Текст книги "Космофлот: война и миры (СИ)"

Автор книги: Андрей Чародейкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Аренк: на грани времён

[планета Раксла-Кслаим, окресности вулкана Охтырдыж]

Нельзя смотреть на небо. Нельзя смотреть на звёзды. Поднимать лицо к небу – значит рисковать привлечь к себе недобрый взор из бездны. Аренк прекрасно знал, что космос – это мёртвая бездна, наполненная лишь мраком и предвечным злом, в котором обитают космические чудовища. Да и как не знать, когда все взрослые ворчат об этом всю твою жизнь, с самого младенчества, и родной отец среди них – первый ворчун!

Арек лежал на спине, и смотрел на звёзды. Он вглядывался в бездну предвечного мёртвого мрака, и душу его, как обычно в такие часы, наполняло ощущение прикосновения к сказкам древним и жутким, скрывающим от беглого взора смертных великие тайны. Завораживает.

Вот, ползаешь весь день: то одно надо сделать, то другое, то взрослым надо помочь, то наоборот – малышам, то куда-то сбегать, что-то принести, то унести. Оглянуться не успеешь, как день прошёл. И оглянешься – серое всё вокруг, обычное, простое. А поздним вечером поднимешь глаза к звёздному небу – и покажется сразу, что всё вокруг совсем не так просто, как кажется днём, в суете дел. Вот же ужасные демоны, злобные порождения предвечного мрака – только голову поднять! Вот и чёрные пики Огненных Гор, что скрывают священные Пещеры Завета, вон и сизые дымы вулкана Охтырдыж тянутся к небесам, как и тысячу лет назад, скрывая от звёзд урочище, где 'Последние' устроили свои схроны.

Стоит поднять открытые глаза к звёздам, и мир вокруг меняется. Оживают старинные легенды. И мнится потрясённому уму, что в жуткой бездне космической тьмы – своя потаённая жизнь. Далеко не такая простая, как представляют знакомые с детства страшные сказки. Завораживает.

Арек лежал на толстом одеяле из шерсти мурока, и считал звёзды. И не досчитывался! Недосчитывался всего одной, но самой важной. Как минимум час назад она должна была подняться над горизонтом, слишком быстрая, слишком живая среди недвижимых холодных огней вечности. Сейчас она должна была бы гореть во-он там! Но не поднялась. Не горит. Почему? А вторая должна появиться ближе к рассвету и сильно восточнее.

Звездочёт племени Последних, прабабушка Уна, учила, что именно быстрых звёзд следует бояться. Звездочёт должен считать бегущие среди холодных звёзд глаза демонов ночью, что бы днём, когда звезд не видно, точно предсказать, когда над горизонтом поднимается очередной злой глаз. Да. Ведь эти бегущие звёзды – глаза демонов космической бездны. От них следует скрываться всякому, кто хочет остаться в живых. Потому Последние и остались последними, что прочие попались демонам на глаза.

Вообще-то в Великих Тундрах целых три племени называют себя 'Последние'. Вот, было, говорят старики, когда-то давно, целых четыре племени 'Выжившие' – и все их путали, и сами они путались. Однажды собрались их старейшины, и порешили сменить племенам имена. И стали племена: 'Живущие', 'Живые', 'Живчики', и – у четвёртого старейшины, видать, с фантазией было то ли плохо, то ли слишком хорошо – 'Немёртвые'.

Вот и 'Последние', сказывают старики, собрались однажды, и порешили поменять племенам имена. Долго думали, спорили, и смеялись над вариантами, но три приличных имени трём своим племенам придумать не смогли. Смогли только два. И тогда кто-то предложил, что бы одно из трёх племён осталось бы со старым именем: – 'Последние'. Так и порешили. И с тех пор есть в Великих Тундрах три племени: 'Последние', 'Последние', и 'Последние', потому что каждый старейшина решил, что именно его племя оставит старое имя. А ещё раз собираться не стали, что бы совсем не рассориться.

Но Арек из Последних сейчас думал вовсе не об этом. Арек из Последних сейчас вглядывался в бездну космоса, и в душу его вползал холод и мрак, из-за исчезновения бегущей звезды. Старейшая среди Последних, Уна рассказывала, что раньше бегущих звёзд было больше. Во времена прадеда её прадеда бегущими звёздами небо было полно так, как кишит рыбой волна прибоя в дни нереста. Из века в век глаза демонов гаснут. И в день, когда погаснет последняя бегущая звезда, как гласит Завет предков: – кончится само время. Сам Арек застал над горизонтом только две бегущие звезды. И обе из ночи в ночь повторяли свой путь по небу с завидной точностью. И Арек принимал этот факт, как само собой разумеющееся. Бег двух бегущих звёзд казался ему вечным. И вот, вечность вдруг разом кончилась. И ничего вокруг не изменилось!

Юноша был совершенно уверен в том, что точно помнит Завет: – 'А в час, когда последняя бегущая звезда погаснет – конец времени'. И чем дольше он думал об этом, тем мрачнее казалась ему эта странная, туманная, и не логичная фраза: 'конец времени'. Что имелось в виду? У кого-то из старейших часы встанут? Или весь мир – весь, сколько его ни есть – замрёт, замёрзнет, словно скованный мёртвым льдом, и... всё?

Какой это, нафиг, завет? Завет – это когда что-то тебе наказываю предки, что-то вроде: – 'не разводи костра на открытом месте, дабы не накликать беду', – есть чёткая рекомендация, чего делать нельзя. Или: – '...тогда лей воду в жерло Охтырдыж, дабы поднялся к проклятым небесам белый дым!' Ну, да – нифига не понятно: ни зачем этот белый дым, ни кому какая с того польза может быть – не понятно. Но хоть и странная, но рекомендация есть! А тут: 'конец этому времени' – и всё?! А делать-то что? Бежать куда? Может, хотя бы, сходить на гору Завета, притащить камень потемнее прочих окрасом, и кинуть в море? Тоже толку никакого, но хотя бы выглядеть будет мистически.

Вот, не подымится к утру над горизонтом и вторая бегущая звезда – и что тогда? Выйдет старейшая Уна, ударами в свой старый ржавый чайник созовёт народ, и объявит всем: – 'Всё, фиане, время кончилось!' – так что ли? И что дальше? 'Всем спасибо, все свободны!'?! Хорошо бы. Но нет во всех Великих Тундрах племени под названием 'Верящие в счастливый исход'. Может, и были когда-то такие, да видать, не выжили, и даже памяти о себе не оставили. Так что, что бы ни загадали древние предки под фразой 'конец времени', одно ясно: жди беды.

Сам же Аренк, чем дольше об этом думал глядя на полную звёзд бездну тьмы над головой, тем больше склонялся к мнению, что 'конец времени' должен приоткрыть некие древние космические тайны...

– Аренк! – раздался вдруг грозный голос отца, словно демоническая труба, возвещающая вселенские беды: – Позор на мою голову! Где тебя носит! Сколько раз, бесстыжие твои глаза, сколько раз я должен повторять тебе простую мысль, что бы до тебя, наконец, дошло?! Нельзя смотреть на звёзды! Немедленно в схрон! Сию же минуту!

Аренк в страхе перед гневом отца подскочил, схватил в охапку одеяло из шерсти мурока, роняя звёздные таблицы, и, наполняясь чувством вины, которое тяжестью своей сгибало спину, склоняло голову, побрёл в схрон к отцу.

К счастью для Аренка, почти сразу за ним в схрон вошла старейшая Уна. Видать, трубный рёв отца разбудил старушку.

– Чего кричишь на ребёнка, словно раненый мурок? – сразу же набросилась она на отца.

Худенькая, словно высушенная солнцам, сгорбленная годами, морщинистая, словно... впрочем, вряд ли во всех Великих Тундрах отыщется нечто настолько же морщинистое. И при всём этом горячая, словно вскипевший чайник, подвижная, словно молодая невеста. И хитрая. Бесполезно подыскивать сравнение, ибо в мире точно нет никого близкого по хитрости! Полярные лисы? Ха! Да если бы те умели говорить, то лучшие из них, хвастаясь хитростью, наверняка бы сравнивали себя со старейшей Уна! Но главное – прабабушка Уна – добрая! Самая добрая во всех Великих Тундрах! И самая мудрая.

– Бабушка Уна! Не мешайте мне воспитывать сына! – попытался настоять на своём праве Шикики-Шижи. – Он должен запомнить, что смотреть на звёзды нельзя! Плохая примета! Это беду приглашать в свой схрон!

– Он мне помогал! – не раздумывая, заявила Уна, старый звездочёт клана. – У меня-то глаза совсем уже плохо видят. Мне звёзды не рассмотреть.

– У тебя есть ученик! – отрезал Ширики-Шижи, вождь племени 'Последних', и отец Аренка.

Уна разом утратила решимость, и вместо блеска азарта в её глазах разлилась печать:

– Мой ученик... Хоки... – прошамкала она.

– Вот именно, – строго сказал вождь, – Хоки слишком засматривался на звёзды, и тем навлёк на себя несчастье! Теперь твой ученик – Чучип. Он зоркий, и осторожный.

– Чучип, – старушка встряхнулась, словно намокшая ворона, и грозно прокаркала: – Чучип вчера не досчитался бегущих звезд! Не путай осторожность с ленью, вождь! Мне нужна ещё пара молодых глаз! Что, если обе звезды пропали? Что если оба глаза демонов погасли?

– Хватит, бабушка! – попытался прекратить спор Ширики-Шижи. – Хватит нам одного звездочёта! Не хватало ещё всё племя собрать, и вместе пялиться в бездну! А мой сын – самый последний тебе помощник! Нет, не так! Мой сын совсем тебе не помощник! Так! Мой сын станет однажды вождём племени! И сейчас ему следует стараться соответствовать! И уж точно нельзя ему смотреть в проклятую бездну!

Аренк сник: этот аргумент отца был железным аргументом. Даже прабабушка Уна не найдёт, что возразить! Потому что тут возразить совершенно нечего!

– Ты прав, вождь! – закивала головой Уна, щурясь и улыбаясь хитрой своей улыбочкой. – Аренк твой достойный сын, и ты должен быть уверен, что уж мы с ним об этом помним лучше других. Ты утомился, вождь, должно быть. Тебе бы на горячие источники надо. Подлечил бы нервы, успокоил. И помылся бы.

– Я моюсь регулярно, бабушка! – отмахнулся отец, но как раз это было ошибкой – называть старейшую племени бабушкой. Надо было придерживаться официального тона. Официально он – вождь, и за ним последнее слово. А вот если Уна – бабушка, то он – внучек, и чьё слово тогда последнее? Правильно. Слово старшей в семье.

– И молодец, внучек, молодец, – закивала старушка, подходя ближе, и мягко беря вождя под локоток. Затем за тот же локоток развернула внука к себе спиной, и, охнув, заявила: – А за ушами-то! За ушами грязь! Сколько раз тебя бабушка учила уши мыть?

– Старейшина Уна! Ты разговариваешь со своим вождём! – спохватился отец, но было уже поздно.

– Шижи, милый мальчик, – напирала бабуся, – вот, как за ушами грязь отмоешь, так и будешь вождём! Не пристало вождю с грязными ушами ходить, внучек! Ай-ай! Вот, уже мнится тебе, будто я своего правнука в звездочёты учу! Взбредёт же такое в голову! Попросила старенькая бабушка правнука помочь, что же тут такого? Это всё нервы, внучек, нервы! Отправляйся завтра же на горячие источники! И нервы укрепишь, и за ушами отмоешь!

– Бабушка! – обиженно и растерянно отозвался Ширики-Шижи, но, сконфуженный, ушел к себе, оставит свою бабушку с её праправнуком.

– Ну, как, видел бегущую звезду? – тут же как ни в чём не бывало поинтересовалась Уна у правнука.

– Нет её нигде, – буркнул Аренк, всё ещё под впечатлением спора старших. – И что же теперь делать?

– Как что? – удивилась старая Уна, – Спать ложиться! Ложись, ложись! И я, старая, пойду к себе.

Аренк так и сделал – лег спать. А утром отец держал совет со старейшинами. Аренк случайно услышал часть их разговора – уж больно разошлись, голоса повысили! Ой, не к добру!

– Всё же ясно, как солнечный день! Закрыла космическая бездна злые глаза, значит, нечего теперь бояться! – громко настаивал отец, явно сердясь на упрямство стариков, не желающих принять простую истину. – В Завете ясно сказано: 'конец времени'! Всяк разумеет: конец времени опасений, конец власти старых страшилок! И не нужны больше звездочёты! Совсем!

– И что же, по-твоему, теперь будет?

– Новое время теперь будет! – возвестил отец, разошедшийся пуще прежнего. – Конец старому времени – начало новому!

– Нет, юноша! – прикрикнул на него один из старейшин. – Конец времени означает конец покоя! Снова со звёзд спустятся ужасные кохи! Кохи-Пожиратели! Кохи-Разрушители!

– 'Утративший веру в Завет погудит и себя и других!' – торжественно и грозно провозгласил другой старейшина. – Так начитаются Заветы! Это простая истина есть первейший из Заветов!

– Верен я Заветам предков! – возразил вождь. – Верую! Верую, что со звёзд приходят к нам болезни, неудачи. И что не следует дразнить звёзды. Смотреть на небо – плохая примета, это значит привечать беду! Это Завет! И я говорю вам: не будет больше никто считать звёзды! А что предлагаете вы?! Увеличить число звездочётов! Неслыхано!

– Всё серьёзно, вождь Шижи! – подала голос старейшая Уна, голос строгий и звонкий, по-свойски сокращая имя вождя. – Глаза в небесах погасли, потому что демоны спускаются сюда! Нам надлежит внимательно следить за небом, дабы не пропустить знаки Нашествия! Это вопрос выживания, Шижи! Вопрос выживания всех! К таким вещам нельзя относиться пренебрежительно! Уж вождь должен бы это понимать лучше прочих!

– Простите, старейшины, но что если ваш разум помутился от старости? – хмуро и довольно грубо возразил Ширики-Шижи, – Ведь такое бывает?

– Можешь не верить нам, – громко заявил первый старейшина, – но не смей подвергать сомнению Завет!

– Старики, бывает, выживают из ума, – спокойно сказала Уна, – но не все разом! Мы же единодушны!

– Ты вождь этого племени, – уже гораздо спокойнее заговорил первый советник, – и твоё слово в любом споре последнее. Таков Завет. Но мы, старейшины, можем решить, что племени нужен другой вождь. И это тоже Завет.

– Не доводи до беды! – воскликнул второй старейшина, непонятно к кому из спорящих обращаясь. Впрочем, возможно, к каждому.

– Будь по-вашему, упрямые старики! – почти прорычал Ширики-Шижи. – Из уважения к вашим сединам в этот раз я уступлю. Возьмите каждый по молодому фианину...

– Плохо! – прервала его Уна. – Даже у зоркого глаза устанут и не смогут смотреть всю ночь! Наблюдателей надо менять, и чем чаще, тем лучше.

– Так скольких вы хотите втянуть в безрассудное глазение на звёзды?! – возмутился вождь, теряя остатки терпения.

– И ещё надо выставить пару сильных мужчин у древних шлюзов, – продолжала Уна строгим учительским тоном, явно осуждая внука за то, что тот перебил старейшую. – Мы должны быть готовы пустить воду в жерло вулкана Охтырдыж! Таков Завет предков!

– Если вера твоя в Завет ослабла, – затянул второй старейшина торжественным речитативом, – если ты усомнился в Завете, ступай в священные пещеры предков! Мы, старейшие хранители Пути, откроем тебе тайные проходы! Ступай, и убедись!

– Я был там дважды! – взорвался Ширики-Шижи. – Ты и сам должен понимать, старик! То, что хранится в тех пещерах – прямая угроза всему нашему миру! Давно пора было уничтожить проклятые пещеры! Залить лавой вулкана Охтырдыж! Да поглотит огонь скверну!

– Как ты смеешь такое предлагать?! – воскликнул возмущённо первый старейшина.

– Ты слишком разгорячился, вождь! – поспешил вмешаться второй старейшина.

– Мы сделаем перерыв! – объявила Уна. – Мы все наговорили друг другу лишнего! Нам всем необходимо успокоиться. Вечером мы соберёмся снова, и решим окончательно!

– Решим, кто будет вождём 'Последних', – довольно громко проворчал первый старейшина.

– Попробуйте, – рыкнул Ширики-Шижи, повернувшись к старикам спиной, и собираясь выйти вон, – никто из молодёжи не пойдёт за вами, старики!

– Он остынет и успокоится, – отчётливо проговорила Уна в спину уходящему вождю.

И тут Ширики-Шижи почти налетел на сына, застывшего в смущении от того, что стал свидетелем невиданного скандала.

– А, сынок! Тебя то я и ищу! – заявил Ширики-Шижи, хлопнув Аренка по плечцу. – Время пришло! Ты же помнишь?

– О чём, отец? – не понял Аренк.

– О твоей помолвке, глупый! – нахмурился недовольно Шижи. – Сговорено было много лун назад.

– Но почему прям сегодня?! – попытался воспротивиться Аренк, но под грозным взглядом отца сник.

– Хороший день! – завил ему отец строго. – Злые звёзды погасли, самое время начинать новую жизнь! – говорил он громче, чем нужно, явно желая, что бы слова эти услышал не только Аренк.

В путь молодого жениха собирали в полном соответствии с традициями. Собрали подарки, нагрузили молодых жилистых муроков. Сопровождать Аренка по традиции вызвались двое его друзей. Втроём им предстояло посетить племя 'Скрывшихся в дымах', где Аренк должен выбрать себе невесту. Им предстоял путь в четверо суток.

– Отправляясь в путь, держись Заветов! – вождь напутствовал сына ритуальной фразой.

– Я помню Завет! – озвучил Аренк ритуальный ответ.

Ширики-Шижи запнулся, и невольно скривился – последняя фраза согласно ритуалу должна была звучать так: – 'И следи за быстрыми звёздами в пути!'. Но в свете недавнего скандала со старейшинами, в устах вождя эта фраза звучала двусмысленно: вроде как он признавал правоту старейшин, чего Ширики-Шижи делать не хотелось.

– И следи за быстрыми звёздами в пути! – всё же проворчал он, заканчивая свою часть ритуала.

Аренк поклонился вождю и старейшинам, выкрикнул заключительную ритуальную фразу прощания: – Простите меня, если что не так! – развернул своего мурока, и в сопровождении друзей выехал в путь.

Аренк: гости из космоса

[Раксла-Кслаим, Спокойные Низины за Мёрзлым болотом]

Им нужно было дать большой крюк, обходя долину гейзеров. За двое суток они благополучно прошли между опасными каменными осыпями и коварным Мёрзлым болотом. То болото замерзало сверху, но согревалось подземным жаром в глубинах, так что ступивший на лёд никак не мог быть уверен в его прочности. Теперь путь лежал по богатым болотной ягодой Тихим низинам. Аренк ехал мимо невысоких холмов, и предавался ностальгии, вспоминая, какими высокими горами эти холмики казались ему в детстве.

Это случилось утром. На ночлег фиане устроились в полном соответствии с Заветами, приняв все необходимые меры к маскировке, укрылись в прикрытом холодным камнем лежбище, устроенном здесь древними пастухами в незапамятные времена.

Аренк проснулся раньше друзей. Им-то хорошо – не их судьба решится в малознакомом племени! А ему приснилось под утро, что выбрал он себе невесту за покладистый характер – та ни слова не произнесла и вела себя скромнее прочих. Он даже лица невесты не разглядел. А когда уже согласно обычаю огласил свой выбор, скромная девица подняла к нему своё лицо... и оказалось, что это прабабушка Уна!

Аренк сразу проснулся – нечего в том сне досматривать было. Подумал, видать, кислорода в лежбище на троих маловато, вот и снится всякая чушь. А раз так – выполз он из лежбища на свежий воздух. Встал, потянулся смачно, холодного воздуха вдохнул с удовольствие, ощущая, как проясняется смурной со сна разум, умылся снегом. Направился к своему муроку – осмотреть, шерсть расчесать – и только тут заметил, что пейзаж изменился. Вершину ближайшего холма венчала непривычных очертаний глыба. Не то из стали, не то из стекла. Да и не глыба, а словно бы...

Аренк сорвался с места раньше, чем успел додумать мысль до конца. Вскочил на мурока, вжал пятки в его бока, вцепился пальцами в длинную шерсть. Мурок взвизгнул обиженно, и рванул с места вскачь. Комья снега летели из-под копыт, вечно пригнутые ветром стебли хлестали по ногам, Аренк нёсся верхом на муроке, не разбирая дороги. Лишь бы подальше от лежбища, где остались друзья! Лишь бы не в сторону становищ! Дальше в болотистые низины! В гиблую топь!

Сам виноват – не глянул вокруг, когда выползал наружу! Сам виноват – не слушал отца, глазел на звёзды, вот и накликал беду! Странная штука на холме взвыла, и, взметнув тучи снега, рванула в небо следом за беглецом! Мурока больше не требовалось подгонять – животное впало в панику.

В какой-то момент Аренк не удержался, и слетел со спины мурока прямо в глубокий сугроб. Испуганное животное умчалось, вереща от ужаса. А парень забился поглубже в снег и замер. Если повезёт, хищный демон не учует его под снегом, и погонится за несчастным муроком.

Аренк лежал, силясь унять бешеный стук сердца – мнилось, демон может услышать. Сам Аренк уже не слышал воя демона, но это ничего не значит – в уши забился снег. Дышать удавалось с трудом, и в голове метались панические мысли о том, как он будет проковыривать дырочку для дыхания, что бы не привлечь этим движением страшного демона.

Не сразу Аренк сообразил, что не ощущает чувств хищника. Если бы он только подумал, то решил бы, что это странно: должны же быть чувства у хищника. Притом, известно, какие. Но Аренк не думал об этом. Пока не услышал голос:

– Вылезай уже! Всё уже, всё прошло! Больше не нужно бояться! – голос был женский, мягкий, выговор был чудной, незнакомый, и плескал голос чувством глубокой искренней радости нежданной встрече. А ещё чувством смущения и немножко – вины. Рядом с его сугробом стояла молодая девушка, фианка – Аренк почувствовал бы её и раньше, если бы не паниковал так.

Парень осторожно разгрёб снег, высунул наружу голову, и увидел девушку сказочной красоты! А прямо за её спиной замер, раззявив пасть, мёртвый стальной демон – тот самый, что сидел на холме и погнался за ним!

Аренк на секунду замер в нерешительности, но от девушки повеяло немножко смехом – со стороны он, видать, выглядел сейчас забавно, и немножко виной – она сожалела, что нечаянно его напугала. Но страха в её чувствах не было и тени. Тогда Аренк разом решился, выбрался из сугроба и отряхнулся. До него дошло, что за спиной девушки стоит машина из стали и стекла. Всего лишь напитанная древней непонятной магией сложная машина, из тех, что бывают в сказках. Это, конечно, сильно его удивляло, но чувствуя радость незнакомой девушки, свой страх Аренк стыдливо запрятал подальше.

– Ты кто? – спросил он первое, что пришло в голову, которая, кстати, слегка кружилась после дикой скачки, падения, и потрясения зрелищем стального демона, раззявившего... лаз, конечно же, это лаз внутрь машины, а не пасть. Этот 'демон', кстати, сильно пах горячим металлом, смазкой, и ещё целым букетом незнакомых запахов.

– Я Аритайя, – представилась девушка.

– А я Аренк из 'Последних', – ответил он.

– Из последних, – эхом повторила девушка, и Аренк ясно ощутил её печаль. Не поняв, что так опечалило незнакомку, парень решил на всякий случай уточнить: – Не из тех 'Последних', чьи схроны под Мрачным Камнем. И не из тех, которые живут в старых подземных ходах под каменным полем. А из тех, чьи схроны прямо у подножия вулкана!

– Так вас много? – обрадовалась Аритайя, но Аренк опять не понял, чему.

– А ты откуда? – просто спросил он.

– А мы пришли с далёких звёзд, – с готовностью ответила она, чем снова повергла бедного парня в ступор.

С далёких звёзд! 'Ушедшие к далёким звёздам'!

– Так вот что значит 'ушедшие к далёким звёздам'! – воскликнул Аренк, окрылённый догадкой. – Заветы говорят об ушедших к далёким звёздам! А мы-то считали это поэтической аллегорией! Считали, что речь идёт об умерших!

– Давай-ка, я помогу тебе отряхнуться от снега, – предложила Аритайя, – и ты поднимешься в мою машину, и я напою тебя горячим кейо, и угощу сладкими булочками!

Аренк очнулся от потрясения, и впервые обратил внимание, что странный наряд незнакомки не несёт ни клочка шерсти! И слишком облегает фигуру, что бы решить, будто шерсть есть внутри этого наряда! Бедная девушка, должно быть, замёрзла! Он с готовностью кивнул, скинул свою тяжёлую тёплую тогу, тряхнул её резко, и огляделся в поисках шапки. Похоже, шапку он потерял во время этой дикой скачки.

Аритайя сделала приглашающий жест, и Аренк мужественно сделал шаг к распахнутому лазу. Глупое сердце на мгновение зашлось в паническом страхе, но добрая девушка взяла его руку в свои... ой! – холодные рукавицы – это рыбья кожа, что ли? – и провела внутрь. Лаз закрылся.

Внутри было очень тесно – оно и понятно: эта штука и снаружи не выглядела особо вместительной. Аритайя бочком протиснулась дальше за кресло, а его усадила. Шикарное ложе! Трон, достойный покорительницы стальных летающих демонов! Девушка протянула кружку с горячим ароматным отваром, и Аренк с благодарностью принял кубок. Только заметил опасливо:

– Мы тут торчим, как на ладони, – нехорошо.

И впрямь было неуютно: прозрачное стекло щедро открывало взгляду вид и вперёд, и по сторонам, и вверх – в небо. Непривычно.

– Чего нехорошего? – поинтересовалась непонятливая пришелица со звёзд. И Аренк вдруг вспомнил: быстрых звёзд больше нет.

– Заветы наказывают нам прятаться от взгляда быстрых звёзд, – пояснил он, – но недавно две последние быстрые звёзды исчезли.

– А! – протянула Аритайя, с пониманием, и прокомментировала: – Вы привыкли прятаться от спутников слежения! Да, мы столкнули два, и они сгорели в верхних слоях плотной атмосферы.

Вот так вот просто: вернулись 'ушедшие к дальним звёздам', и погасили глаза демонов. Странно, что Заветы не говорят прямо о возвращении 'ушедших'.

– И что теперь будет? Что значит 'конец времени'? Заветы обещают конец времени, как только погаснет последняя бегущая звезда! Нам теперь можно вообще не бояться звёзд? Или кохи-пожиратели спустятся из космоса? – завалил Аритайю вопросами очухавшийся от первого потрясения Аренк.

– Ну, во-первых, не все 'бегущие звёзды', как вы их называете, погасли, – заявила пришелица. – Остался последний спутник слежения. Но он летает над другим полушанием, по ту сторону экватора, так что к вам сюда он никак не заглянет.

Новость потрясала воображение бедного парня: получается, сколько не смотри на звёзды, видишь не все небеса, а только половину! Полушарие, она сказала! Как же быть?

– Старейшины настаивают, что мы должны внимательно смотреть за всеми звёздами все ночи напролёт! – сообщил Аренк пришелице. – Что бы не пропустить первые знаки вторжения! Но если мы можем видеть лишь половину неба, сколько мы не смотри – у нас лишь половина шансов!

– Я не знаю ваших Заветов, – задумчиво произнесла девушка, – но высматривать знаки в небесах вам теперь не нужно. Мы скинули сторожевые зонды на соседних звёздах. Есть значительные шансы, что кохи не смогут их миновать, если вдруг они направятся сюда. Сенсоры засекут гравитационное возмущение при выходе коробля кохов из гипер-прыжка, и дадут нам знать.

Аренк не понял, что за заклинание прочитала сейчас Аритайя, но вдруг ясно осознал: надо сообщить старейшинам и вождю! И надо спешить! Они ещё два дня назад рассорились, и не известно, до чего эта ссора дойдёт.

– Мы должны сообщить старейшинам! – горячо заявил он девушке. – Они там так разругались с нашим вождём – как бы не дошло до беды! Мой мурок убежал, испугавшись твоего дем... твоей машины. Ты могла бы по... – тут у Аренка перехватило дыхание при мысли о полёте по небу, но он сделал над собой усилие, и договорил: – полететь со мной к нашему схрону?

– Да, конечно, – сразу же согласилась Аритайя, – мне нужно представиться вашим старейшинам и вождю, познакомиться, рассказать о нашем возвращении. Я сюда прилетела, что бы найти место для временной базы.

А вот тут перед Аренком возникло сразу две проблемы. С одной стороны, надо лететь домой, к отцу и старейшинам, пока пришелица соглашается. Будем надеяться, что во время полёта по небу его душа не выпадет из тела и не отлетит к звёздам!

Но с другой стороны, в лежбище под холмом остались двое его друзей! Что они подумают? Решат, что он пропал! Что со звёзд таки спустились кохи-пожиратели, и сожрали Аренка, который не слушал отца, и засматривался на звёзды. И понесут весть по Великим Тундрам! Или будут сидеть там – под камнем – и горевать по погибшему другу. Плохо.

К тому же, как вернуться домой с полпути? Что он скажет дома на вопрос, как прошло сватовство?

– Ну, куда лететь? – спрашивала его тем временем Аритайя. Что она делала, видно не было, потому что она по-прежнему находилась за высокой спинкой ложа, в котором Аренк утопал, но что-то там попискивало и поскрипывало.

– А можно сначала на тот холм вернуться, откуда ты за мной погналась? – попросил Аренк.

– Легко, – раздалось в ответ.

Аритайя села в соседнее ложе, взяла из его рук пустую кружку, убрала. Внезапно волшебное ложе схватило Аренка за плечи и обхватило живот, вжимая в себя его тело. Не успел парень озвучить свой испуг, как мир вокруг качнулся, тундра провалилась вниз, затем горизонт завалился на бок, и закричать уже никак не получилось – дыхание перехватило.

– Ой, прости, пожалуйста! – взволнованно попросила пришелица со звёзд.

– Да ерунда, – осипшим голосом заявил он ей как смог небрежно, пытаясь пригладить вставшие на голове дыбом волосы.

– Я поведу осторожнее! – пообещала девушка, и он почувствовал, как она за него переживает.

Ещё чего не хватало! Что бы девчонка, пусть и космическая, жалела его нежную психику! Аренк недовольно крякнул, и собрал свою волю в кулак. В оба кулака. Которые до белых костяшек сжимали края чудесного лётного ложа.

Мироздание подалось к нему, побежало, далёкий, было, холм упал к ногам, и волшебная машина замерла на вершине холма, качнувшись напоследок. Коварное хватательное ложе тут же разжало объятия, и Аренк поспешил встать. Поспешил – голова-то на миг закружилась, и он едва не выпал в открывшийся лаз. Хорошо, рукой схватиться успел. Рефлексы настоящего объезщика резвых муроков!

Аренк вышел из чрева летательной машины, с удовольствием почувствовал под ногами привычную землю, и оглядел стоянку. Муроки его друзей, очевидно, разбежались. А вот взгляды самих друзей – настороженные и потрясённые – он ясно на себе ощущал.

Спускался по склону нарочито степенно, демонстрируя друзьям, что бояться тут совершенно нечего. Взгляды их буквально жгли, и опасений в них почему-то не убавлялось. Он встал напротив замаскированного лаза в лежбище, упёр руки в бока, вздохнул, и позвал:

– Ну, ладно, хватит вам! Ну, чего? Вылезайте уже!

– Нам тут хорошо, – донеслось.

– Ну, как знаете, ребята, – он покачал головой. – Вы, это. Не спешите. Погодите тут, пока муроки успокоятся да вернутся. Может, и мой ещё придёт. Он у меня того – убёг. Испугался, бедолага.

– Ага! Ладно!

– А я пока того – полечу! – продолжил Аренк излагать план. – Дела срочные улажу. И вернусь. Наверное. Вы шибко долго меня не ждите, двигайте к 'Скрывшимся в дымах'. Может, там и встретимся. Но не спешите!

– Ага! – донеслось неуверенное согласие.

– Точно не вылезете? – уточнил Аренк на всякий случай.

– Да зачем бы?

– Ну, тогда не пеняйте, что я вас не познакомил с девушкой! – закончил он, и, развернувшись, кивнул Аритайе, замершей у лаза в машину, и не спеша взобрался на холм. Обернулся, помахал друзьям рукой. Так и не вылезли. Ну, ладно.

– Полетели, – кивнул прекрасной пришелице.

– Полетели, – легко согласилась та.

На этот раз к коварству лётного ложа Аренк был готов, и спокойно позволил охватить себя крест-накрест. Тундра снова ухнула вниз, мир опять накренился и завертелся, поворачиваясь, но толи пришелица теперь была осторожнее, то ли он уже обвыкся, но дыхание в этот раз не перехватывало.