Текст книги "Injectio платины 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Видимо, хозяйка дома так же имела что сказать новой гостье и о чём её расспросить, потому что Платина, шатаясь по каменной дорожке, успела замёрзнуть, несмотря на меховой плащ.

Наконец на открытую веранду дома вышли госпожа Андо и сестра начальника уезда в сером стёганном жилете поверх знакомого коричневого балахона.

Та отвесила старушке поклон и поспешила в садик.

Не выдержав, девушка почти бегом бросилась ей навстречу.

Уже зная, как ревностно в этом мире относятся к соблюдению правил этикета, и желая сделать женщине приятное, она поприветствовала её низким поклоном, церемонно прижимая ладони к животу.

– Рада видеть вас, Ио-ли, – поклонившись в ответ, улыбнулась монашка. – Я только что говорила с госпожой Андо. Она хвалит вас за усердие. И старшая госпожа Сабуро вами тоже очень довольна. Я рада, что у вас всё хорошо.

– На самом деле не очень, – вполголоса возразила Платина, опасливо косясь в сторону кухонного навеса, где у бронзового чайника, стоявшего на камнях очага, на корточках сидела Угара, раздувая пламя бумажным веером.

Поймав взгляд подопечной, та с видимым усилием поднялась на ноги и шагнула к столу, где уже стоял поднос с двумя чашечками.

Но девушка досадливо махнула рукой, ясно давая понять, что с чаем можно и подождать. Недовольно пожав плечами, служанка вновь присела возле очага.

– Это из-за чиновника по особым поручениям? – также тихо спросила собеседница.

– Не только, – покачав головой, Ия принялась объяснять: – С ним-то я вроде бы неплохо поговорила. Он, правда, заставил меня читать стихи и проверил, как я умею писать. Вопросы всякие задавал. Но так…

Она замялась, пытаясь подобрать в местном лексиконе аналог одного из любимых выражений своего родного отца: "без энтузиазма".

– … как-то лениво, словно бы между делом, – наконец выпалила путешественница между мирами.

Высокий лоб монашки собрался складками от взметнувшихся вверх бровей.

– Вот как? – озабоченно пробормотала она, замедляя и без того неторопливый шаг. – А меня долго расспрашивал. С большим интересом. И вопросы непростые задавал.

– Какие? – моментально насторожилась Платина.

– О том, как мы с вами впервые встретились, – взялась перечислять женщина. – Как вы выглядели. О лавочнике Шуфре, как он выглядел. О вашей матери Голубом Колокольчике и её судьбе. У меня, в отличие от вас, создалось впечатление, что он мне не верит и хочет докопаться до истины.

– Странно, – буркнула не на шутку встревоженная девушка, вспоминая свою беседу с младшим братом губернатора. – А мне показалось, что он просто лениво выполняет приказ, и моё происхождение его совершенно не интересует.

Она слишком хорошо знала собеседницу, чтобы проигнорировать её слова. Монашка не врала и вряд ли даже сильно преувеличивала.

Но тогда получается, что они разговаривали с разными людьми. Или за последние пару дней произошли какие-то события, заставившие чиновника по особым поручениям поменять своё мнение о приёмной дочери начальника уезда Букасо?

– Вы уничтожили свои вещи, Ио-ли? – понизив голос почти до шёпота, поинтересовалась женщина.

– Нет, – после недолгого колебания честно призналась Платина. – Я сожгла только свои фотографии. Ну, те портреты на документах. А остальные предметы не такие уж и необычные.

– И всё равно, – наставительно посоветовала собеседница. – Лучше вам от них избавиться.

– Это единственное, что у меня осталось! – буквально взмолилась девушка. – Я хочу сохранить их как память о своём мире, о родителях. Всё равно там никто ничего не поймёт.

Внезапно её осенило.

– И никто не скажет, что их сделали дикари! У варваров нет ни стекла, ни бумаги!

– Это правда, – после некоторого размышления неохотно согласилась монашка. – Но если возникнут какие-то подозрения в вашем происхождении…

Она многозначительно поджала губы.

– И что? – криво усмехнулась Ия. – Да разве кто-то поверит, что я из другого мира?

– В это, конечно, нет, – тут же кивнула сестра начальника уезда.

– Никто не сможет доказать, что я дикарка из какого-то варварского племени, – продолжила убеждать Платина. – А без этого подозрения так подозрениями и останутся. Вы же сами не раз говорили, что ваш брат на хорошем счету у начальства. Неужели же такое глупое и абсурдное обвинение способно поколебать его положение?

– Будем надеяться, что нет, – секунду подумав, кивнула подруга и удивилась. – Тогда что же вас беспокоит, Ио-ли?

Та рассказала о недавнем обыске.

– Считаете, это сделал господин Андо?

– Больше некому, – убеждённо заявила девушка. – Иначе, зачем было отправлять Угару на другой конец города? И он как-то слишком быстро поправился. Передал начальству, что тяжко болен, а сам уже в третьем часу дневной стражи на службу ушёл. И без всякого лечебного чая!

– Об этом непременно должен узнать господин, – озабоченно проговорила монашка. – Если господин Андо действительно тайком рылся в ваших вещах, то это страшная неблагодарность и предательство своего благодетеля.

– Это так необходимо? – засомневалась Платина. – Вдруг я ошиблась, и в павильон забрался кто-то другой? Например, чиновник по особым поручениям или его люди?

Однако женщина осталась непреклонна.

– Я передам господину всё, что вы мне рассказали, а уж он пусть решает, как поступить.

"Вот же-ж! – мысленно выругалась бывшая учащаяся циркового колледжа. – Какие они здесь все зашуганные. Всё на мужиков валят. Как будто у самих голов на плечах нет. Мало того, что средневековье дремучее, так ещё и патриархат махровый. А я ещё хотела ей про Хваро рассказать. Да она с ума сойдёт от такого непотребства и побежит брату стучать! Только вот, кроме неё, поговорить об этом совершенно не с кем. Хваро мне, конечно, безумно нравится. Но всё-таки я местную жизнь почти не знаю. Вдруг с этими наложницами здесь какие-то свои заморочки, о которых мне никто не сказал, а для местных они вроде как само собой разумеется? Кроме неё и подсказать некому. Вот же-ж засада!"

– …если этот пьяный сморчок посмел сотворить такое, – зло бормотала монахиня. – То на службе он долго не задержится. Господин подобного обращения со своими родственниками не потерпит.

Сообразив, что она пропустила мимо ушей значительную часть её гневной речи, девушка ещё раз мысленно выругалась.

Её буквально разрывало от жгучего желания поделиться с единственной подругой своей главной тайной. Кроме того, всё же хотелось и получить совет, и узнать её мнение о Хваро. Если они не поговорят сейчас, то ещё неизвестно, когда получится побеседовать без лишних ушей.

С трудом отбросив колебания, она всё-таки решила посвятить её в свои отношения с бароном, скромно умолчав о ночной прогулке. Ибо с точки зрения здешней морали – это было уже нечто ну совершенно запредельное.

– Мне надо сказать вам ещё что-то очень важное, Амадо-ли! – шёпотом выпалила Платина, смущённо потупив вздор под пристальным взглядом мгновенно насторожившейся собеседницы.

Тревожно оглядевшись по сторонам, та выдохнула:

– Говорите, Ио-ли.

– В тот вечер, когда мы с Угарой вышли из дома, чтобы идти сюда, у ворот нам встретился барон Тоишо Хваро. Господин пригласил его на ужин. Честное слово, Амадо-ли, я с ним почти не разговаривала. Даже не сказала, куда иду. Наоборот, сказала, чтобы не мешал нам идти куда надо. Но недавно. То есть уже давно, почти месяц назад, господин Андо устроил здесь праздник в его честь…

– Здесь? – переспросила слушательница, недоуменно оглядываясь вокруг.

– Да, Амадо-ли, – подтвердила рассказчица и досадливо поморщилась. – Я не знаю, что там между ними произошло, только господину Амадо пришлось так поступить, чтобы не потерять лицо. Госпожа Амадо даже ходила к нашей старшей госпоже просить денег, чтобы…

– Вы тоже были на том празднике? – вновь не дала ей договорить собеседница.

– Конечно нет, Амадо-ли! – возмущённо фыркнула Платина. – Меня заперли в павильоне, на дверь навесили замок, а госпожа Андо приказала сыну и слугам говорить, что в доме больше никого нет.

– Хвала Вечному небу! – облегчённо выдохнула монашка, возведя очи горе.

– Только Хваро всё равно ночью пришёл, – потупив взор, пробормотала девушка. – И мы с ним… немного поболтали.

– Что?! – шёпотом вскричала женщина. – О чём?!

– Он предложил мне стать его первой наложницей! – выпалила Ия, вновь глядя ей в глаза и чувствуя, как щёки полыхнули румянцем.

– Вас кто-нибудь видел? – торопливо, кажется, даже не сообразив, что именно она только что услышала, спросила собеседница.

– Я не выходила из павильона, он же был закрыт на замок! – раздражённо напомнила подруге Платина, пытаясь её успокоить. – В саду никого не было, говорили мы очень тихо. Правда, на снегу остались следы. Поэтому я рассказала госпоже Андо про то, что барон приходил к павильону. Но сказала, что я сидела молча и не стала с ним разговаривать. Он потоптался немного, постучал в стену, но так и не понял: есть я в павильоне или меня там нет!

– Хорошо, что вы придумали, как всё это объяснить, – вновь выдохнула монашка и встрепенулась: – Постойте, вы сказали: наложницей?

– Да.

– Но он ещё даже не женат! – воскликнула ошарашенная подруга. – Я слышала, что свадьба будет только через месяц.

– В двадцать третий день месяца Кабана, – спокойно подтвердила девушка.

– Так вы знаете? – удивилась собеседница.

– Он мне сам сказал, – кивнула Ия. – Об этом браке его родители договорились, когда Хваро был ещё ребёнком. А по вашим обычаям он обязан исполнить их волю.

– Это его долг, – важно кивнула монашка. – В противном случае, от него отвернётся Вечное небо, и будут проклинать люди.

– Вот поэтому, – вздохнула Платина, – он может взять меня только наложницей.

– Но брать наложницу до свадьбы просто неприлично! – с явным трудом придя в себя, возмутилась женщина. – Хваро рискует сильно оскорбить родителей невесты.

– Это случится после свадьбы, – успокоила её собеседница. – Хваро сказал, что в конце года поедет в Даяснору. Это город где-то на юге. Он там какую-то важную должность получил. Вот я с ним и уеду.

– Всё равно, это как-то неудобно, – продолжила сомневаться сестра начальника уезда. – Вряд ли это понравится его новым родственникам.

– Мы будем жить далеко, – пренебрежительно отмахнулась девушка. – И про нас скоро забудут. Даже если сначала и пойдут какие-то разговоры, то быстро стихнут. Люди не болтают о тех, про кого ничего не знают.

– Это вам Хваро сказал? – криво усмехнулась монашка.

– Нет, – покачала головой Ия. – Сама додумалась.

Слушая её почти восторженный шёпот, старшая подруга задумчиво мерила шагами выложенную камнями дорожку.

Не удержавшись, Платина похвалилась чудесными посланиями Хваро.

– У нас уже давно так не делают, – буквально захлёбываясь от переполнявших её чувств, шептала девушка. – В эсэмэске много не напишешь, в чате все читать будут. Да и не принято у нас. А это же так приятно читать признания в любви!

– Господин Хваро пишет вам о любви? – в голосе женщины явственно прозвучало отчаяние.

– Да, Амадо-ли, – Ия вновь опустила взгляд, с удивлением и досадой ощущая, как снова вспыхивают огнём ранее лишь чуть разрумянившиеся щёки. – И в каждом письме обязательно есть очень красивое стихотворение.

– Надеюсь, вы надёжно их прячете? – почти простонала собеседница.

– Я их сразу же сжигаю в жаровне, – прерывисто вздохнула девушка.

– Хвала Вечному небу! – вскинула вверх руки сестра начальника уезда. – Хотя бы на это у вас ума хватило!

– Ну уж полной дурой вы-то меня не считайте, Амадо-ли, – обиженно проворчала Платина и сразу же перешла в наступление: – И разве не вы всегда говорили, что самое важное для женщины – это удачно выйти замуж? Неужели быть любимой наложницей молодого, красивого и богатого барона хуже, чем супругой какого-нибудь мелкого чиновника или старого, толстого купца? А старшей госпожой в доме богатого дворянина мне всё равно не стать. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, Ио-ли, – со вздохом согласилась подруга. – Вряд ли кто-то из знатных родителей выберет вас в супруги своему сыну.

– А барон, между прочим, сирота, – со значением проговорила девушка. – Хотя бы свекрови угождать не придётся. Слышала я, что они тут у вас над снохами вытворяют. Это же кошмар, если не хуже…

– Когда господин Хваро обещал поговорить о вас с господином? – оборвав её на полуслове, деловито поинтересовалась монашка.

– Вскоре после свадьбы, – на миг растерявшись от столь резкой смены темы, ответила Платина. – Он хочет просить господина сохранить договорённость о нашем браке в тайне до отъезда на юг.

– Зачем же он так спешит? – усмехнулась собеседница. – Если уезжает только осенью?

– Наверное, чтобы господин не пообещал меня кому-нибудь другому? – пожала плечами Ия.

– То есть свадебного торжества не будет? – уточнила сестра начальника уезда.

– Я слышала, что для наложницы это необязательно, – слегка смутилась девушка. – Вроде как подпишут с отцом брачный контракт, и всё.

– Кто вам это сказал? – нахмурилась монашка.

– С Угарой как-то болтали о том о сём, – окончательно растерялась Платина. – Зашла речь о наложницах господина. Ну я и спросила про свадьбу. Неужели она соврала?

– Нет, она сказала правду, – успокоила её подруга и посетовала: – Но всё-таки хотелось бы, чтобы все ритуалы были соблюдены.

Теперь девушка забеспокоилась уже по-настоящему.

– Вы чего-то опасаетесь? – спросила она напрямик.

– Я боюсь, что буду слишком далеко от вас, Ио-ли, – голос женщины дрогнул. – И если что-то случится, то не смогу помочь.

– Мне тоже не хочется с вами расставаться, Амадо-ли, – голос Платиной задрожал. – Но что делать? Он меня любит.

– Даже самая пылкая любовь мужчины непостоянна, – вновь проигнорировав её вопрос, продолжила собеседница. – Может случиться так, что, женившись, Хваро просто забудет о вас.

– Это вряд ли, – улыбаясь, с сомнением покачала головой девушка. Однако, вспомнив многочисленные истории брошенных невест, скрепя сердце, признала вероятность подобного развития событий, вздохнув: – Если это случится – мне будет очень плохо. Кажется, я его тоже полюблю. По-настоящему, Амадо-ли. И уже как-то свыклась с тем, что стану его женой. Ну, то есть наложницей.

– Вам лучше перестать обмениваться письмами, Ио-ли, – просительным тоном посоветовала подруга. – Вдруг кто-нибудь узнает? Может, господин Андо их у вас и искал?

– Так не нашёл же, – криво усмехнулась Платина, даже поёжившись от одной мысли – остаться без таких нежных и будоражащих кровь посланий возлюбленного. – И никто не найдёт. Хваро не пишет моего имени и не подписывается. Так, что я всегда могу сказать, что вообще тут ни при чём.

– Плохо вы знаете людей, Ио-ли, – недовольно проворчала собеседница. – Вас никто и не спросит. Пойдут слухи, сплетни, и от вашей репутации ничего не останется. А как огорчится господин, если до него дойдут такие разговоры? Надеюсь, вы хотя бы не встречаетесь с ним наедине? Я имею ввиду не прячась в павильоне, а прямо так – лицом к лицу?

– И не собиралась! – честно соврала девушка, всё же поправившись: – По крайней мере до тех пор, пока он не договорится с господином о моём замужестве.

– Но сможете ли вы удержаться, если он вдруг позовёт на свидание? – взгляд сестры начальника уезда сделался холодным и оценивающим, но одновременно в голосе звучало сочувствие. – Вы будете не первой женщиной, которую любовь заставила делать глупости.

– Смогу, Амадо-ли, – не отводя глаз, ответила путешественница между мирами. – Я всё-таки не какая-то наивная простушка. Кое-что в жизни видела и не только хорошее.

Сжав рот в куриную гузку, собеседница с сомнением покачала головой.

– Но я очень прошу вас, Амадо-ли, пока ничего не рассказывать господину, – Платина постаралась говорить как можно твёрже и значительнее. – Пусть это будет наш, чисто женский секрет. Иначе я на всю жизнь обижусь на вас и больше никогда ничего не скажу!

Молчание затянулось.

Старшая подруга первой отвела взгляд, ссутулилась и, словно бы сразу постарев лет на десять, медленно пошла по дорожке, пробормотав:

– Если вы наделаете глупостей, я себе этого никогда не прощу, Ио-ли!

Понимая, что своим ультиматумом она заставила монашку нарушить принципы, которым та придерживалась всю свою жизнь, девушка почувствовала себя виноватой и, чтобы хоть как-то оправдаться перед ней, церемонно поклонилась, прижимая ладони к животу.

– Благодарю, Амадо-ли. Я не забуду вашей доброты.

И, в два широких шага догнав женщину, как ни в чём не бывало пошла рядом.

Неожиданно сестра начальника уезда заговорила совершенно другим тоном:

– Господин Хваро – весьма завидный жених, Ио-ли. Кроме того, что богат и из древнего рода, так ещё закончил Гайхего, блестяще сдал государственный экзамен и получил высокую должность. Бароны Хваро владели многими землями в уезде ещё до Воссоединения. Покойная матушка господина Хваро не только сурово блюла вдовью честь, славясь своим благочестием, но и рачительно вела хозяйство, оставив сыну богатейшее имение. Но, несмотря на это, он не стал проводить время в праздности, подобно многим землевладельцам, а поступил на государственную службу. Наверное, это от того, что он почти всю жизнь провёл в столице, и у нас ему просто скучно? Хотя я не слышала, чтобы господин Хваро говорил что-то подобное. О нём нет ни порочащих слухов, ни грязных сплетен.

Посмотрев на довольно заулыбавшуюся спутницу, монашка поправилась:

– Во всяком случае, я ничего такого не знаю. Но я обязательно расспрошу о нём брата.

– Нет, нет, – поспешила успокоить она Ию. – Просто так, между делом, как вы выражаетесь. И у других знакомых поинтересуюсь, что из себя представляет этот молодой человек?

"Давай, – про себя пожелала ей успеха девушка. – Мне тоже интересно послушать: что о нём болтают."

Искоса глянув на неё, собеседница криво усмехнулась.

– Да, господин Хваро – сирота, и угождать свекрови вам не придётся. Но у него будет молодая супруга, к которой тоже надо будет относиться почтительно и с уважением. И ещё неизвестно, как она к вам отнесётся. Её положение в семье будет выше вашего, почти как у свекрови. А вот жизненного опыта и мудрости у неё ещё нет. Поэтому не радуйтесь слишком рано, Ио-ли.

– Хваро говорил, что виделся с ней пару раз, – признавая в душе правоту подруги, пробормотала Платина. – Она показалась ему умной девушкой.

– Я ничего не слышала о дочерях рыцаря Канако, – задумчиво сказала собеседница. – Как зовут его невесту?

– Изуко, – ответила Ия.

– Ради вас я постараюсь разузнать о ней побольше, – пообещала сестра начальника уезда. – Одна моя знакомая приходится им дальней родственницей и иногда бывает в их замке.

– Буду вам очень благодарна, Амадо-ли, – понимая, что данная информация будет ей крайне полезна, и, успев проникнуться местными обычаями, путешественница между мирами посчитала ещё один церемонный поклон не лишним.

Ответно склонив голову, женщина благосклонно улыбнулась.

– Вижу, вы делаете большие успехи в изучении правил этикета, Ио-ли.

– Что вы, Амадо-ли, – делано смутилась Платина. – Я ещё так мало знаю и умею.

– У вас уже закончились тайны? – подавшись ей навстречу, прошептала подруга. – У Угары скоро весь чайник выкипит, а то, что я хочу сказать, её тоже касается.

– Всё, что нужно знать лишь нам двоим, я уже сказала, – настороженно усмехнулась девушка, пытаясь угадать, какую ещё новость принесла сестра её приёмного папаши?

– Давайте пройдём в павильон, – предложила она. – Там тесно, но хотя бы тепло.

Посмотрев на служанку, Ия поймала её взгляд и сделала знак рукой.

Торопливо вскочив на ноги, та разлила по чашечкам кипяток, заботливо прикрыв их крышечками, и поспешила в садик.

Не дожидаясь её, Платина лично помогла старшей подруге разуться, а в комнатке уступила единственную, стоявшую у столика табуретку, сама расположившись на кровати.

Служанка раздала чай и скромно застыла возле двери.

– Какой ароматный, – одобрительно причмокнула губами монашка.

– Это потому, что вода из Байпинского колодца, – насмешливо хмыкнула девушка, на самом деле не замечая большой разницы во вкусе напитка.

Сестра начальника уезда поджала губы и понимающе покачала головой. Ия сделала ещё один глоточек и выжидательно уставилась на неё.

– Господин приказал мне узнать у госпожи Андо, как продвигается ваше изучение правил этикета, – ставя чашечку на столик, проговорила женщина. – И я уже сказала, что она довольна вашим усердием и отмечает несомненные успехи. Теперь вы уже умеете себя вести так, как подобает благородной девушке из уважаемой семьи. Госпожа Андо даже предположила, что к вам начала возвращаться память.

Поймав чуть насмешливый взгляд собеседницы, путешественница между мирами скромно потупила глазки, выдав шаблонное:

– Госпожа Андо слишком добра ко мне. Я всего лишь старалась выполнять её мудрые указания.

– Отметила она и ваши способности в вычислении, – благосклонно кивнув, продолжила расхваливать её монашка. – Но попеняла, что у вас ещё плохо получаются вышивки.

Тут уж Платина не смолчала, попытавшись оправдаться и объяснить ситуацию:

– Мы слишком поздно начали заниматься. Если бы она давала мне уроки с первого дня, я, может, и научилась бы чему-нибудь.

Властным движением руки сестра начальника уезда велела ей замолчать.

– Третья госпожа наложница прекрасно вышивает. Попросите, и она с удовольствием вам поможет.

"Чего это она вдруг об Анно вспомнила? – озадаченно подумала девушка, уже успевшая уяснить, что старшая подруга, так же как её брат, с детства приучена следить за своими словами и крайне редко болтает просто так. – Неужели учёба уже закончена, и отсюда придётся уйти? Как же тогда мы с Хваро переписываться будем?"

Решив проверить свою догадку, она осторожно поинтересовалась, с замиранием сердца ожидая ответа:

– Я возвращаюсь домой?

– Ещё не сегодня, Ио-ли, – словно угадав её мысли, снисходительно улыбнулась собеседница. – Но уже скоро. Господин хочет провести церемонию вашего удочерения до праздника фонарей, чтобы вы встретили его, как уже официальный член нашей семьи.

– Простите, госпожа Сабуро, – рискнула прервать её Платина. – Но до него ещё целых шестнадцать дней.

– Но вы же хотите поучиться вести хозяйство? – вскинула брови монашка, пояснив: – Вот старшая госпожа и даёт вам возможность помочь ей в организации праздника. На днях она пришлёт слуг, чтобы перенести вещи, и вы вернётесь домой. Только перед уходом не забудьте поблагодарить госпожу Андо.

– Я непременно сделаю это, – твёрдо пообещала Ия, слегка задетая столь мелочной опекой, и напомнила: – Но я ещё не закончила переписывать "Наставления благородным женщинам". Шесть штук осталось. А госпожа Андо говорит, что пока я не перепишу эту книгу сорок раз, обучение нельзя считать законченным.

– Скажете об этом старшей госпоже и будете писать дома, – на миг задумавшись, посоветовала собеседница. – В библиотеке господина тоже есть эти "Наставления". Попросите их у него. В своей комнате вам никто не помешает. А когда закончите, лично отнесёте оставшиеся книги и ещё раз поблагодарите за обучение.

Девушка поняла, что вопрос её скорого возвращения в дом приёмного отца решён окончательно, и спорить дальше бессмысленно. Осталось только, склонив голову, пробормотать:

– Я непременно так и сделаю, госпожа Сабуро.

Вновь изобразив благосклонный кивок, монашка поделилась свежими новостями о каких-то незначительных происшествиях в семье начальника уезда и стала собираться.

Платина вызвалась её проводить.

– Вы ещё долго пробудете в городе, Амадо-ли? – вполголоса спросила девушка, когда они шли мимо прудика.

– Хотела уехать через пару дней, – ответила та. – Но теперь придётся задержаться и навестить кое-кого из своих знакомых.

– Это из-за Хваро? – ещё сильнее понизила голос спутница.

– Из-за вас, Ио-ли, – горько вздохнула старшая подруга. – Я же вам обещала побольше узнать о нём и его невесте.

– Спасибо вам, Амадо-ли, – поблагодарила Платина. – Значит, мы с вами ещё увидимся до того, как вы уедете?

– Даже если нет, то я обязательно буду на празднике фонарей, – пообещала женщина. – И всё вам расскажу.

У ворот они ещё раз обменялись церемонными поклонами.

Ия дождалась, когда полоумный Фабай, выпустив гостью, задвинет на воротах засов, и неторопливо направилась в павильон, привычно оглядываясь по сторонам.

Только сейчас она не следила за обитателями усадьбы, а словно бы заранее прощалась с ней.

В этом доме ей пришлось детально ознакомиться с обычаями народа, среди которого придётся провести остаток жизни.

Здесь Ия Платина окончательно перевоплотилась в Ио Сабуро, нацепив маску добропорядочной благородной девушки из семьи чиновника районного, то есть уездного масштаба. Здесь она встретила любовь и неприятности.