Текст книги "Капкан Хранителя (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Тальвада отозвалась смешком:

– Обошлось малой кровью. Вальдр вовремя подоспел и здорово там помог. Потом Ресс сообщил ему, что нас заперли в темнице, и, выбравшись, мы разделились.

– Хм, – задумался молодой король, – я думал, отец выслал Вальдриссана из Ирэтвендиля.

– Выслал, да, и Вальдра… тяжело ранили гарнизонные, когда он попытался вернуться в Ирэтвендиль против воли вашего отца. Но он выжил. – Тальвада предпочла не распространяться о причинах. Никому не следует знать, что у темного эльфа запечатана в груди Медаль Крови. – Вернувшись к границам обходными путями, Вальдриссан подслушал о прибытии Данан. Дальше стало вопросом времени, когда он проберется назад и что-нибудь предпримет.

Лаессай не перебивал. Несколько долгих секунд он ощупывал Тальваду оценивающим взглядом. Затем немного запрокинул голову и спросил:

– Из того, что мне рассказали и что я увидел по итогу бойни, могу сказать, этот Вальдриссан – весьма серьезный маг. Откуда ты его знаешь?

– О, – хохотнула Тальвада, – так сразу и не скажешь. Мы познакомились очень давно. Еще во времена царствования вашего прадеда. В дни, когда Тэхт-Морниэ был могущественным королевством, а не разрозненной кучкой кланов.

Это едва ли служило достойным ответом на поставленный вопрос, подумал Лаессай, но в повисшем молчании услышал, что большего от женщины не дождется.

– Значит, потери ордена минимальны? – уточнил король.

– В некотором роде. – Тальвада приосанилась, развернувшись к мужчине. Подняла подбородок. – Сегодня утром я собрала смотрителей во дворе крепости и передала звание Рессу. Поддержите его, ваше величество.

Лаессай застыл. Ничего не делая, он таращился на Тальваду, словно пытаясь уразуметь сказанное.

– Командо-ор, – наконец, протянул эльф, будто подбадривая: «Ну ты чего? Что за блажь? Давай, возвращайся к смотрителям и командуй».

Тальвада в свою очередь медленно поднялась взглядом от рук мужчины к лицу и усмехнулась: «Ладно тебе, не хнычь, малец».

– Вы были командором Смотрителей в Ирэтвендиле все время, что я себя помню! И даже задолго до моего рождения! Вы…

– Я сопротивлялась скверне дольше, чем любой из моих братьев и сестер за всю историю нашего ордена. В том числе благодаря тому, что использовала себе во благо силу Капкана Хранителя. Вы не знаете этого, но он оказывает благотворное влияние на всех, кто отмечен Пустотой. Именно он защищал Эгнир в противостоянии первому архонту и позволил ей не поддаться скверне. Без него… – Тальвада опустила лицо, по-прежнему улыбаясь. – Жаль, что ваше правление и мое командорство разминутся, мой принц. Простите, мой король, – эльфийка тут же исправила ошибку, допущенную по привычке. – Думаю, в такой связке могло бы наконец получится что-нибудь стоящее.

– Ничего. – Тронутый ее прощанием, отозвался Лаессай. – Вам позволено звать меня и принцем.

Тальвада отодвинулась от стола, встала. Лаессай обратил внимание, что, несмотря на обеденное время, она ничего не съела.

– Я уйду с Данан. Завтра утром. Так что, простите, я не дождусь ни похорон вашего отца, ни вашей коронации.

Лаессай принял это.

– Устроите вечер прощания?

– Я? Нет, – женщина качнула головой. – Но, может, Ресс что-то придумает.

Ресс, как выяснилось, действительно что-то придумал и, подозревая неладное, всюду таскался за Тальвадой, пытаясь выяснить, не нужно ли командору что-нибудь еще. Тальвада напоминала, что командор теперь сам Ресс, так что ему, конечно, виднее, надо командору чего или нет.

Тальвада нигде не могла выцепить взглядом Данан. Похоже, чародейка предпочла избежать массовых проводов – то ли оттого, что не хотела видеть, как Тальвада покидает пост, то ли оттого, что просто устала. Ха, – подумала эльфийка, то-то удивится Гартамас, Первый Смотритель из Талнаха, когда услышит, что Тальвада ушла на покой. Даже для него ее имя в перечне командоров служило своеобразным якорем стабильности – и в ордене, и, наверное, в мире. Ну, и, конечно, занозой в чреслах, ибо голос эльфийки громче всех противоречил Гартамасу по каждому поводу.

Наконец, Тальвада нашла лазейку и улизнула из собственной крепости в руины святилища. Ее ждут.

Вальдриссан ждал, причем не в подземелье с порталом, а в основной части молельни, возле статуй эльфийских богов. Он принес сюда немного еды и вина, раскинул оленьих шкур. Когда Тальвада явилась, эльф уже был немного пьян и невиданно мрачен. Тальвада молча приблизилась, села рядом и потянулась за вином. Пригубила, сильно закашлялась. Отставила бокал.

– Я, кажется, уже не могу ни есть, ни пить, – с неловкой улыбкой сказала она, будто извиняясь. Взглянула на возлюбленного. Мужчина, в целом, выглядел неплохо: Медаль Крови полностью восстановила его. Но эльфийка чуяла кожей: на деле Вальдр готов разрушить все ее поместье, включая и крепость, и храм.

– Зато я могу, – хрипло отозвался эльф и залпом допил все, что было в бокале. Взял тот, что оставила Тальвада, и тоже осушил досуха. Потянулся к красивому кувшину из серебра, чтобы налить еще, но женщина положила ладонь поверх мужской руки. Она не двигалась, вынуждая Вальдриссана посмотреть на нее.

Тот, выдержав очередной раунд внутренней борьбы, обернулся. Как она и хотела. У Тальвады сжалось сердце при взгляде в насыщенно фиолетовые глаза, бельма которых краснели налитыми сосудами. То ли от выпитого, то ли от…

– Ты знаешь, я ненавижу смотрителей Пустоты, – севшим голосом покаялся Вальдр.

«Знаю» – ответила эльфийка без слов.

– Мы преодолевали все пропасти, что отверзались меж нами. Но эта…. – Вальдриссан с хныкающим свистом втянул воздух и отвернулся, вырывая руки из-под женских ладоней.

– Мне тоже больно, – тихонько прошелестела Тальвада, складывая руки на коленях. – Я… – понимая, что вопреки первичному настрою, у них не получится мягкого душевного ужина, эльфийка перевела дыхание. Ладно уж, командор или нет, у нее еще полно дел. И начать решать их стоило прямо сейчас. – Я хотела попросить тебя о двух вещах.

Вальдриссан буркнул не сразу:

– Слушаю.

– Комната с порталом…

– Хочешь, чтобы я разрушил?

– Не портал, просто завалил проход к порталу. Мало ли. Вдруг однажды он понадобится. Его смогут откопать.

Вальдриссан озлобленно, почти пренебрежительно хмыкнул:

– Рачительный командор снова в деле. Вдруг однажды он понадобиться для борьбы с Темными архонтами, вдруг, это будет жизненно необходимо, вдруг еще что-нибудь!.. Пха! – Отвернулся. Его перекошенное лицо чернело от злости. – Как всегда печешься об этом проклятом ордене! Потому что самое главное – это Смотрители Пустоты, да?

Тальвада не отвечала – нечем. Она лишь чувствовала, как ком слез застревает в горле, при взгляде на любимого. Ему так больно…

– А что второе? – раздраженно бросил Вальдр спустя несколько секунд.

Тальвада набрала побольше воздуха в грудь. Была не была.

Глава 19

Лаессай был щедр и выдал путникам из Даэрдина («Или откуда вы там все» – уточнил король поутру) свежих лошадей. Путь лег шагом, в глубокой тишине. Даже Стенн, вопреки обыкновению, держался без слов. Он переводил взгляд с Данан на Тальваду, размышляя о причинах их вмешательства в события Ирэтвендиля.

Когда в свое время они влезли в политические дрязги Даэрдина, чтобы помочь Диармайду занять трон, это имело смысл. Им нужно было войско, чтобы остановить исчадий Пустоты, и Дей, став королем, дал его. Когда немногим раньше они влезли в дела Руамарда, чтобы помочь королю Даангвулу, это тоже имело смысл, и король Руамарда тоже выразил открытую благодарность Данан в виде присланной в бой с архонтом подмоги. Но сейчас… сейчас они влезли в политические разборки внутри Ирэтвендиля безо всякой веской причины. Помочь Тальваде – серьезно? Это то, ради чего Данан задержалась у эльфов и даже примкнула к одной из сторон?

Или настоящей причиной является ее внутреннее желание иметь если не в должниках, то в приятелях по королю в каждой стране Аэриды?

Так или иначе, вместе с Данан пришлось участвовать остальным. У Анси и Рендела будто бы нет выбора. У Тайерара, если подумать, тоже. Его притащили непонятно куда и зачем, ему оставалось за лучшее находиться подле Данан и утешать себя тем, что он сможет устроить ей выволочку позже. Которую, справедливости ради, чародейка заслужила. Он, Хольфстенн, просто не мог бросить эту окаянную на волю судьбы. Не мог и все. А Рангзиб…

Гном посмотрел на те’альдинца. Тот мерно раскачивался в седле, о чем-то перекидываясь фразами с призванной Аэтель. Дух парила рядом, не исторгая ни звука, так что создавалось впечатление, будто маг разговаривает сам с собой. Хм, – задумался Стенн, а что если…?

– Надеюсь, хотя бы эта лошадь не кажется тебе недостойной твоей великой чародейской задницы? – спросил гном у колдуна. В душе Хольфстенн был уверен, что Рангзиб скажет что-нибудь в духе: «Жалкая кляча!» или «Фу! Да такими только поля пахать!». Однако маг скосил на гнома смешливый взгляд и цокнул.

– Сгодится.

Хольфстенн залился раскатистым смехом.

– Ну! – гном хлопнул в ладоши. – Коль уж теперь мы знакомы, – намекнул Стенн на недавние приключения, – давай, рассказывай.

– Что рассказывать? – не понял Рангзиб.

– Ну, о себе! Кто ты, откуда? Почему-то же тебе нравится считать… эм… особенным.

Рангзиб скривил рот в усмешке:

– Такое всем нравится.

– Это не ответ, – напомнил Стенн. Чародей наградил гнома хитрым прищуром: интересно, кто из них задумал большую авантюру?

– Да лан’ те', не отнекива’сь, – заявил Анси. – Всем ‘нтересно!

Тайерар бы не сказал, что он изнывает от любопытства. По крайней мере, по поводу Рангзиба. Но протестовать не стал: вряд ли к нему прислушаются.

Рангзиб осмотрел отряд. На него глазели Стенн и Анси, Данан тоже украдкой оглядывалась. Ладно уж, он ничего не теряет. Повежливей будут!

Чародей состроил скучающую физиономию, слегка закатив глаза.

– Я ведь уже назывался. Рангзиб Адааль Каатбир Партайус из дома Далмат, Хрустальный полумесяц Те’Альдина. – Он расправил плечи и выпятил грудь колесом.

– Птс, – шепнул Хольфстенн, чуть наклоняясь из седла к собеседнику, – парень, здесь, кроме тебя, нет те’альдинцев. Нам вот это твое заклинание ни о чем не говорит.

Во взгляде, каким Рангзиб омилостивил Стенна в ответ, легко читалось: «Конечно, что с вас взять, плебеи!».

– Давай как-то попроще, – подсказал гном, совершено игнорируя заносчивость колдуна.

– Попроще… – Рангзиб вздохнул. Всякий раз, забираясь в северные регионы континента, ему приходится опускаться до всяких «попроще». – Моя мать – одна из племянниц действующего короля. Я занимаю восемнадцатое место в списке престолонаследников Те’Альдина, – важно сообщил Рангзиб, а потом чуть менее пафосно добавил. – Ясное дело, что на троне я никогда не окажусь, так что я использую свое положение по максимуму и трачу жизнь на путешествия, знания и женщин.

– Женщин? – со скепсисом Хольфстенн почесал бороду. – Я что-то возле тебя пока ни одной не заметил. Ну, кроме, Аэтель.

Рангзиб снова криво усмехнулся и громко заявил:

– Надеюсь, вы слышали это, командор!

Данан обернулась с улыбкой.

* * *

Шел третий день пути. Незадолго до заката Тальвада заявила, что устала, им следует взять привал пораньше.

– Тут неподалеку есть холмистые отроги. Там можно найти для укрытия парочку пещер, на случай если пойдет дождь, – поделилась эльфийка. – Я покажу.

Она встретилась взглядом с Данан, мол, не отказывайся, отлично переночуем, не будет продувать ночью со всех сторон. Данан обернулась на остальных. Вроде ничего, оценила она общее настроение, и согласилась с предложением.

Тайерар, какое бы мнение насчет небольшого крюка не имел, оставил его при себе. Во-первых, они в самом деле ехали назад в Калагорн, и это успокаивало. А, во-вторых, если они пораньше устроятся на ночлег, будет больше вечернего времени, чтобы немного поговорить.

Тай надеялся выцепить Данан на беседу наедине. Может, чтобы накричать и сказать, что тащить с собой людей, не имеющих ничего общего с ее личными привязанностями, в какое-то сомнительное пекло – точно не признак хорошего командира. Да и, если подумать, не черта хорошего человека. Может, он встряхнет ее как следует, чтобы в другой раз думала головой, а не неподходящими для этого занятия местами. Может, он откровенно вызверится и спросит, что из увиденного им в королевском дворце Ирэтвендиля, должно было убедить его, что маги – отличные ребята? То, что она одной рукой может вытянуть из человека жизнь? Или то, что командор Тальвада тоже одной рукой может сломать металлическую дверь?

А, может, он просто спросит, как чародейка себя чувствует. И, если повезет, услышит, как и она спросит его в ответ. Тай ведь не единственный, кто принимал на себя удары, чтобы защитить других. Данан не то, чтобы стояла впереди всех, защищая кого-то собой, но то, что ей пришлось применить столь опасное заклинание – Увядание – в некотором роде его, Тайерара, вина. Она ведь ради него, правда? Просто потому, что если бы Данан швырялась им направо-налево, она могла бы провернуть то же самое, скажем, с магами, встреченными еще по дороге к Ирэтвендилю. Она могла сделать то же с первым принцем, когда тот явился. Она могла Массовым Увядание нанести непоправимый и необратимый вред, но вовремя заставила себя остановиться, так может…

Почему она избегает пользоваться чарами такой силы? Хороший вопрос. На него наверняка есть ответ.

Должен быть.

Тай не был уверен, что тот ему понравится.

А, может, он просто ищет для чародейки оправдания, сурово одернул себя капитан.

Погодите-ка, а когда он успел составить список обвинений, чтобы Данан нуждалась в оправданиях?

Тайерар уставился чародейке в спину, стараясь воссоздать события последних дней.

– Ты чего щуришься так, словно боишься, что тебе сорока глаз выклюет? – тут же осведомился Стенн.

– Эм, ни… ничего, – невнятно отнекался Тай и постарался принять более непринужденный вид.

Стоило признать: Тайерар мог с уверенностью назвать три момента, когда он испугался за жизнь Данан – когда чарами стихийника ее выбило из-под земли так, что женщину подбросило в воздух; когда она начала Массовое Увядание, ибо Тай не знал, что это такое и чем обернется; и когда в них полетел второй огненный шар, посланный Вальдриссаном.

События, последовавшие за атакой темного эльфа, вспыхнули в памяти капитана с яркостью впечатлений, какие он испытал, когда впервые приехал в столицу Даэрдина. Хотя Тай доподлинно помнил, что у Данан холодные руки, сейчас, под натиском воспоминаний, его щеки будто ожгло.

Вечный, он никогда не придавал такого значения мелочам! Никогда! И связи с женщинами – это же тоже просто мелочи!

«До тех пор, пока речь не идет про ее руки, верно?» – едко проворчал Тай сам себе.

– Приехали! – ворвался голос Тальвады в ссуженный мир капитана. Мужчина, стараясь сохранить вид, будто полноценно включен в общую беседу («Вечный, о чем они говорят-то?»), натянул поводья лошади. До того резко, что животное взвилось, завело могучей шеей, а Тай, двигавшийся по инерции, слегка завалился вперед.

– Ты чего, капитан? – Рангзиб поглядел на Тая искоса. – Задремал что ли?

– Э… да, – в былой растерянной манере отозвался Тайерар. Проклятье, они видели его таким несобранным! Нужно взять себя в руки, срочно.

Путники расположились. На вопросы Данан, зачем Тальвада увязалась с ними, последняя по-прежнему говорила, что хочет тряхнуть стариной и хоть раз побывать в Калагорне.

После раннего ужина отряд собрался у костра (Стенн держался подальше) и, развесив уши, слушал рассказы Тальвады о ее странствиях в молодости. Гном расщедрился и пустил по кругу одну из небольших поясных фляжек. Когда очередь дошла до Рангзиба, он отплюнулся, чертыхаясь. Данан, сидевшая следом, обозвала его неженкой и сама сделала глоток. Глаза полезли на лоб.

– О, – рыкнула чародейка, закашливаясь. Тайерар, нарочно севший рядом, похлопал женщину по спине, подавив намерение приобнять. Такие желания точно от какого-нибудь демона. Ему следует помолиться Вечному перед сном! Интересно, в Калагорне есть часовня или вроде того?

– Предупреждать надо, Стенн! – выхрипела чародейка.

– Что это за ядреные помои?! Какое-то смертоносное зелье?! – Рангзиб, наконец, оклемался, чтобы обвинительно уставиться на гнома. Тот, впрочем, имел совершенно довольный собой вид. Погладив длинную медную бороду, Хольфстенн с достоинством сообщил:

– Лучше! – Поиграл густыми бровями. – Отборный гномский самогон из Таз’Гарота!

– Знать не хочу, у кого его отобрали, – буркнул те’альдинец.

Наблюдая за происходящим, Тальвада не стала продолжать очередную историю, которую рассказывала прежде. Вместо этого эльфийка поднялась, обошла сидящих. Коснулась плеча Данан и, наклонившись, позвала:

– Пошепчемся, командор Тегана.

– Кгхм, – прокашлялась та. – Да, конечно.

Даэрдинка направилась за эльфийкой: мало ли, что она хочет обсудить наедине? Уж кого, а у них точно всегда сыщется повод для беседы без свидетелей.

Может, Тальвада поделится соображениями насчет перемещений порталами и дырок, ведущих за Разлом? С нее, остроухой, станется, она чего только не застала за жизнь.

Проходя мимо привязанных лошадей, Тальвада отстегнула от седла лук и колчан, закинула последний за плечо.

– Зачем это? – напрягся Тайерар. Эльфийка спокойно оглянулась и сказала, что, конечно, не сомневается в способностях чародейки Данан, но они все же будут гулять в одиночестве ночью среди холмов. Мало ли что – волк или разбойник. Тай посмотрел на Данан, та уверила, что все в порядке, и капитан, не особенно доверяя ситуации, отстал.

Женщины отходили от бивака все дальше, и Тай таращился вслед. От остальных это не укрылось.

– Спрашивай уже, – позволил Стенн.

– Почему они с Жалом расстались? – Выпалил капитан, едва получил разрешение. – Я же правильно понимаю, что он ушел из Калагорна несколько лет назад?

Стенн немного задумался. По лицу гнома Тайерар не мог прочитать: озадачен тот вопросом или опечален предстоящим ответом. Так или иначе, Хольфстенн сделал пару глотков приобретенного в керумской таверне самогона, рыгнул и изрек:

– Если кратко – потому что Жал прожил долгую жизнь, в целом, не идиот, и потому, что он полюбил Данан.

Тай посмотрел на гнома, именно как на идиота: серьезно? Это твой ответ?

– Исчерпывающе, – резюмировал Рангзиб.

– Стенн, – обратился Тай с просьбой. Гном не заставил его уговаривать.

– Потому что Жал с самого начала говорил ей, что между ними все временно.

– Но почему?! – настоял Тайерар. Он так и не услышал главного.

– Потому что Данан – человек, а Жал – Эйтианская Гадюка и эльф. Мне, честно сказать, – разоткровенничался гном, – в свое время уже начинало казаться, что он в самом деле всерьез полюбил ее, понимаете?

– А это так невозможно? – как бы про между прочим осведомился Тай.

– Отчего ж? Дело в другом. Жал как-то сказал, что не может испытывать и переживать любые чувства так же остро, как другие – те, чья жизнь коротка. Я думаю, он привязался к Данан сильнее, чем ожидал изначально. Чтобы не смотреть, как однажды она состариться или падет перед Пустотой и умрет на его руках, он ушел. Но, как ты уже знаешь, не бросил в полном смысле. Пару лет назад, например, мы все вместе собирались в «Смелом смертнике» в Керуме. Было немного натянуто поначалу, а потом вполне душевно.

– То есть, – заинтересовался Рангзиб, – командор все еще его любит?

Стенн поглядел на те’альдинца как на несмышленыша. Мол, ну и откуда тебя такого взяли?

– Ах, парень, я не могу до конца объяснить, что нас связывает. Какой смысл пересказывать наш путь? Могу сказать, что… Когда человек во имя вящего блага вынужден погрузиться в бесконечную тьму, он испытывает огромную благодарность тем, кто не стал швырять в него камни. И вот это чувство навсегда привязало Данан и к Жалу, и ко мне. И если Жал перестал быть ей любовником, это вовсе не означает, что они с Данан друг другу чужие. – Гном снова приложился к фляжке, утер рот и бороду и поочередно ткнул в Рангзиба и Тайерара указательным пальцем. – Если что, я вам ничего не говорил.

Рангзиб хмыкнул:

– А им? – кивком указал на Рендела и Анси.

– А нам и не надо ничего рассказывать, – сообщил Рендел. – Это же все при нас было. Не дураки.

– Не советую спрашивать ее насчет Жала в лоб, – добавил Стенн напоследок. – Лучшее, что ты услышите, что Жал никогда не врал относительно намерений. Так что у нее нет претензий, а он вообще заслуживает уважения за честность.

– А худшее? – бойко уточнил Рангзиб.

– Что это не ваше дело, – ответил Рендел, поскольку Стенн снова приложился к заветному горлышку.

Тайерар долго молчал, обдумывая услышанное. Без слов протянул к гному руку с растопыренными пальцами. «Не поделишься?» – спросили темные глаза капитана. «Чего б не поделиться? Я не жадный» – ответил Хольфстенн движением черт.

Тайерар выпил. Самогон жаром ободрал горло. Когда командор вернется, он, пожалуй, все-таки поговорит с ней.

Анси подкинул дров в костер. Рендел вооружился точильным камнем и достал кинжалы.

– Пришли, – сообщила Тальвада, когда они с Данан достигли небольшого уступа, за которым, стоило немного приблизиться, зияла узкая черная пасть прохода вглубь холма.

– Что здесь? – спросила Данан, настороженно осматриваясь. Потом замерла, прислушиваясь. Тальвада оглянулась на спутницу и усмехнулась – сама не своя.

– Слышишь их? – змеиным шелестом протянула эльфийка. Данан кивнула: да, она слышала, как неподалеку, в недрах пещеры, куда вела Тальвада, копошились исчадия Пустоты. – Они глубоко. Там, куда мы идем, их нет, – успокоила Тальвада в более привычном тоне.

Данан сглотнула. Первым порывом было достать духовный клинок, но опыт напомнил, что идея такая себе. На него исчадия, засевшие «глубоко», выбегут быстрее, чем муравьи из окуренного дерева. Чародейка посмотрела на эльфийку впереди себя. Та, протискиваясь в тесном проходе, держала лук наготове. Ладно, решила Данан. Доверится. Может, у эльфов развлечения такие – нет-нет ходить ночами пострелять исчадий Пустоты? А еще говорят, между ними с гномами ничего общего!

Углубление увело недалеко. Дымка, исходившая от глаз смотрительниц, давала куцее и едва ли достаточное освещение. Если эльфийка еще различала происходящее в темноте, то Данан начала все чаще оступаться и все осторожнее переставлять ноги.

– Мне нужен свет, Тальвада, – сказала чародейка.

Тальвада обернулась с запоздалым пониманием.

– А, да, прости, я забыла.

Данан развесила светящиеся чародейские огоньки, от которых воздерживалась прежде, чтобы ненароком не нарушить какую-нибудь идею эльфийки.

Оголенный каменный пятак был пуст. Кое-где торчали сталактиты. Чуть дальше, в месте, откуда, видимо, проход уводил еще глубже в холм, сбоку виднелась большая каменная ступенька. За такой было бы здорово прятаться и отстреливаться при нападении, безотчетно подумала Данан.

Она перевела дух, успокаивая себя. Прислушалась. Исчадия в самом деле были глубже и… будто не планировали нападать на них. Они копошились, возились, вошкались, но ощущения враждебности Данан не чувствовала. И это напугало ее сильнее, чем то, сколько их там.

Тальвада оглянулась на чародейку и остановилась. Дальше не пойдут.

– Зачем мы здесь? – спросила Данан прямо, наблюдая за бездействием спутницы.

– Поговорить, – выдохнула Тальвада. – Так, чтобы никто не слышал.

– Это можно было сделать и снаружи.

– Я бы хотела внутри, – проговорила Тальвада мягко. – Пойдем, присядем, – позвала к той самой ступеньке. Данан напряглась еще ощутимее, ожидая удара с любой стороны. Даже… даже от эльфийки.

Они расположились на прохладном влажноватом камне.

– Прежде всего, Данан, – заговорила Тальвада тихо и на удивление осознанно. – Ты ведь узнала ту метку, на трупе Кладбищенского Пса, верно?

– Да. – Чародейка хотела что-то добавить, но эльфийка перебила.

– Не трудись. Я знаю, что у тебя есть такая же.

Данан вытаращилась на собеседницу. Она что, подозревает ее, Данан, в злоумышлениях против самой Тальвады?

– Тальвада, я могу поклясться, что не делала ничего…

– Не надо клятв, Данан. Мы тут не затем. Я знаю о твоей метке, потому что мне рассказали о ней. – Эльфийка обратила к чародейке лицо. В скупых бликах магических светильников отлитая маска Тальвады выглядела жутко. Данан сознательным усилием удерживала себя, чтобы не смотреть в отражение: искаженное изображение ее самой заставляло чародейку поджимать пальцы на ногах.

Тальвада просунула пальцы за голенище сапога и, выудив что-то, протянула Данан. Та взяла, поднесла ближе к глазам. Мановением пальца приблизила одну из сфер света.

Пряжка в форме древесного листа. Ни дать, ни взять – эльфийская. С чего бы вдруг? Что это значит? Данан вопросительно посмотрела на собеседницу.

– Девять месяцев назад, – сказала Тальвада, – ко мне в крепость прибыл Жал. – Данан судорожно вздохнула. – Он сказал, что если не вернется за ней сам, – Тальвада движением головы указала на пряжку, – в течении полугода, то я должна отдать ее тебе. Я надеялась сделать это в Талнахе, но, как ты знаешь, меня задержали.

Данан сжала презент, не совсем понимая смысл. Чародейка не могла вспомнить ремень или плащ у Жала, на котором бы видела такую фибулу. Он никогда не носил ничего из того, что могло бы напрямую вести к нему по очевидному следу. Он не признавал металлических застежек – в работе убийцы они могут выдать его солнечным или лунным бликом.

– Это его? – спросила Данан основное, с чего стоило начать.

– Фирина, – отозвалась Тальвада, отвернувшись от чародейки. – Жал сказал, пряжка со старого плаща, который Фирин оставил у нас. Если помнишь, мы вас многим снабдили перед битвой за Галлор – кому новые доспехи, кому плащи, кому оружие покрепче.

Данан закачала головой: она прекрасно помнила, только сказать ничего не могла – поперек горла встал ком из вопросов и сомнений.

– Я не знаю, в чем смысл, но он очень просил, чтобы я отдала это тебе. И, думаю, я должна рассказать еще кое-что. В пору, когда вы впервые появились в Ирэтвендиле, Жал подозревал, что Фирин и есть архонт. Это, как мы знаем, не подтвердилось. Но опасения твоего любовника не были напрасны. Именно он попросил меня найти какие-нибудь сведения о Фирине в истории одного из благородных кланов Ирэтвендиля.

– И ты нашла, – припомнила Данан. – Что в том роду никогда не было даже бастарда с именем Фирин.

– Думаю, – продолжила Тальвада, – не ошибусь, предположив, что, получив от меня сведения, ты поделилась с Жалом?

Даэрдинка, сглотнув, кивнула.

– Скорее всего, это укрепило его подозрения. Жал мог бы закрыть глаза на узнанное – кому какое дело до незнакомого эльфа, который появился в дни Пагубы неизвестно откуда, помог и ушел неизвестно куда. Разве он не благодетель? Но… – Тальвада посмотрела на предплечья чародейки, сведенные вместе на коленях.

– Метка, – догадалась Данан.

– Да. Жал сказал, что метка Фирина на твоей руке так и не исчезла. Ты не нашла способ разбить ее.

– Это правда. Фирин оставил ее со словами, что она однократно спасет меня от смертельного удара. И не похоже, что врал: он и до этого оставлял мне такую, она себя оправдала. Поэтому я не препятствовала Фирину поставить эту. – Чародейка нахмурилась. – Но когда я захотела от нее избавится, не вышло. Ни я, ни мои подчиненные, ни стражи Вечного, ни даже Сеорас не смог разрушить печать.

Тальвада коротко усмехнулась.

– Вот поэтому Жал и не смог оставить все, как есть. Потому что Фирин что-то скрывал и все еще зачем-то следил за тобой. Жал велел отдать его пряжку тебе. – Эльфийка глянула на фибулу в одной из чародейских рук. – Хотя, признаюсь, не пойму, как связаны его опасения и эта штуковина.

Данан истерично засмеялась.

– В этом весь Жал. Он всегда так делал.

– Давал тебе непонятные предметы без подсказок, как с ними быть?

Тегана качнула головой.

– Считал себя выше всех. Потому что видел дальше, чем мы. Находил ответы до того, как мы осознавали, как задать вопрос. А потом наблюдал за нами и ждал, когда мы додумаемся. Словно давал шанс доказать, что мы стоим его компании и времени, что мы достойны его силы.

– Что ты достойна его любви? – шепотом подсказала Тальвада, чуть наклоняясь и заглядывая Данан в лицо.

Чародейка ничего не ответила. Эльфийка улыбнулась, вскинув голову вверх.

– Эльфийская любовь такая… навязчивая, знаешь?

Данан поглядела на собеседницу, по-прежнему хмурясь, но та не обратила на чародейку внимания.

– Иногда я думаю, это началось еще с Астердиса. Помнишь легенду о нем? Песнь о Преданном?

Данан не понимала, к чему ведет Тальвада. Еще эта фибула! Жал с его тайнами… При всем желании Данан представить не могла, как складывать эти кусочки мозаики в целую картину. И, откровенно, можно ли их вообще сложить!

А тут еще Тальвада с Песнью о Преданном. Нашла что вспомнить. И где! Антураж вокруг явно не подходил для бесед про древнего эльфа, влюбленного в великую волшебницу.

– Помню, – сухо сказала даэрдинка. – Но не понимаю, какое это имеет сейчас значение.

Тальвада будто не слышала. Она прикрыла глаза, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, и вспомнила последние строки упомянутой легенды:

Голос мужчины, что прахом несется в ветре остывших дней.

Голос мужчины, что молится солнцу и звездному небу – о ней.

– Клянусь, – прошептала эльфийка после, – любовь сродни той, что связала Астердиса и Эгнир, стала моим самым большим испытанием в жизни.

Данан поджала губы и прищурилась. Кажется, она начала улавливать смысл слов собеседницы. Это что-то вроде исповеди, нет? Тальвада что, напилась сверх меры? Да вроде Стенн пожертвовал только одну фляжку на всех – не так уж много выпило это… командорское чучело!

Даэрдинка вздохнула.

– Имеешь в виду Вальдриссана?

– М-м. – Тальвада согласно кивнула. Данан поежилась. Неуютно. Она могла отчетливо представить, о чем говорит эльфийка.

– Ты никогда не рассказывала о вас, – пробормотала чародейка.

– И не расскажу.

– Тогда к чему это все? – Данан почувствовала утомленность. Беседой. Порой с эльфами, мнящими себя всеведующими, очень сложно!

Тальвада выровнялась и обернулась к Данан целиком:

– Ты поступила правильно, оттолкнув Жала так быстро. – «Чем быстрее это сделаешь, тем больше шансов хоть как-то пережить расставание» – подумала эльфийка, не став озвучивать.

– У меня не было выбора. – Данан погрустнела.

– Его действительно нет. Жаль, я не поняла этого так же быстро, как ты. Пустота…

– Дело не в Пустоте! – Резко перебила Данан. – Он эльф, рожденный во времена, когда вашему племени было даровано бессмертие. А я – человек. Не надо быть мудрецом, чтобы понять, что моя жизнь для него – как пламя свечи: всю дорогу едва теплится, и истаивает за ночь. Если Жал доживет до следующей Пагубы, то к тому времени даже не вспомнит моего имени.