Текст книги "Космофлот: война и миры (СИ)"

Автор книги: Андрей Чародейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

Эпилог

Капитан Нелнишнош

[планета Раксла-слаим]

Небо Раксла-Клаима полнилось тревогами. Песни с далёких звёзд приходили одна другой невероятнее, фантастичнее, страшнее, и в сдержанном рокоте вулкана Охтырдыж чудились раскаты далёкой канонады. Где-то среди звёзд полыхала война. Разумные специально и целенаправленно убивали разумных.

А месяц назад на Раксла-Кслаим прилетели кохи. Накидали на орбите сторожевых спутников, высадились где-то. Племя Последних перебралось в звездолёты предков, и наружу из Пещер Завета выбирались редко, осторожными вылазками. Остальные откочевали куда-то, и вестей о них не было давно. За пультом дальней связи звездолёта 'Песнь о доме' велось круглосуточное дежурство, но кохи никак своего присутствия на планете не выдавали: ни переговоров, ни полётов над поверхностью. И это было подозрительно и страшно. Страшно было представить, что за пакость готовят коварные кохи.

Фиане с 'Песни о доме' на многочасовых совещаниях никак не могли прийти ни к чему, хотя бы похожему на мнение, не то, что к решению. Все с надеждой смотрели на капитана. А Нелнишнош не мог бежать с Раксла-Кслаима. Не мог, пока нет вестей от дочери. Аритайя... где бы она не была, если... если что – будет искать его здесь. Так что капитан собрал команду и добровольных помощников, и аккуратно наполовину закопал, наполовину присыпал галькой звездолёт так, что 'Песнь о доме' теперь нельзя было не то что с орбиты засечь, но и на бреющем полёте пройди – не заметишь. Если не сенсорик, конечно.

В общем, замаскировал звездолёт, и стал ждать... хоть чего-нибудь. И вот – дождался! Прямо с тревожных небес Раксла-Кслаима, точно на покинутое стойбище Последних, в огненных сполохах и под вой поднятого ветра, спустился межзвёздный корабль. Большой. Не просто большой, а... сейчас, вот, смотрите: первое, что бросилось в глаза капитану – остеклённая надстройка, которая оказалась – только не падайте – бассейном! Таким, что весь клан Последних мог бы там купаться одновременно. Огромный, шикарный красавец звёздный лайнер выглядел, как иллюстрация к сказке о невероятном будущем.

Капитан, обречённо принимая свою судьбу, вышел навстречу пришельцам. Будь, что будет.

И было вот что: лайнер, чужой всему, что только знал о звездолётах капитан Нелнишнош, спустил трап, и оттуда уверенно вышли несколько гуманоидов, закованных в мощную даже на вид броню. Они спокойно взяли под контроль периметр, и после этого по трапу спустил... спу... спустилась Аритайя!

О! Бедное сердце старого капитана едва не разорвалось! Нелнишнош не сразу узнал дочь – так изменился её эмоциональных фон. Если раньше Аритайя воспринималась, как маленькое солнышко, лучащееся чистыми и яркими детскими эмоциями, то сейчас она была окружена спокойной, уравновешенной, вполне гармоничной эмоциональной сферой зрелого, взрослого фианина.

– Отец! – Аритайя тепло улыбнулась, а потом раскинула руки и бросилась в объятия, как делала в детстве. – Оте-ец! Папка! Как же я соскучилась!

– Дочка! – только и смог выдохнуть капитан – дыхание перехватило, в горле застрял ком. Но Нелнишнош быстро совладал с собой, бросил подозрительный взгляд на чужой звездолёт, и тихо, но твёрдо спросил: – А это кто, и что им от тебя надо?

– Это человеки, и мой новый звездолёт... – стала объяснять дочка, но потрясённый капитан её перебил:

– Постой, постой! Это те самые человеки, которые убивают злобных кохи? Те самые существа, которых боятся даже презирающие смерть и боль кохи? Самая страшная раса в галактике?!

– Отец! – Аритайя вздохнула, и, как ни странно, попробовала заступиться за человеков: – Кохи – безжалостные убийцы! Человеки поступают с кохи так же, как кохи поступают с ними! С нами! Со всеми!

– Насилие суть зло! – Нелнишнош на всякий случай решил повторить своей дочери прописные истины: – Отвечать кохи тем же, значит стать такими же кохи! Сеять зло – путь в бездну! Непротивление злу насилием завещал великий, мудрый...

– Да, да, да! – перебила его Аритайя. – Не собираюсь спорить с очевидным. – Но вот эти конкретные человеки там, – она показала на ближайшую фигуру в могучей броне, – это мои человеки!

– Ты..., – Нелнишнош сделал над собой усилие, и постарался говорить спокойно и твёрдо. – Наш народ многое потерял из-за злобных кохи, многое утратил. У нас нет крупных промышленных центров, нет... возможности производить самим некоторые важные вещи. Поэтому фианам приходится выпрашивать необходимое у миносцев. А миносцы просят что-то в обмен. Они, миносцы, высоко ценят дочерей народа фиан. И... некоторые молодые фианки... уходят на Минос... ради материальных выгод для своего рода и клана. Но наш род! Никогда, до селе! Наш клан, слава предками! Пока ещё!

– Нет, нет! Что ты! Отец! – забеспокоилась Аритайя. – Пожалуйста, успокойся! Не надо тебе так переживать. Слушай меня внимательнее, пожалуйста. Эти вот – мои человеки. Они служат мне.

– Что, прости? – не поверил своим ушам Нелнишнош. – Они что тебе делают?

– Служат, – кивнула Аритайя. – Они обслуживают мой звездолёт. Ну, посмотри на эту громаду! Как, по-твоему, я сама в одиночку справлюсь с такой сложной машиной?

– Дочка, пожалей отца! – взмолился капитан. – Объясни, что с тобой происходит? Как это гордые и страшные человеки служат тебе?

– Я пою человекам песни. Только пою песни и ничего больше!

– Песни? – пожалуй, редко когда капитан Нелнишнош был настолько обескуражен.

– Человеки очень любят песни, – кивнула дочка. – Но большинство из них сами не поют, представь себе: стесняются! Зато очень любят слушать.

– Песни? – ещё раз на всякий случай переспросил Нелнишнош дочку, честно пытаясь что-то понять. – Те самые человеки, которые страшнее кохи? Самые страшные разумные существа в нашей галактике любят песни?

– У человеков есть такая странная штука, называется 'деньги', – принялась объяснять дочка. – Эта система регуляции материальных ценностей и ответственности чем-то напоминает нашу систему очков социальной значимости. Только деньги полагается отдавать сразу, как ты их заслужил.

– Погоди, – перебил Нелнишнош, – я заслужил социальную значимость, и тут же должен её кому-то передать?

– Да, – кивнула Аритайя.

– И я снова становлюсь незначительным, никому не нужным?

– Я же говорю: странная система, – Аритайя пожала плечами.

– Я пока не определился, то ли это невероятно глупо, то ли просто гениально, – покачал головой старый капитан. – Но продолжай, пожалуйста.

– Больше всех 'деньги' получают те человеки, которым приходится принимать самые ответственные решения, – продолжила объяснять дочка.

– И это логично, – кивнул он.

– Но совсем-совсем больше всех 'деньги' получают популярные певицы и актёры!

– Погоди, – Нелнишнош нахмурился, и задал провокационный вопрос, который, как он надеялся, поможет ему понять главное: – А вот те человеки, которые сражаются со злобными кохи – сколько 'деньги' получают они?

– Совсем немного! – Аритайя довольно улыбнулась. – Самые отважные из них, за самоотверженность и самопожертвование собой в бою ради других людей получают 'орден'. Это такая безделушка на память, которая никак не влияет на количество 'деньги' у человека. Теперь понимаешь?

– Ох! – выдохнул старый капитан. – Выходит, человеки не ценят убийства? Может, даже стесняются того, что вынуждены убивать?

– Да, да! – закивала Аритайя.

– Что же, выходит, эта раса не так уж безнадёжна! – заключил капитан. – Ты должна подробно объяснить это старейшинам 'Запределья'! Уверен, они пересмотрят своё отношение к человекам, и разрешат фианам контакты с этой странной и непонятной расой.

– Погоди, дочка, – Нелнишнош ещё раз окинул взглядом огромный корабль. – А зачем тебе такой большой звездолёт? Зачем тебе там бассейн? Что за ерунда?

– Это выпендрёж, – серьёзно заявила Аритайя. – Это никак не переводится на фианский язык, но для человеков это очень важно! Делать 'выпендрёж' – очень рискованное и ответственное решение! Если ты угадаешь и твой 'выпендрёж' впечатлит человеков, то они станут тебя сильнее уважать. Но если ты просчитаешься, и твой 'выпендрёж' человеков не впечатлит – они станут тебя презирать.

– Вот как! – удивился старый капитан. – И что, корабль, размерами превышающий разумные потребности – это успешный вые... как там это слово, не запомню?

– О, да! – дочь заулыбалась, кивая: – Успешный. Я не сама придумала, мне друзья подсказали. Мне вообще повезло с ними. Я тебя обязательно познакомлю! Виктор берёт все организационные вопросы на себя. Называется – 'агент'. Я, если чего-то не понимаю, говорю: – 'переговорите об этом с моим агентом!' – и всё, Виктор всё уладит.

– Но что это я! – спохватился Нелнишнош. – Беседую с тобой под открытым небом, словно безмозглый мурок! У нас тут тревожно, опасно стало. Месяц назад прилетели кохи! Они совершенно точно запустили на орбите новые спутники! А сами высадились где-то на Раксла-Кслаиме! Ох, беда! Беда, дочка! Я не хотел улетать, не зная, что с тобой!

– А, кохи, – с непонятным чувством произнесла Аритайя, подняла к лицу какой-то миниатюрный прибор, и что-то сказала на странном чужом языке. В воздухе появилась голографическая голова человека. Человек что-то спросил, Аритайя что-то сказала, и голова человека исчезла.

– А, что... – начал, было, спрашивать Нелнишнош, но Аритайя ответила, не дожидаясь вопроса:

– Мой багаж, – объяснила она. – Подарок от друзей, человеков. Сейчас выкатят.

И действительно, по трапу с лайнера с глухим лязгом скатилось несколько баранок. Матово поблёскивая на солнце покрытием, сильно напоминающим броню, надетую на человеках, баранки подкатились к Аритайе, и со щелчком развернулись в некое подобие гигантских членистоногих насекомообразных. Только эти были не живые – фианин это чувствовал точно: это машины. Нелнишнош с подозрением покосился на многоствольные штуковины на шарнирах.

– Готовность полная! – доложила ближайшая машина слегка вибрирующим голосом на вполне понятном фианском языке. – Сквад ожидает приказов!

– Даю вводную, – заговорила Аритайя, – где-то на этой планете скрывается враг: кохи. Ставлю задачу скваду: обнаружить врага и огнём принудить покинуть планету!

– Приказ принят! – бесстрастно откликнулась машина, и повторила приказ: – Обнаружить кохи, уничтожить фортификации, выдавить из помещений, подавить огнём сопротивление, попыткам покинуть планету не препятствовать.

– Ну, так то же верно, – откликнулась Аритайя. – Подтверждаю приказ!

Боевые дроиды свернулись обратно в бублики, и покатили к горизонту. За этими несколькими машинами по трапу из недр большого корабля потянулась вереница таких же.

– Дочь! Объясни! – потребовал Нелнишнош.

– Да всё просто, – Аритайя беззаботно пожала плечами, – в отличие от фиан, эти машины не чувствуют боли других живых существ, и могут делать то, на что никто из фиан не способен.

– Но дочка! Ты же...

– Я же – что? Позволяю кохам убраться отсюда живыми! Это – наша планета! И я удивляюсь, отец, почему никому из фиан давным-давно не пришло в голову построить подобные машины?

– Это не наш путь,– упрямо гнул своё хмурый Нелнишнош.

– Предложи другой! – не менее упрямо ответила Аритайя. – А пока ты думаешь над философской проблемой, я решаю конкретную практическую задачу. Я не позволю кохам убивать дорогих мне фиан!

Минуту отец и дочь пристально смотрели друг на друга. Потом дочь опустила взгляд, и заявила:

– Однажды, многомиллионнолетнее разумное существо размером с планету объяснило мне, что развитие – это поиск эффективной реакции на боль. И что есть либо развитие, либо деградация, и третьего просто не дано. Что бы на это сказал твой мудрый старец, изобретший непротивление злу насилием?

– Полагаю..., – Нелнишнош запнулся, и закончил так: – фиг его знает! Пойдём, наши все по тебе очень скучали!

...

Конец.

Почти готово. Осталось вот что: отлежится, потом я это всё внимательно вычитаю, почищу, где-то отожму «воду», где-то добавлю чуть красок. Вероятно, всё же сменю название.

(C) Андрей Чародейкин.