355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Рыбаков » Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. Книга 2) » Текст книги (страница 13)
Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. Книга 2)
  • Текст добавлен: 18 июня 2017, 01:00

Текст книги "Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. Книга 2)"


Автор книги: Анатолий Рыбаков


Соавторы: Эдуард Успенский,Гавриил Троепольский,Юрий Сотник,Николай Сладков,Мустай Карим

Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 55 страниц)

– Спокойно! – кричал белобрысый, продолжая метаться из стороны в сторону. – Не подходить! Это пленные нашего звена, больше никого… Медведи, лисицы… не ввязываться. Это не ваши пленные, это наши, мы их поймали…

В комнату вошел широкоплечий парень в майке, длинных черных брюках, тоже с галстуком.

Белобрысый отдал ему салют и, волнуясь, заговорил:

– Наше звено поймало трех скаутских разведчиков. Они хотели похитить отрядное знамя. Мы их заметили еще на улице. Они совещались у подъезда и всё осматривались…

– Выпустите их, – приказал вожатый.

Толпа пионеров раздвинулась. Мальчики вышли из своего угла.

– Продолжай, Вася, – сказал вожатый, оглядывая ребят.

– Они всё осматривались, – опять заговорил белобрысый, – потом пошли по лестнице. Мы – с черного хода, наверх. Они заглянули сюда, увидели, что никого нет, обрадовались и вошли, а мы их цап – всех в плен взяли.

– Вы кто? – обратился вожатый к мальчикам.

– Мы никто, – угрюмо ответил Миша. – Зашли посмотреть, что за пионеры такие.

Все рассмеялись. Белобрысый закричал:

– Не сознаются! Это скауты. Я вот этого знаю. – Он ткнул в Славу. – Он у них патрульный.

Слава покраснел.

– Неправда! Я никогда скаутом не был!

– Не был!.. Рассказывай! Я тебя знаю. Мы тебя сколько раз видели… Правда, Сережка?

– Правда, – не моргнув глазом подтвердил мальчик, бивший на барабане тревогу.

– А еще отпирается! – закричал белобрысый. – Я их хорошо знаю. Они на Бронной живут.

– Вот и неправда, – сказал Миша, – мы живем на Арбате.

– На Арбате? – удивился вожатый. – Как же вы сюда попали?

– Пришли… Ведь только здесь есть отряд.

– Нет, – сказал вожатый, – не только здесь. У вас в Хамовниках тоже есть отряд, на Гознаке. И Дом пионеров организован на Девичьем поле. Почему вы туда не пошли?

– Да? – смутился Миша. – Мы не знали. Нам сказали, что в Москве только один отряд – ваш.

– Кто сказал?

– Товарищ Журбин.

– Откуда вы его знаете?

– Он у нас в доме живет.

– А-а… – Вожатый дружески улыбнулся. – Я знаю товарища Журбина. Так это он вам сказал? Только наш отряд не единственный. Есть в Сокольниках в железнодорожных мастерских и у вас на Гознаке. А ваши родители где работают?

– На фабрике Свердлова, – вмешался Генка. – У нас в доме клуб и драмкружок.

– Теперь все понятно, – засмеялся вожатый. – Вышла маленькая ошибка. Наши ребята, по старой памяти, все со скаутами воюют, вот вам и попало. Ничего, сейчас мы это дело уладим.

Он засвистел в плоский физкультурный свисток. Отряд выстроился вдоль стен, образовав квадрат, в центре которого стоял вожатый и рядом с ним – Миша, Генка и Слава.

Мальчики завороженно смотрели на пионеров. Они стояли стройными рядами, по звеньям, с звеньевым флажком на правом фланге.

– Горнист, приветствие! – скомандовал вожатый.

Горн протрубил приветствие.

– Ребята! – сказал вожатый. – К нам пришли гости из Хамовнического района. Они тоже хотят стать пионерами. Попросим их передать ребятам Хамовников наш пламенный пионерский привет.

И пионеры Красной Пресни приветствовали будущих пионеров Хамовников троекратным «ура».

Глава 38
ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Только к концу дня покинули мальчики гостеприимный пионерский клуб. Восхищенные всем виденным, возвращались они по бульварам Садовой к себе домой.

– «Пионер здоров и вынослив» – вот самый правильный закон, – разглагольствовал Генка, размахивая руками, – самый правильный! Надо побольше заниматься физкультурой и развивать мускулы.

– Есть законы поважней, – заметил Слава.

– Какие?

– Например, «Пионер стремится к знанию. Знание и умение – сила в борьбе за рабочее дело».

– Это поважней? Ничего ты не понимаешь! Если будешь слабым, тебя буржуи в момент расколошматят, никакие знания не помогут. Верно, Мишка?

– Самых важных законов два, – наставительно произнес Миша. – Во-первых: «Пионер смел, настойчив и никогда не падает духом». Но самое главное – это то, что сказал Ленин. Слыхали, их вожатый читал: «Дети, подрастающие пролетарии, должны помогать революции». Вот это самое главное.

– А вы заметили, как о них сторож в типографии говорил? – сказал Слава. – С уважением.

– Еще бы, – сказал Миша, – их весь район знает, а уж в своей типографии и подавно.

– Только почему у них нет никакого оружия? – недоумевал Генка. – Хотя бы винтовочка какая-нибудь для порядка.

– Мы как отряд организуем, – сказал Миша, – так звенья будем по-другому называть. Зачем все эти звери? Лучше какое-нибудь революционное название. Например, имени Карла Либкнехта или Спартака. А слышали, вожатый сказал: «К Международному юношескому дню передадим лучших пионеров в комсомол». Видали? Этот белобрысый будет комсомольцем, а мы еще даже не пионеры.

– Этому белобрысому нужно наложить как следует, – проворчал Генка.

– За что? – возразил Миша. – Они защищали свое знамя. Ведь они не знали, кто мы такие.

– Надо пойти на Гознак, – сказал Слава, – может быть, нас примут в пионеры.

– Зачем нам куда-то ходить, – возразил Миша, – ведь у нас есть своя фабрика. Их вожатый сказал: отряды будут созданы при всех фабриках и заводах.

Мальчики подошли к своему дому. В воротах они услышали шум и крики, доносившиеся с заднего двора.

Они побежали туда и увидели толпу ребят, окруживших беспризорника Коровина. Он стоял, прижавшись спиной к стене, как затравленный волчонок.

– Воровать сюда пришел?! – наскакивал на него Борька Филин. – А? Воровать?! Бей его, ребята!

Миша растолкал ребят и стал рядом с беспризорником.

– Вы чего к нему пристали?

– Брось, Мишка, – крикнул Генка, – ведь это он у тебя деньги украл! Нечего его защищать. Знаю я этих беспризорников… Малолетние преступники!

Коровин засопел и пробормотал:

– Сам ты рыжий преступник.

Все рассмеялись.

– Айда в клуб, – сказал Миша. – Пойдем с нами. – Он потянул беспризорника за рукав, но тут же отпустил, вспомнив, что рукава у Коровина плохо держатся.

– Не пойду я, – угрюмо ответил Коровин, исподлобья поглядывая на Генку.

– Не ходи с ними, пацан, – ввязался вдруг Борька. – Давай лучше в расшибалочку постукаем.

– Пойдем, – Миша обнял Коровина за плечи, – не бузи, пойдем.

Глава 39
ХУДОЖНИКИ

В клубе драмкружковцы рисовали декорации. На сцене лежали длинные полосы белой бумаги. Маленький Вовка Баранов, по прозвищу «Бяшка», тщетно пытался нарисовать богатую крестьянскую избу, жилище кулака Пахома.

– Эх ты, Бяшка несчастная! – ругался Шура-большой. – Не можешь простую избу нарисовать, а еще сын художника!

– При чем здесь «сын художника»? – оправдывался маленький Бяшка. – Наследственность передается только в третьем поколении.

Коровин поглядел и неожиданно для всех взял уголь и начал рисовать. На белых листах появились очертания печи, окошек, длинных лавок.

– Видал? – Миша подтолкнул Генку локтем.

– Что с того, что он умеет рисовать?.. – Генка презрительно тряхнул волосами. – Охота тебе с ним возиться!

– Если каждый из нас сагитирует хоть одного беспризорника, то и беспризорных не останется, – изрек Миша.

Коровин кончил эскиз и сказал:

– Кисть не годится.

Шура принес ему несколько кистей, но Коровин все забраковал.

– Другие нужно, – твердил он.

Миша вынул остатки лотерейных денег и протянул их Коровину:

– Сходи купи какие надо.

Коровин молча смотрел на Мишу.

– Иди, – сказал Миша. – Чего ты на меня глаза таращишь?

Коровин нерешительно взял деньги, молча оглядел ребят и вышел из клуба.

– Фью! – свистнул Генка. – Ухнули наши денежки!

– Если ты так будешь распоряжаться финансами, – объявил Шура, – то я с себя снимаю ответственность за спектакль.

– Нечего прежде времени волноваться, – ответил Миша, – подождем.

Наступило томительное ожидание. Уже собрались взрослые.

«Неужели обманет? – думал Миша. Он вспомнил, как Коровин поглядел на него, когда брал деньги. – Нет. Придет».

Но Коровина все не было.

– Нечего больше ждать, – сказал Шура. – Давай, Бяшка, рисуй.

Вовка начал разводить краски, как вдруг дверь распахнулась и появился Коровин.

Он был не один. Его крепко держала за плечо высокая смуглая девушка с черными, коротко остриженными волосами, одетая в синюю юбку и защитного цвета гимнастерку, перехваченную в талии широким командирским ремнем. И самое интересное: на ней был красный галстук. Одной рукой девушка крепко держала Коровина, в другой у нее была пачка кистей. Вид у девушки был решительный. Она строго спросила:

– Кто посылал его за кистями?

– Я, – ответил Миша.

– Зачем вам кисти?

– Декорации рисуем.

Девушка отпустила Коровина, подошла к сцене и, разглядывая декорации, спросила:

– Какую пьесу вы ставите?

Вперед выступил Шурка-большой:

– «Кулак и батрак». Разрешите представиться: Александр Огуреев. Художественный руководитель и режиссер.

Девушка пожала Шурке руку и сказала:

– Валя Иванова. Из районного Дома юных пионеров. – Она показала на Коровина: – Мы этих ребят отучаем воровать, а вы их приучаете. Он стащил у нас кисти.

– Я не стащил, – пробормотал Коровин, – я взял с возвратом.

Миша с удивлением смотрел на девушку. Ей было на вид лет семнадцать, не больше, а она уже вожатая и работает в Доме юных пионеров.

– Где же ваш дом? – недоверчиво спросил он.

– На Девичьем поле… А что у вас за дикий кружок? Кто вами руководит? При какой организации вы состоите?

– Мы при домкоме! – крикнул Генка.

– А знаете вы, кто такие юные пионеры? – спросила девушка.

Мишка, Генка и Слава закричали: «Знаем!» – но их голоса потонули в крике остальных ребят: «Нет, не знаем!»

– Тише! – Девушка подняла руку.

Когда все замолчали, она сказала:

– Пионеры – это смена комсомолу.

– Мы тоже скоро будем пионерами! – крикнул Генка.

– Конечно, будете, – сказала девушка. – А пока приходите в Дом пионеров. Приходите. Тогда и кисти принесете.

– Ладно, – сказал Миша, – а вы придите в воскресенье на наш спектакль…

Девушка ушла. Коровин вернул Мише деньги и снова принялся рисовать.

– Почему в магазине не купил? – спросил Миша.

– А чего зря платить! Я ведь не для себя.

– Ему платить непривычно, – ехидно заметил Генка и примирительно добавил: – Ладно, рисуй… Эх ты, Корова…

Глава 40
ОПЫТНЫЕ СЫЩИКИ

– Идет! – прошептал Генка.

Из ворот вышел Филин, свернул в Никольский переулок и направился к Пречистенке.

Генка и Слава двинулись за ним.

– Вразвалку идет, – шептал Генка. – Определенно бывший матрос. Видишь, ноги расставляет, как на палубе.

– Обыкновенная походка, – возразил Слава, – ничего особенного. Потом, он в сапогах, а заправские матросы носят брюки клеш.

– При чем здесь клеш! Вот как он оглянется, ты на лицо посмотри. Увидишь – красное, как морковка. Ясно – обветренное на корабле.

– Лицо у него действительно красное, – согласился Слава, – но не забывай, что Филин алкоголик. Потом, смотри, – руки держит в карманах. Разве настоящий матрос держит руки в карманах? Никогда. Он ими размахивает, потому что привык балансировать во время качки.

– Брось пожалуйста! «Руки в карманах»… Если хочешь знать, у моряков самый шик во время бури держать руки в карманах и трубку изо рта не выпускать.

Переговариваясь таким образом, мальчики шли за Филиным.

Он пересек Пречистенку, дошел до Остоженки и вошел в магазин филателиста.

– Все, – сказал Слава, – пошли обратно.

Генка минуту колебался, потом сказал:

– Зайдем в магазин.

– Как тебе не стыдно! Ведь Миша сказал: в магазин не заходить… Его старик уже раз прогнал и нас прогонит…

– Не прогонит!

Генка решительно открыл дверь в магазин. Славе пришлось войти вслед за ним.

Старик стоял за прилавком и разговаривал с Филиным.

Когда мальчики вошли, они замолчали.

– Вам что? – спросил старик.

– Марки посмотреть, – сказал Генка.

– Нечего смотреть! – раздраженно крикнул старик. – Каждый день смотрите – ничего не покупаете! Какие марки вам надо?

– Гватемалы, – прошептал растерявшийся Генка.

Старик бросил на прилавок конверт.

– Выбирайте!

Генка начал неуверенно выбирать марки. Все молча смотрели на него. Генка совсем смутился и ткнул в одну марку.

– Вот эту.

– Двадцать копеек, – сказал старик.

У Генки не было денег. У Славы тоже не было ни копейки.

Старик и Филин выжидательно смотрели на мальчиков.

– Двадцать копеек! – повторил старик.

Вместо ответа Генка опрометью бросился из магазина. Слава выскочил за ним.

– Говорил тебе, не надо заходить… – начал Славка.

– А что такого? – беззаботно ответил Генка.

– Как – что? Поняли, что мы за ними следим.

– Так уж и поняли! Мало к нему ребят без денег ходит.

– Попадет тебе от Мишки, – начал Слава.

– А что мне Мишка за начальник!

– Ты своими глупыми штуками все портишь.

– Я сам знаю, что надо делать! – отрезал Генка. – У меня своя голова на плечах.

Они подошли к дому и увидели Мишу.

– Мишка! – как ни в чем не бывало крикнул Генка. – Новости!

– Ну что?

– Все в порядке, – зашептал Генка. – Выследили Филина. Он ходил к старику. Походку проверили. Моряк, определенно моряк, установлено.

– Прекрасно! – сказал Миша. – Теперь надо выяснить, служил ли Филин на линкоре. А потом возьмемся за филателиста. Только придется вам: меня он уже в магазин не пускает.

– Нам тоже не придется, – вмешался Слава. – Нас в магазин тоже больше не пустят.

– В чем дело? – Миша переводил недоуменный взгляд с Генки на Славу и со Славы на Генку. – Почему не пустят?

– Пусть он скажет. – Слава кивнул на Генку.

Генка торопливо заговорил:

– Понимаешь, Миша, мы идем за Филиным. Он в переулок – мы за ним. Он на Остоженку – мы за ним. Он в магазин – мы за ним. А в магазине у нас не оказалось денег, чтобы купить марки. Мы спокойно повернулись и ушли. Вот и все.

– Понятно… – протянул Миша. – Попались… Ведь говорил: не ходите в магазин. Ты уже второй раз все срываешь! То Борьке разболтал о ящиках, теперь в магазине все провалил. Хватит! Придется без тебя дело делать. Довольно.

Генка не стал спорить. Он знал, что Миша посердится и успокоится, а уж без него «дело делать» не будут.

Глава 41
СПЕКТАКЛЬ

Уже несколько дней на дверях клуба висела афиша о предстоящем в воскресенье спектакле для детей.

Будет представлена пьеса в трех действиях «Кулак и батрак». Руководитель студии – Александр Огуреев. Режиссер – Александр Огуреев. В главной роли – Александр Огуреев, и в самом низу маленькими буквами: «Художник Михаил Коровин, под руководством Александра Огуреева».

Коровин очень гордился тем, что его имя упомянуто в афише, посмотреть на которую приходили толпы беспризорных.

Билеты были распроданы задолго до спектакля. Весь сбор ребята отнесли в редакцию газеты «Известия» и сдали в фонд помощи голодающим Поволжья.

В воскресенье клуб с утра заполнился ребятами.

Пришли дети из соседних домов и большая толпа беспризорных из Рукавишниковского приемника; явились акробаты Буш – Игорь и Лена.

Валя Иванова привела с собой комсомольца в кепке и кожаной куртке, из кармана которой торчала пачка газет. Под расстегнутой курткой виднелась синяя косоворотка с комсомольским значком на груди.

Комсомолец протянул Мише руку:

– Будем знакомы. Севостьянов Коля.

Он говорил, пристально разглядывая Мишу, чуть наклонясь вперед, высокий, немного сутуловатый. Из-под кепки на бледный лоб свисала косая прядь мягких белокурых волос. Глаза у него были серые, усталые и, как показалось Мише, очень умные.

– Товарищ Севостьянов посмотрит спектакль, – сказала Валя, – а потом кое-что вам расскажет.

Перед поднятием занавеса выступил заведующий клубом Митя Сахаров.

Откинув волосы назад, он сказал:

– Товарищи! Сейчас вам будет показан спектакль, поставленный силами детского драмкружка нашего клуба. Администрация клуба, товарищи, не жалела средств для постановки спектакля, потому что работа с детьми – дело важное для клуба особенно. Администрация надеется, что ее расходы будут полностью возмещены. А теперь, товарищи, попросим… – И он захлопал в ладоши.

Спектакль прошел с большим успехом.

Зина Круглова по ходу действия так хватила Шуру кочергой, что у него спина затрещала.

Зрители в восторге кричали: «Бей его, Зина, лупи!»

Но Шура, как настоящий артист, даже виду не подал, что ему больно.

В эпилоге все действующие лица пели и плясали. В заключение выступили акробаты Лена и Игорь Буш.

Потом на сцену поднялся Коля Севостьянов и спросил:

– Понравилось?

– Понравилось! – хором ответили зрители.

– Вот видите, – сказал Коля. – Ребята этого дома помогли нашим маленьким товарищам в Поволжье. Как по-вашему: хорошо они сделали?

– Хорошо! – опять хором ответили ребята.

– Так, – продолжал Коля. – Теперь знаете вы, кто такие юные пионеры?

Все зашумели. «Знаем!» – кричали одни. «Не знаем!» – кричали другие.

Коля поднял руку и, когда все утихли, сказал:

– Пионеры должны довести до конца дело, которое начали их отцы и старшие братья, – дело коммунизма. В нашем районе уже есть три отряда: на «Каучуке», «Ливерсе» и Гознаке…

– А почему у нас нет? – спросил Миша.

– Об этом я и хотел вам сказать. Этот клуб переходит в ведение нашей фабрики. И при фабрике организуется пионерский отряд. Кто из вас хочет стать юным пионером, может сейчас у меня записаться.

– Сейчас я ему задам один вопросик, – тихо проговорил Генка.

– Что за вопросик? – насторожился Миша.

– Имеют ли право пионеры лупить скаутов?

– Глупый вопрос! – рассердился Миша. – И вообще, что у тебя за привычка: лупить да лупить… Лупить тоже надо с толком.

Часть четвертая
ОТРЯД № 17
Глава 42
УГОЛОК ЗВЕНА

– Пионер свое дело делает быстро и аккуратно, – размахивая молотком, разглагольствовал Генка. Он стоял на верхней ступеньке деревянной лестницы, под самым потолком клуба, и прибивал к стене плакат.

– Вот-вот, быстро и аккуратно, а ты уже целый час копаешься, – заметил Слава, державший лестницу.

С потолка свисали гирлянды еловых ветвей с рассыпанными по ним разноцветными лампочками. Пионеры кончали устройство звеньевых уголков. Пахло свежей елью, столярным клеем, краской.

Пионеры были в новенькой форме защитного цвета. Костюмы им выдала дирекция фабрики.

– Вот, ребята, – сказал директор фабрики, подписывая наряд на материал, – страна наша разута, раздета, только из разрухи вылезает, а для вас ничего не жалеет. Помните это.

Генка слез с лестницы и стал рядом с Мишей и Славой. Мальчики с удовольствием осматривали свою работу.

В центре звеньевого уголка красовался фанерный щит: «Звено № 1 имени Красного Флота». Буквы были вырезаны в фанере и заклеены с обратной стороны красной бумагой. Сзади щита помещалась электрическая лампочка, и буквы горели ярко-красным пламенем.

– А? Здорово? – хвастался Генка. – Никто так не придумал!

С банкой краски в руках мимо них пробежал маленький Вовка Баранов. Он чуть не задел Генку. Генка отскочил в сторону и с испугом посмотрел на рукав своей новенькой гимнастерки.

– Бяшка несчастная! Носится как угорелый! Чуть гимнастерку не запачкал! – Генка с удовольствием пощупал гимнастерку. – Материальчик первый сорт! – Он причмокнул губами. – Вот тебе и текстильная промышленность!

К ним подошел вожатый отряда Коля Севостьянов.

– Коля, – сказал ему Генка, – смотри, как мы здорово придумали. Лучше, чем у всех.

– Неплохо, – равнодушно ответил Коля, – а хвастать нечего. Ваше звено старшее, у вас и должно быть лучше… Поляков! Быстро! Со звеном на площадку. Там Коровин со своими пришел.

– Есть! – ответил Миша.

– Первая встреча самая ответственная. Сумеете подружиться – будут ребята ходить. Не сумеете – больше не придут. Для первого раза постарайтесь вовлечь их в игру.

– Звено Красного Флота, – крикнул Миша, – становись!

Глава 43
ПЛОЩАДКА

Пионеры выскочили из клуба и побежали на площадку – так назывался теперь задний двор. Ничто там, впрочем, не изменилось, только висела сетка для волейбола. Возле дома на асфальте сидели беспризорники, в лохмотьях, грязные, с нестрижеными волосами. Только один паренек был в новенькой серой кепке, вероятно только сегодня раздобытой. Они изредка перебрасывались словами, не обращая внимания на окруживших их маленьких ребятишек, с любопытством разглядывавших странных пришельцев.

Пионеры разбились на две группы и заняли места на волейбольной площадке.

– Еще шесть человек! – крикнул Миша, приглашая этим беспризорников вступить в игру.

Никто из них не пошевелился. И все время, пока пионеры играли, они сидели в прежних позах, равнодушные и к игре, и ко всему окружающему.

– Не поддаются! – прошептал Генка.

Вместо ответа Миша направил мяч прямо в беспризорных. И это не произвело никакого впечатления. Только Коровин лениво отпихнул мяч ногой.

Пионеры играли с азартом. Поминутно слышалось: «пасок», «бей», «удар», «режь», «свечка», «туши», «мазила», но и это не подзадоривало беспризорников. Некоторые из них, прислонившись к стене, дремали.

«Они присматриваются, сразу их не вовлечешь, – думал Миша, – но как бы они не ушли».

Последний свисток судьи, игра закончилась. На площадку вступили девочки, мальчики подсели к беспризорникам.

– Здорово, Коровин! – сказал Миша. – Как дела?

– Помаленьку, – нехотя ответил Коровин.

– Что это у вас за палка? – спросил беспризорник с таким обилием веснушек на лице, что их не мог скрыть даже толстый слой грязи, и показал на водопроводную трубу, укрепленную между двумя деревьями.

– Турник, – объяснил Миша.

– Зачем?

– А вот зачем. – Миша подошел к турнику, подтянулся, сделал преднос и соскочил. – Сумеешь так?

– Не знаю, не пробовал.

– А ты попробуй, – предложил Миша.

Беспризорник лениво встал, вразвалку подошел к турнику, посмотрел на него снизу, подпрыгнул, ухватился и выжал стойку. Пальто опустилось ему на голову, в воздухе торчали босые грязные ноги.

Потом он соскочил, так же вразвалку отошел и сел на свое место. Беспризорники ухмылялись и насмешливо поглядывали на пионеров.

– Здорово! – сказал Миша. – А ну, Генка, давай ты.

– Где уж мне! – Генка махнул рукой.

– Давай, давай!

Генка стал под турником, поднял голову, вытянулся, присел, подпрыгнул и ухватился за турник. Потом, не сгибая колен, выбросил ноги вперед и начал раскачиваться. Он раскачивался все быстрей, быстрей, быстрей… Раз! – сделал стойку. Два! – вторую. Три! – третью. Он описывал быстрые круги, и красный галстук летел вслед за ним. Потом опять раскачивание, все медленней и медленней, и Генка спрыгнул на землю.

– Подходяще, – сказал Коровин.

– Это называется «вертеть солнце», – объяснил Миша.

– Нам ни к чему, – сказал беспризорник в кепке.

– Ничего не бывает «ни к чему», – вмешался Шурка-большой. – Все надо уметь, и все надо знать.

– А, «кулак»? – хихикнул маленький беспризорник. – Здорово тебя кочергой огрели.

– Настоящий артист должен все испытать, – сказал Шурка. – Искусство требует жертв.

– Верно, – подтвердил беспризорник в кепке. – Лазаренко, того и гляди, шею сломает, а все прыгает.

– В цирке и вовсе под крышей кувыркаются и то не дрейфят, – подхватил беспризорник с веснушками.

Беседа завязалась. Разговором овладел Шурка-большой. Он уже собирался рассказать содержание новой кинокартины – «Комбриг Иванов». Неожиданное обстоятельство нарушило так удачно начатую беседу.

Глава 44
ЮРКИН ВЕЛОСИПЕД

Во двор на велосипеде въехали Юрка-скаут и Борька.

Велосипед был дамский, но настоящий, двухколесный, новый, с яркой шелковой сеткой на заднем колесе.

Юра стоя вертел педалями, а Борька сидел в седле и торжествующе улыбался во весь свой щербатый рот.

Они объехали задний двор. Потом Борька слез с велосипеда. Юра начал кататься один, выделывая разные фигуры.

Он ехал «без рук», становился коленями на седло, делал «ласточку», ехал на одной педали, соскакивал назад.

Борька, стараясь привлечь к этому зрелищу всеобщее внимание, орал во все горло: «Вот это да!», «Вот это дает!», «А ну еще, Юрка!» – и в восхищении хлопал себя по штанам.

Все смотрели на Юру. Разговор пионеров с беспризорниками оборвался.

«Это они нарочно, чтобы работу сорвать», – думал Миша.

– Давай их наладим отсюда, – шепотом предложил Генка.

Но Миша отмахнулся: не затевать же драку. Только дело испортишь. Что же делать?

И вдруг увидел в воротах Юриного отца, доктора «Ухо, горло, нос».

Юра не замечал отца, поправляя цепь на велосипеде.

– Юрка-а-а, – крикнул Миша, – иди сюда! – и подмигнул Генке, скосив глаза в сторону Юриного отца.

Юра с недоумением посмотрел на Мишу.

– Иди! – крикнул снова Миша. – Чего боишься?

Юра, придерживая рукой велосипед, нерешительно подошел.

– Это какая марка? – Миша кивнул на велосипед.

– «Эйнфильд».

– Ах, «Эйнфильд»! – Миша потрогал велосипед. – Ничего машина.

Коровин и беспризорник в кепке тоже начали ощупывать велосипед.

Вдруг Генка заложил пальцы в рот и отчаянно засвистел. Стоявший в воротах доктор обернулся и, увидев Юру, подошел.

Это был красивый мужчина с холеным лицом и полными белыми руками. От него пахло не то одеколоном, не то аптекой.

Юра стоял у велосипеда и растерянно смотрел на отца.

– Юрий, – строго произнес доктор, – домой!

– Я вовсе… – начал было Юра.

– Домой! – ледяным голосом повторил доктор, оглядел беспризорников, брезгливо поморщился, повернулся и пошел со двора.

Придерживая рукой велосипед, Юра побрел за ним.

– Здорово разыграл! – сказал Коровин.

– Не задавайся, – поучительно добавил беспризорник с веснушками.

Глава 45
ЛЕНТОЧКА

Уходя, беспризорники обещали прийти завтра.

Довольные первым успехом, пионеры обсуждали поведение беспризорных. Невдалеке, на асфальтовой дорожке, Борька сам с собой играл в расшибалочку.

– Эй, Жила! – крикнул Генка. – Что же ты на велосипеде не катаешься?

Борька промолчал.

– Имей в виду… – продолжал Генка, – сам имей в виду и скауту своему несчастному передай: будете срывать нам работу – таких кренделей вам навешаем, что вы их в год не соберете.

Борька опять промолчал.

– Чего ты, Генка, к нему привязываешься? – примирительно сказал Миша. – Чего привязываешься? Борька – парень ничего, только зря со скаутом водится.

Борька насторожился, опасаясь подвоха.

– Юра его и за человека не считает. Видали, как его папаша на нас посмотрел? – продолжал Миша.

– Ты чего меня агитируешь? – ответил Борька. – В пионеры хочешь записать? Не нужны мне ваши пионеры. Зря стараешься.

– Тебя никто и не примет, – вставил Генка.

– Я тебя не агитирую, – сказал Миша, – я просто так говорю. А с тобой я хотел одно дело сделать. Серьезное дело. Вот только вчера об этом со Славкой говорили. Верно, Славка?

Слава ничего не понимал, но подтвердил, что верно, только вчера говорили.

– Какое такое дело? – недоверчиво спросил Борька.

– Видишь ли, – продолжал Миша, – мы ставим пьесу из матросской жизни, и нам нужна матросская форма: тельняшка, брюки, бескозырка. Старая или новая – все равно. Главное, ленточка чтоб была и название корабля на ней. Может, достанешь?

Борька усмехнулся:

– С какой это радости я буду для вас стараться? На дармовщинку хотите? Дураков ищете?

– Мы заплатим.

– Гм! – Борька задумался. – А сколько заплатите?

– Посмотреть надо. А сумеешь достать?

– Я что хочешь из-под земли достану… Дашь ножик? Сейчас ленточку принесу.

– Настоящую?

– Настоящую.

– Тащи.

Борька поднялся с земли:

– Без обману?

– Точно тебе говорю. Неси. Получишь ножик.

Борька побежал домой.

– В чем дело, Миша? – возмутился Шурка-большой. – Что это за пьесу ты собираешься ставить? Почему я об этом ничего не знаю?

– Я тебе потом расскажу. Это… для другого дела.

– Как это «потом»? Я руководитель драмкружка. Ты не имеешь права меня обходить. Я отвечаю за художественную часть.

– Ну и отвечай, – пожал плечами Генка, – никто тебе не мешает.

– Тише, – остановил их Миша, – Борька…

Подбежал Борька; в кулаке он что-то держал.

– Давай ножик!

– Покажи сначала.

Борька чуть разжал и показал краешек смятой черной ленточки.

Миша протянул руку.

– Дай посмотрю. Может, она не настоящая.

Борька сжал кулак:

– Сначала давай ножик. Не беспокойся, настоящая.

Эх, была не была! Миша протянул Борьке ножик.

Тот схватил нож и передал Мише ленточку. Миша развернул ее.

На потертой ленточке мальчики увидели следы серебряных букв «Императрица Мария».

Глава 46
ПРОЕКТЫ

Теперь беспризорники каждый день приходили на площадку. Они приводили с собой товарищей, играли с пионерами в лапту, в волейбол, слушали Шурины рассказы, но заставить их снять лохмотья было невозможно, хотя стояли жаркие июльские дни.

Воздух был пропитан терпким запахом горячего асфальта. Асфальт варился в больших котлах, дымился на огороженных веревкой тротуарах.

Трамваи, свежевыкрашенные, с рекламными вывесками на крышах, медленно ползли по улицам, отчаянно трезвоня каменщикам, перекладывавшим мостовую. Дворы были завалены паровыми котлами, батареями, трубами, кирпичом, бочками с цементом и известью. Москва восстанавливалась.

– «Циндель» пустили, – объявлял всезнающий Генка, показывая на дальний дымок, поднимавшийся из невидимой за домами фабричной трубы, – завтра «Трехгорка» пойдет в ход.

– Все ты знаешь, – насмешливо отвечал Миша, – даже из чьей трубы дым идет. А вот это что? – Он показал на монтеров, работавших на столбах.

– Как – что? Электричество починяют. Испортилось, наверное.

– Эх, ты! «Испортилось»… Каширскую электростанцию пустили. Теперь фонари будут всю ночь гореть, и не по одной, а по обеим сторонам улицы. Понял? И Шатурскую станцию начали строить на торфе… А на Волхове электростанцию будет вода вертеть.

– Это я без тебя знаю, – сказал Генка. – Думаешь, ты один газеты читаешь?

У Генки дома действительно лежала кипа газет: номер «Известий» за одно и то же число. Под заголовком «В фонд помощи голодающим Поволжья» был напечатан длинный список организаций – участников сбора. И среди них: «От детей жилтоварищества № 267—87 рублей». Ребята очень этим гордились. Генка таскал газету с собой и всем показывал.

…Дни проходили, а мальчики не могли придумать, как им добыть ножны. Теперь установлено: Филин – тот самый Филин. Но как выяснить, видел Миша у филателиста ножны или это был веер?

– Залезть к старику, и все, – говорил Генка. – Бандиты, нечего с ними церемониться.

– Как же ты к нему залезешь?

– Очень просто: через форточку. А еще лучше – Коровину поручить.

– Коровина нечего впутывать. В форточку залезть!.. Что он подумает о пионерах. Ведь он не знает о кортике. Тут надо придумать что-то другое.

И Миша придумал. Только мысль эта пришла к нему несколькими днями позже – во время поездки отряда в двухдневный лагерь на озеро Сенеж.

Глава 47
СБОРЫ В ЛАГЕРЬ

Миша проснулся рано. За окном в предутреннем тумане виднелись серые стены соседнего корпуса.

Кое-где в окнах горели утренние огни, тусклые и беспокойные.

Миша вскочил с кровати:

– Мама, который час?

– Пять, поспи еще, успеешь.

Мама двигалась по комнате, собирая завтрак.

– Нет, надо вставать. – Миша быстро оделся. – Нужно еще за ребятами зайти. Наверное, спят.

– Поешь сначала, – сказала мама.

– Сейчас.

Миша наспех умылся и собирал свой вещевой мешок.

– Мама, – отчаянно закричал он, – где же ложка?

– Там, где ты ее положил.

– Нет ее! – Миша торопливо рылся в мешке. – Ага, вот она.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю