Текст книги "Черная книга колдуна"

Автор книги: Анастасия Вихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

– Ну и?! И чего она так валяется? Нельзя было положить в безопасное место?! – снова взвился Макс, исследуя установку. – Лежит тут, ржавеет… Ну сдохнуть же может!

– Скорее всего, много веков назад ее выбросило через жерло вулкана. Она легкая, обычно плавает на поверхности ядра в магме, как поплавок.

– Нет, Макс прав, надо бы перенести ее в безопасное место. Вдруг наши потомки найдут способ ее разобрать! Нужно отнести ее в пещеру.

– А домой никто не хочет?! Вдруг выйти через нее можно?! – расстроила Никола.

– Чего тебе тут не живется то?! Вечный отпуск! Я вскопал тут земли немного, подсолнух посадил, семечки в кармане завалялись. Вроде не жарил, так, сунул на дорогу…

– Хорошо бы, – помечтал Никола. – А лучше капусту, свеколку, моркошку… Борща хочется, сил нет, – пожаловался он. – Эх, знал бы, захватил бы семян!

– В город надо, в городе, наверное, есть. Заметили, улетают, – ткнул Ян в небо, заметив в вышине тучу пернатых птиц. – Зима-то закончилась! Ну, теперь ящеры не отвертятся!

– Уж и не знаю, спасибо сказать, что разобрать не дали, или мудро промолчать, как будто не произошло ничего? – пожалел о своей горячности Макс, стараясь подержаться за конец установки, которую тащили дины, расталкивая множество рук.

– Да, надо перед ребятами извиниться, – согласился Кирилл. – Не дай бог, затаят обиду!

– Да перестаньте вы! – прервал их размышления Гоблин. – Они ж понимают… мне иногда кажется, что они как я, только вошли в этот мир, а я на пороге остановился… Какой бы еще народ прожил миллионы лет, любимый у Бога?! Сущие ангелы! Вот помяните мое слово, он им еще и крылья подарит, как у Болида!

– Не, у него они какие-то неполноценные, – усмехнулся Грымз, вытирая с установки налипшую грязь. – Жаль, что нельзя жениться на их женщине, я бы горя с ней не знал!

Грымз с Грымзулей и Горгуль с Горгулей были с одной планеты, но такие непохожие, словно их выносили разные миры. Лишь одно могло их объединить – хороший аппетит. На их месте в мужской компании, скорее, должны были быть Грымзуля и Горгуля, которые занимали главенствующее положение. На планете их царил матриархат. Женщины были и крупнее, и сильнее, принимая решения, которые Грымзуля и Горгуль исполнять бежали бегом.

«Нет, здесь такого не будет! – съехал с катушек Макс, когда понял, что женщины быстро перенимают опыт, устанавливая какие-то свои правила. – Перевоспитаем!» – объявил он, взяв шефство на бедолагами. С ним согласились. Негоже женщинам радовать мужа добычей, обращенного в домохозяйку, тем более, что с женщинами на охоте в глазах своих женщин сразу выглядели в невыгодном свете. Грымза и Горгуля пустыми не возвращались, сразу найдя общий язык с женщинами динов, у которых половые признаки были довольно таки условными, когда курица могла закукарекать, а петух снести яйцо.

– Все-таки хорошо, что мы не одни, – все еще переживая, вздохнул Никола, заметив, как из хижин из листьев выходят женщины, с удивлением рассматривая установку. – Чтобы мы одни-то делали? Наворотили б делов!

– Забудь, мы не одни! – придерживая рукой установку и сильно напрягаясь, усмехнулся Эльф. – Мы откатились в прошлое, но ушли далеко вперед!

– Слышь, Кир, а если это установка, то откуда у нас столько урана? – тревожно всполошился Никола.

– Х-хр-хрехх! – пренебрежительно бросил один из динов, услышав его. Трое мотнули головой, соглашаясь. – Три миллиона тонн?!

– Ну, три!

– Четыре миллиарда лет назад Солнце прошло мимо нейтронной звезды, орбита которой проходит позади нас от ядра галактики. Тогда зародилась жизнь. Вернее, пришла из космоса и осталась. Пятьсот пятьдесят миллионов лет назад мы ее догнали, двести сорок восемь миллионов лет назад она была на минимальном расстоянии. Шестьдесят пять миллионов лет назад мы вышли из зоны ее облучения. Ее скорость на орбите и время обращения другое. Если вы вспомните Чернобыль, то поймете, что излучение убивает только вас, растения же, наоборот. И мы. Для нас радиация, как дрожжи, мы с ней дружим.

– А там, ну, у вас, как же вы теперь?! – пожалел их Никола.

– Мы нашли планету в бинарной системе – она и спутник и звезда. Вам кажется, что ничто не может выжить при таком излучении, потому что для вас это смерть, но если бы заглянули в свое прошлое, то поняли бы, что простейшие и растения, те же сине зеленые водоросли и плесени, или тараканы – буквально пьют радиацию. То же хвощи и папоротники – и все голосеменные, а следом другие, которые ищут способ выжить в иных условиях. Вода – источник жизни, откуда, думаешь, взялась?!

– Ну, не знаю! Она появилась еще на заре существования планеты! – уличенный в невежестве, Никола забегал глазками, покосившись в сторону Кирилла, который благоразумно промолчал, не выдвинув ни одной теории.

– Да точно так же, как уран и все другие элементы! – дин похлопал Николу по плечу. – Без радиации конечная стадия развития атома – металлический водород, она открывает новые перспективы. И не сразу, не взрывом, а позволяя элементам накапливаться в земле миллионы лет…

– Это ж сколько богатств от того времени осталось! – заметил второй дин, усмехнувшись. – Честное слово, не дал бы вам ни грамма, знай, куда вы потратите!

– Ну да! – вдруг оживился Кирилл. – Два атома гелия – бериллий, его используют, как источник нейтронов в ядерных реакторах, три – углерод, четыре кислород, а дальше как хочешь, так и положь! Если была атака излучений и сильное магнитное поле, соотношение элементов и изотопов было другим. Наверное, этим и объясняется наличие минералов, которые мы не можем получить искусственно. Тема тянет на диссертацию!

– Давай, строчи! Мы будем звать тебя профессор Кир… – хохотнул Ян. – Как тебя по батюшке?

Кирилл покраснел, перестраиваясь. Он вышел из гордо топающей в направлении пещеры толпы, свернув за водой. Наверное, многим хотелось пить, как ему, но почему-то никто не отцепился от установки, возможно, понимая исторического важность момента. Страдание, пусть и в виде жажды, как трудность преодоления, поднимало цену героического будня в собственных глазах, придавая ему вес и отличительную особенность от будней остальных. Или надеялись, что дины передохнут у водопада, который как раз лежал на пути в половине километра от лагеря.

До пещеры, если по террасе, оставалось километров пятнадцать….

Глава 15. Ради жизни на земле…

– Жарко тут, – Ян вытер пот со лба, катившийся градом. – Еще один день, и можно подавать меня к столу!

– Честное слово, Кир, твой градусник показывает как-то криво… – скептически произнес Макс, сильно удивившись. Розоватый спиртовой столбик в стеклянной трубке остановился на отметке пятьдесят три. Он замер перед термометром, пытаясь определить – это много или мало?

– Мы же его примерно установили, – оправдался Кирилл.

– Все может быть… – разлепил глаза Никола, обмахиваясь листом дерева. – Мы в чаше, в долине одни динозаврихи с яйцами, животные куда-то ушли. Я уж не говорю про наших, даже птеродактили улетели…

– Птеродактили теперь тоже наши! Сохранить флору и фауну для наших потомков – первоочередная задача на ближайший миллион лет! – как истинный знаток, высказался Ян.

Он собирал кухонную утварь, чтобы приготовить поесть прямо на берегу водопада горной реки, где выживали первые поселенцы. Там же и спали, обживая гроты, с тревогой посматривая наверх. Лед на вершинах гор таял с ужасающей скоростью, каждый день отступая. Даже дины истаивали, не закрывая пасти, предпочитая валяться в тенечке, а не на солнце.

– А здоровье оставляет желать лучшего, – испытывая угрызения совести, Макс внезапно помрачнел. – Мы с Машкой уж и на головах пробовали, не зачинаются потомки…

– Да ладно тебе! Какие твои годы! Если что, поможем! – рассмеялся Кирилл. – Замечено, чем больше ждешь, тем меньше шанса. У меня мать врач, я про это наслушался.

– Ну, смотри, твои проблемы! – отшутился Макс, помогая ему. – Мы с тобой мечтали породниться! Ну и, вроде как первый потомок, слава и почет!

– Я буду сильно переживать, если мы начнем размножаться, не имея медицинского образования, – вздохнул Ян. – Столько разных случаев знаю, когда все заканчивалось смертями. Если плоды наши застрянут, зелененькие не помогут. Вы что-то про город рассказывали, там, случайно, больниц не было?

– Не знаю, мы несколько домов осмотрели, – пожал плечами Макс. – Но топоры, пилы, инструмент – нам бы пригодился. Свой-то еще долго не появится. Кир, ты когда с железом решишь?!

– Ты мне руду найди для начала! Думаешь, это так просто? – насупился Кирилл. – Даже алюминий не получилось, как без специального оборудования?! Глинозема навалом, а где криолит взять, и в чем расплавить до тысячи градуса? Все опять упирается в домну, в топливо для нее, и не придумал еще, как горячий воздух подавать.

– Думай! Думай! Даже гуманоиды на тебя надеются! – подбодрил его Никола.

– Вот смотрю на них, и понимаю, вроде телепаты, космос освоили, нечета нам, а хуже нас! – философски подметил Ян. – Чем больше у цивилизации знаний, тем меньше его у народа. Все знают про железо, а откуда берется, не додумались поинтересоваться. Про радио знаем, про телевиденье, гуманоиды голограммные компы вспоминают, а с чем едят, а как работает, никто толком сказать не может! И так куда ни плюнь! Мы не стали знать больше, мы знаем меньше – предки наши по земле ходили, а мы нахватались всего по верхушкам. Даже ведь и оставит после себя нечего.

– Да ладно тебе! Продумаем! Не, надо в город идти, самое время, – твердо решил Макс. – Зря время теряем. Не иначе, год здесь сдвинут. Ребята! – вдруг вскинулся он, с незадачливостью уставившись на свои загнутые пальцы. – Новый год на носу! Мы ровно полгода здесь!

– Точно-точно! – разрешился от задумчивости Никола, возбужденно махнув руками. – Мы когда сюда пришли?! В конце июня! Июль, август – по лесу шатались. Две недели гнались за динами, еще три месяца балду гоняли, потом бомбу нашли… – он покрутил руками, подсчитывая на пальцах. – Две недели прошло, как мы ее в шахте прятали.

– Отчего это балду?! – не согласился Ян, удовлетворенно посматривая на минидеревню, в которой дома теперь смотрелись убого. На солнце папоротниковые и пальмовые листья высохли, оголив бамбуковые и хвощовые стебли, составляющие основу хижин. Саму деревню оградили частоколом и рвом, чтобы не заползали змеи. – Быт налаживали… Дураки мы! Надо было из камня строить!

– У нас цемент не прочный, первый дождь и нас этими камнями накроет, – не согласился Никола, взваливая на себя внушительных размеров мешок. – Честное слово, Кир, когда поднимемся хотя бы до цемента, дадим тебе звание «Отец Народа» и сделаем почетным гражданином.

– И закатаем в памятник! – рассмеялся Ян.

– Я-то вообще во всем этом ни бум-бум, простой русский крестьянин, – пожалел Макс. – По техникуму техник-электрик. А вы, – обратился он к Яну и николе, – чем в миру занимались? – поинтересовался он, возглавляя пеший строй.

Ян пожал плечами.

– Таксовал. Нет, профессия, конечно, есть, инженер компьютерных сетей, но здесь моя профессия без пользы.

– Может быть, в далеком будущем пригодится еще, будущее, знаешь ли, не за горами… – успокоил его Кирилл, обрывая на ходу орехи с голых ветвей орешника, сбросившего пожелтевшие листья.

– А я на заводе работал, пока не нас не закрыли. Москвичи по дешевке выкупили, сначала зарплату урезали, потом сокращения начались, а потом вообще закрыли, распродав имущество. А у нас там работать больше негде. Еще шахта была, но ее закрыли еще раньше. У нас что-то типа поселка.

– А на своем заводе чем занимался? – поинтересовался Макс. – Нам теперь все пригодиться.

– Детали строгали, какие закажут. А потом сказали: дорого! Далеко! Сказали – сельским хозяйством занимайтесь, мы вам кредит сто тысяч дадим!

Никола и Макс загоготали.

– А че вы ржете? Мало?

– Камаз, чтобы зерно или сено вывезти с поля – дешевле двух миллионов не купишь, комбайн – десять миллионов, трактор – три миллиона, он дороже камаза стоит, плуг, сеялка, культиватор, им цены нет, свои давно не производят, – объяснил Макс, тыча под нос Яна загнутые пальцы. – Скотный двор, сама скотина, чтобы польза была, а не та, которая ради забавы, горючее, удобрения, какие-никакие пестициды и гербициды. Предположим, все это есть. Обработать таким комплектом можно до ста гектар. Урожай, нормальный урожай – двадцать центнеров с гектара, если зерно сортовое. Закуп тонны – шесть тысяч. Сто умножаем на двенадцать тысяч – миллион двести тысяч. Через год вся эта техника начнет сыпаться. Окупаемости никакой.

– Ну так, мясо, молоко…

– А смысл? За что горб ломаешь? Когда цены поднимутся, как на сахар – вчетверо, тогда посмотрим! А деревянную соху пусть правительство само за собой таскает. Мы не рабы – рабы не мы! Оно нас в три погибели гнет, а когда мы ему про горючее, про кирпич, про металл, он нам что отвечает? У нас демократия! Свободный рынок!

– Нам-то что до них?! – рассмеялся Кирилл. – И пусть будет свободным и голодным, глядишь, одни олигархи останутся, остальные вымрут. Мы тут, они там! У нас своя жизнь, мы здесь как сыр в масле.

– Да как-то обидно, поимели нас, – расстроился Макс. – А случись завтра война, будут жрать друг друга – тыла нет, ничему не научились.

– Избавь нас от угрызений совести, мы тут ни при чем, – осадил его Кирилл. – народу по-моему, тоже по барабану. Он тихо сам собою…

Наконец, добрались до водопада. Горная река, слагаясь из множества мелких ручьев где-то на вершине тающего ледника, пробивала себе путь под скалами и через пещеры, вымывая непрочные породы. Воды сначала собирались в подножии, в огромной чаши пресноводного озера, возле которого визжали, пищали, рычали, мычали все птицы и животные, нуждающиеся в пресной воде. Дальше, рассекая надвое по границе живописной долины и непроходимых джунглей, прокладывала путь к морю, наполняя водой голубую лагуну, в который рыбы было столько, что ее ловили голыми руками, особенно во время отлива. Оставалась не только рыба, ракушки и прочая водная живность, но и заросли морской травы, которая затянула прибрежные воды моря или океана – это пока выяснить не удалось. И кто только не жевал ее утра до ночи! И динозавры, и жвачные млекопитающиеся, и морские коровы, и птицы всех мастей и видов, и ракушки, прилипшие к мясистым сочным листьям. Там было самое злачное место, где никто ни на кого не нападал, еды хватало всем. Весь мир сошел с ума, когда избавлял себя от такого богатства. Если дины собирались в лагуну, все женщины дружно вышагивали за ними, чтобы запастись солью и поискать в раковинах жемчужины. Иные были величиной с кулак, а створки раковин годились на блюдо. Сами же моллюски имели вкус превосходный. А к ракам и крабам даже подойти было страшно – мутировавшие в гигантов, они сами могли напасть на кого угодно, если зазеваешься. И не дай бог наступить на ската или кистеперую рыбу с мощной челюстью, которые часто путались в траве, или того же морского ежа, с ядовитыми иглами.

Мертвые люди и, против правил, полуживые дины с открытой пастью, позволяя мухам летать между зубами, валялись на берегу, даже не поднимая головы, когда Кирилл, Ян и Макс прошли между ними. Кто-то лежал в воде, остужая тело, погружая временами голову, чтобы и она охладилась.

– Нет, Кир, твой градусник не врет! – наконец, избавился от сомнений Макс. – Я еще никогда динов такими не видел!

– Эй, народ, кто есть готовить будет?!

Нард ответил ленивым молчанием, отмахиваясь от Макса, как от назойливой мухи.

– Оставь! Я по дороге орехами перекусил. Смотри, даже сырная плесень засохла! Пыль одна! Мартюши из своих домиков повылазили… – Кирилл поднял пару улиток, раздавив скорлупу.

– Это споры. Разлетится, к зиме снова нарастет. А мартюши высохли, наверное. Вон, сухая косточка внутри! Давай в воду бросим, посмотрим, оживет или нет?

– Надо бы как-то новый год отметить…

– Ты для начала их с места сдвинь!

– Эй, народ! Я говорит буду! – Макс встал на выступе скалы, которая примыкала к водопаду, позволяя воде себя обливать. – Ночью прохладнее будет, надо идти в город! А если зима ударит?! В смысле, дожди начнутся… Нас тут смоет к чертовой матери!

– Куда, куда? – уточнил ЯмаМуди, возлежащий в тенечке на сырых камнях, поросших мхом, то и дело посматривая на Орели, которой солнце и жара словно были нипочем. Разморенная Орели, чуть ли не просвечивая, распласталась на скале в такой неудобной позе, в которой не смог бы, наверное, никто кроме нее.

– К чертовой матери – выражение такое есть, когда никуда и в то место, куда никто не стремиться, – объяснил Никола, бесцеремонно хватая и оттаскивая за ноги двух с половиной метров гиганта. При своей худобе, ЯмаМуди был не слишком тяжелый, но со стороны выглядело зрелищно. – Я тут лежал, это место! – возмутился он.

– Вот уже и территориальные конфликты начинаются! – подняла голову Златка, переживая за Кирилла, который попытался сунуться Горгулю и Горгуле и нарвался на кулак внушительных размеров.

– Эй, крокодилы! Не надо по лицу хвостом! Вы мне яйца отдавили! – возопил Гром, когда два дина дошли до берега и внезапно с разбегу, как это делали все прочие народности, решили окунуться с разбега, не заметив его, вымазанного глиной и зарывшегося в прохладный сырой песок.

Прозвучали редкие насмешки и испуганный вскрик Северины.

– Народ! Вы оглохли?! Ночью надо выходит! Днем сдохнем! – продолжил митинговать Макс, застучав зубами. Вода, как это ни странно, была обжигающе холодной, не успевая прогреться, пока катилась по склонам.

– Ладно, заберу мои вещи, как зайдет солнце. Я иду с тобой! – успокоил его Сеня белый, который, как белый медведь, пожалуй, единственный мог высидеть в воде хоть четверо суток.

– Снежный человек – раз! Кто еще?! – грозно вопросил Макс.

– Все идут! Отвали! – прорычал один из динов. – Там на всех просторах пращуры резвятся.

– А ты че за всех отвечаешь? – возмутился Валидол. – Я бы остался! Там не прохладнее.

– Кстати, обрати внимание, ящер – я щер, щербатый, с зубами, с пастью, но разумный, – издал дин смешок, показывая все зубы. – Пращер, ну или, как вы произносите, пращур – пра щер, далекий предок – щербатый, с зубами, с пастью, разумный. Это мы вас учили и в люди вывели, обезьяны лысые! Сами вы бестолковые и бесполезные, гадить только научились… Мы, дубины, мигрировали бы давно, да жалко вас стало. У вас на словах одно, а в животе другое. У тебя например. Страх, когда вспоминаешь, что сама дорога туда и обратно месяца на четыре потянет. И другие так же думают. Но я решил, лень и страх нельзя поощрять. Если тогда зимы не было, а сейчас лето, то и там тепло.

– Глаза боятся, ноги идут! – успокоил Макс Валидола, успокоившись сам. – Народ, вечером выступаем в поход, а пока – всем спать, сил набираться!

– Нужен им твой поход! – рассмеялся Кирилл. – Им бы день пережить, да ночи дождаться!

Когда солнце скрылось за крайней горой, внезапно жизнь возобновилась. Кто-то вспомнил, что за весь день у него не было во рту ни крошки. Кто-то перебрался в лагерь, собирая вещи. Кто-то уже был готов, внезапно вспомнив, что два дня проведут в холодной пещере, правда, без света. Но дины и Сеня Белый прекрасно видели и в ультрафиолетовом излучении, и в инфракрасном, а Эльф видел не то, чтобы ауру, а нечто за ее пределами, но как самого человека. Так что для них, как бы ясный день. На всякий случай запаслись водой, едой, факелами, переживая, что не родился еще тот человек, который вырвал бы горящее сердце и повел за собой, и при этом не умер. Несколько дней в пещере уже никому не казались ужасными, особенно после того, как в одном из ответвлений нашлась, наконец, глубокая шахта, в которую сбросили установку.

Путь до пещеры не занял и полтора часа. Светила полная луна, ночь была на удивление светлой. Но пока шли, вдруг налетел порывистый ветер, и в низине вдруг началась паника. А через полчаса небо от края до края разрезала молния, как будто дав какой-то условный сигнал. Все живое вдруг зашевелилось, карабкаясь по склонам вверх, или быстро переплывая реку и скрываясь в джунглях, которые полегли, как высокая трава под ветром.

– Однако, шторм начинается! – заметил кто-то, заторопившись. – Если начнется дождь, нас смоет вниз! Нам тут не спрятаться!

– Мы почти пришли, – обрадовались впереди, посветив факелом остальным.

Прощались с уютной и такой родной долиной внизу со слезами на глазах. Здесь был Рай – и они оставляли его – надолго или нет, никто сказать не мог.

– Мы не были изгнаны из Рая, мы сами уходим! – пошутил Гоблин, ощутив необыкновенное чувство, когда свет молний, играя и пересекаясь, осветил ее и долго полыхал, словно давая им получше рассмотреть, то что твориться внизу.

– Смоет яйца, – заволновались дины, высматривая места кладки.

– Не, не смоет, – уверенно высказал мнение Эльф, внезапно рассмотрев долину по-своему. – До них волнам не добраться, а для потоков приготовлены обходные пути. Они тут миллионы лет яйца откладывали, опыт нажит. Зато черепашки безопасно доберутся до моря, они еще позавчера начинали единично выползать из песка. А сегодня весь день на них охота шла.

– Вот она, расплата за невинную кровь! – высказался кто-то из женщин.

– Ну чего стоим-то?! – одумался ЯмаМуди. – Вперед!

– Вы знаете, в пещерах вообще-то опасно! – вспомнила Ядвига, повернувшись ко входу лицом.

– Если здесь был берег моря, то сама пещера образовалась рекой, которая хорошенько промыла ее, – успокоили всех дины. – Где-то там лежит материк, который поднимал эти горы, а потом разошелся с этой плитой. Пещера была рекой в разломе, а после сверху ее накрыло лавой. Потолки ее из массивного гранита, а под ногами песок и галька. Там, на той стороне все еще болото, а раньше было огромное озеро.

– А куда же девалась река? – полюбопытствовали зелененькие.

– Да кто ж ее знает! – рассмеялся дин. – Пробила себе новое русло.

– Будем рисовать карты, разберемся! – пожал плечами Мальв.

Свое имя-кличку Мальв получил сокращенно от «Мальвина». Длинные его голубовато-белые волосы с синими прядями, которыми он сильно дорожил, и его голубая кожа рассматривались в качестве основного признака. С темноволосой и златокожей Златой они были полными противоположностями не только во внешности, но и в характерах. Златка всегда деятельная, остроумная, заводила в женском коллективе, а Мальв сам по себе, вел созерцательный образ жизни, подолгу бывая в одиночестве. Сначала, когда его замечали сидящим на самой высокой скале, пытались растормошить и привлечь к общественным работам, но спустя время, после того как он не изменил себе, от него отступились. Пожалуй, даже, как Гоблина Яшу, перестали замечать, предоставив самому себе. Но когда установилась жара, он, наконец, слез со своей скалы, оказавшись обычным нормальным парнем, внезапно проявляя интерес и к земному, иногда напоминая всем, словно бы упрекая, что за всеми делами забыл, когда в последний раз медитировал. И раздражался, если внезапно появлялась возможность посидеть на старом месте, а к нему уже привыкли и опять проявляли и любопытство, и назойливое внимание. Однажды Златку принародно спросили, как она умудряется вести хозяйство, кормить мужа, забираясь к нему на скалу, и при этом всегда быть довольной и счастливой, на что она отвечала: «Я всегда могу с ним поговорить, мы же телепаты! А то, что он видит – вижу и я. Мы всегда позволяем мужчине обращаться к Богу, познавая его в сравнении и в наблюдениях, а когда он отвечает – я это чувствую, мы как бы оба прославились. Мы ж не женаты еще, он и торопится познать Закон! А в еде он неприхотливый, – махнула она. – Чем накормила, то и ест!»

Пересчитались, на всякий случай, страхуясь веревками. Насчитали четырнадцать человеческо-гуманоидных пар, пять пар динов и трое – вечный соблазн для женского пола и украшение для мужчин. Особенно Гоблин, которого каждый видел, как хотел. Многие уже зевали, пытаясь договориться и остаться на ночь, чтобы выдвинуться в поход с утра. Макс и дины оказались непреклонными.

– Вы целый день спали! – разошелся Макс не на шутку.

– А если зима наступит раньше, чем мы вернемся?! – не сбрасывая со счетов непостоянство климата, выдвинули обоснование дины.

– Если мы так будем пререкаться, и за год не доберемся! – поддержал Макса Кирилл.

– Вы хоть дорогу-то помните? – поинтересовался Болид. – А то у вас память, как темная ночь, не разбудить.

– У нас карта есть, нам только до того района добраться, – обнадежил всех Макс.

– Ну, тогда, чего мы ждем? – ввернул кто-то, первым скрывшись в темноте.

Путь до города занял не два месяца, как предполагали, а все три. На крутом склоне вдруг обвалилась земля, и половина группа, в основном дины, скатилась вниз на острые скалы. Все остались живы, но раненых было много. Пришлось задержаться на две недели. Зеленые не отходили от больных, растрачивая свою зелень, которая, оказывается, приводила в чувство и динов. Впрочем, их раны и так затягивались очень быстро. На второй день они уже не заговаривали о смерти, и даже шутили, вспоминая, как прощались друг с другом и со всей группой. Дальше двигались осторожно, предпочитая не рисковать.

Дины были правы, все те животные, которые ушли из долины, перебрались на эту сторону гор. Леса кишели зверьем, который объедал молодые побеги, прореживая джунгли, и обжирался друг другом. Между хищниками борьба за выживание велась не на жизнь, а на смерть. Через раз побеждали и те, и другие. Сила млекопитающих была в ногах, тогда как ящеры брали зубами. Травоядные и те и другие паслись в общих стадах, рассматривая друг друга, как передовую позицию. Млекопитающие, те же быки или сумчатые, снабженные рогами, копытами и в некотором случае зубами, могли дать такой отпор, что хищники и близко боялись подойти к стаду, что было, несомненно, замечено неуклюжими динозаврами, ноги которых, подобные столбам, не позволяли им быстро передвигаться, особенно детенышам.

– Значит, где-то там дальше горы заканчиваются и переход, – сделал предположение Кирилл, наблюдая за животными. – И мигрируют они не только в долину, но дальше, она тянется на многие десятки километров. В прошлый раз их было вчетверо меньше. Наша долина не вместила бы и сотую долю их всех.

– Надо полагать, – согласились с ним. – Если горы поднимались плитой, то они могут иметь протяженность, как у нас в Перу. Надо бы организовать экспедицию.

– Для начала изобретем бумагу, карандаши и ручки, потом приручим животных, на которых можно летать и ездить, вот после и организуем! – наотрез отказалась вторая часть группы.

Многие зверели, оттого что ноги были стерты в кровь. Грымз, Горгуль, Гром, Болид и Сеня Белый вообще шли босиком, поделившись обувью с теми, кто босиком не мог. И когда, наконец, вдруг открылся холм и столбы в виде вышек, Машка вскрикнула, показывая вперед себя пальцем.

– Мы пришли! Мы пришли! – святая половина группы бросилась визжать и обниматься, испытывая невероятный подъем.

Мужская часть молча топала вперед, посматривая на женскую свысока и снисходительно, но и они прибавили шаг, предвкушая еду, безопасную постель, и все то, о чем рассказывали Кирилл, Макс и Маша.

Но сам город поразил воображение даже динов, когда открылся взору. Огромные дома, со множеством колонн и статуй, утопая в цветах и зелени, встретили их не просто тишиной, а смехом и радостью открытых улиц и гуляющих по нему людей и инопланетян.

– Мне что, сниться?! Ущипните меня за ухо? – эхом прозвучал голос Кирилла, который разевал рот так же, как остальные.

– Стойте, мы же спим и видим сон… Макс, ты же говорил, он мертв…

– Я не знал, я, правда, не знал, что тут… Мы где, в прошлом, или в будущем?!

– Ой, Кирилл, там моя дверь… – Златка ткнула в зеркала, установленные в ряд перед городом.

До зеркал бежали почти бегом, остановившись напротив дверей, в радостно-возбужденном состоянии.

– Над нами издевались? Или мы сами лоханулись? – уставился на зеркала Макс, пытаясь сообразить, чтобы это все значило.

– Пока не проглочу хоть одного, не поверю! – взревели сразу трое динов, топтавшиеся на месте.

– Может, кого-то оставим сторожить зеркала? – на всякий случай подсказал Рум. – А то унесут, как в прошлый раз!

– Ну, еще не хватало, чтобы мы тут потерялись! – тряхнув головой, не иначе, все еще считая город наваждением, проговорила Лейла, отпуская руку Румины.

– А мы их с собой прихватим, – предложила Горгуля. – Пусть только попробуют! Ребята, берите мое, оно выходит в такую комнату, в которой таких зеркал тысячи три…

– И наше… И наше… – прозвучало с нескольких мест.

– Мы что, должны были дождаться вас или собрать и вернуться? – раздражаясь, чего с ним уже давно не было, рассвирепел Макс.

– Да ладно, брось! – остановили его, испытывая те же чувства. – не плохо же провели время!

– А меня сразу в армию заберут! – вспомнил Кирилл, упав духом. – Зря поверил коту. Если увижу, я ему уши надеру!

– Нет, надо разобраться, что там, в конце концов, произошло… – вдруг словно бы очнулся Ян. – Я им кто?! Меня чуть из квартиры не выписали, похоронить собирались…

– Нам зла на них держать не стоит, – остановила его Ядвига. – Ян, это мое лучшее время и с тобой, и со всеми. Ребята, я вас никогда не забуду!

Ядвига вдруг зарыдала, по щекам ее потекли слезы.

– Да мы все не забудем! – ЯмаМуди, обнимая Орели, достал из ее кармана носовой платок, подавая Ядвиге. – Ну, скоро вы там?! – бросил он динам, которые под чутким руководством Златы пытались вынуть из земли зеркало.

– Не выходит, – пожаловался один из динов, оставшийся в стороне. – Крепко сидит. Боимся, сломаем.

– Да бросьте вы его! – рассмеялся Никола. – Ну, уберут, будем жить дальше! Надо же, я завтра собирался тут как следует поживиться…

– Мы все собирались! – угрюмо произнес пришибленный многолюдностью города Болид. – Ну а вы, зелень, чего молчите?!

Четверо зелененьких пожали плечами, продолжая рассматривать город.

– Там флаг Семиреченской академии… – один из них ткнул в тот самый дворец, до которого Кирилла, Макса и Машку проводили Стражи и шаровые молнии.

– Ну что мы стоим-то, рты раззявили… Пошли, что ли? – перекосило Эльфа. – Я буду бесконечно рад, если вернусь домой, и не расстроюсь, если останусь тут. Я привык!

– А я вот смотрел на вас на всех, и понимаю теперь, как высоко может лететь человек, даже если он не птица! – рассудил Мальв, подбирая свой рюкзак. – Можно рассуждать о Законе, а можно видеть его, чувствовать, как проникает во все сферы бытия.

– Да бросьте вы эту дверь! – пренебрежительно скривился Макс, заметив, что дины все еще пытаются вырвать ее из земли. – Нам ясно дали понять, вот вам дверь, а вот порог! Стыжусь ли я себя, когда в груди моей огонь горит отверстый? О нет, я в гневе нахожу мучителям мученья, которые воздвигну сам…