Текст книги "Время выбора"

Автор книги: Андрей Чернецов

Соавторы: Влад Левицкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Думаю, барон не дотянет до вечера, – согласился Тир. – Он уже потерял достаточно крови. А волшебников среди его людей я не видел.

– Постой-ка, – воспрянул Сконди. – Ты ведь можешь колдовать. Я видел это своими глазами. Тогда под стенами Лиомора...

– Э-эх, – отмахнулся от гнома Тир. – Это было не мое колдовство. Кто-то более сильный помог нам – неведомо по каким причинам, но помог. После этого я не раз обращался к нему, но, увы, – никакого ответа. Я хочу помочь барону и Рамалии не меньше твоего, но не знаю как.

– А-а... ы-ы... Вы бы... трепались поменьше... и позвали бы кого-нибудь, – прохрипела Рамалия. Ей досталось меньше, однако и ее рана выглядела вполне серьезно – стрела, пробив доспехи, впилась в правое плечо.

– Я мигом, – бросился к лестнице гном. Однако уже никуда не надо было бежать. Из-за

лестничного поворота выскочили около десятка гвардейцев с Остерилом во главе.

– Что случилось?! – воскликнул граф, увидев распростершегося на полу барона и осторожно поднимающуюся Рамалию.

– На нас напали, – ответила воительница, шипя от боли. – Барон оказался прав. Это Валлиан... – Рамалия указала на неподвижное тело начальника городского ополчения. – Он предал нас.

– Все ясно, – отчеканил граф и тотчас заорал, обращаясь к неподвижно застывшим за его спиной гвардейцам: – Лекаря сюда! Живо! Не видите, барон ранен! И приведите Роланду... – закончил Остерил, склоняясь над телом старого друга.

Лекаря искали довольно долго. Где его носило – никто не знал, ведь на стенах столько раненых. Однако Роланду удалось отыскать быстро.

Дочь барона неслась, не разбирая дороги. Видно, кто-то уже сообщил ей печальную новость.

– Почему?!! – зарыдала Роланда, склоняясь к залитому кровью телу отца. – Отец! Ты... ты поправишься.

– Не причитай, – подал голос барон. – Недостойно... дочери барона Ильтиу...

– Что ты говоришь?! Отец! Я не вынесу...

– Вынесешь... Ты – наследница Ильтиу... А значит...

По телу прошла судорога, выгибая его, ломая кости, разрывая сосуды. Лицо барона вспыхнуло ярко-красным.

– Я благословляю... вас, – сорвалось с губ. И, дернувшись в последний раз, Миран обмяк. Глаза остекленели, изо рта потекла тонкая струйка крови.

Роланда бросилась отцу на грудь, заливая его бездыханное тело солено-горькими слезами. Она утратила его! Сначала мать, теперь отец... У нее не осталось никого, только...

Тир обнял ее за плечи. Слова сейчас не нужны. Просто быть рядом – вот и все, что ей так необходимо. Она утратила одну из последних ниточек в этой жизни. И что теперь делать дальше?

«Жить, – проскрипел в сознании тот самый голос, который напутствовал ее в туннелях туатов. – Это тяжело... Но другого выхода у тебя нет. Миран прожил долгую счастливую жизнь. И он будет рад, если твоя судьба будет лучше его собственной... Я буду следить за тобой и рассказывать ему о тебе...» «Ты позаботишься о нем?»

«Даю слово. Не волнуйся, у меня лучше, чем где-либо в другом месте. Спокойнее».

Слезы высыхали. Роланда поднялась с колен и упала на грудь своему возлюбленному, своему суженому, который никогда и ни за что не бросит ее. Она была уверена в этом. Роланда не знала, взаправду кто-то говорил с ней... или же ей просто этого хотелось?..

– Погасить огни, – просипел Остерил, опускаясь на колени перед телом погибшего друга.

И тьма окутала их, несмотря на то что солнца находились в самом зените, а окна-бойницы пропускали достаточно света, чтобы осветить неподвижное тело. Тьма окутала их, вырвав в последнее мгновение картину, на которой была изображена всего лишь бесконечная игра. Игра жизни и смерти...

А где-то между ними была всемогущая судьба. В которую так не верил Тир и в которую так хотелось поверить Роланде...

* * *

Рассвет занимался медленно. Нехотя, словно его кто-то подталкивал, а он изо всех сил упирался. Черные тучи заволокли почти все небо; только запад как будто еще сопротивлялся воздушным стражам.

Подходящий день для такого события...

Площадь перед ратушей была забита до отказа. Пришли все, или почти все, если считать расставленные на стенах караулы. Простые воины, их командиры, жители Лиомора, – словом, все, кто хотя бы слышал о нем... Посреди площади возвышался наскоро построенный деревянный помост – последняя пристань души и тела, как сказали бы слуги божьи. Но сейчас их не было – во всем городе не нашлось ни одного жреца, друида либо мазанника. Лишь солдаты и простые жители города-крепости... Барон, облаченный в парадные доспехи и широкую красную с зеленым мантию, умиротворенно возлежал на длинных измазанных смолой жердях, являвшихся одновременно и ложем, и перекрытием для довольно хлипкого помоста. На запечатанных устах застыла печальная улыбка, словно перед долгим расставанием, которому рано или поздно придет конец.

– ...Он погиб от рук гнусного предателя, но его дело продолжается! Барон Ильтиу благословил брак своей дочери Роланды и своего полководца Тира. А это значит: командиром полков становится Тир, как его преемник и наследник.

Тысячи пар глаз обратились к застывшему у помоста фирийцу. Они знали – этот не подведет, не бросит их на произвол. О нем уже ходили легенды: битва у Молчаливого леса, лиоморский прорыв, сражение у фирийских осадных орудий...

И сотни голосов воскликнули: «Да здравствует новый барон Ильтиу!» Тир мгновенно покраснел и опустил глаза. Он понимал, что граф Остерил объявил об их с Роландой благословении не случайно – ведь надо же хоть как-то поднять боевой дух воинов! Фирийцы никуда не ушли, осада не снята, а значит, война продолжается, и времени на горевания остается так мало. Однако как же это больно и... противно.

– Как и для многих из вас, он был не просто командиром, безупречным полководцем и дальновидным стратегом. Он был отцом и другом! И теперь я говорю: виват, старый друг! Виват отец-командир! – Остерил вскинул вверх вышитый фамильным гербом платок. Следом за ним взлетели десятки, сотни разноцветных лоскутков – где простой клочок ткани, наспех оторванный от надетой по случаю парадной рубахи, где украшенный гербом платок. Заколыхали разноцветные флаги и вымпелы.

– Ты навсегда останешься для меня больше, чем командиром, – прошептал коннаский граф, подходя к кольцу воинов, отобранных лично им, Рамалией и Тиром для прощальной церемонии. – Зажечь факелы.

Деревянный помост окружило кольцо живого огня. Остерил и Рамалия также зажгли свои факелы. И лишь Тир на мгновение заколебался. Его взгляд блуждал по лицам собравшихся, тщась отыскать хоть какую-то поддержку. Вот Брабан, отрешенно уставившийся на величественный помост; вот и озерники – Ле Гуин и Ле Криан – так же как и молодой эриец, стоявшие среди других, кому суждено было отправить Мирана в лучший мир; вот вечно невозмутимый Сконди, однако и он отчего-то прячет глаза: не уберег? не защитил?.. И наконец... Роланда. Баронета, облокотившись спиной на подпорку помоста, пристально вглядывалась в чернеющее небо, словно пыталась увидеть там хоть какой-нибудь след, какое-нибудь знамение. У ее ног скрутился калачиком Огонек.

Как будто бы все. Тир поднес кресало к факелу. Огонь яростно охватил просмоленное дерево. Огненное кольцо начало стремительно сжиматься вокруг последнего пристанища барона, позади раздался грохот ударяемых о щиты мечей. Роланда наконец оторвала блуждающий взгляд от почерневшего неба и отошла в сторону, так, чтобы ее не коснулось жаркое пламя. Она не боялась, нет, после встречи с Огоньком она уже никогда не смогла бы бояться огня. Но время отпускать прошлое пришло...

Три факела коснулись деревянного помоста, и пламя мгновенно охватило его. Тир, Рамалия и Остерил отошли в сторону, настал черед простых воинов. Горящие факелы полетели к подножию помоста, и погребальный костер взмыл до небес...

...Груда обожженных деревянных балок вспыхнула с новой силой – Огонек купался в нем, словно морской тюлень в теплых водах далекого юга. Для него это была всего-навсего игра, баловство, которое никто не останавливал. Да и зачем? Пусть повеселится, и так день выдался хмурым, пасмурным. Ни единого проблеска солнечных лучей, ни единого дуновения ветерка.

К вечеру черные тучи наконец разверзлись, устремляя на обожженную землю холодные снежные потоки. На горизонте то и дело всплывали мутные очертания двух солнц, которые уже не грели, не светили – просто завершали свой очередной обход. День подходил к концу.

На ратушной площади остались лишь шестеро. Остерил, потупив взор, неторопливо выводил острием меча какие-то рисунки на замерзшей земле. Впереди стояли Тир и Роланда, между ними – вдоволь наигравшийся огнем харал. Дочь покойного барона, юридически еще баронета, а фактически – баронесса, правительница Ильтиу, Лиомора и прилегающих к ним земель, тихо всхлипнула и уткнулась лицом в парадный, измазанный копотью и сажей плащ возлюбленного. Тир обнял ее, однако взгляда от догорающих останков погребального помоста не отвел.

– Наверное, я пойду, – тихо сказал Сконди. – А то Гуин с Брабаном там такого накомандуют...

Гном стоял справа от Роланды, опираясь на свою секиру, и еле слышно насвистывал какую-то ведомую только ему похоронную мелодию.

– Фирийцы уже, наверное, оправились от недавней взбучки. Так что... ну, пошел я, в общем...

Никто не ответил. Сконди резко развернулся на одних носках и широким размашистым шагом направился в сторону восточной стены.

– Я тоже пойду, – пробубнил коннаский граф. Диск первого солнца спрятался за горизонт, лишь на несколько минут оставив своего извечного товарища... Их осталось четверо – Тир с Роландой и взявшиеся за руки Ле Криан и Рамалия.

– Говорят, что война – героична, возвышенна. Поэтична, наконец! Я и сам так думал раньше, – проговорил озерник. – А теперь вижу, что это не так. Повсюду кровь, смерть, разрушения. Люди корчатся в муках, как в телесных, так и в духовных, оплакивая погибших друзей и родственников. Война – грязь, которая заслоняет от взора то красивое и вечное, что мы порой так не ценим. Жизнь, счастье, радость... Э-эх!! Никогда бы не подумал, что я – член Высшей Воинской Касты – буду так думать.

– Но ты прав, – поддержала его Рамалия. – Это только в сказках все выглядит безупречно и захватывающе. В реальности же это лишь пустые звуки... Однако нам тоже пора, – эрийская воительница стиснула ладонь озерника еще сильнее, – оставим их наедине.

И они остались сами. Огонь уже не горел, лишь кучка то и дело вспыхивающих углей и гора пепла, – вот и все, что осталось от погребального помоста. Небо вдруг прорезал луч второго солнца, раскалывая густые черные тучи пополам, – последний луч надежды! – и небосвод враз потемнел. Очередной тяжелый день заканчивался, но впереди их ждал не менее долгий и трудный. Сияние двух светил вновь обожжет эту многострадальную землю, одним – даря надежду и согревая, другим – иссушая все вокруг, испепеляя все те же надежды и чаяния, сжигая твердость духа и непогрешимость души.

Тир улыбнулся. В этом был какой-то знак. Но сколько он их уже видел? Сколько раз кто-то ставил ему палки в колеса, кто-то подавал руку помощи тогда, когда уже казалось – нет ничего? Он лишь крепче прижал к себе Роланду. Еще немного, и все будет позади, – останется лишь горькая печаль и неприятный осадок... Роланда взглянула на своего возлюбленного и улыбнулась. Казалось, она понимает его без слов.

Две слившиеся воедино тени стремительно таяли. Мрак окутывал их. Однако и он был не всесилен – в темноте мелькнул небольшой яркий отблеск – Огонек...

Тьма и свет. Извечная борьба не прекращается ни на мгновение!..

Глава седьмая

– Ну, вот и началось, – вздохнул Финтаэль. – Думали, Конхобар станет медлить, тянуть время, но нет, решился-таки.

– Это не Конхобар, – ответил Ку-Рой. – Я его слишком хорошо знаю. Это... Кухулин. Ведь я прав, дозорный? Их командир – высокий такой, черноволосый, в красном плаще? При нем еще постоянно околачивается звездный эльф.

Дозорный лишь кивнул головой и уставился на правителя, ожидая разрешения продолжить. Однако Финтаэль словно позабыл о гонце, вперившись в Ку-Роя.

– Ты сказал – звездный эльф? Не может быть! Они ведь... ведь...

Финтаэль запнулся. Глаза хозяина лесного дворца, казалось, и вовсе вылезут из орбит.

– Да знаю я, и не хуже твоего, – отмахнулся мунс. – Мол, эльфы Звездного леса, в отличие от своих северных собратьев, полностью и бесповоротно разорвали всякие отношения с другими расами. Насколько мне известно, они признают равными себе лишь сидов, водяных великанов, ну и, конечно же, своих лунных родственников.

– Тогда как ты можешь утверждать, что это именно звездный эльф, а не переодетый ренегат из Лунного? – возразила Элиэн. – Среди наших сородичей достаточно часто встречаются эльфы, покидающие пределы леса. А люди даже придумали для них прозвище – «странствующий эльф».

– Нет. Это именно звездный эльф. Я видел его собственными глазами. Можно переодеться, сменить внешность, исправить голос, акцент... Но нельзя изменить душу, если такова существует вообще, нельзя изменить кровь, наконец... – Ку-Рой внезапно умолк, уставившись себе под ноги. – Вы ведь в свое время признали во мне мага. Не так ли, Финтаэль? Элиэн?..

Правитель эльфов и эльфийка кивнули.

– И это несмотря на то, что я внешне – человек. И мало кто может заподозрить во мне иную кровь, нечеловеческую, что ли. Так вот скажу вам, что этот эльф – самый что ни на есть звездный. Его, кажется, звали Иллирэн.

– Но что он тогда делает с Кухулином?

– А вот это для меня загадка, – улыбнулся маг. – Такая же, как и для вас.

– Если Иллирэн заодно с Кухулином... – тихо проговорила Элиэн. – То это значит, что...

– Ничего это не значит, – пробормотал Финтаэль. – Звездный лес никогда не станет воевать с Лунным. Тем более руками людей. Просто и среди них нашелся такой, что готов «постранствовать». Но оставим эти разговоры, – решительно сказал правитель эльфов. – Один эльф ничего не значит в предстоящей схватке. А она, сдается мне, будет жаркой. Однако мы отвлеклись. Прошу тебя, Хертель, продолжай, – повернулся к дозорному Финтаэль. Он знал поименно каждого жителя леса, чем уже давно заслужил всеобщую любовь и почитание.

Правда, в списке его доблестей это качество стояло на последнем месте.

Эльф, обрадованный тем, что правитель Лунного леса назвал его по имени, гордо вскинул голову и принялся докладывать дальше:

– Они вошли в лес на рассвете. Маленькая группка, около тысячи, может – полторы. Остальные остались снаружи и чего-то ожидают. Их не больше десяти тысяч...

– Превосходно, – кивнул Финтаэль. – Десять тысяч – это незначительная сила. С ней можно справиться без особого труда. Даже меняя одного нашего на троих-четверых бойцов Кухулина, мы остаемся в выигрыше. Но, думаю, размен будет гораздо меньшим. Для нас, естественно, ведь мы же у себя дома!.. Ладно. Сеал, Элиэн. Возглавите передние ряды. Каэрель, ты – резерв. Хертель будет обеспечивать прикрытие с флангов.

Хертель немедленно упал на колени; его лицо излучало поистине неземное блаженство. Еще бы! Вчера он был простым дозорным, а теперь – командир фланговых стрелков!

– Повелитель! Я просто... я даже не мечтал!..

– Встань, Хертель, – Финтаэль хлопнул его по плечу. – Насчет того, о чем ты мечтал, – поговорим после сражения. А сейчас... На позиции, господа советники. И да пребудет с вами сила леса!

Советники и новоиспеченный командир фланговых стрелков коротко поклонились и отправились прочь.

– Ку-Рой, Майр и Литайя – задержитесь, – бросил Финтаэль, когда они оказались на середине поляны. – Мне хотелось бы с вами поговорить.

Правитель Лунного леса присел на ступени своего дворца. На душе было как-то гадко, словно он только что отдал приказ о своем собственном изгнании...

Хотя, быть может, он и прав, быть может, эта война закончится именно этим?

– Для каждого из вас у меня есть одно небольшое поручение. Хотя, – Финтаэль махнул рукой, – что там поручение – просьба, но настоятельная... Литайя... – Наследница эльфийского трона вытянулась по струнке, точно заправский солдат на плацу. – Я прошу тебя остаться со мной. В Лесном Дворце. Как боец – ты не слишком хороша, а здесь ты поможешь мне справиться с силой Копья, если Кухулину вдруг вздумается полностью использовать его.

– Но, отец!..

– Никаких «но»! Я же сказал, это – настоятельная просьба. Ты будешь нужнее здесь.

– Как прикажешь, отец.

Литайя, понурив голову, отправилась внутрь лесного дворца.

– Теперь вы, – облегченно вздохнул Финтаэль. – Литайя, конечно же, обиделась, но я уверен – она очень быстро отойдет. И не приведи боги, чтобы мне понадобилась ее помощь!

Ку-Рой и Майр переглянулись. Поведение правителя эльфов было, мягко говоря, странным, однако ни один, ни другой так и не решились спросить, что же имел в виду Финтаэль.

– Ваши цели – Кухулин и этот загадочный эльф-ренегат...

– Ну, этого мог и не говорить, – оборвал эльфа Ку-Рой. – И так понятно – основная угроза исходит от них.

– Мог бы, но все-таки сказал, – заметил Финтаэль. – Потому что наша основная задача – это уничтожить Копье. Разбить армию Кухулина – не главное в этом сражении. Я уверен, что мои сородичи справятся с этой задачей. Но Копье... Упустить его – означает сделать лишь половину дела. А незаконченные дела я не люблю, ты ведь знаешь это, Ку-Рой.

– Постараемся не подвести тебя, – отчеканил Майр.

– Вот и славно. А теперь ступайте.

Финтаэль проводил взглядом воинов. Он чувствовал: эта война не будет последней, что-то случилось с Да Дергом, и изменения, судя по всему, уже были необратимы. Великий Баланс был нарушен, и теперь никто не знает, какие беды и тревоги ждут этот многострадальный мир. А эльфы... Что ж, они опять оказались на острие Меча – Меча, уже занесенного над Да Дергом незримой, но поистине великой рукой.

Лесной дворец словно очнулся ото сна, когда его хозяин вошел внутрь. Под сводами радостно защебетали невидимые для простого глаза птицы, пышные кусты гацеллехо наклонили ветви к стопам своего повелителя, а переливающийся всеми красками гра фэорро расстелился тоненьким ковром у ног правителя эльфов. Финтаэль прошествовал по залу, обогнул трон своего деда, Аорела Всевидящего, и оказался перед небольшой едва заметной дверью, оплетенной десятками различных лиан и вьюнков.

Потайная дверь тихо скрипнула, и он оказался внутри небольшой, слабо освещенной комнатки. Посреди возвышалось небольшое, густо облепленное широкими разлапистыми листьями и ярко-красными цветами дерево. Древо Познания!

– О, боги! Как же давно я здесь не был, – пробормотал Финтаэль.

– А зря. Здесь так хорошо, – раздался тихий завораживающий голос сбоку.

Финтаэль аж подпрыгнул на месте.

– Литайя! Хух. Ну ты меня и напугала. – Правитель эльфов шумно вздохнул и, улыбнувшись, добавил: – Ты права, здесь просто прекрасно. Древо вобрало в себя каждую частичку леса, оно полнится его Силой, и оттого здесь так хорошо. Воздух здесь чище, чем даже в лесу!..

– Отец, – неожиданно перебила Литайя. – Я понимаю и разделяю твое восхищение. Но давай ближе к делу, как говорят купцы из Гильдии. Зачем я понадобилась тебе здесь, в лесном дворце, когда судьба леса будет решаться как раз на его рубежах?

Финтаэль склонил голову. Зачем рассказывать ей, когда все может обойтись...

– Не томи, – топнула ногой Литайя. – Мы столкнулись с новой для нас и достаточно опасной Силой. И как бы ты ни хотел – мне не удастся остаться в стороне.

– Хорошо, – ответил Финтаэль. – Аорел Всевидящий не зря носил свое прозвище. Он предсказал многое, и многое сбылось.

– Ты думаешь, что...

– Да, думаю. Аорел смог вырастить первое Древо Познания. С тех пор у правителей эльфов это стало традицией. Старый правитель, уходя, забирает свое Древо с собой или же уничтожает его, а новый – выращивает новое. Судьба Древа тесно связана с судьбой правителя, и наоборот... Уже несколько поколений гадают, зачем Аорел ввел эту традицию. Древо дает дополнительные силы самому лесу, концентрируя в себе его силу и затем выплескивая ее наружу. Оно также поддерживает Силы эльфов, продлевает им жизнь... Но, я думаю, это не главное свойство Древа. Аорел, по-видимому, предвидел то, что сейчас происходит, и потому – взрастил его... Если Кухулин выпустит на свободу всю силу Копья... Тогда...

– Что тогда?

– Тогда, боюсь, нам придется использовать всю силу Древа. А что последует за этим – я даже не могу себе представить! – развел руками Финтаэль. – Ты нужна мне, Литайя. Без тебя у меня может не получиться подчинить две сошедшиеся между собой Силы...

Наступило тягостное молчание. И лишь веселые ярко-красные цветы, покачиваясь, создавали едва слышимый звон. Словно они были и неживые вовсе.

– Ну, так что? Ты поможешь мне?

– Да, отец. Мы справимся с этим вместе... Или не справимся вообще.

– Вот это – поистине достойный ответ наследницы Лунного престола! Однако я все же надеюсь, что мы справимся. И никаких «не справимся вообще»! В любом случае, Лунному лесу нужен правитель...

– Не говори так, отец. Правитель Лунного леса – ты, а я – твоя наследница... И не надо лишних слов! Давай лучше еще раз попытаемся определить пределы Силы, противостоящей нам.

***

Кухулин бросил быстрый, едва заметный взгляд на покоившееся у ног Копье. Его час еще не настал. И, честно говоря, Кухулин не хотел этого. Что-то было не так. Он чувствовал затаившуюся в Копье слепую ярость, однако теперь это была уже не та, равнодушная ко всему на свете сила, – теперь там просыпалась ненависть, застаревшая, укоренившаяся тысячелетиями, и ждущая, когда же наконец придет ее время. Время показать всю свою мощь, выплеснуть ее наружу, сметая, разрывая все на своем пути и устремляясь...

К чему?.. Определить это он пока не мог. Но вот сил, чтобы контролировать Копье, еще хватало.

«Быть может, я ошибся? Что, если мне просто подсунули этот артефакт, а я, словно слепой, ухватился за него, как за последнюю надежду?.. Нет, Кухулин, такие мысли до добра не доведут. Делай что должен, а дальше – посмотрим... У тебя сейчас есть противник – эльфы, и это даже очень хорошо, что Копье ненавидит эльфов. Тем легче достанется победа».

– Кухулин, надо что-то решать, – вывел из оцепенения своего командира Ульм. – Тайлер долго не продержится. Эльфы уже смяли его ряды и теперь вытесняют из леса.

– А что тут решать, – фыркнул Иллирэн. – Атаковать всем, что у нас есть. Финтаэль – не дурак. Он наверняка выставил резерв и своих лучших лучников по флангам. Но беда эльфов в том, что они уж очень надеются на поддержку леса. Они не готовы к продолжительным действиям противника и его напору. Я даже приблизительно могу сказать, что они думают: отбросить несколько атак, а дальше люди остановятся сами. Мол, не решатся они на битву в лесу, а будут лишь устраивать дерзкие вылазки в надежде на то, что лесным хозяевам рано или поздно наскучит эта возня и они сами выйдут им навстречу. Но эльфы терпеливы и никуда не выйдут...

– А почему ты решил, что эльфы думают именно так и будут действовать в соответствии с этими иллюзорными соображениями? – прищурился Кухулин. Поведение Иллирэна ему не нравилось, как будто звездный эльф подталкивал его к чему-то. Но вот к чему?!

– Я просто стараюсь думать как эльф, – вскинул голову Иллирэн. Но тут же смутился и принялся водить тиаром по снегу.

– Интересно слышать такие слова от эльфа, который пытается думать как эльф, – усмехнулся Ульм.

– Я – звездный эльф, а они – лунные. Это большая разница, – невозмутимо парировал Иллирэн. Однако от Кухулина не укрылся промелькнувший в глазах лесного воителя веселый огонек, а вслед за ним быстрый, едва уловимый сигнал. Но кому?!

Это было сделано поистине мастерски, и Кухулин даже не успел понять смысл послания, не говоря уже о том, кому оно было адресовано!

«Вот ты и прокололся, братец-лжеэльф. Да, несомненно, разница между звездными и лунными эльфами есть, но ты смог доказать, что между тобой и эльфами – неважно какими – тоже есть разница. Кто же ты такой? Маг? Нет. Мага бы я почувствовал. Тогда, быть может, прибывший из-за океана сид? Тоже не вяжется. Зачем тебе тогда я?.. Копье?.. Что ж, может быть... Но гадать можно долго, а времени остается все меньше и меньше. Ты прав, атаковать надо массированно, быстро. Я тоже прекрасно знаю лунных эльфов. И если закрепиться на окраине леса как следует, то они нас оттуда уже не выбьют...»

– Иллирэн прав, – сухо ответил принц. – Надо атаковать. Широко, массированно, быстро. Еще не все потеряно, наоборот, победа в наших руках. Если мы все, как один, упремся – они дрогнут, а дальше...

– Так что прикажешь? – поинтересовался Ульм, переминаясь с ноги на ногу. Ему уже порядком надоело бездействие. – Атаковать?

– Конечно, – раздражительно бросил Кухулин. – Я же сказал. Атаковать!

...Уладцы, разбившись на несколько групп, врывались в Лунный лес. Отовсюду летели длинные белооперенные стрелы, из-за деревьев вырывались потоки огня, на головы дружинникам падали толстенные, сплетенные из металлической проволоки сети... Однако они продолжали идти: стиснув зубы, изрыгая проклятья, но все-таки шли. Кухулин, Иллирэн и Ульм шли в последних рядах, их час еще не настал.

– Ульм! – рявкнул уладский принц. – Надо дать передышку Тайлеру. Вторую линию – вперед.

– Понял. Будет сделано.

Кухулин видел, как его друг бросился в самую гущу схватки. Туда, где мечники-эльфы сошлись с людьми грудь в грудь. Э-эх! Как бы и он хотел очертя голову броситься вперед. Но нет, пока приходилось наблюдать и порой отбивать летевшие из густых ветвей смертоносные стрелы. Эльфы доказывали, что не зря считаются лучшими лучниками в мире – каждую секунду кто-то из его бойцов падал, пронзенный стрелой лесных лучников. Однако для него это было не так уж и тяжело. Взмах, еще один, и сломанное жало отлетает в сторону...

Он настолько увлекся битвой, что едва не прозевал пробуждение Копья. Притороченная за спиной тряпица потеплела, среди деревьев родился холодный злой ветер.

«Как тогда, в Звездном лесу, – промелькнула мысль. – Что ж, может, пора потихоньку выпускать наружу копящуюся внутри артефакта силу».

Кухулин сорвал с плеча Копье. Уже прожженная в нескольких местах тряпица легла на покрытую густым зеленым ковром землю, – и это при том, что сейчас была зима! Вокруг Лунного леса земля была укрыта полуметровым слоем снега, а здесь... Здесь было лето, самое настоящее лето!

– Ты все-таки решил использовать его сейчас. – Возле уладского принца стоял возникший из ниоткуда Иллирэн. Вот секунду назад его не было, а теперь – тут как тут.

– А ты сам посмотри на него, – буркнул Кухулин. Странное поведение эльфа раздражало его все сильнее и сильнее.

С Копьем и вправду что-то происходило. Оно удлинялось на глазах. Древко из черного становилось серым, по красным лентам скользили какие-то странные переливы от бордового до нежно-розового, шипы вокруг наконечника затрепетали, словно соломинки.

– Надо высвобождать силу, – сказал Кухулин, склоняясь над Копьем. Земля вокруг него начала стремительно чернеть, травяной ковер быстро высыхал, опадал пеплом. – Иначе я уже не смогу контролировать его.

– Как скажешь, – невозмутимо ответил Иллирэн. – Твое Копье – тебе и решать. Но я бы поторопился. Эльфы теснят твоих бойцов. Они бросили в атаку резерв.

Кухулин ничего не ответил. Он лишь еще ниже склонился над загадочным артефактом, вытянув вперед руки так, чтобы они едва касались Копья. Пальцы обожгло, но не привычным теплым огнем, а каким-то холодным, словно артефакт источал ледяное пламя!.. Но он не сдавался. Несгибаемая воля заставила раскрыться внутренние барьеры, сознание проникало все дальше и дальше, раскалывая уровни защиты один за другим.

«Это кто ж тебя выковал? И откуда ты черпаешь силы?» Кухулин отвлекся лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы остановить его прорыв. Наследник уладского престола так и не понял, кто или что попыталось его остановить. Но сделано это было поистине мастерски!

И тут догадка пришла сама. Копье! Оно обладало своей собственной волей и разумом, если, конечно, этими понятиями можно было описать прямое неподчинение – и даже более того, противостояние! – своему нынешнему хозяину!..

Кухулин работал. Так, как учил его метр Лейкириус, – спокойно, не спеша, лишь немного присоединяя к своей воле магию. Первой пробить барьеры должна именно воля, а уж затем к ней присоединится магия. Правда, сейчас Кухулин слегка изменял наставлениям учителя, – второй слой колдовства тонкой сетью опутывал собранную в кулак волю. Второй слой в своей основе был сплетением сразу нескольких заклятий познания, противоречащих друг другу. Да уж, несомненно, Лейкириус мог бы гордиться своим учеником – его собственное изобретение работало, притом не искажая другое колдовство!

То, что он увидел, было невероятно, невозможно! Заклятия познания работали, но вот то, что они являли, – было поистине ужасающе. Череда сине-зеленых глобул, плывущих к разверзающейся огненной бездне; фонтаны белого огня, вырывающиеся из-под земли, сжигающие все на своем пути; человек в синем плаще с призрачной короной на голове шагает к согнувшемуся пополам старцу, лицо которого выражает поистине нечеловеческий страх и ужас; полчища каких-то невероятных, покрытых черной слизью существ с ревом устремляются на объединенное войско людей и эльфов...

«Ты уже выбрал путь... – Перед глазами Кухулина всплыло лицо... капитана Беака! Не может быть! Но как же он похож на того старика, отступающего под натиском призрачного короля! – Я думал, ты поймешь... Но теперь уже поздно. Все свершится так, как должно... Великая война – неизбежна. Но ты еще можешь сделать так, чтобы она не стала последним, что увидят населяющие этот мир существа...»

Кухулин очнулся. Голова раскалывалась, словно по ней изо всех сил хватили пудовым молотом. Он огляделся по сторонам – в реальном мире прошло всего несколько секунд. Но вот сколько он был в призрачном?..

– Что случилось? – поинтересовался Иллирэн. – Ты будто с того света вернулся. Бледный, как сама смерть...

– Все в порядке. – Кухулин провел по копейному древку тыльной стороной ладони. Ничего. Копье больше не сопротивлялось своему хозяину. Древко вновь почернело, шипы встопорщились, а две ленты больше не отливали всеми оттенками красного. Копье подчинилось. И теперь он чувствовал, что может распоряжаться этой силой как угодно.

– Та-а-ак, – улыбнулся Иллирэн. – Ты подчинил себе Копье? Превосходно! Просто превосходно...

– И даже не думай об этом! – рявкнул Кухулин, поднимаясь на ноги и выставляя перед собой свой артефакт. – Ты не получишь его! Или еще сомневаешься в моих способностях?..

– Что ты, что ты! – запротестовал эльф. Теперь он уже не был таким дерзким и наглым, как раньше, – сама покорность. – Ив мыслях не имел. Просто рад за тебя. Теперь ты можешь испепелить лунных, не моргнув и глазом.