Текст книги "Бывших учителей не бывает, или Перевоспитаю всех! (СИ)"

Автор книги: Анастасия Королева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Глава 12-1

Молчание затягивалось. Если в первые мгновения после моей просьбы, больше похожей на приказ, Ониэр от удивления широко распахнул глаза, то сейчас это удивление сменилось злостью. Мужчина должен был признать при всех свою неправоту, а уж я прекрасно знаю, как такие мероприятия бьют по самолюбию. Но не я начала эту войну, так что пусть господин управляющий отвечает за свои поступки прилюдно.

– Я… – выдавил он скрипучим голосом, полным невысказанной ненависти. Впрочем, стоит отдать мужчине должное – он умел быстро брать себя в руки и играть ту самую роль, необходимую в данный момент. – Я прошу прощения у охранника, – Ониэр бросил равнодушный взгляд на Саймона, давая этим пренебрежительным «охранник», понять, как низко он ценит боевого мага. – Поспешил с выводами, с кем не бывает.

Мистер Саташи развёл руки в стороны и посмотрел на меня,  при этом выдавив заискивающую улыбку:

– Госпожа, предлагаю забыть этот инцидент.

Растянув губы в ответной улыбке, одним взглядом дала понять, что на помять я не жалуюсь, и так просто ничего забывать не планирую, вот только вслух произнесла совсем другое:

– Конечно, мистер Саташи, ни к чему портить отношения ради такой мелочи, – последнее слово я выделила особо, из-за чего стоящий рядом парень, всё так же поддерживающий меня под руку, неопределённо хмыкнул.

Управляющий поклонился, на мгновение скрыв от меня выражение своего лица, а когда вновь посмотрел в глаза, то мне было сложно определить, что он чувствует на самом деле. Что же, с этим человеком стоит быть очень осторожной, зря я его приписала к обычным вороватым людишкам. Нет, этот был куда хитрее и опаснее, чем казалось на первый взгляд.

Наконец, когда мы остались в коридоре одни, точнее без внимания Ониэра, то Саймон развернул кипучую деятельность. Передал молчаливую Берту одному из охранников, сам же подошёл ко мне, с явным намерением взять на руки, но на этот раз я не собиралась идти у него на поводу. Да, нога болела, дёргая этой болью так, что у меня время от времени по спине скатывались холодные струйки пота, да, мне сейчас больше всего на свете хотелось оказаться в кровати и, несмотря на обещание, данное лекарю, выпить лошадиную дозу обезболивающего, но… Я взрослая, самостоятельная женщина и такое внимание со стороны охранника для окружающих можешь стать поводом для сплетен.

– Не нужно, – посмотрела на него со всей возможной строгостью. – Я дойду сама.

Мужчина, было, дёрнулся, открыл рот, чтобы воспротивиться, но, столкнувшись со мной взглядом, резко передумал. Лишь поклонился и сухим, практически бесцветным голосом произнёс:

– Как прикажете, госпожа.

Нет, мне, конечно же, приятна его забота, к чему лукавить? Но о субординации не стоит забывать, людская молва способна абсолютно любому, даже самому безобидному действу, приписать такое, что после в век не отмоешься.

Наша процессия, растянувшая по коридору, медленно шла к кабинету. Я впереди, на правах хозяйки, под руку меня держит всё тот же охранник, чьё имя я удостоилась-таки узнать – Вегарт. Рядом Алекс, поглядывающий на бледную служанку с нескрываемым интересом. Позади всех шёл мрачный Саймон. Я несколько раз оглядывалась, ловя его недовольный взгляд.

Учётные книги доверили нести третьему охраннику – Хансу. Кажется, этот парень был в нашей разношёрстной компании самым незаинтересованным лицом. Он шёл, тихо насвистывая какую-то весёлую мелодию, и его не останавливало даже то, что Саймон пару раз рычал на него, приказывая замолчать.

В кабинете я с трудом села в кресло, пытаясь не кривиться от боли и тайком отирая капли пота, выступившие на лбу. Алекс пристроился тут же, на высокой табуретке, которую сам поднёс поближе к столу. Берта осталась стоять посреди комнату, но судя по тому, как у неё дрожали руки, и каким бледным было её лицо, девушка с удовольствием бы упала в обморок. Впрочем, она мужественно держалась, что было достойно уважения. Охранники рассредоточились у стен и двери. Что же, пришла пора кое-кому устроить допрос.

– Ну, Берта, я слушаю, – обратилась к служанке, из-за чего она вздрогнула и бухнулась-таки на колени.

– Простите, госпожа, простите, самахи попутали, не иначе, – нет, я, конечно, была чужой в этом мире, но причудливое слово «самахи» расшифровала по-своему. Думается мне, что так они величают кого-то вроде нечистой силы. И ладно, но не это главное.

– Берта, мне ты можешь сказать правду, – постаралась улыбнуться, но из-за очередной волны боли, улыбка вышла кривенькой и вовсе не ободряющей, а скорее угрожающей. Девушка, смотревшая на меня, стоя на коленях, мелко затряслась и отчаянно зашептала:

– Простите, госпожа, сама не знаю, что на меня нашло, очнулась только в коридоре… Я не знаю, не знаю… – она всё повторяла и повторяла одно и то же, как заведённая. Я уже хотела прикрикнуть на неё, чтобы прекращала выгораживать прохиндея управляющего, но Саймон неожиданно поймал мой взгляд и отрицательно покачал головой. Я и промолчала.

Тогда мужчина подошёл к служанке и подал ей руку, желая помочь подняться, но девушка, из-за бесконечного страха, не сразу сообразила, что он от неё хочет и вместо того, чтобы принять помощь, она шарахнулась в сторону. Не знаю, чем именно Ониэр запугал бедняжку, но стало ясно, что так просто Берта не начнёт говорить правду.

– Я всего лишь помогу, – мягким, даже нежным голосом произнёс Саймон и я с удивлением на него посмотрела. Не знала, что он так может. Я привыкла видеть его либо равнодушным, либо язвительным, но никак не таким. Нет, и по отношению ко мне он бывал добр, но сейчас его доброта почему-то казалась какой-то излишней что ли.

И служанка, что удивительно, перестала всхлипывать, посмотрела на охранника огромными глазами, полными слёз и послушно вложила свою ладонь в протянутую руку. А затем так же безропотно встала, но стоило Саймону задать вопрос, как девушка снова затряслась, хорошо хоть на колени больше падать не стала:

– Расскажите нам, что произошло? – кажется, только со второго раза я поняла, что помимо доброты и нежности в голосе охранника угадывалось что-то ещё. Что-то фальшивое, неправдоподобное, он будто бы… Точно! Будто бы пытался загипнотизировать бедняжку! Нет, мне не доводилось испытывать гипноз на собственной шкуре, но я почему-то была уверена, что это какое-то странное воздействие. Вот только добиться ничего с его помощью у Саймона не вышло.

Служанка отрицательно замотала головой в разные стороны и вновь зачастила:

– Я не хотела. Сама не знаю. Не помню! – потом вскинула взгляд и посмотрела на меня с мольбой: – Госпожа, прошу вас, пощадите!

И столько страха было в её голосе, что я не смогла отказать. Я женщина из другого мира, где равенство всех людей перед законом вовсе не пустой звук, во всяком случае, для меня, и какое я имела право истязать бедняжку только из-за того, что оказалась её хозяйкой? Но и отпустить просто так не могла! Какая  ужасная дилемма!

– Берта, – начала, покачав головой. – Ты же понимаешь, что твой поступок требует наказания?

Служанка шумно выдохнула и, как мне показалось, с облегчением кивнула. То есть, её вовсе не страшит наказание, а вот необходимость рассказать правду пугает до дрожи? Кажется, логическую нить происходящего я уже потеряла.

– Всё, что прикажете, госпожа! Я готова ответить за содеянное!

Перевела мрачный взгляд на Саймона, мужчина тоже отнюдь не выглядел довольным. Эх, всё было бы куда проще, сдай Берта управляющего, но, видимо, лёгких путей у меня не будет. Всё запуталось ещё больше.

Разговора, как такового, не случилось. Я отпустила служанку, пообещав ей озвучить наказание чуть позже. Алекса отправила за Лили, чтобы она принесла обед в мою комнату, сама же выпроводила всех из кабинета, отговорившись тем, что мне нужно хотя бы десять минут, чтобы подумать.

Мыслей было много. Первое – управляющий безбожно ворует. И это, в общем-то, логично и даже привычно, вот только меня беспокоили размеры этого воровства. Ведь если человек ворует по мелочи, то и, желая замести следы, не будет сильно усердствовать. Всяко есть вариант упасть на колени и отговориться тем, что какой-нибудь самахи попутал. А вот если воровать по-крупному, то отказаться от кормушки будет сложно. И тут уже не угадаешь, как может себе повести нечистый на руку Ониэр. Второе – он имеет огромное влияние на прислугу. Может быть, не на всю, если вспомнить ту же Кетти с её смелыми речами, но что-то мне подсказывает, что и она пошла на открытое противостояние из-за огромной нужды. В любом другом случае, тоже молчала бы.

И третье, пожалуй, самое важное, до чего же мой муженёк глуп и недальновиден, раз отдал поместье и близлежащие земли в руки такого ненадёжного управляющего?

Я уронила голову на стол и с силой зажмурилась. Боль выматывала и мешала складывать разрозненные кусочки картины. Надо бы махнуть на всё рукой и отправиться в комнату, где можно будет пообедать и, наконец-то, просто лечь в кровать, но стоило представить, что мне ещё до этой комнаты нужно дойти, как становилось совсем тошно.

Дверь тихонько скрипнула. Я подняла голову и посмотрела на вошедшего Саймона. Он был чем-то недоволен.

– Госпожа, – заговорил он тихо. – Я уже понял, что вы жутко самостоятельная, но можно мне уже отнести вас в спальню?

Каждое слово было сказано без почтения. Складывалось такое ощущение, что мужчина разговаривает с глупым, неразумным ребёнком и я, на мгновение, именно такой себя и почувствовала. И, как бы ни прискорбно было это признавать, Саймон прав.

– Что за намёки? – попыталась пошутить, но видя, что моё «игривое» настроение разделять никто не собирается, покорно кивнула: – Несите, иначе я позорно разревусь от своей самостоятельности.

Последнее признание было лишним, но я так устала казаться сильной. В конце концов, я старая женщина, пусть и в молодом теле, могу я себе позволить некоторую слабость?

Глава 12-2

Мужчина едва заметно выдохнул, будто опасался, что придётся со мной спорить, а ещё, что страшнее, силой взваливать непокорную госпожу на собственную спину. Обошлось. Госпожа оказалась разумнее, чем охранник обо мне думал.

Не знаю зачем, но я всюду носила с собой дорогую трость, на которую управляющий уже прекратил обращать внимание. Мужчина будто бы смирился с тем, что глупая девчонка из столицы нашла для себя новую игрушку, и однажды всё же наиграется с ней и вернёт законному хозяину. Хотя, о его законности я могла бы поспорить, но не сейчас. Для начала мне нужно поднабраться знаний и, что куда важнее, распутать паутину, сплетённую мистером Саташи. Вот и теперь, я схватила трость, прижав её к груди, и всё это под насмешливым взглядом Саймона.

Весь этот безумно долгий день, да и предыдущие тоже, я лишь пыталась казаться умудрённой опытом женщиной. На деле же оказывалось, что я глупа, как пробка и неспособна плести интриги так, как это выходит у местного люда. Признаваться в этом самой себе было прискорбно, но лучше уж быть честной, чем обманываться собственным могуществом. Впрочем, я тут же находила себе оправдание – одно дело читать книги и восторгаться искусной игрой слов, а другое самой принимать участие в этом лицедействе.

Обо всём этом я думала, пока Саймон с невозмутимым выражением лица, нёс меня в комнату, где уже ждала встревоженная Лили. А что главное – на низеньком столике стоял поднос с несколькими тарелками. Наконец-то, я смогу поесть и отдохнуть. Но охранник так просто уходить не спешил, он подошёл к моей служанке и строго произнёс:

– Иди на кухню и попроси сделать настой из шаншасы, ещё принеси несколько мягких тряпок.

Девушка если и не понимала, для чего всё это нужно, то совершенно беспрекословно бросилась исполнять его приказ.

– И зачем? – пытаясь лучше устроить на кровати многострадальную ногу, спросила мужчину.

Он окинул меня равнодушным взглядом. Всё возвращалось на круги своя, и прежних, непонятных для меня эмоций, Саймон старался больше не проявлять.

– Затем, что растирка из настоя немного снимет боль.

Я была благодарна мужчине, даже больше, чем он мог себе вообразить, но на его скупое пояснение, так же скупо кивнула, принимая ответ. Пока мы были одни, мне хотелось задать ему куда более важный вопрос:

– Что вы думаете обо всём этом? – о чём именно я его спрашивала, пояснять не было необходимости. Саймон и так всё понимал. Он спешно оглянулся на запертую дверь, сделал замысловатый взмах рукой, и когда в воздухе вспыхнули неизвестные и непонятные для меня знаки, со вздохом признался:

– Думаю, что управляющий куда опаснее, чем я думал о нём изначально. Вам стоит быть осторожней, госпожа Аннэт, – последнее он добавил совсем тихо.

Я кивнула, признавая его правоту.

– А Берта?

Тут Саймон нахмурился, отчего глубокая складка образовалась между его густых бровей, а губы скривились в какой-то презрительной улыбке:

– Поначалу я думал, что девушка находится под внушением, но нет. Ониэр нашёл какие-то другие точки воздействия.

Значит, про гипноз мне не показалось. Только вот мысли, что девушке попросту внушили всё то, чем она пыталась передо мной оправдаться, оказались ошибочными. Что же, теперь ещё придётся выяснять, какие именно рычаги давления на неё имеет мистер Саташи и насколько это опасно для меня и окружающих.

Мы помолчали. Была ещё одна тема, которую мне стоило бы затронуть, но, несмотря на её логичность и оправданность, мне вдруг стало неудобно говорить об этом. С другой стороны, препираться по этому поводу при свидетелях было бы ещё глупее:

– Саймон, я хотела попросить вас, – начала, переходя на официальный тон. Мне было неловко смотреть ему в глаза, но я себя пересилила. Вскинула голову и поймала чуть настороженный взгляд.

– Я вас слушаю, госпожа, – так и не дождавшись от меня продолжения, произнёс он.

Пришлось глубоко вдохнуть, потом выдохнуть и только после сказать:

– Я ценю вашу заботу обо мне, – начала, осторожно подбирая каждую фразу. – Честное слово, – добавила поспешно, видя, как иронично скривились его губы. – Но могли бы вы соблюдать правила приличия?

Сказав это, почувствовала, как горячая волна поднимается к кончикам волос, а потом резко падает вниз, замирая где-то в области дрожащих коленок.

Мужчина вздёрнул одну бровь и вкрадчиво произнёс:

– Правила приличия? – и так… неприлично это прозвучало из его уст, что я невольно вспыхнула. А потом разозлилась.

– Да, именно правила приличия, – произнесла с горячностью. – Видите ли, мне не хочется, чтобы ушлый мистер Саташи написал моему драгоценному мужу, что я тут вздумала закрутить роман.

Высказав это, я будто бы растеряла все силы. Злость утихла, оставив вместо себя только досаду на собственную несдержанность. Хотела же сказать ему всё это деликатно, без лишних эмоций, но нет…

Спустя минуту тишина, во время которой я усердно рассматривала мелкие цветы на покрывале, Саймон ответил ровным, ничего не выражающим голосом:

– Я вас услышал госпожа, буду держать себя… в рамках приличия, – перед последней фразой он сделал довольно многозначительную паузу. – Прикажете что-то ещё?

Я тяжело вздохнула, покачала головой, а потом спохватилась:

– Пожалуйста, присмотрите за Алексом и Лили, я сегодня хочу остаться в комнате и уделить время учётным книгам, – нашла в себе силы посмотреть на него, и придать голосу деловой тон.

В глубине мужских глаз мелькнули непонятные для меня эмоции, но возражать охранник не стал, кивнул и, отдав рекомендации трусившей девушке, скрылся за дверью.

Моим планам не удалось сбыться. Лили сделала мне компресс из тёплого настоя, дёргающая боль понемногу затихла. А после сытного обеда я попросту уснула. И не слышала ни того, как служанка оставила меня одну, ни того, как ближе к вечеру ко мне заглядывал Алекс, о чём он сам признался мне поутру. Я, наконец-то, смогла отдохнуть, набираясь сил для нового противостояния. Пожалуй, самого сложного за всю свою долгую жизнь.

Глава 13-1

Следующие два дня прошли без особых происшествий. Я не покидала свою комнату, виделась только с Алексом, который сидел со мной, почти безвылазно, или вот с Лили, да Кетти. Обе служанки попеременно то приносили мне еду, то помогали искупаться, то сделать очередной компресс. Мистер Саташи тоже пытался прорвать оборону, но охранники знали своё дело, а потому мой покой не был нарушен.

К исходу вторых суток боли почти не чувствовалось. И я уже смогла по чуть-чуть ходить. Сначала от кровати до окна, и до простенькой купальни, где обстановка была вовсе не вычурной, и в то же время там имелось всё необходимое.

Деревянная лохань, заменявшая привычную чугунную ванну, которая стояла в моей старенькой квартире из той, прошлой жизни. Несколько пустующих полок, где было положено стоять всяким ароматным маслам и прочим милым женскому сердцу флакончикам, но сейчас на них гордо висела лишь губка в виде рукавицы, да лежал одинокий кусочек мыла. Мыло, к слову, абсолютно ничем не пахло, что тоже было довольно непривычным.

Из развлечений у меня были только учётные книги, да ещё одно дело, о котором было известно лишь Саймону. Охранник, после того неприятного разговора, не то чтобы избегал меня, но всё наше вроде бы налаженное общение стало сводиться к скупым и совершенно безликим фразам с его стороны. Как-то – конечно, госпожа, или как прикажете, госпожа. Меня этот официоз раздражал первое время, а потом я махнула на всё рукой. Пусть, так, наверное, правильно, зато у Ониэра не будет повода приписать мне роман с этим мужчиной.

В учётных записях, к огромному сожалению, не было ничего странного и необычного. Совсем. Нет, имелись кое-где недочёты, когда сводились дебет с кредитом, но то были такие ничтожные суммы, что, даже не разбираясь в ценности местных денег, я понимала – это всё пустое. Не мог шиковать мистер Саташи на пятьдесят золотых в год, тем более, если ему ещё и с Флорой приходилось делиться.

Здесь было что-то ещё, явно скрытое где-то в другом месте. Или, может быть, Ониэр заменил книги и подсунул мне какую-то подделку? Нет, пожалуй, это слишком сложно. Есть у меня ещё один вариант, где для чёрной кассы имелась отдельная учётная книга, вот её бы и стоило найти. Действовать нужно было осторожно, и для начала не мешало бы прощупать почву. Для этого я написала письмо моему супругу, о котором знал только Саймон. Собственно, именно он и посоветовал мне написать его, чтобы опередить управляющего. А то, что хитрый лис возьмётся очернять меня в глазах Хэмлина Уилбурга, было лишь вопросом времени.

«Дорогой и горячо любимы супруг, – так я начала своё послание. – Только благодаря твоим молитвам я смогла добраться до поместья в целости и сохранности. Дом, куда ты меня отправил, не так плох, как я про него думала, но всё же у меня имеются к тебе несколько вопросов. Самый главный из них, как бы тебе не было противно это читать, касается денежного содержания. Я бы хотела знать, на какую сумму имею право рассчитывать и могу ли получать её наличными средствами? Видишь ли, я не доверяю твоему управляющему, который, по моему скромному суждению, не очень хороший человек. А так же мне бы хотелось знать, насколько сильна моя власть в этом забытом крае? Не будешь ли ты возражать, если я наведу некоторые свои порядки?

В остальном же, я тебе за всё благодарна. За то, что могу наслаждаться прекрасной природой и дышать свежим воздухом, которого мне так не хватало в столице.

С надеждой на нескорую встречу, твоя обожаемая жена».

Я трижды переписывала письмо, дозируя поток сарказма и неприкрытой издёвки, пока не довела до идеала. Чтобы точно быть уверенной, что всё сделала правильно, ещё и дала почитать письмо охраннику. Впервые за последние дни, на его лице отпечаталось что-то, помимо кислого безразличия. Как бы Саймон не силился, скрыть улыбку ему не удалось, а прочитав последнюю фразу, он и вовсе смешливо фыркнул.

– Не дурно, – выдавил, наконец, всё ещё улыбаясь. Мужчина протянул мне письмо и отошёл на пару шагов, чтобы оказаться, как можно дальше.

Было досадно, но… Да, я сама требовала этих границ, так что нечего печалиться из-за того, что охранник неукоснительно выполняет мою просьбу.

– Надеюсь, моего супруга разозлит мой тон и предмет интересов, и он, пылая злостью, даст мне ответ, как можно быстрее, – произнесла, не скрывая торжества в голосе.

Хэмлин, насколько я успела понять, из тех мужчин, которые ждут от женщин определённых поступков. Не просто ждут, а прямо-таки жаждут. Стоит вспомнить, как он растерялся, когда я покорно согласилась ехать в поместье и даже не попыталась уговорить его оставить меня в столице. Тогда приготовленные колкости так и не были произнесены, муженёк попросту растерялся. Сейчас же я добивалась от него злости и слов, которые он будет желать высказать мне в ответном письме.

Ведь напиши я ему слёзное послание, в котором просилась бы обратно, ответа от него можно было и не ждать. Он понял бы, что я завишу от его решения и стал бы тянуть с письмом столько, сколько посчитал нужным.

Саймон мои мысли, озвученные вслух, комментировать не стал. Подождал, пока я неумело запечатаю конверт, и спрятал его под жилеткой. А затем вышел, так больше ничего и не сказав.

К слову о грамоте. Мне несказанно повезло – я понимала и буквы, и могла самостоятельно писать. За это всё же стоило возблагодарить судьбу.

О той, прошлой жизни, я старалась не вспоминать, но иногда, особенно ночью, мне всё ещё снился мой класс, где практически собственноручно был сделан простенький ремонт, или вот цветы, оставленные на попечение Зинаиды Ивановны, нашей технички. Но куда чаще мне снился дом, и не та квартирка, где я жила последние сорок лет, а покосившийся домик на юге нашей огромной страны. Тот, где я выросла и провела вовсе не счастливое детство и ещё более скверную юность.

Всему виной был вид из окна моей спальни. От подножия дома, до самого горизонта, раскинулись просторные поля и реденькие ряды деревьев. Этот простор и ощущение, что весь этот мир принадлежит тебе, будто возвращали меня в те годы, когда я ещё верила, что взрослые могут быть добрыми. Нет, много позже я уверилась, что доброта всё же существует, и, прежде всего, она должна исходить от тебя самой, но там, в маленькой деревушке на краю земли, я ещё ни во что не верила, а просто любила простор, будто бы только он мог понять и пожалеть меня.

Глупые, несвоевременные мысли, но я ничего не могла с ними поделать. Лёжа в ночной тишине и прислушиваясь к стрёкоту насекомых и прочим звукам природы, я не могла избавиться от этих воспоминаний.

Сегодня я засыпала с твёрдой уверенностью, что завтра сверну горы, потому что нога болеть перестала, и, к тому же, ближе к обеду обещался быть лекарь. Он сегодня прислал записку.

Утром же, только открыв глаза, увидела рядом с собой Вистеру. Старушка сидела на краю кровати и что-то беззвучно шептала, неотрывно глядя в одну точку.