Текст книги "Отважная лягушка. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Поначалу путешественница то и дело оглядывалась, опасаясь, как бы пылающий праведным гневом избалованный мажор не пустился в погоню, дабы отомстить за столь явное пренебрежение к своей сиятельной особе.

Но вокруг всё дышало покоем и ожиданием весны. Солнышко припекало, коскид дяди благоразумно помалкивал, и Ника, слегка успокоившись, попыталась осмыслить случившееся.

Когда-то, кажется уже просто невообразимо давно, прикованная к инвалидному креслу Виктория Седова пыталась забыться в книгах и Интернете. Однажды она забрела на сайт, где обсуждались романы и повести про всякого рода попаданцев в иные времена, чужие миры и даже в компьютерные игры.

Тогда данная тема её не заинтересовала, но кое-что всё-таки отложилось в памяти. Кажется, подобная ситуация, когда главный герой произведения якобы случайно знакомится с князьями, королями, императорами и прочими вождями, производя на них неизгладимое впечатление, называется "роялем в кустах".

Действительно, глядя со стороны, сама возможность просто так встретить на дороге супругу правителя огромной державы с многомиллионным населением кажется чрезвычайно маловероятной, а уж приглянуться принцу, пусть даже не наследнику престола, вообще выходит за рамки научного фэнтези. Хотя от подобной перспективы любая романтически настроенная девица независимо от возраста будет визжать и прыгать от восторга. Вот только Ника избавилась от подобного рода иллюзий в ту ночь, когда стала калекой. Такой впечатляющий жених, а главное – столь выдающаяся потенциальная свекровь пугали её до дрожи в коленях.

Опять вспомнился таинственный "игрок", странное существо, которое то ли явилось, то ли привиделось ей ещё в Некуиме...

Так эта странная, почти фантастическая встреча на имперской дороге – плод рокового стечения множества независящих друг от друга обстоятельств, случайно совпавших в это время и в этом месте, или всё же тот пресловутый музыкальный инструмент? Если так, то зачем "геймер" поставил в кусты рояль?

Глава II

Сюрпризы для наивных провинциалов

Мы связаны друг с другом,

давайте же извлечём из нашего родства

максимальную пользу.

Герберт Уэллс.

Любовь и мистер Люишем

Ника прекрасно помнила, как после попытки её похищения в посёлке у Арадского лагеря раздосадованная неудачей хозяйка гостиницы на пару со свои сожителем послали в погоню за урбой Гу Менсина, с которой тогда путешествовала девушка, убийц из числа тамошних легионеров. Уж если простой сотник, всего лишь один из великого множества младших командиров императорской армии, намеревался так сурово отомстить, наверняка, не столько за убийство своего раба, сколько за уязвлённое самолюбие, то чего ждать от принца?

Пусть она не портила его имущества, зато посмела отказать в совершенно пустяковой просьбе, больно ранив гордость сына великого императора, да ещё в присутствии свидетелей.

Поэтому неудивительно, что первые дни, после того как им удалось вполне благополучно покинуть поместье Маврия, Ника то и дело оглядывалась, ежеминутно ожидая погони. Вид показавшегося позади всадника или спешащей повозки повергал её в тихую панику.

Останавливаясь на постоялом дворе, девушка требовала себе комнату с окном, лелея в душе робкую надежду удрать через него от беспощадных мстителей. Поскольку зимой подобные номера не использовались, там стоял жуткий холод. Однако, путешественница не жалея платила за жаровню и дополнительные одеяла, лишь бы чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности.

Однажды заметив стремительно догонявших их маленький караван всадников, она, запаниковав, выпрыгнула из фургона и едва не бросилась в придорожные кусты, немало шокировав этим своих спутников.

Четверо молодых мужчин в тяжёлых кожаных плащах поверх расшитых туник, с притороченными к сёдлам луками, смеясь промчались мимо на прекрасных скакунах, не обратив никакого внимания на застывшую у обочины повозку и её встревоженных пассажиров.

Разумеется, Ника не стала признаваться в своих страхах, без малейшего стеснения объяснив столь порывистый поступок тем, что ей срочно понадобилось выйти по нужде.

Выслушав спутницу, коскиды молча полезли в фургон, а подоспевшая Риата помогла хозяйке спуститься с насыпи.

Вернувшись, путешественница узнала от своих спутников, что их обогнали богатые охотники, скорее всего направлявшиеся в расположенный неподалёку Нигрумский лес, славящийся обилием и разнообразием дичи. Там водились не только волки и рыси с кабанами. Говорят, проявив достаточное усердие, можно выследить медведя или даже почти исчезнувшего на Великой равнине дикого лесного быка.

Второй раз девушка так перепугалась, когда в обеденный зал гостиницы, где они остановились на ночлег, ворвались семеро легионеров в полном вооружении. От пристального взгляда, которым один из них, судя по всему, десятник, обвёл мгновенно притихших посетителей, душа Ники ухнула куда-то вниз, а правая рука сама собой потянулась за спину.

– Вот ты где! – оскалив крепкие, жёлтые зубы, рявкнул воин, на ходу обнажая клинок.

Коскиды, сидевшие справа и слева от путешественницы, шарахнулись в стороны испуганными зайцами.

"Ну, вот и всё! – молнией пронеслось у неё в голове. – Приехала!"

Однако, как часто случалось в подобных ситуациях, волна ужаса быстро схлынула, уступив место обречённой решимости подороже продать свою жизнь.

И в тот же миг пятеро мужчин, мирно пьянствовавших за соседним столом, дружно вскочили на ноги, с криками выхватывая ножи и дубинки.

Пронзительно заверещали рабыни-подавальщицы, через крошечный, еле уловимый промежуток времени к ним присоединилась парочка не вовремя спустившихся к ужину свободных дам. Их мужья, подхватив супруг, вслед за другими постояльцами устремились прочь из зала.

Кто-то, двигаясь вдоль стен, стал пробираться к выходу. Но большинство устремились к лестнице на второй этаж, тут же образовав пробку из желающих оказаться как можно дальше от того места, где звенит боевое железо, и льётся кровь.

Мужчина в серой тунике из толстого, грубого сукна швырнул в молодого легионера скомканный плащ, а когда тот легко отбросил его в сторону рукой с зажатым мечом, стремительно приблизившись, полоснул по горлу длинным, хищно изогнутым кинжалом.

Захрипев, воин выронил оружие, и глядя на убийцу с каким-то детским недоумением, попытался прикрыть руками обильно кровоточащую рану. Явно наслаждаясь победой, его противник на миг застыл, любуясь, как заваливается на сторону поверженный враг, и тут же завопил, получив удар мечом в правый бок.

Этот крик и вывел из ступора застывшую с вытаращенными глазами девушку.

Отступая и ловко отбиваясь длинной, окованной железом дубинкой, на них медленно пятился спиной один из противников легионеров.

Убивать неизвестного, нападая сзади, Нике не хотелось, и тем более не имелось никакого желания вступать в драку с солдатами регулярной армии. Поэтому, ухватившись за край стола, она скомандовала:

– Помогите, ну!

К чести так и не успевших далеко убежать спутников, те быстро сообразили, что от них требуется. Втроём они легко опрокинули на бок тяжеленный стол, и под его прикрытием, пригнувшись, проскользнули на кухню.

В дверях их встретили вооружённые разнообразной кухонной утварью рабы во главе с супругой владельца гостиницы, но, узнав постояльцев, позволили переждать кипевшую в зале заваруху вместе с ними. Как и следовало ожидать, победа осталась за профессиональными воинами.

Пытаясь спастись бегством, один из их противников с утробным воем ворвался на кухню, размахивая окровавленным кинжалом и короткой шипастой дубинкой.

Едва взглянув на его побелевшее, перекошенное лицо с дикими, ошалелыми глазами, путешественница проворно отскочила в сторону, увлекая за собой растерявшихся коскидов.

Невольники так же дружно последовали её примеру, но один всё же решил проявить отвагу и деревянным совком швырнул в вооружённого незнакомца угли из очага. Тот шарахнулся назад, прикрывая лицо руками, и сейчас же сразу два меча вонзились ему в спину. Легионеры явно не собирались брать пленных.

Впоследствии выяснилось, что в тот роковой вечер поужинать в гостиницу заглянули члены шайки, несколько дней назад совершившей налёт на усадьбу ушедшего в отставку сотника, чей легион стоял лагерем в четырёх арсангах от имперской дороги. Узнав о трагической гибели ветерана и всех членов его семьи, воины поклялись именем Аксера во что бы то ни стало найти и покарать убийц однополчанина. Никто не знал, как им удалось отыскать бандитов, но своё обещание легионеры сдержали.

Странно, но почему-то именно после нервной встряски, полученной в ходе данного происшествия, Ника смогла окончательно восстановить душевное равновесие. Путешественница вдруг поняла, что кроме гипотетической мести принца, вокруг полно других, гораздо более реальных опасностей. Даже стало немного стыдно от того, что она столь опрометчиво считала себя центром мироздания. Увы, но оказалось, что Вселенная вращается совсем не вокруг неё.

Ветреный Вилит, скорее всего, уже позабыл о неудачном свидании, или, по крайней мере, запрятал воспоминания о нём куда-нибудь в дальний уголок памяти. Во всяком случае, девушка очень на это надеялась. А у императрицы, наверняка, хватает забот и без какой-то случайно встреченной по дороге сенаторской внучки.

За всеми своими глупыми страхами и бессмысленными переживаниями Ника сама не заметила, как пропустила начало весны. Совершенно неожиданно оказалось, что солнце веселее чем раньше светит с пронзительно-голубого неба, почки на деревьях и кустарниках набухли, а кое-где уже лопнули, выпустив в мир клейкие светло-зелёные листочки. Днём стало заметно теплее, так что девушка сменила накидку на более лёгкую и красивую, ту самую, что купила в Этригии перед самым арестом.

Изменилась не только погода. Пейзаж вокруг тоже стал более обжитым, превратившись в сплошное чередование полей, садов и виноградников. В пределах видимости чаще стали попадаться деревни, где крестьяне, привычно не обращая внимания на катившие по имперской дороге повозки, готовили сохи, бороны и ещё какой-то сельхозинвентарь. Медлительные волы грелись на солнышке, наслаждаясь отсутствием ещё не проснувшихся оводов.

В лучшую сторону изменились и гостиницы, в которых приходилось останавливаться путешественникам. Но вместе с комфортом выросли цены и количество постояльцев. Если получать отдельную комнату ещё удавалось, то помыться в одиночестве девушка уже не могла, ещё и потому, что вместо отдельных ванных комнат чаще попадались настоящие бани с небольшим бассейном и жаркими комнатками для потения.

Несмотря на изредка встречавшиеся возвышенности, эту местность не зря называли Великой равниной. Из рассказов Наставника Ника знала, что именно здесь возникло и окрепло радланское государство, отсюда начался его безудержный рост, превративший древнее, архаическое царство сначала в олигархическую республику, а потом в могучую Империю, сумевшую возродиться после столетней смуты и гражданской войны.

На дороге стало гораздо оживлённее. Явственно чувствовалось приближение большого города. Всё чаще начали попадаться растянувшиеся на сотни метров обозы, где на телегах везли прикрытые рогожами мешки, корзины, перевязанные верёвками тюки, разнообразные кувшины и амфоры. На прокорм столичных жителей по сторонам от широкой имперской дороги пастухи гнали стада коров, коз, отары овец.

Изредка попадались невольничьи караваны. Скованных цепями или связанных верёвками рабов, закутанных в невообразимые лохмотья, сопровождали конные и пешие стражники, а в хвосте ехали деревянные клетки, в которых теснились женщины и дети.

Несмотря на то, что попаданка уже прекрасно знала о неприглядной изнанке местной цивилизации, у неё всякий раз тревожно сжималось сердце при мысли о том, что она тоже могла быть одной из этих несчастных.

Возможно, предчувствуя скорое возвращение домой, Минуц сделался ещё более самодовольным и даже попытался читать нотации спутникам. Пока в его монологах присутствовала хоть какая-то новая информация, девушка ещё терпела, но когда тот начал повторяться, велела заткнуться, грозя в противном случае пожаловаться господину Септису на неподобающее поведение его коскида. Тогда, слегка струхнув, тот принялся донимать и без того вечно хмурого писца, да так, что их беседа всё-таки переросла в драку. Причём сцепились они именно в фургоне. Пребывавшая в прескверном настроении, Ника, видя, что на её визг и ор никто не обращает внимания, окончательно разозлившись, вытолкала горячих радланских парней на дорогу.

Только грохнувшись на камни, те вновь обрели слух и смогли по достоинству оценить её речь, состоявшую в основном из угроз сообщить сенатору и регистору Трениума о том, с каким пренебрежением относятся их коскиды к своим обязанностям.

Слушатели свирепо переглядывались, всем видом демонстрируя, что её слова их мало волнуют, и при первой же возможности они вновь попытаются выяснить отношения с помощью кулаков. Вот только сейчас, когда их путешествие почти подошло к концу, девушку подобное развитие событий уже не устраивало.

Поразмыслив, вечером она усадила их за один стол, заказав побольше вина и закуски. Хорохорившиеся и пытавшиеся задеть друг друга побольнее мужчины по мере опустошения кувшинов расслабились, постепенно начиная разговаривать друг с другом. Убедившись, что контакт установлен, Ника удалилась в свой номер, предварительно расплатившись за ужин.

Задержавшаяся в зале Риата потом с удовольствием рассказала хозяйке, как их спутники долго беседовали, не слушая друг друга, пытались петь, а под конец застолья заказали у владельца гостиницы одну проститутку на двоих.

Видимо ещё и поэтому, утром, несмотря на помятый вид, коскиды держались друг с другом едва ли не как лучшие друзья.

Это маленькое происшествие на какое-то время отвлекло путешественницу от новых тревожных размышлений. По мере приближения к конечному пункту своих странствий она всё реже вспоминала об императрице и её непутёвом отпрыске, чаще обращаясь мыслями к предстоящей встрече с родственниками. По рассказам Минуца девушка определила, что характер у будущего дяди властный и очень не простой, следовательно, вести себя с ним нужно чрезвычайно аккуратно.

Но для Итура Септиса Даума у Ники имеется вкусная морковка. Несмотря на все свои богатства, регистор Трениума вряд ли откажется от части земельных угодий, когда-то принадлежавших младшим лотийским Юлисам, и которые он сможет получить, если поможет новоявленной племяннице вернуть имение отца. Тем более, что и делать ничего особенно не придётся. Всего лишь, используя административный ресурс, добиться исполнения имперских законов.

Так что у них с дядей есть вполне конкретные общие интересы. Вряд ли с тех пор, как Наставник покинул столицу, радланская бюрократия стала работать быстрее. Наверняка, процедура возврата имения затянется, и всё это время девушке придётся провести в доме Септиса, составляя компанию его супруге.

Надо отдать должное Минуцу. В своих разговорах он был очень осторожен, описывая членов семьи покровителя исключительно в самых лестных выражениях. Но тут с информацией сильно помог Солт, ставший на время любовником Риаты. Если о своём хозяине он отзывался почти так же восторженно, как и коскид, то насчёт Пласды Септисы Денсы – нет-нет да и проговаривался. Суммируя сказанное, Ника ожидала встретить женщину властную, но всецело покорную мужу, и поэтому регулярно выплёскивающую накопившееся раздражение на окружающих, не гнушаясь самолично наказывать не угодивших рабов.

Судя по всему, наладить контакт с ней будет даже труднее, чем с дядей. Сделав соответствующие выводы, путешественница обратила свой взор на других родственников.

Олкад оказался гораздо более приятным собеседником, только время от времени приходилось напоминать, что она не испытывает к нему никаких чувств, кроме дружеского расположения.

Во время одной из таких бесед, уже совсем недалеко от Радла, девушке внезапно пришла в голову хотя и запоздалая, но пугающая своей очевидностью мысль: "А зачем я нужна Кассу Юлису Митрору? К чему все эти хлопоты с помилованием, которые ему наверняка стоили немало, с сопровождающим меня писцом, оставившим без присмотра рудник? Откуда такая любовь к дальней родственнице со стороны человека, одолжившего своему коскиду деньги под совершенно грабительский процент?"

Всполошившись, она принялась осторожно расспрашивать Олкада, пытаясь понять поступок его покровителя, но только ещё больше запуталась. Судя по словам писца, сенатор не страдал какими-то особыми пороками. К тому же, имея в полном распоряжении множество молодых рабов и рабынь, он вряд ли горел желанием непременно затащить в постель совершенно неизвестную ему девицу откуда-то с края света. Так и не придя к какому-либо выводу, Ника решила отбросить все подозрения. Скорее всего, сенатор возжелал помочь дальней родственнице просто по доброте душевной, либо за тем, чтобы прославиться и поднять свой авторитет среди столичной знати. По большому счету путешественница не видела в этом ничего плохого. Однако, от предложения Олкада отправиться во дворец его покровителя решительно отказалась.

– Господин Септис – мой единственный дядя, родной брат матери, – наставительно проговорила она за ужином. – И я просто обязана первым делом увидеться именно с ним. А сенатору передайте, что я никогда не забуду его доброты и обязательно встречусь с ним при первой же возможности. Такие люди, как Касс Юлис Митрор, отмечены благословением небожителей. Будет большой честью увидеться с ним и лично поблагодарить за всё, что он для меня сделал.

"Надеюсь, общение будет исключительно вербальным, – усмехнулась про себя девушка. – А спасибо ему, действительно, есть за что сказать".

В последнюю ночь перед столицей хозяйка так долго ворочалась на ужасно скрипучей кровати, что привычно устроившаяся на полу невольница, не выдержав, спросила с робким участием:

– Чего же вам не спится, госпожа?

Поначалу Ника хотела отмолчаться или ответить что-нибудь невразумительное, но ей вдруг стало настолько тоскливо и одиноко, что ужасно захотелось поделиться терзавшими душу страхами. А поскольку никому, кроме Риаты, она довериться не могла, девушка со вздохом пробормотала:

– Неспокойно мне. Кто знает, как будет там, в Радле?

– Хорошо будет, госпожа, – сдерживая зевоту, убеждённо заявила собеседница. – Вы же к единокровным родственникам едете. Ближе вас у господина Септиса только родители да дети. Он – человек богатый, знатный, влиятельный. Такой как нельзя лучше устроит вашу жизнь. Иначе от него не только люди, но и сами боги отвернутся.

Последние слова рабыня произнесла с такой непоколебимой убеждённостью, что хозяйке оставалось только скептически усмехнуться в темноту. Когда-то Наставник тоже горячо убеждал её, что радлане очень ценят родственные узы. Однако, тревога не исчезла, а лишь притихла.

Выезжая утром с постоялого двора, путешественница не стала, как обычно, забираться в фургон, а устроилась на передней скамейке рядом с Солтом, ответив озадаченным коскидам:

– Хочу как можно скорее увидеть Радл.

Переглянувшись, мужчины рассмеялись. Минуц приказал вознице уступить ему своё место, а, недовольный тем, что его опередили, Олкад расположился в повозке, отодвинув переднюю занавеску.

Несмотря на приличную ширину, имперская дорога стремительно заполнялась тяжело навьюченными ослами и мулами, носильщиками с корзинами за плечами, редкими всадниками. При этом никто никому не мешал без всякого ГИБДД, соблюдая установленные законом правила: придерживаться левой стороны по ходу движения.

Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась почти плоская равнина, где, казалось, использовался каждый клочок земли: поля, виноградники, пастбища. Изредка мелькали священные рощицы или пышные парки, где среди деревьев скромно прятались виллы богатеев.

Ближе к полудню Ника заметила впереди какие-то навесы, обширные загоны с живностью и множество суетящихся людей. Чуть позади возвышалось небольшое двухэтажное здание, из-за которого поднимались вверх клубы дыма.

– Это что? – поинтересовалась девушка у своих спутников.

– Пригородный трактир, госпожа Юлиса, – ответил Минуц.

– А почему сам маленький, а навесов много? – удивлённо покачала головой собеседница. – Или их используют только летом?

– Нет, госпожа Юлиса, – опережая спутника, поспешно проговорил Олкад. – Здесь останавливаются те, кто оказался у Радла слишком рано. Вы разве не знаете, что повозки и стада животных днём в город не допускаются? Такой закон приняли уже давно – ещё при дедушке императора.

Не вспомнив из рассказов Наставника ничего подобного, путешественница молча покачала головой.

– Вот пастухи и возчики здесь дожидаются, чтобы быть у городских ворот с наступлением темноты.

– Нас тоже не пустят? – прервала его Ника.

– Ну мы же ещё даже не обедали, госпожа Юлиса, – усмехнулся посланец регистора Трениума. – Сейчас поедим, отдохнём и будем в Радле вовремя.

– А до него ещё далеко, господин Минуц? – нахмурилась та, уже настроившись на скорую встречу с родственниками.

– Арсанга полтора, – подумав, сказал коскид регистора Трениума.

– В таком случае я не буду здесь останавливаться, – решительно заявила девушка.

– Вы собираетесь ждать у ворот или пойдёте пешком? – недоуменно вскинул брови собеседник.

– Почему бы и нет, господин Минуц? – вопросом на вопрос ответила Ника. – Если я выйду прямо сейчас, то буду в Радле уже к вечеру. Вы только объясните, как отыскать дом господина Септиса.

– Нет, так нельзя, госпожа Юлиса! – вскричал недовольный мужчина. – Я непременно должен сопровождать вас. Покровитель не простит, если с вами что-нибудь приключится.

– Тогда пойдёмте вместе, – тут же предложила путешественница. – А тележку с вещами приведёт Солт. Вы же ему доверяете?

– Разве обедать не будем? – растерянно пробормотал Минуц.

– Я пойду с вами, госпожа Юлиса! – тут же вызвался Олкад.

– Спасибо, господин Ротан, – с улыбкой поблагодарила девушка, виновато разведя руками. – Простите, господин Минуц, но мне сейчас кусок в горло не полезет.

– Тогда придётся идти и мне, – тяжело вздохнул тот. – Я не могу допустить, чтобы вы оказались в доме господина Септиса без меня.

– Я рада, что вы столь добросовестно относитесь к своим обязанностям, господин Минуц, – высокопарно, как это принято у радлан, высказалась Ника. – И обязательно расскажу об этом вашему покровителю.

– Может, хотя бы пирожков купим? – сглотнув слюну, предложил коскид регистора Трениума.

Девушка равнодушно пожала плечами, есть ей, действительно, не хотелось.

Господа пошли пешком, а рабы, получив медяки на ужин, остались в придорожном трактире. Только навьюченная корзиной Риата отправилась вместе с хозяйкой, получив половину булки с изюмом.

– А вон уже Радл, госпожа Юлиса, – проговорил Минуц с набитым ртом. – Видите?

Посланец регистора Трениума протягивал руку в сторону показавшейся из-за горизонта вершины одного из пяти холмов, то ли по воле природы, то ли из-за каприза богов выступивших из земли среди обширной равнины. Именно на них и раскинулась столица могучей Империи.

С каждым шагом становились всё более различимы здания императорского дворца, святилища трёх богов покровителей города с разбитыми вокруг парками. Чуть позже появились и другие холмы, так же густо уставленные храмами и дворцами знати.

Первым признаком реальной близости многолюдного города стали обширные кладбища, представлявшие собой неровные ряды разнообразных каменных монументов: от установленных вертикально плит с выбитыми надписями, до небольших домиков, являвшихся родовыми усыпальницами аристократов. Далеко не каждый мог позволить себе поставить здесь даже скромный обелиск. Земля на местах таких захоронений считалась священной, находящейся под покровительством Дрина и других не менее мрачных богов.

Как рассказывал Наставник, большинство жителей Радла из числа тех, кого на родине Виктории Седовой называли "средним классом", сжигали тела близких, а пепел хранили в запечатанных урнах, которые держали дома либо относили в храм.

Путешественница заметила среди деревьев длинную процессию, по меньшей мере из двухсот человек. Несмотря на приличное расстояние, оттуда доносился громкий, многоголосый плач.

За кладбищами до самых городских стен тянулась огромная свалка. По холмам мусора и отбросов бродили собаки, крысы и какие-то скрюченные фигуры в зловещего вида лохмотьях. В воздухе носились тучи ворон и чаек. Ветер доносил запах падали, кислятины, горелого мяса.

Коскиды пояснили, что здесь сжигают тела бродяг и рабов. А когда поинтересовалась: почему свалка устроена в столь неподходящем месте, Минуц обстоятельно объяснил:

– Раньше, во времена "эпохи горя и слёз", чтобы враг не мог подобраться к стенам города, перед ними специально устроили пустырь. Но надо же куда-то девать мусор и всякую дрянь? Вот и стали сюда возить.

Девушка подумала, что за этими зловонными курганами можно спрятать целую армию, но промолчала, оставив своё мнение при себе.

Крепостные стены столицы Империи внушали почтение своей высотой и какой-то монументальной надёжностью. А вот ров оказался узким и мелким.

Пройдя по широкому мосту, часть которого поднималась на массивных бронзовых цепях, Ника и её спутники вступили под сень ворот в большой, круглой башне с квадратными зубцами по верху. Возле низкой дверки, ведущей внутрь оборонительного сооружения, непринуждённо болтали двое легионеров в полном вооружении, не обращая никакого внимания на непрерывный поток желающих попасть в город и покинуть его.

Несмотря на усталость, путешественница с удивлением поняла, что невольно ускоряет шаг, почти бегом пробежав тёмный тоннель ворот, но выскочив на небольшую площадь, растерянно остановилась, не зная куда идти.

– Сюда, госпожа Юлиса, – проговорил Минуц, проходя вперёд и делая приглашающий жест рукой.

С первого взгляда Радл показался обычным городом этого мира. Те же узкие улочки, странного вида тротуары, цепочкой выступавшие над мостовой камни. Но постепенно девушка начала замечать несомненные различия. В первую очередь – это непривычно огромное количество людей. Местами приходилось буквально пробираться сквозь толпу. Поражало обилие четырёх и пятиэтажных зданий, большинство из которых не уступали размерами так называемым "хрущёвкам" родного мира попаданки.

Несколько раз посланец регистора Трениума, оборачиваясь, с удивлением поглядывал на неё. Но когда девушка раздражённо спросила:

– Что-то не так, господин Минуц?

Тот энергично замотал головой.

– Нет-нет, всё в порядке, госпожа Юлиса.

По мере удаления от городских стен, людей вокруг заметно поубавилось, а места многоквартирных зданий заняли респектабельного вида особняки, выходившие на улицу лишёнными окон стенами с массивными дверями, больше походившими на гаражные ворота. Иногда по сторонам от них темнели входы в лавчонки, торговавшие всякой всячиной. Ника уже знала, что их хозяева арендуют помещения у владельцев солидных домов.

В одном месте им пришлось прижаться к стене, пропуская большой, богато изукрашенный паланкин, влекомый шестёркой могучих рабов и сопровождаемый немногочисленной группой тихо переговаривавшихся мужчин.

"Коскиды, – догадалась девушка. – Идут куда-то за своим покровителем".

Небо заметно посерело, кое-где начали проглядывать первые звезды, когда её провожатый резко свернул к двустворчатой двери с резьбой и начищенными до блеска металлическими накладками.

Взяв висевший на цепи деревянный молоток, он с какой-то особой торжественностью ударил по вделанной в доски бронзовой пластине, отозвавшейся дребезжащим звоном.

Спустя пару секунд на улицу выглянула широкая, недовольная рожа, сейчас же расплывшаяся в угодливой улыбке.

– Это вы, господин Минуц! Только хозяина нет.

– Я к госпоже Пласде Септисе, – надменно заявил коскид. – По очень важному делу.

– Тогда проходите, – привратник, одетый в жилет из толстой кожи поверх длинной серой туники с рукавами, отступил в сторону.

– Это со мной, – небрежно бросил Минуц, кивнув на своих спутников.

– Как прикажете, – пожал широкими плечами раб.

Светильники в прихожей ещё не зажгли, поэтому достигшая своей цели путешественница не смогла толком рассмотреть украшавшие стены росписи. Да и посланец регистора Трениума не стал здесь задерживаться, пройдя прямо в передний зал с привычной дырой в крыше и бассейном под ней.

Поднявшись вслед за ним на две ступеньки, девушка с первого взгляда поняла, что данное помещение в доме Итура Септиса гораздо больше, чем на вилле Лепта Маврия.

Стоявшее на противоположном конце зала кресло хозяина дома пустовало, а полная рабыня с подоткнутыми полами хитона, опустившись на колени, старательно протирала тряпочкой резную ножку массивного стола из тёмно-вишнёвого дерева.

– Бака! – Минуц гаркнул так, что его спутница вздрогнула, а сидевшая к ним спиной невольница, испуганно взвизгнув, опрокинула стоявший рядом деревянный тазик, расплескав воду по каменным плитам пола.

Коскид довольно заржал.

– Да сохранят меня небожители! – плаксиво запричитала женщина, хлопая белесыми ресницами. – Разве можно так пугать, господин Минуц! Я едва не умерла от страха!

– А ты не спи, когда работаешь! – неожиданно сурово сдвинул брови собеседник. – Сходи лучше за госпожой Пласдой Септисой и госпожой Ториной Септисой.

– Это ещё зачем? – подозрительно сощурила маленькие глазки Бака. – Я старую госпожу по пустякам беспокоить не стану!

– Скажи, что я, Анк Минуц Декум, привёз дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты! – гордо выпятив грудь, торжественно объявил коскид.

– Да неужто! – всплеснув руками, рабыня бросила быстрый взгляд на явившуюся с ним незнакомку и, шлёпая босыми ногами по полу, торопливо скрылась за расшитым разноцветными узорами занавесом, отделявшим семейную часть дома от парадной.

Чтобы хоть как-то унять нарастающее волнение, Ника принялась с любопытством оглядываться по сторонам, заметив в углу красивый, щедро украшенный янтарём, медью и слоновой костью алтарь богов-хранителей дома. На противоположной стороне бассейна стоял длинный узкий стол, буквально ломившийся от ярко начищенных блюд, кувшинов и прочей дорогой посуды не совсем понятного назначения.

В боковых стенах зала имелось четыре проёма. Те два, что располагались ближе к выходу, прикрывались красно-белыми циновками, а два другие – деревянными дверями.

На полочках, выступавших из стен, разрисованных морскими волнами, кораблями и рыбами, поблёскивали ещё не зажжённые в этот час бронзовые светильники.

Неожиданно из глубины дома донёсся ясно различимый вскрик.