Текст книги "Injectio платины 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

А вот его супруга отвернулась, демонстративно не замечая, как девушка, встав рядом с Иоро, уставилась в длинное окно.

Дорога шла мимо полей, где крестьяне с обмотанными тряпьём головами или в широкополых, соломенных шляпах, сверкая голыми икрами, шли за быками, запряжёнными то ли в плуг, то ли в соху, то ли ещё в какое-то сельскохозяйственное орудие, выворачивавшее пласты тёмной, жирной, даже на вид плодородной почвы. Повсюду в длинных канавках поблёскивала вода.

"Здесь летом так сухо, что нужно специальное орошение?" – удивилась путешественница между мирами, абсолютно ничего не понимавшая в сельском хозяйстве.

Караван начальника уезда вместе с ехавшими впереди и позади повозками держались одной стороны, а двигавшиеся навстречу – другой.

Их Платина не видела, поскольку на скамье возле той стены сидела госпожа Азумо Сабуро, беспокоить которую Ия не решилась. Зато всё прекрасно слышала.

Скрипели колёса, шаркали подошвы, стучали копыта, позвякивала упряжь, переговаривались люди, изредка кричали ослы и мычали волы.

Возбуждённая Иоро постоянно тыкала в бок свою спутницу, обращая её внимание то на поросшие лесом горы, то на парившую в небе птицу, то на крестьянина, присевшего прямо в поле по большой или малой нужде.

Поскольку ничего более интересного снаружи не происходило, Платина оторвалась от созерцания пейзажа и скромненько уселась на скамейку.

А вот родная дочь начальника уезда продолжала стойко таращиться в окно. Ия подумала: "Неизвестно, когда ещё у неё вновь появится возможность выбраться за город?"

Её отец, сняв шляпу, сидел, откинувшись на стенку фургона, и, казалось, дремал. Хотя качество дорожного покрытия и отсутствие у повозки рессор никак не способствовало комфортному отдыху.

– Нам сюда, – вдруг негромко сказал телохранитель начальника уезда.

– Я знаю, господин Кимуро, – вроде бы привычно-подобострастно, но с некоторым вызовом отозвался возница.

Фургон замедлил ход, поворачивая налево.

"Съехали с главной дороги", – поскольку встречный поток значительно поубавился, подумала девушка и решила подремать. Но скоро поняла, что на этом просёлке трясёт ещё сильнее. Даже её приёмный папаша проснулся и, выпрямившись, придерживал норовившую соскочить с лавки шляпу.

Через какое-то время Платина ясно различила шум листьев под ветром. Не удержавшись, она вновь забралась на лавку и, чуть потеснив Иоро, заглянула в окно.

Караван неторопливо поднимался на покрытый лесом холм.

– Белка! – заорала над ухом девочка. – Смотрите, Ио-ли! Белка! Настоящая!

Девушка успела заметить только скрывшуюся в кроне рыжую полоску.

– Отец! – Иоро с горящими глазами обернулась к нему. – Там была белка, настоящая!

– В этих лесах, Иоро-ли, водится много зверей, – наставительно проговорил мужчина. – Олени, кабаны, горные бараны, волки и даже тигры.

– А они на нас не нападут, господин? – кажется, не на шутку встревожилась его родная дочь.

– Нет, Иоро-ли, – успокоил её собеседник. – С нами много слуг и господин Кимуро с его острым мечом. Они нас защитят.

– Но они сами могут пострадать, – озабоченно нахмурилась девочка, усаживаясь.

– Это вряд ли, Иоро-ли, – рискнула подать голос приёмная дочь её отца. – Нападать на одного оленя проще и безопаснее, чем на многих людей.

– Не к лицу благородным девушкам рассуждать об убийстве, – недовольно проворчала супруга начальника уезда. – Пусть даже неразумных зверей.

– Жизнь состоит не только из радостей, моя госпожа, – глубокомысленно заметил глава семейства и крикнул: – Господин Кимуро, сколько ещё ехать до Кивьского моста?

– Четверть часа, господин Сабуро, – отозвался возница.

"Примерно полчаса на "наши деньги", – мысленно прикинула Платина, всё ещё не привыкшая к местным мерам времени.

Когда послышался так хорошо знакомый Платиной шум струящейся по камням воды, Иоро тут же бросилась к окну. После секундной заминки Ия тоже забралась коленями на скамью.

К сожалению, речка текла с другой стороны и их взорам предстал только поросший лесом склон.

– Это Урелка, – снизошёл до объяснения начальник уезда. – За ней уже земли рыцаря Канако.

Вскоре телохранитель доложил:

– Мост, господин.

Фургон повернул и встал. Недовольно фыркнула лошадь.

Поднявшись, Бано Сабуро шагнул к выходу. Предупредительный возчик торопливо отодвинул прикрывавшую проём циновку.

Проделавшие весь путь пешком слуги сразу же разбрелись по округе в поисках хвороста для костра, достали из сундука посуду и поспешили за водой.

А хозяева целеустремлённо устремились к кустам, густо покрывавшим берега реки.

Путешественница между мирами уже смирилась с тем, что при её положении даже в момент самого интимного общения с природой редко удаётся побыть одной, поэтому не стала прогонять Оки, заботливо отодвигавшую перед ней гибкие ветви, покрытые молодыми, зелёными листочками.

К их возвращению над костром уже висел медный чайник, а на земле лежали циновки. Попив чаю и полюбовавшись окрестным пейзажем, семейство начальника уезда продолжило свой путь.

Миновав мост с резными каменными перилами, они выехали на тянувшуюся вдоль берега реки дорогу, потом свернули в узкую лощину, меж склонов заросшую кустарником.

"Мрачное местечко", – почему-то подумала Ия, глазевшая в окно вместе с Иоро.

– Ещё белка! – на сей раз в голосе девочки уже не слышалось недавнего восторга.

Похоже, поездка в тряском фургоне начала надоедать даже ей, или она просто устала от лавины новых впечатлений?

Какое-то время дорога шла по дну настоящего каньона с невысокими, но почти отвесными стенами, тревожившими память Платиной весьма неприятными воспоминаниями. На миг показалось, что сейчас фургон остановится, и на краю обрыва появятся воины с натянутыми луками.

Но вот стены теснины начали расходиться, склоны становились всё более пологими, на них вновь появились деревья. Обогнув холм, дорога вошла в долину с полями, где крестьяне также погоняли усталых волов.

– Дай дорогу! – возница заверещал так, что Ия вздрогнула от неожиданности.

– Сейчас, сейчас, – донёсся в ответ чей-то перепуганный голос. – Пошёл! А ну пошёл!

Фургон замедлил движение.

– Иоро-ли! – строго сказала мать. – Сядьте нормально. Скоро замок, а вы в окно пялитесь, словно какая-то простолюдинка.

Рассудив, что к ней это тоже относится, Платина устроилась рядышком с родной дочерью приёмного папаши.

Под колёсами заскрипел мелкий гравий, и повозка остановилась.

– Приехали, господин, – доложил телохранитель, а возница поспешил отодвинуть занавес.

Начальник уезда поднялся, шагнул к выходу, но вдруг остановился, строго сверху вниз посмотрел на притихших дочерей и внушительно произнёс:

– Господин Канако – богатый и влиятельный дворянин. На этой свадьбе будет много гостей. Надеюсь, вы понимаете, что должны вести себя соответственно своему благородному происхождению?

– Да, господин, – в один голос воскликнули Иоро и Ия. Та едва не рассмеялась, отметив, что теперь у неё тоже получается отвечать в унисон.

Перед тем как спуститься, Платина привычно огляделась по сторонам. Первым делом в глаза бросилась невысокая, чуть выше человеческого роста, каменная ограда, отходившая в обе стороны от широких ворот, перед которыми красовались два массивных уродца, должных изображать вставших на задние лапы львов с оскаленными пастями.

Слуги торопливо распахивали толстые, красными створки, над которыми красовалась золотая надпись по чёрному лаку.

Путешественница между мирами несколько раз пробежала взглядом по буквам, заботливо прикрытым от непогоды черепичным козырьком, но смогла прочитать только "Канако-фами".

Пожав плечами и удержавшись от вопросов, для которых сейчас явно не время, она торопливо сошла по деревянной лесенке, от волнения проигнорировав протянутую руку Оки.

Начальник уезда стоял, широко расставив ноги, и со скучающим видом смотрел сквозь застывшего в поклоне слугу, лепетавшего что-то о великой чести и горячем желании господина Канако лично встретить столь дорогого гостя.

Придерживая широкополую шляпу, из ворот выбежал молодой человек в сине-жёлтом шёлковом халате.

Остановившись напротив чиновника, он отвесил глубокий поклон, церемонно прижимая ладони к животу.

– Мы очень рады видеть вас, благородный господин Сабуро. Прошу простить за то, что отец не смог встретить вас лично. Мы не ждали вас так рано. Он на дальнем дворе и уже немолод. Поэтому позвольте мне заверить вас в нашем глубоком почтении.

– Не стоит так извиняться, молодой господин Канако, – "оттаял" от подобной любезности начальник уезда. – Свадьба – дело хлопотное.

– Спасибо за понимание, господин Сабуро, – отозвался собеседник, делая приглашающий жест. – Прошу вас.

Сразу за воротами начинался то ли сад, то ли парк, где невысокие, раскидистые деревья прямо-таки купались в мелких бело-розовых цветах.

– Как красиво! – не выдержав, вздохнула Иоро, чинно следуя с матерью за отцом.

Ию данная картина тоже весьма впечатлила, но она удержалась от публичной демонстрации восторга, как и остальные гости.

Услышав за спиной недовольное фырканье, она оглянулась, увидев, как повозки одна за другой въезжают на территорию усадьбы.

"Почему же нас прямо сюда не завезли? – удивилась девушка, тут же догадавшись. – Папаша хотел оказать уважение хозяину замка и чуть не попал в смешное положение. Хорошо, что сынок рыцаря вовремя подсуетился… А вот и он сам".

В конце аллеи, упиравшейся в высокую, массивную башню, показалась группа людей под предводительством коренастого мужчины в сине-жёлтом халате и чёрной, широкополой шляпе.

По мере их приближения Платиной начинало казаться, что она уже где-то видела это круглое лицо с пышными усами и аккуратной седой бородкой.

"Это же с ним Хваро запускал фонари на празднике!" – вспомнила она своё тайное посещение главного зала.

Остановившись за несколько шагов, будущий тесть барона церемонно поклонился.

– Прошу простить, господин Сабуро, за то, что не смог встретить вас лично. Это моя вина.

– Не стоит быть таким вежливым, господин Канако, – ответил поклоном на поклон начальник уезда. – Ваш достойный сын мне всё уже объяснил.

И, видимо, желая окончательно закрыть эту тему, улыбнулся, разведя руками.

– У вас прекрасный сад! Я словно попал в небесные чертоги фей!

– Когда предсказатель назвал наиболее подходящую дату свадьбы моей дочери и сына барона Хваро, я очень обрадовался, узнав, что она приходится на дни цветения сливы, – доверительно понизив голос, сообщил хозяин замка важному гостю, казалось, совершенно не замечая его жену и дочерей.

– Это очень благоприятный признак, господин Канако, – солидно кивнул чиновник. – Молодожёнов ожидает долгая и счастливая жизнь.

Поскольку его супруга воспринимала подобное поведение рыцаря как должное, Ия тоже не стала заморачиваться, с интересом оглядываясь вокруг.

По стенам башни тянулись три цепочки небольших окон. Причём, на первый взгляд, сказывалось впечатление, что в каменной кладке проёмы пробили не так давно. А вот на третьем этаже, сложенном из массивных, потемневших от времени брёвен, они задумывались изначально.

От небольшой площади у подножья башни в разные стороны отходили две широкие дорожки, также засыпанные мелким гравием.

По одной из них торопливо шла благородная дама в сопровождении целой своры служанок.

"В вот и хозяйка дома", – подумала девушка и не ошиблась.

– Госпожа Канако! – официально обратился к ней муж. – Поприветствуйте наших гостей: благородного господина Бано Сабуро, его супругу и дочерей.

Дама и служанки церемонно поклонились.

Судя по обилию косметики, чёрным, явно крашенным волосам и выступавшим у глаз "куриным лапкам", ей уже перевалило за пятый десяток.

– Счастлива видеть вас, госпожа Сабуро, – любезно улыбнулась хозяйка замка. – Последний раз, если мне не изменяет память, мы с вами виделись в прошлом году на празднике цветения риса в замке господина Исикаво?

– Именно так, госпожа Канако, – вздохнула собеседница. – Но не мы виноваты в том, что нам пришлось сидеть по домам, спасаясь от петсоры.

– Да, – посуровела супруга рыцаря. – Вечное небо послало нам тяжкие испытания, но мы преодолели их с достоинством и честью.

Она вновь широко улыбнулась.

– Но, кто эта прекрасная молодая девушка?

– Это моя дочь – молодая госпожа Иоро Сабуро, – представила её мать.

– Приветствую вас, госпожа Канако.

– Какая красавица! – всплеснула широкими рукавами хозяйка замка. – Вижу, госпожа Сабуро, и в вашей семье свадьба не за горами.

Иоро густо покраснела и потупилась.

– А это приёмная дочь моего супруга, – продолжила представлять женщина. – Самая младшая госпожа Ио Сабуро.

– Я слышала вашу печальную историю, госпожа Сабуро, – слегка нахмурилась собеседница. – Не иначе как на вас снизошло благословение Вечного неба.

– Я знаю, что осталась жива, лишь благодаря его милости и молитвам госпожи Амадо Сабуро, – заученно ответила Платина.

Убедившись, что процедура знакомства закончена, рыцарь распорядился:

– Госпожа Канако, убедитесь, что наши гости размещены со всеми возможными удобствами.

– Слушаюсь, господин, – поклонилась супруга и обратилась к семейству начальника уезда: – Прошу вас следовать за мной, госпожа Сабуро.

Обогнув внушительную башню, дворянки и их служанки оказались на небольшом дворике, с трёх сторон окружённом невысокими, каменными стенами с круглыми проёмами, напомнившими путешественнице между мирами дверь в норку Бильбо Бэггинса из фильма "Властелин колец".

Впереди виднелся ещё один то ли сад, то ли парк с цветущими деревьями и выложенными камнями дорожками, но радушная хозяйка повела их направо.

На этом участке росли всего три раскидистых клёна, и стояло длинное, одноэтажное строение с выходившими на веранду дверями. Возле одной из них замерла служанка со склонённой головой.

– Это наш дом для гостей, – пояснила жена землевладельца. – Здесь вы можете отдохнуть и привести себя в порядок.

– Он очень гармонично смотрится, госпожа Канако, – сделала ей комплимент супруга чиновника.

Сопровождавшие помогли дворянкам разуться, и они проследовали к входу в крайние покои.

Служанки торопливо распахнули двустворчатую дверь. Предназначенное для гостей помещение оказалось довольно просторным и имело три окна. Ия предположила, что именно из-за их количества апартаменты считаются люксовыми.

Пара широких кроватей, туалетный столик с зеркалом, резные табуретки, кресло с низенькой спинкой, шкафчики. Вся мебель выглядела почти новой. Пол и стены сверкали лаком и чистотой.

– Нижайше прошу прощения, госпожа Сабуро, – поклонилась хозяйка замка. – За то, что не смогла предоставить покои, более соответствующие вашему статусу и изысканному вкусу.

– Мы недостойны такого великолепия, госпожа Канако, – ответила любезностью на любезность гостья.

– Устраивайтесь и ещё раз извините за неподобающую комнату, – продолжила супруга рыцаря. – Оставляю вам свою служанку Уими. Она будет служить вам.

– Не стоило так утруждаться, госпожа Канако, – не слишком искренне посетовала жена чиновника.

– Это мой долг, госпожа Сабуро, – мягко напомнила та и, ещё раз поклонившись, вышла.

Опустившись в единственное кресло, старшая госпожа взялась распоряжаться:

– Уими, покажи Угаре, где здесь можно освежиться.

– Слушаюсь, госпожа Сабуро, – поклонилась женщина.

– Иоро-ли и Ио-ли, будете спать у окна, – продолжила супруга начальника уезда. – А мы с господином здесь. Икиба, поменяй подушки и переставь туалетный столик сюда.

Чтобы не мешать им, Платина вышла на веранду и ещё раз огляделась, отметив, что двор с домиком для гостей и ещё какими-то постройками занимал площадь не менее, чем в две трети городской усадьбы её приёмного папаши.

Пока Азумо Сабуро обустраивала временное жилище по своему вкусу, вернулась посланная на разведку Угара, а слуги принесло багаж.

При гостевом доме имелась своя баня и уборная для господ. Если посещение первой пока отложили, то во вторую отправились сейчас же.

То ли хозяйка замка угадала, когда гостьи устроятся, то ли ей об этом доложили, только супруга рыцаря появилась именно тогда, когда они начали скучать.

Поинтересовавшись, не нужно ли им ещё чего-нибудь, и выслушав кучу комплиментов, госпожа Канако пригласила их выпить чаю и побеседовать с другими благородными дамами, прибывшими на свадьбу дочери её мужа.

Супруга начальника уезда, разумеется, согласилась, и они через знакомый проходной дворик проследовали в парк, начинавшийся просторной площадью, со всех сторон окружённой высокой изгородью из зелёного кустарника с широкими проёмами.

Провожатая провела гостей в один из них мимо деревьев и усыпанных цветами клумб. Впереди показался открытый двухэтажный павильон. При взгляде на его нижнюю площадку в глазах зарябило от яркого шёлка и сверкающих драгоценностей.

Миновав ажурный мостик, перекинутый через закованный в камень ручеёк, гостьи и хозяйка прошли по выложенной камнями дорожке, поднялись по ступенькам короткой лестницы и оказались перед весьма представительным собранием.

– Благородные дамы! – громко объявила госпожа Канако. – Нас почтила своим вниманием супруга господина Бано Сабуро – госпожа Азумо Сабуро и его дочери.

– Рада видеть вас, благородные дамы, – церемонно поклонилась женщина, и девушки последовали её примеру.

Пока присутствующие представлялись жене главного местного чиновника, Ия попыталась их сосчитать.

По первым прикидкам в беседке находилось не более тридцати благородных представительниц прекрасного пола разного возраста.

"Даже с мужьями и сыновьями как-то маловато для свадьбы богатого землевладельца, – мысленно усмехнулась путешественница между мирами, вспомнив праздник фонарей в доме приёмного папаши, но тут же спросила себя: – Или тут не все? Может, ещё придут? И где они ночевать будут? Разве в гостевой дом столько влезет?"

Платина думала, что представление присутствующих начнётся с невесты. Но хозяйка замка первым назвала имя полной, весело улыбавшейся старушки с аккуратно уложенными седыми волосами и с чёрной жемчужиной в оголовье золотой шпильки.

Это оказалась бабушка новобрачной. Далее последовали тётушки с их дочерями, приглашённые дамы и только за ними очередь дошла до невесты и её сестёр.

Оценивающе глянув на молоденькую стройную девушку с хорошей фигурой, которую не могли скрыть ни грудная повязка, ни свободное платье из дорогого, розового шёлка, Ия ощутила болезненный укол ревности пополам с горечью понимания: рядом с ней она будет смотреться, мягко говоря, бледновато.

Лицо её также не добавило оптимизма приёмной дочери начальника уезда. Чистая, здоровая кожа, начисто лишённая каких-либо подростковых прыщей. Густые, аккуратные брови над большими тёмно-карими глазами, маленький, чуть вздёрнутый носик, мягкая округлость щёк с трогательными ямочками.

Впечатление немного портил чуть заметный, словно бы брезгливый, изгиб пухлых, чувственных губ. Но, возможно, путешественнице между мирами он просто привиделся?

В любом случае, так тщательно гасимая ревность к будущей старшей госпоже вспыхнула с новой силой.

Слухи о том, что приёмная дочь господина Бано Сабуро мало того, что выздоровела после петсоры, так ещё и целый месяц пряталась от болезни в зимнем лесу, разошлись далеко от Букасо.

Поэтому, едва дождавшись, когда она усядется на скамеечку и примет от служанки чашечку с чаем, дамы привычно засыпали её вопросами: о кровных родителях, о детстве, о болезни. Причём, если родственники Сабуро на празднике фонарей интересовались тем же самым в основном с доброжелательным любопытством, то здесь в голосах женщин чаще всего звучала откровенная издёвка.

Подобное отношение к себе не стало для Платиной полной неожиданностью. Холодно улыбаясь, она оставила большинство колких вопросов без ответов, привычно ссылаясь на потерю памяти, и интерес к ней постепенно сошёл на нет.

Когда супруга начальника уезда и его дочери выпили по чашечке чая, а Ия удовлетворила первое любопытство, невеста попросила у хозяйки замка позволения отойти с другими девушками, чтобы не мешать взрослым разговорам.

Госпожа Аоко Канако, оглядев снисходительно улыбавшихся женщин, согласилась, и молодёжь образовала свой кружок на противоположной стороне беседки. Пусть их разделяло всего пара-тройка метров и ведущая на второй этаж лестница, девушки сразу почувствовали себя значительно свободнее.

Там тоже стояли скамейки с разложенными на них подушечками. Усевшись на одну из них, будущая баронесса первым делом позволила всем как следует рассмотреть своё норигэ из нефрита, серебряных шариков, жемчуга и золотого шнура, гордо заявив, что это всего лишь один из предсвадебных подарков жениха.

– Мой отец говорит, что господин Хваро – выдающийся молодой человек, – завистливо вздохнула одна из девиц. – И его ждёт блестящее будущее.

– А разве госпожа Канако – не исключительная девушка?! – с плохо разыгранным негодованием вскричала другая. – Она не только красива, как богиня Иньшао, но и прекрасно воспитана, образована, пишет стихи, а её картинами можно любоваться часами!

– Не преувеличивайте мои скромные способности, госпожа Огаво, – делано смутилась дочка рыцаря. – Я всего лишь иногда доверяю свои чувства бумаге. Уверена, что и другие благородные девушки не хуже меня рисуют и вышивают.

– Покажите свои картины, госпожа Канако? – попросил кто-то.

– Да, да, покажите! – дружно поддержали присутствующие, и даже Иоро присоединила свой голос к их слитному хору.

– Нет, нет, не нужно, – принялась отнекиваться невеста. – Вы же не взяли свои картины и вышивки? Не ставьте меня в неудобное положение. У кого-то может сложиться впечатление, что я хвалюсь.

Девушки стушевались, но одна из них тут же предложила:

– Тогда хотя бы почитайте нам свои стихи?

– Только если каждая из вас тоже прочтёт стихотворение, – лукаво улыбнулась дочка хозяина замка.

– Но мы же не умеем сочинять стихов, – обиженно пробормотала собеседница.

– Не верю, что благородные девушки не разбираются в поэзии, – с напускной решительностью заявила невеста и улыбнулась. – Предлагаю сыграть в игру.

– Какую? Что за игра? Какие правила? – загомонили молодые дворянки.

– Я читаю своё стихотворение, – начала объяснять Изуко Канако, и Платина с неприязнью подумала, что той явно нравится быть в центре внимания и всеми распоряжаться. – Потом прошу кого-нибудь из вас прочитать стихотворение известного поэта. Она читает, обращается к другой девушке, и так до тех пор, пока мы не послушаем всех. Главное условие – поэт должен быть известным, и нельзя повторяться.

Собравшиеся пришли в восторг, а у путешественницы между мирами стало ещё гаже на душе и захотелось уйти.

По сравнению с тем, сколько стихотворений знают местные богатые дворянки, которым больше-то и заняться нечем, свой собственный поэтический запас казался девушке крайне незначительным. Вряд ли ей предложат знакомого автора. Может, лучше сразу уйти и не позориться? Тем более, что сейчас всё внимание сосредоточено на невесте, а в её сторону никто не смотрит.

Но, едва она привстала со скамьи, как в её рукав крепко вцепилась родная дочь начальника уезда.

– Куда вы, Ио-ли?

– Я не знаю стихов, Иоро-ли! – шёпотом объяснила та.

– Всё равно сидите! – с потешной строгостью велела девочка. – Хотите проявить неуважение к господину Канако и его дочери?

"Да, – с горечью признала Платина. – Так и подумают. Тут все на этикете помешаны. А мне невесту тем более лучше не раздражать. Ладно, как-нибудь переживу. Сошлюсь на потерю памяти. Вот же-ж! Всё время приходится позориться. То перед приёмным папашей, то перед его женой и наложницами. Теперь вот эти соплячки смеяться будут. Сколько я здешних стихов знаю? Пяток, если поднапрячь память, смогу вспомнить. Но я же попаданка! А они в книжках только и делают, что выдают чужие стихи и песни за свои. Может, и мне чего-нибудь попроще подобрать? А успею?"

Купаясь в лучах всеобщего обожания с лёгкими вкраплениями зависти, родная дочь рыцаря откинулась на спинку скамейки и, чуть прикрыв глаза, с чувством продекламировала:

Травы омылись росою.

Где-то цикады всё спорят.

Ветер повеял. И шорох

Листьев засохших слышней.

Разные звуки смешались

В стройном едином хоре,

Пусть и рождаются розно,

Каждый на ветке своей.

Ие прошлось максимально сосредоточиться, отрешившись от происходящего вокруг, перебирая немногие выученные стихотворения, начиная со школьной программы. Погрузившись в себя, она почти не слышала аплодисментов и восторженный выкриков.

– Прекрасно! Великолепно! Вы, словно новая Аоко Хайдо!

Благосклонно улыбаясь почитательницам своего таланта, юная поэтесса обратилась к наиболее активной из них.

– Теперь вы, госпожа Огаво, почитаете нам что-нибудь из Гоэго Минзаго.

– Охотно, госпожа Канако, – откликнулась избранница и, выпрямившись, не спеша начала декламировать.

А Платина продолжала сортировать стихотворения: "Мороз и солнце? Не пойдёт. Я вам пишу… Из этой же оперы. А, может, Лермонтов? Чего там у него про парус? Вот это можно попробовать".

Прикусив от волнения губы, девушка сначала не без труда вспомнила полный текст стихотворения, потом попыталась представить, как оно будет звучать на местном языке? Ия настолько погрузилась в процесс, что даже не заметила, как очередь дошла до неё. Раздражённо зашипев, Иоро вновь дёрнула за рукав приёмную дочь своего отца.

Очнувшись, та тут же почувствовала на себе взгляды множества глаз.

– Госпожа Сабуро! – явно повторила невысокая, изящно сложенная девушка – одна из сестёр невесты.

– Да, это я, – Платина встала, слегка поклонилась ей и, прежде чем та успела продолжить, заявила с давно отрепетированной улыбкой: – Госпожа Канако прочла нам свои стихи. Я предлагаю вам послушать мои. Пусть они и не столь изысканны. Но мне бы хотелось услышать ваше не предвзятое мнение.

Собеседница растеряно посмотрела на невесту. Та оглядела замерших зрительниц, словно королева подданных и после короткого размышления величаво кивнула.

– Что же, мы послушаем, госпожа Сабуро.

– Спасибо, госпожа Канако, – поклонилась Ия и заговорила:

Вот виден парус одинокий,

В туманной дымке морской.

Что ищет он в краю том дальнем?

Что потерял в стране родной?

Играют волны, ветер воет,

Уж мачта гнётся и скрипит.

Нет, там он счастия не ищет,

И не от радости бежит.

Под ним струя как синь нефрита,

Под ним луч солнца золотой.

Но как герой он ищет бури,

Как будто в ней найдёт покой.

Выдохнув последние слова, Платина почувствовала, как на спине выступила противная испарина.

– Я думала, вы напишете что-нибудь о лесе, – язвительно проговорила Огаво, искоса поглядывая на невесту. – Вы же в этом так хорошо разбираетесь.

Вторая дочь рыцаря Канако недовольно зыркнула на вредную девицу и осторожно заметила:

– Необычно.

Несмотря на усталость, путешественница между мирами понимала, что все ожидают решения Изуко Канако, и с грустью подумала: "Привыкла, что её слово последнее. Тяжело будет с такой поладить".

Однако выяснилось, что она сильно преувеличила её значимость. Не дожидаясь "высочайшего" вердикта, две девушки почти в один голос воскликнули:

– Спасибо, госпожа Сабуро! Хорошее стихотворение.

Недовольно глянув в их сторону, невеста снисходительно улыбнулась.

– Неплохо, госпожа Сабуро.

– Вы мне льстите, госпожа Канако, – скромно потупилась Ия.

– Только вы же потеряли память, – напомнила собеседница. – Как же у вас получается сочинять стихи?

– Не знаю, госпожа Канако, – беспечно пожала плечами приёмная дочь начальника уезда. – Слова, словно сами на ум приходят.

– Вам нужно чётче отшлифовывать рифмы, госпожа Сабуро, – наставительно посоветовала невеста. – Если хотите писать настоящие стихи – занимайтесь этим почаще, а не ждите, когда они сами в голову придут. Без этого не стать настоящей поэтессой.

"Не очень-то и надо!" – мысленно фыркнула Ия, а вслух почтительно проговорила:

– Я непременно учту ваши наставления, госпожа Канако.

Платина уже поняла, что смогла выпутаться из поэтической истории без критического ущерба для собственного самолюбия и авторитета семьи Бано Сабуро. Не дожидаясь, пока прочие слушательницы придумают и озвучат свои критические замечания, она предложила родной дочери своего приёмного папаши причитать стих Кумо Тейшо. Ия слышала, как та говорила об этом поэте со второй наложницей.

Благодарно посмотрев на неё, девочка с чувством продекламировала:

Молодая слива в горном саду

С других деревьев цвет опал, лишь ты стоишь во всей красе.

Но сад ещё желанней стал, к тебе стремятся взоры все.

Твой дивный образ отражён в зеркальной глади чистых вод,

Твой аромат со всех сторон по лунным сумеркам плывёт.

И птицы зимние спешат к тебе с небесной высоты,

И бабочки замрёт душа, увидевшей твои цветы.

Стихи читаю, сам не свой, так эти строчки мне близки…

Что проку в чарке золотой, в чём толк сандаловой доски?

И даже заслужила снисходительные аплодисменты.

Поэтический вечер прервало появления новых гостей, и девушки поспешили их поприветствовать.

Хозяйка замка вновь приказала подать всем чаю. Для подобных случаев рядом с беседкой на жаровне постоянно грелся большой медный чайник.

А старшая гостья, усевшись, принялась с жаром рассказывать, как у них сломалось колесо.

– Вот мы и задержались, госпожа Канако. Слуги никак не могли вытащить фургон из оврага. Хорошо, что мимо проходили какие-то купцы, и их носильщики нам помогли, а то бы пришлось посылать к вам за помощью.

– Хвала Вечному небу, что вы не пострадали, госпожа Жуноро, – наставительно заметила собеседница, и прочие дамы дружно закивали.

Резонно предположив, что разговор о дорожном приключении может затянуться, Ия, отступив в сторону, зашла за спину одной из слушательниц.

Оглядевшись, она, к своему удивлению, нигде не увидела невесты. Вместе с ней исчезли её сёстры и вредная Огаво. Наверное, они, как и Платина, не интересуясь подробностями падения госпожи Жунаро, воспользовались подходящим моментом, чтобы уйти поболтать наедине. Тихонько прокравшись к лестнице, она стала осторожно подниматься наверх по еле слышно поскрипывавшим ступеням.

Девушка опасалась, что именно там нашла приют будущая новобрачная со своими спутницами. Но на небольшой, огороженной резными перилами площадке никого не оказалось. Зато с неё открывался замечательный вид на обширный парк с разбросанными среди деревьев строениями, на круглый пруд с островком, где стояла одноэтажная беседка, в которой тоже мелькали люди.

Ия обратила внимание на длинную изгородь из плотного зелёного кустарника. Начинаясь на той самой площадке у башни, она непрерывной лентой протянулась до еле различимой за деревьями внешней ограды.

Самым примечательным оказалось то, что ландшафт с обеих сторон от этой своеобразной разделительной линии почти повторял друг друга.

Тот же ручеёк с таким же мостиком, один и тот же рисунок выложенных камнями дорожек, одинаковые формы клумб. Даже деревья росли почти симметрично. Только большого, двухэтажного павильона здесь не было. Зато имелся тот самый пруд с маленьким причалом для лодок.