Текст книги "Капкан Хранителя (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– Прости, – Данан качнула головой так, чтобы было понятно: она не объясняется, она спорит. – Смотрители Пустоты делают то, что приказывает их командор. Приказы короля в Калагорне слышно плохо.

– Мы не в Калагорне сейчас!

– Ну а мы, – Данан раскинула руки, – смотрители Пустоты. Даже здесь.

– Я – нет, – заметил Тайерар.

«Коротышка и я – тоже. Но благоразумно молчим, – подумал Рангзиб, косясь на Тайерара с опасением за его судьбу. – Молодо-ой да глупый»

Хольфстенн на этих словах уронил руку в лоб: Какой. Очевидный. Ход. Самая прямо вырубленная провокация, какую он видел за последние годы. И капитанчик повелся на нее, как дите.

Данан обернулась к Таю с воистину кровожадной улыбкой:

– Я легко это исправлю, – почти пропела командор, вперив взгляд в капитана. Тот почувствовал, как у него похолодело промеж лопаток.

– НЕ СМЕЙ! – тут же вскинулся Диармайд.

– Сим я оглашаю и использую свое право призы… – Данан не закончила: король подлетел и, развернув ее на себя, зажал женщине рот ладонью.

– НЕ СМЕЙ! ДАНАН, ПОЖАЛУЙСТА! Не смей ставить его жизнь под удар по собственной прихоти! Он не должен проходить посвящение! Не должен быть смотрителем! Он не нужен тебе!

Хольфстенн испытал желание зажать уши руками.

– Боги, он знает ее дольше, чем я, но так ни черта и не понял. Вот тупица, – пробормотал гном в сердцах.

Рангзиб от этих слов уперся лбом в большой сизый камень, служивший навершием его посоху, чтобы никто не видел, как он беззвучно трясется от смеха.

Чародейка отодвинула руку короля с губ. Выражение лица сменилось с хищного на коварное:

– Но нужен тебе. Вот мы и выяснили, что всему виной твое нежелание просто снова уступить мне часть своего прошлого, верно?

Диармайд скрипнул зубами.

– Не понимаю, о чем ты.

– Не понимаешь, Диармайд? – Голос Данан звучал так, что только глухой не услышал бы, сколько злобы сочится сквозь звенящие ноты. – Когда-то Редгар Тысячи Битв души в тебе не чаял. Пока не появилась я, помнишь? – Спросила Данан, намеренно надавив на больную мозоль короля. – Я отняла у тебя любовь наставника, когда примкнула к ордену. Я отняла у тебя командорство, когда заставила стать королем. Я отняла у тебя орден, изгнав из Смотрителей на правах командора. Я отняла у тебя любовь, отказав и в законной, и во внебрачной связи и публично спутавшись с невесть откуда взявшимся эльфом. О, Вечный, я предпочла самому королю Диармайду бездомного бродягу! – Данан расхохоталась. – И сейчас я отниму у тебя старшего товарища по ордену Стражей Вечного, Диармайд. Знаешь, почему? Потому что все, что оказывается в Калагорне, становится моим! Моим, Дей! Калагорн, как и орден, что его занимает, не принадлежит королю!

– Но Тайерар не принадле… – Дей осекся сам, понимая, что за реплика последует ему в контраргумент. Проклятье! Она держала его на лезвии, шантажируя призывом к смотрителям Пустоты Тайерара, и Дей ничего не мог этому противопоставить. Он выглядел, как нагадившая собака, которая не понимает, за что ее выхлестали. – Зачем ты говоришь это все?! – набросился он на чародейку. – Чего ты хочешь?!

– Чтобы ты был королем, – прошептала Данан мужчине в лицо. – Но, наверное, я прошу слишком многого от человека вроде тебя.

– Следи за словами, Данан Таламрин! – вызверился король. Однако Данан было уже не остановить. Она дрожала от бешенства и обиды на человека, к которому столько лет старалась относиться хорошо. Хотя бы в память об их общем прошлом.

– Айонас Диенар, – снизив голос до шепота, принялась перечислять Данан. – Альфстанна Стабальт. Два моих брата, Ллейд и Гессим Таламрин, август Вектимар – почти весь Королевский Секвент бился за Галлор, чтобы усадить твою задницу на трон! Хольфстенн и Жал, которого ты так ненавидишь, помогли тебе избавиться от узурпатора, когда ты опоздал даже вызвать его на поединок. И командор Тальвада, которая не имела к Даэрдину вообще никакого отношения, рискнула всем. Она помогла тебе за считанные минуты преодолеть путь от Ирэтвендиля до Галлора, зная, что если станет известно, как она это сделала, то недолго будет еще носить голову на плечах! Потому что по мнению любого из королей она не могла прятать прямо под крепостью магический портал без какого-либо умысла! Что если она станет второй Эгнир? И тем не менее, Тальвада сознательно встала под удар, чтобы помочь тебе в решающий миг. И ради чего? – спросила Данан совсем тихо.

Диармайд стоял, злющий, раскрасневшийся, и чудом удерживающийся от того, чтобы не врезать чародейке кулаком по лицу.

– Как ты мог разболтать кому-то, что у Тальвады есть портал? Как тебе хватило совести подставить тех, кто помог тебе, Дей? – обессиленно спросила женщина. Затем осмотрела отряд, кивком указала на дверь. Она пошла первой, и только в дверях чародейку настиг голос короля, который никак не мог понять, почему какая-то там Тальвада дороже Данан, чем он! Он! Он, с которым у нее такое давнее знакомство, такое долгое совместное прошлое…

– ТЕБЕ СЛЕДУЕТ ГОВОРИТЬ: «ВАШЕ ВЕЛИЧЕСТВО!» – выкрикнул государь.

Данан не замерла и не оглянулась. Очевидно, что после ссоры с королем и освобождения Рангзиба, ей не видать помощи от Цитадели с делами на берегу. Но она как-нибудь справится, твердо решила женщина. В Калагорне остались Родрик, Ултала и Унре – они уберегут его до возвращения командора от любой беды. В конце концов, как она, Данан, могла сомневаться в крепости, которую сама отстраивала, и в людях, которых сама выбирала?

Дей смотрел, как вслед за чародейкой выходят Рендел, Анси, Рангзиб. Последним, хлопнув Диармайда по спине, вышел Стенн. А где же…?

Дей оглянулся и мотнул головой:

– Иди.

– Ваше величество?

– ИДИ! – рявкнул он на Тайерара, сам не зная зачем.

Он не хотел его видеть. Может, потому что еще в столице понял, что Тай уже поддался чарам Данан, не имеющим ничего общего с магией. Этой ее беспощадной «харизме»! А может, потому что прямо сейчас Тай был наглядным напоминанием, чем именно Данан шантажировала его. Не дай… Не дай Вечный, она в самом деле опуститься до того, чтобы претворить угрозы в жизнь и заставить Тайерара выпить из ритуального кубка посвящения. Конечно, он тут король, но…

Дей вздохнул.

Но когда-то он был смотрителем Пустоты. И на его памяти Редгару Тысяча Битв никто и никогда не отказывал, если Ред требовал любого рекрута. При всем желании, Дей вообще не мог вспомнить, когда командорам отказывали в праве Призыва. Потому что так или иначе, след от Пагубы – не первой, так второй, не второй, так третьей – за прошедшие века отпечатался в каждом королевстве Аэриды.

Тайерар, не понимая, что происходит, последовал за Данан, размышляя только над одним: а что, если она и в самом деле использует право, дарованное каждому командору? Сможет ли он сбежать? Сможет ли он избежать?

Тайерар нагнал остальных за несколько шагов. Долгое время шел молча, в упор глядя на женскую спину впереди. Затем пристроился справа от Хольфстенна и пробормотал:

– Я думал, они друзья.

– Были, – отмахнулся Стенн, будет не произошло ничего из ряда вон выходящего. – Но никто не дружит с нытиками.

В тот же момент Рангзиб, поравнявшийся с командором спереди, прочистил горло, приосанился и громко спросил:

– Эм… а я не понял, в какой именно момент я должен был тебя поцеловать?

– Командор?! – тут же воскликнули Анси и Рендел.

Хольфстенн, грузно шлепнув себя по груди, расхохотался.

Фирин метался во сне. Покрытый испариной, колдун мучился, дергался, вставал на лопатки и бессвязно пытался кого-то прогнать. С кем-то – поспорить. Не в силах при этом сказать вслух что-то внятное, он только распугивал все живое. Даже крысы в почти заброшенном форте попрятались по углам.

За дверью спальни единственный слуга и мужчина, который выполнял все поручения Фирина, смотрели друг на друга, не в силах решить, кто из них пойдет будить господина-мага. Слуга шептал, что его дело – готовить и убирать одну комнату. Поверенный настаивал, что он решает поручения господина снаружи форта, а все, что внутри – его не касается.

Проспорив добрую четверть часа, они вздрогнули одномоментно, когда дверь комнаты отворилась. Фирин, бледный, испуганный, подскочил с кровати, вырвавшись из оков кошмара. Увидев двоих, он сосредоточил взгляд на мужчине, одетом в воинское.

– Зайди, – велел колдун.

Фирин не оглянулся проверить, заходит ли за ним верный пес. Околдованный Дланью Безликого, бедолага наверняка делал все, что приказывали. Фирин плелся, едва переставляя ноги. Эльф не беспокоился, что его увидели в таком состоянии: любому из них он может заткнуть рот магией. Быстро и без проблем. А пока колдун ощупывал себя руками, и под каждым прикосновением оставалась маленькая зеленая или бледно-оранжевая печать.

– Говори, – приказал маг воину и упал в высокое деревянное кресло возле окна.

– Мы смогли подобраться к сокровищнице, – оповестил мужчина, не размениваясь на приветствия. Голос его звучал сухо и обезличено. – Под видом караульных и прислуги, наши ребята подобрались к реликварию короля Ирэтвендиля. Однако проникнуть внутрь не получится никак. Даже если командора Тальваду убьют, войти в сокровищницу не выйдет. Без угрозы со стороны смотрителей Пустоты король отзовет оттуда охрану. Но магическую защиту нам не пройти.

– Магическую? – кое-как переспросил Фирин.

– Да, там еще что-то. Словно какой-то артефакт внутри хранилища стережет его от проникновения. У нас нет подходящих магов, чтобы справиться.

Фирин поднял на вестника тяжелый взгляд. Собственные печати исцеления и восстановления едва помогали. Колдун с трудом фокусировался на том, что ему говорят.

– Хочешь сказать, у меня нет шансов получить Капкан Хранителя?!

Мужчина продолжил докладывать.

– Я подумал, что мы можем добиться того, чтобы его перепрятали из сокровищницы. И когда его будут переносить, мы проследим. Уверен, Капкан перепрячут поближе к королю, а он не колдун, в его спальне нет посторонних защищающих чар. Мы сможем украсть.

– Давай детали. – Услышав главное – что камень можно стащить – Фирин немного расслабился. Откинулся на спинку. Голова, несмотря на исцеляющие заклятия, нещадно болела. Это означает, причина его недуга тоже была магической. Она терзала его кошмарами и раз за разом на уверения Фирина, что он всего лишь хочет быть с возлюбленной, изводила вопросом:

«И чем ты готов заплатить?»

– Капкан Хранителя – реликвия правящего рода и символизирует власть короля. Раз за разом ее пытались украсть смотрители Пустоты, и Тальвада прикрывалась тем, что камень спасал ее подчиненных от голоса архонта. Но если мы совершим покушение на жизнь короля от лица смотрителей, он поймет, что все слова Тальвады – ложь. И все, что ей надо – трон. Мало ли честолюбия у той, кто сегодня является единственным полноценным ветераном сразу двух Пагуб?

Фирин воззрился на вестника исподлобья.

– Думаешь, поможет?

– Поможет, господин. Король подозрителен, он не доверяет даже сыновьям. А раз он не может верить им, как может верить кому-то еще? Вдруг кто-нибудь во дворце возжелает помочь командору Тальваде? Что тогда? Что если она получит Капкан, и ее при этом поддержат? Поверьте, король непременно задумает перепрятать реликвию.

Фирин сделал вдох полной грудью, спокойно выдохнул и изрек:

– Хорошо. Перед отправкой приди ко мне, я поставлю тебе особую печать. По ней я смогу отследить, когда начнется битва, и прийти на помощь.

– Да, господин.

– Когда с Капканом все будет готово, скажи мне.

– Слушаюсь, господин.

– О других артефактах есть новости? Медаль Крови? Фиал Бурь? Хоть что-нибудь?

Поверенный отрицательно помотал головой. Хвала Таренгару, подумал эльф. Сейчас он меньше всего хотел поддерживать еще какую-то беседу и спросил, дабы не упустить что-нибудь важное, если оно вдруг случилось. Однако, не получив новостей, вздохнул с облегчением.

Маг сделал выпроваживающий жест. Поверенный кивнул, его взгляд снова опустел, и мужчина вышел.

Фирин закачался взад-вперед, маясь от ломоты во всем теле. О, великие небесные силы, да что с ним? Разве он не должен был стать безоговорочным хозяином смотрителей Пустоты по всему миру? Разве он зря тогда уволок с собой склянку с кровью поверженного архонта?

Колдун кое-как поднялся и принялся ходить из угла в угол, все еще шатаясь и заплетаясь в ногах. Чтобы не упасть, он хватался за косяки, поверхность стола и камин, углы кровати и столпы, к которым крепился балдахин. Однако упорно двигался. Если он сейчас ляжет или сядет, он уснет. И непроглядный кошмар настигнет снова.

Почему? Почему он не смог взять под контроль всех смотрителей, хотя теперь, казалось бы, обладал достаточной для этого силой? Почему приходилось урывками наведываться в Ирэтвендиль, коротко и быстро, чтобы поработить разум только одного или двух? Почему он должен так рисковать, опасаясь, как бы чары подчинения, исходящие от посоха вокруг его собственного форта, не рассеялись, и головорезы не вышли из-под контроля? Где реальная сила, ради которой он не пощадил себя?!

«Что я готов отдать взамен? – злобно усмехнулся маг. – А разве не видно, что я отдал самого себя на поругание скверне?!»

Смотрители Пустоты с самого знакомства Фирина с ними не поддавались никакому влиянию. С Данан сразу не задалось, и эльф списал это на то, что девчонка – рыцарь-чародей. Волю таких не переломишь чарами. Но что же Дей, Борво, Тальвада, Йорсон и прочие… Никто из смотрителей не поддавался силе Длани Безликого, и Фирин потратил немало времени, чтобы понять почему.

Ответа могло быть два, и оба они взаимосвязаны. Или дело в Пустоте, что препятствует любым воздействиям на разум, кроме зова Темных архонтов, или – непосредственно в нем.

В любом из двух случаев, Фирин уже должен был получить возможность контролировать смотрителей и даже исчадий! Разве он не знает, насколько гибка может быть магия?! Разве он не может обратить в ней все так, как ему нужно? У него есть Длань Безликого, уникальный подчиняющий посох. Если соединить его с силой архонта, владеющего умами смотрителей, то получится подчинить и их! Всех разом!

Впрочем, ему-то надо подчинить разум всего одного – командора Тальвады.

Ради этого он, Фирин, бросил остальных, как только архонт пал. Ради этого украл склянку отвратительной крови древнего монстра. Ради этого он не дал себе и мгновения перевести дух после битвы, хотя ноги едва ли держали его. Он сразу телепортировался в Кадфаэль и поглотил оскверненную кровь, надеясь, что вместе с ней поглощает и часть силы почившего архонта. Силы в Доме Иллюзий. Иллюзий! Архонт мог внушить любому смотрителю что угодно, заставив верить, как себе! Та же хваленная Данан затащила их в Руамард, просто повинуясь голосу монстра у себя в башке! И он, Фирин, должен был теперь уметь так же! Он ведь потратил столько времени на разномастные ритуалы, чтобы слиться с сущностью Темного…

– Так почему?! – Фирин взвыл, сотрясая форт.

Почему он измучен и изъеден тьмой, которой не был предназначен, а так и не получил взамен могущества достаточного, чтобы вернуть Эгнир?

Вернуть Эгнир… – устало повторил Фирин. Это все, чего он хотел. Раньше, конечно, большего, но сейчас стоило смотреть правда в глаза. Скорее всего его хватит только на то, чтобы вернуть ее. Что ж, уже неплохо: любой, кто любит по-настоящему, хочет, чтобы его возлюбленный жил и был счастлив. Это так естественно…

Увы, пока ничего не выходит.

Исчадия и смотрители не слышат его и не повинуются ему. Все, чего он достиг – жалкие крохи контроля.

Этого мало.

Этого не хватит.

– ЭТОГО НЕ ХВАТИТ! – почти слезно вытолкнул в воздух Фирин. Ему нужно больше. Намного больше, чтобы Эгнир могла вернуться.

Ему нужно, чтобы Тальвада отдала ему то, что прячет. Живая или мертвая – без разницы!

Ему нужно, чтобы высокие эльфы заплатили за смерть Эгнир так же, как заплатили темные и озерные.

Ему нужно, чтобы его голос слышали и слушали.

А вместо этого он сам, мечась в кошмарах, от раза к разу все чаще слышит голос, которому хочет повиноваться.

И самое страшное, что этот голос – женский.

ЧАСТЬ III

Эльфийская упряжь

Глава 14

Путники держали коней шагом. Летнее солнце высоко поднялось, петляя бликами на луговом ковре. Данан немного щурилась. Тайерар раскачивался в седле рядом с ней и хмурился на зависть любой туче. Рангзиб отстегнул плащ, перекинул через седло, отчего бока уставшего коня под ним блестели потом еще сильнее. Маг без устали дергал тунику на груди и вздыхал, явно ненавидя погоду. Рендел и Анси что-то упорно друг другу доказывали. Судя по частоте употребления слова «болт», доказывал Анси, а Рендел только со бесконечным терпением слушал. Хольфстенн теребил в зубах травинку и косился на Рангзиба.

– Ранджи, – произнес гном. Прицокнул, передвинул языком травинку. – Ранги. Ранги… Хм… Ранджи…

Он откровенно коверкал имя нового спутника на все лады, надеясь придумать звучную короткую версию.

– Может быть, Ранзи, а, красавчик? Или Анзи? Ох, нет, у нас уже есть Анси, я буду вас путать. Хм…

Рангзиб косился на гнома со смешанными чувствами. С одной стороны, Стенн ему сразу понравился – не занудный, не высокомерный и даже не пытался облаять его какими-нибудь гаркающими словами на ужасном гномском наречии, как делал каждый второй коротышка из встреченных им. Когда Хольфстенн в Цитадели Тайн впихнул Рангзибу в руки фляжку с элем, тот вообще в душе сердечно поблагодарил этого малого! Эль, конечно, не лучшее эйтианское или арестийское вино тридцатилетней выдержки, но, по крайней мере, это был хороший эль. А, значит, Стенн заслуживал некоторого уважения: как всякий, кто знает толк в алкоголе.

Однако вот эти кривляния в адрес Рангзиба бросали тень на предыдущие заслуги гнома.

– О, а как тебе Зиба, красавчик? – разглагольствовал Стенн. – Хотя, нет-нет, знавал я одного паренька, он любил собирать жаб, знаешь ли. Так вот одну, самую жирную, обозвал Зябой. А Зяба, хоть и стала у нас в некотором роде душой компании, все-таки принадлежала весьма скользкому типу… Одним словом, Зибой тоже нельзя.

Хольфстенн картинно вздохнул: он тут, между прочим, старается изо всех сил, а ему хоть бы кто помог! Махнув рукой, гном обратился к колдуну:

– Слушай, красавчик, а как тебя в детстве звала мать?

Рендел подавился воздухом:

– Вряд ли это сгодится, Стенн.

– Ну вдруг там что-то ласковое? – без особой надежды поспорил Хольфстенн.

– Сын мой, – изрек Рангзиб. – Мать говорила мне: «Сын мой».

– Хм-м-м, – растянул гном. Повел рукой, изображая невесть что, чем только вспугнул коня. – Сын мой, – продекламировал Стенн, и тут же фыркнул. – Да ну ерунда какая-то!

Данан слушала в пол-уха. Время от времени она улыбалась, однако большую часть смотрела на хмурое сосредоточенное лицо Тайерара. На первом же продолжительном биваке ей стоит поговорить с ним. Скоропостижность их отбытия привела к тому, что несчастный капитан просто повиновался приказу короля, руководствуясь выучкой солдата не задавать вопросов. Однако сейчас тут нет ни короля, ни Хагена, и голос послушного бойца в нем смолк, уступив место сомневающемуся капитану. Этот капитан был одновременно растерян, зол, раздражен. Данан всерьез опасалась, что ночью он может сбежать.

Командор не давала привала до вечера, заявив, что пожевать сыра и вяленного мяса можно и не покидая седла. И запить восстанавливающими зельями, чтобы не вырубиться по дороге. Хольфстенн глядел ей в спину с наигранной укоризной.

– Ну да, ну да. Ничуть не меняется. Ни себе отдыха, ни людям.

– Ни гномам, ты забыл добавить, – поддакнул Рангзиб. Гном покосился на мага свысока: мол, что ты знаешь о муках, которые я перенес по ее вине?

– Спорим, – сказал Стенн магу, – что уже через неделю ты завоешь сам?

Рангзиб смерил гнома надменным взглядом.

– Не сравнивай меня с собой, – посоветовал колдун, – я и в тюрьме не ныл. – Он чуть вздернул подбородок, не отводя при этом взгляда от Стенна. Намеренно задержался так, чтобы гном поймал позу и выражение. И когда это произошло, подмигнул.

Хольфстенн хмыкнул и снова сосредоточился на Данан.

– И все-таки, леди-командор! Как насчет того, чтобы дать отряду перерыв, а?

– Как насчет того, чтобы помолчать? – Оглянулась Данан из седла. – Вон, доканывай Рангзиба.

Гном посмотрел на те’альдинца, усмехнулся и нарочито громким шепотом сказал:

– Я же говорил, раньше, когда у нее был Жал, они совокуплялись по три раза на дню, и это обеспечивало нам лучшие привалы в мире! Ах, тьфу! Одинокая женщина мучит сильнее, чем боль в промежности!

В отряде повисла необычная тишина. Никто из спутников толком не знал, как реагировать на услышанное, и, не сговариваясь, все сочли за лучшее смолчать. Однако Стенн веселился в открытую, и легкая улыбка тронула сначала губы Рангзиба, затем Анси и Рендела, и даже Тайерар как будто бы не остался в стороне. Данан, тоже ухмыляясь, обернулась опять.

– По крайней мере, я совокуплялась с мужчиной, а не своими ладошками.

– АХ ТЫ! – взвился Хольфстенн, тут же подстегнув коня. Данан чуть ускорилась, быстро завела поводья в сторону, чтобы лошадь развернулась, и высунула язык. Стенн выругался на гномском.

Ближе к вечеру попалась придорожная гостиница, но вопреки ожиданиям остальных, Данан заявила, что они укроются в холмах поодаль. Стенн окончательно расстроился. Анси и Рендел не задавали вопросов: шутки шутками, но если Стенн мог препираться с другом, то они с командором – нет. Рангзиб вытянулся в лице, заявив:

– Ты с ума сошла?! Я – и ночевать в походных условиях?! Ты за кого меня держишь?!

Хольфстенн рассмеялся:

– Не ты ли только сегодня кичился тем, что не ныл даже в тюрьме?

– Я сказал, в тюрьме, а не в поле!

– Не велика разница. – Стенн махнул рукой.

– Еще как велика! Там вокруг каменные стены! Люди – не бог весть какие, но все-таки! А тут что? Даже… Даже… О, милосердный Создатель, где мне тут оправиться?

Данан сделала широкий жест в сторону невысокой заросли, разбросанной пятнами по всем долам:

– Под кустом. Глянь, их сколько!

– Это вовсе не смешно, леди-командор, – нахмурился Рангзиб.

– Да лан’ те’, – влез Анси. – Потерпи до Керума.

– Мы не идем в Калагорн? – взвился Тайерар, поглядев на командора. Данан покачала головой. – То-то я думаю, делаем ненужную петлю.

– Да, на многое в Цитадели Тайн рассчитывать не пришлось, – объяснила командор. – Самая отрицательная черта всех официальных данных в том, что они куцы до бесполезности, и всегда никто ничего не знает толком.

– И поэтому мы идем в Керум? За неофициальными данными? – спросил Рангзиб и тут же добавил.

– Ага. При хорошей погоде в Сухих Подворотнях Керума многое можно узнать. А уже если там сейчас находятся Сагимор и Жал…

– Что это вообще за Керум такой? – Неожиданно влез Рангзиб. – Не слышал о нем.

– О, правда?! – оживился Стенн. – Совсем-совсем ничего? – Те’альдинец покачал головой, и Хольфстенн аж подпрыгнул в седле. – О, неужели ты не знаешь историю о сокрушительнице керумских ворот? Нет? Ну, слушай…

– Хольфстенн! – осадила Данан. Стенн, явно распираемый желанием тут же рассказать все, что знал, заерзал. Ну как он может смолчать? Однако Данан оглянулась, и Стенну пришлось поджать губы.

– Я… потом как-нибудь расскажу. Обязательно! – пообещал он Рангзибу, не отводя ответного взгляда с Данан. Последняя брезгливо хмыкнула:

– Слушай его больше, Рангзиб. Его не было при той истории, он все выдумает.

– Как ты про ладошки? – не остался в долгу Стенн. Мужчины прыснули.

Данан проигнорировала, сосредоточившись на те’альдинце.

– В любом случае, Керум находится на прямом тракте в Талнах. А если я правильно помню из рассказа Сеораса, ты держал путь именно туда.

– Ты выгоняешь что ли? – осведомился Рангзиб.

– Нисколько. Я выполняю просьбу наставника. Который, кстати, не сказал тебе главного: чтобы войти в Талнах – мало быть магом.

Рангзиб хмыкнул:

– В каком смысле?

– В прямом, парень, – ответил ему Стенн.

Рангзиб насупился, растеряв улыбчивость и обаяние.

– Вы серьезно, что ли?

– Абсолютно, – подтвердила Данан, перекладывая поводья в одну руку, а второй залезая в седельную сумку. – У Первого Смотрителя Гартамаса куча проблем с собственными магами, которые живут в Талнахе, не будучи при этом частью ордена. Ему однозначно не нужны сторонние чародеи, потому что для него вы все – шпионы и зло.

Данан имела вид человека, который разглагольствовал о потрясающе будничных вещах. Она, наконец, достала из сумки небольшой брусок сыра и принялась, причмокивая, пожевывать.

– Но… то есть я должен стать смотрителем Пустоты? Так выходит?

– Можно так, – подлился опытом Стенн. – А можно, например, напроситься с Данан в гости. – Закончил гном и выпятил грудь. «Как я, например» – без труда читалось в его позе.

– Ты бывал в Талнахе?! – изумился Рангзиб.

– Один раз, – с меньшей важностью признался Стенн и качнул подбородком в сторону Данан. – Она больше не берет.

Ненадолго воцарилось молчание, после чего Рангзиб переспросил:

– Короче, мне надо, чтобы взяла меня с собой? Отлично! – решил он, не дожидаясь ответа. – Когда ты туда поедешь, командор?

– Через девять месяцев. – Вместо Данан ответил Тайерар, и остальные удивленно уставились на капитана. Он в самом деле слушал их? А казалось, что нет.

Командор приказала разбить лагерь немного вглубь бездорожья. Здесь кустилась невысокая поросль, создавая отличное укрытие для ночлега и подспорье для вечернего очага. Оттащив немного в сторону несколько палок да хворостин, Анси и Рендел сложили костровище, а Данан сколдовала несложную печать Воспламенения. Ребята тут же подошли к командору:

– Мы разделим дозор по два часа с вашего позволения. Я, Анси, Стенн и капитан, – отрапортовал Рендел командору, пока Стенн и Тайерар раскладывали лежаки, а Анси возился с вечерним пайком.

Данан, однако, подошла к молодому мужчине, тронула за плечо и помотала головой. Рендел в ответ приподнял брови: что-то не так, командор?

– Мы с капитаном подежурим первыми. А дальше я подниму кого-нибудь.

– Боитесь, что я сбегу, командор? – тут же напрягся Тайерар.

– Отнюдь, я… – Данан не договорила: прыснувший Стенн переключил все внимание на себя.

– Значит, ты все-таки решила внять совету о прилюдном совокуплении, да? Ты уж давай там, капитан, постарайся! Глядишь, завтра она соизволит дать нам привал в дороге да покормит.

Остальные, кроме Данан и Тайерара, только переводили взгляд с гнома на чародейку, с трудом сдерживая улыбку. Тай окончательно стал как грозовой утес – страшный и зловещий. Хольфстенн выглядел довольным собой. Данан со вселенским терпением воззрилась на друга, затем приметила краем глаза под ногами пару камешков. Рывком наклонилась, взяла тот, что меньше и кинула в гнома, намеренно промазав. Они указали друг на друга пальцами, сощурившись. Потом Стенн прицокнул и перевел взгляд на Тайерара. Подошел и треснул того по спине.

– Тц, она совсем не в духе. Надеюсь, ты справишься, парень.

Вскоре задался скромный походный ужин. Закончив, парни ближе улеглись спать. Привыкшие к странствиям, Анси, Рендел и Стенн заснули быстро (Стенн храпел). А вот Рангзиб ворочался так и эдак, кряхтел, ворчал, вспоминал ругательства, судя по всему, на разных языках. Данан и Тай сидели у огня и молча наблюдали за муками те’альдинца. Наконец, чародейка не выдержала, подошла к мужчине. Присела рядом.

– Помочь? – спросила она.

Рангзиб посмотрел на молодую женщину, сразу смекнув, о чем речь.

– Чарами?

Женщина сделала движение головой: ну да.

– Поверь, если ты вскоре не уснешь, то Стенн проснется и тоже предложит тебе помощь. Только чуть более жесткую.

Рангзибу не пришлось объяснять: он и так усмехнулся.

– Усыпление? – уточнил заклятие те’альдинец. Данан кивнула. – Валяй. А то я так в жизни не усну.

Данан мягко положила руку на лоб мужчине. Под ладонью разошлось нежное свечение цвета густых сливок. Когда женщина убрала пальцы с лица чародея, Тай, внимательно наблюдавший, как бы маги не предприняли тут чего-нибудь лишнего, разглядел линии замысловатого узора заклинания. Затем магический знак истаял, будто растворяясь в самом Рангзибе, и грудь последнего высоко поднялась и опала со спокойным глубоким вдохом.

– Так-так лучше. – Данан вернулась к огню. Они развели его чуть подальше от поросли, чтобы кустарник не взялся пламенем.

Тай сидел набычившись.

– Вы о чем-то хотели поговорить, командор? – спросил он недружелюбно, не отводя взора от костра.

– Да, – бодро отозвалась Данан. – О нас.

– Вы о чем-то хотели поговорить, командор? – спросил он недружелюбно, не отводя взора от костра.

– Да, – бодро отозвалась Данан. – О нас.

Тай закашлялся и непроизвольно посмотрел на Данан. Та только усмехнулась, подползла к вещам Стенна, покопалась. У этого всегда есть, что выпить. Откуда только берет? Достала гномский дорожный мех, открыла, принюхалась. Пахнет сносно, пойдет.

Вернулась к Тайерару и к его изумлению не предложила ни первого, ни второго глотка. Он, было, уже подумал, что это будет что-то в духе: «Давай, Тай, выпьем вместе, это нас сблизит». Но нет. Похоже, Данан умыкнула мех единолично для себя. В ответ на вопросительный взгляд капитана, командор просветила:

– Для храбрости. – Комментарий вызвал у Тайерара только новую волну недоумения, но он предпочел молчать. Кажется, каждое его слово может привести течение событий вообще в непонятное русло. Так что лучше пока наблюдать, решил мужчина и насторожился.

– Послушайте, капитан, такое дело… – Данан выдохнула, не зная с чего начать. Снова выпила, рот приятно обожгло. А, к черту юлить! Разве в годы, когда сама она была рекрутом, Редгар не обвинял ее в излишней прямолинейности? Еще как! Проще всего быть собой. – Вы в растерянности. Только, казалось бы, начали обживаться в Калагорне, только начали проявлять себя, как я тут же пресекла вашу инициативу в случае с той водяной тварью. Потом потащила непонятно куда и зачем. Оказавшись в Цитадели Тайн, вы решили, что вот это именно то, чем вы должны заниматься – предотвратить повторение участи, постигшей южную цитадель. Я не дала вам сделать и этого. Сказала ехать за мной, в общем-то, пригрозив своим орденом, но не сказала даже, что мы не едем в Калагорн. Поэтому вы, конечно, в праве ненавидеть меня…

Тайерар перебил Данан тем, что со свистом втянул воздух и сказал:

– Я не ненавижу вас, командор. Но я чертовски зол. – Он уставился на чародейку с таким видом, будто о ненависти немного приврал. Чародейка наоборот избегала смотреть на мужчину, вместо это сосредоточившись на огне.

– Зол, рассержен и раздражен. И самое главное, вы не понимаете, куда вас тащат, зачем. Вы будто лист, хаотично влекомый ветром во все стороны, но внутренний голос говорит вам, что вы не лист – вы рыцарь-капитан Тайерар, и всегда могли контролировать течение своей жизни. А теперь как будто позволяете мне, женщине из стороннего ордена, дергать вас туда-сюда, и не понимаете почему.