Текст книги "Космофлот: война и миры (СИ)"

Автор книги: Андрей Чародейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 33 страниц)

– И это не решило проблему, – заметил Нелнишнош.

– И это не значит, что мы должны сдаться, и тупо петь Песнь Смерти, завидев корабли хищников! – заявила на это Аритайя.

– Значит, ты уже всё для себя решила, – вздохнул отец, то ли спрашивая, то ли констатируя.

– Я должна и я буду искать решение проблемы, – уже спокойно объяснила ему дочь. – Делать хоть что-то. Пытаться. Искать выход. Хотя бы шанс.

– На это существует Запределье, – предпринял Нелнишнош последнюю попытку.

– Я тоже существую, – заметила ему Аритайя. – И значит, действую!

Нелнишнош горестно вздохнул, а дочь вдруг совсем другим голосом спросила:

– Кстати, как ты относишься к лесопосадкам?

– Прости, что? – не понял капитан.

– Лес, – сказала, и вдруг по-настоящему тепло улыбнулась: – Я хочу посадить на Раксла-Кслаиме Лес!

...

#

Вацлав: вольному воля

[где-то в пределах восточного сектора человеческого комоса]

Старый фрегат 'Старина Джо', некогда приписанный в обеспечение ударного крейсера 'Песнь Доблести', а ныне подчистую списанный в многоцелевые гражданские суда и лишённый всего вооружения, отмерял парсеки уверенно и чётко, словно метроном. Хотя старику теперь было не угнаться за новенькими фрегатами ни в маневренности, ни в огневой атаке, но, как и положено старому коню, 'Старина Джо' 'борозду не портил': уверенно держал курс, точно и строго осуществляя задумку штурмана. Поскрипывали протяжно переборки, ровно пел маршевый, и пусть обмотки уже посвистывают, но посвистывают они в такт и в тон допустимым расчётным отклонениям.

На командном мостике собрались трое парней – весь нынешний личный состав. Будь 'Старина Джо' одушевлённым субъектом, он бы вздохнул о временах и нравах. Но всё равно, и эту свою команду старик слушался, как привык: по-военному чётко.

– Куда прокладывать курс потом? – задумчиво поинтересовался Константин, постукивая о подбородок маркером. Он даже не замечал, что держит маркер не тем концом. И что у него, вообще-то, уже и лоб, и левая щека, и правое ухо в пятнах и росчерках от маркеров. Цветных отметок на его лице уже едва ли не больше, чем на навигационном планшете – огромной прозрачной панели, со светящейся звёздной картой, и координатной сеткой – у которого Костя и работал последние часов... несколько.

Да, можно было бы разрисовывать карту пометками в цифровом виртуале. Но Константин за годы службы в Космофлоте заряжающим на главном калибре, привык, что автоматика дублируется ручным приводом. Компьютерам он доверял, но работу свою предпочитал дублировать ручными средствами контроля. А маркер с прозрачного навигационного планшета легко стирается. Жаль с кожи он стирается хуже.

Ответа на вопрос о курсе не последовало, и Виктор, переглянувшись с Константином, окликнул Вацлава, который сейчас развалился в ложементе, прикрыв глаза, и усердно сопел.

– Эй, адмирал! – крикнул Виктор Вацлаву. – Определите цель следующего перелёта! Штурман запутался!

Адмиралом Витёк повадился называть Вацлава с самого начала, с того дня, когда Вацлав назначил Виктора капитаном. Когда дело дошло до заполнения документов, и они заполняли судовые роли. Вацлав настоял, что не может быть капитаном, за неимением подходящей подготовки, и вообще – он по официальной версии – фермер, всего лишь фрахтующий частный космический корабль с командой. На деле Вацлаву было важно, что в полётных журналах и прочих документах будет фигурировать не его фамилия. Виктор тогда, было, взглянул на Константина, но тот сразу 'пошёл в отказ': – дескать, это Викторова мечта, вот Виктору и быть капитаном. Виктор согласился, но с тех пор упрямо именовал Вацлава адмиралом.

Вацлав вздохнул, открыл красные от усталости глаза, и хмуро отмахнулся:

– Я тут не капитан!

– Ага?! – Виктор разыграл возмущение. – Твой корабль!

– Хватит вам, – попросил Костя, но как-то не уверенно.

– А кто ж у нас командует? – не отступал Витёк.

– А кто у нас больше всех мечтал о собственном корабле? – ехидно поинтересовался у него Константин.

– Здрасьте! – всплеснул руками тот.

– Здравия желаю, товарищ капитан! – козырнул Вацлав, не вставая с места, и не упустил случая попенять: – Ты вполне себе капитанствовал, когда за коменюкой своей по всему космосу гонялся.

'Каменюка' – это неизвестного происхождения фиговина... пардон, артефакт, занимающий заметное место в трюме, и жутко мешающий всем при погрузке и выгрузке. Виктор эту фи... этот артефакт нашёл, и был уверен, что это – след древней исчезнувшей цивилизации каких-нибудь предтеч. Каменюка и в самом деле напоминала Камень Древних в парке у музея истории на планете Ё. Однако продать каменюку музею не получилось.

Сперва-то Виктор и слышать не хотел о музее, клялся, что впарит эту фиговину богатому коллекционеру за большие деньги. Но когда заинтересовать никого из богатых коллекционеров не удалось, и парни всё же обратились в музей, директор музея, взглянув на артефакт, весьма красноречиво закатил глаза и отключился. В смысле: связь отключил. Хотя, может он там и в обморок упал потом – этого уже было не видно, поскольку связь же директор отключил.

Как бы то ни было, но про 'выбросить каменюку за борт' Виктор и слышать не желал.

– Ах, то есть так, значит, – хмыкнул Виктор, и объявил: – тогда летим сюда! – и вывел на большой экран рубки управления фианскую звёздную карту!

– Ох ты ж! – Вацлав буквально подпрыгнул из положения полулёжа. Эта была именно та карта, что они скопировали в отцовском 'погребе' за четвёртым полем, и которую сам Вацлав до красных глаз крутил в личном виртуальном пространстве уже второй месяц.

– Как навигатор официально заявляю, что выход за Предел ореола обитания человечества категорически запрещён, – объявил Константин.

– Запрещён человеческим кораблям, – поправил его Виктор, – а мы можем взять фианский!

– Тот фианский корабль слишком человеческий! – заметил Вацлав, имея в виду, что там только 'машина' фианская, а корпус-то – человеческого фрегата.

Вацлав весь извёлся за эти два месяца: заветная ракушка больше не пела, на его попытки что-то говорить, петь, читать стихи, или проигрывать музыку никто не отвечал. Может ли это быть как-то связано с его визитом на зарытый отцовский корабль? Они там старались ничего не трогать, но мало ли? Вспомнить хоть говорящую по фиански голографическую голову: они не смогли понять, что это за сообщение, и ответить даже не пытались. Но вдруг там какая-нибудь камера была включена на передачу?

К сожалению, была версия и похуже: последнее, что Вацлав слышал из заветного приборчика квантовой связи – крик, полный боли. И всё – как отрезало. Вдруг, там что-то случилось? Что-то нехорошее?

Вот и крутил Вацлав перед глазами звёздную карту фиан часы напролёт. Но уж больно много там было отмечено звёзд и планет! Или империя фиан столь обширна, или фиане одержимые исследователи космоса. Хотя, судя по тому, как они запугали человечество – скорее всё же первое.

Были на той карте особо отмеченные зоны – обведены и закрашены красным. В одной такой – самой крупной – обитало человечество. Логично было предположить, что так фиане отмечают территории, заселённые иными расами. Значит, в других 'красных зонах' можно найти 'братьев по разуму'. Возможно, их там фиане тоже запугали угрозами тотального геноцида. Может быть, там можно узнать побольше о самих фианах.

И самое, в свете текущих задач, важное соображение: искомая планета Свободы может быть в такой же 'красной' звёздной системе. Ведь, по рассказам Сергея Волкова, группа фиан, симпатизирующая людям, хотела подарить человеческим детям планету для спасения от Вторжения. А что может защитить планету от Вторжения? Только то, что агрессоры о ней не знают. Значит, Планета Свободы должна быть либо где-то среди неисследованных империей фиан звёзд, что при взгляде на фианскую карту представляется весьма маловероятным. Либо эта планета находится на территории иной расы. А значит, искать её следует в соседней 'красной зоне'. Другие 'красные зоны' слишком далеко от Предела.

В общем, Вацлав склонялся к мысли посетить ближайшую отмеченную красным звёздную систему. Склонялся, но сомневался и колебался. А главное: как ребятам-то сказать? Посвятить их в тайну? Руководство разведки космофлота это ему не рекомендовало. По плану операции, он, Вацлав, устанавливает контакт с симпатизирующими людям фианами через свою чудесную ракушку – алиенских прибор квантовой связи, и как бы случайно находит планету Свободы.

Однако самому Вацлаву не нравилось использовать ребят 'в тёмную'. Не говоря уже о моральной стороне дела, это создавало целый ряд неудобств. Даже если бы связь установить удалось. А её не удалось установить. И решись он на самостоятельный рейд за Предел – держать команду в неведении будет невозможно.

А тут такой удобный случай! Виктор, оказывается, сам вынашивает план слетать к алиенам! Спрашивать у Виктора, почему тот скопировал себе фианскую карту, да ещё и тайком, Вацлав не стал. А что толку-то? Да и предъявить нечего: у Вацлава на эту карту авторских прав нет. Никаких нет. Ну, хоть коллекционерам Витёк карту не продал, и то ладно. Однако вслух такое Вацлав не скажет – Витёк обидится. Скопировал-то карту он чисто для себя, из неодолимого любопытства. А его стремление к наживе – это скорее смекалка и реакция на потребность выкручиваться из стеснённых финансовых обстоятельств. За это время да в работе единой тесной командой Вацлав успел достаточно неплохо узнать своих товарищей.

– Ла-адно, капитан, – протянул Вацлав с непонятной интонацией. – Тогда идём на Топураг. Там угоняем отцовский звездолёт. Что тут же фиксирует космический департамент полиции и военные с орбитальной базы.

– Эй, эй! – замахал руками возмущённый Виктор. – Чего сразу-то?! Отец твой как-то же гонял там... ну, до того, как закопать свою посудину.

– Роджер Бондски, да будет тебе известно, – наставительно сообщил Вацлав, – один из основателей и первопроходцев! Попросту говоря, во времена, когда он 'гонял', как ты выражаешься, Топураг был стихийно заселённой планетой, без контроля со стороны Метрополии, без орбитальной станции, и даже без полиции. Просто закрытая религиозная коммуна огнепоклонников. И дельцы с планеты Ё свои вложения в Топураг не афишировали: это был для них запасной плацдарм, на случай, если бы Метрополия решила бы припомнить им поддержку повстанцев в Колониальных Войнах. Вся эта цивилизация с полицией появилась на Топураге сравнительно недавно. Ё пригнало свою полицию, а Земля, 'соблюдая паритет', 'ответила симметрично', повесив над Топурагом свою орбитальную станцию.

– Как у вас стало сложно жить, – буркнул в ответ на эту лекцию Виктор.

– Поднимем шпионское корыто под видом металлолома, – предложил Константин, задумчиво почесав нос маркером (да, опять не тем концом). – А после, уже в полёте поменяем корабли. Если в шпионском кораблике начинка фианская, то и бортовые ответчики системы опознавания 'свой-чужой' должны быть фианские. А значит, за пересечение Предела нам ничего не будет!

И с некоторым недоумением глядя на то, как напряжённо уставились на него Вацлав с Виктором, Константин добавили извиняющимся тоном:

– Ну, со стороны фиан не будет.

– И почему мы до сих пор ещё не сделали так? – нахмурившись, потребовал у Вацлава Виктор.

Вацлав вздохнул. И решился:

– Потому что я пытаюсь наладить связь с фианами, – пожал он плечами. Что уж теперь, они в одной лодке. Даже хуже: в одном космическом аппарате. Надо открывать карты. Не всё, конечно.

– Вот как так получается, господин судовладелец? – нехорошо прищурился Виктор, встав из своего ложемента. – Я тут, значит, с сомнительной каменюкой ношусь, жилы рву, стараясь продвинуть науку ксенологию, а у Вас, господин судовладелец, личные связи с фианами?!

– Всего лишь алиенский приборчик квантовой связи, – Вацлав постарался придать своему голосу уверенности. – Приборчик, в экспериментах с которым предположительно наметился контакт с фианами.

– Гадство! – буркнул Виктор, плюхнувшись обратно в ложемент.

– Эм..., – протянул Константин, – Виктор имеет в виду, что нам никто ничего не объяснял, когда нас из Космофлота увольняли. Однако у нас определённо сформировалось предположение, что это не столько увольнение, сколько своеобразный перевод в,... скажем так, в другую... службу. Но... как бы спросить... мы ведь не у фиан теперь, я надеюсь, служим?

– Да я не о том! – поморщился Виктор, и демонстративно скрестив на груди руки, проворчал недовольно: – Как подумаю, сколько я потратил сил на 'каменюку'! А ведь мы в любой момент могли сгонять к алиенам, и набрать полный трюм настоящих артефактов!

– Виктор! – воскликнул Вацлав, не выдержав, и осуждающе покачал головой.

– Кто о чём...! – индифферентно пожал плечами Константин.

– Решено! Мы идём за Предел! – подумав пару минут, объявил Вацлав.

– А как же связь с фианами? – поинтересовался Виктор. – Я так понимаю, речь же о друзьях твоего отца? Закопать такое в своём огороде... понятно же!

– А связи пока нет, – Вацлав невольно нахмурился. Предчувствия всё больше толкали его к мысли, что у 'космической певуньи' стряслось что-то плохое. А значит, придётся рискнуть, и форсировать события.

– А вот разрешение мы всё же запросим, – добавил он, и набрал код запроса. Мигнул значок дальней связи. Вацлав вывел на громкую: пусть парни поймут, что Вацлав не просто так от них секретничает, ну и, раз уж они и так догадываются – всем же будет проще.

– Фермер Кречету, – ровно произнёс Вацлав. – Код красный. Вариант три. Запрашиваю крышу. Остановка: Топураг. Цель на горизонте. Вектор – вольный!

– Вас принял, Фермер, – раздалось из динамика, и через минуту молчания: – Крыша на Топураге будет по варианту 'Затмение'. По вектору... всё понимаю, но... будьте осторожнее, Фермер. Подтверждаю код 'вольному воля'! Повторяю: код 'вольному воля' подтверждён. В задней полусфере обеспечу вам четвёртый ударный и 'Зенит'. Канал для взаимодействия – семнадцатый. Удачи вам, парни!

...

Аритайя: здесь будет город-сад!

[Раксла-Кслаим, побережбе Тёплого моря]

Аритайя беззвучно плакала. Сидела на пыльном грунте, когда-то оплавленном убийственным жаром, пропитанном боевыми ядами, и смотрела на шевеление рассады. Маленькие и тоненькие зелёные... создания, потешно раскачиваясь, перебирались по грунту с места на место, то запуская свои тоненькие белёсые корешки в грунт, то выдёргивая их и судорожно отряхивая. По щеками наблюдающий за этим девушки текли слёзы. И Аритайя ничем, совсем ничем не могла помочь малышам.

Наконец один росточек, отползший дальше других, затих. Аритайя пригляделась, и убедилась: малыш запустил все свои корешки глубоко в грунт. Ещё через пару минут замер на месте второй росток. Третий. Четвёртый покачнулся, и упал, листочки его печально поникли. Девушка осторожно взяла малыша, и наудачу переместила в сторону к тому, что укоренился первым. Тут малыш пару раз неуверенно потыкал одним корешком в грунт, немножко сместился, и всё же погрузил свои корни. Тревожило только, что листики его оставались поникшими.

Аритайя вздохнула, потянулась за канистрой, и осторожно налила лужицу чистой воды посередине между укоренившимися малышами.

Теперь остаётся только ждать.

Подтянув колени к груди, и опустив на них голову, девушка смотрела в сторону ажурных белоснежных башен города Предков на фоне моря. Откуда-то издалека на гране слышимости доносилась песнь. Простая, но красивая, протяжная и певучая...

Аритайя вздрогнула, и судорожно похлопала себя по карманам: ракушка! Её заветная ракушка, приборчик квантовой связи! Она совсем забыла о нём!

– 'Выходила, песню заводила,

Про степного гордого орла,

Про того, которого любила,

Про того, чьи песни берегла'

Аритая слушала чужую Песнь, прижав ракушку к уху, смотрела на пустой город Предков, и чувствовала себя вот этой вот обожжённой войною землёй: убитой, растоптанной, пропитанной смертью, землёй, в которую кто-то осторожно и опасливо ронял семена надежды.

Надо бы вернуться к отцу, и забрать с 'Песни о доме' разговорник человеческого языка.

Да и вообще...

Она ведь решила, что станет искать решение проблемы хищников. Хотя бы какую-нибудь возможность, какую-нибудь идею того, где искать решение. Так почему бы не поискать у человеков? Она, конечно, обещала кое-что старейшине Запределья... но ведь можно то обещание и не нарушать. Да и вообще! У неё теперь собственный звездолёт есть! О! Нет, не так. Ещё круче:

Она же теперь – Капитан Смерть.

И это кое-что значит. Например, что она теперь может ни у кого не спрашивать разрешения.

Да и хищники... теперь они пускай опасаются случайно встретить её на пути.

Вот, кстати, можно воспользоваться случаем, и поговорить с тем человеком, у которого парная ракушка квантовой связи!

– 'Пусть он вспомнит девушку простую,

Путь услышит, как она поёт!

Пусть он Землю бережёт родную...'

Пока Аритайя решалась, песня оборвалась, приборчик замолчал.

– Я здес-е-есь! – пропела в ракушку девушка. – Я зде-есь!

Учитывая, что понятие 'я' в фианском гораздо глубже человеческого, и слов для обозначения 'я' существует с десяток, плюс многочисленные суффиксы и сабсуффиксы, дополняющие и уточняющие какая именно часть 'я' из богатого внутреннего мира имеется в виду, и прочее, и прочее....Сказать: – 'я здесь' – по фиански можно тысячью способов, и ни разу не повториться.

В общем, Песня получилась длинная. Вот, перевод на человеческий выходит такой короткий, а фианская Песнь получилась длинная, очень мелодичная, богатая эмоциональными оттенками, и содержащая глубокий философский подтекст, который в переводе на человеческий, пожалуй, можно дать в виде сноски. Правда сноска та займёт много страниц.

Однако сколько не пела Аритайя, никто ей не ответил.

'Вот Бездна', – подумала она, – 'я его потеряла! Моего человека!'

К счастью, на фианских навигационных картах территория обитания человеков отмечена – информация не секретная. К тому же, на борту 'золотого черепа' карта даже подробнее той, что есть у капитана 'Песни о доме'. А значит, Аритайя может отправиться туда, где исчезла её мать.

...

Вацлав: дальняя разведка

[где-то вне Предела человеческого космоса]

Пожирая последние парсеки пути, лихо вспенив пространство за кормою, самодельный и неказистый кораблик, слепленный учёным фианином из обломков человеческого фрегата, гордо вышел из гиперпрыжка... прямо в нижние слои хроносферы звезды. И начал совсем не так уж гордо падать в её фотосферу.

Капитанский мостик в скудном аварийном освещении. На большом тактическом экране, занимающим переднюю полусферу мостика, надпись белым по синему: 'Ошибка синхронизации, Пожалуйста, подождите...'.

– Сдаюсь! – в отчаянии выкрикнул Константин. – Твой, Вацлав, отец был алиенским гением! А я нифига не понимаю в том, что он наворотил!

– Спокойнее! – попросил Вацлав, закусывая губу до крови.

– Натянуть человеческую рубку управления на фианскую машину! – не унимался Константин. – Человеческие приборы! На машину, рассчитанную на иные принципы управления! Да у этой алиенской машинки параметров больше! И я не понимаю, как управлять половиной из них!

– У нас есть пять минут на истерику, – сообщил Виктор, глядя на показания тех приборов, которые ещё работали. И потом ещё десять минут на попытку выбраться. Плюс, я полагаю, пару минут на попрощаться. Так что давайте шустрее истерить! Раньше начнём – раньше закончим!

– Нет, холодного пота обшивки хватит больше, чем на полчаса, – возразил Вацлав, считыв показания приборов, и прикинув в уме экстраполяцию по времени.

– Это тут, в фотосфере. Тут прохладно. А выше будет на пару миллионов градусов потеплее, – хмуро поправил его Виктор.

(Справка: для примера, возьмём звезду по имени Солнце. Для Солнца температура в фотосфере уменьшается с высотой от 8000-10000 oК до минимальной на Солнце температуры около 4300 oК. Температура в хромосфере растет с высотой неравномерно: в нижней части – медленно,4500-4800 оК, а в средней и верхней частях – быстро, достигая на границе с короной в переходном слое значений 106 оК .)

Тем временем Вацлав, отметив, что большая часть приборов на мостике не работает, попытался подключиться к бортовому компьютеру своим инфором. То, что ему нарисовал лазер инфора на сетчатке глаза, заставила Вацлава воскликнуть:

– Вот же я тупой идиот! Подключайтесь инфорами к машине!

Бросив на него беглый взгляд, Виктор мотнул головой вверх – условный жест управления – и его новая, гражданская, но очень навороченная модель инфора закрыла ему глаза стильными очками. И тут же парень очутился в настоящей фианской рубке управления. Причём все приборы имели поясняющие подписи на человеческом русском языке. И всё в этой виртуальной рубке прекрасно работало.

Человеческий капитанский мостик с его приборами оказался лишь муляжом. То, что большинство приборов этого муляжа работало, говорит о том, что фианский учёный, известный нам под человеческим именем Роджера Бондски, имел привычку относиться к любому делу предельно аккуратно и скрупулёзно. А подсказки на приборах наводили на мысль, что фианин допускал мысль передать свой корабль приёмному сыну – Вацлаву.

Кроме рубки управления, виртуальное пространство было готово мгновенно продемонстрировать всю конструкцию корабля, и даже демонстрировало пояснения к частям фианской машины.

– Доверни-ка нам тангаж градусов на 30, – попросил Вацлав, и Виктор выполнил просьбу.

– Температура растёт! – воскликнул Константин. Виктор глянул на показания приборов, и вернул тангаж в прежнее положение.

– Какая-то фигня в нижнем трюме нас экранирует, – высказал он своё предположение.

– Та мешанина из трубок, – вспомнил Вацлав. Они облазили этот корабль, и видели ту штуку в нижнем трюме, хотя тогда и не поняли, что это такое. – Накопитель, – озвучил Вацлав всплывшую перед глазами подсказку.

– То есть прошлый прыжок у нас так хорошо получился, потому что фианский накопитель был полон, – догадался Константин. – Как я мог увидеть, что накопитель пуст, если на капитанском мостике нет такого индикатора?!

– Я должен был догадаться заглянуть в виртуал, – с горечью повинился Вацлав. – Я знал, что отец не оставил бы мне корабль без инструкции! Просто искал её не там!

– Что будет, когда накопитель зарядится? – спросил Виктор, и сам себе ответил: – Мы сгорим. Это плохая новость. Хорошая новость: нам не придётся беспокоиться о достоверности нашей аварийной ситуации!

У них был план. Замечательный, разумный план, учитывающий возможные риски. Они планировали осторожно выйти из гиперпрыжка вблизи звезды – в расчёте, что в её свете их не сразу обнаружат возможные службы наблюдения. Собрав доступную информацию, и предварительно её обработав, они бы зашли к планете по широкой дуге. И при этом изображали бы неполадки: крутились бы так, что бы создать впечатление неисправности систем ориентации.

Планета, ставшая их целью, стоила всех этих ухищрений: предварительное наблюдения и анализ показал, что у отмеченной на фианских картах красным цветом звёздной системы есть планета земного типа. И что звезда имеет некоторые колебания светимости, которые могло бы объяснить существование на её орбите сооружений, вроде фрагментов сферы Дайсона. А ещё планета имела явно повышенный радиофон: вроде, как сплошной шум, но использование широкополосных систем связи с кодовым разделением каналов и сверхнизким соотношением сигнал/шум на планете Земля сейчас даёт похожий наблюдаемый эффект.

В общем, шансы на то, что планета обитаемы определённо были. Предположительно, заселена она не фианами, поскольку на фианских картах эта система закрашена красным, как и территории, заселённые людьми. Поэтому план предусматривал разведку с мерами предосторожности.

Учитывая, как красиво горит сейчас броня их корабля (сгорал тот самый 'холодный пот' – специальное вещество, которое испаряясь, остужало нижележащие слои брони), о достоверности изображения аварийной ситуации им теперь беспокоиться было уже не нужно.

– Пять минут на истерику вышли, – сообщил Виктор. – Пошло время на попытку спасения!

– Двигаем отсюда, прямо к планете! – скомандовал Вацлав. В их положении осторожность была уже не актуальной. Горящий корабль вряд ли вызовет опасения у возможных стражей планеты. Скорее, спасателей позовут. И то, что горящий корабль не ответит на попатки установить связь, тоже подозрений не вызовет. Зато, имея полные накопители, ребята смогут в любой момент уйти в гиперпрыжок.

Ну, это, если удастся выбраться из звезды.

К счастью для парней, фианская машина показала, что превосходит человеческие аналоги даже больше, чем думали люди. Когда они подняли корабль в верхние слои хроносферы, и скачок температуры убил предпоследнюю надежду, фианская машина оправдала остаток надежд, уведя корабль 'скольжением' – эдакий недо-гипер-прыжок, который хотя и практикуется в пределах звёздных систем, но не исполняется внутри гравитационных 'воронок' космических тел.

Почти все следующие условные сутки измученные парни проспали. Оставить на вахте было некого: их было всего трое, и каждый из троих алиенски вымотался.

А потом ещё сутки они восстанавливали из подручных материалов сгоревшее антенное хозяйство: фиг с ней, со связью, но остаться без радаров в разведывательной миссии никак нельзя. Да и внешнюю камеру удалось настроить. Единственную, запасную.

Потеряв восемьдесят процентов брони, обгорелый кораблик нёсся к таинственной планете. Нёсся, однако, по безопасной для её гипотетических обитателей траектории – благоразумная предосторожность. Расчётное расстояние расхождения с планетой, при этом, обещало щедрые возможности для подробного изучения чужой цивилизации.

Первой радостной новостью после новости о собственном чудесном спасении, стало известие, что виденное ранее в телескоп кольцо вокруг планеты, определённо имеет искусственное происхождение. С нынешней дистанции это было уже очевидно.

Да и их полёт их корабля должен был бу уже быть замечен разумными, отстроившими на орбите своей планеты такое грандиозное сооружение. Однако до сих пор ничего похожего на попытку связи не происходило, и никто в них не стрелял.

– Ну и чего? – пожал плечами на это Виктор. – При таком уровне развития технологий, местные могут не бояться одинокого маленького кораблика.

– Ты покрутись ещё, покрутись, – попросил Вацлав. – Покажи им, что у нас только один маневровый работает.

– Да я уже им и джигу танцевал, и вальс! – заявил Виктор. – Уже всякое им продемонстрировал! И что у нас с ориентацией проблемы, и что мы при этом вполне осознанно уклоняемся от столкновения с их планетой, управляясь единственным работающим двигателем из всей системы ориентации!

– Стрелять в нас им никакого резона нет, – заверил Константин. – А спасать нас им разумнее начать, когда мы ближе подойдём. Разумно вывести спасательный аппарат на параллельный курс, когда мы с их планетой разойдёмся. Сейчас-то им суетиться незачем.

Вот тогда Вацлав и позволил себе расслабиться. Ушёл в кубрик, завалился в свой спальный ложемент, и нырнул в виртуальное пространство, где был только космос, полный звёзд. И просто смотрел. Иногда мечтал, иногда вспоминал. Потом стали в голову мысли мрачные лесть – о том, что могло случиться с загадочной космической певуньей. Тогда Вацлав вздохнул, на ощупь достал из кармана заветную ракушку, и запел. 'Катюшу' пел.

Его прервал хмурый Константин уже под конец песни:

– Вацлав! Ты должен это увидеть! Срочно!

Вацлав сдёрнул с головы гарнитуру инфора, отложил ракушку, и бросился бегом на капитанский мостик.

Так что не услышал Вацлав, как его окликнул голос из заветной ракушки.

На мостике всю переднюю полусферу занимало увеличенное изображение искусственных сооружений, кольцом опоясывающих планету. Сооружения те... носили очевидные следы интенсивного обстрела. Били прицельно, били кучно, били насмерть...

– Чёртовы фиане! – скрипнул зубами Виктор. – Вот что означает красный цвет на их звёздных картах! Обитаемые миры, подлежащие уничтожению!

Минуту люди в молчании потрясённо взирали на картину разгрома. На разбомбленный орбитальный город.

А потом взвыла сирена боевой тревоги.

– Множественные пуски ракет! – вскрикнул Константин, взглянув на радар. И передвинул внешнюю камеру. На экране появилось изображение какой-то безобразной конструкции, висящий чуть в стороне от мёртвого орбитального города, и активно выпускающей ракеты.

Виктор уже закладывал градиент, необходимый для гиперпрыжка.

...

Три недели спустя, разбитый кораблик, путая следы меж необитаемых звёзд, добрался таки до той нумерной системы двойного коричневого карлика на Пределе, где парни оставили своего 'Старину Джо', и пересели в фианскую самоделку.

Хмурого измученного бессонными вахтами Вацлава на борту 'Старины Джо' ждало сообщение от командующего разведотделом четвёртого ударного космического флота:

'В приграничном пространстве восточного сектора имело место боестолкновение объединённого космического флота человечества с кораблём фиан. В первые минуты боя личный состав флота оказался выведен из строя. Фианский корабль с места боестолкновения скрылся. Фермер! Твою же ж матушку поминая! Скажи мне, что это не ты спровоцировал войну!'

...

#