Текст книги "Проект "Плеяда" 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Каминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Сссука, – простонала Наташа уткнувшись лбом в дверной косяк, даже не понимая, кого она сейчас имеет в виду – Илту или себя. Из глубин памяти услужливо вынырнуло нужное воспоминание и девушка, порывшись в разбросанной по кровати одежде, выудила запасной ключ. Повернув его в замке, она нацепила гостиничные тапки и вышла в коридор, собираясь пройти туда, где как она видела утром, растапливали самовар. Чай – самое то, что было нужно сейчас ее иссушенному организму.

Проходя мимо одной из дверей, она услышала, за ней звуки, недвусмысленно свидетельствующие о том, чем занимаются в той комнате. Наташа, хмыкнув, хотела пройти мимо, когда ей послышалось что-то знакомое в доносящихся из-за двери сладострастных вскриках и всхлипах. До боли знакомый женский голос, задохнувшись от страсти, что-то выкрикивал по-японски, перемежая это отборным русским матом. В ответ незнакомый мужской голос отвечал по-английски – судя по интонации тоже ругательства.

Скорей машинально Наташа толкнула дверь – та оказалась незапертой. На смятых простынях гостиничной кровати, прижатая поджарым мужским телом извивалась женщина, которую она узнала сразу. Полные губы были искусаны в кровь, на теле проступали синяки от вдавившихся в них пальцев.

Наташа застыла, чувствуя себя так, будто ей с размаху врезали поддых. Снова предательство – от единственного человека, которому она только что начала доверять. Всхлипнув от преисполнившей сердце лютой обиды, она замотала растрепанной головой и выскочила в коридор. Занимающаяся любовью парочка ее так и не заметила.

Наташа сбежала по лестнице и, провожаемая удивленным взглядом портье, выскочила на улицу. Прохладный вечерний воздух, остудил шумящую голову, отчасти вернув Наташе способность к соображению. И все равно чувство щемящей обиды и досады – в первую очередь на себя – не оставляло русскую девушку. Илта не имела права так поступать! То, что Наташа позволила себе выпить лишнего это еще не повод…Да она сама сейчас же…Что она себе тоже нормального мужика не найдет? И пошли бы все эти харбинские изуверы со своими секретными планами и заданиями.

Глотая слезы обиды, Наташа уже не очень разбиралась, куда и зачем идет. Осмотреться по сторонам она догадалась, только когда вокруг стало уж очень темно. Оказалось, что она в сердцах свернула в какой-то переулок, причем сейчас она даже не была готова сказать в какой стороне находится «Даурия». Хотя, вот позади слышатся быстрые шаги – кто-то тоже идет по своим делам. Сейчас она спросит…

– Наталья Севастьянова? – послышался чуть ли не над ухом женский голос.

– Да, я – протянула девушка, оборачиваясь, пока еще скорее удивленная, чем встревоженная тем, что тут ее кто-то знает.

Вспыхнуло пламя спички, поднесенной к дешевой местной папиросе. Огонь осветил резкие женские черты, орлиный нос, пронзительные черные глаза. Что-то очень знакомое почудилось Наташе в этих чертах – что-то от чего за километр веяло угрозой.

– Отлично, – усмехнулась женщина, выдохнув табачный дым в лицо закашлявшейся девушке, – действуйте товарищи, – произнесла она, обращаясь к кому-то позади Наташи.

Блондинка открыла было рот, чтобы закричать, когда сильная рука ухватила ее за горло и на ее лицо легла тряпка, воняющая хлороформом.

Часть вторая: Путь к Черному Колодцу

Перед стоящей на берегу Амура бревенчатой фанзой горел небольшой костерок, вокруг которого расположились три человека. Один из них – седоватый китаец в потрепанной одежде помешивал в висящем над костром котелке резко пахнущее варево. Временами он поглядывал на человека, зажатого хитроумном устройстве, напоминающем узкий гроб, с разъемными стенками. В них были прорезаны отверстия для рук, ног и головы, не дававшие пленнику пошевелиться, еще один деревянной зажим сдавливал поясницу.

Обнаженное тело покрывали многочисленные порезы, по которым, оставляя на коже кровавые следы, ползали всевозможные насекомые – от мелких мошек до крупных черных жуков. Особенно же много здесь было мух – крупных, с блестящими зелеными телами.

Из-за крови, грязи и обильно покрывшего тело гнуса невозможно было определить возраст или расовую принадлежность съедаемого заживо. В его глазах читалась смертная мука, из заткнутого грязной тряпкой рта слышалось сдавленное мычание.

Воздух переполняла одуряющая вонь – что было и неудивительно, поскольку испражняться скованному пленнику оставалось только под себя. Запах приманивал к пытаемому все новых летающих и ползающих тварей. Каждую минуту человек ощущал как тысячи маленьких лапок неустанно переступают по коже, как в обнаженные раны вонзаются мельчайшие хоботки и сотни мельчайших челюстей вгрызаются в его тело, вызывая невыносимый зуд.

В воздухе стояло неумолчное ровное гудение.

Китаец посмотрел на закипающее варево, удовлетворенно хмыкнул, сняв котелок с огня и зачерпнул жестяной кружкой содержимое – густую жижу из ягодной мякоти и мелких косточек. Вразвалку он подошел к пленнику протестующе замычавшему, когда китаец, вырвав кляп и зажав нос, начал подносить к распахнутому рту кружку.

– Погоди, Яо! – раздался голос, – если от твоей дряни его пронесет снова, мы сами задохнемся от вони.

Китаец послушно отошел в сторону, уступая дорогу пружинисто поднявшейся на ноги молодой женщине. Потревоженный гнус с резким жужжанием поднялся в воздух, образовав большое облако, когда она подошла к скованному пленнику. Синие глаза встретились с темными и слабая улыбка искривила полные губы.

– Ты сам понимаешь, Чен, – тихо сказала Илта, – я все равно узнаю, что мне нужно. Ты, правда, до этого момента уже не доживешь – если и будешь отмалчиваться дальше, тебя отнесут к болотам и оставят в этих колодках. Тебе самому не интересно, от чего ты помрешь: от гангрены, заражения крови или тебя раньше сожрут насекомые?

Лицо приговоренного перекосилось от боли и страха.

– Самое смешное – продолжала Илта, – те, кому ты служишь, не оценят твое самопожертвование. Тебя использовали и выбросили, как рваный башмак, твои друзья сбежали, а отвечать будешь ты. Пари держу, что Советы не предупреждали, что могут бросить тебя подыхать в куче собственного дерьма. Расскажи, что знаешь – и тем облегчишь свою участь. Будешь говорить Чен?

Плененный китаец затравленно посмотрел на нее и обреченно кивнул. Илта улыбнулась, достала сигарету и, прикурив от углей костра, пустила струю дыма, прогоняя спускающихся на них полчища насекомых.

– И не вздумай врать, – почти доброжелательно сказала она, – я ведь все равно почую ложь. И тогда ты точно пожалеешь, что родился на свет.

Китаец разлепил опухшие губы и слабым голосом начал говорить.

* * *

Илта зевнула, ерзая на кресле и с трудом сдерживая желание сомкнуть глаза. С тех пор как пропала Наташа, прошло трое суток, за которые куноити удалось поспать от силы часа два. Как раз сейчас она хотела немного отдохнуть, однако неожиданно Сиро Исии, вызвал ее для доклада – ночью, по своей всегдашней привычке. О пропаже пленницы «папаша» узнал еще в Синьцзине, где по приказу генерала Ямады несколько дней читал лекции высшим чинам Маньчжурской Императорской армии. Вернувшись в Хабаровск, Сиро Исии приказал Илте явиться в гостиницу, в которой остановился сам. По прибытии куноити узнала у адъютанта, что «его превосходительство» сейчас занят и просит ее обождать внизу. Выглядело это явным издевательством, однако Илта и не ожидала ничего другого – сейчас она была не в фаворе у начальника «Отряда 731».

Ныне посланница «Кокурюкай» изнывала от недосыпа на одном из мягких диванов в холле «Астории»– лучшей из гостиниц послевоенного Хабаровска. Интерьер тут был побогаче «Даурии», однако Илта почти не замечала окружавшей ее роскоши, также как и портье-японца, с интересом рассматривавшего девушку.

С ведущей со второго этажа мраморной лестницы послышались женские голоса, шутки, смех. Илта вскинула голову – кому кроме нее не спится в четыре часа ночи?

Оживленно что-то обсуждая, по лестнице спускались три молодых женщины в роскошных нарядах. Уже по ним можно было догадаться о роде их занятий, даже если бы Илта и не знала одну из девушек – изящную японку в разноцветном кимоно и похожим на маску набеленным лицом. Накрашенные алой помадой губы, изогнулись в улыбке при виде Илты. Та улыбнулась в ответ – Юрико Камасита, одна из самых шикарных юдзе Маньчжоу-го, чьи услуги могли позволить только высшие чины Квантунской армии. В умении вести беседу, слагать стихи, исполнять традиционные танцы Юрико не уступала гейшам, за особую плату выполняя и сексуальные услуги, порой весьма замысловатого свойства. Илте не раз доводилось иметь дело с Юрико – и по работе и ради удовольствия.

Вторая проститутка была красивой, но мало чем примечательной китаянкой, а вот третья невольно привлекла внимание Илты: высокая стройная блондинка, в шелках, кружевах и мехах, с жемчужным ожерельем на изящной шее. Точеный аристократический профиль, тонкие кисти и пальцы рук, слегка презрительный взгляд огромных серо-зеленых глаз – в этой девушке за версту чувствовалась порода. Илте знала, что в борделях Шанхая и Харбина, не так уж и редко попадались дочери русских дворян, не нашедших себе средств к существованию и вынужденных перебиваться подобными заработками. Однако у тех дворянских дочек, с кем имела дело куноити, не было и половины такого высокомерия, которое излучало, казалось, все существо этой девушки. Если она и была проституткой то самой, что ни на есть «элитной».

Заметив любопытство девушки в потрепанной японской форме, блондинка ответила ей взглядом полным ледяного презрения. Ее губы шевельнулись, будто «дворянка» собиралась сказать какую-то колкость, однако Юрико торопливо что-то прошептала на ухо блондинке. Глаза той округлились и она бросила менее надменный взгляд, в котором смешались интерес и легкий испуг. Илта усмехнулась – будь у нее больше времени, она бы с удовольствием разъяснила аристократке кто тут настоящая «элита».

Вслед за девушками появилась еще одна фигура, завидев которую Илта подкинулась с дивана, уже не обращая внимания на шепчущихся проституток. С одной русской блондинкой она уже связалась – да так, что непонятно как все это расхлебывать.

– Его превосходительство Сиро Исии, ждет вас – произнес адъютант.

Илта кивнула и двинулась вверх по лестнице, краем уха отметив, что шепоток девушек стал оживленней – похоже, они вернулись как раз оттуда, куда направлялась куноити. Сиро Исии явно высказывал ей свое нерасположение, соизволив принять агента «Кокурюкай» только после шлюх. Интересно, его адъютант тоже принимал участие в веселье или ждал под дверью? Скорей второе – о Сиро Исии рассказывали много пикантных историй, но в них ни разу не упоминались его пристрастия к распространенному в самурайской среде пороку.

Подобные мысли помогали Илте отвлечься от предстоящего, судя по всему, очень жесткого разноса. Они поднялись на второй этаж и, пройдя по коридору, остановились перед одной из комнат. Адъютант позвучал и, дождавшись нетерпеливого отклика, распахнул дверь.

– Прошу, – произнес он. Илта небрежно кивнула и шагнула внутрь.

Чем бы не занимался Сиро Исии с тремя девушками, на его внешнем виде это никак не отразилось. «Папаша» был одет в мундир генерал-лейтенанта японской армии, застегнутый на все пуговицы, как на параде. Обычно в таком виде он появлялся в Большом лекционном зале «Отряда 731», где он, расхаживая по сцене, рассказывал подчиненным о значимости их работ для Японской империи. Точно также он мерил сейчас шагами номер и, сидящая на аккуратно прибранной кровати Илта, невольно хмыкнула, представив, как Сиро Исии всю ночь читает лекции о методах бактериологической войны трем проституткам. Ухмылка исчезла с лица девушки также быстро, как и появилась – сейчас точно было не время для шуток.

– Я очень разочарован в вас, Илта, – «сан» куда-то исчезло, – вашим непрофессионализмом и легкомыслием. Я поверил вам, позволив испытать ваши методы на этой русской сучке – и каков результат? Очутившись поблизости от советской территории, она сбегает, воспользовавшись вашей пьяной распущенностью! И ее трудно винить – грех не воспользоваться таким случаем. Вы и только вы виноваты в том, что важнейшие научные сведения потеряны для нас – теперь большевики, разумеется, примут все меры, чтобы информация о «Плеяде» не досталась Японской империи. Думаю, что в скором времени они переведут свой Центр куда-нибудь на Урал, – опять-таки из-за вашего проклятого чистоплюйства. Нужно было сделать из этой лицемерной твари «бревно»– пусть она и подохла бы, но перед этим мы выколотили из нее все, что она знает. Но я поверил вам – и вот результат! Мне придется писать рапорт генералу Ямаде и поверьте – я не стану вас выгораживать. Можете делать харакири – после того, как командование узнает о вашем проступке участь «бревна» покажется вам не самой страшной.

Сиро Исии продолжал изрекать свои обвинения, угрозы и зловещие намеки, меряя шагами комнату. Илта прекрасно понимала его состояние – как бы он не пытался представить сейчас Илту единственной виновницей происшедшего, вопросы у армейского командования возникнут не только к ней, но и к «его превосходительству». Вряд ли генерал-лейтенант жаждет давать на них ответы и сейчас, пока он устраивал разнос Илте, его изворотливый ум одновременно упорно искал выход.

– Это не первый ваш провал во всем этом деле, – продолжал Сиро Исии, – но там, в Чите и впрямь были экстремальные обстоятельства. Теперь я ясно вижу, что дело не в них, что вам изначально нельзя было поручать эту миссию. Сейчас, когда эта девчонка сбежала…

– Я прошу прощения, Сиро-сан, – Илта все-таки исхитрилась вставить слово среди потока обвинений, – но она не сбежала. Наталью Севастьянову похитили.

– Я не снимаю с себя ответственности за происшедшее, – продолжала Илта, – это моя вина и мне ее исправлять. Собственно я уже начала это делать.

– Каким, интересно, образом? – глянул исподлобья Исии Сиро.

– Вы знаете, что мне уже приходилось работать в этом городе, – произнесла Илта, – и кое-какие связи у меня остались. Используя их, мне и некоторым моим…помощникам удалось выйти на одного человека. Китаец, большевистский агент, глубоко законспирированный, обычное дело для Хабаровска, в общем-то. Однако дело, в которое его втянули товарищи по партии, оказалось настолько важным, что его буквально вынудили засветиться. Он собирался бежать на север, но его удалось перехватить.

– И что же вы узнали? – скептически хмыкнул Исии.

– Как я уже говорила – ответственности с себя не снимаю. Однако, надо заметить, что в истории с Наташей произошла цепь трагических случайностей. Большевистское подполье в Хабаровске активизировалось в преддверии праздника – судя по всему, готовилось покушение на его Величество. Для этого сюда прислали группу диверсантов из Советской Сибири. Командовать был назначен человек из того самого Центра. Наш пленник видел его только один раз, мельком – вернее ее.

– Женщина? – Сиро Исии поднял бровь.

– Да, – кивнула Илта, – он говорит лет сорока, глаза темные, одета в черные штаны и черную кофту, явно не славянка.

– Он не знает ее? – спросил Сиро.

– В том-то и дело, что нет, – кивнула Илта, – такому как он и не положено знать о Центре. Собственно он и по сей день не знает – это я предполагаю, что женщина с ним связана.

– Почему вы так решили?

– Очень просто, – ответила Илта, – большевики как раз сделали вылазку в город, где эта женщина и увидела меня с Наташей. Пленник говорил, что ее буквально затрясло от волнения – она тут же приказала свернуть все планы насчет Кэндо и захватить Наташу. Кто еще мог понимать всю важность этой пленницы, что побоку был пущен план покушения на самого Кэндо. Ну и совпало с этой дурацкой историей в гостинице. Честно скажу, я не думала, что ее тут кто-то узнает, также, как и была уверена, что в гостинице Наташа в полной безопасности. Собственно так бы и оказалось, если бы она спокойно проспала остаток ночи или я отобрала у нее ключи. К тому же я находилась рядом.

– Только вы были очень заняты, – язвительно произнес Сиро.

– Да, – развела руками Илта, – кто же знал, что Наташа столь впечатлительна. Портье сказал, что она слетела с лестницы, чуть не свернув шею. Думаю, она проснулась, вышла в коридор и наткнулась на комнату ван Гельта. Ну и в слезы, это в ее характере. Выскочила на улицу – в лапы большевикам.

– Откуда вы можете знать, что это все не спланировано заранее? – спросил Сиро, – что она заранее не договорилась с ними.

– У нее не было времени с кем-то договорится, – покачала головой Илта, – если не считать того момента, я не отходила от нее ни на шаг. Да и наш пленник говорит, что похищение вышло почти спонтанно – они дежурили возле гостиницы, сами еще не зная, как приступить к делу. И тут такая удача.

– А ваш пленник не врал? – недоверчиво спросил Исии Сиро.

– Поверьте, он был не в том положении, – усмехнулась Илта.

– Допустим, но ведь вы сейчас не в таком положении? – прищурился Исии Сиро, – как я могу знать, что вы не вводите меня в заблуждение, пытаясь оправдаться?

– Вы можете подозревать что угодно, – пожала плечами Илта, хотя внутри нее все взбурлило от злости, – но даже если вы заберете меня в Пинфань и вытрясете душу вместе с потрохами – вы только потеряете время, а материалы Центра останутся вам недоступными. И это не избавит вас от неприятных разговоров с начальством.

– Вы так говорите, будто можете предложить альтернативу, – скривился Сиро Исии.

– Могу, – кивнула Илта, – хотя это потребует быстрых действий. Если даже они и решат перевести свой Центр в безопасное место, на это потребуется время. Может они вообще ограничиться тем, что усилят его охрану. И если приближение армии они обязательно заметят, то небольшую группу могут и проглядеть.

– Вы серьезно? – Сиро Исии недоверчиво посмотрел на Илту.

– Более чем, Сиро-сан, – кивнула куноити, – Я достаточно разговаривала с Наташей об этом Центре и уже примерно представляю, где он находится. Нужных людей я наберу сама – я уже говорила, что у меня есть тут кое-какие связи. Даже если большевики и предупреждены, столь быстрой реакции они не ждут. Если поторопиться – мы можем застать их врасплох.

– Кучка людей против напичканной оружием и людьми сверхсекретной базы большевиков, – пожал плечами Исии Сиро, – это даже не смешно.

– У нас нет выхода. И в любом случае – вы ничего не теряете.

Сиро Исии с сомнением качал головой, меряя комнату огромными шагами. Девушка испытующе смотрела на него, почти физически ощущая, как в генерал-лейтенанте идет борьба между осторожностью и честолюбием. Неожиданно он развернулся, встав перед девушкой и заложив руки за спину.

– Через сорок четыре дня, – произнес он, – Империя празднует 2605-летие со дня основания. За два дня до праздника на стол Императору ляжет отчет обо всем, что произошло за год. За неделю до этого я должен отчитаться генералу Ямаде об этом деле – оно его весьма интересует. Итого у вас ровно месяц Илта-сан, на все, что, как вы считаете, вы можете сделать. Если через месяц не появится конкретных результатов – можете не появляться больше ни в Хабаровске, ни в Харбине, ни где-либо в Японской Империи. Потому что в моем отчете будет написано, что срыв задания произошел по вашей вине, а вы перебежали к большевикам. Устраивают вас такие условия?

Илта молча кивнула.

– Можете идти, Илта-сан, – Сиро Исии развернулся и подошел к столику, где стояла початая бутылка сётю, – у вас не так много времени. И помните – без конкретных свидетельств о «Проекте Плеяда» единственное место, в котором мы можем встретиться – это та лаборатория, где вы уже бывали. Только на этот раз вы будете по другую сторону стеклянной стенки. Ступайте!

Илта молча поклонилась и вышла вон.

Илта спускалась по лестнице, собранная и напряженная, словно гончая на охотничьей тропе. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри нее все кипело от злости и обиды, хотя она и понимала, что Сиро Исии был вправе высказывать претензии в столь резком тоне. Однако и ее расчет оказался верным – при всех своих должностях и званиях, «папаша» обладал «авантюристической жилкой», предпочитая рискнуть и получить все, нежели оправдываться перед Ямадой, как проштрафившийся стажер. Илта не сомневалась, что в случае ее провала Исии Сиро выполнит все свои угрозы, но это как раз волновало ее меньше всего. Она не собиралась проигрывать – и оставаться при этом в живых. Несмотря на усталость и недосыпание она прикидывала кого набирать в команду, каким путем будет легче добраться до цели, что взять с собой.

За этими размышлениями она и спустилась в холл. Портье вскинул на нее удивленный взгляд, явно не ожидая, что девушка спустится до утра, однако Илта не обратила на него внимания. Краем глаза куноити отметил, что диван, на котором она сидела, не пустует, однако и это обстоятельство оставило ее равнодушным. Илта взялась за ручку входной двери, собираясь выйти на улицу, когда сзади послышался мелодичный женский голос.

– Как же так, Илта? Я так постарела, что ты перестала узнавать старую подругу?!

Этот негромкий, слегка насмешливый оклик, подействовал на Илту точно удар током. Медленно она повернулась на каблуках, упираясь взглядом в хрупкую, как тростинка, женщину, сидевшую на диване, небрежно закинув нога за ногу. В форме и фуражке капитана имперских ВВС, небрежно попыхивавшую тонкой сигарой, неожиданную гостью можно было принять за молодого офицера, пусть и чересчур субтильного для мужчины телосложения. Томная улыбка играла на алых губах, в темных глазах вспыхивали бесовские искорки, когда женщина осматривала Илту взглядом пресытившегося ловеласа.

– Разве тебя можно забыть, Йошико-сан? – ответная улыбка расплылась на лице Илты, когда она покачивая бедрами, подошла к дивану, – как же я могла не догадаться, что ты уж точно не упустишь свое.

Женщина рассмеялась и гибким кошачьим движением привстала, ухватив куноити за талию и увлекая себе на колени. На глазах у ошеломленного портье обе женщины слились на диване в страстном поцелуе.

– Заказывай, Сато-сан, – Илте вручили меню в красивом красном переплете, – тут богатый выбор, не ошибешься. Голодна, наверное?

Илта рассеяно кивнула, листая страницы, где четкими японскими иероглифами были вытеснены названия блюд. Есть ей и вправду хотелось, но намного больше она хотела спать – Илта вновь чувствовала, как ей на плечи свинцовой тяжестью наваливается усталость. Однако, пока у нее были причины оставаться в гостинице. Вернее причина – сидевшая напротив нее хрупкая женщина в форме летчика Императорского воздушного флота. Сейчас, без фуражки, она меньше походила уже на смазливого молодого офицера и больше – на симпатичную тридцатилетнюю женщину. На самом деле Кавасима Йошико было уже под сорок, из которых более двадцати лет она работала в разведывательной службе Квантунской армии, которой с 1931 года руководил главный покровитель Йошико – генерал Кэндзи Доихара. Именно он в свое время приметил молодую девчонку, даже не японку, маньчжурку – пусть и родом из Цинов.

После Синьхайской революции, когда в Китае была утверждена республика, юную принцессу Айсин Гёро Сяню, удочерил японский бизнесмен Нанива Кавашима, давший Айсин Гёро свою фамилию и новое имя – Йошико. Он же отдал приемную дочь на обучениев японскую разведку, таким ее асам, как Танака Рюкичи и Кэндзи Доихара, сделавших из юной принцессы ту, кого стали суеверно называть «кицунэ»– «лисица-оборотень». Именно она соблазнила, подчинив японским интересам «молодого маршала» Чжан Сюэляна, военного диктатора Манчжурии. После того, как Чжана взорвали агенты НКВД и Маньчжурия оказалась на грани коммунистической революции, Йошико вкралась в доверие к будущему императору Маньчжоу-го, тогда еще принцу Пу И. Вернее, она соблазнила императрицу Вань Жун – с семнадцати Йошико Кавасима куда легче сходилась с женщинами, нежели с мужчинами. Через красавицу-даурку, Йошико убедила родича к принять предложение сделавшее в итоге Пу И императором. Когда в Маньчжурии началось новое восстание – на этот раз против японцев, Йошико организовала карательный кавалерийский полк в несколько тысяч сабель беспощадно уничтожавший китайских красных партизан. Набранные в отряд разбойный сброд беспрекословно подчинялся своей госпоже, испытывая перед ней настоящий суеверный страх – в том числе из-за познаний принцессы Айсин Гёро в маньчжурском шаманизме. Именно на этой почве сблизилась она с Бэлигте Хар-боо – разведывательная служба Квантунской армии всегда присматривалась к недовольным Советской властью. И именно бурятский шаман передал на воспитание Йошико Кавасима диковатую лесную девчонку со странными голубыми глазами. Неутомимая кицунэ, превратила угловатую воспитанницу советского детдома в настоящий бриллиант в сокровищнице кадров японской разведки. Именно с Йошико Кавасима Илта впервые познала женскую любовь, именно японская разведчица обучила Илту приемам, выученным самой Йошико в секретной школе ниндзюцу в Токио. Маньчжурская принцесса в свое время и вывела Илту на высший Совет «Общества Черного Дракона». Руками Илты были устранены несколько политических деятелей, стоявших на пути «Кокурюкай». Йошико была покровительницей Илты, а за ее плечами стоял Кэндзи Доихара, словно паук, опутавший разведывательной сетью Маньчжурию, Северо-Восточный Китай и русское Приморье.

И, разумеется, что когда Йошико Кавасима пригласила Илту Сато в работающий круглосуточно ресторан «Астории», украдкой зевавшая куноити не могла ей отказать.

– Ну что, выбрала? – Йошико вопросительно подняла брови.

– Да, – кивнула Илта, – наверное, я возьму маринованных осьминогов и суши.

– Здесь есть кое-что получше, – улыбнулась Йошико, подзывая официанта и указывая на что-то в меню. Японец кивнул, с уважением посмотрев на Йошико.

– Что там? – Илта перегнулась через стол, беря из рук Йошико меню и ища то, что заказывала принцесса. Найти оказалось несложно – данное блюдо стояло отдельно от остального списка, сразу выделяясь более крупным шрифтом. Илта присвистнула, ее бровипоползли вверх.

– Ты и вправду будешь это есть? Здесь?!

– Почему бы и нет, – пожала плечами Йошико, доставая из сумки золотой портсигар, – у меня хватит денег, чтобы оплатить за нас обоих.

– Ты же первый день в этом ресторане! Уверена, что тут есть знающий повар?

– Ты что боишься? – уголками губ улыбнулась принцесса, – тебя никто не заставляет есть.

– Вот еще, – Илта демонстративно отдала меню официанту и кивнула, – едали и не такое.

Йошико пожала плечами, закуривая длинную папиросу.

– Будешь? – спросила она, протягивая открытый портсигар. Илта кивнула, принимая тонкую дамскую сигарету и прикуривая от зажженной Йошико спички.

– Выпьем? – приподняла бровь Йошико. Илта, помедлив, кивнула. Японская разведчица подозвала другого официанта и взяла у него меню.

– Я, пожалуй, выпью саке, а ты? – спросила она у Илты.

– Еще не знаю, – пробормотала куноити, разглядывая меню, – о тут даже есть авамори. Принесите мне графинчик пожалуйста, – сказала она официанту.

– Как ты можешь пить эту дрянь? – поморщилась Йошико.

– Пристрастилась в Окинаве, – усмехнулась Илта.

– Испортила вкус, – покачала головой Йошико, – смотри, еще твои новые друзья приучат тебя виски пить.

Подошедший официант поставил на столик бутылку саке и графин с окинавским напитком, расставил высокие бокалы и блюдца с закусками: суши, морская капуста..

– Ну, за встречу, – Йошико подняла свой бокал и Илта чокнулась с ней.

– Уютно тут, – куноити обвела взглядом шикарный ресторан, почти пустой ночью, – почти как в Токио. Да и там такое меню не везде найдешь.

– Ну, а ты как думала? – снисходительно улыбнулась Йошико, – знаешь, кто заселяется в эту гостиницу?

– Ну, раз уже ты здесь, то можно догадаться, – пожала плечами Илта.

– Я отвечаю за безопасность Кэндо, – кивнула принцесса, – поэтому я и тут. Я слышала, ты раскрыла заговор с покушением? Тебя представить к еще одному ордену?

– Оставь, – махнула рукой Илта, – моей заслуги в том нет. Разве что в том, что я притащила сюда эту русскую дурочку, а заговорщики сочли ее столь важной птицей, что ради ее захвата даже решили махнуть рукой на императора Маньчжоу-го.

Илта спокойно говорила об этом Йошико – от нее, как и от ее начальника не было смысла таить что-либо. К тому же во всей Империи больше, чем маньчжурской принцессе куноити доверяла только самому Тэнно.

– Значит, для них безопасность проекта значит куда больше, чем жизнь Кэндо, – задумчиво произнесла Йошико, – это, наверное, оскорбительно для Маньчжоу-го. И это оскорбление мы не можем спустить большевикам с рук, как ты считаешь?

– Безусловно, – кивнула Илта. Больше она ничего не сказала, потому что подошел официант. Еще раз поклонившись девушкам, он принялся расставлять на столике фарфоровые тарелки украшенные перламутровыми ломтиками рыбы: тонкими настолько, что сквозь них просвечивал узор на посуды. Яство выглядело вполне аппетитно, но Илта знала, сколько народу в Японии ежегодно отправляется в чертоги Эмма-о, отведав такой рыбки. Фугу – одно из самых дорогих блюд японской кухни, – приготовляется из бурого иглобрюха, нежнейшая плоть которого пропитана смертельным ядом. Только повара высочайшей квалификации, прошедшую специальную подготовку, допускаются к приготовлению этого опасного блюда. Илта надеялась, что в ресторане гостиницы, принимающей столь высоких гостей, работает именно такой повар. Куноити не боялась смерти, но ей не хотелось уходить, оставив тут незаконченные дела. Тот, к кому она попадет, не обрадуется, что она так легкомысленно закончила свою жизнь. Однако и отступать было поздно – Йошико уже насадила на вилку рыбный ломтик и положила его рот. Илта последовала ее примеру, смакуя тающую во рту плоть.

– Ну, рассказывай, – произнесла Йошико, прожевав ломтик. Илта кивнула, быстро и сжато рассказав все японской разведчице. Йошико молча слушала, не перебивая.

– Такая, в общем, история, – завершила Илта, закончив рассказ и наливая себе авамори.

– Ясно, – протянула Йошико, – а тебе и впрямь не позавидуешь.

– Знаю, – махнула рукой Илта. Сейчас «папашины» угрозы и намеки, казались ей чем-то далеким и малозначительным. Ее охватило глубокое умиротворение, по телу разливалось приятное тепло. Именно из-за которого любят фугу – из тех ценителей, кто остается жив, чтобы рассказать о своих ощущениях. Высший пилотаж – оставить в блюде яда ровно настолько, чтобы посетитель почувствовал наркотическое опьянение, но остался жив.

– На «бревна» он тебя, конечно, не пустит, нет у него таких полномочий, – продолжала Йошико, – но усложнить жизнь может изрядно. Он ведь не врал – Ямада и впрямь очень заинтересован в успешном завершении этого дела. Насколько мне известно, он расспрашивал Сиро Исии о «Плеяде» и когда вызывал в Синьцзин. К счастью для него и для тебя наш «доктор Смерть» уже знал, что пташка выпорхнула из клетки и не стал говорить, что близок к успеху. Как-то сумел оттянуть время, выкроив этот месяц. В противном случае, твои проблемы начались бы сегодня – вернее уже вчера.