Текст книги "Проект "Плеяда" 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Каминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Неожиданно до уха девушки донеслись новые звуки: отрывистые чеканные фразы, на смутно знакомом языке и вслед за ними – равномерный рокот, в котором Наташа безошибочно уловила топот множества ног. Вот коридор свернул за угол и Наташа невольно дернулась на своей каталке – справа разверзся огромный провал или котлован дальние стены которого терялись во мраке. Слева вздымалась сплошная скала, вдоль которой тянулась узкая дорога спускающаяся вниз. По ней конвоиры девушки и покатили ее каталку. Наташа же смотрела вниз, сейчас даже позабыв об испуге – ее захватило разворачивающееся внизу грандиозное действо.

Под ней простирался огромный глубокий котлован, с четкими прямоугольными очертаниями. Раньше это видимо была обычная естественная пещера, однако человеческие руки неплохо над ней поработали, изменив до неузнаваемости. В скальных нишах крепились большие прожекторы, заливавшие все тусклым светом. А на дне, словно на огромном плацу маршировали колонны солдат, одетые в хорошо знакомую Наташе форму. Девушка присмотрелась к марширующим и невольно охнула.

Внизу шли колонны обезьянолюдей. Одетые в форму НКВД, с соответствующими знаками отличия. Красные глаза поблескивали в свете прожекторов, а на мордах читалось столь же серьезное выражение, как и у солдат РККА на параде.

Наташа перевела взгляд на того, кто выкрикивал команды – под одним из прожекторов на небольшом возвышении стоял щуплый человечек, старательно выкрикивающий команды в большой рупор. Форма на нем была явно не красноармейская, но в то же время смутно знакомая. Наташа напрягла память – и тут же вспомнила.

В похожую форму были одеты двое китайцев из повстанческого отряда незабвенного командира Порханова. Видно это и была форма китайских коммунистов, значит, и команды он выкрикивал на китайском. Китайские коммунисты, чью попытку революции разгромили еще в тридцатые, во множестве осели на советском Дальнем Востоке, ожидая времени, когда их вернут на родину на штыках советских солдат. Однако Наташа не думала, что что китайцев допустят к столь секретному советскому проекту. Наташе даже показалось, что она узнает этого человека – одного из военачальников Западно-Китайской Социалистической Республики, не так давно принятого самим генералиссимусом.

– Наплаво! Клугом! Шагом малш!

Со стороны китайское коверканье русского языка могло показаться смешным – вот только Наташу, при взгляде на старательно марширующие колонны зверолюдей совсем не тянуло смеяться. Чем-то уж слишком жутким веяло от этого зрелища, словно предвестие недалекого и страшного будущего. Внезапно Наташе привиделся совсем другой плац – не плац, огромная, вымощенная брусчаткой, площадь где недочеловеческие орды грохочут сапогами перед вынесенным из подземелий саркофагом.

Тем временем, спуск кончился и дорога, по которой везли Наташу, свернула в очередной туннель. Здесь внизу вновь пошли тщательно отполированные стены и потолки, да и освещение было заметно ярче, чем наверху. Однако через сто метров коридор оборвался перед массивной двустворчатой дверью из чистой стали. Прямо по центру красовался барельеф – ухмыляющаяся морда обезьяноподобного демона. Из оскаленной клыкастой пасти торчал длинный язык, вместо глаз красовались граненые шары из темно-красного стекла. В ином месте, подобная харя посреди коридора с электрическим освещением казалась бы странным курьезом, но здесь, в окружении обезьяноподобных тварей она выглядела более чем естественно. Один из конвоиров Наташи надавил на вытянутый язык, внутри жуткой образины что-то щелкнуло, тусклые глаза на миг осветились ярким светом и створки бесшумно разъехались. Двое обезьянолюдей вкатили внутрь каталку и дверь с лязгом захлопнулось за ними.

Их глазам открылась обширная пещера, по контрасту с предыдущим интерьером – оставленная почти в первозданно виде. Посреди пещеры текла небольшая речка, судя по шуму – спадающая водопадом где-то вдалеке. От воды исходило зловоние, перебивавшее даже запах обезьянолюдей – видно сюда сливались сточные воды со всего Центра.

На берегу речки горел костер, возле которого стояли двое. Вернее один человек стоял, а другой сидел, скрестив ноги и, напевая заунывную песню, что-то бросал в огонь. Пламя от этого становилось ярче и меняло цвет, озаряя пещеру синими и зелеными вспышками. В них Наташе почудилось какое-то движение у стены, справа от закрывшейся двери. Новая вспышка осветила плоское скуластое лицо, узкие глаза, шапку с совиными перьями, небольшое зеркальце на груди, отразившее блеск колдовского пламени. Наташа бросила взгляд налево, потом опять направо – полукругом у стены, вдоль до потока с нечистотами неподвижно застыли фигуры в черных халатах.

Однако живые истуканы тут же перестали интересовать Наташу, когда ее подкатили ближе к костру. Тот, кто сидел на корточках оказался тем самым шаманом, что присутствовал на ее допросе наверху. Одет он был в то же одеяние, разве что на груди его появилось медное зеркальце, а в руках – шаманский бубен. Он бросил равнодушный взгляд на Наташу и снова отвернулся к костру. Куда больше обрадовалась стоящая тут же Алиса Барвазон, одетая вновь по форме майора НКВД. Издевательски улыбаясь, она махнула рукойчерным образинам и те засуетились вокруг Наташи. Несколько раз повернулся ключ, освобождая ее от наручников, девушку стащили с каталки и поставили на ноги, накинув на плечи покрывало. Отвыкшие от ходьбы ноги почти не держали, так что Наташа была вынуждена опереться о каталку, чтобы не упасть.

– Не на пользу тебе пошли буржуйские харчи, – хмыкнула Алиса, рассматривая девушку, – хилая совсем стала. Ну, на здешнем пайке глядишь поправишься.

Вид старой врагини испугал, но одновременно и разозлил Наташу, которую взбесила ехидно-торжествующая улыбка на лице чекистки.

– Если такой паек, какой там наверху давали, так вряд ли, – съязвила девушка, – поди отсюда эту бурду черпаете, – она кивнула на сточные воды, – да, похоже и сами жрете. А что, по-пролетарски так.

Вопреки ожиданиям Наташи, ее слова не разозлили Алису.

– Дура, – снисходительно усмехнулась она, – чтобы ты понимала! Такие как ты только дерьмо и могут видеть, о чем им еще можно рассуждать. Посмотри наверх, изменница.

Она вскинула руку и Наташа невольно проследила за ее движением. Очередная вспышка осветила свод пещеры и тут же погасла. Вместо этого вверху стало разгораться бледное сияние – сначала чуть заметное, потом все более яркое. На глазах у удивленной Наташи каменная твердь словно растворялась, наливаясь синеватой чернотой. В этом непроглядном мраке стали разгораться маленькие огоньки, переливавшиеся множеством красок. Вскоре огоньки стали распадаться на множество больших и малых, превращаясь в настоящие созвездия и Наташа окончательно поняла, что ей показывают.

– Планетарий, – резюмировала она, глядя как в «ночном небе» появляются знакомые звезды и планеты, – планетарий в канализации. То есть вы тут свихнулись окончательно.

– Не можешь сказать ничего умного, так молчи, – сказала Алиса, раздраженная, что эффект от ее «наглядного показа» вновь оказался не таким, на который она рассчитывала, – корова деревенская. Гимн хоть наш помнишь, пролетарский? «Кто был ничем, тот станет всем»– это не забыла у империалистов своих? Надежда всего мира на светлое будущее здесь – в подземельях сибирских гор, в этой пещере, среди сточных вод. Отсюда выйдет победитель, новый советский человек, который дотянется до звезд! Вот он, – она широким жестом показала на стоящих за спиной Наташи зверолюдей, – будущее планеты стоит перед тобой. Не отягощенные старыми предрассудками и отжившими свое традициями, «tabula rasa» на которой мы напишем новую, победоносную страницу в истории человечества. Вчерашние звери, полулюди сегодня, покорители звездных просторов – завтра! Из грязи – в князи, из дерьма – к звездам.

Алиса вещала с воодушевлением, глаза ее сверкали и Наташа невольно почувствовала, как ее захватывает волна фанатичного безумия. Может она и вправду чего-то не понимает. Вот и профессор Иванов говорил что-то похожее – может и он был прав.

Позади раздалась звучная отрыжка и мерзкая вонь разнеслась по пещере. Наташа словно очнулась от наваждения. Эти твари, ютящиеся в пещерах, марширующие по команде красных китайцев построят новый прекрасный мир? Эти фанатики, мечтающие о звездах на берегу сточной канавы, шаманы-расстриги, охранники-насильники, лицемеры-начальники – именно так видят свое «светлое будущее»? Да на кой черт оно нужно, такое?

– Можно и из дерьма выбраться к звездам, – спокойно ответила Наташа, – только вот от дерьма в душе все равно не избавишься. Вам мало землю говном залить, вы еще и небо готовы изгадить. Думаешь, коль вас на земле никто не ждет, так там примут?

– Мечит примет своих детей, – раздался негромкий, но сильный голос и Наташа с удивлением поняла, что это заговорил шаман, – если дети примут его у себя. Времени мало, Алиса. Может, начнем?

– Да, начинайте товарищ Сагаев, – Алиса величаво кивнула, кинув напоследок злой взгляд на Наташу, – ты же хотела знать, зачем нужны девки? Сейчас узнаешь!

Она кивнула и тут же Наташу толкнула в спину сильная лапища, едва не сбившая ее с ног. Обезьянолюди толкали ее к реке нечистот, где обнаружился небольшой деревянный мостик, по которому можно было перейти на другой берег. Вдоль него в двух-трех метрах от воды приподнимались возвышения, напоминавшие каменные скамьи…или надгробия, около двух метров в длину и чуть больше метра – в вышину и ширину. На них смутно белели какие-то предметы и Наташа поняла, что это, даже раньше, прежде чем услышала негромкий стон полный страха и боли.

Пламя позади них вспыхнуло – видно шаман опять подбросил что-то в костер, осветив и эту часть пещеры. На каменных возвышениях, больше напоминающих алтари, были распяты девушки, не старше самой Наташи. Тонкие запястья замыкали массивные кандалы, накрепко приковывавшие их к двум большим железным кольцам полуутопленных в каменной глыбе. В отблесках пламени Наташа насчитала шесть прикованных девушек – четверо славянок, с белой кожей и светлыми волосами и две азиатки – одна китаянка, вторая бурятка или якутка. В их глазах читался животный ужас, но никто не пытался кричать– слышался только чуть слышный тихий плач. Похоже, здешние конвоиры давно отбили у пленниц всякую волю к сопротивлению.

Седьмое ложе пустовало, к нему и подвели Наташу конвоиры. Легко сломив ее сопротивление, они повалили ее на камень, и приковали ее руки. Ноги оставили свободными и девушка успела несколько раз пнуть своих мучителей, однако те, казалось, даже не обратили на это внимания. Отобрав у нее покрывало, они оставили ее лежать обнаженной на камне. Через мгновение девушка услышала как под их ногами заскрипели доски настила – чудовища уходили на другой берег.

Наташу приковали лицом к дальней стене и теперь она не видела ни реки, ни костра, ни тех кто сидел у него – только чуяла вонь, слышала гул падающей воды и видела тени, пляшущие в свете костра. Да еще на потолке мерцали таинственным светом созвездия и планеты, какой-то неведомой техникой или колдовским искусством воспроизведенные здесь, в подземельях никогда не видевших солнечного или лунного света.

Отблески пламени освещали стену пещеры. Теперь Наташа видела, что это не был сплошной монолит: то тут, то там скальную толщу рассекали с полдюжины узких, напоминающих расщелины, туннелей. Стены между ними покрывала искусная резьба, по всей видимости, недавнего происхождения изображавшая мохнатых козлоногих чудовищ, напоминающих чертей. Рядом с ними плясали многоголовые великаны, извивались чешуйчатыми телами змеевидные существа. Все это перемежалось строками смутно знакомого алфавита – Наташа припомнила, что подобное письмо ей встречалось на книгах, конфискованных из старых дацанов.

Страха, почему-то не было и сейчас – лишь огромное чувство вины, прежде всего перед девушками ставшими ее товарками по несчастью. Она ведь тоже принимала в этом участие, согласно ее врачебным заключениям, сотни, если не тысячи молодых женщин отправлялись в эту вонючую пещеру. И хотя, тех кого она же признавала негодными, ждал расстрел и общая могила под Титовской сопкой, сейчас глядя на мечущихся на месте прикованных девушек и уродливые фрески на скалах, Наташа не была уверена, что это явлслось худшей участью.

Да, теперь она знала правду! И это перевешивало все – даже страх перед неизвестностью, перед мерзкими тварями, заполонившими здешние крысиные норы и людьми, что были страшнее и отвратительнее созданных ими чудовищ. Она не знала, но она была виновата в том, что творилось здесь, она виновата перед этими девушками, также как и многими другими. И то, что она сейчас угодила на их место, это лишь восстановление справедливости, которую блюдет грозный Эрлэн-хан, покровитель Илты.

Страха у Наташи не было – было только сожаление, что рядом сейчас не лежит Алиса Барвазон и красноармейка Сун.

Позади вновь вспыхнул костер, озарив ярким светом пещеру и тут же она погрузилась в кромешную мглу. Зато сияние наверху становилось все сильнее, все ярче становился свет отдельных звезд. Иллюзия выглядела совершенной – Наташа могла поклясться, что лежит под натуральным ночным небом.

Оглушительно грохнул бубен – сначала один, потом к его бою присоединился второй, третий, четвертый. Гортанный голос хрипло запел протяжную песнь на бурятском языке, которую подхватили другие голоса. Откуда-то – сверху ли, снизу, со всех сторон? – в такт ударам бубна послышался чуть слышный, но постепенно нарастающий гул. И почти сразу же в черных провалах входов что-то зашевелилось.

Широко распахнутыми от ужаса глазами Наташа смотрела, как из пещер выходят безобразные чудовища, покрытые черной шерстью. Это не были обезьянолюди, вроде тех, что привели ее сюда – эти существа больше походили и на настоящих обезьян, да и передвигались они большей частью на четырех лапах. В то же время их размеры, выражение морд и относительно короткая шерсть говорили, что все же в их жилах течет и некоторая часть людской крови. Вразвалку они подходили к перепуганным девушкам, скаля огромные клыки. Могучие лапы перебирали длинные волосы, грубо мяли кожу, из пасти слышалось угрожающее ворчание.

Вновь зарокотали бубны и послышалось гортанное завывание, на стенах заплясали причудливые тени. Наташа не знала, что вытворяют шаманы за ее спиной, да и не хотела знать, но и она ощущала вокруг чье-то незримое присутствие. Чуть слышный шорох крыльев в спертом воздухе, чей-то вкрадчивый голос, нашептывающий ей на ухо всякие мерзости, прикосновения невидимых пальцев к обнаженному телу. Наташа вздрогнула, извиваясь всем телом, тщетно пытаясь избавиться от становящихся все более настойчивыми бесстыдных ласк. К своему стыду Наташа чувствовала, как возбуждается от этого. И видела, как раздуваются ноздри сидящих рядом обезьян, почуявших запах женских соков, как огромные лапы теребят наливающиеся алым отростки.

А над ними все ярче, все навязчивей мерцали неведомые созвездия. Особенно выделялись семь звезд, постепенно заслонявших остальные ночные светила. Даже свет от костра выглядел бледно по сравнению с ними. Обрывочные, наспех усвоенные когда-то знания по астрономии резко всплыли в голове у Наташи и подлинное значение имени проекта теперь открылось перед ней во всей свой жуткой истине.

– Нееееет!!! Не хочууууу!!! Мамочкааа!!!

Наташа скосила глаза – слева на возвышении билась в цепях молоденькая девушка, почти девочка, едва-едва достигшая совершеннолетия. Тело ее изгибалось дугой, ноги дергались словно пытаясь отбиться от кого-то невидимого. Крик ее тут же подхватила и лежащая рядом китаянка.

– Аааа!!! Пошел вон! Не хочу!!! – Наташа даже не сразу поняла, что это с ее уст раздается истошный крик, когда она изо всех сил молотила ногами по воздуху. Словно в ответ этим воплям с новой силой грохнул бубен и разнеслись в воздухе завывания. Сидящая на каменном полу обезьяна, оскалила клыки и вдруг, упругим скачком запрыгнула на каменное ложе, оказавшись как раз между ступней девушки. Наташа замолотила по зверю ногами, однако это было все равно, что молотить по дереву – под гладкой шерстью перекатывались сплошные мускулы. Обезьяна, не обращая внимания на ее потуги, встала на задние лапы и, задрав голову вверх, издала пронзительный вопль, перешедший в утробный рык. Могучие лапы замолотили в широкую грудь, пока другие самцы запрыгивали к своим жертвам, оглашая воздух воинственными клыками. В такт им продолжали рокотать бубны и звучать шаманские песнопения, в которых все громче, все явственней слышалось одно, уже слышанное сегодня Наташей слово:

– Мечит-Мечит-Мечит-Мечит!!!

«Звезды» (или что там их заменяло в «небе») мерцали все ярче, струя свой свет на пугающие барельефы. Наташа подумала, что зрение ее подводит – в свете Плеяд стена дрожала как воздух в жару, фигуры в камне двигались, словно в причудливом танце, строяужасные гримасы. А затем пугающие создания выдвинулись вперед, отделяясь от камня, и призрачные, темные тени метнулись, сливаясь с телами самозабвенно молотящих себя по груди обезьян.

И все стихло – и удары бубнов и шаманские песнопения и животные крики. Даже девушки перестали рыдать и кричать, почувствовав, что вокруг них, что-то изменилось. Наташа перевела взгляд на стоящего перед ней самца и невольно замотала головой: это была все та же обезьяна и в то же время – нечто совсем другое. Во всей его осанке, движениях, самих очертаниях тела проглядывало нечто совершенно отличное от прежнего животного, необъяснимо гадостное и до одури пугающее. Изменилось и выражение морды – в глазах светился явный разум и Наташа, несмотря на весь свой ужас, вспомнила, где она его уже видела. Именно этот злой ум был и в глазах обезьянолюдей, что конвоировали ее сюда. Вот значит, как создавались в Центре «люди будущего»!

Додумать эту мысль Наташа не смогла – ее взгляд машинально скользнул вниз и ее глаза расширились от ужаса, из горла вырвался сдавленный хрип. Вместо прежнего красного «стручка» сейчас между ног у чудовища гордо вздымалось поистине устрашающее достоинство, которого не постыдился бы и конь. Но, что самое постыдное Наташа, уже возбужденная ранее, испытывала кроме ужаса и отвращения еще и мерзкое возбуждение, между ног у нее чуть ли не хлюпало от влаги.

Мощные лапы ухватили ее за лодыжки, задирая девичьи ноги и огромный член ворвался в нежное лоно. Все, что пришлось ей доселе испытать, даже насилие НКВД-шным охранником показалось пустяком по сравнению с этой мерзостью. Вонючая, волосатая туша навалилась сверху, сильные пальцы с грубой ороговевшей кожей, терзали нежные груди и жаркая слюна капала на лицо девушки из воняющей клыкастой пасти, пока огромный член раздирал ее лоно. Она выла, кричала, рыдала – пока не сорвала голос, она молотила кулачками по мускулистой туше, но чудовище словно и не обращая на это внимания продолжало насиловать молодую женщину.

Слева и справа от нее точно также кричали и бились под уродливыми тварями другие девушки. Позади вновь грохнул бубен и послышались шаманские песнопения, но Наташа уже их не слушала. В голове у нее мутилось, она готова была отключиться. Последнее, что она увидела, перед тем как потерять сознание – семь сияющих звезд слившихся в ухмыляющийся лик огромной обезьяны.

* * *

Эвенкская байдарка осторожно огибала водоворот, бурлящий перед лесистым островом, посреди широкой быстрой реки. Трое человек, стоя на коленях, энергично и умело работали веслами, направляя утлое суденышко из бересты мимо водной воронки, окруженной клочьями пены. Наконец опасное препятствие осталось позади и утлое суденышко, проплыв еще несколько метров, ткнулось носом в берег. Стоявший впереди коренастый мужчина в штанах и куртке из оленьей кожи, набросил веревку на крепкий сук ближайшего дерева и спрыгнул на землю. Вслед за ним на берег сошли черноволосая девушка с синими глазами и невысокий щуплый японец. Все они носили потрепанную красноармейскую форму, но через плечо японца была переброшена новенькая Арисака. Пока мужчины затаскивали на берег байдарку, вынимая из нее нехитрый скарб, девушка стояла на берегу, положив руку на притороченный к бедру маузер. Она напряженно всматривалась в речную гладь, на которой отражались отражение красного диска солнца, закатывающегося за левый берег – высокий и обрывистый, в отличие от пологого левого.

– Может, с ними все же что-то случилось? – не оборачиваясь, произнесла она, – как думаешь, Юра? Все-таки их четверо, а течение сильное.

– Не волнуйся, Илта – кержак Мирских встал рядом с куноити, – Ваня знает эту реку как свои пять пальцев. Он вырос тут, на Витиме, помнишь, он говорил, что его брат золото мыл на Бамбуйке. Да и Сергей говорил, что бывал на Бодайбо…

– На Бодайбо Витим не тот, что здесь, – буркнула Илта, продолжая вглядываться вдаль.

– Ну, он говорил, что и здесь бывал, – пожал плечами старообрядец, – и Свицкий тут проходил. Так что места никому не чужие. Разве только этому, соплеменнику твоему…

– Наполовину, – Илта мимолетно поморщилась. Позади нее послышался хруст гальки и Илта обернулась, чтобы встретиться глазами с подошедшим японцем.

– Зимовье и вправду рядом, – он уселся на ствол поваленного дерева и чиркнул спичкой, прикуривая, – дверь заперта на щеколду, снаружи. Дров полная поленица.

– Был там кто недавно, нет? – спросила Илта.

– Не позже зимы, – пожал плечами японец, выпуская колечко дыма, – пара кострищ, старых, зола почти в землю ушла. Ну и другие приметы есть. Давно тут людей не было, в общем.

Илта удовлетворенно кивнула – опыту Акиры Юсима можно доверять. Уроженец Хоккайдо, привыкший к тамошним лесам, Акира стал ценным сотрудником разведывательной службы Квантунской армии. Регулярно уходя в рейды асановцев, он не хуже местных следопытов замечал мельчайшие детали, по которым можно было определять наличие в округе посторонних… Илта прошла с ним не один рейд и знала, что чутью немолодого японского разведчика можно доверять. Знал это и старообрядец, также отмахавший с японцем не один десяток верст по дебрям Приамурья и Забайкалья.

– Я же говорил, – сказал Мирских, – место самое то.

– Кто тут вообще его поставил? – спросила Илта, – старатели?

– Может и они, – предположил кержак, – или охотники, рыбаки. Много кто ходит по Витиму ходил, – добавил он с сожалением, – места-то нынче неспокойные.

Илта кивнула: да на Витиме сейчас было неспокойно. Кроме охотников и золотодобытчиков в последнее время эти места облюбовала и менее безобидная публика – бандиты, различные повстанческие группы – как действующие по указке Советов, так и анархиствующие шайки выступающие под лозунгов «Ни японцев, ни коммунистов».

Однако за время спуска по реке им еще не разу не доводилось встретится с бандитами или повстанцами и наблюдения Акиры, позволяли надеятся, что так будет и сегодня.

– Вот они! – отвлек ее от раздумий голос Мирских. Илта вздернула голову – из-за ближайшего острова вынырнула еще одна байдарка, быстро идущая в их сторону. Стоящий на носу гуран Ваня ловко орудовал веслом, задавая направление остальным гребцам. Байдарка обогнула водоворот и причалила к берегу. Ваня и один из гребцов – с азиатскими чертами лица вытащили лодку на берег. Еще двое направились к Илте.

– Что так долго? – спросила Илта у Василя Свицкого, одетого в красноармейскую форму– как и остальные кроме Юрия и Ивана, одетых по-местному. Украинец пожал плечами.

– Этот паренек, – он кивнул в сторону гурана, – что-то ему там привиделось на реке. Черт его разберет, может какой мираж или еще что было. Говорят, тут на реке порой чудится.

– Не чудилось мне! – произнес Иван, как раз подходивший к остальным, – я ее видел!

– Кого? – недоуменно спросила Илта.

– Синильгу! – убежденно сказал парень, – Идущую-по-Воде.

– Ну, как-то так, – кивнул Свицкий, – я местных суеверий не знаток. В общем, что-то там ему привиделось за островом и мы угодили в водоворот. Чуть не потопли.

– Ван-нюша! – с угрозой в голосе произнес Мирских, разворачиваясь к напарнику.

– Да не чудилось мне! – убежденно воскликнул гуран, – чем угодно клянусь. Видел я ее. Девка тунгусская, голая по воде шла, а потом зашла за остров…

– Юра, когда вернемся, своди парня в хороший бордель – оборвала его Илта, – чтобы голые девки не мерещились где не надо А если тебе Ваня, еще раз что-то привидится – пойдешь домой, причем пешком. Мне тут сопляки озабоченные не нужны – в следующий разеще лодку потопишь. В общем, пока за руль вместо тебя сядет Степанов.

Гуран отшатнулся, на его лице отразилось растерянность и негодование, но промолчал – крыть было нечем. Его спутник чуть заметно усмехнулся, оскалив крепкие, слегка пожелтевшие зубы под черными усами. Сергей Степанов, якут из Ленска, пришедший в Благовещенск пять лет назад. Таких как он было много – в Якутии с началом войны начали вспыхивать восстания, жестоко подавлявшиеся властями. Многие повстанцы бежали на юг и на восток, под защиту японцев или канадцев. Одним из таких беженцев был и Степанов. В Благовещенске и Хабаровске он зарекомендовал себя опытным следопытом, хорошо знающим те районы, где орудовали большевистские банды. Илта никогда не знала его, но приняла его в свою группу по настоянию Йошико, которой его в свою очередь рекомендовал начальник штаба «бригады Асано» Гурген Наголян. Йошико же ввела в группы Илты еще двоих – хорошо знакомого ей Акиру Юсима и совершенно неизвестного Матти Лехто.

– Ты же хотела познакомится с соотечественниками по матери, – сказала маньчжурская принцесса, представляя Илте курносого блондина, едва ли старше самой куноити, – ну так вот тебе пожалуйста. Чистокровный финн, хоть пробу ставь.

Светловолосый парень тогда приветливо улыбнулся красивой девушке, на что та ответила кислой улыбкой. Спору нет, она и впрямь хотела пообщаться с кем-то из народа матери и симпатичный голубоглазый финн был не худшей кандидатурой – только в иной обстановке. Предстоящее задание было слишком серьезным, чтобы набирать людей, исходя из сантиментов – а никаких существенных доводов за ввод Матти, по мнению Илты, не было. Не то ефрейтор, не то сержант, призванный в армию после нападения СССР на Финляндию. После прорыва «Линии Маннгергейма» полк, в котором воевал Матти Лехто оказался окружен и, после недолгого сопротивления, сдался в плен. Солдат разоружили и отправили по лагерям, причем Матти «повезло» особо – его отправили куда-то под Магадан. Там он и промыкался несколько лет, пока в Приморье не высадились канадцы с японцами и заключенные не подняли восстание, оказавшееся на редкость успешным. Вроде бы там Матти как-то отличился, что было отмечено оказавшимся там японцем – одним из доверенных лиц Доихары. Однако у Илты были огромные сомнения в том, что качества, отличившие Матти при восстании, пригодятся ему здесь. Резать глотки самодельной финкой растерянным вертухаям и продираться сквозь забайкальские дебри – все-таки разные вещи. То, что, по словам Матти, у него был немалый опыт боев в лесу, приобретенный еще на родине, Илту ничуть не убедило – вряд ли карельские леса зимой похожи на забайкальскую тайгу летом. Единственным несомненным плюсом финна была лютая ненависть к большевикам – но такое можно было сказать почти о каждом члене группы Илты. Поддавшись давлению Кавасимы и не желая отталкивать новоявленного «земляка» куноти нехотя согласилась взять его с собой. Пока проблем с ним не было – но ведь пока они и не встречали особых препятствий, если не считатьпорогов и шивер в верхнем течении Витима. Что будет, если им придется вступать в бой с краснопузыми, как себя проявит этот симпатичный блондин, Илта могла только гадать.

Меж тем якут и гуран вытащили на берег лодки, тщательно упрятав их в кустах, остальные, закинув за плечи походные рюкзаки, двинулись через лес, вслед за японцем. Зимовье обнаружилось метров через тридцать: рубленная изба, полная дров поленица, небольшая банька. После нескольких дней хода по реке, ночевок на каменистых берегах или лесных опушках, этот зимник показался путником настоящим дворцом.

– Экие хоромы! – воскликнул Юрий, подходя к двери, – ну-ка!

Замок был и впрямь незамысловатым – кержак сбил его одним ударом топора. Внутри обнаружились кухня с печью, комната, несколько лежаков, с матрасами набитыми соломой, кладовка.

На неказистом, но крепко сколоченном столе выложили нехитрую снедь: сушеную оленина, мелко порезанное сало, сухари, связку сушеных яблок. Вскоре подошли и Сергей с Иваном, причем парень нес с собой нанизанного на палку небольшого тайменя.

– Вот, острогой зацепил, – сказал он, показывая рыбу главным образом Илте. Та усмехнулась про себя – чувства и переживания парня по его лицу читались легче легкого. Очень похоже, что пренебрежительные слова Илты, и впрямь уязвили Ваню и он теперь всячески старался реабилитироваться. Что, в общем, заслуживало поощрения.

– Молодец, Ваня– мягко сказала Илта, – я уже боялась, что придется есть сухомятку. Может и приготовить сможешь?

– А то нет! – выпалил гуран, – такую уху сварю.

Вскоре на печке уже стоял почерневший от накипи котелок, в которой весело бурлила вода. Ваня, постелив на столе, чудом завалявшуюся тут «Правду» еще традцать седьмого года, умело разделывал на ней рыбу, остальные мужики рассаживались за столом. Свицкий достал небольшую бутылку с горилкой – Илта встрепенулась, но успокоилась заметив малый объем тары. По глотку на каждого не больше. Ваня, вынесший требуху подальше от избы, вернулся на кухню и стал помешивать уху, не забывая добавлять соль нашедшуюся в большой жестяной банке. Наконец он в очередной раз попробовал уху, привезенной с собой алюминиевой ложкой, удовлетворенно кивнул и снял котелок с огня, поставив его на стол.

– Дальше как пойдем? – спрашивал Свицкий, делая глоток из бутылки и передавая ее дальше по кругу. Поморщился, закусил салом.

– Известно как, – кивнул Мирских, принимая бутылку и делая смачный глоток, – завтра еще до полудня будем у Бамбуйки.

– Причалим? – спросил Сергей, глядя на Илту. Та помотала головой.

– Некогда, – она с хрустом разгрызла сухарь, – да и незачем. Не удивлюсь, если оттуда все давно разбежались – это же не Зея, прииски охранять некому, кругом бандиты.

– Так тогда тем более остановится надо, – хмыкнул Юрий, зачерпывая наваристую горячую уху и осторожно дуя, – вдруг где золотишко нашарим.

– Все, что там намыли, уже давно унесли, – покачала головой Илта, – чай не мы одни такие умные. А чтобы намыть чего, тут люди месяцами горбатятся. Тебе ли не знать. Вот будем назад возвращаться, там как хочешь, можешь и оставаться.