Текст книги "Injectio платины 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Внезапно хозяин кабинета громко хлопнул в ладоши.

– Эй, кто там?

За спиной гостьи чуть скрипнула дверь, и раздался голос служанки:

– Слушаю, господин.

– Принеси нам чаю.

– Да, господин.

– А вы присаживайтесь сюда, – начальник уезда сделал приглашающий жест в сторону ближайшего к своему столу кресла.

Дождавшись, когда она скромно усядется на краешек, мужчина подался вперёд и совершенно неожиданно предложил:

– Расскажите мне о вашем мире, Ио-ли?

Поначалу растерявшись от подобной просьбы, девушка озадаченно пробормотала:

– Наш мир велик, господин. Что вы хотите знать?

– Понимаю, что ответить на подобный вопрос непросто, – ободряюще улыбнулся хозяин кабинета. – Поэтому просто расскажите о вашей жизни, а я буду спрашивать, если чего-то не пойму.

Гостья задумалась. Она прекрасно помнила, что скрыла истинную профессию своих родителей не только от собеседника, но даже от его сестры, которую считала подругой, и теперь лихорадочно размышляла, как построить свою историю, чтобы самой не запутаться во вранье? Сделав вполне приличную карьеру на государственной службе, приёмный папаша вполне способен распознать фальшь в её словах.

Начальник уезда не торопил, молча наблюдая за ней.

Пришла служанка с чаем. Едва она расставила посуду и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, Платина тихо заговорила:

– Я родилась далеко от столицы – в большом городе, где тогда служил мой отец.

– У вас есть братья и сёстры? – тут же спросил собеседник.

По ощущениям Ии их беседа длилась около двух часов, но при этом в своём рассказе она даже до поступления в школу не дошла.

Приёмного отца интересовало буквально всё, а ответ на один вопрос тут же рождал новые.

Кроме состава её семьи, он хотел знать социальную структуру общества её мира, государственно устройство России, её размеры, численность населения и многое другое.

Зная, как трепетно относятся аборигены к сословным предрассудкам, но опять-таки опасаясь запутаться, девушка объяснила, что в её мире они уже не имеют большого значения. То есть, дворяне вроде бы имеются, но прав у них столько же, сколько у простолюдинов, а руководят всем выбранные народом чиновники.

Вопреки её ожиданиям, начальник уезда отнёсся к подобной информации довольно спокойно. Снисходительно повозмущавшись подобной глупостью, он авторитетно заявил, что такое общественное устройство крайне нежизнеспособно.

Не произвели на него впечатления ни размеры, ни численность населения России.

По словам хозяина кабинета, в Благословенной империи проживает ещё больше народа, и она, безусловно, самое обширное государство в этом мире.

Ие оставалось только послушно кивать или пожимать плечами.

Вернувшись к себе, она сразу почувствовала, что в этой комнате гораздо теплее, чем в павильоне госпожи Андо. Всё же даже небольшая печка лучше самой распрекрасной жаровни.

Пылая служебным рвением, Оки пыталась помочь своей новой госпоже раздеться, но при этом так бестолково суетилась, что Платиной пришлось наплевать на местные обычаи и делать всё самой.

Бедная девочка чуть не расплакалась от подобного пренебрежения её услугами и, наверное, от волнения выронила таз с грязной водой после умывания, умудрившись споткнуться на ровном месте.

Воздев очи горе, приёмная дочь начальника уезда без лишних слов откинула непривычно лёгкое одеяло и с наслаждением растянулась на мягком матрасе.

Всхлипывая и глотая слёзы, служанка долго собирала тряпкой воду с лакированных досок, после чего ушла, видимо, по забывчивости оставив непогашенный светильник.

Мысленно выругавшись, её хозяйка встала с постели, прошлёпала босыми ногами по холодному полу и задула робкий огонёк.

Однако, едва она задремала, как тихо скрипнула дверь.

Моментально проснувшись, девушка приподнялась на локтях, с тревогой глядя на застывший в дверном проёме странный силуэт.

Сделав пару шагов, неизвестный что-то положил на пол, и Ия скорее угадала, чем узнала свою служанку.

– Оки? – поинтересовалась она, готовясь на всякий случай заорать во всю глотку.

– Да, самая младшая госпожа, – к её облегчению выдохнула девочка.

– Ты чего здесь лазишь? – садясь на постели, недовольно проворчала Платина.

– За циновкой ходила, – пролепетала служанка.

– За какой циновкой? – не поняла приёмная дочь начальника уезда.

– Чтобы спать, самая младшая госпожа, – ещё тише ответила собеседница.

– Ты здесь ночевать собралась? – удивилась девушка, хорошо помня, что, когда она гостила у третей наложницы, служанка той на ночь куда-то уходила.

– Да, самая младшая госпожа, – испуганно пискнула Оки. – Так мне приказала старшая госпожа.

"Вот же-ж! – мысленно выругалась путешественница между мирами. – У других служанки отдельно спят, а мне эту сопливую девчонку навязали. Неужели другого места не нашли? Или её за мной шпионить приставили? Ну нет, она слишком тупая для этого".

– Если сама старшая госпожа, – криво усмехнулась Ия. – То, конечно. Устраивайся поближе к печке. Там теплее.

– Спасибо, самая младшая госпожа, – поблагодарила собеседница, осторожно пробираясь через комнату.

– Ты это… – Платина на секунду замялась. – Когда мы одни, так длинно меня не называй.

– Слушаюсь, госпожа, – откликнулась служанка, шурша чем-то в темноте.

Хозяйка легла, но какая-то мысль не давала ей покоя.

– У тебя хотя бы одеяло есть?

– Есть, госпожа, – после недолгого колебания пробормотала девочка.

Качая головой, Ия встала с кровати и подошла к Оки, скорчившейся на полу возле выступавшей из стены печки.

Глаза девушки достаточно привыкли к темноте, чтобы разглядеть, как служанка, свернувшись клубочком, прикрывается какой-то куцей ветошью.

Вам что-то нужно, госпожа? – совсем по-детски шмыгнув носом, спросила девочка.

"Да, эта спит чутко", – поморщилась приёмная дочь начальника уезда, с ностальгией вспомнив Угару, которую ночью и пушкой не разбудишь.

Тяжело вздохнув, она направилась к сундуку.

– Позвольте мне самой всё сделать, госпожа? – поднимаясь, предложила Оки.

Выложив бельё на чистый пол, Платина протянула ей свой кафтан.

– Вот возьми, укройся. Он тёплый. А это… – она кивнула на белевшую в темноте стопку аккуратно сложенных курточек для сна, носочков и штанишек. – Уберёшь завтра.

– Спасибо, добрая госпожа! – вскричала девочка, вновь падая на колени.

– Спать иди, – с деланным равнодушием проворчала Ия, в тайне чувствуя себя очень довольной: "Всё-таки приятно делать добрые дела".

Засыпая, она ещё слышала еле слышный шёпот служанки, благодарившей Вечное небо за добрую госпожу.

А утром выяснилось, что Оки не умеет делать причёски, приличествующие благородным госпожам.

Она добросовестно помогла хозяйке заплести волосы в косу, а вот что с ней делать дальше – имела весьма смутное представление.

Служанка могла бы свернуть её, скрепив шпильками. Вот только столь непритязательное сооружение на голове приёмной дочери начальника уезда неизбежно вызовет презрительные усмешки его наложниц. А Платине уже надоело чувствовать себя девочкой для битья.

С ностальгией вспомнив многоопытную Угару, она взялась сама наводить себе красоту. Оки же оставалось только подавать то расчёску, то шпильки, то маленькое зеркальце, да тихо вздыхать, изредка хлюпая носом.

Девушке пришлось изрядно повозиться, прежде чем у неё получилось нечто, напоминавшее причёску, с которой она щеголяла в усадьбе госпожи Андо.

"Не шедевр, конечно, – подумала она, критически осматривая своё отражение в большом металлическом зеркале. – Но для начала пойдёт".

Хмыкнув, Ия отправила грустную служанку за завтраком.

Пока она отсутствовала, Платина, накрепко запомнившая слова старшей подруги, попыталась окончательно довести свой облик до совершенства, используя для этой цели косметику из своего мира.

Когда вернулась Оки, она уже аккуратно подводила себе губы. Метнув на хозяйку удивлённый взгляд, девочка принялась расставлять на столике посуду, попутно сообщив, что после завтрака старшая госпожа ждёт самую младшую госпожу.

Торопливо утолив голод, Ия отправилась в покои супруги начальника уезда.

С высокого пронзительно-голубого неба ярко светило весеннее солнышко, заставляя её довольно щуриться от тепла и весны.

Угара, стоявшая на веранде у дверей апартаментов хозяйки дома, громогласно объявила:

– Самая младшая госпожа к старшей госпоже.

– Пусть войдёт, – донёсся в ответ голос Азумо Сабуро.

Сопровождавшая Платину Оки помогла ей разуться, и та, сделав пару шагов, застыла в почтительном поклоне.

– Рада видеть вас, Ио-ли, – любезно поздоровалась всё ещё сидевшая за столом женщина. – Но я не ждала вас так рано.

– Если я вас побеспокоила, то прошу позволить мне уйти, – тут же сориентировалась гостья.

– Нет, нет, – покачала головой собеседница. – Садитесь, выпейте чаю.

– Спасибо, старшая госпожа, – поблагодарила девушка, опускаясь на предложенный табурет и дожидаясь, когда Икиба наполнит её чашечку кипятком.

Поинтересовавшись у приёмной дочери своего супруга, как той спалось на новом месте, и благожелательно выслушав панегирик её новому жилищу, хозяйка комнаты перешла к делу.

– Скоро праздник фонарей. В эти дни у нас всегда собираются гости. Надлежит принять их со всем почтением, как подобает благородной семье чиновника восьмого ранга.

Воспользовавшись тем, что собеседница замолчала, делая очередной глоток, слушательница сочла полезным проявить верноподданнические чувства.

– Я приложу все усилия, чтобы помочь вам, старшая госпожа!

– Ценю ваше усердие, Ио-ли, – слегка поморщилась хозяйка комнаты, и Платина тут же замолчала, скромно потупив глазки. – Но вы ещё молоды и неопытны. Поэтому для начала вы будете просто сопровождать меня, смотреть и слушать. Возможно, я будут давать вам какие-то небольшие поручения. И этого пока достаточно.

Она поставила чашечку на стол.

– Я готова, старшая госпожа! – с преувеличенным энтузиазмом вскричала Ия.

– Тогда пойдёмте, – поднимаясь на ноги, торжественно провозгласила супруга начальника уезда.

Первым делом они направились на кухню. Сопровождавшие её женщины как-то, словно сами собой, выстроились в упорядоченную процессию в строгом соответствии со своим положением.

Чуть отстав от хозяйки дома, шла Платина, за ней горничная и служанка старшей госпожи, и замыкала шествие Оки.

Из широко распахнутых дверей пахнуло вкусным жаром от сложенных из камня печей, доносился стук ножей по разделочным доскам, бряканье посуды, громкие голоса поваров и их помощников.

Здесь распоряжался тучный, пожилой мужчина с окладистой седой бородой и румяными щеками, делавшими его чем-то похожим на Санта-Клауса.

Заметив супругу начальника уезда, он громко объявил, перекрывая зычным голосом все прочие звуки:

– Старшая госпожа здесь!

Слуги тут же удивительно синхронно согнулись в поклоне и, не дожидаясь разрешения, вернулись к своим делам.

Окинув кухню придирчивым взглядом, хозяйка дома подошла к самой большой печи. Оказавшийся рядом румяный толстячок тут же приподнял плотно сколоченную деревянную крышку.

Мельком взглянув на кипящий рис, Азумо Сабуро нахмурилась.

– Почему ещё не готово?

– За водой пришлось посылать, старшая госпожа, – пряча взгляд, ответил собеседник.

– А разве вчера вечером не запасли? – помрачнела супруга начальника уезда.

– Немного не хватило, старшая госпожа, – виновато вздохнул слуга.

– Ты разучился считать, Чиникеш? – вскинула аккуратные брови женщина.

– Нет, нет, старшая госпожа! – энергично запротестовал тот. – Панкет безрукий сразу два ведра пролил. Господам на завтрак хватило, а когда стали слугам готовить, он и пролил. За корзину запнулся…

– Ты его наказал? – оборвала собеседника хозяйка дома.

– По щекам отхлестал, старшая госпожа, – доложил бородач. – И два ляна из жалования вычел. Да только воду-то не вернёшь. А тут ещё её и из бани вчера всю вылили. Пришлось людей на колодец посылать.

– Зачем? – удивилась супруга начальника уезда. – В пруду полно воды.

– Так мутная она, старшая госпожа, из-по снега… – заговорил было собеседник, но тут же заткнулся под тяжёлым взглядом женщины. – Простите, старшая госпожа, не подумал.

– За то, что плохо думаешь, я урежу тебе жалование на десять лянов! – отчеканила та.

– Слушаюсь, старшая госпожа, – покаянно вздохнув, поклонился толстяк.

"Сколько же он получает? – мысленно хмыкнула Платина, стараясь вспомнить всё, что знала о феодальных порядках своего мира. – Интересно тут всё устроено. Слуг продают, как Ори, содержат на всём готовом. Хотя рабы – это вроде как совсем другое. И даже зарплату платят. Может, для материального стимулирования, чтобы лучше работали?"

– Через полчаса принесёшь учётную книгу, – распорядилась хозяйка дома, добавив перед уходом: – И поторопитесь. Дел много, а солнце уже высоко.

– Слушаюсь, старшая госпожа, – не поднимая взгляда, повторил Чиникеш.

– Всё-таки простолюдины непроходимо глупы, – пожаловалась супруга начальника уезда. – Даже самые умные из них. Ну, что стоило сразу отправить людей на пруд? Тогда сами бы уже давно поели.

Вспомнив мутное светло-коричневое содержимое водоёма на втором внутреннем дворике, путешественница между мирами подумала, что не хотела бы есть супчик, приготовленный из этой водички. Но привычно промолчала, лишь скорбно покачав головой.

К Азумо Сабуро подошёл сухонький старичок с седой козлиной бородкой в "форменной" коричневой курточке. Машинально отметив, что никогда его раньше не видела, девушка обратила внимание на привязанную к поясу связку ключей.

"Ключник", – вспомнила Платина старинное русское слово и почти угадала. Название должности Ванбая звучало как "хранитель ключа от кладовых".

В его сопровождении они прошли в амбар, где старшая госпожа, приказав слугам поднять тяжёлые крышки ларей, лично проверила рис, подержала его в ладонях, тщательно осмотрела зёрна и даже понюхала их.

Вытерев руки поданным Икибой платком, хозяйка дома продолжила осмотр. Побывала она и на складе соусов, приправ и разнообразных специй. Содержимое горшков с обмотанными бумагой горловинами, правда, не проверяла, но, двигаясь вдоль стеллажей, не поленилась заглянуть на самые нижние полки.

В сопровождении Ванбая спустилась в подвал, где в плетёных коробах хранились овощи и фрукты.

Выдав ключнику соответствующие устные указания, супруга начальника уезда вернулась в свои покои, у входа в которые её уже ждал Чиникеш с большой книгой в мягкой обложке.

Делясь с приёмной дочерью мужа тонкостями управления домашним хозяйством, Азумо Сабуро неторопливо листала тихо шуршавшие страницы.

Поработав с документами, она передала их своей молодой спутнице для ознакомления.

Каждый лист представлял собой таблицу прихода и расхода всякого рода продуктов и кухонных материалов с выведением остатка на конец дня, или за несколько дней.

– Это самая важная книга для любой семьи, Ио-ли, – с важным видом изрекла женщина. – С её помощью всегда можно узнать, чего и сколько у вас есть. Долг хозяйки дома – строго следить за правильностью и своевременностью заполнения этих страниц.

– Понимаю, старшая госпожа, – заверила Платина. – Спасибо за то, что делитесь со мной вашей мудростью.

– Я же обещала учить вас, Ио-ли, – благожелательно улыбнулась супруга начальника уезда, озабоченно добавив: – К празднику должны сшить новую одежду. Пойдёмте посмотрим, как дела у мастериц?

По дороге она сообщила, что господин выразил желание немного приодеть и слуг, чтобы те демонстрировали гостям богатство семьи Бано Сабуро.

– Это очень важно, Ио-ли, – назидательно проговорила женщина, выходя на задний двор. – Люди должны знать, что в нашем доме царит благополучие и достаток.

Девушке ни разу не доводилось бывать в швейной мастерской этого мира, поэтому она с любопытством разглядывала низкое помещение с большими, затянутыми бумагой окнами.

На протянувшихся посередине зала стеллажах лежали рулоны разнообразной материи.

Орудовавшие иголками женщины при появлении хозяйки встали, привычно согнулись в поклоне и вновь вернулись к работе. Только одна из них, отложив в сторону шитьё, быстро подошла к супруге начальника уезда. Она продемонстрировала почти готовые платья из бирюзового, розового и светло-зелёного шёлка, сообщив, что наложницы уже приходили на примерку, и теперь осталось только окончательно подогнать обновки по их фигурам.

Кроме того, мастерицы закончили работу над новой одеждой для слуг. Как и следовало ожидать, хозяйка лишь мельком взглянула на штаны и куртки, всецело рассчитывая на навыки и умение старшей мастерицы Андай, зато потребовала расходную книгу.

Поклонившись и поблагодарив за доверие, собеседница метнулась к стоявшему под окном столику.

Сделав Платиной знак, чтобы та приняла толстый фолиант в потрёпанной бумажной обложке, старшая госпожа, лично осмотрев лежащие на полке рулоны, приказала развернуть один из них.

Подобное распоряжение, кажется, нисколько не удивило ни Андай, ни прочих работниц.

Пока подчинённые ловко разматывали и сматывали полотно, их начальница сноровисто орудовала мерной линейкой из красного дерева.

Закончив, она бодро доложила:

– Четыре чи и восемь с половиной цуней, старшая госпожа!

Кивнув, супруга начальника уезда обернулась к девушке.

– Самая младшая госпожа, посмотрите, сколько осталось зелёной тафты из Фамлао, купленной у почтенного Нагани?

Раскрыв книгу, Ия увидела знакомого вида таблицу прихода и расхода. Не без труда отыскав нужную графу с названием ткани, она громко объявила:

– Четыре чи и восемь с половиной цуней.

– И так должно быть всегда! – торжественно провозгласила супруга её приёмного отца. – Для того, чтобы господин чувствовал себя дома легко и свободно, мог отдохнуть от тяжких трудов на благо семьи, настоящей хозяйке мало быть только почтительной и послушной. Одной покорностью уют не создашь! Она должна знать: сколько в кладовой риса до последнего кянама, сколько тканей до последнего цуня и денег до последнего ляна.

– Я всё поняла, старшая госпожа! – поклонилась Платина, фыркнув про себя: – "Тоже мне капитанша Очевидность".

Когда они покидали мастерскую, девушка заметила в углу на лавке три или четыре аккуратно сложенные чёрные куртки. Ия успела заметить, что дворяне предпочитают более яркие цвета, а мастерицы начальника уезда вряд ли будут шить для простолюдинов. Но тут она вспомнила местных стражников. Те-то как раз и щеголяли в чёрном с белыми поясами. Выходит, её приёмный папаша ещё и снабжает формой местные силы правопорядка. И наверняка не бесплатно. А может, и ещё кого?

После "блиц-ревизии" в швейной мастерской Азумо Сабуро посетила прачечную, птичник и небольшой скотный двор для трёх упитанных хрюшек. Выслушала доклады ответственных лиц и отдала руководящие указания, по большей части состоящие из банальных сентенций вроде: "усердно трудиться" и "беречь хозяйское добро".

Проинспектировав задний двор, супруга начальника уезда заглянула к его наложницам.

Платина нимало удивилась, что в подготовку к празднику вовлечены даже эти бездельницы.

Ошо и Анно писали пожелания на бумажных оболочках фонариков, а Эгоро аккуратным каллиграфическим почерком заполняла поздравления и приглашения для родственников и знакомых.

Каждой из них старшая госпожа напомнила, что в столь знаменательный день им придётся потесниться, освободив комнаты для гостей.

Обзорная экскурсия затянулась почти до обеда. Ия думала, что и во второй половине дня придётся таскаться за хозяйкой дома. Однако та напомнила ей об обязательствах перед госпожой Андо и уроках вышивания.

Нельзя сказать, что девушка выучила сочинение древней императрицы наизусть. Но рука уже, словно машинально, выводила предложения, позволяя мыслям обратиться к тому, чей образ накрепко поселился в её сердце.

В последнем письме она довольно ясно намекнула барону, что возвращается домой, и им придётся прервать переписку по крайней мере до тех пор, пока молодой человек не найдёт способ с ней связаться.

При этом Ия вновь предупредила, чтобы он не вздумал обращаться за помощью к слугам.

Успев привыкнуть к наполненным нежностью посланиям Хваро, Платина понимала, что ей будет их не хватать, но даже не могла представить, как будет тосковать по ним. Вот только она всё ещё не представляла, как барон сможет передать ей письмо?

Разволновавшись, девушка сделала три описки подряд и, раздражённо скомкав листок, с силой зашвырнула его в угол.

Дремавшая, прислонившись к стене, Оки, вздрогнув, окинула комнату осоловелым, ничего не понимающим взглядом и, заметив на полу мусор, поспешно подняла его, спрятав за пазуху.

А Ия взяла чистую бумагу.

После ужина глава семейства опять пожелал видеть свою приёмную дочь. Судя по всему, он не на шутку заинтересовался рассказами о её мире.

Нынче, как и следовало ожидать, речь зашла о школьном образовании.

Господин Бано Сабуро чрезвычайно удивился тому, что мальчики и девочки на родине Платиной не только учатся вместе, но ещё и по одинаковым учебникам!

– Если уж Вечное небо изначально разделило человеческий род на мужчин и женщин, дав каждому своё предназначение, – усмехнулся чиновник, – то почему они должны изучать одно и тоже?

– У нас считают, что ум мужчин и женщин ничем не отличается, – осторожно пояснила рассказчица.

– Какая глупость! – пренебрежительно фыркнул собеседник, заявив с невыносимым апломбом: – Разное не может быть одинаковым!

Поначалу девушка хотела привычно отмолчаться, но её уже так достал снобизм местных мужчин, что она всё же рискнула возразить, воспользовавшись так любимой аборигенами демагогией.

– В реке и пруду одна и та же вода. Но никто не скажет, что река и пруд одно и то же.

– Вы привели крайне неудачный пример, Ио-ли, – довольно рассмеялся начальник уезда. – В пруду вода спокойно стоит, нежась под лучами солнца, давая приют ленивым карпам и лягушкам. А в реке стремительно мчится по камням, сметая всё на своём пути. И в её холодных струях живут лишь благородные форели. Как видите – нет здесь ничего одинакового.

"Да, – горько усмехнулась про себя путешественница между мирами. – Чтобы так зубы заговаривать – двадцать лет учиться надо".

Пока она лихорадочно пыталась подобрать более-менее подходящий ответ, приёмный папаша не стал наслаждаться триумфом победы своего интеллекта над глупой девчонкой и поинтересовался: чему же учат в школе её мира?

Подавив вздох, Платина взялась перечислять предметы, начиная с начальной школы:

– Что такое при-родо-ведение? – прервал рассказчицу хозяин кабинета, с трудом произнеся последнее слово по-русски.

Гостья, как смогла, объяснила. К её немалому удивлению, собеседник одобрительно проворчал:

– Весьма полезные знания. Даже для государственного служащего. Как-то мне пришлось иметь дело с чиновником из Палаты земледелия, так он рисового поля от ячменного не мог отличить!

Однако, когда речь пошла о химии, физике и алгебре с геометрией, начальник уезда буквально впал в ступор.

Для начала девушке пришлось долго и путано объяснять, что именно изучает каждая из перечисленных наук. Потом столь же безуспешно пыталась растолковать, зачем именно подобные знания могут понадобиться простому человеку.

Но всё же самым большим шоком для приёмного папаши стал тот факт, что в школах родного мира её приёмной дочери не изучают сочинения великих философов и мудрецов, не прививают принципы добродетели и совсем не занимаются морально-нравственным совершенствованием учащихся. Во всяком случае в том виде, в каком это принято в Благословенной империи.

Платина вновь попыталась встать на защиту родного российского образования.

Вот только когда собеседник напрямую спросил, какой именно из перечисленных школьных предметов наставляет в том, как прожить достойную и добродетельную жизнь, сконфузилась, пробормотав что-то вроде: "Этому учат на всех уроках".

Хозяин кабинета насмешливо усмехнулся.

– Вот видите, Ио-ли. Ваш ум забит множеством совершенно ненужных знаний. Но никто не озаботился дать молодым людям нравственные и моральные ориентиры, чтобы те выросли достойными верноподданными. Расскажите, сколько времени вас учат этим бесполезным вещам?

В свою комнату Платина вернулась злой и уставшей. Снобизм и самомнение её приёмного папаши просто зашкаливали.

Путешественница между мирами едва не наорала на Оки из-за какого-то пустяка, и только испуганные глаза девочки помогли ей очнуться от раздражающего дурмана.

В конце концов, не слишком ли много она хочет от жизни? Бано Сабуро не бросил её умирать от голода на улице, не продал в рабство, а удочерил, создав вполне комфортные условия существования. За столько добрых дел его маленькие недостатки можно и потерпеть.

Следующие четыре дня походили друг на друга, как горошины в стручке. Вместе со старшей госпожой Ия обходила усадьбу, принимала торговцев продуктами, тканями и бумагой для летающих фонариков.

После обеда девушка дописывала последний экземпляр "Наставлений для благородных женщин" и шла к третьей наложнице учиться вышивать. А вечером приходила в кабинет начальника уезда и рассказывала ему о своём мире, словно какая-то Шехрезада.

Хорошо хоть, болтать приходилось не всю ночь напролёт, а часа два – два с половиной. Господин Бано Сабуро всегда слушал очень внимательно, задавал великое множество вопросов, то и дело с апломбом критикуя порядки в мире Платиной.

Та стойко переносила его ехидные замечания, лишь изредка позволяя себе робко возразить, не вступая, однако, в долгие дискуссии. Но сегодня она сказала о шарообразной форме Земли.

Что тут началось! Сначала хозяин кабинета долго и со вкусом смеялся над темнотой и дремучестью соотечественников своей приёмной дочери. Затем, вытерев выступившие слёзы, принялся доказывать, что подобное невозможно, просто потому, что невозможно. Будь Земля шаром, все бы попадали с неё вниз.

Гостья попыталась популярно изложить ему закон всемирного тяготения, но мужчина и слушать не захотел. Ещё сильнее развеселило его утверждение о том, что именно Земля, как и другие планеты, вращается вокруг солнца и никак не наоборот. А услышав о том, что за тонкой синевой неба простирается безбрежная чернота космоса, где мчатся в бесконечность мириады небесных тел: от звёзд до комет и метеоритов; чиновник внезапно посерьёзнел.

– Если ваши наставники, вместо того чтобы прививать ученикам высокие моральные принципы, совершенствуя их нравственность и добродетель, забивают им головы дурацкими историями вроде той шарообразной Земли, то вам, Ио-ли, надо благодарить судьбу за то, что здесь оказались. У нас вы наконец-то избавитесь от всей этой чепухи и узнаете правду. На самом деле Небо – это бесконечный круг, под центром которого расположена Земля, омываемая безбрежным океаном.

Он, кряхтя, поднялся с кресла, подошёл к стеллажу и, покопавшись, протянул девушке солидного вида том.

– Почитайте. Это написал величайший учёный муж в истории. Сам Векаро Хайдаро или Божественный мастер, кому было открыто и прошлое, и грядущее. Здесь нет ни слова о том, что Земля – шар и уж тем более, что это она вращается вокруг Солнца.

Раздражение непробиваемым самомнением собеседника вкупе с усталостью и началом "критических" дней всё-таки прорвало заботливо возведённый Платиной барьер равнодушия.

"Да, что этот самовлюблённый павлин о себе возомнил?!" – зло думала она, чувствуя, как осторожность с печальным криком тонет в бурных волнах возмущения.

– А Божественный мастер знал, что такое телескоп? – с приторной вежливостью поинтересовалась путешественница между мирами, произнеся последнее слово по-русски.

– И что же это? – живо заинтересовался собеседник, то ли не замечая, что она просто кипит от ярости, то ли не обращая на это внимания.

Гостья объяснила. Стекло в этом мире знали уже давно.

Не дослушав её, хозяин кабинета фыркнул:

– Это всего лишь ловкое жульничество для обмана простаков!

– Значит, Божественный мастер телескопа в глаза не видел, – сделала напрашивавшийся вывод девушка, продолжив с той же слащавой любезностью. – А может, он знает, что такое космический корабль?

Однако мужчина и тут не смутился. Потребовав и выслушав объяснения, он безапелляционно заявил:

– Это ложь! Смертному человеку не дано попасть в обитель небожителей!

– Да нет там никаких небожителей! – огрызнулась окончательно потерявшая терпение Платина. – Только темнота, холод да спутники с МКС летают!

Окаменевшее лицо приёмного отца подействовало на неё, как холодный душ.

Прытко вскочив на ноги, гостья церемонно поклонилась, прижимая ладони к животу.

– Прошу прощения за дерзость, господин. Я невольно забылась. Клянусь, такого больше не повторится.

– Я принимаю ваши извинения, Ио-ли, – чуть смягчился хозяин кабинета.

– Только если вы, господин, считаете, что я вру, то зачем спрашиваете? – не поднимая взгляда, пробормотала девушка, стараясь хотя бы в своих глазах сохранить чуточку собственного достоинства.

– Ступайте, Ио-ли, – начальник уезда отвернулся, демонстративно глядя в затянутое бумагой и совсем непрозрачное окно.

– Добрых вам снов, господин, – поклонилась Платина и, выйдя на веранду, с облегчением перевела дух, надеясь, что приёмный папаша теперь её долго не побеспокоит. Вместо этого он почтил своим вниманием третью госпожу наложницу, проведя в её комнате всю ночь.

А на следующее утро вновь вызвал к себе приёмную дочь, но на сей раз держался сухо и официально:

– Это родовая книга нашей семьи, – заявил он, протягивая том в обтянутой синим шёлком обложке. – Здесь записаны имена наших предков и ближайших родственников. Вы должны выучить их к церемонии.

После вчерашней перепалки девушка даже не рискнула поинтересоваться, когда же наконец произойдёт сие знаменательное событие, и только поклонилась, не отрывая взгляда от лакированных досок пола.

– Слушаюсь, господин.

Узнав, какое поручение дал ей глава семьи, хозяйка дома, освободив Ию от всех других забот, вручила ей короткий список своих родственников, а сама в сопровождении толпы слуг отправилась на рынок.

Когда простодушная Оки после обеда сообщила об этом своей госпоже, та едва не взвыла от обиды и разочарования.

Ну надо же! Именно в тот день, когда появилась возможность выйти за ворота усадьбы, ей приходится учить имена предков своего приёмного папаши, начиная с Одзаво Сабуро, служившего сотником у сегуна Канаго.

Понимая, какое значение придаёт начальник уезда своей родословной, Платина даже отложила переписывание "Наставлений благородным женщинам", сосредоточив всё своё внимание на другой книге.

А сам хозяин дома, видимо, всё же обиделся, потому что не позвал девушку вечером поболтать о её мире.

Она не знала хорошо это или плохо, но заморачиваться не стала, сосредоточившись на более насущных проблемах.

Всё утро Ия, как бешеный попугай, твердила имена будущих предков и родственников. А после обеда, когда в голове всё перемешалось, решила устроить себе короткий перерыв.