Текст книги "Проект "Плеяда" 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Каминский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Четверо – Илта отошла обратно, – скажи, а там есть выход?

– Из камеры нашей был, – кивнула Наташа, – Алиса заходила снизу.

– Зачем? – полюбопыствовала Илта. Наташа, немного покраснев, объяснила. Илта покачала головой – экий вертеп.

– Будем надеятся, что у них тут один ключ на все двери, – сказала куноити, вставая.

– Ты…ты хочешь спуститься туда? – с ужасом спросила Наташа, – одна?

– Это наш единственный выход, – пожала плечами Илта, – если мы выйдем в коридор, нас тут же сцапают.

Словно в потверждение ее слов за дверью послышались отдаленные голоса, потом приблизились чьи-то шаги, однако, не дойдя до двери, повернули обратно.

– Вот видишь, – Илта повернулась к Наташе, – делать нечего.

– Но…но ведь там темно, – выдавила Наташа, – сколько у тебя патронов?

– Как раз четыре, – спокойно произнесла Илта, подходя к окошку. Черные твари все еще стояли в круге света, злобно пялясь вовне.

– А если промахнешься? – спросила Наташа. Илта пожала плечами.

– Возьми ключи если что, – сказала она, кинув девушке связку. Затем она подошла к окну и осмотрев хорошенько камеру, начала осторожно, головой вперед, выползать наружу, стараясь не зацепиться за обломки решетки. Скорчившись на краю окна и держась на одних пальцах, она еще раз оглядела будущее «поле боя» и спрыгнула.

Наташа сидела на кровати, дрожа как банный лист и прислушиваясь к звукам снизу. Едва Илта исчезла в черном проеме как послышался многолосый вой и рев, потом раздался выстрел – один, второй, третий, четвертый. Затем все стихло и вдруг – снова оглушительный рев, полный ярости и боли. Рев этот резко оборвался, после чего воцарилась совсем уж могильная тишина. Наташа сидела у двери не жива, не мертва не в силах даже пошевелиться, чтобы встать и отпереть дверь. Страх настолько парализовал ее, что она не могла сдвинуться с места. Она чуть не умерла от страха, когда в черном проеме окна что-то зашевелилось.

– Все-таки их было пятеро, – сказала Илта, вползая обратно, – один дрых в углу, обожравшись человечины. Он проснулся, когда я начала стрелять – а что удобно, на виду, почти мишень. Хорошо еще, что я услышала, как он заходит сзади.

– И как ты его убила? – спросила Наташа. Илта усмехнулась.

– Ну, во-первых, я никогда не ношу оружие только с одной обоймой, – сказала она, перезаряжая пистолет, – еще наверху я свистнула обойму у одного «сослуживца».

– Но выстрела было четыре! – воскликнула Наташа, – ты что убила двоих одной пулей?

– Нет, – усмехнулась Илта, – и перезарядить не успела. Просто, – она подбросила в руке трофейный нож, – я еще не разучилась метать эту штуку.

Наташа с восхищением смотрела на финнояпонку. Сейчас ей казалось, что ее подруга может справиться с любым врагом, выйти из любой, даже столь безвыходной ситуации.

– Уходить надо, – сказала Илта, – выстрелы наверняка услышали.

Наташа спустилась с большим трудом – помогла веревка из обрывков ткани, протянутая вдоль стены. Заканчивалась она крюком, зацепленным за решетку. Крюк был сделан погнутого железного прута, а веревка, похоже, из обрывков одеяний тех, кого приводили чудищам на съедение. Илта представила как долго, кропотливо должны были эти твари пилить решетку (интересно еще чем), дожидаясь пока все пациентки заснут. Кто знает где и до чего могут додуматься еще эти создания жадные до человеческой плоти. Наташу бросило в жар, когда она подумала о чудовищах живших под их собственной палатой.

Огибая тела черных обезьян и растерзанных ими людей, затаив дыхание от невыносимой вони Наташа и Илта подошли к железной двери. На их счастье ключ и впрямь подошел – дверь со скрипом распахнулась, открывая очередной коридор. Сжимая в руке пистолет Илта выглянула наружу, осторожно оглядываясь, потом махнула Наташе.

«Верное» направление в коридоре определить было непросто – в обе стороны тянулся одинаково темный сырой тоннель, слабо освещенный тусклыми лампами.

– Пойдем, – Илта кивнула, наконец, направо.

– Почему именно туда? – спросила Наташа.

– У тебя есть лучшие варианты?

Вариантов не нашлось и они пошли в предложенном Илтой направлении. Однообразный, как и все здешние закоулки, коридор вел, казалось, в никуда – только мерцающие под потолком лампы, да железные двери в стенах показывали, что тут присуствует какая-то цивилизация. За дверями слышался шорох, приглушенные вопли, иногда что-то гулко ударялось о железо. Наташа понимала, кто таится за этими дверями и невольно ежилась при мысли, что одна из них окажется незапертой. Илту же сейчас больше тревожило то, что они, видимо, окончательно заблудились. Похоже, они выбрали неправильную дорогу – коридор плавно, но все же достаточно заметно шел под уклон. С другой стороны он становился шире и как-то благоустроеннее – даже лампы над потолком светили ярче.

Впрочем, учитывая, где они находились, это вряд ли могло считаться хорошим знаком.

Неожиданно впереди от стены отделилась черная тень – Наташа едва подавила испуганный крик. Илта же молча метнулась вперед, выхватывая нож. На свое несчастье, подземный страж оказался спиной к девушкам – что его и погубило. В самый последний момент он услышал шорох позади и обернулся, срывая с плеча винтовку. Однако поднять ее он не успел – Илта прыгнула ему на грудь, сбивая с ног. Поднялся и опустился нож и поднялся вновь – уже красный. Илта хищно ощерилась, слизывая кровь с лезвия.

– Как ты можешь? – несмотря на всю сюрреалистичность окружения, Наташа не могла удержаться от брезгливой гримасы.

– Это не обезьяна, – усмехнулась Илта, – хотя наши британские союзники и не видят разницы. Посмотри, – она отошла в сторону.

Наташа склонилась над мертвым – да, это был человек. Низкорослый китаец в форме НОАК равнодушно пялил в потолок узкие глаза, в которых и поныне сохранялось удивленное выражение.

– По крайней мере, мы разжились еще одним оружием, – Илта бесцермонно обыскала китайца, – ага, фонарь пригодится. Стрелять умеешь?

– А…я? – запинаясь спросила Наташа – да, немного. В Чите были учения.

– Держи, – Илта кинула ей винтовку, – лучше, чем ничего. Пойдем, глянем, откуда он вышел.

Боковой коридор – узкий, с низким потолком – кончился очень быстро. Уже через десять метров девушки оказались в небольшой комнате – или вернее пещере, освещенной лишь тусклой «летучей мышью» над потолком. В ноздри ударила просто невыносимая вонь, похожая на то, что было в пещерах черных чудовищ.

– Черт, что это? – Илта приподняла взятый с китайца фонарь освещая пещеру. Грубые каменные стены, небольшие лужица на полу, пучки соломы, куча какого-то тряпья в углу.

– А это что? – Илта посветила перед собой и увидела очередной проход выходящий из пещеры. Что-то в нем показалось Илте странным и она выключила фонарь.

– Смотри! – она протянула вперед руку. Из прохода перед ними лился чуть заметный, голубоватый свет. Смутные воспоминания зашевелились в голове Наташи, где-то она уже видела этот свет, где-то совсем недавно.

– Постой, – сказала она, чувствуя все большую тревогу, – кажется это…

Куча тряпья рядом с Илтой зашевелилась, тяжело задышала и вдруг взревела, поднимаясь в полный рост, гремя железными цепями. Илта не успела среагировать как волосатое чудовище, быстрое даже в оковах, мигом скрутило ее, приподняв от земли. Мощная лапа держала ее за горло, вторая поползла вверх, разрывая в клочья медицинский халат, который Илта не успела заменить, на что-то более подходящее. Вот толстые пальцы проникли между ног, срывая трусы. Над ухом Илты послышалось басовитое рычание, кожу почти обожгло горячее дыхание.

– Натааааашшш, – сдавленный хрип вырвался из уст куноити. В голове застучали молоточки, перед глазами поползли красные круги.

Над ухом послышался негромкий хлопок, раздался громкий вой и куноити почуствовала, как ослабла мертвая хватка стиснувшая горло. Извернувшись, так, как, не рискнула бы и змея, побоявшись сломать позвоночник, куноити буквально выдавила себя из стальных обьятий. Упав на землю, Илта перевернулась на спину, выхватывая пистолет. Перед ее глазами мелькнула жуткая рожа: маленькие налитые кровью глазки, черный нос с плоскими ноздрями, слюнявая клыкастая пасть, в которую и выстрелила Илта. Жуткая тварь повалилась на землю.

– С тобой все в порядке, – Наташа подбежала к Илте, помогая ей подняться на ноги.

– Бывало хуже, – через силу усмехнулась Илта, поднимаясь на ноги, – а ты молодец.

Даже в царившем вокруг полумраке было видно, как зарделась Наташа.

Вместе они подошли к поверженному чудовищу, лежавшему в куче соломы, испачканной нечистотами. Оно походило на огромную обезьяну – правда некоторые детали показывали, что у этого зверя есть примеси крови и более высокоразвитых сущеста. Помимо развороченной пасти, на теле твари виднелась и еще одна кровоточащая рана – в плече. Именно туда пришелся выстрел Наташи.

– А это что такое? – спросила Илта, внимательно разглядывая чудовище.

– Совсем не тот парень, с которым стоит знакомиться девушке, – удивительно, но Наташа еще находила в себе силы шутить, – мне, правда, навязали это знакомство.

Она коротко рассказала Илте обо всем, что предшествовало ее появлению в палате наверху, особое внимание уделяя противоестественному насилию в пещере. Илта молча слушала не перебивая, лишь пару раз задавая наводящие вопросы.

– Что же теперь все более-менее понятно, – она покачала головой, – стоило догадаться, что сердце «Плеяды» не среди шприцов, пробирок и микроскопов. Значит там, – она кивнула в сторону узкого прохода, – п обитель Мечита?

– Что? – спросила Наташа, тут же вспомнившая где она слышала это имя, – о ком ты?

Илта не успела ответить – из коридора которым они пришли сюда послышались встревоженные крики на русском и китайском языках, к которым примешивалось взволнованное рычание обезьянолюдей.

– Они нашли китайца, – сказала Илта, – и наверняка слышали выстрелы. Быстрее.

Она схватила за руку Наташу и обе девушки продолжили бег по коридору – еще более узкому и зловонному чем все, что они видели раньше. Вскоре обе девушки уже стояли в огромной пещере, рядом с черными ложами-алтарями перед рекой нечистот. Сейчас каменные изваяния пустовали – и возле мостика не противоположном берегу не горел костер и сама пещера пустовала. Но с пещерного свода по-прежнему мерцали яркие звездочки планет и звезд и их призрачное сияние освещало изображения чудовищ на скале перед алтарями.

– Шулмасы, чутгуры, лусы, – бормотала Илта, рассматривая фрески, – интересно.

– Илта! – громким шепотом обратилась к ней Наташа, – слышишь?

Из оставленного ими коридора слышался негромкий топот.

– Они идут сюда! – воскликнула девушка, – что будем делать?

– Спокойно, – бросила куноити, – где тут выход?

– Там, – Наташа указала на противоположный конец пещеры.

– Бежим!

Они перебежали по неказистому мостику, направляясь к выходу. Но сделав несколько шагов Илта застыла, затравленно озираясь по сторонам. Все ее обостренные инстинкты, развитая годами интуиция прямо таки кричали о западне. И опасность шла не сзади, не от шедших по их следу охранников – нет она была разлита вокруг них, совсем рядом.

– Что? – недоуменно спросила Наташа, но тут в пещере словно включили свет – «звезды» вверху вдруг засияли раз в десять сильнее, будто кто-то невидимый подкрутил регулятор яркости. Илте и Наташе не надо было смотреть вверх, чтобы понять, что ярче всего светят семь уже хорошо знакомых им звезд – личины и обители древнего мерзкого Духа.

– Старый мошенник Бэлигте побоялся прийти сам, – послышался от дверей насмешливый голос, – и послал девчонку.

Тени с разных углов словно сгустились и из них выступил бурят в черном шаманском одеянии. Тонкие губы кривились в усмешке, глаза горели злобным торжеством.

– Пятнадцать лет, – мерно говорил Сагаев, шагая вперед, – пятнадцать лет я ждал возмездия от Эрлэн-хана. И вот сейчас, когда, он, наконец, решился посчитаться со мной, его верный пес смог прислать лишь развратную девку чужой крови, – шаман-изменник хохотнул, – похоже я переоценил Владыку Закона.

Илта навела на Сагаева пистолет и нажала на курок. Шаман даже не изменился в лице – всего лишь мотнул рукой и пуля с звонким щелчком ударила о пол.

– Ты плавать умеешь? – , не оборачиваясь, сквозь зубы произнесла Илта.

– Я…что? – лепетала испуганная Наташа, пятясь назад цепляясь за плечи Илты.

– Я спросила, умеешь ли ты плавать? – вновь процедила Илта не отводя глаз от неспешно приближавшегося шамана и медленно отступавшая в сторону шумящего водопада.

– Немного, да, – всхлипнула девушка, – Илта, мне страшно.

– Мне тоже, – призналась куноити. Сейчас она и вправду боялась – столь неотвратимо грозно выглядела эта приближающаяся фигура. Сейчас она понимала, что именно Сагаев был душой и пружиной творящейся тут мерзости.

На противоположном берегу появились новые действуиющие лица: преследующие девушек охранники высыпали на берег и застыли, не решаясь вмешиваться. Один было вскинул винтовку, но Сагаев, не поворачиваясь, выкрикнул каркающую фразу, одновременно сделав непонятное движение рукой – и солдат с криком боли отбросил оружие. Больше черный шаман не обращал на них внимания, – взгляд его властных глаз был устремлен на Илту. Она еще несколько раз выстрелила, но скоро поняла, что патроны лучше поберечь для кого-то кто будет воспринимать их более серьезно. Медленно она оступала назад, а над ними все сильнее сияли, заливая все холодным светом, Плеяды.

– Ушло время закона и его Владыки, – мерно произносил шаман, – и ты и твой учитель всего лишь нелепый пережиток, рабы ослабевшего господина. Миром будет править новый хозяин – Мечит и его воля будет единственным законом. Покорись ему или умрешь!

– Шулмуса лысого тебе в печень, урод! – выкрикнула Илта, – баааанзааай!!!

Она вскинула пистолет, но шаман вскинул руки – словно черный ворон расправил крылья. Из ниоткуда над ним появился черный бубен, который сам, без прикосновения рук, начал отбивать ритм. Вокруг него заплясали черные тени, дерганные, будто изломанные силуэты, кривляющиеся и извивающиеся в воздухе. Илта кинула взгляд вправо – изваяния на стенах тоже пришли в движение, заметавшись в безумном танце. Охранники – люди и зверолюди, – отошли обратно в туннель, не желая видно находится в месте где правит бал нечисть. Бубен подымался все выше над головой черного шамана, руки его тряслись, фигуру окутало призрачное сияние, лившееся от семи колдовских звезд. И все больше, все чернее становились кружащиеся над ним тени.

Илта обернулась – оказывается, они подошли совсем близко к бурлящему водопаду. Она уже видела брызги и облако пара, исходящее с места, где зловонный поток устремлялся в невдомую бездну.

– Прыгай! – крикнула она.

– Я не могу, – замотала головой Наташа, – я боюсь!.

– Прыгай, черт тебя побери! – рявкнула Илта.

– Хар-Мечит! – гортанно выкрикнул шаман и множество черных теней слились в одну исполинскую, огромным нетопырем метнувшуюся в сторону девушек. Илта подсечкой сбила с ног Наташу, сбрасывая ее в бурлящую воду. Куноити хотела прыгнуть следом, но не успела – уже в прыжке в ее плечи вцепились цепкие обжигающе-холодные пальцы. Тьма застила ей глаза, закутала уши, закрутила в бешеной пляске, заворачивая в многослойный черный саван. В уши ударил многоголосый торжествующий хохот и Илта ухнула в разверзшуюся в ее голове бездну беспамяства.

* * *

Она стояла на вершине исполинской скалы состоящей из сплошного, ослепительно белого камня, поднимавшегося из моря серебристого огня. Огонь это был странным – он не грел, но жег всепрокникаюшим пронзительным холодом, пробирающим до костей. В небе переливалось всеми красками мерцающее сияние, то и дело расцветавшее вспышками разноцветных огней, напоминающих исполинские цветы. И каждый новый «цветок» испускал всепроникающий холод.

Справа и слева, впереди и сзади из моря серебристого пламени вздымались такие же ослепительно белые скалы. И на их острых пиках, кривляясь и скаля рожи, выплясывало в безумном танце множество отвратительных созданий – получертей-полуобязьян с содранной кожей. С блестящих красных тел в разные стороны разлетались капли крови, когда чудовища огромными прыжками, перемещались с одного пика на другой.

Вот одно освежеванное чудовище плюхнулось совсем рядом и прорычало сквозь оскаленные клыки.

– Я убью ее!

Она проснулась. Кошмар проходил тяжело, рассасываясь как густой туман.

– Я убью ее! – повторили рядом, – проклятая сука, она мне заплатит за все!

Голос был полон такой злобы, что Илта невольно дернулась встать и чуть не взвыла от невыносимой боли, пронзившей все тело. Открыв глаза, она увидела искаженное дикой злобой лицо чекистки, с размаху хлестнувшую пленницу по лицу.

– Очнулась сука?! – если бы голосом можно было убивать, Илта уже лежала бездыханным трупом, – быстро не умрешь, не надейся! – она подняла руку для нового удара.

– Хватит, товарищ Барвазон, – послышался позади негромкий голос.

– Да эта сука…

– Алиса!

Комиссарша бросила злобный взгляд поверх головы Илты, но, тем не менее отошла в сторону. Илта попробовала оглядеться, но это оказалось нелегким делом – сейчас она не могла пошевелить и пальцем.

Ее обнаженное тело крепко-накрепко перекручивали желтые ленты, глубоко врезавшиеся в плоть. Вдоль лент тянулись закорючки монгольского письма, в котором куноити опознала шаманские заклинания, связывавшие злых духов. Руки и ноги девушки были заведены за узкую длинную скамью и чем-то скованы там.

Скамья, на которой лежала куноити, стояла посреди небольшой комнаты, при взгляде на убранство которой Илта живо вспомнила юрту Бэлигте хар-боо: на стене висели бубны, стояли шесты, с навешенными на них амулетами, стены покрывали замысловатые изображения. Правда если они и изображали духов-защитников, то выглядели они довольно однообразно – все те же обезяьноподобные чутгуры. На отдельной подставке красовалась скульптурная композиция «сандзару»– только в отличие от классического изображения, одна обезьяна отнимала руки от зажатого рта, вторая от ушей, третья, расстопыривала пальцы, будто подглядывая сквозь них. Символизм был понятен– в пику буддийским монахам, здешние хозяева собирались видеть, слышать и говорить о зле. А еще – и сами творить его.

Антагонизм «садзару», видимо, отображал сам Мечит. Он тоже здесь присуствовал: в виде исполинского барельефа выступающего из стены – обезьянья ли Как будто этого было мало чина искаженная дикой злобой. Перед барельефом стояло каменное возвышение, на котором лежало скрюченное тело, поросшее седой шерстью. Морду уродливого мертвеца преисполняла та же ненависть, что проступала сквозь барельеф – словно одна и та же сущность смотрела сквозь каменную и плотскую личины. Когтистые пальцы вздернутых лап были скрючены, слово хватая что-то.

Илте не потребовалось много времени, чтобы опознать труп Ильи Иванова.

Рядом с ним, как и во всем помещении чадили масляные светильники выполненные в форме опять-таки обезьяньей головы – электрического освещения тут, видно, не признавали. Светильники стояли и в специальных углублениях в каменной стене, вдоль которой протянулся длинный диван, накрытый черным шелковым покрывалом. На нем и восседала комиссарша, смотревшая на Илту с ненавистью.

– Что довольна, тварь!? – она кивнула на мертвого профессора, – шалава японская, да сотня таких как ты и мизинца его не стоили. А теперь…

– Перестань, Алиса, – вновь послышался голос позади и кто-то шагнул мимо Илты загородив свет. Иван Сагаев сел на диван облаченный в черное шаманское одеяние и головной убор из обезьяньей шкуры. В отличие от кипящей злостью комиссарши он выглядел почти довольным.

– А наша гостья не проста, – с некоторым даже удовлетворением произнес он.

– Я уже поняла, – огрызнулась Алиса, – по всему Центру трупы валяются. Вертухай да докторша – черт бы с ними, невелика потеря. Но она ведь и Иванова пристукнула, тварь.

– Вообще-то он сам напросился, – подала голос Илта.

– Заткнись!

– Ты не прибедняйся – подмигнул Сагаев, – я уже понял, как ты проникла сюда. И я был неправ – Бэлигте знал кого посылать. Если бы ты так по-глупому не привязалась к этой русской дурочке – может и ушла бы. А так она стала живцом, хоть и не ведая об этом. Ты думала, что спасешь ее, столкнув в водопад? Глупая, там она умрет столь страшной смертью, что даже тебе не пожелал бы. Тебе впрочем, легче не будет.

– Она сдохнет, это понятно! – повернулась Алиса к шаману, – речь сейчас не об этом. На слеюдущей неделе сюда прилетает секретный борт, прямо из столицы. Он должен был забрать Иванова, Свечкарева, меня и с десяток новусов, лучших из лучших. Их собирались продемонстрировать, накануне Восьмого Конгресса. Все вожди собрались бы, чтобы выслушать доклады Свечкарева и Иванова: Тельман, Торез, Новотко, Кун, ну и сам Вождь, разумеется. Все они хотели видеть результат наших работ, новых солдат Революции. А теперь все прахом, полный провал, катастрофа! – она посмотрела на Илту, – все из-за тебя фашисткая сука!

Алиса была «на взводе», слова лились из ее уст потоком, она только что пеной не исходила от ненависти, досады и, похоже, страха.

– Эти твари же видели смерть Иванова, – она почти кричала, – видели, ты понимаешь, Иван? Я не догадалась вовремя изолировать их от остальных, а теперь – уже поздно, слухи ползут среди новусов и они боятся. И бесятся со страху! Когда лейтанант Лю попробовал загнать свой взвод в казарму, они просто растерзали его. И еще двоих рядовых. В ответ китайцы застрелили пятерых, новусы тоже схватились за оружие. Пришлось посылать наших, чтобы разнять их. В других частях тоже волнения, а твари в ямах просто взбесились – я туда сейчас с целым взводом не войду.

Сагаев бросил на Алису предостерегающий взгляд, видно предупреждая, чтобы та не откровенничала при Илте. Однако комиссарша, находящаяся под впечатлением от всего увиденного, не могла остановиться. Илту она уже не числила в мире живых, а Сагаев, судя по всему, остался единственным человеком, с кем она могла поделиться своей тревогой.

– Все учения пришлось отменить, – говорила Алиса, – китайцы боятся, говорят, что все новусы одержимы демонами. Наши тоже напуганы. Если так дело пойдет – будет бунт!

– Демоны? – Сагаев обернулас к Илте, – слышишь, это по нашей части. Впрочем, я бы знал, если это чутгуры.

– К вашей монгольской чертовщине я уже привыкла, – махнула рукой Алиса, – тут другое. Я когда все это началось, пошла в лабораторию Иванова. Там у него кое-какую документацию почитала, поняла, что к чему. Умный был, собака, и хитрый – не так уж и не от мира сего, как казался. Все эти твари, так или иначе, происходят от тех первых черных, которых профессор еще в Африке вывел. Там он использовал знания местных мракобесов – она осеклась, поглядев на иронично ухмыльнувшегося Сагаева, – ну, знахарей или колдунов. В общем, он как-то смог завязать на себя всех новусов.

– Это как? – Сагаев выглядел по-настоящему изумленным. Илта тоже насторожилась.

– Да не знаю я!!! – выкрикнула Алиса, – я же говорю, хитрый был, гад! Хочешь, почитаешь потом эту муть – я документы там оставила, лаборатория под замком, – Алиса хлопнула себя по карману, где звякнули ключи. – Что там он писал про то, кем стал для новусов – «первопредок», «отец-прародитель», кто их разберет? Яйцеголовые, что сидят выше, может, поймут больше. Как я поняла из написанного все обезьянолюди чувствовали с Ивановым связь – все до одного, все время. И он чувствовал, когда они умирали и теперь они чувствуют, что умер он. Представляешь, что это значит?

– Примерно, – кивнул Сагаев, – ничего, Алиса, все будет хорошо. Даже лучше, чем раньше.

На его лице блуждала улыбка, от, которой похоже, было не по себе даже Алисе – не то, что Илте. Длинные тонкие усы поднимались вверх, обнажая крепкие белые зубы, глаза лихорадочно поблескивали. Если бы у тигр мог сойти с ума, наверное, он выглядел так.

– Ты о чем? – неуверенно спросила Алиса, – как это лучше?

– Кто нам мешал, теперь поможет, – он посмотрел на Илту и его хищная улыбка стала еще шире, – даже если и не хочет этого. Кем бы ни был им по крови Иванов, но у новусов еще есть и родство по духу – от чутгуров, что я призвал.

– Ты что, собрался подчинить их заклинаниями? – спросила Алиса.

– Нет, – рассмеялся Сагаев, – даже мне это не под силу. Зато под силу Тому, от кого идет моя власть. Раньше я не решался провести этот обряд, но теперь, я чувствую, время пришло! – он резко встал с дивана и зашагал по комнате, – сегодня все шаманы объявят новусам волю Небесной Обезьяны, что повелит им собраться в большой пешере. – Когда на алтарь прольется кровь посланницы Эрлэн-хана, дух Мечита снизойдет в меня и все сыны его склонятся перед нами!

Он хлопнул в ладони и в команту вошло четверо невысоких узкоглазых людей в черных одеяниях – буряты или сойоты. Поклонившись шаману, один из них протянул ему большой нож с искуссно сработанной рукояткой в виде скрюченного скелета. Вдоль лезвия тянулась насечка, причем, похоже, даже не монгольским, а тибетским письмом. Остальные азиаты присели возле скамьи с Илтой, ухватившись за ножки, потом резко поднялись, взваливая ее на плечи и двинулись к выходу. Сагаев уже не обращая на нее внимания обращался к Алисе.

– Чтобы подчинить себе этих волосатых тварей, нам нужно обратиться к тем же методам, которые использовал Иванов, – разглагольствовал шаман-расстрига, – ты говоришь, что он учился у африканских колдунов? Я слышал там в ходу те же обычаи, что были у монголов во времена Темуджина, что там верят в то, что съев сердце и печень убитого врага, перенимаешь его силу и мужество.

– Сагаев, ты сошел с ума?! – воскликнула Алиса, – это же дикость!

– В нее верит, тот, кого зовут Дамбижанцаном и перерождением Амурсаны, – сказал шаман, – а он сильный шаман, почти как я. Ты еще не убедилась, что нашими обычаями не стоит пренебрегать? Иванов был для них Прародителем – мы переймем его силу.

На этот раз Алиса ничего не ответила и Илта увидела, как Сагаев с поднятым ножом подходит к телу Иванова. И уже вынесенная из комнаты куноити услышала хлюпающий звук, с которым острое лезвие вошло в мертвую плоть.

Молчаливые азиаты пронесли скамью с Илтой по очередным катакомбам и поставили ее в небольшой каморке с железной дверью. Потом, так и не проронив ни звука, они вышли наружу. Здесь было холодно, сыро и темно – только небольшой светильник в коридоре хоть немного освещал эту камеру. По стенам ползали какие-то насекомые, из углов доносился крысиный писк.

У дверей остался только один из узкоглазых стражей, внимательно наблюдевший за девушкой – опасаясь при этом смотреть ей в глаза. Илта очень осторожно попробовала еще раз ослабить путы, но те, кто ее связывал, знал свое дело: и в связывании и в заговорах. Осознав тщетность своих усилий, Илта расслабилась и закрыла глаза.

Сейчас ей оставалось только ждать.

* * *

Бурлящая, холодная и до омерзения зловонная вода сомкнулась над головой Наташи, когда Илта сбросила ее в водопад. Молодая докторша умела плавать, но на какой-то страшный миг ей показалось, что она не сможет вынырнуть: ее швыряло в разные стороны, тащило куда-то вглубь, пару раз даже ударило о камни. Вокруг царила непроглядная тьма хоть с закрытыми, хоть с открытыми глазами – причем едва открыв глаза девушка тут же зажмурилась от невыносимого жжения. Однако Наташа успела разглядеть над собой светлое пятно и вслепую рванулась туда, загребая руками воду. Ее грудь уже распирало от недостатка воздуха, в голове застучали молоточки, когда она вынурнула на поверхность, жадно глотая воздух.

Течение несло Наташу прочь от оглушительно шумящего водопада почти пятиметровой высоты. Там, откуда спадала вся эта масса воды, виднелось светящееся пятно – надо полагать та самая проклятая пещера. На ее фоне вдруг мелькнула темная фигура.

– Илта!? – крикнула Наташа. В ответ загремели выстрелы – вслед за первой фигурой появилось еще несколько, перепрыгиващих с камня на камень, спускаясь вниз. Илта набрала воздуху и нырнула вновь, проплывая еще метров десять в зловонной воде. Несколько раз она ударилась о камни – хорошо еще, что выставленные руки помогали смягчить удар. Возле одного из валунов, выступающих из воды, она и вынырнула, стараясь оставаться незаметной. Впрочем, в окружавшем ее мраке это было нетрудно.

Быстрая, но узкая река несла воды меж каменистых берегов и, судя по грохоту впереди, дальше обрывалась очередным водопадом. Плыть дальше было бы самоубийством, но и лучших вариантов не просматривалось. Оставаться на месте тоже было чревато – сверху на берег уже спускалось несколько человек – и не только. Судя по характерным движениям и звукам, чуть ли не половина преследователей Наташи состояла из обезьянолюдей. Вот один из них что-то гортанно выкрикнул и в ответ послышалась людская речь. Вслед за этим вспыхнул яркий свет фонаря. А вот это совсем плохо.

Вскоре оказалось, что может быть и хуже – с противоположного берега послышался ответный возглас и тоже зажегся фонарь. Кто-то прыгнул на торчащий у воды камень и луч света побежал по воде, нащупывая цель.

Наташа глубоко вздохнула и с головой ушла под воду.

Река оказалась неглубокой – где-то чуть больше метра, может полтора, однако быстрое течение сносило Наташу в сторону водпада. Цепляясь руками за все, что можно было нащупать на дне, чуть ли не прижимаясь к нему животом, девушка быстро двигалась навстречу движению светового пятна над ней. Вот оно дернулось и черный силуэт метнулся вперед – преследователь опять прыгнул с камня на камень. Наташа, вновь чувствуя как в голове стучат маленькие молоточки, метнулась вверх, молясь всем известным ей богам, чтобы сверху не оказался обезьяночеловек.

Перепрыгивавший с камня на камня чекист никак не ждал, что в его ноги вцепится вынырнувшая из воды беглянка. Он издал изумленно-испуганный вопль и рухнул в воду. Течение подхватило его, понеся в сторону водопада, в то время как Наташа изо всех сил рванулась к противоположному берегу. Позади послышались крики, пуля ударила о камень рядом, но девушка уже вылезала на берег. Она увидела, как над вторым водопадом взметнулись руки, раздался крик, тут же заглушенный грохотом воды.

Сожалеть о судьбе чекиста было некогда – Наташа уже скатывалась по грязному обрыву, спускавшемуся параллельно водопаду вглубь пещеры.

Как ни странно, при падении фонарь не разбился и даже продолжал светить. Его владельцу повезло меньше: незадачливый чекист приложился головой о громадный валун и теперь бурная вода вымывала мозги из расколотого черепа. Сама река текла в огромной пещере, вдоль которой тянулись узкие полоски берега. В каменных стенах виднелись ответвления, откуда вытекали ручьи и небольшие речки впадавшие в главный поток.