Текст книги "Injectio платины 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Землевладелец шумно высморкался и на какое-то время взгляд его сделался почти трезвым.

– Я рассказал эти интимные подробности, господин Нобуро, только потому что наслышан о ваших высоких моральных качествах и уверен, что никто другой не узнает о мимолётной слабости достойного дворянина господина Кенто Хваро.

– Ценю ваше доверие, господин Канако, – собирая в кучу разбегавшиеся мысли, склонил голову молодой человек. – Можете не сомневаться в моей скромности.

– У меня и в мыслях не было, господин Нобуро! – с деланным возмущением заверил рыцарь и поинтересовался: – Ну так я могу надеяться увидеть вас на свадьбе своей дочери?

– Твёрдо обещать не могу, господин Канако, – сурово свёл к переносице брови чиновник по особым поручениям. – Сами понимаете: долг прежде всего. Но если его превосходительство не поручит мне какого-нибудь нового задания, я обязательно приеду.

Даже после стольких чарок он без труда понял, чем вызвано столь любезное и настойчивое приглашение. Присутствие на его семейном торжестве младшего брата самого губернатора продемонстрирует окружающим наличие у господина Канако влиятельных знакомых и поднимет авторитет землевладельца среди уездных дворян.

Молодой человек вдруг подумал: как бы поступил сей достойный муж, если бы узнал, что его будущий зять тайно встречается с приёмной дочерью начальника уезда?

И тут же с огорчением признал, что данное обстоятельство вряд ли заставит рыцаря отменить свадьбу. А жаль, отказ от заранее оговорённого брака стал бы болезненным ударом по престижу и самолюбию смазливого негодяя.

Возможно, стоит пригрозить Канако публичным разоблачением любовных шашней Хваро?

В этом случае разразится грандиозный скандал, в результате которого опозоренными окажутся не только господин Сабуро и барон, но и господин Канако, как его будущий родственник. И если тот не хочет подобного бесчестья, то пусть отменяет свадьбу! Тогда землевладелец, конечно, тоже потеряет лицо, но всё же не в такой степени.

Подобная мысль показалась младшему брату губернатора интересной. Осталось только заполучить доказательства аморальной связи Ио и Хваро.

Со стороны дворика, расположенного между двумя выступавшими вперёд корпусами, послышались звуки музыки.

Гости возбуждённо загомонили.

– Господин Нобуро! – вскричал рыцарь. – Не желаете ли посмотреть танец. Такого вы и в Хайдаро не видели.

– Так уж и не видел, – с сомнением хмыкнул чиновник по особым поручениям, озадаченно наблюдая за тем, как посетители торопливо переставляют табуретки к балюстраде.

– Готов заплатить десять муни, если вы будете разочарованы! – выпалил пьяненький землевладелец.

– Ого! – вскинул брови молодой человек. – Вы меня заинтриговали.

Поднявшись на ноги, он почувствовал слабость в коленях и, чтобы не упасть, ухватился за край стола.

Канако предупредительно взял его за локоть, а подскочивший слуга схватил табуретку.

Несмотря на застилавшие сознание винные пары и ворочавшееся на дне души постыдное желание заполучить так неосмотрительно обещанное собутыльником серебро, Рокеро Нобуро, посчитав враньё недостойным благородного мужа, согласился, что танцовщицы в "Гнезде соловья на ветках сливы" великолепны и достойны внимания самых взыскательных зрителей.

Хлопая, не жалея ладоней, он попросил своего спутника пригласить к ним кого-нибудь из этих прелестниц. Тот не смог отказать младшему брату губернатора, и вскоре к их столику подошли две девушки.

Маняще улыбаясь, они щедро потчевали гостей чудесным вином, от души смеялись их неуклюжим шуткам, а потом проводили каждого в отдельную комнату, где остались до утра.

Окончание вечера для чиновника по особым поручениям прошло словно в тумане, запечатлевшись в памяти чередой прерывистых картин.

Рокеро Нобуро помнил, как зубами развязывал ленточки на платье гетеры, как девушка, смеясь, плясала перед ним, одетая лишь в длинные, распущенные волосы, как он ловил её, бросаясь от одной норовившей сделаться полом стены до другой, как плутовка наконец-то оказалась в его объятиях.

Известие о том, что он ничего не должен, поскольку за всё заплатил господин Канако, заметно улучшило настроение молодого человека, а целебный отвар почти подавил похмельную дурноту. Так что заведение младший брат губернатора покинул в самом прекрасном расположении духа.

Кубвань доложил, что Жбан с раннего утра выгуливает Снегиря. Несколько раз вчера и сегодня заходил господин Фунадо, расспрашивая слуг о хозяине. Те, естественно, не могли сказать ему ничего вразумительного, от чего служащий Палаты налогов и податей явно нервничал.

Досадливо поморщившись, чиновник по особым поручениям приказал ему помочь привести себя в порядок и отправился в канцелярию уезда.

Отыскав спутника на обычном месте в просторной, светлой комнате за заваленным бумагами столом, он поприветствовал господина Фунадо и, прежде чем тот успел что-то сказать, непринуждённо проговорил:

– Знакомого вчера встретил. Зашли с ним в одно заведение и задержались. Вам тоже непременно надо туда заглянуть. Столько замечательных танцовщиц сразу я даже в Хайдаро не видел!

Усевшись на табурет, торопливо освобождённый каким-то местным чиновником от стопки потрёпанных книг, Рокеро Нобуро принялся с жаром описывать представление, которое он наблюдал в "Гнезде соловья на ветках сливы".

Не иначе как сам Энтуз – бог литераторов одарил его внезапным порывом вдохновения, придав речи цветистость и образность, потому что по мере рассказа морщинки на хмуром лице уставшего служащего Палаты налогов и податей постепенно разглаживались, а в тусклых глазах заблестели робкие искорки любопытства.

Видимо, заметив его интерес, присутствовавший здесь же чиновник уездной канцелярии тоже начал расхваливать это заведение, предлагая благородному господину Фунадо отправиться туда сегодня же вечером, клятвенно пообещав оплатить все расходы.

Проверяющий неопределённо хмыкнул, пообещав подумать об этом, и тут же углубился в расчёты, энергично щёлкая костяшками счёт.

Наблюдая за ним, молодой человек прислонился спиной к стене и незаметно для себя заснул, "выпав" из реальности примерно на четверть часа.

Уже изучивший вкусы и пристрастия господина Фунадо начальник уезда и сегодня устроил обед прямо в своём кабинете.

В самом конце, когда они уже лакомились дольками мандаринов, привезённых с далёкого юга, в дверь робко постучали.

– Кто там? – недовольно нахмурился начальник уезда, вытирая белоснежным платком сладкие губы.

– Сеичо Ивасако, господин, – послышался почтительный голос секретаря. – Извините, господин, но вы сами приказали сообщать в любое время, если вернётся госпожа Амадо Сабуро. Тут ваш слуга пришёл…

– Я вас понял, господин Ивасако, – величественно кивнул Бано Сабуро и, оглядев гостей, виновато развёл руками. – Простите, господа. Семейные дела. Я очень давно не видел сестру, вот и велел известить меня сразу, как та объявится.

– Разлука с близкими всегда ранит сердце, – глубокомысленно заявил служащий Палаты налогов и податей, доставая из рукава смятый носовой платок.

Сидевшие за столом дружно закивали.

Когда господин Фунадо покинул кабинет, его хозяин обратился к младшему брату губернатора:

– Надеюсь, господин Нобуро, вы окажете мне честь прийти сегодня на ужин? Или желаете поговорить с моей сестрой как можно скорее? Тогда я готов сопровождать вас, потому что приглашать её в канцелярию мне бы очень не хотелось.

– Не стоит беспокоить благородную госпожу Амадо Сабуро сразу после дороги, – подумав, рассудил чиновник по особым поручениям. – Пусть отдохнёт. Я встречусь с ней вечером.

– Я предупрежу сестру о вашем приходе, господин Нобуро, – пообещал начальник уезда.

Распрощавшись с ним, молодой человек отправился к своему спутнику из Палаты налогов и податей. Однако тот уже полностью погрузился в свои бумаги, крайне неохотно поддерживая разговор.

Отводить душу в воинских упражнениях после сытного обеда сегодня почему-то не хотелось, и Рокеро Нобуро поплёлся в гостиницу.

Он не ждал каких-либо особенных откровений от разговора с монашкой, всё более склоняясь к мысли о том, что приёмная дочь начальника уезда действительно не та за, кого её выдают.

Сама по себе девчонка по-прежнему совершенно не интересовала чиновника по особым поручениям, а вот её любовника он уже успел возненавидеть.

В памяти вновь всплыл вчерашний разговор с господином Канако. Как этот кичащийся своей родословной землевладелец отнесётся к тому, что в жилах девицы, к которой воспылал порочной страстью его будущий зять, нет ни капли благородной крови? Более того, она вообще может принадлежать к какому-то варварскому племени? Возможно, тогда ему станет проще выполнить маленькую просьбу младшего брата губернатора и отменить свадьбу своей дочери с Тоишо Хваро?

Даже если рыцарь сохранит в тайне причину разрыва, это неизбежно выставит столичного зазнайку в самом негативном свете, породив массу слухов и сплетен. Вот тогда красавчику будет уже не до улыбочек и колкостей.

Доказательства его постыдных отношений с Ио должны добыть мать и сын Андо, а Рокеро Нобуро нужно ещё раз убедиться в обоснованности своих подозрений, хорошенько расспросив госпожу Амадо Сабуро.

Именно с таким настроением он и явился в дом начальника уезда.

Передав повод Снегиря одному слуге, молодой человек проследовал за другим до знакомого кабинета, где, кроме Бано Сабуро, присутствовала пожилая женщина с наголо бритой головой в сером стёганном жилете поверх просторного коричневого балахона.

– Это моя сестра – благородная госпожа Амадо Сабуро настоятельница монастыря "Добродетельного послушания", – поприветствовав важного визитёра, представил её начальник уезда.

– Только монахиня, господин Сабуро, – поправила та брата, отвешивая чиновнику по особым поручениям церемонный поклон.

– Кроме вас, там всё равно никого нет, – заметил хозяин кабинета и посмотрел на гостя. – Надеюсь, его превосходительство удовлетворит моё ходатайство, и вы получите жалованную грамоту о назначении вас настоятельницей.

– Вот когда это случится, тогда и будете меня так называть, – непреклонно заявила женщина. – А пока я просто смиренная служительница богини милосердия.

Она ещё раз поклонилась.

– Брат сказал, что вы, господин Нобуро, хотите поговорить со мной о госпоже Ио, его приёмной дочери?

– Это так, – подтвердил молодой человек, усаживаясь в кресло напротив. – Расскажите, как вы с ней познакомились?

– Может быть, подать чаю, господин Нобуро? – любезно предложил начальник уезда.

– Не смею утруждать вас, господин Сабуро, – поклонился младший брат губернатора.

– Ну, что вы, господин Нобуро, – возразил хозяин кабинета. – Для меня это честь.

Громко хлопнув в ладоши, он позвал служанку.

Выслушав повеление, та очень скоро вернулась с деревянным лакированным подносом, где стояли три фарфоровые чашечки.

Пока она отсутствовала, гость, словно позабыв свой вопрос, обсуждал с начальником уезда последствия недавней эпидемии и, только сделав глоток весьма недурственного чая, вновь вернулся к расспросам.

Как и следовало ожидать, ничего нового он не узнал.

Монашка поведала, как человек, назвавший себя Шуфром из Тадаё привёл в обитель "Добродетельного послушания" молодую девушку. По его словам, одиннадцать лет назад гетера по имени Голубой Колокольчик продала ему свою дочь, сообщив, что отцом её является господин Кайо Сабо. Он якобы собирался признать дочь, но умер, не успев оформить документы.

Лавочник уверял, что всегда относился к ней как к родной дочери, не забывая о благородной крови, текущей в её жилах. Поэтому, когда пришло время выдавать девушку замуж, не посмел сам решать её судьбу, а попытался отыскать родственников Ио. Самым достойным среди них ему показался господин Бано Сабуро. Однако Шуфр побоялся сразу идти к начальнику уезда, а сначала привёл девушку к его сестре.

Госпожа Амадо Сабуро знала о том, что брат получал письмо от троюродного племянника, в котором он упоминал гетеру Голубой Колокольчик и свою дочь, поэтому и повела девушку в Букасо.

Когда собеседница перешла к описанию их трагического путешествия, внимательно слушавший её Рокеро Нобуро прервал рассказчицу, решив кое-что уточнить.

Его интересовало, в какой именно день достопочтенный лавочник появился в монастыре "Добродетельного послушания", сколько ему было лет, или хотя бы как он выглядел, где именно в Тадаё проживал, и что стало с гетерой Голубой Колокольчик?

Очевидно, не ожидавшая подобных вопросов женщина поначалу даже растерялась, бросив беспомощный взгляд на брата, продолжавшего с невозмутимым видом потягивать, должно быть, уже остывший чай.

Однако, быстро опомнившись, она принялась довольно бойко отвечать, так и не сообщив молодому человеку ничего полезного.

По словам монашки, Шуфр выглядел так, как каждый третий мелкий торговец, хоть в Хайдаро, хоть здесь в Букасо. Где в Тадаё находится его лавка, она не интересовалась, также как не спрашивала о дальнейшей судьбе гетеры. В последнее младший брат губернатора, не понаслышке знавший о неистребимом женском любопытстве, не поверил сразу.

Понимающе кивая, он всё больше убеждался, что этот рассказ госпожи Сабуро – полная ложь, но начал опасаться, как бы его дальнейшие вопросы не насторожили начальника уезда. Не стоит давать ему повод подозревать, что он разоблачил их с сестрой обман. Поэтому чиновник по особым поручениям умерил любопытство, позволив собеседнице продолжить свою историю.

Слушая, как они с Ио бежали из деревни полной призраков, как бродили по лесам и горам, милостью Вечного неба наткнувшись на хижину собирателей золотого корня, Рокеро Нобуро с удивлением понял, что этот необыкновенный рассказ почему-то внушает ему больше доверия. Словно какой-то внутренний голос убеждал, что она говорит правду.

Для подтверждения своих ощущений молодой человек задал несколько уточняющих вопросов. На сей раз монахиня, не задумываясь, назвала деревню, которую им пришлось покинуть, спасаясь от злых духов, описала домик, где они прожили почти три месяца, рассказала о том, как ходили на высокую гору наблюдать за дорогой, ожидая, когда на ней появятся следы людей и повозок, означавшие, что выставленные против петсоры заслоны сняты, и можно идти в Букасо.

Бросив короткий взгляд на хозяина дома, гость увидел, что тот сидит, откинувшись на спинку кресла и сцепив руки на животе.

Похоже, рассказ сестры его мало интересовал. Да и младший брат губернатора окончательно убедился, что самое главное он уже услышал, и ничего нового сестра больше не скажет.

Разговор с монашкой ещё сильнее укрепил его подозрения в том, что приёмная дочь начальника уезда Букасо совсем не та, за кого он её выдаёт.

Не свяжись она с бароном Хваро, чиновнику по особым поручениям не было бы до неё никакого дела. Но вот возможности с помощью любовных шалостей глупой девчонки отомстить своему обидчику, Рокеро Нобуро не упустит!

Когда женщина замолчала, выжидательно глядя на него, молодой человек поднялся и проговорил, отвешивая церемонный поклон:

– Благодарю вас, госпожа Сабуро. Теперь для меня всё окончательно прояснилось. Хвала Вечному небу за то, что вы остались живы, и пусть эта ужасная болезнь никогда больше не появится в Благословенной империи.

– Да услышит вас Вечное небо, господин Нобуро, – встав с кресла, поклонилась монашка. – А я буду до конца своих дней молить об этом милосердную Голи.

Она вопросительно посмотрела на брата.

– Спасибо, сестра, – сказал тот, склонив голову, увенчанную квадратной шёлковой шапочкой. – Вы можете идти.

Ещё раз поклонившись каждому из мужчин, женщина вышла из кабинета, а его хозяин обратился к гостю.

– Как видите, господин Нобуро, моя приёмная дочь – никакая не дикарка из варварского племени.

Он снисходительно улыбнулся.

– Тот донос, из-за которого вас направил сюда его превосходительство, не содержит ничего, кроме лжи. Кровный отец Ио – мой родственник, потомственный дворянин гау.

У младшего брата губернатора по этому поводу имелось несколько иное мнение, высказывать которое он, однако, не стал, проговорив, пожимая плечами:

– Я лишь исполняю свой долг, господин Сабуро, и непременно доложу его превосходительству всё как есть, ничего не добавляя от себя.

– Не сомневаюсь в этом, господин Нобуро, – важно кивнул собеседник, поднимаясь. – Теперь, когда вы всё выяснили, может, пройдём в зал? А то гости уже, наверное, собрались?

– Не стоит заставлять ждать этих уважаемых людей, – согласился чиновник по особым поручениям.

Когда они вышли во двор, стоявшая у дверей служанка подтвердила, что все приглашённые уже пришли.

– Вы ещё надолго задержитесь в Букасо, господин Нобуро? – поинтересовался хозяин дома, сопровождая его в зал приёмов.

"Торопишься от меня избавиться?" – мысленно усмехнулся гость, а вслух сказал:

– Уеду завтра или послезавтра. Я должен как можно быстрее доложить обо всём его превосходительству. А вот господин Фунадо свою проверку ещё не закончил.

– О, господин Фунадо так усердно трудится, что мог бы один заменить всех моих писцов! – с деланным восхищением воскликнул начальник уезда. – У нас скоро не останется ни одного документа, который бы он не посмотрел.

– Это один из лучших служащих Палаты налогов и податей, – со значением проговорил молодой человек, набивая цену своему спутнику.

– Тогда, если вдруг встретитесь с господином Кайно Хаяково, передайте ему нижайшую благодарность за честь принимать у себя столь выдающегося чиновника, – попросил собеседник, подходя к короткой каменной лестнице.

– Непременно, господин Сабуро, – пообещал младший брат губернатора, не очень-то рассчитывая вспомнить об этой просьбе при встрече с главой Палаты налогов и податей.

– Надеюсь, господин Нобуро, вы навестите меня перед отъездом? – спросил хозяин дома с нотками фальши в голосе. – Мне будет не хватать наших бесед.

– Не расстраивайтесь, господин Сабуро, – успокоил его гость. – Возможно, мы с вами очень скоро встретимся вновь.

И с удовлетворением заметив настороженное недоумение в глазах собеседника, снисходительно усмехнулся.

– Нет, нет, я не собираюсь ещё раз проверять вас, господин Сабуро. Просто господин Канако пригласил меня на свадьбу своей дочери в 23 день Кабана. Я обещал обязательно приехать. Если служба позволит.

– Ах, вот оно что! – с явным облегчением перевёл дух начальник уезда. – Я буду молить Вечное небо, чтобы вы смогли посетить нас.

Учитывая печальный опыт прошлого визита в хлебосольный дом Бано Сабуро, чиновник по особым поручениям поначалу пил очень мало, несмотря на все усилия слуг щедрого хозяина. А когда тот попытался разыграть обиду, сослался на предстоящую дальнюю дорогу.

Данное сообщение вызвало удивление присутствующих, в том числе и господина Фунадо, тут же попытавшегося выяснить подробности. Однако молодой человек ответил, что всё объяснит ему позже.

То ли уже зная о посещении Рокеро Нобуро "Гнезда соловья на ветках сливы", то ли просто желая порадовать гостей, хозяин дома пригласил на праздник танцовщиц из этого заведения.

Их выступление весьма порадовало присутствующих, в том числе и младшего брата губернатора, который перестал себя сдерживать и принялся пить наравне со всеми.

Но сегодня он прекрасно владел собой и помнил всё до самого момента возвращения в гостиницу, куда его отнесли на носилках господина Сабуро.

Когда молодой человек очнулся от хмельного сна, верный Кубвань сообщил, что заходил господин Фунадо и велел слуге разбудить хозяина. Но тот решительно отказался, сославшись на отсутствие приказа. В конце концов раздосадованный чиновник ушёл в канцелярию, наказав напомнить, что господин Нобуро обещал ему всё объяснить.

Досадливо крякнув, младший брат губернатора отправил Кубваня за водой для бритья и умывания. Когда слуга привёл в порядок его помятую физиономию, он стал отдавать распоряжения, с неудовольствием рассматривая своё отражение в зеркале.

– Собирайте вещи, грузите в повозку. Едем в Хайдаро. Хватит, погостили.

– Слушаюсь, господин, – невозмутимо отозвался Кубвань.

– Передай Жбану, пусть и Снегиря седлает, – подумав, добавил хозяин.

– Да, господин, – поклонился слуга.

– Но сначала – одеваться! – скомандовал Рокеро Нобуро.

Торопливо позавтракав, он сообщил владельцу гостиницы о своём отъезде и поспешил в канцелярию уезда, где первым делом зашёл к господину Фунадо.

Увидев младшего брата губернатора, тот отложил в сторону бумаги и обратился к присутствовавшему в комнате писцу:

– Оставьте нас, пожалуйста, господин Цутуо.

Поклонившись, тот быстро покинул комнату. Едва за ним закрылась дверь, служащий Палаты налогов и податей вопросительно уставился на чиновника по особым поручениям.

– Моё дознание закончено, господин Фунадо, – сказал тот и поинтересовался: – А как много дел у вас осталось?

– Не меньше чем на три-четыре дня, – со вздохом ответил собеседник, указывая на разложенные по столу бумаги. – Я говорил господину Ходасо, что для тщательной проверки нужно хотя бы два человека. Но сейчас, после петсоры, все наши заняты. Вот и послали меня одного.

– В таком случае я попрошу господина Сабуро предоставить вам фургон до Хайдаро, – после короткого размышления сообщил молодой человек. – А наш я заберу.

– Спасибо, – поклонившись, поблагодарил мужчина.

– До свидания, господин Фунадо, – отвесил ответный поклон младший брат губернатора.

В соседней комнате, где теснились служащие уездной канцелярии, он заметил прижавшегося к стене Джуо Андо.

Поймав его растерянный, почти испуганный взгляд, чиновник по особым поручениям выразительно указал глазами на дверь.

Заглянув в кабинет начальника уезда, Рокеро Нобуро высказал ему своё пожелание, а тот пообещал подобрать для господина Фунадо удобную повозку и даже отправить с ним слугу, чтобы тот должным образом позаботился о нём в дороге.

На прощание хозяин кабинета вручил гостю небольшой подарок в виде кошелька с парой серебряных слитков и попросил передать его превосходительству свои уверения в глубочайшем почтении.

Убирая за пазуху приятно позвякивавший мешочек, молодой человек заверил, что непременно расскажет старшему брату о том, как радушно их с господином Фунадо встретили, создав все условия для надлежащего исполнения ими служебных обязанностей.

Возможно, начальник уезда ожидал каких-то иных слов, но выказывать своё разочарование не стал, тут же предложив лично проводить дорого гостя.

Однако, тот вежливо, но твёрдо отказался от подобной чести, заявив, что не может утруждать столь занятого человека.

Тогда господин Сабуро вышел из-за стола и, прижимая ладони к животу, отвесил глубокий, почтительный поклон.

Ответив ему тем же, младший брат губернатора напомнил, что они могут скоро встретиться, и удалился.

Во дворе его встретил знакомый десятник городской стражи.

Узнав об отъезде гостя, тот посчитал своим долгом лично попрощаться со столь искусным мечником.

Чиновник по особым поручениям, как это требуют правила приличия, ответил, что господин Кимуро преувеличивает его скромные таланты.

Обменявшись любезностями, они расстались вроде бы вполне довольные друг другом. Однако, даже выйдя за ворота, Рокеро Нобуро ещё какое-то время спиной ощущал тяжёлый взгляд стражника.

Как он и рассчитывал, младший писец поджидал его на улице неподалёку от гостиницы.

Заметив молодого человека, Андо устремился к нему, расталкивая попадавшихся на пути прохожих.

– Как же так, господин Нобуро?! – вскричал мужчина, хватая младшего брата губернатора за руку. – Почему вы уезжаете? Вы же обещали…

– Успокойтесь, господин Андо! – шёпотом рявкнул чиновник по особым поручениям, выразительно посмотрев на вцепившиеся в шёлк рукава скрюченные, перепачканные тушью пальцы.

Собеседник испуганно отпрянул.

– Не переживайте так, господин Андо, – мрачно усмехнулся молодой человек. – Я не забыл о нашей договорённости.

– Но вы же уезжаете, господин Нобуро! – выпалил обиженный писец.

– Я скоро вернусь, – твёрдо пообещал тот. – И каждый из наших обидчиков будет наказан. Но, чтобы это случилось как можно быстрее, мне нужны любовные письма барона Хваро. Вы смогли их достать?

– Пока нет, господин Нобуро, – окончательно смутился дворянин. – Никак не получается тщательно обыскать павильон.

– Вы уж постарайтесь, господин Андо, – сурово нахмурился младший брат губернатора. – Без этих писем или каких-то других веских доказательств того, что Ио не та, за кого её выдаёт господин Сабуро, мы не сможем обвинить его в обмане. При всём моём уважении к вашей матушке и к вам, ваши слова ничего не будут стоить, если речь зайдёт о чиновнике восьмого ранга.

– Ясно, господин Нобуро, – энергично закивал младший писец. – Но, когда вы вернётесь?

– Скоро, господин Андо, – криво усмехнулся чиновник по особым поручениям. – Мне не меньше вашего хочется отомстить.

– Понимаю, господин Нобуро, – посуровел собеседник.

– Тогда ступайте, – проворчал молодой человек. – Если господин Собуро узнает о наших встречах, у него могут возникнуть к вам неприятные вопросы.

– Простите, господин Нобуро, – склонился в почтительном поклоне дворянин. – Счастливого пути, господин Нобуро. Мы будем вас ждать.

– До свидания, господин Андо, – коротко кивнул тот.

Хосино Нобуро слушал горячую, сбивчивую речь младшего брата и не верил своим ушам. Он-то хотел всего лишь отправить своего непутёвого родственника подальше от устроенного им скандала, воспользовавшись для этого глупым, совершенно пустяковым поводом. А тот умудрился раздуть из нелепого доноса целую историю, обвинив во лжи уважаемого, благородного начальника уезда Букасо, опираясь при этом только и исключительно на домыслы полоумной старухи и её пьяницы сына.

– Возвращаясь я специально отыскал несколько человек, перенёсших петсору, – вдохновенно вещал молодой человек. – А уже здесь, в Хайдаро, встречался с лучшими лекарями. Ни те, кто выздоровел, ни те, кто лечил, никогда не слышали, чтобы кто-то терял память после этой болезни. Девчонка врёт, а господин Сабуро, зная это, покрывает её ложь!

– Господин Нобуро, – снисходительно усмехнулся хозяин кабинета, откидываясь на низенькую спинку кресла. – Петсора так давно не появлялась в Благословенной империи, что многие вообще считали её страшной сказкой. Даже лекари лишь читали о ней в медицинских трактатах, авторы которых писали их с чужих слов и не могли знать всё. Насколько я знаю, выживших после неё слишком мало, чтобы делать выводы. Дочь барона Шиэкто так и не вышла замуж, потому что после лихорадки почти перестала слышать. Так-то обычная лихорадка, а не петсора, выздоровление после которой – само по себе величайшая милость Вечного неба. Нет, господин Нобуро, вы меня не убедили в том, что господин Сабуро лжёт, скрывая истинную личность своей приёмной дочери.

– Но его сестра тоже врёт, ваше превосходительство! – вскричал собеседник. – Та самая монашка, которую господин Сабуро желает сделать настоятельницей. Он уже прислал вам прошение?

Губернатор молча кивнул, наблюдая за младшим братом с возрастающим любопытством. Давно он не видел его в таком возбуждённом состоянии. Высокопоставленный чиновник специально глубоко втянул носом воздух, но не почувствовал даже намёка за запах вина. Да и на обкурившегося джангарским зельем он тоже не походил. Глаза его хоть и горячечно поблёскивали, но зрачки оставались обычного размера, язык не заплетался, а в воздухе не ощущался приторный аромат степных трав.

– Я уверен, что эта женщина лгала мне, когда рассказывала о том, как встретила эту девицу в первый раз, о лавочнике, который якобы привёл её в монастырь, – горячился молодой человек. – Всё это неправда, и я прошу вас дать мне возможность это доказать.

– Зачем вам это нужно, господин Нобуро? – помедлив, поинтересовался хозяин кабинета. – Чем вам так не угодил господин Сабуро, что вы хотите обвинить его в государственной измене?

Под пристально-требовательным взглядом умудрённого жизнью старшего брата младший смутился, но тут же дерзко посмотрел ему в глаза.

– Вы, ваше превосходительство, всегда учили меня не забывать о долге дворянина и государственного служащего. И как мне поступить сейчас, когда есть все основания подозревать начальника уезда Букасо в том, что он, презрев добродетель, нравственные нормы и заветы предков, опустился до гнусного обмана, позоря верноподданных слуг Сына неба?

"А он научился правильно говорить, – с одобрением подумал высокопоставленный чиновник, тут же посетовав: – Но вот правду так и не сказал. Надеюсь, он не вляпался в очередную неприятную историю? Когда вернётся Фунадо, надо будет расспросить его: как там вёл себя мой непутёвый братец?"

Поколебавшись, барон сурово свёл брови к переносице.

– Но если вы неправы, и подозрения не подтвердятся?

– Тогда я возьму всю ответственность на себя и буду смиренно просить его превосходительство о справедливом наказании, – молодой человек опустился на колени и ткнулся лбом в пол.

– Вы понимаете, что это может закончиться изгнанием с государственной службы? – счёл своим долгом предупредить Хосино Нобуро, теряясь в догадках: что же такое могло произойти в Букасо? Откуда у Рокеро такая целеустремлённость и жажда деятельности? Особенно учитывая то, что раньше его интересовали только женщины, вино, да ещё, пожалуй, боевые искусства.

– В полной мере, ваше превосходительство, – не поднимая головы, отозвался собеседник. – Если выяснится, что господин Сабуро даровал свою фамилию дочери троюродного племянника, я готов принести ему публичные извинения, подать в отставку и просить вас отправить меня в армию, чтобы службой на границе империи искупить свою досадную ошибку.

"Мальчик становится мужчиной, – одобрительно качая головой, подумал высокопоставленный чиновник, уже не столь безоговорочно сомневаясь в его правоте. – А вдруг с той девкой и в самом деле что-то нечисто? Тогда Бано Сабуро придётся судить, и отставкой он не отделается. Жаль будет терять такого начальника уезда. Но если это поможет направить брата на путь добродетели и служения Сыну неба, ничего другого не остаётся. А если Сабуро чист, то служба в армии пойдёт Рокеро только на пользу. Пусть думает, прежде чем говорить, и отвечает за свои слова. Но кто бы мог подумать, что поездка в этот городишко так изменить моего шалопая? Во истину жизнь полна неожиданностей".