Текст книги "Я – Товарищ Сталин 6 (СИ)"

Автор книги: Андрей Цуцаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Я не лезу, – огрызнулся Отто, но его тон был неубедительным. – Просто… Вильгельм говорил, что видел какие-то странные ящики на складе. Не для танков, не для орудий. Что-то другое. Химическое, может быть.

Ганс замер. Химическое оружие? Он слышал о таких вещах, но никогда не думал, что их завод может быть замешан.

– Не болтай ерунды, – сказал он, но голос его дрожал. Он знал, что Крупп производит не только танки, но мысль о чём-то более зловещем вызывала холод в груди.

Рабочий день тянулся, и напряжение только нарастало. Новички, такие как Фриц, путались под ногами, вызывая раздражение у старших рабочих. Один из них, пожилой Карл, проработавший на заводе больше тридцати лет, подошёл к Гансу во время очередной паузы. Его лицо было морщинистым, глаза усталыми, и в них читалась тревога.

– Ты заметил, Ганс? – спросил Карл, понизив голос. – Они что-то скрывают. Эти новые поставки… они не для Испании. Я видел маркировку на ящиках. Это не для Франко. Это для чего-то другого.

Ганс покачал головой.

– Не начинай, Карл. Ты знаешь, что любопытство до добра не доводит.

– Я не любопытствую, – ответил Карл, его голос стал резче. – Я просто не хочу, чтобы нас всех подставили. Ты знаешь, что случилось на заводе в Дюссельдорфе? Взрыв, три года назад. Официально – авария. Но я слышал от брата, что там было нечисто. Кто-то подложил заряд.

Ганс почувствовал, как по спине пробежал холод. Он слышал о том взрыве, но тогда всё списали на неисправность оборудования. Мысль о диверсии казалась дикой, но в глубине души он не мог её отмахнуться.

– Хватит, Карл, – сказал Ганс, стараясь говорить спокойно. – Работай и не думай об этом.

Карл хмыкнул, но вернулся к своему станку. Ганс смотрел ему вслед, чувствуя, как его собственные мысли начинают путаться. Слухи, подозрения, странные ящики – всё это складывалось в мозаику, от которой становилось не по себе.

К трём часам дня цех достиг пика активности. Рабочие трудились, как автоматы, но усталость брала своё. Ганс чувствовал, как его руки дрожат от напряжения, а спина ноет от долгого стояния. Он посмотрел на часы – до конца смены оставалось ещё несколько часов. Он мечтал о кружке пива в таверне и о том, как вернётся домой к Грете, но эти мысли казались далёкими, почти нереальными.

И тут он снова почувствовал вибрацию. Она была слабее, чем раньше, но отчётливее. Ганс остановился, прислушиваясь. Пол дрожал, словно под ним работала какая-то невидимая машина. Он посмотрел на Отто, который, кажется, тоже что-то заметил.

– Это не прессы, – сказал Ганс, его голос был почти шёпотом. – Это что-то другое.

Отто нахмурился, но не успел ответить. Внезапно воздух разорвал оглушительный рёв, словно сама земля раскололась. Взрывная волна ударила с такой силой, что Ганс рухнул на пол, его плечо врезалось в стальной ящик, а в ушах зазвенело, как от удара колокола. Пол под ним вздыбился, бетон треснул, словно стекло, и куски его разлетелись во все стороны, врезаясь в станки и людей. Огромная печь в центре цеха, массивный стальной монстр, разорвалась с ужасающим грохотом. Её стенки, толщиной в полметра, лопнули, как бумага, выбрасывая фонтаны раскалённого шлака и пламени. Огонь взметнулся к потолку, лизнув железные балки, которые заскрипели и начали гнуться под немыслимым жаром.

Конвейерные ленты, ещё мгновение назад двигавшиеся в размеренном ритме, были смяты, их стальные каркасы изогнулись, как прутья под ударом молота. Один из кранов, подвешенный над цехом, сорвался с тросов и рухнул вниз, пробив пол и подняв облако пыли и искр. Осколки металла, раскалённые до белого свечения, разлетались, впиваясь в стены, станки и тела рабочих. Стёкла в окнах цеха лопнули, осыпая пол градом осколков, которые хрустели под ногами тех, кто ещё мог двигаться.

Дым, густой и едкий, заполнил цех, словно чёрное облако, застилая свет. Ганс кашлял, его лёгкие горели, глаза слезились, но он заставил себя подняться на колени. Он ощупывал пол, пытаясь найти опору среди обломков. Его руки наткнулись на что-то липкое – кровь, понял он, и его желудок сжался. Рядом лежал Фриц, его лицо было неузнаваемо, покрыто кровью и сажей, глаза пусто смотрели в потолок. Ганс сдержался, подавляя тошноту, и пополз дальше, выкрикивая имя друга.

– Отто! – его голос тонул в хаосе криков, треска огня и скрежета ломающегося металла. Он нашёл Отто в нескольких метрах, придавленного массивной балкой, упавшей с потолка. Лицо друга было бледным, дыхание слабым, но он был жив.

– Ганс… – прошептал Отто, его голос был едва слышен. – Что… что это было?

– Не знаю, – ответил Ганс, хватаясь за балку. Она была тяжёлой, раскалённой, и его руки обожгло. – Держись, я тебя вытащу.

Второй взрыв, менее мощный, но ближе, сотряс цех. Он пришёл откуда-то из глубины завода, возможно, из склада горючего или химического цеха. Пол снова задрожал, и Ганс пригнулся, когда волна жара пронеслась над ним. Искры сыпались сверху, словно огненный дождь, поджигая деревянные ящики и пропитанные маслом тряпки, разбросанные по полу. Пламя распространялось с ужасающей скоростью, пожирая всё на своём пути. Балки потолка начали рушиться, одна из них с грохотом упала в нескольких метрах, подняв облако пыли и искр.

Ганс огляделся, пытаясь оценить масштабы разрушения. Цех превратился в ад: стены, ещё недавно крепкие, теперь были покрыты трещинами, местами обрушивались целыми секциями. Огромные стальные плиты, предназначенные для танков, валялись искорёженными, словно смятая фольга. Конвейеры остановились, их механизмы были раздавлены обломками. Пламя ревело, поднимаясь всё выше, и дым становился таким густым, что дышать было почти невозможно. Крики рабочих, некоторые полные боли, другие – паники, смешивались с треском огня и грохотом падающих конструкций.

– Оставь меня, – сказал Отто, его голос был слабым, почти умоляющим. – Спасайся, Ганс.

– Нет, – отрезал Ганс, стиснув зубы. Он нашёл лом среди обломков и с яростью засунул его под балку, используя все силы, чтобы приподнять её. Его мышцы горели, пот заливал глаза, но он не сдавался. Балка медленно поддалась, и Отто, превозмогая боль, смог выбраться. Ганс подхватил его, перекинув руку друга через плечо.

– Пойдём, – сказал он, таща Отто к выходу. Путь был завален обломками: искорёженные куски металла, разбитый бетон, горящие ящики. Ганс спотыкался, но продолжал двигаться, прикрывая лицо рукавом от жара и дыма. Они миновали тело ещё одного рабочего – Ганс не знал, кто это, и не хотел смотреть. Его разум был сосредоточен на одном: выбраться.

Они добрались до стальной двери, которая висела на одной петле, покорёженная взрывом. Ганс ударил по ней плечом, и она с треском распахнулась. Свежий воздух ударил в лицо, холодный и чистый после удушливого дыма цеха. Они рухнули на землю, задыхаясь, их лёгкие жадно хватали воздух. Ганс оглянулся: завод превратился в пылающий ад. Дымовые трубы, некогда гордо возвышавшиеся над Эссеном, рушились одна за другой, их кирпичные основания крошились, словно песочные замки. Стены главного цеха были чёрными от копоти, местами полностью обрушились, открывая внутренности завода.

Другие выжившие выбирались наружу, их лица были масками ужаса и боли. Некоторые хромали, другие тащили товарищей, крича о помощи. Ганс видел, как пожилой Карл, которого он знал много лет, сидел на земле, прижимая к себе окровавленную руку. Его глаза были пустыми, словно он не мог осознать, что произошло.

– Что это было? – прошептал Отто, его голос дрожал. – Что могло такое сделать?

Ганс не ответил. Он смотрел на руины завода, чувствуя, как холод пробирает его, несмотря на жар, всё ещё исходящий от пожара. Вибрация, которую он почувствовал перед взрывом, его внезапность и разрушительная сила – это не было аварией. Кто-то нанёс удар, и этот удар был рассчитан на уничтожение. Завод Круппа, гордость рейха, обратился в пепел за считанные минуты. Месяцы работы, сотни танков, тысячи деталей – всё это превратилось в искорёженный металл и дым.

Сирены скорых и пожарных машин разрывали воздух, их красные и синие огни мелькали в наступающих сумерках. Солдаты в серой форме появились, выкрикивая приказы, оцепляя территорию. Ганс заметил человека в чёрной униформе СС, его лицо было мрачным, он говорил по рации, жестикулируя. Партия захочет ответов, и они будут искать виновных с беспощадной решимостью. Ганс знал, что начнутся допросы, обыски, аресты. Каждый рабочий, каждый мастер станет подозреваемым, пока не найдут козла отпущения – или настоящего виновника.

Он помог Отто подняться, ведя его к медикам, которые разворачивали пункт первой помощи среди обломков. Молодой врач, с лицом, покрытым сажей, осматривал раненых, его руки двигались быстро, но в глазах был шок. Ганс опустил Отто на землю рядом с другими пострадавшими, и врач тут же начал осматривать его. Ганс отступил, его взгляд снова вернулся к заводу. Огонь всё ещё бушевал, но его ярость начала стихать, оставляя за собой только дым и разрушение.

Последствия были ужасающими. Главный цех, где производились шасси для «Панцеров», был уничтожен полностью. Склады, где хранились готовые детали, превратились в груды искорёженного металла. Химический цех, о котором упоминал Отто, был охвачен огнём, и чёрный дым, поднимавшийся оттуда, имел странный, едкий запах, от которого кружилась голова. Ганс знал, что восстановление займёт месяцы, если не годы. Производство танков для Испании, о котором шептались в цехах, теперь было под вопросом. Рейх лишился одного из своих главных арсеналов, и кто-то, где-то, добился своей цели.

Ганс почувствовал, как тяжесть легла ему на грудь. Он не знал, кто это сделал, но мысль о диверсии не покидала его. Это был не несчастный случай, не поломка оборудования. Кто-то проник в самое сердце завода и нанёс удар, от которого рейх будет оправляться долго. Война, о которой говорили шёпотом, пришла в Эссен, и Ганс чувствовал, что это только начало.

Солнце опустилось за горизонт, отбрасывая длинные тени на руины. Долина Рура, ещё недавно полная жизни, теперь была окутана дымом и тишиной, нарушаемой лишь треском угасающего огня и стонами раненых. Ганс смотрел на разрушенный завод, его мысли путались. Он думал о Грете, о детях, о том, что будет дальше. Но в глубине души он знал: этот взрыв изменит всё, и не только для него, но и для всей страны.

Глава 19

Британская миссия в Аддис-Абебе была в напряжении. В комнате с низким потолком, облупившейся штукатуркой и единственным гудящим вентилятором лейтенант Брукс и капитан Резерфорд склонились над мятым листом бумаги. Анонимное сообщение, доставленное через тайный канал в Каире, лежало на столе, словно мина замедленного действия. Его содержание проливало свет на потрясшее английскую миссию событие: заброшенный склад на южной окраине Аддис-Абебы, три заложника – сэр Эдвард Грейсон и его помощники, Томас и Уильям, – удерживаемые шестью немецкими наёмниками, кодовая фраза «Тень орла». На стене висела карта, где красным кружком было отмечено местоположение склада, а рядом лежали фотографии Грейсона и его людей, сделанные перед похищением.

Брукс переводил взгляд с сообщения на карту. Его лицо выражало подозрительность, глаза бегали по строчкам, выискивая подвох.

– Пахнет ловушкой, – сказал он, постукивая пальцем по бумаге.

Резерфорд откинулся на стул, его пальцы барабанили по столу.

– Может, местный, у которого счёты с немцами. Или кто-то внутри Абвера хочет подставить их операцию. После смерти Мюллера там не всё гладко, – сказал он с ноткой усталости.

Консул Келсфорд, стоявший у окна со скрещёнными руками, резко повернулся. Его усы дрогнули от еле сдерживаемого гнева.

– Хватит гадать, – рявкнул он. – Грейсон пропал уже давно. Его похищение – позор для короны, и Лондон давит на меня ежедневно. Если есть шанс, что он жив, мы должны действовать. Ловушка или нет, игнорировать эту информацию нельзя.

Брукс и Резерфорд переглянулись. Оба знали, что на кону. Сэр Эдвард Грейсон был не просто эмиссаром – он был ключевой фигурой в переговорах с абиссинским правительством.

– Нужно разведать склад, – сказал Резерфорд. – Отправим небольшую команду, оценим обстановку. Если это ловушка, узнаем до того, как ввяжемся.

Келсфорд кивнул, его взгляд был напряжённым.

– Делайте. Но быстро. Если немцы пронюхают, они переместят Грейсона.

К сумеркам разведгруппа из четырёх человек под командованием сержанта Даниэля Харпера выскользнула из миссии на потрёпанном «Ленд Ровере». Харпер, худощавый, с большим шрамом от уха до подбородка, был ветераном тайных операций в Судане и Кении. Его команда – капрал Эванс, рядовой Уолш и рядовой Муриуки, местный новобранец с острым чутьём, – понимала, на что идёт. Они несли лёгкое вооружение: автоматы Sten, револьверы Webley и одну винтовку Lee-Enfield для Уолша, снайпера команды. Приказ был прост: наблюдать, подтвердить, доложить. Без боя, если только не будет крайней необходимости.

Южная окраина Аддис-Абебы была лабиринтом грунтовых дорог, лачуг и заброшенных строений. Склад, громоздкий реликт далёкой эпохи, маячил вдали, его ржавая жестяная крыша тускло блестела в угасающем свете. Харпер припарковал машину за зарослями акаций в полумиле от цели.

– Эванс, Муриуки, берите запад, – прошептал Харпер, его голос едва пробивался сквозь стрекот сверчков. – Уолш, найди точку с хорошим обзором. Я беру восток.

Команда разделилась, двигаясь низко и быстро сквозь высокую траву. Сердце Харпера колотилось, чувства были обострены до предела. Он подкрался к складу, держась в тени разрушенных стен. Здание оказалось больше, чем он ожидал, его стены были изрешечены следами пуль от старых стычек. Два этажа, разбитые окна наверху и тяжёлая железная дверь спереди, ржавая, но укреплённая новыми засовами.

Харпер присел за грудой старых ящиков, направив бинокль на склад. Сквозь треснутое окно на первом этаже мерцал слабый свет – свеча или фонарь, он не мог разобрать. Затем он заметил движение: широкоплечий силуэт расхаживал внутри. Мгновение спустя появился ещё один, с винтовкой в руках. Немцы, подумал Харпер, сильнее сжав свой Sten. Он насчитал двух охранников снаружи, курящих сигареты и тихо переговаривающихся на гортанном языке. Их винтовки Mauser висели на плечах.

Муриуки доложил:

– Запад чист. Один охранник у задней двери с Luger.

– Принято, – сказал Харпер. – Уолш, что видишь?

– Двое у входа, один на крыше с винтовкой, похож на снайпера. Свет внутри, первый этаж, юго-восток, – ответил Уолш, его голос был спокойным, как всегда.

Харпер обдумал информацию. Пять охранников подтверждено, возможно, есть ещё внутри. Сообщение упоминало шестерых, но не исключало подкреплений. Ему нужно было увидеть заложников. Он подполз ближе, укрываясь за ржавой бочкой. Он разглядел фигуру, привязанную к стулу, с опущенной головой. Грейсон? В темноте было не разобрать, но поза – сломленная, измученная – соответствовала пленнику.

– Возможный заложник замечен, – прошептал Харпер в рацию. – Первый этаж, юго-восток. Не могу подтвердить.

– Приказы? – спросил Эванс.

– Держать позицию. Я подойду ближе.

Харпер скользнул к разбитому окну, его рама щетинилась осколками стекла. Заглянув внутрь, он увидел три фигуры, привязанные к стульям, с мешками на головах. Один был выше – Грейсон, он был уверен. Двое других – вероятно, Томас и Уильям. Немецкий наёмник стоял рядом, с пугающей медлительностью чистивший нож, его тень отбрасывала зловещие контуры на стену. Дыхание Харпера перехватило. Заложники были живы, но ситуация была на грани.

Он отступил, подав сигнал собраться у «Ленд Ровера».

– Заложники подтверждены, – доложил он Резерфорду по рации. – Трое, связаны, первый этаж. Минимум пять охранников, хорошо вооружены. Нужен план.

В миссии Резерфорд и Брукс доложили Келсфорду. Разведка подтвердила сообщение, но риск ловушки витал в воздухе. Келсфорд мерил шаги по комнате.

– Ждать нельзя. Если замешкаемся, немцы переместят их. Бьём по складу сегодня ночью.

Резерфорд заколебался.

– Сэр, это укреплённая позиция. Шесть охранников, может, больше. У нас не хватит людей для лобовой атаки.

– Тогда мы не идём напролом, – рявкнул Келсфорд. – Нужен хирургический расчёт. Входим, забираем Грейсона и его людей, уходим. Используем фактор неожиданности.

Брукс кивнул, уже набрасывая план на листке бумаги. – Три команды. Харпер ведёт основную штурмовую – десять человек для ближнего боя. Коллинз командует второй штурмовой группой – шесть человек, заходят сзади. Я беру группу поддержки с Уолшем на снайперской позиции – шесть человек. Входим в два часа ночи, когда охрана устала. Дымовые гранаты используем для хаоса, одновременный штурм главного, заднего и бокового входов. Отвлекающий манёвр с запада, чтобы разделить их силы.

Келсфорд прищурился, его пальцы сжали спинку стула. – Потери?

– Вероятны, – признал Брукс, его тон был мрачным. – Немцы не новички. Но если не действовать, Грейсон будет мёртв, и мы потеряем больше.

План был готов. К полуночи миссия кипела активностью. Основная штурмовая команда Харпера – десять человек, включая капрала Эванса, рядового Муриуки, эфиопских новобранцев Тадессе и Бекеле, сержанта Райта, капрала Смита, рядовых Джонса, Кинга, Мура и Томпсона – заряжала автоматы Sten, подготавливала гранаты, ножи и револьверы Webley. Вторая штурмовая группа под командованием сержанта Коллинза – шесть человек: капрал Дэвис, рядовые Кларк, Браун, Льюис, Уилсон и Хилл – готовилась к заходу сзади. Группа поддержки Брукса, шесть человек, несла тяжёлое вооружение: пулемёт Bren для подавляющего огня, винтовку Lee-Enfield для Уолша и дополнительные дымовые и осколочные гранаты. Келсфорд наблюдал за приготовлениями, его лицо было мрачным.

– Без ошибок, – сказал он. – Верните мне Грейсона живым.

Склад стоял в тишине под безлунным небом. Команда Харпера подбиралась с востока, двигаясь сквозь высокую траву. Группа Коллинза кралась к заднему входу. Группа Брукса заняла позицию на низком холме с запада, Уолш установил винтовку на треногу, прицелившись в охранника на крыше.

Харпер сверился с часами: 01:58. Он подал сигнал двигаться. Тадессе и Бекеле, ловкие и знающие местность, подкрались к задней двери с дымовыми гранатами. Дэвис и Кларк из группы Коллинза заняли позиции у бокового входа, держа наготове гранаты. Харпер повёл основную группу – Эванса, Муриуки, Смита, Джонса, Кинга, Мура, Райта и Томпсона – к главному входу.

В 02:00 винтовка Уолша издала негромкий хлопок. Охранник на крыше рухнул, его тело с мягким стуком соскользнуло по жестяной крыше. Это был сигнал. Брукс дал команду для отвлекающего манёвра: рядовой Льюис из его группы метнул дымовую гранату в западную сторону склада, создавая ложную угрозу. Немецкие охранники у главного входа повернулись на звук, их винтовки поднялись, но дым уже окутал их, дезориентируя.

Тадессе и Бекеле одновременно закинули дымовые гранаты через заднее окно, шипение газа заполнило ночь. Дэвис и Кларк швырнули свои гранаты через боковой вход, а команда Харпера бросила гранаты через главный. Склад погрузился в едкий серый дым, видимость упала до нуля.

– Пошли! – скомандовал Харпер, ударив по железной двери.

Основная штурмовая группа ворвалась внутрь, подняв автоматы Sten, лучи фонарей разрезали дым. Одновременно группа Коллинза пробила заднюю дверь, а Дэвис и Кларк ворвались через боковой вход, создавая тройной прорыв.

Внутри немецкие наёмники, застигнутые врасплох, кашляли и спотыкались в дымной мгле. Харпер дал очередь, свалив одного, когда тот потянулся к Mauser, его тело рухнуло с глухим стуком. Муриуки открыл огонь, уложив второго, чья винтовка звякнула о бетонный пол. Смит и Джонс рассыпались по сторонам, стреляя короткими очередями. Заложники, привязанные к стульям в юго-восточном углу, дёргались, их приглушённые крики едва пробивались сквозь треск выстрелов.

– Зачистить помещение! – крикнул Харпер, ныряя за ящики, когда наёмник открыл ответный огонь.

Тадессе метнул осколочную гранату к задней части склада, взрыв сотряс здание, осколки металла и дерева разлетелись в стороны, и крик немца оборвался, когда его разорвало. Коллинз, пробившийся через боковой вход, бросил дымовую гранату вглубь. Райт, следуя за ним, уложил наёмника, пытавшегося выхватить Luger.

Снаружи группа Брукса вела подавляющий огонь. Пулемёт Bren ревел, прижимая к земле двух наёмников, пытавшихся обойти с запада. Уолш выстрелил снова, свалив одного, когда тот выглянул из окна, пуля вошла аккуратно в лоб. Второй отступил, но попал под огонь Кларка, ворвавшегося с бокового входа. Брукс, координируя с холма, направил Льюиса и Хилла к восточному флангу, чтобы перекрыть возможный отход немцев.

Харпер добрался до заложников, перерезая их верёвки ножом. Грейсон, бледный, с синяками под глазами, хрипло выдохнул, когда мешок сдернули.

– Слава Богу, – прохрипел он, его голос дрожал от слабости.

Томас и Уильям, перепуганные, с трудом встали, их ноги подкашивались после дней плена. Кинг и Мур подхватили их, поддерживая под руки.

– Двигайтесь, быстро! – крикнул Харпер, толкая Грейсона к главному выходу.

Эванс прикрывал тыл, его Sten выплюнул огонь в наёмника, вынырнувшего из дыма с MP40. Немец упал, кровь растеклась по полу. Но бой не затихал. С верхнего уровня, с металлического мостика, хлынул шквал огня – два наёмника, вооружённые MP40, заняли позицию, их пули сыпались вниз, заставляя команду рассыпаться.

Тадессе, стоявший ближе к центру, получил пулю в плечо и рухнул с глухим стоном, его Sten выпал из рук. Бекеле оттащил его за ящик, отстреливаясь из Webley, его лицо было искажено от напряжения, кровь Тадессе пачкала его руки. Смит, пытавшийся прикрыть их, поймал пулю в бедро и упал, стиснув зубы от боли. Джонс бросился к нему, перевязывая рану куском ткани, вырванным из собственной рубашки.

– Уолш, мостик, сейчас! – крикнул Харпер в рацию, укрываясь за ящиком, пока пули выбивали щепки над его головой.

Винтовка Уолша выстрелила дважды, и оба наёмника рухнули, их тела с грохотом упали на пол, один из MP40 скатился по лестнице, звеня металлом. Но новый противник появился у заднего входа – наёмник с гранатой в руке. Муриуки, заметив его, дал очередь из Sten, уложив его, пуля пробила шею.

– Задний вход чист! – крикнул он, но его голос дрогнул, когда он увидел Бекеле, рухнувшего с кровоточащей раной в груди.

Пуля пробила его лёгкое. Муриуки подполз к нему, зажимая рану, кровь текла между пальцев.

– Держись, Бекеле, держись! – крикнул он, но глаза друга уже стекленели, дыхание стало прерывистым.

Коллинз и Райт, зачистив боковой сектор, присоединились к Харперу, помогая вывести заложников. Кинг и Мур тащили Томаса и Уильяма, чьи ноги подкашивались, их лица были бледными, глаза полны ужаса. Джонс, поддерживая Смита, хромал к выходу, его собственная рубашка пропиталась кровью товарища. Томпсон, прикрывая тыл, заметил движение в углу – последний наёмник, раненый, но всё ещё опасный, поднял Luger. Томпсон выстрелил первым, пуля вошла в грудь немца, и тот рухнул, его пистолет выстрелил в потолок, выбив искры.

Склад горел – немцы успели поджечь его, и пламя быстро распространялось, пожирая деревянные балки. Дым стал гуще, он разъедал глаза и лёгкие, заставляя команду кашлять. Харпер, таща Грейсона, пробился к главному выходу.

«Ленд Роверы» с визгом подкатили к складу. Льюис и Хилл из группы Брукса помогли загрузить заложников. Грейсон, задыхаясь, рухнул на сиденье, его лицо было серым, глаза мутными от истощения. Томас и Уильям, дрожа, забрались следом, их руки тряслись, когда они цеплялись за сиденья. Харпер и Коллинз затолкали Смита и Тадессе в другой «Ленд Ровер», их раны кровоточили, лица были искажены болью. Муриуки, с глазами, полными слёз, оставил Бекеле, его тело лежало среди обломков, и бросился к машине, его кулаки были сжаты от ярости и горя.

– Уходим, сейчас же! – крикнул Брукс.

Машины рванули прочь, поднимая облака пыли. Пламя охватило склад, языки огня лизали небо, освещая ночь багровым заревом. Харпер оглянулся. Они освободили заложников, но цена была чудовищной. Бекеле был мёртв, Тадессе и Смит тяжело ранены, Эванс получил скользящее ранение в руку, а Джонс, помогая Смиту, сам был на грани истощения. Немцы были уничтожены, их тела остались в горящем складе, но Харпер знал, что Абвер не остановится. Майор Вёлькнер будет мстить, и его гнев будет беспощадным.

Вернувшись в миссию, команда испытывала смесь облегчения и скорби. Грейсона, Томаса и Уильяма отправили в лазарет, где врачи боролись с их обезвоживанием, синяками и мелкими ранами. Грейсон, несмотря на слабость, пытался говорить, его голос был хриплым, но полным решимости, он требовал бумаги, чтобы записать всё, что видел. Тадессе и Смита оперировали, их раны были серьёзными, но хирург дал осторожный прогноз на выздоровление. Эванс, с перевязанной рукой, сидел в углу, его лицо было мрачным, взгляд пустым. Потеря Бекеле легла тяжёлым грузом на всех. Муриуки, чьи руки всё ещё были в крови друга, молчал, уставившись в пол.

Келсфорд встретил команду во дворе, его лицо выражало усталость и сдержанную благодарность.

– Вы сделали это, – сказал он, пожимая руку Харпера. – Грейсон жив. Лондон будет доволен.

Харпер кивнул, но его взгляд был отстранённым, глаза горели от гнева. – Мы потеряли Бекеле, сэр. Тадессе и Смит ранены. А немцы теперь точно придут за нами.

Келсфорд стиснул челюсть, его усы дрогнули.

– Сообщение пришло через Каир, анонимно. Кто бы его ни отправил, он хотел, чтобы мы действовали, но мы не знаем почему. Удвоим охрану. Грейсон будет под особой защитой. Если немцы сунутся, мы будем готовы.

Брукс, смывая кровь с рук в тазу с мутной водой, поднял взгляд.

– А что с источником? У нас может быть новый союзник. Или враг, действующий в своих интересах, которого мы не видим.

Келсфорд покачал головой.

– Это уже Лондону разбираться. Наша задача была вернуть Грейсона. Мы это сделали. Теперь готовимся к возможному ответному удару.

Рассвет озарил Аддис-Абебу, заливая миссию золотистым светом. Здание погрузилось в тревожную тишину, прерываемую лишь шагами часовых и далёким гулом города. Заложники были спасены, но цена оказалась высокой. Вёлькнер, где-то в лабиринтах Аддис-Абебы, уже готовил новый план. Анонимный источник в Каире оставался загадкой, его мотивы были скрыты в запутанной паутине шпионажа, и каждый в миссии знал, что война только начинается.