Текст книги "Капкан Хранителя (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Тай поднялся на ноги:

– Спасибо, конечно, командор, но такие беседы не по мне. Если хотите рассказать, что я, по-вашему, чувствую…

Данан вскочила одномоментно и оказалась с мужчиной лицом к лицу. Чтобы дистанцироваться от чародейки, Тай тут же приосанился и сложил руки на груди.

– Я рассказываю, что я чувствовала, когда была на вашем месте.

– Вы не были.

– Уверены? – Данан взглянула искоса, чуть повернув лицо в сторону и выгнув бровь. Сумрачные тени костра ложились на лицо женщины причудливыми знаками, и Тай, завороженный, никак не мог отвернуться. Из-за особенности освещения обычно серебристые отсветы глаз командора сейчас куда-то делись, и Тайерар, сглотнув, обнаружил, насколько глубок в них изумрудный оттенок.

Данан расценила молчание мужчины по-своему.

– Вы правы, в вашей ситуации до Калагорна я точно не была. Но то, что происходило с нами после прибытия в эту крепость в чем-то схоже. Давайте представим, что я просто хочу пожаловаться на жизнь, а вы, будучи достойным и порядочным мужчиной, просто любезно предоставили плечо слабой женщине. – Данан осторожно коснулась предплечья одной из сложенных рук, шепнув: – Пожалуйста, капитан. Выслушайте меня.

Сердце гулко ударило – в ребра и в голову.

«Это началось еще там, – сказал ему внутренний голос. – На лестнице. Где ты не пожал ей руку».

Тай смотрел напряженно, намеренно сводя брови и поджимая губы. Он кивнул до того кратко, что Данан подумала, будто померещилось. Тем не менее, женщина потащила его вниз, снова сесть у костра, и Тай не сопротивлялся. Что ж, уже неплохо.

Усевшись, капитан всем видом дал понять, что он слушает, поэтому нечего затягивать с началом. «Можно подумать, ты куда-то торопишься» – мысленно усмехнулась женщина. Прочистила горло.

– Я вам уже говорила кое-что о своем браке. Что, в целом, из-за него я покинула Цитадель Тайн и оказалась в Смотрителях Пустоты. Видите ли, капитан, – Данан запнулась, сделав паузу, – мой брак продлился недолго… – отвернулась от собеседника, почесав под левым ухом. Тай захотел крикнуть: «Вечный, могла бы вообще ничего не говорить! Я не просил!», но в то же время осознал, что впервые видит, как командор нервничает. – Сутки или около того, – продолжала чародейка. – В ту ночь… ту самую, ну, знаете, – женщина потерла горло и прокашлялась, – мой муж…

Тайерар понял, что не хочет больше наблюдать, как она мямлит, и помог:

– Был жесток, я понял.

– Он был не один. – Резко возразила командор. – Совсем не один, – добавила сиплым шепотом. – А на моей руке красовалась ордовирная колодка, с которой невозможно высечь и магической искры.

«Мямлит или мучается памятью?» – спросил Тайерар сам себя. Он испытал желание извиниться, что не так ее понял, но сообразил: извиняться-то не за что.

– Редгар вытащил меня… прямо оттуда и отвез назад в Цитадель. – Данан ловко откупорила меха и сделала несколько глотков. Да, так получше. – Этот брак был выгоден и моему отцу, и моему мужу Мареллу. Один получал прииск, другой – наследственный титул. Не августовский, конечно, но наследуемый. И мы понимали, что моего исчезновения так не оставят. Марелл явился в Цитадель Тайн, и у Редгара не осталось выбора, кроме как призвать меня в орден. Взяв на себя при этом всю ответственность.

– Я все еще жду ту часть, где, как вы говорите, наши пути схожи…

– Не перебивайте, капитан, – попросила чародейка. Тай немного удивился, метнув на собеседницу краткий взгляд. – Мы прибыли в Калагорн, провели обряд, и двинулись на юг, к Эйесскому морю, потому что король Драммонд созывал войска для битвы с парталанцами. Они тогда только высадились на берегах.

– Я помню это время, – сообщил Тайерар. Данан вздохнула, но не стала делать замечаний, что просила не перебивать.

– Тогда меня мучали кошмары – или терзал первый шепот архонта, или снились те… мужчины. Из-за этого я не давала остальным в лагере нормально спать, беспокоила дозорных и все такое. И Ред принял решение поселить нас с Диармайдом в одном шатре. Дей был не рядовым, а лейтенантом, так что я оказалась его единственной соседкой. Сейчас я понимаю, что решение Редгара было единственно верным: я больше не тревожила десятки в военных палатках, я находилась под защитой доверенного лица командора, я находилась при мужчине, и это как бы отбивало от меня все прочие протянутые руки мужланов, желающих породниться с кланом Таламрин. И при всем этом я оставалась с парнем, в котором Редгар был уверен. Тогда, правда, – усмехнулась Данан, опустив взгляд, – мне это казалось издевательством. Причем намеренным.

Данан снова вдохнула и шумно выдохнула.

– В лагере мы надолго не задержались: Редгар оставил там почти весь орден под командованием констебля, а меня, Дея и Борво взял, чтобы наведаться в Талнах и сообщить Первому Смотрителю все, что знал о надвигающейся Пагубе. И, как вы понимаете, я осталась в походном странствии в компании трех мужчин, от присутствия каждого из которых хотела провалиться сквозь землю. Понимаете, как все было? Меня выперли из Цитадели, не спросив, и таскали туда-сюда, как, вам кажется, сейчас судьба таскает вас.

Данан затихла, взглянув на мужчину, и Тайерару показалось, что вот сейчас она позовет его по имени. Чародейка в самом деле хотела, но остановилась – не стоит усложнять все еще сильнее.

– Капитан, поверьте, – доверительно шепнула женщина, – если все в жизни сметает буря, и вы не знаете, как из нее выбраться, порой не самое плохое доверится тому, кто уже пережил свою собственную бурю. Идти по чужим ориентирам в такой ситуации – это не слабость. Это всего лишь значит, что вам нужно немного времени.

Тай, будто околдованный, не мог отвести от чародейки взгляд. Это что ли правда какая-то магия, да? Иначе почему он будто прилип к ней взором?

Тай дважды кашлянул, прежде чем севший голос повиновался ему.

– Сколько бурь пережили вы?

– Две, – не стала скрывать Данан. – Когда Редгар забрал меня в орден, и когда я вернулась в Калагорн в звании командора.

Ей нечего было добавить, и Данан ненадолго замолчала. Она, кажется, хотела сказать что-то еще, но мысль ускользала. Благо, капитан подсказал сам.

– Что случилось после того, как вы покинули лагерь короля?

Точно, да, история.

– Потом… – Данан широко улыбнулась, и Тай понял, что женщина отчетливо вспомнила момент, о котором собирается рассказать. – Потом появился Стенн.

Данан вскинула голову к небу, по-прежнему мечтательно улыбаясь. Мужчина прочитал в этом жесте, что самое страшное воспоминание позади. И в самом деле дальше Данан заговорила куда бодрее. Она поерзала плечами, наклонилась к огню и осторожно вытянула за конец ближайший не полностью охваченный пламенем прутик.

– Со Стенном мне стало легче. У нас будто появился попутчик мужского пола, который не представлял для меня угрозы. По крайней мере, в интимном смысле. А потом повалились беды одна за другой: король объявил Смотрителей предателями, устроил за нами погоню, перебил почти всех тех, кто по приказу Редгара остался в лагере. И я еще больше перестала понимать, что вообще происходит. Примерно тогда я обозначила командору, что… он мне нравится.

– Вы любили Редгара Тысячу Битв?! – искренне изумился Тайерар, в душе все еще не понимая, почему он это слушает. Однако от одной мысли, что она замолчит и отодвинется, становилось немного холодней, и Тайерар пока не требовал от себя многого, просто позволяя женщине говорить дальше.

Данан опять улыбнулась, как в их первую встречу на крепостной стене, и, бессмысленно тыкая прутиком в пламя, ответила:

– Правильнее сказать, я была влюблена в него. Благодарность, которую я испытывала к командору за спасение, застила глаза, как песчаная буря – трудно разглядеть что-то даже в вытянутой руке.

– А что он? – тихо спросил Тайерар, словно нащупав место, где воистину может прикоснуться к её прошлому.

– Он? Несчастный он был человек, вот что! – усмехнулась женщина. – Только сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, насколько неподъемную ношу взваливала на Реда своими чувствами. У него было чертовски много проблем: Пагуба, архонт, не дающий спать ночами и внятно думать днем, преследователи, три желторотых сосунка на шее, гном, который набился в приятели, но тогда еще не вызывал доверия, и за ним стоило следить…. А тут еще я со своей влюбленностью, только представьте себе! – Женщина рассмеялась. – И тем не менее, Редгар ни разу не сделал действительно резкого шага – ни ко мне, ни от меня. Словно бы понимал: если после того опыта, которому он стал свидетелем, Ред оттолкнет меня как-то особенно жестко или наоборот будет напорист, то… – Данан задумалась на мгновение, закусив губу. Как тут лучше сказать? – … то сломает меня окончательно. Если задуматься, Редгар был великим человеком.

– Он все еще дорог вам, – констатировал Тайерар, не сводя с чародейки взор. Данан замера с прутиком в руке, неотрывно глядя в костер, будто бы в пламени ей могли открыться какие-то сокровенные смыслы.

– Конечно. – Отрицать было глупо. – Если бы не его вмешательство, я даже представить не могу, какая бы меня ждала жизнь. Но если говорить о наших с ним отношениях… – Данан умолкла на несколько секунд, стараясь правильно подобрать слова. Затем кивнула и озвучила: – Сейчас я понимаю, что мужчинами вроде Редгара Тысячи Битв лучше восхищаться издалека.

Данан снова облизнула губы – во многом потому, что из-за предыдущего подобного действия под легким ночным ветерком они подсыхали и обветривались. Движение вышло естественным, но Тай отследил его как нечто особенное. Чародейка меж тем бросила прутик. Подтянула к груди колени, расставила пошире ноги, принимая удобную позу. Оперлась в одно из колен локтем, запустила пальцы в волосы.

– Вскоре после гибели Реда в моей жизни появился Жал. – Данан шерудила в волосах, словно пытаясь снять напряжение. Потянула шнурок, распустив совсем. Затем наклонилась вбок, где лежал мех с элем, отпила немного. Утерла запястьем рот. – Жал все еще принадлежит гильдии Эйтианских Гадюк. Думаю, вы можете домыслить, как именно мы познакомились.

Тайерар, пристально наблюдавший за каждым движением женщины, конечно, домыслить мог. Но настойчиво нуждался в прямом подтверждении:

– Вы… были его заказом?

Впервые за все время беседы Данан полностью развернула лицо к мужчине и встретилась с ним взглядом.

– Да, тогдашний узурпатор Даэрдина нанял лучшего из лучших, чтобы убить нас всех. И, поверьте, Жал был очень близок к успеху. Видите ли, когда-то на нем проводили эксперименты маги Преобразования. В результате он стал чем-то вроде живого духовного клинка. По желанию Жал может быть плотным и осязаемым, как мы с вами, а может, как призрак, проходить сквозь предметы. Поэтому в день нашей встречи он попытался украсть мое сердце буквально. – Она изобразила движение, словно просовывает куда-то руку, и несколько раз сжала пальцы.

– Меня спасли тогда защитные печати Фирина, это еще один наш бывший товарищ-телемант. Ну, на самом деле, он не совсем товарищ, и сразу после битвы с архонтом он исчез, не попрощавшись… И даже имя свое он нам соврал, как мы выяснили позже! – С некоторым негодованием пожаловалась Данан. – Но так или иначе, его защитные чары помогли мне пережить атаку Жала. И, стоит отдать ему должное, уходя, Фирин – или как там его зовут – подарил мне еще одну такую печать. На крайний случай, видимо.

Тайерар сощурился:

– Та белесая метка у вас на предплечье, верно?

Данан посмотрела на мужчину с некоторым изумлением:

– А вы глазастый.

– Заметил на тренировках, – сообщил мужчина. В его голосе и взгляде читалось легкое довольство собой.

– Впрочем, – сказала Данан, осознав, что отклонились от сути беседы, – это все не важно. Капитан, – произнесла чародейка тоном, по которому Тай сообразил, что сейчас начнется самое главное. – Жал, как и вы, ненавидит магов. Только вы ненавидите всех нас за то, что маги сделали с вашими братьями по ордену и Цитаделью, а у Жал к ним… к нам еще более личный счет.

Тайерар скривился: неужели она так долго вела к этому?

– Погодите, о вашей связи с этим эльфом знал весь Даэрдин. Так вы что, просто пытаетесь мне сказать, что от ненависти до любви один шаг?

– Ох! – Данан отмахнулась, рассмеявшись. – Нет, я о другом. Жал ненавидел и боялся магов, а я ненавидела и боялась мужчин. Но именно он стал тем из них, кого я подпустила ближе. И, знаете, он избавил меня и от страхов, и от ненависти. Я не знаю, удалось ли мне развеять его страхи, но в том, что он перестал желать смерти абсолютно всем встречным чародеям, могу поручиться. Спросите меня, изменился ли мир от того, что мы позволили себе довериться друг другу?

О таком Тайерар спрашивать точно не хотел, потому просто немного повернул голову: вроде как и интерес проявил, и нести ахинею не стал.

– Нет, – ответила Данан, удовлетворившись реакцией капитана. – Я знаю, что в мире еще сотни и тысячи чародеев, злоупотребляющих магией и практикующих запретное колдовство. И Жал тоже знает и, наверняка, даже убивает тех, кого находит. И я знаю, что в мире полно мужчин, которые злы и жестоки и ведут себя хуже любого животного – как в отношении чужих женщин, так и в отношении своих. Я понимаю, присутствие в моей жизни Жала никак не изменило мир вокруг. Только мой собственный. А теперь, капитан, – Данан набрала полную грудь воздуха, снова взглянув на Тайерара открыто и чуточку гордо, – спросите меня, почему я рассказала вам это все.

Тай на мгновение нахмурился, кашлянув. Повел головой, ибо голос подчинился не сразу, и изрек:

– Почему вы рассказали об этом?

Губы Данан с самых краев тронула мимолетная улыбка.

– Потому что я надеюсь, что однажды и вы встретите мага, который изменит ваш. Нет ничего осудительного в том, чтобы преследовать магов, избравших неверный путь и использующих колдовство во вред другим. Но как можно ненавидеть и преследовать тех, кто всю жизнь проклинал судьбу за отпущенный дар и с детства не мог выбрать ничего другого?

Хотя Тайерару не требовалось никаких продолжений, Данан все-таки добавила:

– Что осудительного в том, чтобы ненавидеть и презирать мужчин, использующих превосходство в силе, чтобы причинять вред тем, кто не может дать отпор? Но как можно ненавидеть других, заботливых и честных, только за одно то, что они тоже мужчины?

Тайерар смотрел на нее, затаив дыхание. Он не осознавал этого, пока от нехватки воздуха, ему не пришлось вздохнуть шумно и глубоко.

– Ле… леди-командор, – позвал он, даже не зная, что собирается сказать. Данан никак не отозвалась. Она сказала все, что хотела. Оперевшись рукой о колено, женщина поднялась на ноги. Отряхнулась, размяла плечи. Посмотрела в небо и, не прощаясь, направилась в случайном направлении от их небольшой стоянки.

– Командор! – увереннее позвал мужчина, встав тоже. Куда она собралась? Разве им не нужно обсудить сейчас… ну, что-нибудь! Разве она не должна хотя бы услышать, что ее история оказалась для него познавательной? Или хотя бы попросить не разглашать услышанное каждому первому? Она ведь и ему с таким трудом рассказала о прошлом, значит, точно не захочет, чтобы узнал кто-то еще… Ну, не то, чтобы Тай прямо сейчас бросился бы всем рассказывать, но…

– Капитан? – напомнила о себе Данан. Она чуть опустила голову к плечу, как бы заглядывая в глаза мужчине. Мол, чего хотел-то, говори!

– Я хотел бы спросить вас про Жала. Можно?

– Не сегодня, – Данан качнула головой. Затем сделала движение, напоминающее кивок, и снова развернулась. Тай остановил ее первым, что пришло на ум:

– Куда вы?

«И всего-то?»

– Пройдусь немного.

– Но вокруг небезопасно, сейчас ночь и…

Данан спокойно улыбнулась:

– Со мной ничего не случится.

Она ушла от лагеря, оставив Тайерара смотреть вслед и теряться в чувствах. Должен ли он прислушаться к ее словам? Должен ли сочувствовать ее истории? Должен ли пойти за ней? Или, разворошив воспоминания, Данан предпочла бы сейчас остаться одна?

Тайерар услышал недовольное ворчание. Он увидел Хольфстенна почти рядом с собой. Гном наклонился, подобрав мех, пробубнил:

– Хочешь что-то сделать хорошо, делай сам, конечно! Доверь грустную женщину евнуху… Тьфу!

Наблюдая, как вместе с элем Стенн удаляется в том же направлении, где исчезла Данан, он не мог понять, чем именно недоволен гном и что, по его мнениюТай, должен был сделать. Что собирается сделать сам Хольфстенн? Давно ли проснулся? Много ли слышал?

Стенн нагнал Данан – та не особенно пряталась и стояла заодаль от бивака, обхватив себя руками. Время от времени чародейка поднимала голову – посмотреть в небо – и беззвучно переступала с ноги на ногу. Хольфстенн встал рядом. Отпив эля, рыгнул, ойкнул и протянул мех чародейке. Та взяла не раздумывая.

– Зачем ты рассказала ему? – спросил гном, пока Данан пила. Отстранившись от горлышка, женщина вернула емкость другу.

– Затем, что он неплохой человек. Если это позволит ему выбрать верный путь дальше, значит, все было не зря.

– А если он станет фанатиком?

– Я буду знать, что сделала все возможное, чтобы помешать этому. И это не принесло результата.

Стенн сделал еще несколько глотков, закупорил мех утер рот и бороду.

– Ты хочешь, чтобы он остался в Калагорне? – спросил гном прямо. Поскольку ответ был на лицо, тут же добавил: – Зачем?

Данан, всматриваясь в звездное небо над собой, пожала плечами:

– Калагорн его бодрит. А Тай дисциплинирует Калагорн. Он пойдет на пользу моей крепости. – Чародейка скосила взгляд на гнома, и в изумрудных глазах отразилась хитрая насмешка. – Или ты о чем-то другом?

Вечером Алеонт возвращался в общую спальню в хорошем настроении. Как обычно, он старался не подавать виду – сутулился, опускал голову с безучастным ко всему лицом, время от времени путался в ногах, создавая предельно жалкий вид тощего неудачника.

И пылал в душе.

Похоже, наконец, семя раздора было посеяно межу стражем-коммандером Хагеном и лордом-магистром Сеорасом. Отлично! Просто отлично! Осталось дать ему немного времени и тепла, и дождаться, когда прорастет.

Сеорас, конечно, в замысле Алеонта становился изрядной палкой в колесе. Прежде всего, тем, что в открытую соглашался с Хагеном по многим вопросам. Что еще страшнее, не в открытую – тоже соглашался. То есть его нельзя было подловить на том, что в лицо Хагену Сеорас говорит одно, а делает все в точности наоборот. Сеорас будто вообще не сопереживал собственным подопечным-магам. Если он говорил, что будет разбирать какой-нибудь конфликт «по справедливости» – старался так и действовать. «По справедливости» представляло из себя тяжелый меч, который здорово рубил стражей за откровенно учиненное насилие любого рода, но еще жестче бил по тем, кто пытался смягчить собственных надзирателей, договориться с ними, умаслить. Порой маги Цитадели Тайн вообще сомневались, на чьей Сеорас стороне. И если бы он не обладал выдающимися способностями, его бы наверняка давно придушили.

Многие, конечно, говорили, что магистр держится такого поведения только потому, что пытается выслужиться перед Хагеном и поддерживать хорошие отношения. Но правда заключалась в том, что, будучи рыцарем-чародеем, Сеорас в глазах всех стражей как бы вылетал из списка потенциально опасных магов, а, значит, и стимула выслуживаться у него будто бы не оставалось. Его мнению Хаген и так доверял.

Для Алеонта, прибывшего сюда пару месяцев назад, такое оказалось в диковинку. У него-то в родной Цитадели как было? Магистр стоял на стороне чародеев, а Тайерар, треклятая гадина, их изводил. А тут даже со стороны магистра колдунам не поступало помощи и заступничества.

И вот наконец, непогрешимый перед врагом Сеорас допустил ошибку.

Отпустил заложника-те’альдинца. Незыблемый авторитет магистра в глазах стражей пошатнулся. Остается немного подождать, подумал Алеонт. Немного подождать, и Сеорас, как самый главный надзиратель за магами, гораздо более ревностный, чем местные стражи Вечного, утратит позиции.

Лео почти дошел до двери, как внезапно краем глаза приметил неподалеку тень. Оглянулся – что там?

Тень скользнула по стене к ближайшему магическому кристаллу – одному из освещавших коридор. Алеонт присмотрелся: ни дать, ни взять – призрак, поднятый силой заклинателя душ! Он проследил движение фантома, будто спрашивая: «Ты ко мне?». Тень обернулась вокруг кристалла, и его свет потух. Затем снова сползла на стену, взмыла под потолок – чтобы не показываться на глаза наблюдательным. Продвинулась в сторону, откуда Лео шел до этого, будто указав направление.

– Хм. – Парень наклонил голову и поплелся, куда звали. Он старался не забывать главное – строить из себя немощного мальца, который потерял «отчий дом» и теперь всего побаивался.

Дух повел к лестнице, дальше вниз, и вскоре Лео сообразил, что его тянут на улицу. Это казалось не особенно безопасным – шататься где попало, когда за ними следят. Но внутренний демон Умбратис только утробно рыкнул: мол, чего ты, цитадель обрушить не трухал, а тут обделался?

– Просто не хотелось бы попасться на какой-нибудь глупости. Тем более сейчас, когда самый важный шаг уже сделан, – пробормотал он под нос в ответ.

Плутая так и эдак, задерживаясь в верхних углах комнат, когда кто-то из прохожих вдруг поднимал голову или останавливал Алеонта поболтать, тень вывела Лео на крыльцо Цитадели, а оттуда – в боковую подсобную постройку, где обычно хранили зерно с мукой. Алеонт оказался один на один с мороком и приказал внутреннему демону быть наготове. Мало ли что.

– Ну? – нетерпеливо спросил маг. Тень на мгновение зависла в воздухе, чуть колеблясь, и вдруг рассыпалась на множество темных искр. Они опадали, тускнея еще до того, как коснуться земли. Лео отступил на шаг, оглядываясь. Куда его вывели? Что происходит?

Однако, не дав парню уйти, вместо развеянной тени в том же месте появилась еще одна сущность. Цвета плесени, она даже выглядела как нечто противно-липкое. Обретя силуэт человека непонятного возраста и пола, субстанция мягко качнулась к Лео и, взвихрившись, юркнула за несколько мешков. Алеонт, предельно подобравшись, сделал осторожной шаг вслед за мороком и вдруг среди вместилищ зерна увидел сподвижника. Заклинателя душ, что совсем недавно стал наблюдателем за королем глазами умертвия в его окружении. Молодой колдун спал как младенец, едва не пуская слюни.

Алеонт обошел мешки и присел. Внимательно осматривая спящего, спросил:

– Он жив?

– Он спит, – прошелестел голос, и Алеонт увидел, как плесневелый морок скользнул некроманту за голову.

– Что ты сделал с Блейном? – сощурился Лео.

– Я – ничего? Ты сделал это с ним – ты дал ему меня, – оповестила сущность. Крутанулась вверх и приземлилась, приобретая более отчетливые линии и цвет. В зеленоватом абрисе проступили угловатые черты: лицо, похожее на мужское, с горящими глазами-дырами и короткими рогами надо лбом.

– Ты дал ему меня, – повторил демон, – но он совсем не стоит ни меня, ни моей силы. Он слаб. Если ты хочешь получить толкового заклинателя душ – тебе следует найти мне новый сосуд.

Демон крутанулся снова и, резко изменившись, обратился обворожительной нагой женщиной. Встал за спину Алеонту и принялся обходить его, осматривая. Молча.

– Есть кто на примете? – спросил Лео и услышал внутренний рык собственного демона.

– Конечно. Однако он, – демоница пробежала невесомыми пальцами по мужским плечам, – уже занят. Как жаль, ведь этот спящий мальчик, никогда не сможет контролировать умертвие во дворце короля отсюда. Будь на его месте ты…

– Как ты уже сам сказал… сказала, – Алеонт так и не понял, принадлежит демон Блейна к мужским или женским, – я уже занят.

– Верно, и не кем-нибудь, а моим давним врагом. Верно, Умбратис? – Алеонт почувствовал необъяснимое жжение в области шеи сзади. Демон внутри него шевельнулся и словно бы пахнул жаром:

«Рагани. Подлая тварь! Лео, убей его!»

«Зачем?» – усмехнулся внутрь себя Алеонт.

«Потому что он хочет мое место! Потому что он хочет все, что было у меня. И не только у меня»

«Понимаю»

– Зависть? – уточнил Лео у призрачной красавицы.

– Я бы сказала – желание обладать чужим, – ответил демон уклончиво и снова принял облик мужчины.

«Зависть» – подумал Алеонт про себя. Ибо он, кто договорился с демоном жадности, не хочет чужого: все, что он видит – уже его!

– Так что ты хочешь?

– Мы, духи и демоны, вне Разлома нуждаемся в сосуде. Опустоши свой, и я присоединяюсь к тебе! Что может дать тебе жалкий раб наживы? Старый, корявый, немощный Умбратис.

Умбратис внутри завыл бешенством.

– А что мне дашь ты? – не растерялся Алеонт, изо всех сил игнорируя собственного «соседа». Тот тут же гаркнул на носителя: ты еще торговаться будешь? С ним?!

– Свою силу поднимать мертвых. И, – демон невесомо коснулся волос спящего мага, – его силу. Магический исток, что присоединиться к твоему собственному могуществу.

Лео мотнул головой: о ритуалах, чтобы высосать магию других чародеев, он пока только читал. И не то, чтобы в современных учебниках.

Если бы… если бы это было возможно, стал бы он собирать соратников, вместо того, чтобы просто поубивать их и забрать себе их магию?!

– Как ты можешь перейти от него ко мне? Пытаешься меня надуть?

Демон закачал пальцем:

– Но-но-но! Я, может, завистник, но не лжец, – почти любовно проговорил демон. Его голос странным образом вновь стал похож на женский. – Прими меня. Стань моим вместилищем. И я разделю с тобой знание Дома Вечности, а ты со мной – силу и мощь. – Демон перебрал зеленоватыми пальцами, от которых в воздухе ненадолго зависли мерцающие прозрачные нити.

«Щенок, – рыкнул Умбратис из глубин Алеонта. – Что он о себе возомнил?!»

– Идет. – Лео распрямился и сложил руки на груди.

«Ты с ума сошел?!» – воскликнул Умбратис. А демон зависти напротив, расцвел, подлетел к Алеонту и немного навис:

– Тогда, печать? – спросил он о способе скрепить магическую клятву. Лео не стал размениваться словами: он поднял руку, сложил вместе большой палец и мизинец, трижды прочитал слова обета, добавив:

– Я стану твоим сосудом.

Демон зависти тут же повторил все жесты, потянулся вперед. Окутал печать на ладони мага эфемерной зеленоватой рукой и отскочил назад, ближе к спящему магу Блейну.

– Тогда я дам тебе знать, когда буду готов. А лучше – ты сообщи мне, как останешься в одиночестве, – сказал он, ощущая, как невидимая клятва жжет руку. Лео почувствовал то же самое.

– Думаю, – протянул демон зависти и указал на спящего, – вам лучше уйти. Скоро ему придется проснуться.

Алеонт кивнул и не стал задерживаться. Демон праздности Умбратис все обратную дорогу сыпал проклятиями, стенал и обвинял в предательстве.

– Это я вытащил тебя из той дыры! Я помог тебе! Я научил делать проходы в Разлом!…Я!…Я!…

Лео мужественно терпел и только перед самой дверью в спальню рыкнул под нос:

– Вечный, Умбратис, ты что, в самом деле держишь меня за дурака?! Помалкивай!

«И верь».

Демон замолчал. Но когда Алеонт вошел в общую спальню и присел на кровать, демон внутри буркнул:

«Я ведь на то и демон, чтобы знать: никому нельзя верить»

В королевском дворце Ирэтвендиля ночью царила суматоха. Владыка, облаченный в домашнее, трясся, расхаживая туда-сюда, ожидая, когда ему приведут «эту тварь».

«Тварь» привели быстро – рассвет еще не занялся, когда Тальваду, скрученную, приволокли. Удерживая женщину на коленях, стражники заламывали ей руки, не давая поднять голову.

– Что это значит, а?! ЧТО ЗНАЧИТ?! – верещал король.

Тальвада прикрыла глаза: кажется, это ей стоило бы спрашивать подобное. Что это, черт возьми, значит? Ее разбудили среди ночи, вытащив буквально из постели, чтобы доставить сюда. И кто расскажет, что здесь творится?

– Что ты молчишь?! – требовательно заорал старший принц. – Ну, давай, убеждай нас в своей невиновности! Опять скажешь, что ты не причем?!

– Знать бы еще, о чем речь, – прокряхтела Тальвада.

– О чем речь? – вытянувшись в лице, повторил король. – О ЧЕМ РЕЧЬ?! – Он рванулся к Тальваде и залепил тяжелую пощечину. Будучи правшой, король ударил женщину с той стороны, где ее лицо закрывала литая металлическая пластина. Шикнул, потряс ушибленную руку. С трудом подавил желание пнуть женщину в живот.

Наблюдая за неразумным поведением отца, наследный принц вышел вперед.

– Твои прихвостни, Тальвада, пробрались во дворец, чтобы убить короля!

Эльфийка приподняла голову, насколько вышло.

– Что? – Даже переспросить в такой ситуации выглядело уместным. – Что за абсурд?

– Абсурд – это то, что ты отказываешься признать вину! Твои грязные псины во всем сознались!

– Я не знаю, кто и в чем вам сознался, ваше высочество, – Тальвада сощурилась, не сводя взор с наследного принца, – но среди моих смотрителей нет никаких псин.

– Воры и убийцы! – взвизгнул король.

– Я не знаю, что здесь случилось, но ни я, ни мои подчиненные не причем! Смотрители Пустоты не ввязываются в политику!

– Да? ДА?! – король подлетел к Тальваде и схватил её за грудки. Встряхнул. Из-за позы, в какой держали эльфийку, у нее болезненно хрустнули плечи. На одном из глаз непроизвольно проступила слеза. – Только, кажется, ты забыла об этом, не так ли?!

– Я ничего не делала, – просипела Тальвада, глядя королю в лицо. – Все мои смотрители сейчас там, в крепости, под охраной ваших же стражников! Как бы мы могли учинить покушение во дворце, выйдя незамеченными из казарм, которые стерегут днем и ночью?!

– Это ты нам скажи, – потребовал наследный принц. – Ты ведь как-то протащила к себе в поместье этого темныша. Опять.

– Темныша? – оглянулся король на сына. Потом с вопиющим ужасом уставился на Тальваду. – Тот темный эльф снова здесь?! Да?! ДА?! – Он ударил Тальваду еще раз. Женщина чуть повела головой, стараясь восстановить координацию. – Ты, тварь, сначала пыталась украсть королевскую реликвию, потом подослала убийц! А теперь я узнаю, что ты опять привечаешь того обноска из темных?! Ну, давай, скажи еще раз, что ты не затеваешь переворот, чтобы сесть на моей место! СКАЖИ ЖЕ!!!

Тальвада прикрыла глаза. Как только наследный принц вообще выведал про Вальдриссана? Неужели подкупил кого-то из ордена, чтобы на неё, Тальваду, доносили? Или припугнул? Жалкие трусы!

– Спросите своих солдат, государь. Смотрителей в моей крепости ровно столько же, сколько и до этого. Никто не отлучался.

Женщина прекрасно понимала: люди короля скажут все, что он им повелит, но на данный момент не могла придумать ничего другого, чтобы доказать невиновность и непричастность к очередному беспричинному инциденту. А пока она ищет выход, стоит хотя бы потянуть время.

Второй принц, Лаессай, не выдержал. Наплевав на опасность, он бросился вперед. Оттаскивать короля не решился, а вот стражников, заламывающих руки эльфийке, отогнал.