Текст книги "Не бросайте бескрылок (СИ)"

Автор книги: Анатолий Силин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Да нет, не шучу. Какие уж тут шутки? Мать говорит, с кем-то уехала в Подмосковье. Вы что, после драки к сыну так ни разу и не приходили?

– Нет, не приходил. Я же сказал, что Тамара запретила. И мать, ведьма старая, тоже не позволяла с Ромой встречаться. Вот я и отстал от них. И участковый посоветовал переждать, иначе посадят. Вот и послушался...

– А с кем Тамара встречалась, знали?

– Знал, как не знать. Юшков некий, на КИПе работал, теперь, говорят, куда-то перевелся. Веселый малый, такие бабам нравятся. Еще по разговорам и другие мужики были, но я не видел, не стоял, как говорится, у ног.

– Значит, после драки с бывшей женой не встречались, не виделись и ничего не слышали?

– Я же сказал.

– А случайно не помните, у нее была операция на почках или мочеточнике? До вас или при совместной жизни?

– Как не помнить – была, сама мне об этом говорила. Еще до замужества в колхоз выезжала на сельхозработы, там и прихватило. А оперировали в городе. Я тот рубчик много раз видел... Поначалу-то жили неплохо. А с чего это вы про него?

– А с того, что недавно был найден в канализационном колодце отчлененный женский торс. Так вот, врачи в заключении написали о схожем шраме. И женщина якобы лет под сорок. Вы об этом разве не слышали?

– Ну как же не слышал? Тут знают, что часть тела нашли. Я мимо этого колодца на работу хожу и не раз думал: вот кому-то не повезло. Но что Тамара – даже и в голову не приходило... – Сунцов растерянно заморгал.

– На работу мимо колодца, значит, ходите? – переспросил Шилов.

– А где ж еще? Напрямую. Постойте, постойте, вы это о чем? Может, думаете, что встретил и ухандокал? Да вы что?! Не могу, не могу я! Не способен на мокрые дела! – Сунцов опустил глаза, плечи его задрожали.

– Слушайте, да никто об этом и не говорит, успокойтесь. И потом, неизвестно еще кто убит, может, и не Тамара. Ищем. Мать говорит, она уехала с каким-то кавалером в Подмосковье, – повторился Шилов. – А с кем, к кому – неизвестно. Потому я к вам и пришел. Вы никуда на днях уезжать не собираетесь?

Сунцов, поджав губы, недоуменно уставился на Шилова.

– Чево?

– Ну, куда-нибудь не поедете в ближайшие дни?

– Да нет, не собираюсь.

– Вот и хорошо. Если что, мы вас пригласим, а пока попрошу о нашем разговоре молчать. Будем разбираться.

Шилов возвращался на работу в троллейбусе. По дороге вспомнил разговор с Сунцовым. Причастен ли? По ответам и реакции – вроде нет. Четыре месяца не встречался – это легко можно проверить. Сам без утайки рассказал о плохих отношениях с женой, даже не скрыл, где на работу ходит; хотя мог бы об этом вообще умолчать. А вдруг хитрит и вводит в заблуждение? Уж такие рога мужику Тамара навесила, да еще и за решетку посадила? Основания убить ее у него были. Не каждого мужа собственная женушка в тюрьму отправляет. Отсидел, пришел с повинной, а она не приняла. М-да-а...

8

Заводская поликлиника находилась на окраине левобережной части города. Устроившись поудобней на заднем сиденье автобуса, Никитин в полудреме думал. Хотел ли он этой встречи? И да, и нет.

Вспомнил, как пять лет назад познакомился в родном селе со студенткой мединститута Галиной Тереховой. Галя со своим курсом помогала колхозу убирать картошку. Жила с подругами у соседки, которая и познакомила Сергея с квартиранткой. Он уже тогда работал в милиции и приехал в отпуск к матери.

Начались встречи, взаимная симпатия. Это длилось больше года, а потом все полетело кувырком. У Сергея неожиданно тяжело заболела мать. Она и до того не особенно одобряла увлечение сына будущей врачихой, а тут вообще расплакалась, стала задавать такие вопросы, на которые он и сам пока не мог толком ответить: где жить собирается, да кто за ней будет ухаживать, нужна ли она городской студентке?! Матери и его работа в милиции была не по душе. Она уже приглядела ему не какую-нибудь городскую, а свою, стоящую невесту – Лену, жившую почти рядом. Та матушку со всех сторон устраивала: выросла без отца, уважительная, трудолюбивая, каких сейчас мало. Уж она-то мужа и свекровь будет ценить.

Да, тогда Сергею было о чем подумать. Мать настаивала, чтобы сын побыстрее женился, а Лена, пока он в городе будет работать и доучиваться, пожила бы с ней. Ну а после учебы он переведется в свой район, может, устроится в их селе участковым.

Но как быть с Галиной? Что она скажет, ведь скоро институт заканчивает? Сергей встретился с ней, предложил выйти за него замуж и временно пожить с его матерью. До этого узнал, что в местной больнице вот-вот появится вакансия врача-терапевта. Галина обещала подумать.Однако, получив распределение в городе, ехать в деревню отказалась категорически . Разговор был долгий, но бесполезный. Сергея это обидело. Он посчитал себя оскорбленным, хотя и понимал, что житье с его матерью, которая ее вообще не воспринимала, будет не сахар. Да-да, жена должна целый год жить со свекровью, а муж в городе, – не каждая на это пойдет. Но Сергей все равно обиделся, а осенью женился на Лене. Мать поправилась, а вот с Леной жизнь не клеилась. Молодую жену захлестнул поток обид – почему муж так редко домой приезжает, почему в свой район не хочет переводиться, почему ее матери не помогает?... Небось завел в городе зазнобу, а ее разлюбил! Эти "почему" росли как снежный ком, готовый вот-вот сорваться и ударить больно, жестоко – как его, так и Лену. А дальше – больше. Сергей узнал, что жена тайком от него переписывается со своим одноклассником, служившим в армии. Он вгорячах высказал все, что думал о ней, и вскоре Лена ушла от матери и даже слушать не захотела, что ему после перевода на офицерскую должность могут выделить однокомнатную квартиру в малосемейке, что он заберет ее и мать к себе. А потом был развод: тягостный, нудный...

После окончания университета Сергея перевели из патрульно-постовой службы в розыск. Мать в город переезжать пока воздерживалась. Девчонки, с которой бы после развода с Леной встречался, у Сергея не было. Жил по принципу – обжегшись на молоке, дуй на холодную воду. Что и как с Галиной, не знал. Да как-то и не до того было, хотя о ней вспоминал и жалел, что все так получилось. Знакомые ребята рассказывали, что она вроде работает в той самой поликлинике, куда он сейчас едет. Замужем или нет – неизвестно. В какой-то мере Сергей считал себя виновным перед Галиной: поддался на уговоры матери, поспешно, не взвесив все, женился на Лене, которую никогда не любил и которая его никогда и ни в чем не понимала. Да-а, хорош, нечего сказать. Теперь-то он в себе разобрался, а тогда гордыня верх взяла. Но и Галина тоже хороша – не могла пожить с матерью!..

Вздохнув, Сергей посмотрел в окно автобуса. Скоро выходить.

9

К окошку регистратуры между тесными рядами стеллажей подошла полная женщина в белом халате.

– Вам кого, молодой человек?

– Мне, собственно, Терехову Галину. Извините, Галину Петровну, – поправился Никитин. – Она работает? – Спрашивая, Сергей еще не был до конца уверен в том, что Терехова работает именно в этой заводской поликлинике.

– У нее сейчас прием. Ваш какой номер?

– Номер? Нет-нет, я без номера, я просто так, увидеть. Она в каком кабинете?

– Второй этаж, направо по коридору, кабинет двадцать семь.

Поблагодарив работницу регистратуры, Никитин, не торопясь, поднялся по лестничному маршу на второй этаж.

Странное чувство овладело им, пока шел по неширокому коридору. К чему эта встреча? Просто так, показаться и представиться: вот, мол, какой я стал, здравствуй? А если у нее семья? Да и вообще, стоит ли бередить старое? Другой же голос подсказывал: а что тут плохого? Она же ему нравилась, и приехал он не навязываться, а просто узнать, как живет-поживает. Эти же мысли одолевали и потом, когда молча сидел на стуле в длинной очереди среди больных. Придется посидеть, а куда теперь спешить? Освежал в памяти встречи с Галиной на берегу речки, в городском парке "Динамо". Память сохранила все подробности. Помнит ли она?..

– Идите, ваша очередь, прервал его размышления рабочий в спецовке, сидевший рядом и читавший заводскую многотиражку.

– Мне не к спеху, я потом, за вами, – уступил Никитин очередь, решив зайти последним.

Рабочий долго не задержался, и вскоре Никитин услышал такой знакомый голос из кабинета.

– Следующий!

Галина, он ее сразу узнал, опустив голову, что-то быстро писала.

– Садитесь, – сказала устало, не поднимая головы. Закончив писать, спросила: – Что у вас? – И тут же, изумленно воскликнула: – Сергей, ты? Глазам не верю!

– Представь себе, Галя, я, личной персоной, – смущенно ответил Сергей, всматриваясь в лицо девушки, с которой дружил до женитьбы. Она такая же, нет, даже еще больше похорошела. И как идет ей белый халат. Щеки порозовели, а глаза радостно блестят! Встала, потом села, опять встала, значит, волнуется. Он вновь и вновь разглядывает Галино лицо, эту милую докторшу, а внутри растет то знакомое, горячее чувство, которое испытывал к ней раньше. Будто вчера расстались. Какой же дурак, что так долго оттягивал эту встречу? Боялся? Вообще-то да, стыдно! И ведь не было, никогда не было у него такого волнительного чувства к Лене. Наконец оба сели, и сразу посыпались вопросы. Много. Особенно Галиных: как с учебой, где работает, тяжело ли?.. А ему есть что ответить.

– Неужели окончил юрфак? – Какой же ты умничка! Знакомая манера дотошно выспрашивать обо всем и радоваться его успехам. О семье пока не спрашивает, а может, ждет, когда сам расскажет.

– Ко мне по делу или по старой памяти? – спросила осторожно и хитро прищурилась.

– Есть небольшое дельце.

– Все ясно, – сложила губки в пухленький капризный бантик. – Тогда уж давай сразу, а то скоро конец работы. – Она расстроилась, а Сергей доволен: уж если разочарована, значит, не забыла и ждала другого ответа. Хотя чего там ждала-не ждала, когда и без очков видно, что он ей небезразличен. Сказал, что привело в поликлинику, и попросил принести амбулаторную карту Тамары Сунцовой. Галина позвонила в регистратуру и – наконец-то о главном:

– Доволен семейной жизнью?

Ответил с ходу, без задержки, что с женой в разводе, детей нет.

– Чего так?! – Спросила удивленно и вместе с тем заинтересованно. Брови стрельнули вверх, глаза ждут ответа. Понять Галю можно, уж так спешил жениться, и вот тебе на – развод.

– В самом деле, почему? – повторила вопрос.

– Это отдельная тема, а если честно, то не получилось, характерами, так сказать, не сошлись. – Покраснев, Сергей развел руками: вот, мол, какой я в семейных делах оказался профан и неудачник.

– А ты-то? – спросил в свою очередь. – Замужем?

– Не замужняя я, – по-киношному кокетливо фыркнула Галя.

– Да-а? – Сергей не скрыл радости. – Это почему?

– Мужчины нынче пошли какие-то некондиционные. Им бы на все готовое.

– И что, все?

– Некоторые исключения, возможно, имеются, но что-то я лично таких не встречала.

После выяснения семейных обстоятельств разговор пошел непринужденней. Галина призналась, что переживала разрыв между ними, обмолвилась, что и ее мать сожалела.

Та же полная женщина из регистратуры принесла в кабинет амбулаторную карту Сунцовой и вышла. Сергей пояснил, что его интересует. Полистав карту, Галина кивнула:

– Да, есть запись, как раз то, что тебя интересует. Если не секрет, зачем это?

– По службе, делом одним занимаюсь.

– А все же?

Сергей не хотел говорить о страшной находке, да и зачем портить чудесное настроение себе и Гале, но она настояла. По мере рассказа Сергея глаза Гали грустнели и тускнели, а лицо становилось мрачным.

– Какое же зло бродит рядом с нами, – прошептала она.

– Не надо было тебе говорить, – вздохнул Сергей и положил свою ладонь на ее.

– И это теперь твоя работа?

– К сожалению, бывает и такое. Но ведь кому-то надо этим заниматься.

– Да-а, не позавидуешь...

– У нас с тобой в работе есть что-то общее. Ты лечишь людей, я тоже помогаю "больным", только с другой болезнью, себя в жизни обрести. – Рассказал про мальчика, что остался без матери, про его отца, окончательно запутавшегося в жизни, про слепнущую бабку.

– Не будем больше об этом, – сказала Галя расстроенно. – Я понимаю, как нелегко тебе бывает.

Сергей вновь сравнил ее с бывшей женой. Ничего общего: той лишь бы денег побольше приносил, да меньше на работе пропадал. А у Гали совсем другие понятия. Глянул на часы – пора уходить, а так не хочется, тем более, под конец рабочего дня. Встреча с Шиловым завтра утром. Прикинул, что на сегодня ничего сверхособого не предвидится, а значит, можно с Галей вечер провести: вместе поужинать, потом погулять. Предложил, она не отказалась, и вскоре они ехали в автобусе в городской парк. Гуляющих в "динамовском" парке было мало, в основном – люди пожилого возраста. Ходили по аллеям и говорили, говорили. Казалось, что воспоминаниям не будет конца. Подошли к летней эстраде. Когда-то частенько здесь встречались и танцевали. Галина вспомнила, как однажды к ним подошла группа подвыпивших ребят. Было поздно, и могли быть неприятности, но все обошлось.

– Припоминаю тот случай, – улыбнулся Сергей. – Задираться не стали, потому как испугались, что я из ППС.

– Хвастунишка, – покачала головой Галина. – Скажи, а ППС – это представитель полицейской службы, да?

– Почти, только не полицейской, а патрульно-постовой.

– Но теперь ты в уголовном розыске, а это, как я понимаю, самая главная служба в милиции.

– Все правильно: главная и исключительно престижная. Такая очередь туда, даже не представляешь. – Слушай, хочу спросить. Помнишь, как у этой самой эстрады я тебя поцеловал?

– Да? – удивленно переспросила Галя. – Что-то не припомню, это так давно было. – И рассмеялась.

– Нет-нет, тогда шел снег и кругом было сказочно, а мы с тобой еще играли в снежки. Ну а потом целовались. Я это запомнил.

– Памятливый ты, Сережа, однако женился почему-то на другой, – с какой-то потаенной грустью заметила Галя.

– Но ведь я покаялся... Прости. – Он хотел обнять и поцеловать Галину, но та отстранилась.

– Не надо, ни к чему это. Да и домой уже пора.

– Обиделась?

– А ты как думаешь?

– Я же сказал – прости, если сможешь.

– Если смогу. Пошли.

– Я провожу тебя.

– А потом домой через весь город? Сам знаешь, как транспорт ночью ходит.

– Да доберусь.

Расстались вполне нормально, и все-таки неприятный осадок на душе Сергея остался. Надо же, думал он, все испортил своими поцелуями. Думал, что Галя простила, оттаяла, а она... Погоди-ка, так ведь сам должен сначала определиться – чего же он от нее хочет?..

10

– Привет! – сказал Сергей, войдя утром к Шилову. – Я, кажется, чуть задержался? – Посмотрев на часы, виновато улыбнулся. – Думал, вообще не доберусь, черт бы побрал эту дальнюю дорогу с нашим никудышным транспортом.

– У тебя все? – спросил Шилов холодно.

– Да-а, а что? – недоуменно посмотрел на него Никитин.

– Скажи, мил человек, ты где это вчера пропадал? – Голос наставника по-прежнему строг, взгляд суров. Шилов говорил с ним так впервые.

– В поликлинику ездил, ты же, между прочим, знаешь.

– И когда оттуда уехал? И куда?

– Это что, допрос?

– Не допрос, а вот где находишься, изволь ставить в известность меня или Рудакова. Понял?

– Да в чем, собственно, дело?

– А в том, что тебя тут вчера обыскались. В поликлинику звонили, там сказали, что уже ушел. Но в отделе так и не появился. Непорядок, – недовольно прогудел Шилов.

"Ничего не понимаю, – мысленно вконец расстроился Никитин. – Ехал на работу с таким чудным настроением, и вдруг – выговор. За что? Один раз, вернее, один лишь вечер позволил себе погулять с любимой девушкой? И так на работе днюю и ночую..." В душе росла обида.

– Только перестань дуться, терпеть не могу. Пойми, у нас существует негласный порядок – ставить руководство в известность, где находишься. Мало ли что может случиться? Это касается всех: Рудакова, меня, тебя, всех без исключения. Теперь – почему весь этот сыр-бор разгорелся. Вчера районный прокурор наподдал начальнику отдела за волокиту в рассмотрении тяжких преступлений, в том числе попросил внести ясность по убийству, которым мы с тобой занимаемся. Случай получил в районе большую огласку. Досталось Жихареву с Рудаковым, и Рудаков дал команду нам с тобой срочно ехать к прокурору и объясниться. А тебя нигде не найдем. Пришлось одному в прокуратуру мотать. – Помолчал. – Так что, позвонить было нельзя?

– Учту, – хмуро буркнул Никитин.

– Учти-учти и обиды не держи. А теперь садись и рассказывай. Садись, говорю, в ногах, как известно, правды нет.

– Так, может, сразу поеду к Жихареву?

– Я же сказал, что ввел прокурора в курс дела и, считай, что критику принял на себя. Валяй, не тяни.

Пока Никитин рассказывал, Шилов слушал и не перебил ни разу. Потом задумчиво сказал:

– Значит, Сунцова?.. Да, скорее всего, она. Мне бывший муж тоже, не раздумывая, про операцию подтвердил. Мол, Тамару оперировали в городе еще до свадьбы. Странно, почему мать не помнит. Это что, старческий маразм или нечто другое? – Подперев голову ладонью, продолжил: выходит, что никуда она не уезжала, а убийство совершено в городе. Но кем? Кому она встала поперек дороги? Ведь не просто убита, а расчленена. Кто мог это сделать? Послезавтра докладывать Рудакову, а он вчера, знаешь, что сказал?

Никитин оторвал взгляд от висевшего на стене красочного календаря и посмотрел на Шилова.

– Что у нас с тобой должна быть железная доказательная база. Усек? Слава Богу, кажется, разобрались, кто погиб. Кстати, не забыл взять из амбулаторной карты нужные выписки?

– Не забыл, вот они. – Никитин открыл папку.

– Сегодня же завези Жихареву, а потом проскочи на завод. Подсобери информацию на Сунцову: что за человек, как работала, вела себя, были ли у нее враги? Только не загуляй как вчера, – сказал Шилов, уже улыбаясь.

– Не загуляю, не загуляю.

– Ну а с кем, если не секрет, встречался? По телефону сказали, что ушел с молоденькой врачихой. Ты уж извини за такие детали. – Теперь Шилов был настроен добродушно.

"А чего обижаться-то? – про себя подумал Сергей. – Сам виноват, мог бы и позвонить. Вот не думал не гадал, что прокурор вдруг начальнику отдела и Жихареву поддаст. Н-да-а, прокурор бывает горяч. Уж если попадет шлея под хвост, то берегись – разнос такой устроит".

– Нет, не хочешь, не говори, не настаиваю, – развел руками Шилов. – Я просто так, ради любопытства. А любопытство, как известно, не порок...

– Если уж так интересно, то повстречал ее, свою первую любовь... Галю. В кафе посидели, в парке погуляли. После рабочего дня между прочим. Будут еще вопросы?

– Да нет, все ясно. Должен же я, как твой наставник и товарищ, знать? Наверно, – да. А может... и нет? – Шилов засмеялся. – Ладно об этом, но ставить в известность впредь не забывай. Так вот, я сегодня поработаю по информации Сунцова, он нам тоже кое-что для размышления подбросил, а ты, как договорились. Только в темпе, в темпе, понял?

11

Можно подумать, что Сергей вроде хвостика повсюду таскался за Шиловым. Нет, вовсе нет, он работал, причем напряженно, и для себя не совсем обычно. А с Шиловым советовался: утром или вечером, а чаще и утром и вечером. Советы наставника на первых порах были просто необходимы. В работе Шилов точен, уж ежели что пообещает, то сделает. Сергей не переставал удивляться, сколько по их делу возникает неожиданных вопросов. Самые сложные Шилов, как правило, брал на себя. Версию по Бородулину, к примеру, отрабатывал с привлечением опытного агента (у Сергея своей агентуры пока не было). Шилов информировал подшефного о том, что и как делается и Сергей этой информации ждал. Но в какой-то момент он вдруг захандрил. Возможно, подействовала весна и вновь вспыхнувшая любовь к Гале. Он внезапно так заскучал по ней, что места себе не находил. Вспоминал недавнюю встречу в поликлинике, как потом сидели в кафе и гуляли в парке. Было просто чудесно, но сам же все и подпортил. Хотелось встретиться и объясниться: пусть не думает, что его чувства несерьезны. Еще как серьезны! Встает с думой о ней, днем мотается, то и дело вспоминая, спать ложится – Галя из головы не выходит. Быстрей бы увидеть, услышать и в глаза посмотреть. В этот день Сергей был задумчив, на вопросы Шилова часто отвечал невпопад. И Шилов это сразу подметил.

– Ты чего какой-то не такой? Случайно, не заболел? – Хитро улыбаясь, продолжил: – Любовной болезнью, а? Молчишь? Значит, так и есть. – Встал, потянулся. – И-ех, где наши годы молодые!.. – Взяв Сергея за руку, усадил рядом с собой. – А теперь послушай насчет Бородулина. Дело с мертвой точки, наконец-то, сдвинулось! Прохиндей оказался он тот еще: трижды судим, отбухал побольше, чем тебе годков набежало. А сейчас, прошу не удивляться, Бородулин находится на полном гособеспечении: сынок постарался протолкнуть в Дом престарелых, не захотел, чтобы такой папаша у него под ногами путался. Определил вроде бы и временно, а там как получится. – Ну? Удивил?

– Да уж. – Возмущенно прогудел Сергей. – Как же к нему подобраться? Наверно, сложно будет?

Шилов улыбнулся.

– Помнишь, говорил про своего человека? В общем сегодня подселил.

– Да разве это можно? – удивился Сергей.

– Можно-можно, теперь они рядышком, койка к койке, голова к голове.

– Здорово! И как тебе удалось? – Сергей не скрывал своей радости.

– Да так и удалось, – пожал плечами довольный Шилов. – Думать надо, думать и варианты искать. Вот и нашел. Оказалось, что директор дома-интерната наш бывший сотрудник. Когда узнал, кого к нему вселили, за голову схватился. Да и как не схватиться! Бородулин развил такую деятельность, что ни в какие ворота не лезет. Первым делом обмыл с друганами вселение: всю ночь орали блатные песни. А дежурного предупредил, что если кто пикнет, хуже будет, ненароком могут и в кустиках встретить. Заведение-то на окраине города, мыслишь? Еду потребовал только в палату подавать и уже определил, кто будет ботинки чистить и бельишко гладить.

– Глянь, что вытворяет! – возмущенно засопел Сергей. – Прямо как хозяин!

– Вот-вот, хозяин. А директор голову ломает, что же за жизнь теперь у его знатных ветеранов начнется.

– В самом деле кошмар какой-то.

– Я с директором и поговорил: тот согласился все, что надо, по-тихому провернуть. Об одном только просил – побыстрее убрать от него Бородулина.

– И ты?

– Пообещал, конечно.

– А разве так можно?

– Почему же нельзя? Если у кого-то хватает наглости вселить мерзавца в Дом для ветеранов труда, то выселить его оттуда мы просто обязаны. Подсоберем материалы и выдворим с треском.

– Да, верно. А как твой "мистер Икс", молчит или уже просигналил?

– Еще рановато. Тут надо без спешки. Но ждать, думаю, придется недолго, расскажу потом. – Подумав, добавил: – Нам по Бородулину осечки допустить никак нельзя, уж слишком личность одиозная.

– Ну а сам-то что о нем думаешь?

– Думаю, что хотя он и подлец, но к нашему делу вряд ли причастен. Ну, сам посуди, зачем ему соседку убивать? Чем она таким могла ему насолить? Ведь если б он ей угрожал, то огласки все равно не избежать. Уж с кем-нибудь из подружек или хахалей своих Тамара непременно этим поделилась бы, да и сам он это не хуже нас с тобой понимает. Вообщем посмотрим.

...Если забежать чуть вперед, то версия по Бородулину полностью отпала. Как-то ближе к вечеру Шилов предложил Сергею пойти в "кафешку" поесть пельмешек. Он просто обожал пельмени и не раз грозился пригласить Сергея в гости, чтобы угостить настоящими сибирскими. Жена Шилова сибирячка и пельмени, по его словам, делает отменные. Но это когда еще, а в этот раз они пришли в кафе, сели за столик, заказали пельмени и взяли по паре бутылок пива. Сергей чувствовал, что поход в кафе – лишь повод. И не ошибся.

– На Бородулине можно ставить крест, – сказал Шилов, смакуя пиво.

– Это в каком плане? – не понял Сергей.

– А все в том же, о чем несколько дней назад говорил. Словом, стопроцентное алиби, и наши надежды не оправдались, а жаль.

Не спеша нажимая на пельмени, Никитин вопросительно посмотрел в глаза Шилову.

Тот пояснил:

– Они крепко выпили, потом добавили еще и еще, и уж потом потянуло на разговоры. Не обошлось, правда, без сюрприза, но, слава Богу, все кончилось нормально.

– Не понял?

– Да, Бородулин, видно, решил проверить моего человека: схватил за шиворот и зло так ему: "Думаешь не вижу, кто ты есть? По глазам вижу – утка подсадная..."

Кадр мой хоть и опытный, а подрастерялся. Как мне рассказал, – смеюсь, а у самого поджилки трясутся и зуб на зуб не попадает: еще пристукнет ненароком. С таким-то прошлым – запросто может пристукнуть. Но оказалось, что Бородулин решил над ним вот так неординарно подшутить. А потом стал на судьбу жаловаться и поливать грязью всех подряд: родственников, что от него отвернулись, сына, что жить с отцом не захотел, лягнул и участкового, что пытал насчет убитой соседки-проститутки. Нет, говорит, мент зря старается, из ума пока не выжил. Да, и на какой хрен она мне нужна? Еще и сынок якобы его предупредил перед отправкой в интернат, что если подведет, он сам пристукнет. Вот такие, Сергей, дела с Бородулиным. Понимаешь?

– Значит, не причастен? А с газетами как?

– Кто-то кого-то хотел, видно, подставить. Подождем результатов экспертизы. – В кафе почти никого не было, и разговору никто не мешал. Заказали еще пельменей и потихоньку потягивали пиво.

– Выходит, неплохой твой агент, раз не сдрейфил.

– Толковый, толковый, – согласился Шилов. – Кстати, сам-то когда намерен обзаводиться агентурой? Решай, пока Рудаков не спросил. Одного в порядке шефской помощи, так и быть, презентую. Чего молчишь?

– Наметки кое-какие есть, но нельзя же в таких делах – трах-бах. Да и никого путевого пока не вижу.

– Ну, даешь! Путевого захотел! Путевых к нам, брат, на аркане, не затащишь. Это уж кто на крючок попался, кому деваться некуда, те еще могут послужить. Мой совет – решай и не тяни. Нам, оперативникам, без агентуры никак нельзя.

– Как только с делом закончим, сразу и займусь. Обещаю.

– Не-ет, так не пойдет, уж если впрягаться, то сразу. Закончим это дело, появятся другие и так до бесконечности. Ты же в розыск работать пришел?

– Работать, работать, не играться, – обиделся Сергей. Шилов и тут попал в точку: сколько раз Сергей иногда сомневался: а правильно ли выбрал службу? Может, в другую, пока не поздно, перейти? Хотя в розыске ему нравилось: польза налицо, правда, и колготно, нелегко.

Видя, что Никитин насупился, Шилов сменил тему.

– У врачихи-то своей давно был?

"Спрашивает, вроде не знает", – подумал Сергей, но сказал другое: – Давным-давно, даже не помню, когда в последний раз встречались. Кажется, когда ездил в поликлинику.

– Припоминаю, припоминаю, – улыбнулся Шилов. – Позавчера это было. Тебя еще всем миром искали и найти никак не могли. Крепко ты меня подвел. Да уж ладно, не буду старое ворошить. Но слушай: если переживаешь, значит, любишь.

Поели, пива попили, поговорили. Встав из-за стола, Шилов сказал:

– Пошли в отдел, а то, чего доброго, искать начнут. – Выйдя на улицу, похлопал Сергея по плечу. – Представь себе, терпеть не могу наперед загадывать: планируешь одно, а получается совсем наоборот.

– Я тоже стараюсь не загадывать, – ответил Сергей, так и не поняв, что хотел этим сказать Шилов.

12

Сергей ехал автобусом на завод, смотрел в окно и шептал: «Темп, темп, темп...» На заводе вначале зашел в отдел кадров, откуда его сопроводили в цех, где работала Тамара. Мнение заводчан, знавших Сунцову, было неоднозначным. Одни характеризовали ее как трудолюбивую и, в общем-то, скромную работягу, хотя и державшуюся от остальных членов бригады особняком, другие, (таких было больше) считали несерьезной, развратной женщиной, совершенно не занимавшейся воспитанием малолетнего сына. Сергей обратил внимание, что подруг в бригаде у Тамары не было. О поведении Сунцовой сказали и в отделе кадров, куда с жалобой на дочь приходила ее мать. Почти все, с кем пришлось Никитину встретиться, будто сговорившись, повторяли, что у Сунцовой были плохие отношения с матерью, что между собой они враждовали, о чем Тамара рассказывала своей близкой подруге из соседнего цеха. В общем, на заводе не одобряли, что Сунцова посадила мужа, а после этого занялась развратом. «Мужа и в тюрьму, – пожимали плечами все, кто знал об этом. – Можно б было решить как-то по-другому, ведь сын в семье подрастает...»

А лучшая подруга Сунцовой вначале Сергею вообще ничего не хотела говорить и все выпытывала, где Тамарка да что с ней? Никитин как мог объяснил. Начались охи и ахи. Успокоившись, "под большим секретом" (вдруг кто узнает, что лишнего наболтала) она рассказала о Тамариных ухажерах, в том числе и о самом последнем, в которого та была безумно влюблена. Вспомнила, как, радостно посмеиваясь, Тамара называла его "носариком" (фамилию так и не сказала) и что он работал в городском тресте по саночистке.

"Ну вот, кажется, и все", – подумал Сергей, выходя из цеха. – Шилов обрадуется. Еще бы, получить такую информацию. Жаль, что фамилия "носарика" неизвестна. Но ее можно и в тресте узнать. Надо же, мать приходила жаловаться, видно, крепко дочь ее допекла... Ладно, доложит Шилову, пусть с Рудаковым думают, что делать дальше. В общем-то, после обеда уже можно и проехать в трест по саночистке. Интересно, что за птица этот "носарик". Последний ли любовник? А если он сотворил черное дело?.." Только от одной этой мысли сердце гулко застучало. Но зачем убивать? Чем Сунцова могла его так достать?!

О чем только Сергею не думалось, когда возвращался в отдел милиции. Какие только планы не строил. Да если честно, и отличиться хотелось.

А вдруг Шилов еще не вернулся? Он ведь тоже собирался укатить по информации мужа Тамары? Скорее всего, тоже встречается с кем-то из любовников погибшей. И еще хотел заскочить в ЭКО УВД. А может, уже вернулся? Интересный у него наставник, без дела часа не посидит. Вспомнив недавний рассказ Шилова, Сергей заулыбался. Чего это он в тот раз так разоткровенничался?

– Для меня работа в милиции – все, – говорил доверительно. – Колготы, беготни сам знаешь сколько у нас бывает. Порой с ног валюсь: ну, конец, думаю, дошел до ручки. Потом напряжение спадет и... ничего. Жена иногда как начнет пилить, что дома не бываю, дочкой не занимаюсь, а после сама же и скажет: что погорячилась, лишнего наговорила и... ничего.

Ментом, падлой, всякими другими обидными словами обзывают и до того иной раз зло на людей возьмет, что глаза бы ни на кого не глядели! Но услышишь добрые слова, да еще и начальство отметит, и... ничего. Ведь не для себя стараюсь, а чтобы людям жилось лучше, чтобы меньше их дурачили всякие проходимцы. Как подумаю, что и я тут пользу приношу, так на душе легчает... – Вот такой Шилов, вот что привело его в милицию.