Текст книги "Отважная лягушка. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Позвольте мне хотя бы спуститься к реке и умыться? – попросила девушка.

– Вы хотите заставить ждать её величество? – угрожающе свёл брови к переносице всадник.

– Вы полагаете, я смогу развеять скуку государыни, если все мысли мои будут только о мочевом пузыре? – без малейшего стеснения огрызнулась собеседница, понимая, что разговора с императрицей не избежать. Видимо, сынок что-то наплёл скучающей мамаше, и та решила лично взглянуть на диковину. – Потому что ни о чём другом думать я уже просто не могу!

Озадаченно хмыкнув, Фаб глянул на неумолимо приближавшийся паланкин класса "люкс".

– Хорошо, только быстро.

– Господин Ротан! – обратилась она к застывшему с открытым ртом писцу. – Помогите мне спуститься.

– Что?! – встрепенулся явно пребывавший в ступоре Олкад. – Ах да, конечно.

Поправив накидку, Ника величаво протянула руку, которую тот принял с почтительным поклоном.

Лёгкий ветерок ещё только начал подсушивать мокрую от дождя землю, поэтому приходилось тщательно выбирать место, прежде чем ставить туда обутые в сандалии ноги.

Не то писец всё ещё не пришёл в себя, то ли просто оказался не так ловок, только уже через несколько шагов он поскользнулся и едва не упал.

Вовремя вцепившись в запястье молодого человека, спутница прошептала ему на ухо:

– Что мне делать?

– Разве вы не слышали? – рассерженной змеёй зашипел Откад. – Идите и постарайтесь понравиться её величеству! Боги дали вам такой шанс, так используйте его, не задумываясь. Помните, Канни капризна!

– А как же вы? – нахмурилась девушка.

– Как-нибудь выкарабкаемся, – довольно легкомысленно, на её взгляд, отмахнулся писец. – Для вас сейчас самое главное – произвести хорошее впечатление на императрицу.

– Понимаю, – хмуро кивнула путешественница, признавая правоту его слов. Если она чем-то не угодит супруге Константа Тарквина Лаврия, то это, скорее всего, будет иметь весьма печальные последствия. Власть имущие, как правило, злопамятны, так что лучше их не раздражать. Во всяком случае, без самой крайней нужды.

– Только не забывайте о том, что именно я и мой покровитель первыми признали в вас дочь Лация Юлиса Агилиса, – продолжал торопливым шёпотом наставлять молодой человек.

– В этом можете не сомневаться, – заверила его Ника, подходя к фургону. – Спасибо, что помогли спуститься. Дальше я сама.

– Да, да, – суетливо закивал Олкад, выпуская её ладонь.

– А вы чего встали? – рявкнула она на застывших с обалдевшими физиономиями рабов. – Быстро зашли за повозку!

Как правило, хозяева не слишком стеснялись своих рабов, привычно считая их чем-то вроде говорящей мебели, поэтому Жирдяй с Солтом удивлённо переглянулись, но послушно выполнили распоряжение. За ними поспешил и писец.

Присев на корточки, девушка первым делом быстро сняла закреплённые на голени ножны и, передавая их Риате, приказала:

– Спрячь как-нибудь, но только так, чтобы никто не видел.

Понимающе кивнув, рабыня убрала их за ворот платья.

Попаданка не знала, насколько тщательно охраняют первую леди Империи, но на всякий случай решила подстраховаться. Вдруг какой-нибудь особо бдительный телохранитель захочет её обыскать? И объясняй потом, зачем племянница регистора Трениума притащила на встречу с государыней нож, да ещё выбрав для его хранения столь необычное место?

Теперь у неё остался только длинный узкий кинжал, о котором уже известно коскидам, а когда Ника сбросила накидку, перед тем как умыться, его наверняка увидит и Фаб, пристально наблюдавший за всем происходящим с дорожной насыпи.

Ни мало не смущаясь, девушка велела невольнице развязать ленты, удерживавшие ножны на спине.

– Убери в корзину.

– Да, госпожа, – поклонилась Риата.

– Следи за вещами, слушайся господ Ротана и Минуца..., – чувствуя, что говорит глупости, Ника тем не менее не могла остановиться, инстинктивно оттягивая момент встречи с императрицей. – И не беспокойся, я тебя не оставлю. Вряд ли моя история сильно заинтересует её величество.

– Да, госпожа, – послушно кивала рабыня. – Слушаюсь, госпожа, буду ждать госпожа.

– Поторопитесь, госпожа Юлиса! – прервал их высокоинтеллектуальную беседу недовольный голос всадника.

Шумно выдохнув, девушка обернулась к дороге, отыскивая глазами Олкада. Быстро сообразив, что от него требуется, писец, подойдя, с поклоном протянул ей руку.

– Зачем вам оружие, госпожа Юлиса? – поинтересовался воин, едва они вскарабкались наверх.

– Дорога дальняя, господин Фаб, – переводя дух, ответила путешественница. – Всякое может быть.

– Мало иметь клинок, госпожа Юлиса, – насмешливо ухмыльнулся собеседник. – Им надо уметь пользоваться.

– Отец кое-чему меня научил, – небрежно бросила Ника.

– Надеюсь, вам не приходилось использовать эти навыки по назначению? – всё с той же иронией спросил всадник.

– Почему же? – вскинула брови девушка. – По крайней мере один раз отцовские уроки спасли мне жизнь. Но чаще достаточно продемонстрировать навыки владения оружием, чтобы привести в чувства нахала. Разве вам не случалось попадать в подобные ситуации, господин Фаб?

– Бывало, – буркнул тот, трогая пятками бока коня. – Пойдёмте, госпожа Юлиса. Не стоит заставлять её величество ждать.

– Последний вопрос, господин Фаб, – продолжила стоять собеседница. – Совсем короткий.

– Ну что ещё? – глухо рыкнул воин, грозно сверкнув очами из-под мохнатых бровей.

– Что будет с моими вещами и фургоном? – торопливо выпалила Ника, уставившись на него чистым, незамутнённым взором диснеевской русалочки. – Как я потом вернусь к господам Ротану и Минуцу, которые должны сопровождать меня в Радл?

– Не переживайте, госпожа Юлиса, – буркнул всадник после короткой игры в гляделки. – Я обо всём позабочусь.

– Благодарю, господин Фаб, – склонила голову путешественница.

Направляясь вслед за ним, она скоро убедилась в том, что правильно определила число носильщиков люксового паланкина.

Двадцать восемь крепких рабов тащили на своих плечах красные, гладко оструганные шесты, которые верёвками крепились к двум брускам, проходившим по бокам кабинки из тёмно– вишнёвого цвета дощечек, украшенных резьбой и блестящих металлическими накладками.

Благодаря подобной конструкции, пол паланкина находился низко над землёй, что позволяло забираться в него на ходу.

– Ваше высочество! – громко сказал её спутник, едва девушка поравнялась с закрытой дверцей носилок. – Здесь госпожа Юлиса!

Полупрозрачная занавеска на небольшом окошечке раздвинулась, явив миру озабоченную физиономию Вилита.

– Ну, наконец-то!

Шагавшая рядом молодая рабыня в длинной тунике из плотного светло-серого сукна, повинуясь его кивку, распахнула дверцу и опустила узенькую складную ступеньку. При этом носильщики, и не подумав снижать скорость, всё так же мерно топали по дороге, ни на кого не глядя.

Понимая, что ради неё их никто останавливать не собирается, Ника, ухватившись правой рукой за поручень, ловко вскочила на подножку, но перед тем, как, пригнувшись, войти внутрь, окинула кабинку быстрым, оценивающим взглядом.

Справа, спиной к ходу движения на низком широком сиденье, прикрытом толстым матрасом с множеством подушечек полулежала пожилая женщина в меховой жилетке поверх тёмно-синего платья из поблёскивавшей, чем-то похожей на шёлк, материи. Затейливую причёску украшали две золотые заколки с крупными драгоценными камнями, а в ушах покачивались серьги с массивными чёрными жемчужинами. У её ног, покрытых одеялом из шкурок чёрно-бурых лисиц, на полу стояла бронзовая жаровня, излучавшая приятное, сухое тепло и терпкий запах благовоний.

Напротив, на гораздо более узкой скамеечке, также прикрытой пухлым матрасом, расположились ещё двое пассажиров. Ближе к двери сидел знакомый девушке самый младший сын императора, а в дальнем углу сухощавый мужчина, лет пятидесяти, с большой лысиной и саркастической улыбкой на тонких, змеиных губах. Вместо привычной туники на нём красовался перехваченный чёрным матерчатым поясом халат, расшитый звёздами, молниями и полумесяцами.

Ноги почти по щиколотку утонули в мягком ворсе ковра, а голова упёрлась в потолок так, что Нике поневоле пришлось застыть в почтительном полупоклоне.

– Это и есть твоя необыкновенная странница, сын? – голос у императрицы оказался грудной, очень женственный, но вместе с тем наполненный внутренней силой и многолетней привычкой повелевать.

– Да, матушка, – довольно улыбнулся Вилит.

Только после этого августейшая особа соблаговолила обратить взор на гостью. Прежде чем скромно опустить глаза, та успела разглядеть изрядный слой умело наложенной косметики, не сумевшей, однако, замаскировать ни лучиков, разбегавшихся от уголков глаз, ни морщинок у брезгливо опущенных кончиков губ, ни дряблой шеи.

– Для меня огромная честь встретиться с вами, ваше величество! – стараясь не пересолить с выражением верноподданнических чувств, патетически вскричала девушка. – Да благословят боги эту дорогу, нашего осла и даже раба-дуралея, из-за которого мой фургон свалился с насыпи! Иначе я бы не получила счастливой возможности лицезреть первую из женщин Империи.

Очевидно, высказывание оказалось достаточно оригинальным, потому что тень улыбки скользнула по ярко накрашенным губам государыни. Выдав сей образец придворного славословия, Ника, кроме лести, рассчитывала вызвать свойственное представительницам прекрасного пола любопытство.

И хотя сынок, вероятно, рассказал, при каких обстоятельствах встретился с ней, императрица всё же лениво поинтересовалась:

– Надеюсь, никто не пострадал?

– Все целы, ваше величество! – решив, что кашу маслом не испортишь, ещё раз поклонилась девушка, продолжая с прежним накалом. – Небожители не стали омрачать столь радостный для нас день. Только повозка сломалась.

– Как же вы теперь доберётесь до Радла? – покачал головой лысый мужчина в халате, буквально буравя её недоверчивым взглядом маленьких, глубоко посаженных глаз.

– Не знаю, – мысленно поблагодарив его за как нельзя кстати заданный вопрос, резко погрустнела путешественница, пытаясь для усиления впечатления выдавить хотя бы слезинку. – Наверное, придётся идти пешком...

– Сын, – понимающе улыбнулась императрица. – Распорядись.

– Да, матушка, – кивнув, Вилит распахнул дверь паланкина.

Бросив мимолётный взгляд за спину, Ника успела заметить Фаба, скакун которого неторопливо вышагивал рядом с носилками.

– Принц говорил, будто бы вы приплыли чуть ли не из-за края земли? – недоверчиво прищурилась государыня.

– Я родилась и выросла в Некуиме, ваше величество, – сказала гостья. – Но мне трудно судить: это край земли или ещё нет?

– Как же там оказались ваши родители? – поинтересовался мужчина в халате.

По тому, как он довольно бесцеремонно влез в разговор, девушка предположила, что это либо близкий родственник, либо фаворит какой-нибудь? Между тем, не дожидаясь ответа, он обратился к императрице:

– Я хорошо помню судебный процесс над Нером Фабулом Ценсором, ваше величество. Когда негодяй добровольно признался в клевете на сенатора Госпула Юлиса Лура, ваш царственный супруг приказал выяснить судьбу всех его близких родственников, дабы восстановить попранную справедливость. Если мне не изменяет память, поисками занимался императорский претор Таний Мар по прозвищу Анксис, что значит "дотошный". Как он узнал, старшего сына сенатора казнили вместе с отцом, жена покончила с собой, когда легионеры ворвались в их имение, а младший сын с с супругой пропали в Рифейских горах. И вдруг спустя столько лет неизвестно откуда появляется особа, называющая себя его дочерью. Как так получилось, ваше величество?

– Вот мы сейчас об этом и узнаем, господин Акций, – очевидно предчувствуя забавное развлечение, довольно улыбнулась обличённая властью женщина.

Ника в очередной раз поведала историю чудесного спасения Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты. Рассказала о бегстве из поместья, о едва не закончившемся трагически переходе через Рифейские горы, о недолгом их пребывании в Канакерне, о решении перебраться в Некуим, о смерти матери.

Члены августейшей фамилии слушали внимательно, почти не перебивая. А вот третий зритель этого представления буквально засыпал её вопросами, причём явно стараясь поймать на противоречиях, от чего беседа скоро стала похожа на допрос.

Девушка даже подумала, что он, возможно, является сотрудником местной службы безопасности, которая просто обязана быть в таком цивилизованном государстве. Поскольку за время своего путешествия Нике неоднократно приходилось рассказывать о странствиях родителей, и мало кто из слушателей с доверием относился к её словам, она легко находила ответы на самые заковыристые вопросы, а когда не знала что сказать, беззаботно пожимала плечами, заявляя:

– Отец ничего об этом не говорил.

Наконец, Акций замолчал, крепко сжав губы в тонкую нить и скрестив руки на груди, откинулся на подушку. Только теперь девушка смогла немного перевести дух, сейчас же почувствовав, как болят спина и шея. Никто из пассажиров паланкина даже не подумал предложить ей сесть.

– Так вы выросли одна среди дикарей, – сделала напрашивавшийся вывод императрица.

– Рядом всегда был мой отец, ваше величество, – нахмурилась рассказчица. – Являвшийся для меня образцом настоящего мужчины и истинного радланина. Всем, что знаю и умею, я обязана только ему и милости богов. К сожалению, мама слишком рано покинула нас, не вынеся тягот жизни в диких условиях. Она всё время страдала от разлуки с родиной, но ни разу не раскаялась в том, что осталась с мужем.

Как она и думала, главная слушательница одобрительно закивала, придав увядшему, но всё ещё сохранившему остатки былой красоты, лицу скорбно-торжественное выражение.

– Что за земля Некуим? – с живейшим интересом спросил принц. – Как вы с отцом там жили?

– Она велика, покрыта густыми лесами, где водится множество зверей, на которых мы охотились, – сказала Ника, чувствуя нарастающую резь в затёкших мышцах. Стараясь хоть как-то её унять, она передёрнула плечами, не сумев скрыть болезненной гримасы.

Однако, никто из окружающих ничего не заметил.

– Местные народы не любят подолгу оставаться на одном месте и постоянно кочуют. А нам отец выстроил крепкий дом...

– Почему вы так долго не возвращались? – оборвал её Акций. – Сенатор Госпул Юлис Лур оправдан уже, кажется, двенадцать лет назад.

Рассказчице пришлось поведать о том, как её отец, потеряв надежду на добрые вести, перестал интересоваться происходящим в Империи, о вещем сне, после которого он поручил Мерку Картену узнать новости о своих родственниках, о недоверии, с которым он отнёсся к словам морехода об оправдании семьи сенатора Юлиса. Странно, но на этот раз никаких дополнительных вопросов безопасник в халате не задавал.

– На кого же вам приходилось охотиться, госпожа Юлиса? – перехватил у него инициативу принц.

– Олени, волки, птица, ваше высочество,– девушка вновь повела затёкшими плечами. – Зайцев чаще ловили силками. Их там много.

– Вы хорошо стреляете из лука? – заинтересовалась императрица.

– Нет, ваше высочество, – покачала головой Ника. – Увы, но это искусство мне по-настоящему освоить так и не удалось. Я охотилась в основном с помощью копьеметалки и дротиков.

– Копье... металки? – вскинула аккуратно подщипанные брови собеседница. – Что это такое?

– Как вам лучше объяснить, ваше величество? – замялась путешественница, оглядываясь по сторонам. – Вы позволите?

Не дожидаясь разрешения, она опустилась на одно колено, едва не застонав от пронзившей плечи острой боли, и развела ладони примерно на метр.

– Вот такая палка, на одном конце которой закрепляют деревянный или костяной крюк. В него упирают тупой конец дротика и мечут.

Девушка попыталась изобразить замах, от чего накидка едва не сползла на пол. Подхватив её, рассказчица вновь поднялась на ноги.

– И далеко летит дротик из такой... металки? – деловито осведомился Вилит.

– Всё зависит от умения стрелка, ваше высочество, – опять неопределённо пожала плечами Ника. – Я точно попадаю шагов на шестьдесят, в крайнем случае на восемьдесят. А охотники аратачи на полторы сотни не промахнутся...

– Какая чушь! – неожиданно возмущённо фыркнул Акций. – Да из такой штуковины овцу за десять шагов не убьёшь! Даже варвары при всей их дремучей глупости не станут использовать столь несуразные... стрелялки! Копьё, лук, дротик, ну, может, ещё праща. Вот и все известные средства охоты, не считая силков, петель и волчьих ям!

Слушая пылкую речь приближённого, императрица благожелательно улыбалась, а принц кивал, словно тоже соглашаясь с каждым его словом.

– Лучше признайтесь, что сами выдумали вашу нелепую копьеметалку! – вскричал ободрённый столь явной поддержкой придворный. – И за океаном вы никогда не были, и не имеете никакого отношения к оклеветанному сенатору Юлису!

Поначалу столь странная логическая цепочка буквально ошеломила девушку. Нахлынувшая через миг злость, хотя и помогла немного прийти в себя, но наряду с усталостью, болью в плечах и пересохшим ртом ослабила самоконтроль.

– Есть много необычного, господин Акций, что и не снилось нашим мудрецам! – процедила она сквозь зубы. – И если вы лично чего-то не видели, это вовсе не означает, будто подобного не может быть!

– О чём это вы? – подозрительно нахмурился собеседник.

– Ну, например о..., – Ника на миг задумалась. – О Келлуане. Вряд ли вы сами видели эту страну, однако, не сомневаетесь в её существовании.

Акций звонко, с чувством превосходства рассмеялся.

– Я разговаривал с множеством людей, там побывавших, госпожа Юлиса! Рассматривал привезённые оттуда вещи, читал свитки. А вот про Некуим и ваши палки слышу в первый раз.

– О Неукиме написано в "Истории мира" Приклита Хиосского, – с улыбкой заметила императрица.

– Я помню, ваше величество, – кивнул приближённый. – Но сей многоучёный муж лишь упоминал о существовании подобной земли без каких-либо подробностей. А уж про всякие палки у него точно ничего нет.

Августейшая слушательница вопросительно посмотрела на рассказчицу в ожидании ответа, похоже разговор всё больше начинал её забавлять.

"Вот батман! – мысленно выругалась девушка. – Устроила тут батл".

Но тут же взяла себя в руки и усмехнулась.

– Отец рассказывал, что в древние времена наши предки полагали, будто Ольвию и побережье Халибского моря населяют только духи и чудовища. Думаю, первому радланину, который там побывал и вернулся, точно так же никто не верил.

– И это всё, что вы можете сказать? – презрительно скривил губы мужчина.

– А что вы от меня ждали, господин Акций? – удивилась собеседница. – Будь у меня с собой сумка с дротиками и копьеметалкой, которую мне пришлось бросить, спасая свою жизнь, я бы показала, как пользоваться этим оружием.

– Где и когда случилось это весьма своевременное событие? – глумливо рассмеялся царедворец.

– Неподалёку от Этригии в ночь после первого дня дриниар, – заговорила путешественница, облизав пересохшие губы. – Люди, с которыми я ехала от самого Канакерна, внезапно попытались меня убить.

– Убить? – хмурясь, переспросила государыня.

Пришлось Нике, еле ворочая языком, выдать историю своих взаимоотношений с артистами урбы Гу Менсина, после чего ответить ещё на несколько заковыристых вопросов вредного Акция.

– Негодяев поймали? – поинтересовался принц.

– Нет, ваше высочество, – развела руками девушка. – Я знаю, что магистраты посылали стражников на их поиск, но те как в воду канули.

– И тут ничего, кроме ваших слов! – довольно хохотнул то ли родственник, то ли фаворит императрицы.

До боли сжав губы, Ника подавила вспышку обиды и ярости, чтобы успокоившись, посоветовать бдительному безопаснику пойти по стопам Ротана и обратиться к хозяину постоялого двора в Кинтаре, но её опередил Вилит:

– Послушайте! – неожиданно объявил тот. – Я так понимаю, что сделать вашу металку труда не составит, госпожа Юлиса?

– Там нет ничего сложного, – согласилась та, уже начиная догадываться, что хочет сказать молодой человек.

– Ну так и покажите сегодня вечером, как вы с ней управляетесь! – предложил принц и обратился к матери. – Разве в усадьбе Маврия не найдётся какой-нибудь столяр?

– В крайнем случае, пошлём за ним в Наполь, – поддержал его Акций, так же глядя на государыню. – Что скажете, ваше величество?

– Думаю, это будет интересно, – кивнула та и сейчас же заговорила не терпящим возражения тоном. – Госпожа Юлиса, сегодня вечером я приглашаю вас на ужин, который состоится на вилле господина Маврия, где вы и закончите свой занимательный рассказ. Потом покажете нам, как пользоваться... вашей металкой. А сейчас...

Она потянулась.

– Я утомилась, можете идти.

"Вот батман! – мысленно охнула девушка, представив себя на этом мероприятии, и едва не взвыла от досады. – Ну, уж нет!"

Вновь почувствовав нарастающее возбуждение, словно перед очередной схваткой, она выпалила:

– Умоляю, ваше величество, взять назад своё приглашение!

Приподнявшийся со своей скамеечки принц вновь плюхнулся задом на тюфячок, брови Акция полезли на высокий, с редкими морщинами лоб, а августейшая супруга Константа Тарквина Лаврия Великого резко распахнула только что томно прикрытые глаза.

– Почему? – в голосе её слышалось больше недоумения, чем гнева.

– Мой внешний вид совершенно не подходит для ужина, ваше величество, – стараясь говорить почтительно, но твёрдо, пояснила путешественница. – Он непременно привлечёт внимание других гостей, что в свою очередь может вызвать нехорошие слухи не только обо мне, но и о моих родственниках, людях почтенных и уважаемых. А я, к сожалению, все свои вещи оставила в тележке.

Улыбнувшись с усталой снисходительностью, императрица негромко позвала:

– Пульчита!

Дверь паланкина распахнулась, шагавшая рядом с ним рабыня поклонилась прямо на ходу.

– Слушаю, ваше величество.

– Отведи госпожу Юлису к Гиннию. Пусть подберёт ей платье для скромного ужина сегодня у господина Маврия.

– Да, ваше величество, – отозвалась невольница.

– Благодарю, ваше величество, – придерживая сползающий край накидки, поклонилась Ника.

– Пусть это будет моим подарком за интересную историю, – усмехнулась государыня.

– Благодарю за великую честь, ваше величество, – отвесила очередной поклон рассказчица. – Да благословят вас небожители на долгую счастливую жизнь.

– Идите, – царственным жестом отпустила её собеседница.

Легко спрыгнув на дорогу, девушка с наслаждением выпрямилась. Пульчита аккуратно прикрыла за ней дверь паланкина, внутри которого послышался голос августейшей мамаши:

– Подожди, сын!

– Пойдёмте, госпожа, – проговорила рабыня, с поклоном приглашая путешественницу следовать за собой.

Они торопливо шли мимо фургонов, возов с бочками, кувшинами, корзинами, клетками с домашней птицей и обиженно хрюкавшими свиньями. Хмурые, усталые возчики с ярко начищенными табличками поверх добротных туник с привязанными рукавами провожали девушек явно заинтересованными взглядами, а кое-кто даже склонял головы с коротко обрезанными волосами. Ника понимала, что эти знаки внимания относятся исключительно к её спутнице. Видимо, в негласной табели о рангах, неизбежно присутствующей в любом достаточно многочисленном коллективе, та занимала весьма высокое положение.

– Эй, Сухарь! – внезапно крикнула невольница, махнув рукой кучеру очередной повозки. – Придержи мулов, её величество прислала эту госпожу к Гиннию.

Обернувшись к девушке, Пульчита виновато развела руками.

– Простите, госпожа, но поезд останавливается только по приказу её величества. Вам придётся забираться на ходу.

– Как-нибудь залезу, – буркнула та.

Кожаный полог, прикрывавший боковой вход, откинулся, и ей навстречу потянулась рука пожилого, но ещё крепкого мужчины.

Прыгать в длинном платье ещё то удовольствие, однако, Ника, крепко вцепившись в широкую, шершавую ладонь, легко сумела вскочить на подножку.

Очевидно, не ожидавший, что она окажется такой тяжёлой, невольник крякнул, но всё-таки помог нежданной гостье забраться внутрь, где той опять пришлось пригнуть голову, чтобы не упираться головой в провисшую кожаную крышу.

– Присаживайтесь, госпожа, – невысокая, сухощавая рабыня с поклоном указала на низенький сундучок.

Пока Пульчита передавала Гиннию распоряжение их августейшей хозяйки, девушка с интересом огляделась.

Почти весь фургон занимали сундуки, на одном из которых сидела девочка, лет десяти, с рабской табличкой, и прикрытые плетёными крышками корзины.

– Её величество по великой милости своей приказала подобрать вам платье, госпожа, – полувопросительно, полуутвердительно проговорил пожилой невольник, обращаясь к гостье.

– Да, Гинний, – подтвердила та и, невольно поморщившись, спросила. – Попить у тебя есть? А то в горле пересохло.

Растерянно заморгав, собеседник переглянулся с женщиной, которая тут же метнулась куда-то в темноту и сейчас же вернулась с тощим бурдюком.

– У нас только простая вода с уксусом, госпожа, – перед тем как протянуть его, предупредила невольница.

– Пусть будет так, – вымученно улыбнулась Ника. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы ограничить себя двумя большими глотками. Жажда не прошла, но стало заметно легче.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она, поудобнее устраиваясь на сундучке.

Напоив гостью, Гинний приступил к исполнению приказа хозяйки. Несмотря на тряску и тесноту, он удивительно ловко расхаживал по повозке, копаясь в содержимом сундуков и корзин, время от времени передавая пожилой рабыне очередное платье. Набрав пять штук, принялся демонстрировать их девушке.

Та первым делом велела откинуть полог и впустить в фургон больше света. Подойдя к делу основательно, она для начала просто оглядела каждое из них. Как и следовало ожидать, изделия местных кутюрье не отличались разнообразием фасонов. Те же длинные платья, различающиеся разве что цветом, наличием или отсутствием коротких рукавчиков и размером горловины, которая то едва пропускала голову, то оставляла почти открытыми плечи. Кроме того, одежда не выглядела новой, а кое-где ясно выделялись не слишком тщательно застиранные пятна.

Поначалу Ника хотела возмутиться, но вовремя передумала. Во-первых, дарёному коню в зубы не заглядывают. Во-вторых, вряд ли доверенный раб станет подсовывать хозяйской гостье столь откровенный секон-хэнд без прямого и недвусмысленного распоряжения самой госпожи, точность которого она проверит уже сегодня вечером.

"Ну, и крохоборы!" – мысленно фыркнув, девушка категорически потребовала показать ей ещё что-нибудь.

– Я очень хочу понравиться её величеству.

– Но вы же ничего из этого ещё не посмотрели, – резонно заметил невольник.

– А вот вы всё сразу и покажете, – постаралась улыбнуться как можно непринуждённее собеседница.

Возведя очи горе, раб вновь отправился шарить по сундукам и корзинам, а придирчивая гостья сразу же отложила в сторону самые мятые и покрытые наиболее ярко заметными пятнами вещи.

То ли стараясь отомстить ни в чём не повинному Гиннию за откровенно наплевательское отношение к себе со стороны его хозяйки, то ли просто соскучившись по более-менее нормальному шопингу, попаданка буквально до пота загоняла несчастного раба.

Сей увлекательный процесс настолько захватил путешественницу, что та быстро забыла обо всём и очнулась только тогда, когда из всего обилия нарядов осталось лишь восемь. Мысленно плюнув на замордованного Гинния, Ника сбросила платье, оставшись в нижнем белье, и взялась за обновки. Увы и ах, но все они доходили ей едва до середины икр. Девушка едва не взвыла от разочарования, к счастью вспомнив уже выручавший её приём.

– У вас есть широкая лента? – обратилась она к пожилой женщине. – Примерно вот такой ширины?

Глянув на расстояние между её ладонями, та не очень уверенно покачала головой.

– А быстро найти сможете? – спросила Ника, развязывая кошелёк и демонстрируя серебряную монету.

Женщина вопросительно посмотрела на Гинния.

– Я хочу, чтобы её аккуратно пришили к подолу, – пояснила гостья. – Тогда длина платья станет вполне приличной.

Крякнув, невольник озадаченно потёр заросший густой щетиной подбородок. Путешественница достала ещё два риала.

– Если у Ситака спросить? – задумчиво проговорил раб.

– Вот и спроси, – усмехнувшись, протянула ему денежку девушка. – А остальное получите, когда подходящая лента окажется на месте.

Простимулировав спутников, Ника уселась на сундук и попросила подать бурдюк. Теперь можно ещё немного попить.

Воодушевлённый возможностью заработать, Ганний развил бурную деятельность, отыскав в сундуках и корзинах несколько кусков материи, которые заказчица безжалостно забраковала.

Нимало не огорчившись подобным результатом, он ловко спрыгнул прямо на ходу и где-то пропадал примерно полчаса, вернувшись с небольшой корзиной. Именно там и нашёлся отрез ткани, на взгляд девушки, вполне подходящий для удлинения одного из отобранных платьев.

К сожалению, зеркала в фургоне не оказалось, так что пришлось прикидывать на глазок и довериться мнению пожилой рабыни. Когда она с девочкой, оказавшейся её дочерью, дружно взялись пришивать полоску материи, путешественница в полной мере почувствовала, как устала и хочет есть.

Однако, из беседы с Гиннием выяснилось, что императрица почему-то не соблюдает обязательный для радлан "обеденный перерыв". Её "поезд" идёт без остановок, только носильщики время от времени меняются. Так что пассажиры утоляют голод только захваченными на прошлой стоянке продуктами. Зато и двигался караван не весь день.

Как правило, государыня ночевала либо в усадьбах богатых землевладельцев, либо в императорских виллах, разбросанных по пути из Радла в Галлайскую долину, или же, в самом крайнем случае, приказывала разбить лагерь в приглянувшемся месте. Вот тогда и готовили ужин.

Поскольку никто из случайных попутчиков явно не собирался делиться с ней едой, девушке оставалось только набраться терпения и грустно слушать недовольное ворчание желудка.

Внезапно повозку резко тряхнуло на крутом повороте. Девочка громко вскрикнула, больно уколов палец иголкой, а Гинний довольно улыбнулся.

– Хвала богам, скоро вилла господина Маврия.

– Тебе уже приходилось там бывать? – спросила Ника.

– Раза три, госпожа, – ответил невольник. – Богатое поместье, летом здесь очень красиво.

Высунувшись наружу, девушка увидела пологие холмы, покрытые ярко-зелёной порослью озимых. Потом потянулись ровные ряды деревьев с голыми, лишёнными листьев ветками.

Вымощенная камнем дорога закончилась, и теперь под колёсами фургона расстилался не успевший как следует просохнуть просёлок.

Трясти стало меньше, и рабыни активнее заработали иголками.

– Как рано выезжает поезд? – спросила Ника у Гинния.

– Как прикажет её величество, – пожал плечами раб.

"Значит, строго как попало", – сделала вывод путешественница.