Текст книги "Отважная лягушка. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Разве можно отказаться от такого радушного приглашения? – улыбнулся лекарь, картинно разводя руками.

Расторопная рабыня с распухшим носом пододвинула кресло с подушечкой на сиденье.

– Тем более я сам тоже не привередлив и по мере сил стараюсь придерживаться завещанной нашими предками суровой простоты.

Прекрасный молодой невольник, ловко раскупорив амфору, наполнил тёмно-бордовой жидкостью широкий серебряный сосуд для смешивания вина.

Акций с удовлетворением отметил, что, судя по неповторимому аромату, это настоящее аржейское, а не одна из дешёвых подделок, которые стали всё чаще появляться на рынке даже у, казалось бы, солидных и уважаемых торговцев. Вкус тоже оказался вполне соответственным с обязательным добавлением свинцового сластителя, смягчавшего лёгкую горчинку и оставлявшего во рту неповторимое ощущение.

Рабыни принесли миску с разваренной фасолью, а к ней жареные колбаски из рубленой свинины с шафраном, луком, чесноком и душистыми травками.

Супруга регистора Трениума и его матушка пили мало, но кубок охранителя здоровья императрицы пустовал редко, то и дело наполняемый призывно улыбавшимся юношей.

Дав гостю возможность утолить первый голод, Пласда Септиса Денса светским тоном поинтересовалась:

– Как здоровье государыни, господин Акций?

Внутренне усмехаясь, тот прожевал кусочек великолепного окорока.

– Хвала богам, её величество здорова и полна сил.

– Это так неожиданно и приятно, что государыня проявила столько внимания к нашей девочке, – растроганно зашмыгала носом старушка. – Да хранят небожители её доброе сердце.

Кивая с привычной важностью, царедворец взял с блюда ещё один ломтик ветчины.

– Сами готовили, госпожа Септиса, или покупали у кого-то?

– Это из нашей усадьбы, господин Акций, – с гордостью пояснила хозяйка дома. – Дикие свиньи повадились разорять огород. Управитель приказал устроить охоту. Мясо самой молодой и жирной свинки потом закоптили по старинному рецепту. Клянусь Ангипой, ничего подобного вам не приходилось пробовать даже во дворце!

Гость согласно кивал, не переставая работать челюстями.

– Если уж вы охраняете здоровье самой государыни, господин Акций, – вкрадчиво проговорила супруга регистора Трениума. – То, наверное, знаете все недуги, которые посылают людям небожители?

Лекарь вновь важно кивнул, отрывая голову жареной рыбёшке.

– Я овладевал искусством врачевания в храме Пелкса преграмского, учился у даросских целителей и постигал строение человеческого тела под руководством знаменитого и высокоучёного Гираса хиросского.

– Тогда, может, вы скажете, на сколько времени слегла наша племянница? – дрогнувшим голосом спросила женщина. – Когда она наберётся сил и встанет?

– Всё в руках богов, госпожа Септиса, – ответил собеседник с набитым ртом.

Стоило ему только покоситься на опустевший кубок, как расторопный виночерпий тут же наполнил его живительной влагой.

– Восславим Диноса и его щедрый дар! – с чувством провозгласил Акций, невольно залюбовавшись стеклянным, оправленным в серебро бокалом, перед тем, как его осушить.

– Госпожа Юлиса очень ослабела, – икнув, лекарь вытер рот полотенцем. – На полное восстановление может понадобиться месяц.

Заметив, как погрустнела хозяйка дома, изрядно захмелевший гость улыбнулся.

– Всё будет в порядке, госпожа Септиса, нужно только время. История вашей племянницы напоминает сказания о великих героях древности. Стремясь вернуться на родину, хрупкая девушка переплывает океан и проходит тысячи арсангов, каждодневно рискуя жизнью среди бушующих волн, ужасных чудовищ и свирепых разбойников. Такое не каждому мужчине под силу. Не удивительно, что она так устала. Пусть отдыхает.

Врачеватель пьяненько хихикнул.

– А вы пока подыщете ей подходящего мужа, чтобы и эта история получила счастливый конец.

– Нашли уже, радовались за неё, – всхлипнула Торина Септиса Ульда, вытирая платочком покрасневшие глаза. – А тут такое приключилось с ласточкой нашей...

– Вы собираетесь выдать госпожу Юлису замуж? – вскинул брови лекарь, подумав, что эта новость может позабавить государыню. – Кто же этот счастливчик? Надеюсь, он понимает, что должен неустанно благодарить небожителей за подобное сокровище?

– Ещё ничего не решено, господин Акций, – торопливо заговорила хозяйка дома, досадливо зыркнув на беззвучно плачущую свекровь. – Вы же понимаете, что внучка сенатора Госпула Юлиса Лура – не дочь какого-нибудь лавочника? Мы ещё даже не успели составить гороскоп племянницы. А как без этого выбрать подходящего спутника жизни?

То ли в подтверждение слов невестки, то ли наоборот, возражая ей, старушка громко высморкалась, но ничего не сказала.

– Нет уж, – игнорируя её реакцию, вздохнула супруга регистора Трениума. – Пусть поживёт дома. Привыкнет к нам и к Радлу, обучится манерам поведения, приличествующим девушке её происхождения. А мы пока подумаем, посоветуемся с хорошим гадателем. Замужество – шаг серьёзный.

Неторопливо пережёвывающий лепёшку с сырной приправой, врачеватель понимающе кивал, испытывая сильнейшее недоверие к словам женщины. Его весьма удивила подобная спешка, и он мысленно пообещал себе непременно проверить: так ли уж случайно оговорилась Торина Септиса Ульда? И узнать: кто мог согласиться взять в жёны неизвестно откуда взявшуюся девицу?

К тому же ещё до посещения дома регистора Трениума царедворец узнал, что данная семья отличается строгостью нравов и приверженностью к исконным радланским обычаям. Поэтому ему стало весьма любопытно – насколько выбранный для племянницы жених отвечает подобным критериям?

Докэста Тарквина Домнита, как все женщины, любила посплетничать, и хорошо знавший свою царственную пациентку Акций не без основания предполагал, что история с поспешным замужеством Юлисы её немного позабавит.

– Я уверен, что ваш выбор будет наилучшим, госпожа Септиса! – проговорил гость, поднимая бокал. – Да пошлют небожители вашей племяннице достойного жениха!

– Так хочется увидеть нашу девочку счастливой и богатой, – прошептала старушка.

– У меня есть чудодейственный эликсир "Сила Питра", способный помочь вашей племяннице побыстрее встать на ноги, – сказал лекарь, вытирая губы. – Он приготовлен по тайному рецепту келлуанских магов, и большинство из его компонентов в Империи просто не найти. Я пришлю вам немного.

– Да хранят вас все боги, господин Акций! – бурно, но не слишком искренне поблагодарила хозяйка дома. – Мы заплатим любые деньги.

– Не нужно! – царственным жестом отмахнулся хранитель здоровья государыни. Он как раз собирался заменить отвар свежим. – Считайте это подарком от её величества и меня.

От этих слов собеседница буквально расцвела.

– У меня нет слов, чтобы достойно выразить вам свою признательность за столь неслыханную щедрость, господин Акций! Но я обязательно расскажу о ней мужу, и вы скоро убедитесь, что наша семья умеет быть благодарной.

– Это совершенно излишне, – пьяно рисуясь, покачал головой царедворец. – Я лишь исполняю волю её величества. Вот кого вам следует благодарить.

– Это уж непременно! – проникновенно пообещала матушка регистора Трениума. – Я завтра же отправлюсь в храм Ноны, принесу в жертву самую жирную овцу и буду молить пресветлую богиню о счастье и долголетии государыни! Хвала небожителям за то, что у нашего императора такая великолепная супруга, чьё великодушие столь же бесподобно, как её неземная красота и божественная мудрость!

Чувствуя себя сытым и пьяным, лекарь удовлетворённо рыгнул, демонстрируя хозяевам степень своего насыщения.

– Ваш повар, госпожа Септиса, сделает честь и императорской кухне, а радушное гостеприимство, с которым меня встретили в этом доме, тронуло до глубины души. Пока в нашей стране есть такие семьи, как ваша, в ней будет жить дух древних героев, и Радл останется таким же прекрасным, могучим и непобедимым! Однако, как ни прекрасно здесь, мне пора вас покинуть.

– Но вы же ещё не отведали ни яблок в мёду, ни сушёных фиников, господин Акций! – всплеснула руками супруга регистора Трениума. – Я сейчас же прикажу их подать!

– Нет, нет, госпожа Септиса! – энергично запротестовал мужчина. – Я уже достаточно поел, а время для того, чтобы безоглядно наслаждаться яствами, увы, ещё не наступило. Мне необходимо рассказать её величеству о самочувствии госпожи Юлисы и направить к вам помощника с эликсиром.

Он добродушно засмеялся.

– Если я задержусь за этим столом хотя бы на минуту, то уже ничего не успею сделать сегодня.

– Тогда позвольте хотя бы проводить вас до двери, господин Акций, – предложила хозяйка дома, набрасывая на голову накидку.

– Для меня это будет честь, госпожа Септиса, – улыбнулся гость с пьяной галантностью.

Шагавшая впереди невольница с распухшим носом предупредительно отвела в сторону край тяжёлого занавеса, отделявшего семейную часть дома от первого внутреннего дворика.

– Эликсир будете давать госпоже Юлисе каждый день перед обедом, – внезапно остановившись, проговорил лекарь. – По двадцать капель на дебен разведённого вина.

– Я прослежу за этим, господин Акций, – пообещала собеседница.

Сделав несколько шагов, охранитель здоровья государыни опять остановился и вновь обратился к ней:

– Если хотите, чтобы племянница быстрее оправилась от приступа – увезите её из Радла.

– Как это, господин Акций? – вытаращила глаза женщина. – Куда?!

– Так у вас же есть усадьба?! – вскинул брови гость, и дождавшись утвердительного кивка, продолжил. – Как подсказывает мой опыт, душевные расстройства, вызванные чрезмерной усталостью и сильными переживаниями, лучше всего проходят вдали от городской суеты.

– У нашей племянницы не было никаких переживаний, господин Акций! – как-то уж слишком поспешно и решительно заявила супруга регистора Трениума, укрепляя зародившиеся в душе царедворца смутные подозрения.

– Да?! – не скрывая иронии, усомнился врачеватель. – Полагаете, долгожданная встреча с родственниками не вызвала в душе госпожи Юлисы сильных чувств? Помните историю поэта Веста Онвия Глама?

– Этот тот юноша, что писал крайне непристойные стихи? – уточнила Септиса.

– А ещё его приговорили к смерти за связь с заговорщиками, – напомнил лекарь. – Но император помиловал несчастного. Указ зачитали прямо перед казнью, а через несколько минут он умер, не выдержав нечаянной радости. Ваша племянница претерпела за время своего путешествия множество бед и лишений. Даже в Империи её едва не посадили на кол. Оказавшись среди любящих людей и почувствовав себя в безопасности, госпожа Юлиса чересчур сильно обрадовалась, что и привело к столь печальным последствиям. Именно поэтому ей нужен отдых. А весной за городом особенно хорошо.

Он вздохнул, глядя куда-то мимо застывшей в напряжённом ожидании слушательницы.

– Распускаются листья, зеленеет трава. Артеда пробуждает мир к жизни. Наполненный весной воздух лугов и виноградников для усталой души гораздо полезнее грубых городских запахов.

– Я передам мужу ваши слова, господин Акций, – пообещала супруга регистора Трениума.

– До свидания, госпожа Септиса, – попрощался лекарь, шагнув в предупредительно распахнутую дюжим привратником, калитку.

Так рано возвращаться в Цветочный дворец не хотелось, и хранитель здоровья государыни направился в бани Глоритарква. Сегодня императрица ждала к ужину племянника с женой и сыном. Поскольку будут только свои, Докэста Тарквина Домнита захочет видеть за столом и своего верного наперсника. Однако Акций чувствовал себя слишком сытым и пьяным для умной беседы. Чтобы не опозориться в глазах родственников царственной пациентки, необходимо вернуть телу бодрость, а разуму остроту.

Как следует пропотев в жарком зале, он отдался в умелые руки рабов-массажистов, не забывая, сквозь наваливавшуюся дрёму давать им необходимые указания. Потом ополоснулся в бассейне с тёплой, почти горячей водой, где встретил одного из своих многочисленных знакомых и выслушал свежие новости.

Весь Радл горячо обсуждал арест возничего Арифиза, выступавшего на лошадях из конюшни Вула Бнора. Императорский претор Геган обвинил многократного победителя гонок в жульничестве. Тот якобы подкупал обслуживавших ипподром рабов, и те портили колесницы соперников. Подобные досадные происшествия случались и раньше, но в данном случае всех удивило то, что хозяин лошадей, один из богатейших хлеботорговцев столицы, не сделал даже попытки заступиться за Арифиза. Царедворец уже слышал эту историю, но собеседник, хихикая, сообщил, будто бы всё дело в сыне Бнора, воспылавшего к мужественному возничему недостойной радланина страстью.

– Теперь ему грозит каторга за обман на гонках, – печально покачал головой знакомый. – И мы лишимся удовольствия видеть его на ипподроме.

– Да, – согласился лекарь. – Мало, кто решался так лихо поворачивать, как Арифиз.

Ещё немного поговорив о лошадях и скачках, он собирался распрощаться, но собеседник неожиданно спросил, заговорщицки понизив голос:

– А правду говорят, будто его высочество Вилит добился взаимности от Неоны Тулии?

– Какой такой Неоны? – насторожился приближённый императрицы, с досадой подумав: "О боги, и этот туда же!"

– Дочери сенатора Гнея Тулия Фаса, – оглядываясь по сторонам, уточнил знакомый, подтверждая самые худшие подозрения.

– Нет, неправда, – снисходительно покачал головой царедворец. – Поменьше верьте слухам, господин Барк. Принц, конечно, весьма пылкий молодой человек и пользуется успехом у женщин. Но он никогда не станет связываться со столь юной и наивной особой. Ей, кажется, нет и тринадцати?

– Я слышал, недавно исполнилось четырнадцать, господин Акций, – возразил собеседник.

– Разница слишком несущественна, – усмехнулся лекарь. – К тому же его высочество последние три месяца почти не появлялся в столице.

Окинув задумавшегося Барка насмешливым взглядом, он направился в прохладный зал, где увидел главного смотрителя радланского порта Аппия Оропуса Треуна в компании управителя военной верфи Авла Папа Даума.

Окружённые коскидами, они прямо в бассейне горячо обсуждали планы предстоящей военной компании против совершенно обнаглевших ламерских пиратов, действия которых приносят колоссальные убытки радланским купцам.

В своё время немало попутешествовавший Акций вступил в разговор, заметив, что без разгрома разбойничьих городков на кайнском побережье невозможно защитить морские торговые пути. Хорошо знавшие приближённого императрицы собеседники дружно его поддержали.

Беседа стала затухать, но тут кто-то из коскидов сказал, что государь недавно принял отставку трибуна Четвёртого Бурепобедного легиона, и теперь все гадают: кто займёт его место?

Пап напомнил, что Фалвий, мучимый застарелой болезнью, фактически уже давно передал командование дитрибуну Танию Рутлину Спуру из ксарийских Рутлинов, и теперь воины ждут, что император назначит именно его.

– Я слышал, будто легион отдают Маммию Лукрецу Сексту, – вполголоса проговорил управитель верфи.

– Это какому Лукрецу? – встрепенулся охранитель здоровья государыни, услышав знакомое имя. – Не из рода ли остерийских Лукрецов?

– Он самый, – многозначительно подтвердил смотритель порта. – Первый сотник всадников Первого Молниеносного легиона.

– Маммий Лукрец слишком молод для такого ответственного поста! – проворчал какой-то тощий старик с седыми волосами на костлявой груди.

– Зато храбр и удачлив! – громко возразил Оропус. – Разбил со своим отрядом бесчисленное банарское войско, взял их столицу и привёл в Радл множество пленных!

"Разогнал толпу степных бандитов, сжёг их деревню и поймал пару сотен замурзанных дикарей", – мысленно поправил его Акций.

– Но он не имеет никакого отношения к Четвёртому Бурепобедному, – заметил управитель военной верфи. – А Рутлин служит там уже восемь лет, отмечен императором, и легионеры его любят. Они будут недовольны, если вместо старого товарища их командиром поставят чужака, да ещё такого молодого.

– А мне сказали! – привлёк к себе всеобщее внимание молодой коскид, только что принёсший Оропусу бокал разбавленного вина. – Будто господин Лукрец пообещал раздать воинам легиона сто тысяч империалов в честь своего назначения!

– Как?! Не может быть! Ого! О боги, какие деньги! – возбуждённо загомонили сгрудившиеся вокруг посетители бани, с жадностью ловившие каждое слово из разговора важных людей, чтобы потом пересказать приятелям.

– За такие деньги легионеры согласятся полюбить даже осла! – выкрикнул кто-то, вызвав всеобщее веселье.

– О боги, сколько же тогда он преподнёс императору! – охнув, пролепетал тощий старик с волосатой грудью, но тут же испуганно замолк под пристальными взглядами стоявших рядом коскидов.

"Откуда у мальчишки столько золота? – мысленно удивился лекарь и сам себе ответил. – Не иначе все Лукрецы собирали".

Видимо, почувствовав, что разговор принимает нежелательное направление, смотритель порта громко обратился к охранителю здоровья государыни:

– Как здоровье её величества, господин Акций?

– Хвала богам, замечательно, господин Оропус, – ответил тот, широко улыбаясь. – Чудодейственные воды Галайской долины восстановили её силы и сделали ещё прекраснее.

– А его высочество Вилит тоже вернулся с ней или решил задержаться? – многозначительно усмехаясь, поинтересовался собеседник. – Говорят, прекрасная Прицла Навция как раз направилась в долину немного поправить своё здоровье.

Коскиды угодливо захихикали, а кто-то выкрикнул, прячась за спинами посетителей:

– Как же это принц упустил такую возможность побыть с ней наедине?!

"Брехливые шакалы, – выругался про себя царедворец, сохраняя на лице устало-снисходительное выражение. – Можно подумать, у этой меретты без Вилита мало любовников".

– Не знаю, что вы имели ввиду, господин Оропус, но его высочество тоже в столице. Не мог же он ослушаться повеления государя?

– Так его вызвал император? – сейчас же посерьёзнел смотритель порта, а глумливое хихиканье мгновенно стихло.

– Разумеется, господин Оропус, – величественно кивнул лекарь, направляясь к лестнице. Всё-таки в его возрасте как-то несолидно выбираться из бассейна, выскакивая на край, подобно лягушке.

– Подождите, господин Акций! – окликнул управитель верфи. – А вы не знаете зачем?

Остановившись на ступенях, придворный обернулся:

– Что значит: зачем, господин Пап? – переспросил он, вскинув брови. – Его величество Констант Великий соскучился по жене и сыну.

Пряча улыбку, охранитель здоровья государыни направился к выходу. Хмель выветрился, тяжесть в желудке исчезла. Баня, как всегда, вернула ему приятное ощущение здорового тела и ясного ума.

Погода стояла замечательная! Солнце почти по-летнему светило с пронзительно голубого небосвода, и какое-то время врачеватель, беспечно улыбаясь, неторопливо шлёпал подошвами сандалий по камням мостовой. Однако, очень скоро лицо его вновь приобрело сосредоточенное выражение, а шаг ускорился.

Идти пришлось довольно далеко, но привыкший к физическим нагрузкам Акций почти не ощущал усталости, когда впереди показались длинные каменные стены высотой в три локтя. Возле закрытых ворот скучали два легионера в полном вооружении с приставленными к ногам щитами.

По праздничным дням, коих в радланском календаре в общей сложности насчитывалось почти полторы сотни, императорские сады мог беспрепятственно посетить любой свободный гражданин Империи или чужеземец и провести там весь день до часа, предшествующего закату. Гуляй по выложенным камнем дорожкам и тенистым аллеям, любуясь цветами и прекрасными статуями, расставленными среди них, отдыхай на лужайках или на скамейках в тени раскидистых крон. Только не кричи, не сори и не гадь где попало, и успевай вовремя уйти, ибо опоздавший будет считаться преступником, покусившимся на императорское достояние.

Часовые хорошо знали охранителя здоровья государыни, поэтому не мешали ему отпирать калитку, закрытую на двусторонний запор.

Повернув ручку, Акций, усмехаясь, вспомнил, что в первое время находилось немало бродяг, с риском для жизни остававшихся в садах на ночь. Но когда обслуживающим рабам привезли в помощь свирепых сунгийских псов, способных в одиночку драться с волком и обладающих великолепным чутьём, число подобных смельчаков значительно поубавилось.

Примерно через тысячу шагов впереди показалась ещё одна стена с небольшими аккуратными башенками. Здесь у ворот тоже стояли вооружённые легионеры. Они также позволили Акцию беспрепятственно пройти на охраняемую территорию, где собственно и размещался комплекс построек, называвшихся Цветочным дворцом.

Перед главным зданием, украшенным по фасаду мраморной колоннадой, блестел на солнце узкий, длинный пруд с перекинутым через него каменным мостиком. А по берегам росли аккуратно подстриженные кусты, кое-где уже усыпанные бутонами первых весенних цветов.

То тут, то там среди зелени виднелись согнутые спины рабов, трудившихся под руководством двух пожилых садовников.

Поманив одного из них, царедворец узнал, что родственники императрицы ещё не прибыли. Весьма довольный этим обстоятельством, Акций не стал заходить в здание через главный вход, а обойдя, попал на задний двор, заполненный суетящимися невольниками. Как раз прибыл обоз с припасами для дворцовой кухни, и управитель торопился разгрузить теснившиеся повозки.

Для пущей таинственности и сохранности мастерская охранителя здоровья государыни располагалась под насыпью, на которой возвышался центральный корпус дворцового комплекса. Попасть в неё лекарь мог в том числе и через подвал, куда рабы таскали амфоры с оливковым маслом.

Спустившись вместе с ними, Акций коротким кивком ответил на почтительный поклон помощника управителя и пошёл вглубь тёмного коридора мимо окованных металлическими полосами дверей.

Чуть теплившийся огонёк стоявшего на полочке масляного светильника едва освещал уходившую вниз лестницу. Царедворец уже столько раз проходил этим путём, что даже этого робкого намёка на свет ему хватало, чтобы не споткнуться на узких кирпичных ступенях В новом коридоре оказалось ещё темнее. Сюда уже совсем не проникал дневной свет, и лишь неровное пламя факела, укреплённого на дальней стене, кое-как рассеивало плотный мрак.

Через двадцать шагов он оказался в квадратной комнатке с круто уходившей вверх лестницей и двумя дверями, одна из которых показалась ему приоткрытой.

Лекарь не терпел, когда кто-то посторонний заходил в мастерскую в его отсутствие. Замерев, он несколько секунд напряжённо прислушивался к доносившимся оттуда звукам. Чтобы никто не мог войти незаметно, Акций специально не смазывал петли. Поэтому, едва дверь сдвинулась под его рукой, раздался противный натужный скрип.

Просторное помещение освещалось через большое, забранное толстой решёткой окно под самым потолком. Чтобы уберечься от любопытных глаз, хранитель здоровья государыни приказал вставить в свинцовые переплёты не стёкла, а кусочки слюды.

Просачивавшихся сквозь тонкие пластинки солнечных лучей хватало, чтобы освещать стоявший у стены стол, заваленный свитками, стопками чистых и исписанных листов папируса, уставленные разнообразной посудой полки и погасший очаг под квадратным раструбом из тонких медных листов.

Резанувший по ушам звук заставил вздрогнуть стоявшего у стеллажа молодого человека в вязаной безрукавке поверх длинной тёмно-зелёной туники с рукавами.

– Что ты здесь делаешь, Крис? – спросил Акций, переводя дух. – Почему не закрыл дверь?

– Простите, учитель, – виновато поклонился собеседник. – Я хотел только взять "Снисхождение Диолы".

– Всё равно, дверь в мастерскую должна быть закрыта! – наставительно проворчал врачеватель. – Кому она понадобилась на этот раз?

– Госпоже Исоре Квантии.

– В её-то возрасте? – не на шутку удивился лекарь.

– Наверное, для дочери, – пожал плечами Крис.

– Ты предупредил, что после выкидыша нужно хотя бы дней пять полежать в постели? – нахмурился Акций.

– Да, учитель, – кивнул молодой человек.

– Сколько с неё берёшь? – поинтересовался наставник, подходя к стоявшему в углу высокому шкафу.

– Десять империалов, – помявшись, ответил ученик.

– Два можешь оставить себе, – великодушно разрешил лекарь, доставая из кошелька связку ключей.

– Благодарю, учитель! – расплылся в довольной улыбке Крис, заворачивая в тряпочку небольшой глиняный пузырёк, плотно заткнутый деревянной пробкой.

Выбрав нужную пластинку с вырезами, хозяин мастерской открыл замок, и распахнув дверки, снял с полочки небольшой деревянный ящичек.

– Так я пойду, учитель? – спросил молодой человек.

– Подожди, – остановил его наставник. – Государыня обо мне спрашивала?

– Нет, – покачав головой, парень на всякий случай уточнил. – Я не слышал.

Рассудив, что если бы он срочно понадобился, то уж к Крису бы обратились в первую очередь, успокоенный лекарь, сняв крышку, извлёк из коробки узкий серебряный кувшин с плотно подогнанной крышкой.

– Тебя ждёт Квантия? – спросил он у переминавшегося с ноги на ногу ученика.

– Да, учитель, – виновато кивнул тот.

– Тогда иди, – разрешил наставник. – Но побыстрее возвращайся. У меня есть для тебя важные поручения.

– Хорошо, учитель, – обречённо вздохнул молодой человек, отодвигая засов.

– Заодно узнай, что делает государыня? – прежде чем закрыть дверь, крикнул вдогонку Акций.

Отыскав на полочке пустой сосудик, он взболтал содержимое кувшина, после чего осторожно слил содержимое в пузырёк, горлышко которого плотно закрыл крышкой и принялся разводить огонь в очаге.

Когда в дверь постучали, древесные угли уже пылали под днищем небольшого бронзового котелка.

Шмыгнув в мастерскую, ученик первым делом сообщил:

– Её величество на втором этаже, кажется, в угловой комнате.

Затем протянул наставнику монеты.

Опуская их в кошелёк, тот начал отдавать распоряжения:

– Вымоешь с горчицей кувшин из-под "Силы Питра", хорошенько сполоснёшь и прокалишь на огне. Потом возьмёшь вот это. – лекарь указал на крошечный сосуд. – И отнесёшь в дом регистора Трениума. Знаешь, где это?

– Приблизительно, – пожал плечами собеседник. – Найду.

– Отдашь его хозяйке, – удовлетворённо кивнул лекарь. – Для госпожи Юлисы. Когда госпожа Септиса выйдет, скажешь, что я просил уточнить: сводит ли у её племянницы левую икру?

– Хорошо, учитель...

– Не перебивай! – досадливо поморщился Акций. – Когда она пойдёт узнавать, оставив тебя в прихожей, предложи привратнику десять..., нет, пятнадцать риалов, если он расскажет, за кого собираются выдавать замуж госпожу Нику Юлису Террину, племянницу регистора Трениума?

– А если соврёт? – с сомнением покачал головой Крис.

– Этот тупой болван? – усмехнулся царедворец, но секунду подумав, посоветовал. – Пригрози, что за ложь я наложу на него проклятие и лишу мужской силы.

Молодой человек понимающе улыбнулся. Как правило, на простаков подобный шантаж действовал безотказно.

Лекарь отодвинул засов, намереваясь покинуть мастерскую.

– Учитель! – окликнул его растерянный ученик. – А деньги?

– Какие деньги? – вскинул брови тот.

– Ну..., – замялся молодой человек. – Привратнику.

– Так у тебя же есть два империала, – напомнил наставник. – Вот и разменяй один.

Поднявшись по лестнице во внутренний двор, Акций прошёл по галерее первого этажа, раскланиваясь с изредка попадавшимися придворными и привычно не замечая рабов.

И здесь среди цветочных кустов возились два садовника, а три невольницы аккуратно протирали мокрыми тряпками гранитный постамент и мраморную статую Докэсты Тарквины Домниты.

У лестницы на второй этаж стояли два легионера в полном вооружении только без щитов. Царедворец знал, что воины, охранявшие Цветочный дворец, часто менялись, и это его сильно беспокоило.

В каждой новой сотне мог оказаться убийца, подосланный политическими противниками государыни.

На верхней галерее лекарь встретил доверенных рабынь императрицы, спешивших куда-то с небольшим бронзовым сундучком.

– Добрый день, господин Акций, – синхронно поклонившись, почти в один голос поприветствовали они сердечного друга своей грозной хозяйки. – Её величество только что о вас спрашивала.

– Хвала богам за то, что я уже здесь, – улыбнулся мужчина. – Куда идти?

– Государыня в восточной угловой комнате.

Так как кирпичные каналы для отопления тёплым воздухом из печей проложили только под полом первого этажа, покоями на втором почти не пользовались. Из-за слишком больших окон их было невозможно обогреть с помощью переносных жаровен.

Даже сейчас, когда солнце заметно припекало, стены ещё не успели как следует прогреться, поэтому императрица сидела в накинутом на плечи плаще, подбитом мехом чёрно-бурых лисиц.

Сразу два окна, даже затянутые тонкой тканью во избежании случайных порывов ветра, давали достаточно света, чтобы Докэста Тарквина смогла любоваться своим отражением в большом серебряном зеркале.

– Почему так долго пропадал, Акций? – хмуро глянув на склонившегося в поклоне лекаря, проворчала государыня и потянулась к принесённому рабынями сундучку.

– Прошу меня простить, ваше величество, – поклонившись, развёл руками врачеватель. – Не утерпел, зашёл в бани Глоритарква.

– Соскучился по старым приятелям? – усмехнулась собеседница, перебирая драгоценности. – Как думаешь: к этому платью лучше подойдут серьги с жемчугом или с изумрудами?

– Скорее по свежим новостям, ваше величество, – покачал головой лекарь, пробегая восхищённым взглядом по выпрямившейся в кресле императрице. – Ужин будет в столовой, а пламя светильников лучше отражается в изумрудах. Приберегите жемчуг для солнца.

– Что узнал? – поинтересовалась его царственная пациентка, ожидая, пока рабыня закрепит украшение.

– Трибуном Четвёртого Бурепобедного легиона скорее всего станет Маммий Лукрец Секст из рода остерийских Лукрецов.

– Это точно?! – обернулась Докэста Тарквина, раздражённо отстраняя руку невольницы.

– В бане говорят, – неопределённо пожал плечами Акций.

– Вот змея! – возмущённо фыркнула государыня, вновь оборачиваясь к зеркалу. – Везде своих родичей насовала! Но Маммий, кажется, ещё совсем сопляк?

– Но у этого сопляка очень богатые родственники, ваше величество, – заметил царедворец.

– Ещё бы! – красиво очерченные губы законной супруги Костанта Великого скривились в презрительной гримасе. – Сколько земель в Остерии его дядя Макр Лукрец уже успел прибрать к рукам?

– Не забывайте и лотийских Волумов с их мастерскими и торговым флотом, – напомнил приближённый. – Они тоже могли зятю денежки одолжить.

– Что ещё рассказали твои сплетники, Акций? – вздохнув, проворчала императрица, поворачивая голову и оценивая игру света на гладко отшлифованных камнях.

– Как же вы правы, ваше величество, называя их "сплетниками", – раздражённо поморщился лекарь.

Взгляд женщины в зеркале сделался пристальным и колючим.

– Опять болтают про Вилита?