Текст книги "Черная книга колдуна"

Автор книги: Анастасия Вихарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

– Что-то я затупил… – встряхнул головой Кирилл. – Мне надо черепную коробку раскроить, чтобы это понять…

– С первого раза мыслить масштабно ни у кого не получается, – успокоил кот снисходительно. – Попробуй понять, отчего стало возможно существование твоего пространства в пространстве?

– Да хрен его знает! – признался Кирилл.

– Сознание человека материально, оно не может существовать вне пределов вселенной. Но! Пространство человека покоится на двух землях – и даже мертвое сознание валяется где-то там, среди полонивших его произведений тьмы, пока Род не вынет его. На чаши весов ложатся дела человека, а не вера. Да, ваше пространство не такое объемное, чтобы вместить вселенную, но вполне способно вместить мечты и воспоминания. Если поле чистое, каждый ваш образ несет в себе свойства физического объекта – вкус, цвет, запах. Грязь поднимается чувствами, которые обращаются к человеку из среды его самого, толкая на безумства.

Ты, если рассматривать тебя, как дух (сознание) и душа (матричная память), пространственный червь – с головой и хвостом. А на тебя наложен еще один червь, твоя ближняя. Дух ее (сознание) там, а душа (матричная память) у тебя в руке. Ближняя твоя – опора, дом, левая твоя рука. И ты для нее. И все это применимо ко вселенной и к Богам. Матричная память – Корова Земун. Сознание в разрезе одной половины – Перун и Валес. Здесь Жизнь, Смерть, Существование. А там три свода, которые могут быть, а могут не быть – Горыня, Дубыня, Усыня. Тело твое здесь живое, ты чувствуешь его, как Дива-додола, заключен у тебя с нею союз до конца твоих дней. Там – темный лес и Баба-Яга. Не Великанша Усоньша Виевна, но оно не принадлежит тебе. И союз ее с Валесом, который в Царстве Пекельном. Для тебя оно подземное царство, ты можешь смотреть на него через внутренность свою, и через матричную его память, которая открывается у тебя змеями или водами небесными.

Несложно догадаться, что ваше пространство развернуто поперек того, в котором вы существуете. Само по себе пространство не таково, как люди привыкли его видеть.

Вот ты, а вот та, которая носит в себе твою матричную память. Вы с нею одна плоть, одно пространство, и ты видишь ее, а она тебя.

Как же можно измерить ваше пространство?

Ты и ближний твой, как червяк с двумя головами – и обе головы в Поднебесной вселенной. Вместе вы человек, подобный Богу, а порознь половина человека. Встретились – и замкнулся круг. Каждый из вас, как царь, закрыл себя со спины.

Так два царства Небесное и Поднебесное, и далеко, и близко. А голова у того червяка одна, в любом месте он видит себя и чувствует, и смотрит на себя со спины и с той стороны, и с этой. Вселенная не делится на половины, она целое. Умерла твоя половина, сбросила с себя оковы телесные, и где она? На пути в Царствие Небесное. И не видит, заслоняют его Горы Рипейские, которые выросли их перьев навских птиц, преграждают путь василиски и грифоны, и нет пути, все дорожки заколодели, замуравили. Все змеи против нее поднимутся и утащат в Бездну – и умрет. А полезла бы в те горы, нашла бы золото, оставленное птицами яви, подняла бы, пришла бы в сад Ирий нарядная и богатая. Но ума у человека нет, Закон надо знать, чтобы перепрыгнуть горы те, и силу, чтобы сразится со змеями. Но прокладываю – и оттого тебя тянет в горы. Да только не те это горы. Не поймешь – хуже Поддонного Змея встанешь на пути ближней своей. А разберешь, что к чему, и поднимут ее две земли, как два крыла, и понесут. И станет твоя душа твоим крылом, а сам ты другим. И будете на глазах у Рода, любимые дети у Сварога. А нет, потянет за собой в Небытие.

– А я че, как должен?! Ее уж и на свете-то нет! – расстроился Кирилл.

– Положишь в сердце знание, закроешь змеев, куда она денется?! Если истинно твое знание, оно на каждую мелочь отзовется. Вера – это самообман, а знания – они как свет, пронзающие тьму. Вот, например, верит человек, что есть Бог, а не знает, что Он, кто Он, как устроен. И мечется Ближний – и тут кровь, и там, и здесь правит зло, и там объявило себя Богом. И понимает: вот он путь подняться до Бога. И так слепая вера год за годом творит Зло. А если знание, то не слепо бредет, судит справедливо, видит врага и знает, как наступить на голову его, чтобы Добром победить. Добро – оно тоже обоюдоострое. Если не по Закону, срубит обе головы и будет как Зло. Боги не злые, они Закон – и стонет человек, избивая сам себя.

– Я понял так, что я Небесное в Поднебесном, с прицепом, на который смотрю, как Род смотрел бы на Поднебесную. Что-то я затупил…

Кот рассмеялся.

– Теоретически, в математическом выражении, человек есть А+Б=1. А-Б=0. Отсюда следует, А и Б могут быть только 0.5, половина от единицы. Но, если рассматривать половину от единицы, как целое от числа, выраженное сознанием, то вас двое. А и Б.

Для вселенной теорема будет выглядеть так: В=А+Б+в, где В – Бездна, А – Царство Небесное, Б – Царство Поднебесное, в – то что осталось от Бездны, когда из нее вышли А и Б.

Отсюда следует, что все эти значения не равны и стремятся к бесконечности.

Самих же значений, если брать как целое от числа, выраженное Сознанием, равно единица. У Него нет родителей, Род родил себя Сам и произвел все те действия. Он целое, прочие Боги частное от целого. Они не Сознание, но под Сознанием.

– Это все теория, а где практика? Чтобы глаза зрили, а руки щупали?!

– Ты не гони вперед батьки в пекло! Боги тоже слагаются из частного. Род равно Сварог плюс Макошь. Макошь равно Доля плюс Недоля. Сварог равно Финист плюс Рарог плюс Серая Уточка. Серая Уточка равно Явь плюс Навь. Навь равно… Сам понимаешь, что одно вытекает из другого, и в конце концов, все перед глазами, а то, что посмотреть нельзя, открывается в тебе, как твоя вселенная. Ну так вот, Между двух земель ходит Святогор, объезжая Вселенную дозором, Мать Земля еле-еле носит детинушку, а Сыра Земля так и вовсе не может держать.

– А Земля не одна? – удивился Кирилл.

– Одна, да не одна. Из сырой земли Сварог слепил Землю-матушку, мать-кормилицу. Обогрета она Красным Солнышком, лицом Рода небесного, запеклась она сверху корочкой. Три свода в ней, три подземных пекельных царства – Усыня Змеевич, Горыня Змеевич, Дубыня Змеевич.

– Так, стоп! Получается, в Небесном царстве нет Земли-матушки? Там Лада-матушка и три свода – Леля, Жива, Марена, сестры Перуна. А Корова Земун, если она ест траву в Царствии Небесном и туда же течет ее молоко, впадая в озера сметанные, а стоит на Сырой Земле, которая уже не совсем земля – матричная память Царствия Небесного?

– Правильно! – порадовался за Кирилла кот. – Образно выражаясь, попал пальцем в Небо. А у Сырой Земли памяти матричной нет, ее заменил Дажьбог, сын Перуна и Роси. И Жива, дочь Сварога и Лады-матушки. Вдвоем стерегут Землю-матушку от полного омертвения, решают, каким зверьем, какую планету заселить. Если приложить на человека, то вот она, одна ментальная земля, правая – Перун, на которой растет твое сознание. А вот другая, левая, – та, которая родилась от Коровы Земун, твоей матричной памяти – Валес. Через него пьешь молоко. Жизнь твоя скрыта от ближнего, но вы подножие ног друг друга. И помните, и ищете по свету, как любой человек, который ждет единственную или единственного. А почему? А так устроен человек, что и он ходит под Дажьбогом и Живой, если Дажьбог не распят Кащеем – сыном Сырой Земли и Вия Подземного, и Мареной, которая здесь невеста Дажьбога, а там царица и жена Кащея.

– Что-то я снова ничего не понял, – Кирилл наморщил лоб, пытаясь сообразить.

– Ладно, пойдем другим путем… – вздохнул кот. – Мирка сильно любит Сашку?

– Не знаю, нет, наверное. Он-то уж точно о ней не думает.

– Правильно, их Дажьбог распят по обе стороны, и по обе стороны – бегает от Кащея зайцем Ярило пахарь. Ярило пахарь – животный ум, который вперед сознания думает, но не осознает. Он могуч, но чудовищно беззащитен – и поддается дрессуре. Боится плетей и себя и тебя продаст за пряник. И при этом он себя не помнит. Ему что Кащей, что сознание – все едино. Все сделает, лишь бы не били. Но именно он дышит, лечит, справит нужду, отринет руку от огня, закроет глаз, если в него тычут. Он пашет землю, и оттого в почете, без Ярилы человек не проживет и пару минуточек. Александр передал землю врагам, и заполучили Ярилу, через которого наступили на все имущество Александра и на Мирку, ибо они два в одном. И Миркина земля не плюет во врага, для нее Штерны и мука смертная, и зависть черная – и помощи от земли нет, перекрыт доступ к информационному полю. Для Александра они свет, и для нее Боги, Мирка видит только их сильную сторону, а когда понимает, что Ирина Штерн тварь без совести, понимание ее не проходит в землю, потому что земля ее камень, и камень этот сама Ирина и все те, кто славит ее. Голос ее живой, но он слаб, она не может посвятить себя двадцать четыре часа в сутки одной мысли. А если будет, то Бога в себе не увидит, там боль, там ужас, которые выйдут навстречу, чтобы сразиться.

– Веревка на шее, – пробормотал Кирилл. – Веревку чувствуют они оба. И головная боль.

– Вот именно! Таким камнем ложился в землю Симон Петр, который раздирал человека надвое, поднимая над ними Новый завет и Спасителя.

Ярило – сын Сырой Земли и Рода небесного. Он во много раз сильнее Кащее, но трусливо бегает от него, если не найдется тот, кто поборет врага и спасет его. В сказании это были Великанша Усоньша Яга Виевна и Валес.

Не странно ли, что Валес, сын Коровы Земун, не пьет молоко своей матери, женат на дочери подземного Змея, живет в избе на курьих ногах за речкой смородиной, берега которой усыпаны костями человеческими, а когда случилась битва между силами Небесного и Поднебесного царств, выступил на стороне подземного пекельного царства? И бился не с кем-нибудь, а с Перуном, тогда как Волх, сын Змея, Финист сокол, наоборот, переметнулся к Богам небесным, и дрался с Поддонным змеем.

А произошло это, оттого что царство поднялось на царство. И те силы, что встали за Ирий-сад, Боги Небесного Царства, а те, что поднялись на него, Боги Царства Поднебесного.

И Мирка могла бы излить гнев на брата твоего, за то, что молится на Кащея. Ярила-пахарь – левая сторона человека, Перунов хвост. Поднялся Ярила из Земли сырой, но Сын Рода небесного – пашет землю, как левая сторона правую, наделяя человека свойствами абстрактномыслящего существа. Но если ему немного помочь Дажьбогом, сыном русалки Роси и Перуна, та сила, которая привечает людей и поднимает человека как ближний, Ярило и Валес выставят Кащеиху на раз-два-три.

Все проявления Бездны – это силы, которые стремятся вернуть Поднебесную в состояние Бездны. Кащей – одна из них. Мертвая голова, на которую равняется Поднебесная, если сознание не работает должным образом. Альтернатива – сама Мирка. Но для этого она должна разобраться и с той и с другой матричной памятью, объявив вне закона и пряники и плети и иже с ними всех змей кащеевых.

– Так, стоп! Если у Поднебесной нет сознания, откуда голова?

– Твоя половина умерла, сознание ее или спит, или вынули его в тот же год, а матричная твоя память функционирует и поднебесная приветы шлет – какой головой?

– Кащея? – остолбенел Кирилл.

– Примерно так. Сама земля имеет некоторую способность мышления. Без «я», без определения своего состояния. Предположим, ты на операционном столе под наркозом, боли не чувствовал, саму операцию не помнишь – а земля приняла боль и слепо хранит каждое брошенное в нее слово. Как приказ. И выставила то и другое на ту сторону. Поднебесная на восемьдесят процентов состоит из Бездны, Род приглядывает за нею, но там он как само Небесное Царство, здесь парит, как Дух. И ты паришь над землею ближнего, и Мирка, и Александр над нею. И украшает Род Подвселенную, и дает ей жизнь, насколько это возможно. Но попробуй-ка из своего тела почувствовать тело своей половинки, заставь его нарастит новую руку или ногу! Там, сам в себе, Род неуязвим, а здесь пришел Сын Человеческий – и нет Рода, люди войну Ему объявили, не подойти к человеку ни слева, ни справа, разве что демона поднять, чтобы кровью захлебнулся. И идет человек на убой за Сыном Человеческим, как враг самого Рода Небесного.

– А Марена, а Жива? Как, например, смерть могла стать сводом?

– Обыкновенно. Терем ее без окон, без дверей. Немногие в Царствии Небесном могут к ней попасть. Из гостей у нее бывают лишь Кащей да три свода пекельных сватами – Усыня, Дубыня, Горыня.

Кирюша, думай медленно, но глубоко…

Три свода поднебесных обращаются к своду небесному пойти замуж за Кащея, который сам по себе нечто из Бездны, но поднимается Сырой Землей…

Сам по себе Кащей один из Богов, как Сварог, как Макошь, как Корова Земун… Это не просто образ Ирины, который маячит перед оком Александра. Человек не может иметь о нем полное представление, взглянув только на себя. Штерны – люди, их можно рассматривать так же, как Александра, Ирину, тебя. Тогда как вселенский Кащей это та сила, которая возвращает Подвселенную в состояние Бездны, придавая ей вид застывшего камня. Все процессы Подвселенной происходят вопреки Кащею, и не заступись за нее дажьбог и Жива, она давно вернулась бы в то состояние, в котором пребывала, когда плавала Серая Утка. Да, он следствие, а не причина, но нельзя забывать, что иглы ее, на которые она прядет, имеют начало и конец. Причина начала – Сварог, причина конца – Кащей бессмертный. Но он же и держит Утку в заточении (не простую Утку, из чрева ее вышли многие Боги Яви и Нави!) – в зайце, в сундуке, на дубе, на камне Алатыре, на острове Буяне, далеко в море-океане. А если вынуть из нее то яйцо со смертью кащеевой, возгорится по всей Подвселенной великое пламя, которое достанет сада Ирия.

Что, собственно, произойдет?

Из Бездны поднимутся воды – новая (темная) первоматерия, смещаются с водами небесными – и будет еще один взрыв с образованием новых звезд и галактик. При этом взрыв произойдет не из одной точки, а повсеместно, во многих местах, куда укажут Боги. Для Небесных Богов – это праздник, они пируют, для Подвселенной – смерть и начало новой жизни, в которой нас уже не будет. А произойдет это снова, когда они решат, что закончилось горючее, раздвигающее пространство Бытия, или когда жалеть станет некого.

В Подвселенной Смерть – жена Кащея. Сидит Марена в тереме, который подперт костями человеческими. Человек занимает во вселенной незначительное место, кости его свалены у речки Смородины, и немногим дано подняться в Ирий-сад. Страшно ей? Нет, объявила себя царицею, и первым делом подает чашу хмельного вина, от которого Дажьбог не может отказаться, и пьет, и падает беспробудно. Марена, Мара, она не только смерть, она иллюзия, обман, морок. С дурной славой, все Боги знают, насколько она коварна и искусна. И это свод небесный, где правит Явь и только Правда. Марена дочь самого Рода небесного и Лады-матушки. По ней сохнет Дажьбог, поручкавшись с самим Кащеем!

– Ну и? И зачем она им понадобилась?

– Да нет ничего проще! Не угодил Роду – и переехал к Марене, а там и до Кащея рукой подать. Все, что существует в Небесной и Поднебесной, становится Небытием, когда к Марене его отправят. И прятаться бесполезно, она и на Земле и на Небе. На земле, к тому же, еще быстрее отобьет печень и почки. Там она свод, а здесь вся Поднебесная под нею и три свода под каблуком. Три свода Небесных не то же, что своды в Поднебесной. Здесь это физическая, астральная, ментальная материя, а там Жизнь, Смерть и на Радость Батюшке. А Жива приходит через Дажьбога – тот, что Перунов хвост. Не Царица она, всего лишь гость, которую легко прогнать. Так же легко, как планету Земля – пустынею. Не сохранил человек мамонта – ушел с земли, пожрал всех дронтов – не увидит больше чудную птицу, не угодил бизон человеку – облил себя бизон слезой и откинулся, отбросив рога и копыта. Марена не умеет родит живое, но с удовольствием закусывает им.

Так вот, – напомнил кот. – К тому, с чего начали…

Все ужасы, которые происходят в Поднебесной, в Небесах кровью запекаются на губах Лады-матушки. Сварожий круг – это когда все, что здесь происходит, Валесом поднимается на Небо. Это не то же, что молоко Коровы Земун. Это бессознательность Подвселенной. Жизни в Подвселенной так мало по той причине, что все, что творит человек – несет в себе такую бессознательность. Он не клетка организма, он червь, проклятый Небом. Человек подобен Богу, который или противостоит Богам, или поднимает их. По делам его будут судить. И никто не примет во внимание, что он не знал, ибо для Бога само незнание является грехом.

– В смысле?

– Осознанная жизнь и все что в ней записаны в матричной памяти, а образы, которые приходят от нее, и будет молоко. Ближнему не достать его. Оттого и не ведают люди, что творится в Царстве Пекельном или в Царстве Небесном. Это с какой стороны посмотреть, каждый человек и то, и другое. Разве что угнать коров, когда матричную память ближнего перекрывают своей бессознательностью – ведут Сына Человеческого, чтобы плюнул и помазал глаза борением, покрывая тьмою правую землю ближнего. Бессознательность человека кровью запекается на челе ближнего, открываясь людям всеми царями, которые вошли в него. Так и все дела земные на Небе ведомы. Человек жив не любовью Богов, а их долготерпением. Что для Рода две, три, пять тысяч лет? Пока обходится малой кровью, но надолго ли его хватит? Как незрима смерть, так незрима и жизнь. Люди не замечают Живу, пробегают мимо, не дают ничего взамен, кроме суеты и безразличия к другим ее проявлениям. Но ведь и она Небесный свод. Жалость Рода недолговечна, придет гнев, откроются воды вешние. Бездна и далеко и близко, она повсюду.

– Все так сложно… – обескуражено признался Кирилл. – Пока объясняешь, вроде понятно, а самостоятельно думать не получается…

– Все мифы и легенды лишь отголоски знаний Семиречья, первых людей после Потопа, – рассмеялся кот. – И библия. И египетская мифология, и греческая, и индийская. Моисей вышел из Египта, в котором знания хранили тысячи лет до него. Уже тогда неполные, усеченные, обращенные на человека. Хаос, Нун – Кромешная Тьма, Бездна. Атум, Птах, Ра – Род. Тефнут-Маат – Лада-матушка. Птица Вену – Серая Уточка. Шу, Око – Сварог. Геб – Поднебесная. Нут – Небесная. Их дети: Осирис, Нефтида, Исида, Сет – то же, что Перун, Леля, Жива, Марена.

– И что? Хочешь сказать, что где-то есть то, что осталось от них?! Я имею в виду Семиречье.

Кот что-то промурлыкал про себя, лукаво покосившись на Кирилла.

– А почему нельзя дать это людям? – испытывая праведное возмущение, отстранился от кота Кирилл. – Если их знания и сокровища лежат, зарытые в землю, то какой в них смысл?

– И через пару лет мир погибнет, – рассмеялся кот. – Хранители хранят не сокровища Семиречья, они оберегают мир от гнева Богов. Пока есть тот, кто радует их, Боги не торопятся. Вот Мирка, а вот Александр. Зная, что они несут душу друг друга, после бедности их, после травли, не захотели бы друг другу отомстить?

– Не сомневаюсь, Сашка постарался бы освободиться от Мирки в тот же день. Мирка… Мирка не знаю… Сначала постаралась бы разобраться, а потом, наверное, тоже возненавидела бы. И что? При чем здесь два идиота, которые чего-то не поделили? Мир состоит не только из них.

– Вот именно! Хранитель обращается к Богам небесным как Дух, который чтит их. И слышат, и посылают в ответ и мудрость, и заботу, и твердую основу, на которую мог бы ступить человек. Она проливается дождем на всех. И тот кто может ее понять, раскроется. Кроме того, Хранители поднимают народ снова и снова, после каждой атаки темных сил. Вот Мирка, вот Александр. Пришел враг, обратил в рабов. Свет не доходит до них, кости их изъедены червями и подпирают крепость тварей из Бездны, которые поднялись из земли, как Кащей бессмертный. Враг не оставил им ничего, что могло бы натолкнуть их на мысль о самих себе. Как им выйти на волю? А как выйти на волю их детям? И оставляют Хранители повсюду семена разумения. Тот, кто жив еще, выйдет из ямы.

– Ты хочешь сказать, что я не один?

– Что бы ты сделал один? Больше скажу, есть Хранители, которые от рождения и до смерти не поднимаются на землю, чтобы чудовища не прервали их род. Они живут свободно и радуются, что весь мир открыт для них. Или, представь, что тебя выследили и убили, кто заменит тебя? Да, люди стремятся к обществу свободы, демократии, порядочности. Но тщетны их усилия, они воюют с ветряной мельницей. Человек, одержимый демоном, не остановится ни перед чем – это фанат, который во имя идеи и чувства, подобного тому, что ты убрал, убьет родителей, поднимет руку на ребенка, нападет на человека. Мертвые не думают, они исполняют приказ, который поднимается от земли. И скольких остановит мысль, что ты Хранитель? Ты самый страшный враг, который знает их секрет, и знает, как обойти его.

– Я что, должен молчать? – сообразил Кирилл.

– Вот именно! Ты не сможешь пройти через дверь, если кому-то станет известно, что ты Хранитель, ее закроют для тебя.

– А когда я смогу приступить к своим обязанностям?

– Когда твое пространство станет как пространство вселенной, чистым. Сможешь проходить сквозь стены и камень, – уверенно пообещал кот. – И даже расстояние перестанет для тебя существовать.

– Круто… Не, у меня не получится, – скис Кирилл.

– Не сможешь, значит, буду искать другую кандидатуру, – тяжело вздохнул кот.