Текст книги "Injectio платины 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Моё любопытство непростительно, но всё же, господин Нобуро, не снизойдёте ли вы к моей нижайшей просьбе?

Собеседник величаво кивнул.

– Скажите, не приходитесь ли вы родственником нашему мудрому губернатору – его превосходительству господину Хосино Нобуро?

– Я его младший брат от наложницы, господин Сабуро, – гордо ответил молодой человек.

Не по годам резво вскочив на ноги, начальник уезда низко поклонился, прижимая ладони к животу.

– Благодарю за честь, господин Нобуро! Хвала Вечному небу за то, что боги подарили мне встречу со столь достойным дворянином!

– Для меня тоже честь встретиться с вами, господин Сабуро, – неторопливо поднявшись, поклонился в ответ визитёр.

– Чем же я привлёк внимание столь знатной особы? – вкрадчиво спросил хозяин кабинета, терпеливо дождавшись, когда собеседник усядется в кресло, и только после этого занимая своё место.

– Это правда, что вы собираетесь кого-то удочерять? – вопросом на вопрос ответил молодой человек.

– Да, господин Нобуро, – с плохо скрытой растерянностью пробормотал чиновник, пояснив: – То есть хотя официальная церемония ещё не прошла, но эта девушка уже считается моей приёмной дочерью… А в чём дело?

– Кое-кто подозревает, что она не та, за кого её выдают, – многозначительно заявил младший брат губернатора.

Высказываясь с преувеличенной озабоченностью, Рокеро Нобуро просто дурачился, стараясь намекнуть собеседнику, что не относится к своей миссии серьёзно, прекрасно понимая, насколько смешно выглядит подобное утверждение.

Однако его слова произнесли на слушателя явно противоположный эффект.

И хотя выражение его лица по-прежнему оставалось услужливо-любезным, густые брови отчётливо дёрнулись вверх, зрачки глаз заметно расширились, плохо различимый на толстой шее кадык непроизвольно дёрнулся, а на лбу под краем шапочки отчётливо проявились мелкие капельки пота.

"Чего это он? – с удивлением и растерянностью подумал чиновник по особым поручениям. – Неужели с этой девчонкой действительно что-то не так? Ну, не дикарка же она на самом деле?"

Однако начальник уезда очень быстро пришёл в себя и теперь смотрел на гостя лишь с вежливым недоумением.

На миг показалось, будто волнение хозяина кабинета ему только привиделось. Но влажно поблёскивавшие на лбу собеседника капли убедили младшего брата губернатора в том, что это ему не показалось.

– Я не совсем понял вас, господин Нобуро, – покачал головой хозяин кабинета.

– Кое-кто, господин Сабуро, считает, – сухо пояснил молодой человек, – что девица, которой вы намерены по закону даровать свою благородную фамилию, не только не является вашей родственницей, но даже не принадлежит к народам Благословенной империи. Утверждают, будто бы она дикарка из какого-то варварского племени. Вас, господин Сабуро, подозревают в преднамеренном обмане, что можно расценивать как государственное преступление.

Несколько секунд собеседник смотрел на младшего брата губернатора с плохо скрываемым облегчением, после чего скорбно покачал головой.

– Это очевидная ложь, господин Нобуро. Жаль, что столь занятому человеку, как вы, приходится тратить своё драгоценное время на подобные глупости.

– И тем не менее, господин Сабуро, – сурово нахмурился чиновник по особым поручениям, – мой долг выполнить распоряжение его превосходительства и разобраться во всём.

– Воля его превосходительства для меня священна, – смиренно склонил голову хозяин кабинета. – Та девушка, которую я намерен принять в свою семью, – незаконнорождённая дочь моего троюродного племянника, господина Кайо Сабо, и гетеры Голубой Колокольчик. Из Тадаё.

Сведя густые брови к переносице, начальник уезда тяжело вздохнул, мимоходом смахнув выступившую в уголке глаза одинокую слезинку.

– К сожалению, его несчастная мать, моя двоюродная сестра, не смогла воспитать у сына высокие моральные качества, а отец, благородный и мудрый господин Сабо, не сумел привить правильные нравственные принципы. Мне стыдно и горько говорить о столь неприглядных подробностях жизни моих дальних родственников, но я не смею скрывать их от посланца его превосходительства.

– Понимаю вашу душевную боль, господин Сабуро, – посочувствовал ему молодой человек. – И даю слово, что никто, кроме его превосходительства, не узнает всех подробностей этого деликатного дела.

– Буду чрезвычайно вам признателен за подобную скромность, господин Нобуро, – расчувствовавшись, хозяин кабинета промокнул белым платочком покрасневшие глаза и продолжил: – Похоронив рано умерших родителей, мой несчастный троюродный племянник безрассудно растратил отцовское наследство и скоро скончался, сам так и не успев создать семью. Но незадолго до смерти одна из гетер Тадаё родила от него дочь. Несмотря на все пороки и слабости, у господина Кайо Сабо было доброе сердце. Он намеревался объявить девочку своей законной дочерью, но, к сожалению, не успел оформить документы. После его смерти мать Ин, так звали девочку, продала её лавочнику по имени Шуфр. Когда она выросла, этот почтенный человек, зная, что в её жилах течёт благородная кровь, не посмел сам решать судьбу Ин, а попробовал отыскать родственников девушки. Шуфр привёл её в монастырь "Добродетельного послушания", где служит моя сестра. Она знала о несчастной судьбе нашего троюродного племянника и о его незаконнорождённой дочери, которую он собирался признать…

– Простите, господин Сабуро, – мягко прервал его чиновник по особым поручениям. – Но откуда это стало известно вашей сестре? Тадаё хоть и недалеко, но всё же другая провинция. И, как я понял, ваши отношения с племянником нельзя было назвать близкими?

Начальник уезда издал очередной тяжкий вздох, вытер обильно сочившиеся влагой глаза и, деликатно высморкавшись, пояснил:

– Вы почти столь же проницательны, господин Нобуро, как и ваш многомудрый старший брат. После смерти своей двоюродной сестры я действительно ни разу не встречался с господином Кайо Сабо. Но он написал мне несколько писем, в которых просил денег. Я ответил, что готов помочь ему, если он изменит своё поведение и вернётся на путь добродетели. Вот в последнем или в предпоследнем письме господин Сабо и сообщал о намерении признать дочь гетеры. Разумеется, ничего из этого я от своей сестры не скрывал.

– Понимаю, – кивнул гость, давая понять, что удовлетворён полученными разъяснениями и готов слушать историю дальше.

– К сожалению, петсора помешала привести дочь моего троюродного племянника в Букасо, – продолжил хозяин кабинета, скорбно поджав губы.

– Вот как? – удивился младший брат губернатора. – Тогда кого же вы собираетесь удочерить, господин Сабуро?

Хозяин кабинета как-то странно посмотрел на молодого человека.

– Вы меня неправильно поняли, господин Нобуро. И моя сестра, и Ио живы.

– Но вы говорили… – растерянно начал собеседник, но, быстро сообразив, вскинул брови. – Хотите сказать, что они остались по ту сторону "стены мечей"?!

– Да, – подтвердил начальник уезда.

– Как же им удалось спастись от петсоры? – спросил гость, ещё сильнее заинтересовавшийся необыкновенной историей.

– Они от неё не спаслись, господин Нобуро, – рассказчик скорбно покачал головой и, обратив сияющий взгляд к потолку, проговорил: – Несказанной милостью Вечного неба моя сестра и приёмная дочь смогли выжить после этой страшной болезни.

– Но это же великое чудо! – вскричал молодой человек, успевший наслушаться баек о беспощадности петсоры, от которой якобы не было никакого спасения.

– Ходят досужие разговоры, будто моя сестра отмечена благословением богини милосердия, – с деланной неохотой и показным смущением пробормотал хозяин кабинета, потупив взор. – Но вы, господин Нобуро, должны понимать, что мне очень неудобно говорить об этом. Моя сестра – смиренная монахиня, посвятившая жизнь служению Голи, никогда не напрашивалась на особое внимание богини.

Внезапно он встрепенулся.

– Надеюсь, вы передадите его превосходительству, что я не поддерживаю подобные вздорные слухи?

– Я доложу его превосходительство всё как есть, – пообещал чиновник по особым поручениям. – И не забуду отметить вашу скромность, господин Сабуро.

– Вы делаете мне честь столь высокой оценкой, господин Нобуро, – склонил голову начальник уезда.

– Я правильно понял, что выздоровела не только ваша сестра, но и та девушка? – решил на всякий случай уточнить гость.

– Да, господин Нобуро, – подтвердил хозяин кабинета. – Сестра рассказывала, что Ин очень сильно страдала, едва не умерла и частично потеряла память.

Младший брат губернатора задумался. В свете того, что он успел узнать о петсоре, история, поведанная собеседником, выглядела необыкновенной и даже сказочной.

Однако, несмотря на молодость и довольно-таки безалаберный образ жизни, Рокеро Нобуро уже успел уяснить, что действительность порой оказывается причудливее самых нелепых фантазий. Поэтому он не стал сразу же подвергать слова господина Сабуро сомнению и тем более обвинять его во лжи.

Раздумывая над тем, как ему следует относиться к рассказу начальника уезда, молодой человек спросил:

– Где ваша сестра провела все эти месяцы? Вернулась в монастырь, жила в какой-то деревне или у кого-нибудь в замке?

– Ей повезло отыскать в горах хижину сборщиков золотого корня, – охотно пояснил хозяин кабинета.

– Не то, чтобы я сомневался в ваших словах, господин Сабуро, – медленно заговорил гость, наконец определившись со своими дальнейшими действиями. – Но мой долг повелевает провести тщательное расследование и предоставить его превосходительству сколь возможно полный отчёт, не оставляющий ни малейших сомнений в лживости любых наветов на вас, господин Сабуро.

– Понимаю вас, господин Нобуро, – кивнул начальник уезда, не спуская настороженного взгляда с чиновника по особым поручениям.

– Поэтому, господин Сабуро, – младший брат губернатора посмотрел на него с сожалением. – Я должен спросить, чем вы можете подтвердить свои слова?

– У меня есть письмо господина Сабо, в котором он пишет, что намерен признать дочь гетеры Голубой Колокольчик, – тут же сообщил собеседник, оглаживая аккуратно подстриженную бороду. – И вы можете поговорить с моей сестрой. К сожалению, её сейчас нет в городе. Но я сегодня же отправлю за ней посыльного.

– Увы, но я вынужден просить вас об этом, господин Сабуро, – чиновник по особым поручениям виновато развёл руками, твёрдо помня, что ему не следует торопиться с возвращением в Хайдаро.

– Мой долг оказывать всяческое содействие вашей многотрудной миссии, господин Нобуро, – вновь склонил голову хозяин кабинета.

– И ещё я бы хотел поговорить с вашей приёмной дочерью, – выдвинул новое требование молодой человек, но, заметив тень, пробежавшую по лицу начальника уезда, снисходительно пояснил: – Разумеется в вашем присутствии, господин Сабуро, а если вам будет угодно, то и в присутствии вашей благородной супруги.

– Эта девушка, – медленно заговорил хозяин кабинета, – сейчас обучается этикету у одной из самых уважаемых благородных вдов нашего уезда. Быть может, вы, господин Нобуро, окажете мне честь, отужинав сегодня в моём доме? Там я покажу вам письмо господина Кайо Сабо, и вы сможете поговорить с моей названной дочерью.

– С удовольствием принимаю ваше приглашение, господин Сабуро, – улыбнулся гость, вставая с кресла. – И буду у вас в первом часу ночной стражи.

– Буду счастлив видеть вас в своём доме и прояснить оставшиеся между нами недопонимания, господин Нобуро, – поднявшись, начальник уезда отвесил младшему брату губернатора почтительный поклон, прижимая ладони к животу.

– Тогда не стану отвлекать вас от важных дел, господин Сабуро, – поклонился чиновник по особым поручениям.

– Что вы, господин Нобуро! – запротестовал собеседник. – Беседа с вами доставляет мне несказанное удовольствие.

– Тем не менее не стоит из-за меня пренебрегать своими служебными обязанностями, господин Сабуро, – назидательно заявил молодой человек, решительно направляясь к двери.

– Разумеется, господин Нобуро, – проговорил начальник уезда ему в спину.

Глянув на вскочившего при его появлении секретаря, младший брат губернатора сухо поинтересовался: – Где я могу найти господина Фунадо?

– Позвольте вас проводить, господин Нобуро? – заискивающе предложил Ивасако.

– Пожалуйста, – кивнул чиновник по особым поручениям.

В крошечной комнатке теснились затрапезно одетые служащие канцелярии и слуги. Кто-то из них шарил по полкам с документами, кто-то писал, примостившись втроём за один маленьким столиком, кто-то торопливо листал густо исписанные страницы потрёпанной книги.

При виде важного гостя и его сопровождающего все вскочили и замерли в глубоком, почтительном поклоне

Ограничившись небрежным кивком, молодой человек проследовал в услужливо распахнутую перед ним дверь.

За ней в гораздо более просторном помещении царила солидная тишина, нарушаемая лишь шелестом бумаги, сопением и стуком костяшек на счётах.

Заметив спутника, посланец Палаты налогов и податей на миг оторвался от вычислений и коротко поклонился, не вставая со своего места.

Усевшись за стол, гость, зевая, огляделся по сторонам и, не зная, что сказать, спросил:

– Нашли что-нибудь, господин Фунадо?

– Ещё рано делать выводы, господин Нобуро, – что-то записывая, проворчал тот, добавляя наставительным тоном: – Моя задача состоит в проверке правильности сумм, а это займёт много времени и потребует пристального внимания.

"Он намекает на то, чтобы я заткнулся и не отвлекал его от важных дел", – с раздражением подумал младший брат губернатора.

Мрачно засопев, чиновник по особым поручениям хотел ответить какой-нибудь колкостью, но, как на зло, ничего умного в голову не приходило, а говорить глупости не хотелось.

Внезапно он обратил внимание на то, что деревянный стук раздаётся даже тогда, когда Фунадо не пользуется счётами.

Прислушавшись, Рокеро Сабуро определил, что звуки доносятся со стороны окна. Поднявшись из-за стола, он приоткрыл решетчатую, заклеенную бумагой створку и увидел задний двор канцелярии, часть которого занимала площадка для занятий боевыми искусствами.

Крепкий, широкоплечий стражник в чёрной одежде с белым кушаком и в круглой кожаной шляпе с нашитыми железными полосками метался вокруг вкопанного в землю столба, нанося по нему удары тренировочным деревянным мечом.

"Почему бы и мне не размяться? – спросил сам себя молодой человек. – Здесь мне всё равно делать нечего, а время до вечера надо чем-то занять".

Ни слова не говоря он направился к двери, бросив на прощание сердитый взгляд на, казалось, полностью погружённого в вычисления Фунадо.

При появлении младшего брата губернатора чиновники в соседней комнате вновь повскакивали со своих мест, согнувшись в глубоком поклоне, а один из них, показавшийся смутно знакомым, заискивающе поинтересовался:

– Чем мы можем служить вам, господин?

Присмотревшись, Рокеро Нобуро вспомнил, что видел эту пропитую физиономию среди собутыльников барона Хваро и сварливо буркнул:

– Ничем. Лучше помогите господину Фунадо как можно тщательнее исполнить свой долг.

Похоже, собеседник его тоже узнал. Маленькие глазки с покрасневшими белками суетливо забегали, изо всех сил стараясь избежать взгляда молодого человека.

Презрительно скривив губы, тот вышел на сквозную веранду, хлопнув дверью чуть сильнее, чем приписывают правила хорошего тона.

Оставив в покое многострадальный столб, неизвестный воин продолжал отрабатывать удары. Только сейчас в его руках хищно поблёскивал лезвием настоящий стальной клинок.

Если бы их повозка всё ещё стояла у ворот канцелярии, младший брат губернатора непременно послал бы слугу за своим мечом. Но, поскольку Жбан получил задание выгулять Снегиря, его хозяин решил, что для начала можно помахать и деревянным оружием.

Подойдя к засыпанной гравием площадке, чиновник по особым поручениям какое-то время наблюдал за стражником, отметив вполне приличную технику, но явно недостаточную скорость движений.

Заметив зрителя, воин тем не менее продолжил наносить удары невидимому противнику, прыгать и делать выпады, очевидно, посчитав даже появление такого важного гостя недостаточно веской причиной для прекращения своего занятия.

Понимавшему толк в боевых искусствах молодому человеку пришлось по душе столь серьёзное отношение к тренировке.

Рухнув на одно колено, воин резко взмахнул мечом, после чего неторопливо поднялся, не глядя сунул клинок в ножны и только тогда поклонился зрителю.

– Господин…

– Меня зовут Рокеро Нобуро, – с ответным поклоном представился тот. – Я чиновник по особым поручениям губернатора Хайдаро.

– Я Роки Кимуро – десятник городской стражи Букасо, – назвался собеседник, вопросительно глядя на него.

Оглядевшись, младший брат губернатора заметил под навесом стеллаж с деревянными тренировочными мечами и, направившись к нему, сказал:

– Так получилось, что из-за важных дел я давно не практиковался в боевых искусствах. Сейчас у меня появилось немного свободного времени. Надеюсь, вы окажете мне честь?

– Это честь для меня, господин Нобуро, – коротко поклонился собеседник.

Он извлёк из-за белого кушака клинок в ножнах и, положив его на специальную полочку, вслед за гостем выбрал себе дубовый меч, почти не отличавшийся от настоящего ни формой, ни весом.

Обменявшись короткими поклонами, дворяне разошлись к краям площадки и начали сходиться.

– У вас интересная стойка, господин Нобуро, – заметил десятник.

– Меня учил Джиро Айоро, господин Кимуро, – сообщил молодой человек.

– Это великий мастер, – уважительно хмыкнул соперник.

– Боюсь, что нерадивый ученик не постиг и сотой доли его умений, – посетовал младший брат губернатора, нанося стремительный рубящий удар.

Десятник поставил на его пути меч. Глухо стукнуло дерево.

Оценив силу и навыки друг друга, бойцы больше не разговаривали, сберегая дыхание.

Рокеро Нобуро буквально упивался схваткой с достойным соперником: то крутясь на месте, то отступая в сторону, то делая резкие выпады, то отражая удары.

Снисходительное выражение, промелькнувшее в глазах десятника в начале боя, сменилось тревогой, тем более что многие окна канцелярии вдруг оказались приоткрыты, и в них белели лица зрителей, явно "болевших" за своего земляка.

Очевидно, младший брат губернатора Хайдаро не зря учился у одного из лучших мечников Благословенной империи.

Как следует размяв мышцы и насладившись схваткой, он нарочно оступился, имитируя ошибку, а когда торжествующий соперник сделал колющий выпад, стремительным ударом выбил деревянный клинок из рук воина.

Потирая ушибленную кисть, тот растерянно посмотрел на валявшийся на мелком гравии меч. Однако быстро придя в себя, он поклонился, прижимая ладони к животу.

– Благодарю за урок, господин Нобуро. Для меня было честью тренироваться с вами.

"Всё-таки не забыл отметить, что бой был ненастоящий", – усмехнулся про себя чиновник по особым поручениям. Однако даже эта маленькая шпилька от побеждённого соперника не смогла испортить ему настроение.

– Вы очень искусный боец, господин Кимуро, – вернул он поклон. – Быть может, нам ещё выпадет случай испытать наше умение.

– Надеюсь на это, господин Нобуро, – заверил десятник. – И буду ждать с нетерпением.

Один из стражников вернул деревянные мечи на стеллажи, а второй пригласил губернаторского посланца в кабинет начальника уезда.

Оказалось, тот изъявил желание пригласить проверяющих отобедать в своём доме, уверяя, что хотя его повара и не столь искусны, как слуги господина Хосино Нобуро, они приложат все усилия, чтобы порадовать желудки знатных гостей.

Младший брат губернатора уже хотел согласиться, но его опередил служащий Палаты налогов и податей.

– Я только начал разбираться с ведомостями, господин Сабуро. И мне бы очень не хотелось надолго отлучаться. Если можно, прикажите принести еды прямо сюда. Или пусть ваш слуга проводит моего в какую-нибудь харчевню, чтобы купить лапши.

– Чем я настолько прогневал вас, господин Фунадо, что вы говорите обо мне такие ужасные вещи?! – взмахнул широкими рукавами халата хозяин кабинета. Голос его звенел от обиды, а на глазах заблестели слёзы. – Как вы могли подумать, что я оставлю такого уважаемого и добродетельного мужа, как вы, голодным?! Или я настолько мелочен, чтобы брать деньги с гостей?!

– Простите мою резкость, господин Сабуро, – явно смутившись, собеседник поднялся и отвесил начальнику уезда почтительный поклон. – Но клянусь Вечным небом, у меня действительно очень много работы, и я хочу закончить её как можно скорее.

– Вам не придётся долго ждать, господин Фунадо! – заверил хозяин кабинета и, вызвав помощника, отдал ему соответствующее распоряжение.

Чиновник по особым поручениям заподозрил, что тот заранее опасался подобной реакции служащего Палаты налогов и податей на своё предложение, потому что как-то уж очень скоро появились расторопные слуги с корзинами полными яств.

Выпив и плотно закусив, Рокеро Нобуро решил, что господин Сабуро не погрешил против истины, расхваливая своих поваров. Вино оказалось приятным, а еда вкусной.

Торопливо насытившись, господин Фунадо удалился к своим документам, а его спутника неудержимо потянуло в сон. Очевидно сказывались: бурная ночь, некоторая усталость от поединка, а главное – полный желудок.

Радушно попрощавшись с господином Сабуро и пообещав непременно прийти к нему вечером, он вышел из канцелярии.

Оказавшись за воротами, молодой человек легко определился с направлением и неспешно зашагал в сторону гостиницы.

Миновав крошечную площадь, он попал на весьма оживлённую улицу, наполненную призывными криками продавцов, громкими возгласами отчаянно торгующихся покупателей и чавканьем мелкой холодной грязи под ногами.

Огибая небольшую толпу прилично одетых дворян и простолюдинов, младший брат губернатора услышал знакомое, царапнувшее слух имя.

Машинально остановившись возле прилавка с женскими украшениями, он сделал вид, будто рассматривает причудливые нориге, а сам стал внимательно следить за доносившимся из-за спины разговором.

– … а господин барон и говорит, – захлёбываясь от восторга, вещал чей-то противный голос. – Люди без нравственных идеалов не могут понять высоких стремлений благородных мужей!

Толпа отозвалась одобрительным ворчанием.

– Тут этот чужак и заткнулся! – с упоением продолжал рассказчик. – Стоит, покраснел, как спелый гранат, а ответить нечего. Стоит, двух слов связать не может, только глазами зыркает.

– Какой-то заезжий невежда берётся поучать выпускника Гайхего и баньяня! – насмешливо фыркнул кто-то, и все вновь засмеялись.

Радостно-умиротворённое настроение тут же сменилось нахлынувшей злостью.

Чиновник по особым поручениям до хруста сжал зубы и кулаки.

Продавец, только что с любезной улыбкой предлагавший купить что-нибудь для жены или возлюбленной, испуганно отпрянул, кланяясь и бормоча:

– Простите, благородный господин. Это я по глупости сказал.

Странно, но именно страх этого тупого простолюдина и удержал Рокеро Нобуро от драки.

Усилием воли заставив себя не слушать доносившиеся со стороны лавки гнусные слова, он развернулся и, зло толкнув подвернувшегося под руку мужчину в затрапезном халате, зашагал к гостинице.

Слегка притупившееся желание поквитаться со смазливым хлыщом вспыхнуло с новой силой. Сегодня он окончательно убедится, что изложенные в жалобе наветы на Бано Сабуро – ложь, но всё равно останется в Букасо до встречи с его сестрой. И за это время надо найти способ поставить зарвавшегося барона на место.

Пылая праведным гневом, он сам не заметил, как добрался до гостиницы. Проигнорировав склонившегося в поклоне хозяина гостиницы, он молча проследовал в свою комнату.

От шума открываемой двери дремавший на расстеленном по полу одеяле Кубвань резво вскочил и низко поклонился.

Выпрямившись, старый слуга взглянул на хозяина с привычно-угодливой улыбкой, но тут же невольно вскинул брови при виде его искажённого гневом лица.

Плюхнувшись на стоявшую у входа табуретку, он вытянул ногу, коротко приказав:

– Сними сапоги.

Привычно потупив взор, Кубвань помог ему разуться и подал тапочки.

– Сходи к хозяину этой дыры, – со сдержанной яростью проворчал младший брат губернатора. – И узнай: есть ли у него баня, или, чтобы помыться, надо идти в город?

– Слушаюсь, господин, – поклонившись, слуга вышел, скорбно качая головой.

Воспоминания о случайно подслушанном на улице разговоре болезненно жгли самолюбие чиновника по особым поручениям, не позволяя сидеть на одном месте. Словно запертый в клетке тигр он ходил из угла в угол, то разрабатывая планы мести, то старясь успокоить себя.

Рокеро Нобуро уже почти смирился с тем, что только победа в поединке над гонористым бароном заставит местное дворянство воспринимать его всерьёз. Несмотря на то, что подобные бои давно запрещены законом и устраиваются яко бы в тайне от властей, в среде благородных и образованных людей всегда знают об их результатах.

Робкий стук в дверь прервал его размышления.

– Кто там? – рявкнул он.

– Хозяин сказал, что в гостинице есть баня для благородных господ, – с порога сообщил Кубвань, старательно отведя взгляд.

– Сам проверь! – отрывисто приказал молодой человек и вновь заходил по комнате, но уже не так быстро.

В своей победе он не сомневался. Вот только старшему брату вряд ли понравится, если Рокеро Нобуро вновь станет героем сплетен, да и враги могут использовать факт нарушения закона близким родственником губернатора против него.

Глупо рассчитывать, что он не узнает о поединке. Однако Хосино Нобуро с пониманием отнёсся, когда младший брат побил барона Бакуфо, значит, и сейчас войдёт в его положение. Конечно, если Хваро нанесёт ему тяжкое оскорбление.

При этой мысли чиновник по особым поручениям скрипнул зубами, сообразив, что формально столичный хлыщ не сделал и не сказал ничего обидного. Но он же выставил его на всеобщее посмешище!

Молодой человек вновь заметался по комнате, лихорадочно размышляя: кого бы послать к Хваро с вызовом на поединок, и как лучше его организовать?

От идеи обратиться за помощью в столь деликатном деле к господину Сабуро он сразу отказался. Начальник уезда олицетворяет здесь власть, поэтому не стоит просить его столь демонстративно нарушать закон.

Чиновник по особым поручениям вспомнил о десятнике городской стражи, с которым фехтовал сегодня во дворе канцелярии. Он умелый и храбрый воин, значит, вряд ли откажется помочь дворянину отстоять свою честь.

К сожалению, ещё до того, как Рокеро Нобуро принял окончательное решение, вновь явился слуга.

– Всё осмотрел, господин, – доложил он с поклоном. – В бане тепло и чисто. Вода холодная и горячая. Мастер Тошаки спрашивает: не прислать ли вам банщицу?

– Не нужно, – отмахнулся молодой человек. – Без них обойдёмся. Бери бельё и показывай дорогу.

Баня для благородных постояльцев располагалась почти вплотную к главному зданию гостиницы, соединяясь с ним крытым переходом, так что младший брат губернатора спокойно проследовал туда, не замочив подошв.

Посередине просторного помещения с облицованными светлым деревом стенами стояла круглая бадья с тёплой, почти горячей водой, отдававшей приятным запахом луговых трав.

Забравшись внутрь, чиновник по особым поручениям подтянул колени к подбородку и, откинувшись на стенку, блаженно закрыл глаза.

Чтобы окончательно убедиться, что всё написанное в жалобе на господина Сабуро ложь, он сегодня ознакомится с письмом троюродного племянника начальника уезда и поговорит с его приёмной дочерью, а завтра пригласит господина Кимуро выпить. Всё-таки, прежде чем обращаться к нему с деликатной просьбой организовать поединок с бароном Хваро, надо бы узнать, что за человек десятник городской стражи?

Тёплая вода помогла успокоиться, и Рокеро Нобуро неудержимо потянуло в сон. Широко зевая, он выбрался из лохани, приказав Кубваню подать полотенце.

Переодевшись в чистое бельё, молодой человек вернулся в комнату и лёг спать.

Во сне он оказался на дворе местной канцелярии. Только на сей раз меч в его руках поблёскивал благородной сталью, а напротив, подняв над головой такой же клинок, криво ухмылялся вчерашний обидчик. При виде столь замечательного зрелища душа младшего брата губернатора возликовала. Он не знал, как здесь очутился, и почему смазливый хлыщ согласился на поединок, но твёрдо знал, что должен победить.

Однако, прежде чем противники успели скрестить мечи, в его сознание беспардонно вторгся противно-знакомый голос:

– Господин! Проснитесь, господин!

Зло зарычав, чиновник по особым поручениям открыл глаза и увидел склонившуюся над ним физиономию Кубваня.

– Чего тебе, паршивец!?

– Там человек от господина Сабуро пришёл, – попятившись, пояснил слуга.

В комнате уже царил полумрак, безуспешно разгоняемый двумя бумажными фонариками.

Судя по всему, Рокеро Нобуро проспал почти до начала вечерней стражи. Вспомнив о приглашении на ужин, он, потянувшись, сел на кровати.

– Жбан здесь?

– В конюшне, господин, – ответил Кубвань.

– А господин Фунадо? – продолжил расспрашивать хозяин.

– Недавно только вернулся, – сказал слуга. – До темноты работал.

– Зови, кого там прислал Сабуро, – садясь на кровати, распорядился молодой человек.

– Да, господин, – поклонился Кубвань.

Пол неприятно холодил босые ступни, и младший брат губернатора поспешил обуть войлочные тапки.

Вошёл незнакомый молодой простолюдин в светло-коричневой куртке, заявивший с поклоном:

– Благородный господин Нобуро, мой господин Бано Сабуро приказал передать вам это письмо.

Достав из-за пазухи плоскую лакированную шкатулку, он протянул её Кубваню, а тот в свою очередь отдал своему хозяину.

Откину крышку, тот взял аккуратно сложенный лист дорогой бумаги.

В самых изысканных выражениях начальник уезда просил дорого гостя пожаловать в его дом немного пораньше, чтобы обсудить все интересующие господина Рокеро Нобуро вопросы в спокойной обстановке до ужина, на который, кроме него, приглашён господин Фунадо и ещё несколько благородных господ.

"Хитрец не хочет, чтобы кто-то узнал о причинах моего появления здесь, – усмехнулся про себя чиновник по особым поручениям. – Ну и чтобы я встретился с его приёмной дочерью ещё трезвым. Хорошо, окажем ему эту услугу".

– Передай господину Сабуро, что я скоро буду у него, – сказал он, возвращая шкатулку.

– Слушаюсь, господин, – убирая её за пазуху, поклонился посланец начальника уезда.

– Принеси воды, – распорядился Рокеро Нобуро. – Умыться надо, и пусть Жбан седлает Снегиря.

Приведя себя в порядок, облачившись в форменный халат, не слишком подходящий для верховых прогулок, и обув туфли вместо сапог, он попросил у владельца гостиницы слугу, чтобы тот проводил его до дома начальника уезда.

На дворе его уже ждал Жбан, державший коня в поводу.