Текст книги "Там избы ждут на курьих ножках..."

Автор книги: Анастасия Вихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 43 страниц)

Заметив ее бледность, Дьявол не удержался, похлопав ее по плечу.

– Я тебе удивляюсь! Ты бедствуешь в ее поисках, и перепугалась насмерть, когда представился шанс поворотить обстоятельства наоборот – она бы тебя искала! Но тебя не удивляет, что Баба Яга столько всего хранила, о чем люди только в сказках слыхали? И многие истории умалчивают о многом, о чем могла бы поведать сама Баба Яга…

– Удивляет! Но Бабы Яги нет, чтобы спросить, откуда она это все взяла!

– А ты попробуй по коврам разобрать, что там на них напечатано?

Манька расстелила три ковра в ряд и облив их пенной водой, долго шоркала щеткой, пока рисунки не стали читабельными. И увидела, что на каждом ковре была рассказана история.

Первую историю она знала, вот только «жили долго и счастливо», несомненно, к истории приложил народ. Девушка встретила старуху-горбунью, низко ей поклонилась, и дала она девушке блюдечко с голубой каемочкой, гребешок, цены немалой, зеркальце, клубок перед нею бросила. И пришла она во дворец, и положила глаз на доброго молодца, который в первой части полетел от нее израненный, обронив по дороге перо. Но он ее или не узнал, или видеть не пожелал, а только посмотрел холодным взглядом и выставил из дворца, потому что все, что у него было, принадлежало Благодетельнице.

На втором ковре та же девушка идет по белому свету, роняя слезы, а вокруг всякая нечисть увивается и козни ей строит. И приходит она в место, где горит неугасимое полено, а над ним Дракон – голодный и злой. И заключают они с той девушкой договор, что помогает ей убить и Благодетельницу, и ее благоверного, а она за это избавляет его от соседства рядом с поленьями. Девушка с радостью соглашается. И пока она несет полено, бредет за нею избушка на курьих ножках. И девушка не смогла придумать ничего лучше, чем схоронить полено в этой избе.

На третьем ковре вдруг появляется добрый молодец, не забытый героиней ковровой трагедии, чтобы упросить ее уговорить дракона послужить ему и Благодетельнице, которая в это время наблюдает за избушкой на курьих ножках со своею свитой из кустов. И раздевает девушка молодца, и прикладывает к сердцу крест, а потом еще для надежности протыкает сердце осиновым колом. И выносит мертвое его тело и бросает Благодетельнице, которой ничего не остается, как с этим телом убраться восвояси.

И на последнем рисунке, в самом углу, сидит девушка и ткет ковер…

– Не хило!.. Это баба Яга о себе поплакалась? – разочарованно выдавила Манька из себя, когда прочитала три печальных повести.

– Теперь ты знаешь, откуда взялся огонь неугасимый и избы на курьих ногах.

– Не знаю! – не согласилась Манька. – То есть знаю, но откуда взялось полено и изба? Так вот, значит, откуда она узнала про железо и про вампиров!

– Ну, тогда еще много об этом было литературных произведений. И посидела, и подумала, что вампиром надо быть, а не ловить синюю птицу в небе. Но душу-то сгубила, и не вернешь уже, чтобы сгубить, как положено. И стала она по белу свету собирать разные безделицы и налаживать контакты с вампирами…

– Да уж… В памяти народной Баба Яга именно такой персонаж – и хороший, и плохой. Половина говорит одно, половина другое. Не буду портить ей репутацию, – решила Манька, свернула все три ковра и бросила их в огонь.

– Замечательно, – проворчал Дьявол. – Вот была бы у тебя голова, да разве сожгла бы ковер, может быть, цены немалой? На тебя так добра не напасешься! Откуда добру взяться, если у тебя копеечка к копеечке не прикладывается?! И правильно о тебе говорят! Вот вампир, например, умеет о произведениях искусства порадеть! Взять икону Йесиной Матушки, от которой он отказался, с младенцем Йесей на руках… Хранит ее в подземелье, за пуленепробиваемым стеклом, при температуре и влажности, которая даже от дыхания кодируется…

– Эта та икона, на которую все помолились, и Золотой Орден повернул вспять?

– Она самая… Видишь ли, Пророк Отца тогда еще не набрал силу. Золотой Орден заправлял миром. Дело было к зиме. И на что ему нести просвещение, если просвещение уже состоялось? Коленопреклоненный народ был явным тому доказательством. Но как показала история, от крепостнического рабства икона не бунтовала, и против греха оказалась бессильна… Но как вампир может не чтить икону, которая вывела его в люди?

– Меня эти ковры в люди не выводят, – отрезала Манька.

Ступу с метлой избы прежде в щепу разбили сами, по очереди на ней потоптавшись.

Но ящик с инструментами, которые враз сделали Маньке скамейку и стол, и новую кровать, и всякие кухонные шкафчики, да так умело, будто лучшие мастера трудились, отправить в землю не дали.

И как увидела Манька, что стоило избе квохнуть, инструмент сам собой уложил себя в ящик и полетел через чердачное оконце в избу, она догадалась, что набор «умелые руки» Бабе Яге не принадлежал, а прикладывался к избам.

Это было хорошо!

Никто бы инструменту не обрадовался больше, чем она: в жизни могла больше не искать ни слесаря, ни плотника, ни прочий рабочий люд, который переводил ее материал и путем делать ничего не хотел. И вскоре он ей очень пригодился. Подобрали избы ткацкий станок, и прялку, и кухонные принадлежности: поддоны для выпечки, ножи и чугунки, и глиняные горшки, и сами сундуки, украшенные такой же резьбой, как колодцы с живой водой…

– А что с избушками делать? – спросила Манька, когда они собрались в путь и вышли из дома. Она оглянулась и заметила, что избы встряхнулись, поднялись на ноги и тоже засобирались. И тут была Манькина земля. Ветви неугасимых поленьев пустили корни, обогрели землю, но как-то по-осеннему. Нерадостно. – За нами увяжутся?

– До конца леса, может, и проводят, так нам же веселей! – сказал Дьявол спокойно. – Избушки от Бабы Яги независимые были, плененные просто. Так что ты для них избавительница от тяжкого рабства. В лесу они все стежки-дорожки знают, как свои куриные три пальца. Болели они, помощи искали. Да ты за них не переживай! Дальше леса не пойдут, они к полену привязаны. А теперь, когда поленья в земле, они одной ногой на моем поле пасутся! – Дьявол посмотрел в небо, которое было на удивление ясным. – Скоро полнолуние начнется, а мы все еще из леса не вышли, – он с тревогой покачал головой. – Нам бы до гор добраться, там бы затерялись. Пропадем тут… Сразу после Нового года и пропадем!

– А что полнолуние? – беззаботно спросила Манька, но если Дьявол озаботился полнолунием, то, наверное, была причина. И тревога зашевелилась где-то в чреве. – Мы же пережили, которое три дня назад закончилось!

– Оборотни могут напасть. Мы пока хоронили, бегал тут один, все вынюхивал. Думаешь, избам было интересно смотреть, как ты испражняешься? Они тебя прикрывали. Был он тут недолго, ушел быстро, далековато мы от жилищ. Человеком он не быстрее нас до них доберется, а зверем за одну ночь.

– Оборотни?! – Манька застыла, посерев. Она минуту молча взирала на Дьявола, пожирая его глазами. – Наверное, Бабу Ягу искал, она что-то говорила про охотников… – расстроилась она.

– Не мудрено. Так что на следующее полнолуние надо ждать всю стаю… – ответил Дьявол. – Вампиры не знают, что случилось, и поэтому не думаю, что отряды оборотней будут такими подготовленными, как если бы знали. Скорее, соберется всякий сброд из местных, у которого нет постоянного хозяина. Мы попробуем занять оборону, но где и как, я пока думаю. Жаль, что не добрались до гор. Рано или поздно тебе придется с ними столкнуться. А убиваются они только серебром и живой водой. Вода есть, но как заставить ее пить? Да и на сколько оборотней хватило бы твоей бутыли? А серебра у нас нет. Хотя… если они на тебя в чистом поле нападут, никакое серебро тебе не поможет. М-да… – Дьявол с тоской посмотрел в сторону запада, там где должны были быть горы.

– Стаю? – голос куда-то пропал, и из горла вырвался сдавленный хрип. Рука ее так и осталась приподнятой, взгляд устремился в ту же сторону.

На карте горы разделали государство на две части, одну обжитую, цивилизованную, а вторую дикую, где водились только звери и необразованные люди, которых в цивилизованной части не просто не любили – презирали. Нищее народонаселение за глаза и в глаза называли или рабами, или лимитой. Так оно и было. Например: написал человек книжицу, или изобрел что-то, или произвел. Народ из цивилизованной части выкупал достояние за гроши – и вдруг становилось его достоянием почти государственным, но только человеку уже не принадлежало, а числилось славой и почетом именно тому, кто купил его.

Цивилизованную часть, особенно столицу, как женщину, покорять приходилось. Прославиться можно было только оттуда. В цивилизованной части за горами тоже была река, которая разделяла ту часть вдоль, и поговаривали, такая же глубокая и широкая, как та, что разделяла государство надвое здесь, в нецивилизованной части. Цивилизованная часть была в половину меньше – ибо половина ее была таким же белым пятном на карте, как перешеек. Горами была занята одна четвертая часть государства, они начинались сразу за рекой.

По карте до гор, если по снегу, оставалось чуть больше трех недель пути. За день она примерно преодолевала километров десять – пятнадцать, при хорошем раскладе, при твердом насте и голому льду тридцать, а то и сорок, но погода то и дело менялась в худшую сторону – все же заканчивался ноябрь, и начиналась самая что ни наесть зима. Где-то там, у подножия их, были дорога и люди – но с чего людям прятать ее от оборотней?! И как бы она там затерялась, если древние вампиры вокруг вьются и за каждым шагом следят, докладывая Благодетельнице?

Или Дьявол думал, что путь их будет лежать через горы?

Разглядывая карту, Манька вдруг удивилась: они находились почти посередине государства. Волосы на голове зашевелились: о горах ходило много легенд, и мало кто вернулся оттуда. Поговаривали, что за первой горой еще много гор, и каждая хуже первой. Что было за второй горой, толком никто не знал.

И даже если бы они спрятались в горах, могли ли горы укрыть ее?

Разве что набредут на серебряные рудники, где все стены пещеры сплошь серебряные. Вряд ли оборотней остановила бы какая-то гора, если они могли за ночь преодолеть такое расстояние, чтобы добраться до селений, которые находились не ближе трех – четырех сотен километров. Чтобы оборотни ее не нагнали, она должна была уйти так далеко, как другие не ходили, а до полнолуния оставалось чуть меньше месяца.

С избами она возилась долго, почти весь ноябрь.

Возможно, именно по этой причине Дьявол не слишком обрадовался, когда она взялась за лечение изб. Но Манька не корила себя: и она, и избы чувствовали боль одинаково. Если ей суждено бить убитой, стоило ли жалеть о том, что она перед смертью помогла хоть кому-то?

Она вопросительно посмотрела на Дьявола, но он неопределенно кивнул, и по его расстроенному виду Манька поняла, что прятаться в горах тоже было негде.

Он думал о том же.

Глава 13. Еще одна разновидность нечисти…

– А что оборотни собой представляют? – робко поинтересовалась Манька, когда прошли оттаявшую землю, и снова оказались в сугробах.

– Ну, скажем так, это люди с раздвоенной личностью, которые при одной личности обычный с виду человек, а при второй – самый что ни на есть зверь! Впрочем, ни те и не те полюбить тебя не смогут, – успокоил он ее. – Очень культурные, и страшно ненавидят безкультурных и неотесанных. Ты старухины пожитки сожгла, а они бы никогда в жизни не позволили себе такое варварство! Узнай они о вредительстве твоем, тыкали бы в тебя пальцами, убежденные в том, что ты зависимая, завистливая, защемленная, у которой не хватило ума оценить интересную вещь. И между собой у них бы произошел примерно такой разговор: «Конечно, она же не представляет ценность этих вещей!» или «Она же не собирала и не хранила эти вещи с такой любовью, как бабушка Яга!» или «Дай ей электрическую лампочку, она бы и ее разбила – это же тормоз прогресса!». Ты, Манька, для людей-оборотней человек, который уже всех достал, особенно царицу радиоэфира, которая у них вместо вершины совершенства. И ты их не разубедишь. Оборотни – стражи ценностей вампирского общества. Они же вампирами управляемые, и служат им верой и правдой. В смысле, когда на веру принимают, и когда правду о вампирах знают. Без объяснений, конечно. Откуда оборотню знать, что оборотень предназначен вампирами для черновой работы: выследить, задрать, орган вырезать. А, кроме того, они естественно узнают, что ты убила Кикимору и Бабу Ягу, и доложат куда следует. В следующее полнолуние они обязательно рассмотрят, чем ты тут занималась.

– Получается, что на меня люди нападут? – испугалась Манька, застревая в сугробе. Тут начинался снег, и двигались они медленно.

– Это не люди, это оборотни! – отрезал Дьявол, помогая ей выбраться. – Похороны нас очень сильно задержали. Дальше третей вершины оборотни забегать не рискуют. Впрочем, обстоятельства были другие, и рассчитывать, что будет именно так, я бы не стал. Они и в лес обычно далеко не заходят. Здесь людей нет, кроме тебя. Но на этот раз, я думаю, они зайдут много дальше. Думаешь, Их Величествам не интересно, что сталось с матушкой, чего она на радиосигналы не отзывается? Тем более, что некто видел: избы отправились непонятно куда без Бабы Яги…

– А мне-то что делать? – воскликнула Манька, всплеснув руками.

– Ну, если не передумала, и все еще собираешься добраться до Идеального Человека, придется убить их всех. Или умереть. Тоже… выход. Уж они-то сомневаться не станут! – ответил Дьявол, заранее предполагая, что Манька сочтет его гадом. По виду Дьявола было заметно, что его это вполне устраивает.

– Ты что, сдурел? Как я это сделаю? Это же не свинья в полбани, ей там и поворотиться-то места не было, и не Кикимора, которая людей в болоте топит! – задохнулась Манька, покрываясь испариной, которая тут же стала холодной мокротой, и неприятно охладила и без того замерзшее тело. – Это люди!

– Есть такая бесчеловечная наука – логика, – осадил ее Дьявол, вытаскивая из следующего сугроба. – Давай, рассуждать логически. Что такое оборотень?

– Я поняла, – раздраженно ответила она. – Человек, который в полнолуние превращается в зверя, и его нельзя убить, – она тяжело вздохнула. – В обычное время человек. Вредный, скотина, но человек.

– Да, разобрались, – Дьявол развел руками. – Нет, ответ не правильный! Это не просто человек и не просто зверь. Это человек – управляемый зверем, и зверь, управляемый вампиром. Честное слово, они у меня и нечистью бы не числились, если бы вампиру не угождали. Это не Помазанники. Скорее, Помазанники Помазанников. Представь себе человека, которого на поводке ведет собака и собаку, которую на поводке ведет нелюдь. Так что он выше человека. И он будет искать твоей смерти. Сравнение человека и нечисти всегда не пользу человека. Вампир, куда не знает, не ходит, он сначала выведет строем оборотней, чтобы потом самому сходить. Так что, Маня, логическое умозаключение: убей или умри.

– Ты хочешь сказать, что когда оборотень в образе зверя, в его умной голове сидит вампир и говорит «фас!»? – Манька остановилась, обживая сугроб и идти дальше не желала ни в какую.

Дьяволу пришлось остановиться тоже, чтобы дать ей время отдохнуть и прийти в себя.

– Вот именно! – ответил Дьявол, пожав плечами. Он достал ветку неугасимого полена, чтобы развести костер, и теперь задумчиво вертел ее в руках. – А ведь мы почти дошли до конца леса, – тоскливо произнес он. Нам за третью вершину, а там… – он махнул рукой и отвернулся, воткнув, наконец, ветку в землю. Ветка загорелась и Манька протянула к ней озябшие руки.

Она сама знала, что они до гор почти дошли. Здесь начинались предгорные возвышенности, сопки, плоскогорья и много скальных выходов на поверхность.

– Может, сдадим органам правосудия больных животных, пусть привлекут к ответственности хозяев, которые за своими животными не смотрят?! – в сердцах сказала она, глядя в ту же сторону – и ей даже показалось, что она увидела в туманной дымке вершину, укрытую снежной шапкой. Спасение было так близко, и так далеко! – Дьявол, я становлюсь каким-то ужасом…

– Ну, никакого терпения на тебя не напасешься! – не выдержал Дьявол, насыпая в котелок снег. – Если это шутка, то не смешная. Мне лично, не до шуток! И кстати, если станешь Помазанницей, сообщаю: не трать время на суды, разбирайся с оборотнями и вампирами сама! Органы правосудия наполовину состоят как раз из оборотней. Откуда знать, что они не конкурирующая сторона?! Тебя же на бабки разведут или, еще хуже, посадят. С волками жить – по-волчьи выть. Спаситель сказал: разберись до суда. Или помирись, или сделай так, чтобы враг твой до суда не дошел – все отдашь до последнего кодранта. Так что на справедливый исход не надейся.

– А что делать-то?! Кто они, и кто я! – расстроилась Манька вконец, осознав опасность. – Как я могу людей убивать? Это же… это же… Пусть уж лучше они меня!

– И вроде жалко тебя скормить, и понимаю, что надо, – ответил Дьявол раздраженно. – Мне бы нечисть казнить, но за что, если она умно живет? Дурака проще сжить со свету, чтобы не мучился, чем достояние из него сделать! С таким достоянием… – он смерил Маньку взглядом и с досадой отвернулся. – И уродил же вас Господь! А потом удивляются, что мир несправедливо устроен. Правильно он устроен, еще как правильно! Человек навсегда отказался принять нечисть, как нечто не соответствующее природе в целом.

– Раскричался, – обиделась Манька. – Нет, чтобы объяснить. Я откуда про оборотней могу знать? Ты вон вечность живешь, а и то не можешь много чего…

– Ну, ладно, – смягчился Дьявол, закрывая тему о своей ограниченной дееспособности. – Вспомни разорванную девочку! И положи себя на ее место! На счету каждого оборотня не одна и не две жертвы. В образе человека он, скорее всего, не примечателен ничем – обычный обыватель с дурным характером. Ты там что-то мычала в уме про золотую середину, так вот, худо-бедно вампиры позволяют оборотням чуть больше, чем человеку. Многие из них понятия не имеют, что оборотни и в полнолуние надо в зверя превращаться. Просто вдруг ни с того ни с сего выйдет наружу ярость – и готов человека разорвать. А если некому остановить, рано или поздно убьет или ограбит. Некоторые утоляют ярость зверя в доме своем, а в люди выйдет, масла масленей. И никогда не выйдет злость на вампира. Все, кто сюда пожалует – придет по зову вампира. Значит, обходиться с ними надо, как с вампиром – а вампир существо безжалостное! Скажи спасибо, что человек для вампира недоразвитое существо, на поесть, на попить. Я, вот, сколько уже пытаюсь озарить Благодетельницу, что там ты идешь, а она лишь усмехается и счастливая. В мыслях ее ты умерла уже, только гадает: по дороге сама собой, Кикимора утопила, или Матушка побаловала себя мясцом! И очень переживает за Его Величество: не дай Бог, кто наложил на тебя руки! Каждый день в личико всматривается, не появился ли там убивец…

– Ну!? – в глазах Маньки отражался только ужас, и никакое понимание не светилось.

– Как ты можешь обезопасить себя в лесу от зверя-вампира? Он анализирует как человек, думает как человек, знает как вампир, и нюх и зрение у него звериные, сравнимые разве что с волчьими.

– Мне с ними договариваться что ли? – не поняла Манька.

– Мань, – голос прозвучал нехорошим признаком. Таким тоном Дьявол с ней разговаривал, когда совсем любви не испытывал. – Никак! Пойми, никак… Оборотни будут охотиться на тебя и в образе зверя, и в образе человека. Уж вампир руки им развяжет… Поэтому надо так окопаться, чтобы нас не смог добыть ни зверь, ни человек. Стань охотником, и вдруг тебе повезет?!

Манька достала из снега ветвь неугасимого полена и взвалила котомку за плечи. И тут же снова провалилась в снег по пояс.

– Ты с ума сошел? – сдавленно, испуганно вскрикнула она, чувствуя, как начинают стучать зубы.

– Я бы так подумал о тебе! – недовольно изрек Дьявол, подставляя руку. – И вампиры искренне воют, когда оборотень прикладывается зубами!

Дьявол вытащил ее и поставил на твердое место, отряхивая снег. Манька с неприязнью оттолкнула его, с ужасом разглядывая. Самые страшные рассказы о Дьяволе подтверждались.

Но Дьявол не собирался сдаваться.

– Сама подумай, почему так много желающих стать во главе, а поставить главу перед фактом удается немногим?

Манька пожала плечами.

– Вампира трудно убить. Но если другой вампир, непременно выше по статусу, решил бесхлопотно убрать конкурента и благословил оборотня – они уходят из жизни, как обычный человек. Оборотень, направляемый вампиром, имеет такую же силу, как вампир, который его ведет. Это кажется, что убийства происходят просто так, потому что ни ты, ни люди не умеют связать нечисть с тем, что происходит на ваших глазах – но у нас, у нечисти, свои порядки. Я-то в курсе! За убийство вампира положено наказание. А если вампира убил оборотень, то вампир как бы ни при чем, он остается в стороне, перекладывая наказание на оборотня – и снова чист! Для вампира оборотень идеальный слуга: не надо кормить, поить, выгуливать три раза в день. Дал денег, и он о себе позаботится. Позвал, и тот ластится у ног. Поэтому в полнолуние вампиры не лезут никуда. Разве что кровушки попить, которую оборотень достал. Полнолуние – час оборотня. Они не люди, а ты страх гонишь от себя!

– За всех положено наказание, просто не всех убийц могут найти! – обижено надулась Манька.

Дьявол рассмеялся.

– Возьми Бабу Ягу, убила не одну сотню человек, кто их ищет? А кто ищет девушек, которые ушли товаром за границу? Кто ищет почку человека, которая вдруг пропала? Кто ищет вампира, который взвалил на человека непосильную ношу, подтолкнув его на самоубийство? Сходи на кладбище, и посмотри – сколько безымянных могил, а раскопаешь – увидишь, сколько людей в одной могиле! Их привозят и сваливают в яму, как мусор. Их много больше, чем крестов над ними. Убийц человека никто не станет искать.

Манька осеклась. Хоть и ненавидела она Дьявола в этот момент, он говорил то, что сама видела. Никто убийц человека не искал, если только явно и свидетелей было столько, что не скроешь уже. Первым делом списывали на самоубийство, не получалось, начинали искать крайнего. Доводили дело до суда, а там оказывалось, что у крайнего железное алиби, о котором забыли упомянуть. Дело отправляли обратно. Органы долго думали, что с этим делом делать – недостаточность улик была на лицо. И пылилось дело до закрытия, или пока убийца сам к органам с покаянием не придет. И такое бывало.

С вампирами – все наоборот.

Откуда у органов только силы брались, чтобы поднять на ноги все государство! Подозрительные признавались даже в том, что о себе не подумали бы. Да так быстро и горячо, что сразу становилось ясно, что преступники тоже люди, и совестливые – много добрых слов звучало в их адрес, когда удивленные родственники и знакомые пытались понять, как оступился человек.

– Ты забываешь, что между тобой и Благодетельницей стоит все народонаселение государства! – напомнил Дьявол. – И оно не будет с тобой церемониться. Или возвращайся назад и умри, или забей насмерть всех, кто приблизится к тебе, пока не одолеют. Достойная была бы смерть!

– Я же не собиралась убивать Благодетельницу, я что – животное?! А других – тем более! А они что?! Согласна, за Кикимору и Бабу Ягу… Устроила самосуд… Но я защищалась! – в отчаянии выкрикнула Манька. – Ведь они даже не люди, а не пойми что!

– Интересно, чем вы отличаетесь от животного? – усмехнулся Дьявол.

– Ну, лапы, хвост, шерсть… – ответила Манька, не вполне понимая, к чему клонит Дьявол.

– Правильно. Лишний волосяной покров отсутствует, руки приспособлены к рыночным взаимоотношениям, хвост вышел в люди… Но принцип выживания тот же. Не имея души, человек хуже животного. Высокоразвит, не спорю. Я предполагал сделать его похожим на себя. И сразу понял – а Бог-то не самое благородное существо, он территорию свою метит! И мучит, и убивает, и продает, и нет угрозы большей, чем Бог, который пришел на твою землю! Обычный человек мечется, когда видит боль, или как другой унижен, но оборотень и вампир не станут истязать себя – они белее снега, сомнение им неведомо.

– Ну… а чем мы тогда отличаемся от животного? От нечисти?

– Было человеку одиноко, и дал ему душу. А не учел, что наложение двух земель, которыми образуется пространство, позволяет человеку мастерски видеть выгоду! Животное территорию глазом зрит, и человек глазом, а того не понимает, что глаз у него четыре. Смотрит человек на огород соседа и в мыслях занимает его территорию. Это не свойство человека – это свойство земли заполнять собой все пределы, которые можно заполнить. Но у человека тормоз есть – другой человек, который болью своей останавливает его, а нечисть ездит без тормозов. Она разобралась в их устройстве и сняла. И я не указ, у вас свое пространство в пространстве, из которого смотрите и уже считаете, сколько поимеете, если подмять меня… Нечисть подсчитывает, человеку ума не достает…

– Мне чужого не надо! – осадила Манька Дьявола.

– Надо. За тем и идешь, – спокойно парировал он. – Потому и приблизилась к нечисти. А сидела бы в сараюшке своей, числилась человеком… Ну, или животным: овца, вол, корова…

– Я за своим иду! – взорвалась она.

– Уже не твое! – усмехнулся Дьявол. – Мешают, значит, оспаривают. Свое никто не помешал бы взять.

– Я не буду… убивать… людей! – гордо произнесла Манька.

– Тогда иди домой! – Дьявол вытащил Маньку и поставил спиной к горам. – Иди-иди, если не можешь ответить мучителю взаимностью!

Избы, которые шли вперед, притаптывая снег в широкую дорогу, заметив, что Дьявол с Манькой препираются, повернулись и приблизились и встали позади Дьявола. И Маньке показалось, что и они отправляют ее назад. С сожалением, но отправляют. Она почувствовала, что сейчас из глаз хлынут слезы.

– Не пойду! – упрямо заявила она, обойдя Дьявола, выбираясь на тропу.

Дьявол приободрился. Избы, потоптавшись, побрели вперед, посчитав, что инцидент исчерпан.

– Тут такая каша намечается, а ты как раз мясная вырезка, – проворчал Дьявол, отряхивая с нее снег. – Нечисть не ты, она с умом дружит. У всех будет своя выгода, одна ты, как зверь в чистом поле. Если кто-нибудь из оборотней сообразит, что ты душа Его Величества, человек-оборотень будет в состоянии осуществить мечту украсить венценосное чело своим призывом, – предупредил он, как будто вопрос о смертельной схватке с оборотнями был решенным. И замолчал, с сочувствием поглядывая на Маньку, которая сама понимала, что соболезнования Дьявола ей очень кстати. Другого случая могло не представиться – по крайне мере теперь знает, что хоть кто-то скорбит по ней. – И древние вампиры будут рады пообщаться с братьями и сестрами. Давненько они не радовались Благодетельницу известиями, – напомнил он. – Их еще не мешает отстегнуть. Хотя бы рты им на время позатыкать…

– Получается, что чем меньше человек думает о выгоде, тем он ближе… к животному? – обиженно поинтересовалась Манька. Ей было обидно, не получалось думать об одних людях так, а о других так. Сама мысль, что люди пойдут ее убивать, казалась абсурдной. – Мы, получается, дураки?

– А разве нет? – подтвердил Дьявол самые худшие ее мысли. – Вампир – хищник. Он ходит вокруг тебя, как лев вокруг оленя. По уровню развития он выше человека, а иначе как бы стал пастухом? Там где вампир, там хаос, разрушение и смерть… Он получает все и сразу. А человек… болезненно открыт всему, что несет с собой вампир. Вот скажи, какую выгоду ищет человек, когда, не имея ничего за душой, начинает подавать каждому, кто протянул к нему руку? Ведь не он разорил человека, почему же чувствует себя виноватым? Больно ему и оброк в руку кладет…

– Ну, сама в такой ситуации, знаю, каково это, – ответила Манька. – Конечно, больно, если люди так живут.

– Вот! Первая причина! Вампир понимает, что люди так живут. Для тебя боль, для него – норма! Вид нищего не бьет его по глазам – он уверен, что твоя жизнь не может быть иной. Да, человек с душой не так остро чувствует боль, как проклятые вампирами, но и он понимает, что человек унижен. И нигде не найдет он правды, суд человеческий не закроет его. Выйти в люди можно только вампиром.

– Ну, в тайне, может быть, надеются, что им Бог начнет подавать, – задумалась Манька. – По крайней мере, я так думала, – призналась она. – Спаситель же сказал про женщину, что она больше всех в сокровищницу положила. Вроде как оценил. Но если он понял, значит и Бог должен понимать.

– Что понимать? Что ты полностью обнищала? А зачем Богу подавать нищему, если он за Его милость отблагодарит вампира? Я имею в виду – Живого Бога. Я не прошу отдавать последнее, я вообще ничего не прошу для себя. Десятина – это помощь тем, кто еще не встал на ноги, сиротам, вдовам, увечному, левиту, который за всех отдувается передо мной. Жертву, начатки и первенцев, надо искать в земле вашей – это процент за нее и рента. А все, что вне твоего пространства, и так мое. И с чего ты взяла, что Спаситель оценил поступок женщины? Разве он сам положил что-то в сокровищницу? Ни от избытка, ни от скудости – стоял и смотрел, а потом вышел с умозаключением. Заметь, он получил его не от Бога, сам вынес! И ученики его, кроме советов и наставлений, никому ничего не подавали: буянили в храме, выгоняя и переворачивая лавки с товарами людей, которые пришли, чтобы продать свои изделия и заработать честным трудом. Не ворованное продавали. Я не говорю, что я между ними ходил, но, может быть, и ходил. А желающих и умеющих изгнать беса и в наше время хватает. И желающих избавиться от беса. И тоже не подают. Даже беса бесплатно не изгоняют…

– Наверное, ты прав, но если человек в беде? Никто же не подает, больше, чем он может. Можем же мы поделиться.

– Вампиры меряют себя именно этой мерой, когда суют обращение в землю проклятого, в котором рассказывают о своем имении. А их имение – прах. Не душа говорит о человеке, сам вампир, и когда ты раздаешь имущество, Сын Человеческий говорит на стороне вампира: «Вот, как щедр я, душа моя принадлежит вам, входите и пируйте вместе со мною!» Получается, ты от избытка подавала? – хитро прищурился Дьявол. – Где же тогда твой ум, который обличает твою скудость? Много подали тебе, когда ты, нищая и нуждающаяся, у всех перед глазами каждый день? С чего решила, что щедрость твою приму как благотворительность? А ведь это грех! На Суде сразу встанет вопрос, с какой радости бросала избыток верой в себя щедрую, а не знанием нужды человека?! Я очень скупой, и могилу рою всякому, кто расточает имение свое. Имя человека в имении его, и горькая судьба, когда не имеет своей земли.