Текст книги "Будущее есть. Горизонты мечты"
Автор книги: Андрей Константинов
Соавторы: Яна Завацкая,Анна Горелышева,Сергей Васильев,Сергей Эс,Дмитрий Никитин,Сергей Звонарев,Валентин Быковский,Велимир Долоев,Иван Соболев,Елена Бабич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
– Нет. Просто чтобы попасть сюда, нужно было преодолеть остаточный потенциальный барьер – тоже результат взаимодействия с антимиром. Ну, ваш мир как бы отгорожен от других, пока положение в нем не нормализуется. Но это я уже потом понял, когда сигнал маяка ушел в подпространство, и я потерял связь с институтом. В любом другом мире, где есть солнце, это было бы не страшно, но здесь… В общем, боюсь, Рыжик, мы вас снова потеряли. На неопределенное время.
– Стой! Но ведь есть же еще датчик на спутнике!
– Это не совсем маяк. Он просто связывает капсулу и меня, мы одновременно вернемся в свой мир, вот и все… И сообщить в институт я не могу: энергии хватает на транспортировку буквально впритык, и та из НЗ.
– Неужели совсем никак не зарядить маяк? – усомнился Дин.
– Можно, но для его зарядки нужда колоссальная энергия – около гигаджоуля за время, не превышающее 17 минут. Примерно такая энергия поступает от солнца к поверхности Земли площадью в квадратный километр. Точнее, для нормальной работы маяку нужно намного больше энергии, но это – минимум, который позволил бы передать сигнал в наш мир. Один бит.
– Как же тогда выглядит маяк, если у него такая огромная площадь поверхности?
– Да вот он, – Спартак вынул из кармана металлический цилиндрик: дециметр в длину, два сантиметра в диаметре. – Вот здесь, – он указал на один из торцов цилиндрика, – должна загореться зеленая лампочка, когда маяк зарядится.
Дин обалдело уставился на цилиндрик.
– На умклайдет похож, – сообщил он.
– На что?
– На волшебную палочку.
– Не понял…
– Погоди, Спартак, ты объясни, откуда такая огромная площадь.
– Вот ведь зануда попался! Какая тебе разница?.. Ну, создает он вокруг себя электромагнитное поле, улавливающее солнечное излучение и частицы с приличной энергией. Может, еще объяснить, как именно?
– Не надо, не успеешь. И что получается – на всей планете не хватает энергии, чтобы зарядить эту штучку?
– Ну почему не хватает? Мощность вашей АЭС, например, – 10 мегаватт. Достаточно было бы всего 100 секунд, чтобы зарядить маяк.
– Та-ак… Значит, ты и есть «группа вооруженных бандитов, под покровом ночи захватившая АЭС»? Это я газету цитирую.
– Вероятно. Я разобрался в вашей примитивной технике и замкнул на маяк два реактора. Еще три не функционируют.
– А чего ты хотел, два – и так много. От города-то дай бог четверть осталась… Ну-ну, эмбриомеханик разобрался в верблюжьей упряжи – а потом что?
– Это какой-то фразеологизм?
– Неважно. Что дальше?
– Через полминуты компьютер понял, в чем дело, и еще через двадцать секунд сбежался весь персонал станции. Эх, не догадался я в самом начале обезвредить этот противный комп…
– А как же тебе удалось сбежать?
– Чисто случайно. Повезло.
– Ага ясно. Тебя сочли крайне опасным террористом, пытавшимся взорвать АЭС, и выслали за тобой спецназовцев.
Спартак грустно кивнул.
– И что теперь с тобой сделают в твоем светлом будущем? Сразу расстреляют или отведут за бруствер?
– Ничего не сделают – раз я не выполнил задания, значит, оно практически невыполнимо. Кто же мог знать, что тут… м-м… все зашло так далеко. Видимо, вам придется выбираться из этого положения своими силами.
– Не придется. Лет через сто-двести выбираться будет некому.
– Извини, Дин. Я честно сделал все, что мог.
– Нечего извиняться, все правильно. Это вроде экзамена на разумность, я уже думал на эту тему. Выдержал – живи и развивайся. Нет – безнадежен, и нет смысла коптить небо дальше.
– Всё, второй разряд, осталось пять минут, – сказал Спартак. – Давай прощаться.
Дин не отреагировал: задумался.
– Рыжик, большое тебе спасибо, без тебя бы я точно влип.
– А мне казалось, у вас не принято благодарить человека за то, что он поступил так, как считал нужным. Иначе ты как будто допускаешь мысль, что он мог поступить и по другому, – заметил Дин.
– Ты о нас больше знаешь, чем мы о себе, – улыбнулся Спартак. – Все равно спасибо. За информацию.
Дин молчал. Спартак, чтобы разрядить обстановку, попытался пошутить:
– Надеюсь, ты не будешь уговаривать взять тебя с собой?
Но шутки не получилось.
– Ну что ты! – удивился Дин. – У меня и тут дел выше головы. Да, если можно, оставь мне маяк. Может быть, когда-нибудь у нас появится солнце, и мне удастся зарядить его.
– Конечно, бери, если хочешь, – сказал Спартак. – Не думаю, чтобы это имело какой-то смысл, но все равно возьми – как сувенир.
Дин невесело усмехнулся.
– Ну все, Рыжик, пока. Выше голову, мы постараемся вас найти.
– Успеха вам в этом безнадежном деле, – покачал головой Дин. – Пока, Спартак. Привет всем вашим. Звони, если что.
Спартак улыбнулся – непонятно было, понял юмор или из вежливости, – и в то же мгновение исчез.
Дин почему-то почувствовал усталость. Правое предплечье саднило. Кажется, это серьезнее, чем он думал. Собрав немного снега, Дин приложил его к руке, пошарил по карманам – был ведь где-то бинт, точно был. Он вытряс из куртки кучу всякого хлама, нужного и ненужного: осколки цветного стекла, игрушечный пластмассовый самолетик, шпаргалки по астрономии, дохлую батарейку, несколько карандашей, шприцы и иголки, соленоид, кусочки разноцветного мела, денежную мелочь, две дискеты с высшей математикой и подковообразный магнит с прилипшими гайками. Все это лучше выбросить от греха подальше – все равно интеры его теперь с Плутона достанут, причем в самом ближайшем будущем. Пусть уж карманы при обыске будут пустыми. Дискеты нужно было бы обезвредить – провести ими пару раз между полюсами магнита. Но этого Дин сделать не мог, рука не поднималась на высшую математику: может быть, во всем мире уже такой информации не осталось… Бинт обнаружился в заднем кармане джинсов. Дин перевязал предплечье и вспомнил, что еще остается несколько журналов и водяной пистолет в рюкзаке. «Парабеллум» выкидывать было жалко. Немного подумав, Дин запихнул его вместе с дискетами в щель между кирпичами разрушенного фундамента – найдет, если что.
«Все, – подумал он. – С прошлым попрощался, можно со спокойным сердцем садиться в тюрьму».
В нескольких кварталах к югу застрекотал вертолет. Дин понял, что пора уходить. Он оглянулся на небоскребы Центра, в которых уже зажигались призрачные огоньки, – здесь всегда почему-то темнело раньше, а светало позже, – засунул в освободившийся карман куртки маяк и побрел к выходу.
Что делать дальше, Дин абсолютно не представлял. В голове был высокий вакуум. Смутная мысль: зарядить маяк. Как, если «задание практически невыполнимо»? И зачем? Чтобы пришли добрые люди из светлого завтра и спасли несчастный отсталый мирок, сбившийся с единственного верного пути? А хочет ли этот несчастный мирок, чтобы его спасали? Вот спросить людей – надо ли их спасать? Мистер Лексингтон скажет: конечно надо, самим нам из этой трясины не выбраться! Альфа скажет: конечно надо, сил нет больше смотреть, до чего мы дошли и как живем! Тимми радостно завопит: спасите нас, пожалуйста, и как можно скорее! Я хочу летать в космос, открывать новые миры и сражаться с драконами! Буде таковые найдутся… А президент в своем очередном обращении к народу заявит: не нуждаемся мы ни в чьей помощи, нечего нас спасать. У нас уже начинается бурный подъем, за последний год экономический рост – семь процентов! И это только начало! Хотя это, конечно, наглая ложь, но кого это волнует? Наркоторговцы у метро скажут: не надо нас спасать, все и так хорошо. И информатик скажет: нечего нас спасать, не заслужили. Мы сами должны вылезать, а если не вылезем – значит, туда нам и дорога.
И, кроме того, если даже они нас найдут – спорный вопрос, кому кого придется спасать. Оказывается, прогрессоры не такие уж всемогущие – обычные люди. А Дин представлял их супергероями… Вот и разберись, кто прав. Дин с тоской подумал, что теперь он точно знает, что существуют и параллельные миры, и прогрессоры, и даже, что самое удивительное, спутники. Но от этого нисколько не легче, может быть, даже наоборот. И доказать ничего невозможно. Выходит, прав был Мастодонт – никому не нужны двойные интегралы, фантастика, викинги, звезды и прочий хлам со свалки из Центра. Нечего создавать себе проблемы. Цивилизованный довоенный мир существовал, а прав все равно оказался Мастодонт. Ловко!..
Дин спустился в тоннель метро, поплутал минут пятнадцать и вышел в другом конце города, на станцию «Аэропорт им. Дж. Ф. Кеннеди». Стараясь не привлекать внимания редких пассажиров, он вспрыгнул на платформу. Полицейских, обычно маячивших в метро, сегодня почему-то не было видно. Ну и слава богу. Электрички в ближайшее время не предвиделось, так что у Дина появилось время оглядеться. Ага, вон где интеры. Четверо полицейских стояли перед свежим рисунком на стене и решали, что с ним делать. На стенке была нарисована довольно похожая карикатура на президента, снабженная какой-то оскорбительной надписью, кажется, «Мы за мир!». Дин злорадно ухмыльнулся.
Подошла электричка. Дин доехал до «Интернациональной». На станции было еще более пустынно и полутемно. По платформе туда-сюда, как тигр по клетке, расхаживал интерполовец. Равнодушно покосился на Дина, достал из кармана свернутые трубочкой комиксы, развернул, прислонился плечом к стене.
На эскалаторе Дин еще раз рассмотрел маячок и стал обдумывать, как лучше изложить все мистеру Лексингтону.
В развалинах наземного вестибюля было светлее. Дежурившие там интерполовцы, наверное, уже получили ориентировку. Дину моментально преградили дорогу. В грудь смотрели стволы автоматов. Дин быстро оглянулся – бежать было некуда. Окружили, собаки. Оставалось стоять и глупо улыбаться.
– Спокойно, парень. Руки вверх, – приказал один из полицейских.
Дин поднял руки, не выпуская цилиндрик.
– Брось эту штуку, – сказал интерполовец.
– Хорошо, – с легкостью согласился Дин. – Но это – бомба! – и размахнулся.
– Бомба! Ложись! – среагировали полицейские и бросились на пол, закрывая головы руками.
Дин перескочил через одного из них и вылетел из метро.
Интеры очухались и открыли сзади бешеную стрельбу. Но Дин уже успел свернуть в темный проход. Из своей любимой щели ему под ноги, радостно поскуливая, бросился Голован.
– Тебя еще не хватало! Уйди, прячься! – взмолился Дин.
Голован, настроившийся было поиграть, по интонации понял, что дело неладно.
Интерполовцы топали сзади и непрерывно стреляли, освещая себе путь огнеметами. Фонари они включить не догадывались.
Голован, невидимый в темноте, помчался вдоль стенки навстречу интерам. Дин чуть было не заорал «Назад!», но не успел, потому что послышался дикий вопль, кто-то на кого-то в темноте налетел, кто-то упал, и стрельба прекратилась.
Голован с чувством выполненного долга тихо-мирно просочился в свою щель.
Теперь у Дина появился шанс выскочить на улицу и затеряться среди прохожих. Здесь стрелять не будут – народу много.
Неожиданно сверху захрипел один из репродукторов. «Внимание! Внимание! Говорит штаб ГО!» Редкие прохожие недовольно поднимали головы: ясно было, что репродуктор сейчас, по своему обыкновению, выдаст какую-нибудь гадость.
«Внимание всем! Воздушная тревога! Внимание! Внимание! Говорит штаб ГО! Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога! Отключите свет, газ, воду, погасите огонь в печах. Возьмите средства индивидуальной защиты, документы, запас продуктов и воды. Предупредите соседей и при необходимости помогите больным и престарелым выйти на улицу. Как можно скорее дойдите до защитного сооружения или укройтесь на местности. Соблюдайте спокойствие и порядок. Будьте внимательны к сообщениям гражданской обороны!»
«Опять!» – с раздражением подумал Дин. Сообщение он знал наизусть, слово в слово, непроизвольно запомнил, как надоедливо повторяющуюся рекламу на эскалаторе метро. Остальные, похоже, испытывали те же чувства. С обычным сосредоточенно-злым выражением лиц все продолжали спешить по своим делам. Конечно, неприятно, когда без повода нарушают твои планы.
Снова придется четыре дня торчать в убежище, потом еще трое суток сидеть в загерметизированной школе и выходить на улицу «только в случае крайней необходимости не более чем на 4 часа в сутки». Массаракш! И что эта треклятая Тихоокеанская империя никак не уймется? Что у нас бомбить? Все стратегически важные объекты превращены в пыль уже полвека назад… Хотя нет, кажется, еще не все. Остался участок старого города с метро и замаскированной телебашней и, пожалуй, АЭС на Лонг-Айленде.
Дин рванул к информаторию. У входа он столкнулся с Питером Лексингтоном.
– Привет, Дин, – сказал директор информатория. – Опять собираются бомбить, слышал?
– Да, конечно. Мистер Лексингтон, я нашел Золотой шар, – прямо заявил Дин.
Директор информатория изменился в лице и после паузы спросил севшим голосом:
– Настоящий?
– Как вам сказать… То, что мы считали Золотым шаром, оказалось первым советским спутником…
– Чем?!
– Спутником: шар и четыре антеннки.
– Спутник?! Дин, ты ничего не путаешь?
– Нет. Спутник я ни с чем перепутать не могу, даже с Золотым шаром.
– Не понимаю! Откуда в Центре спутник?
– Его затянуло из параллельного мира вместе с антивеществом, – пояснил Дин. – На самом деле это, конечно, не спутник, а исследовательская капсула из еще одного параллельного мира, просто в форме спутника.
– Погоди, с чего ты это взял?!
– Мне рассказал прогрессор из этого мира… – Дин сообразил, как ужасно бессвязно и неправдоподобно звучит вся история. – Я ему помог убежать от интеров, – добавил он, но положения это не спасло: в глазах мистера Лексингтона было непонимание.
– Дин, пойдем в убежище, – предложил директор информатория. – В спокойной обстановке все расскажешь.
– Да-да, конечно. Давайте я провожу вас, – сказал Дин.
Директор информатория сам практически не мог ходить – лучевая саркома костей обеих голеней.
– Дин, объясни внятно, Золотой шар все-таки есть или это спутник?
– Это исследовательская капсула из параллельного мира, и она уже вернулась в свой мир вместе с прогрессором. Понимаете, из-за этой капсулы сто лет назад в Центре произошел аннигиляционный взрыв; к нам открылось много дыр из других миров, и через них хлынула всякая гадость. Потом дырки закрылись, а гадость осталась. И войну, получается, развязали не тихоокеанцы. И не мы. Это случайная ошибка ученых, которые исследовали тот антимир.
– Погоди, Рыжик. Ты здоров? Там же, в эпицентре, до сих пор рад 200–300…
– Ну и что, – это, по-вашему, радиация?
– Половина довоенной смертельной биодозы.
– Надо же! Спасибо за информацию.
– Так ты нормально себя чувствуешь?
– Да при чем здесь мое самочувствие! Пожалуйста, придумайте лучше, где взять гигаджоуль энергии!
– Зачем?
– Послать сигнал в параллельный мир, чтобы нас запеленговали.
– Как же ты собираешься его послать, если не секрет?
– У меня есть маяк, – Дин показал директору информатория блестящий металлический цилиндрик.
– Рыжик, скажи честно: кололся? – спросил директор информатория, взяв Дина за плечо и повернув к себе.
– Не верите… Кто же мне тогда поверит, массаракш?!
– Чему я должен верить, если я ничего не понял?
– Да вам и не надо ничего понимать. Пока. Я все связно постараюсь объяснить в бомбоубежище. Подумайте просто, где мне взять энергию?
– Опять! Ладно, Дин, давай прервемся. Пойдем, через несколько минут начнется бомбежка.
– Бомбежка… – повторил Дин. – Атомный взрыв! Точно! Конечно, атомный взрыв! Массаракш, вот идиот, как я сразу не въехал, массаракш, массаракш и еще тридцать три раза массаракш! Ясно, привык, что взрывы – обычное дело! Спасибо, мистер Лексингтон! Как вы считаете – они будут бомбить телевышку?
– Дин, пошли, ради бога!
– Нет, они будут ее бомбить?
– Обязательно. Туда направят главный удар.
– Отлично! Огромное спасибо!
Они остановились у входа в ПРУ.
– Спокойной плазмы, я пошел, – сказал Дин.
– Стой, куда пошел?!
– К эпицентру, куда еще?
– Дин, ты что – совсем рехнулся?! Объясни по-человечески, что нужно, и мы вместе что-нибудь придумаем.
– Мы уже все придумали. И я вам все объясню, только после взрыва. Хотя, надеюсь, взрыва не будет.
Дин выскочил из подвала и рванул к Центру. Лексингтон что-то кричал вслед, но Дин не слышал. Метро уже, конечно, не работает. Жалко – до телевышки даже напрямик, дворами, километра полтора. Будет финт, если он не успеет. Репродукторы над головой все еще пугали воздушной тревогой, повторяя одно и то же, как заезженная дискета. Вдобавок ко всему начался дождь со снегом. Асфальт стал скользким, одежда мгновенно промокла насквозь. Ну и ладно, когда холодно, бежать лучше.
Неожиданно из подворотни вынырнула полицейская машина с включенной сиреной и зажженными фарами.
– Эй, сталкер, остановись и подними руки! И мы не будем стрелять! – проорали интерполовцы. Их словарный запас разнообразием не отличался.
Дин не отреагировал, продолжал бежать. Интер повторил – это было уже странно: гуманист попался, почему-то не захотел пришлепнуть Дина сразу.
Но больше полицейские предупреждать не стали и открыли огонь. Самое худшее, что улица была узкая, прямая, а дома – почти не разрушенные и с наглухо загерметизированными подъездами: еще бы, радиационная опасность! Единственное, что спасало Дина, – паршивая видимость.
Он юркнул в открытый подъезд. Черного хода там не оказалось, но лифт, к счастью, работал. Поднявшись на последний этаж, Дин выскочил на крышу. Машина ползала внизу, мигала и завывала, шаря прожектором.
«Ушел! – подумал Дин. – Вот вам всем, съели, массаракш?!»
По крышам до телевышки было уже рукой подать. Время, впрочем, поджимало. Дин услышал сверху шум приближающихся самолетов. Разглядеть их было нечего и думать, – во первых, дождь, а во вторых, ядерная зима. Дин поднажал. Через три минуты он уже спустился и бежал к зданию телецентра.
Тут снова откуда-то появилась интерполовская машина. Кажется, уже другая.
– Эй, парень, вернись! – кричали в мегафон полицейские. – Мы не будем стрелять! Ты бежишь к эпицентру предполагаемого взрыва! Остановись! Это смертельно опасно!
«Умники! – подумал Дин. – Испугали! Плевал я на вас!»
Самолеты тихоокеанцев ревели уже над самой головой. Полицейская машинка отстала: поехала спасаться.
Дин вышел на финишную прямую. До телецентра оставалось метров сто пятьдесят. Двери здания были распахнуты, внутри ни души. А телевизоры сейчас по всему городу включены («Будьте внимательны к сообщениям ГО!»). Вот он, телецентр, – в твоем распоряжении. И вместе с ним – весь город. Можно прокричать в прямом эфире все что угодно. «Люди, вас обманывают!» «Огненоносные творцы – преступники, их зовут так-то и так-то, они находятся там-то и там-то, убейте их, спасите страну (или уж сразу – Галактику, чего мелочиться?) – это говорю вам я, Мак Сим, живой бог на земле…»? – Дин с трудом прервал мысль, потому что Стругацких он мог цитировать бесконечно.
Проблема только в том, что вся страна «от Заречья до Хонтийской границы» не будет «валяться в депрессии, обливаясь слезами» и «слушать развесив уши, стараясь не упустить ни слова», потому что поля-то такого нет. Гравитационное поле есть. И электромагнитное есть. И сильное, и слабое. А вот того чудесного поля еще не открыли. Ну да, прямой эфир – ори, что хочешь, пожалуйста, не жалко. Тебя даже услышат. Но им плевать. Что, спрашиваешь, правительство нам хорошего сделало? Дурацкий вопрос! Как это что? Сбросило цены на «снежок» в полтора раза! И не надо пачкать людям мозги «довоенным прогрессом», а тем более «светлым будущим»! И вообще, откуда это у тебя такая интересная информация? Впрочем, вопрос риторический: сразу видно – сталкер!
Вот так. Проблема не в том, что сказать нельзя, а в том, что сказать-то, оказывается, нечего!
Дин добежал до телевышки, оставил цилиндрик у входа и повертел головой, ища, где бы укрыться. Одновременно он нашарил в кармане рюкзака «кубик» радиопротектора. Вот ведь идиот – шприц-то выкинул!.. Ну не придурок?! Дин сломал ампулу, выплеснул радиопротектор на язык. Бесполезно, конечно, не поможет.
В ту же секунду он услышал душераздирающе знакомый вой. Попал! И раньше несколько раз бомбежка заставала его на улице, но не в такой близости от эпицентра. Дин пробежал еще несколько метров – никакой ямы или щели поблизости не было. Пришлось упасть в развалины какого-то дома и укрыться за уцелевшим фундаментом.
Вспышка. Несмотря на снег, дождь, смог и кромешную темень, на секунду стало светло, наверное, как днем до войны. Потом свет постепенно померк. Звука взрыва не было. Чушь какая-то… Не бывает так! Тут Дин сообразил, что не чувствует пронизывающего тела потока гамма-лучей и нейтронов, как обычно. Ну какой у этого фундамента может быть коэффициент ослабления? Два – два с половиной от силы… Дин читал, что до войны люди не чувствовали радиацию. И сейчас еще изредка встречаются такие. Но они долго не живут – быстро облучаются и умирают. Еще ничего не понимая, Дин выбрался из своего укрытия.
Моросил дождь. Вышка была на месте – сквозь пелену тумана проступали ее контуры. Темные силуэты домов тоже были различимы. Все как до взрыва. Шума самолетов не слышно. Дин поднялся и медленно двинулся к телецентру. Он предполагал, что маячок должен как-то поглотить энергию взрыва, но чтобы именно так?.. Интересно, сколько килотонн было в этой бомбе?
Цилиндрик лежал на прежнем месте и сиял зеленым огоньком – от счастья. Негромкий щелчок, и светодиод погас.
Дин взял маячок в руки. Он был холодный как лед. Ну так что, передал он сигнал или сломался? Как узнать?
Дин присел на скамейку у входа в телецентр, положил цилиндрик рядом. Теперь он больше не нужен, независимо от того, выполнил свою функцию или нет.
Ну и что делать дальше? Неизвестно. Как любит повторять информатик, цитируя космонавтов на Луне, «Ну, вот мы и здесь, ну и что?»
Из-за угла вырулила интерполовская машина, вильнула и остановилась. Наверное, от удивления. И правда, если вдуматься, картина дикая: пять минут назад на здание телецентра была сброшена атомная бомба, а тут на лавочке перед входом устало сидит Дин в позе мыслителя.
Полицейские осторожно вылезли из машины.
– А что, взрыва не было? – глупо спросил один из них.
Остальные промолчали.
– Эй, ребенок, ты откуда? – обратились к Дину.
Дин слегка помахал здоровой рукой и мотнул головой в сторону Центра. Убегать он не собирался: во первых, смертельно устал, а во вторых, чувствовал, что свой долг уже выполнил.
– Это Рыжик, сталкер! – вдруг осенило кого-то из интеров. – Стреляйте, ребята!
Три оранжевые вспышки – и в ту же секунду Дина одновременно прошило три лазерных луча.
Колпино, 2002–2003
