Текст книги "Тени Архонта (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Магия гибче, чем кажется. Она может воссоздать руку Жала заново, вливая в неё поглощенную жизнь убитых шаманов.

Данан смотрела эльфу в глаза. Неотрывно, чтобы быть уверенной, что это нужно. Что он – не Ред, он не умрёт от её трусости, нерасторопности, медлительности. Не умрет оттого, что она «разменивается стихиями, не смысля в них», как говорил когда-то темный эльф Сагимор в Сухих Подворотнях. Оттого, что она «не по-Кошмарному скромна».

Боль стихала, по мере того, как эльф исцелялся. И когда Жал понял, что снова полностью цел, он вытащил руку у Данан из груди, дыра в которой срослась за несколько секунд.

Данан даже не думала, скольких парталанцев она угробила, чтобы спасти Жала и себя. Лишь услышала мужской голос, призывающий брать врага в кольцо и не дать уйти командиру.

– Скольких она снесла? – шепнул где-то неподалеку голос Стенна. Кому это он? Дей – кажется Дей – ответил, что еще считают.

Чародейка застыла напротив Жала, ощущая, как сила, взятая и отданная, утекает с каждым выдохом, опустошая её. Словно она исцелила эльфа не чужой энергией, а своей.

И вот это точно не было правдой! Данан никогда не лукавила: она не целитель, она торгаш, который может только «перепродать» силу одного носителя другому. Только почему ж вместо маржи в ней остается пустота?

Это голод? Её голод? Или – их? Исчадий? Или…

– Данан! – Жал твердо взял голову Данан в ладони. Она словно опомнилась. Обхватила руками свою талию поперек и повалилась вперед, позволяя эльфу обнять её. Под желудком драло ястребиными когтями.

Это голод.

Это жажда силы.

Это то, почему все маги в душе хотят, чтобы Темный архонт победил! – закричала она самой себе, непроизвольно сжимаясь до пальцев ног.

Пустота.

– Данан! – Жал позвал снова, держа женское лицо в ладонях, будто это помогало держать на ногах всю чародейку целиком. Данан шаталась, путаясь в ногах даже при том, что формально не пыталась никуда идти и стояла на месте. От растраты сил тошнило, но хуже всего даже не это.

«Ах… Аха… АХАХАХАХА!!! – раздавался жуткий полусмех-полурев в женской голове. – Разве я не говорил тебе, девочка, что в Консорциуме теократов тебя бы ждали?»

– Тихо, пожалуйста, – позвала Данан.

– Что? – не понял Жал.

«Разве я не говорил, что все и всё вокруг – лишь корм твоему клинку?!»

– Нет, – замотала она головой, не разбирая, где реальность, а где – голос из Пустоты.

«Ко-о-орм, – протянул архонт, мягко, но непреклонно убеждая. – Пища, созданная для того, чтобы сделать тебя крепче, сильнее».

Данан оглянулась бешено, толкнула в грудь Жала (тот упал). Задрожала всем телом, облизываясь.

– Заткнись, – выдохнула сквозь стиснутые зубы. – Замолчи!

Но архонт не утихал – он ликовал, торжествуя, радуясь, как дитя Бога Тьмы, и без конца скандировал в голове Данан так же явственно и громко, как мог бы прямо ей в лицо:

«Используй их! Изменяй их! Трать их!»

– Пожалуйста, – жалобно завыла Данан, хватаясь за второй висок и глотая невесть откуда взявшиеся слезы. – Пожалуйста! – Хныкала женина. Стенн и вскочивший Жал бросились к ней одновременно. Она упала в чьи-то руки, ощущая, как валится дальше, в непроглядную Пустоту, где нет никаких очертаний и правд, будто бы… будто бы туда, за Разлом, в мир, открывшийся после свержения теократов-архонтов, кишащий демонами и тварями, мир, которого страшится все сущее в Аэриде.

Или это просто беспамятство? Хорошо бы так…

«Сила, – голос архонта звучал тем тверже, чем сильнее у Данан темнело в голове, – власть, мудрость, сама жизнь – все, что составляет суть магии и корень мира, все, из чего состоит сам мир, все это – лишь пища для нас, Темный чародей…»

Данан толком не помнила, как закончился бой и как её нашел брат – хромающий, но, вроде как, целый. Ллейд застал сестру в руках Хольфстенна и Борво. Диармайд пока держался поодаль – встретил старого знакомого из Цитадели Тайн.

– Дей Тихоход?

– Тайерар?

– Рыцарь-капитан Тайерар, – поправил моложавый блондин, выступая вперед и убирая в ножны меч. Они широким жестом пожали руки.

Жала тоже не было рядом. Поняв, что теперь есть, кому передать чародейку с рук на руки, эльф самоустранился. Он немного отошел от основного расположения лагеря: ему требовалось врем, чтобы осмыслить произошедшее. И еще больше – чтобы понять теперь, как относиться к Данан.

Кажется, сегодня ему пришлось быть благодарным магу, который должен быть благодарен ему, и при этом который отчетливо напомнил, за что, в целом, Жал магов-то и ненавидел.

Завидев Ллейда, Стенн не признал в нем брата Данан. Зато Борво как-то видел сиятельного лорда, мельком несколько раз в лагере короля Драммонда, поэтому, почесав репу, кивнул.

– Милорд.

– Данан, ты как? – Ллейд на Борво даже не взглянул. Прежде тот бы обиделся, но сейчас едва плечом повел – нет так нет, без благородных обойдется.

Сестра подняла на Ллейда один глаз и шепнула:

– Спать.

Ллейд кивнул, оглядел Хольфстенна и Борво и, кивнув последнему, велел отнести сестру к себе в шатер. Их прошлый лагерь, разбитый в низине, как раз перенесли на гребень склона.

Всем был нужен отдых, а военнопленным нужны были неусыпные соглядатаи. Поэтому Ллейд, стараясь разумно распоряжаться уцелевшими людьми, поставил у шатра Данан двух стражников, а внутри велел сторожить товарищам.

Караулили по очереди. Перывми были Стенн и Борво, а когда усталость стала одолевать, последний выглянул на улицу – найти на смену Дея.

Дей отыскался спонтанно, у раннего вечернего костра. Тот сидел в кругу, судя по всему, приятелей по Цитадели. Стоял легкий гвалт, но беседа была не одна на всех: дюжина стражей Вечного разбилась на несколько небольших групп. Дей шептался с высоким блондином. Высоким, потому что он был даже выше Диармайда, хотя и ниже самого Борво, с молодой светлой щетиной, острыми скулами, твердым подбородком с маленькой впадинкой снизу и яростными темными глазами. Всякий, кто знал Айонаса Диенара мог бы сказать, что промеж них есть что-то общее. Но, учитывая, что август вообще не подавал виду, будто они знакомы, оставалось только строить предположения.

– А, Борво! – разулыбался Дей, когда тот приблизился.

– Дей, тебя Хольфст…

– Это мой давний товарищ, Тайерар…

– Рыцарь-капитан Тайерар, я же просил, – добродушно усмехнулся блондин, поднимаясь и протягивая Борво руку. Тот ответил твердо, но на Дея уставился с укором.

– Мы вместе обучались в ордене стражей Вечного в Цитадели лорда, – принялся объяснять Диармайд.

Борво отступил от Тайерара. И стало видно, что он мрачен и раздражен: пока они занимаются делом, их якобы командир тут лясы точит по старой памяти!

– Ты следующий караулишь Данан. Мы с Хольфстенном спать, – сообщил он, отворачиваясь и уходя.

Веселость Дея дрогнула, как озерная гладь от неуместно прыткой и вертлявой рыбины, всплывшей со дна на поверхность. Он знал, что должен был пойти к ней. Пойти сейчас, а не когда-то потом. Сесть рядом и осознать перемену, которую увидел.

Дей не хотел её осознавать.

Это были уже не Керумские ворота. Это была армия. Ну, не вся, по численности, может, небольшой отряд в дюжину парталанцев или чуть меньше. Но все они оказались принесены в жертву того, чтобы выжил один эльф. Один проклятый эйтианец, который и без того слишком живуч, чтобы сдохнуть. Слишком ненавистен, чтобы подвинуться возле Данан и уступить ему.

Кивнув былым товарищам – «Увидимся позже!» – Диармайд на ватных ногах обрался до шатра, где спала чародейка, упал на землю рядом с походным ложем. Оперся о собственные колени, не сводя взгляда с тяжелой продольной складки на женском лбу.

Данан, конечно, уже говорила, что рыцарь-чародей имеет дело с самой сутью магии, но только сегодня стало понятно, что это значит. Дело не в печатях, о которых Данан в былой раз трещала так долго, и не в сложности узоров, через которые нужно якобы пропустить колдовскую энергию. Дело в том, что она ощущает магию, как материю и обходится с ней – так же.

Откидывает купол Покрывала Страха, как плед или гобелен, одергивает заклятия движением, каким рассекают отражение на воде, вытягивает жизнь, будто заведомо намотала на кулак жилы и теперь, как мясник при разделке, пытается их выдрать. Одним словом, поступает в колдовстве так, будто магия является чем-то существующим физически, как тело, ткань, камень, плоды земли.

И жизнь для неё была чем-то физически существующим, но магически ощутимым. Как обычное заклятие, которое можно создать или развеять. Как камень, который можно использовать для чар, как плод, который можно выжать.

Дея передернуло.

Жизнь человека – это не камень и не дерево, не горсть рябины или черпак с водой.

Не стоит спрашивать, почему Данан так поступила: явно не из патриотических чувств к войскам Даэрдина. У неё в руках, точнее вокруг её рук, сгорал эйтианец Жал, и на этом все.

Сделала бы Данан хоть что-то подобное ради него, Диармайда?

Как бы ему ни хотелось думать обратное, как бы ни хотелось обвинить её в любых грехах (как всегда хочется обвинить магов), Дей был честен: да, сердце подсказывало, что сделала бы. И, быть может, даже еще чуточку больше, чем сделала для Жала. А он? Диармайд? Закрыл бы он её собой, как тот эльф?

Ох, Данан…

Так ли был неправ король Драммонд, которому лорд-магистр сообщил о магических талантах чародейки Таламрин, когда хотел во что бы то ни стало получить её для армии? На сторону короля, за спину короля, в совет, чтобы этот самый совет, как и Секвент, держать в подчинении?

– Проклятье, Данан! – взвился Диармайд и отборно выругался. Он скрежетал зубами, стараясь «сжевать» брань, чтобы не было сильно слышно снаружи. И так бы и продолжал, если бы женщина не шепнула: «Браслет еще у тебя?».

Браслет? Побрякушки? Её в такой момент волнуют побряку… Нет.

– У меня, – строго ответил Дей.

– Тогда помни свои клятвы, страж Вечного, – с усилием вышептала чародейка и провалилась обратно в сон. И Дей вдруг подумал, что она искренне считала, будто рядом – Клейв.

Дей вскочил на ноги и, изводясь, стал метаться по шатру, как раненный медведь.

– Я войду? – раздался голос из-за полога. – Я целитель, сиятельный лорд Таламрин присл…

– Заходи, – приказал Дей. Без слов он уступил место возле Данан тому, кто может оказать ей хоть какую-то помощь. Ему бы еще кто-нибудь помог.

Выскочив на улицу, Диармайд пятерней прочесал отросшие грязные волосы и попытался сосредоточиться на главном. Браслет все еще у него. Как и совесть. Неважно, каким путем она помогла им, она помогла. Помогла своей стороне, сказал себе Дей. Это все, что имеет цену. Даже если в действительности Данан просто спасла мужика, к которому хочет залезть…

– АГРХ!!! – Дей вызверился вслух так, что все, кто сидел или стоял по соседству, подпрыгнули на ладонь вверх.

– А я говорил, что ты дурень, – раздался голос снизу. Ну, это он, Дей, уже проходил. Так что теперь сразу глянул в нужном направлении, спрашивая взглядом, мол, чего тебе, Хольфстенн?

– Того самого, Дей. Я ведь не шутил, когда сказал, что Жал таращится Данан на задницу, когда она без плаща.

– А я думал, когда она просто идет впереди. Потому что, откровенно, впереди чаще всего с Жалом ты.

– В рифму сказал.

– Чего?

– Говорю, почти в рифму вышло. Впрочем, это так, глупости.

– Глупости тут только ты говоришь.

– Лучше глупости говорить, чем делать, Дей. Он не задает ей вопросов, принимая происходящее и помогая ей его принять. Хотя, помяни мое слово, человек: у эльфа большой зуб на колдунов. А ты оцениваешь, – Хольфстенн загнул палец, таращась себе на руки, – придираешься, скандалишь, и – она уходит.

Диармайд почувствовал себя крайне неуютно: еще какой-то гном будет объяснять ему, как жить!

– Обойдусь без твоих советов, – буркнул Дей.

Хольфстенн в одобрительном жесте повел головой:

– А вот это по-нашему, по-походному, – заговорил гном, и Дей понял, что тот издевается. – Без советов, как и без баб, вполне можно выжить. Даже если и незачем.

Нравоучения Диармайду были сейчас поперек горла.

– Да помолчи ты уже, – протянул он устало.

Хольфстенн снова качнул головой: да, это хорошее решение – помолчать. Всякий раз, когда у людей не хватает смелости разобраться в себе, лучше молчать – их все равно ничем не убедишь.

Едва Данан пришла в себя, первым делом сообщили Ллейду. Тот ворвался в шатер молниеносно и с порога потребовал:

– А теперь расскажи-ка, Дан, что с тобой делает эйтианец?

– Путешествует, – отозвалась Данан, с трудом поднимаясь на ложе до сидячего положения. Печати восстановления пульсировали у неё на предплечьях, но до полного исцеления явно было далеко.

– Данан, я серь…

– Ллейд. – Данан была бессильна, но жестка. – Я здесь не для того, чтобы слушать твои нотации. Гессим уже отлично с этим справился.

– И тем не менее…

– Тем не менее, я хочу быть уверенной, что Гесс сообщил тебе все, что мы обсудили с ним. В этом случае и я, и эйтианец, и все остальные уберутся из Даэрдина делать то, что должны смотрители.

– Биться с архонтом? – спросил Ллейд, глядя на сестру. Однако ответ раздался со стороны полога.

– Ну, вроде того, – сказал Стенн. Увидев, что Ллейд нацелен говорить с Данан, он быстро кликнул остальных, и теперь они гурьбой ввалились внутрь шатра.

– Вас никто сюда не звал. Я говорю с сестрой, с сиятельной леди Таламрин.

– Ллейд, пожалуйста, не дури. Заходите, – позвала Данан. – Я и так обычно говорю со всеми, их не ввязывая, но они ведь имеют право знать, во что я их втягиваю.

– До тебя дошло, потому что мы зашли, или это колдовство последнего раза, наконец, прочистило голову? – уточнил Борво.

– Если второе, то ты это, слышь, – Хольфстенн, присаживаясь на застеленную землю, толкнул Жала локтем в бок, – почаще в неё руками тыкай.

– Я просто не хочу впутывать вас в то магическое дерьмо, с которым живу.

– Мы все с ним живем, Данан, – отрезал Стенн. – Это называется Пагуба, и это единственная причина, по которой я все еще вместо дома с теплой кроваткой и доступным женщинами выбираю компанию истерички, убийцы, твердолобого зануды и опального наследника, который в собственные штаны наложить боится. Так что давай без этой твоей заботы.

Данан картинно поджала губы, выдвинув вперед нижнюю челюсть (Стенн заржал). Ллейда, тем не менее, сцена не убедила. Если Данан готова доверять этому сброду (не считая Диармайда), то он, Ллейд Таламрин – нет. Поэтому распространяться не стал:

– Гессим написал, я думаю, все. И даже больше необходимого. Например, что ты таскаешь всюду за собой своего, – как мог, подчеркнул Таламрин. Дей в этот момент засветился счастьем – у него есть соратник в борьбе с остроухим козлом! – убийцу. Но хорошо, хорошо! – вскинул он руки в жесте, одновременно примирительном и останавливающем протесты. Дей тут же расстроился. – Гесс сказал, на что ты надеешься. И мы в деле: и я, и Диенар, и Стабальт, и сейчас даже Вектимара надеемся поймать.

– Вектимара? – удивились Дей и Данан одновременно.

– Все обвиняют его в гибели короля Драммонда. Вроде как, он руководил сражением. Хотя, кто выжил, говорят, что сигналы о вводе в бой подкреплений повторялись по нескольку раз и винить-то стоит тех, кто эти подкрепления вел.

– Молдвинна и Девирна?

Ллейд молча кивнул.

– Те, кто это говорит, еще живы? – С пониманием хмыкнул Стенн.

– Некоторые пропадали, – признался честно.

– А некоторые, – вдруг подал голос Жал, – наверняка стали говорить в корне не так, как говорили сначала?

Стоило Ллейду кивнуть, эльф хмыкнул:

– Пленники. У них пленники. Вероятно, скрученные после битвы.

– Да, – подтвердил Таламрин. То, о чем эльф сообразил, август знал наверняка. – И Альфстанна сейчас тоже отправилась в столицу, чтобы… – он помрачнел, поводя головой. – Словом, ей пришлось перетянуть на себя внимание, чтобы мы могли действовать. Это очень опасно.

– Не одобряешь? – прищурились Данан. Они с Альфстанной скорее знали друг о друге, чем друг друга, живое упоминание о ней в устах брата вызвало интерес.

Ллейд клацнул зубами, сосредоточившись на сестре.

– Я просто не хочу, чтобы она…

Жал захохотал – сначала громко и весело, но очень быстро свел веселье на нет.

– Я бы спросил, все ли вы, люди, такие кретины, но знаю же, что да. Ты не хочешь, чтобы «она». Все. Это все, что нужно знать любому шпиону, чтобы либо этот шпион, либо его хозяин, нажился на тебе банальным шантажом. Научитесь вы уже держать язык за зубами!

– Как ты, – вдруг вцепился Дей. – Мы до сих пор не знаем о тебе ничего, кроме «Жал».

– Все претензии к ней, – эльф ткнул в Данан пальцем. Данан так удивилась, что ткнула пальцем в себя тоже: я?

– Ну, ты же сохранила мне жизнь. – Жал пожал плечами.

Все эти разговоры никуда не вели.

– Ладно, – оперевшись в колени, Ллейд демонстративно поднялся. – Поправляйся. Мне надо проверить подготовку лагеря. И пора бы допросить парталанского командира.

– Об этом, Ллейд! – Данан немного подалась вперед, словно бросаясь за братом вслед, но встать не могла. Голова закружилась тут же.

Ллейд обернулся с вопросом в глазах. Она принялась говорить то, о чем прежде нарочно не думала, но что стало очевидным в один момент.

– Теперь, когда лагерь Парталы разбит, а сами они частью обращены в бегство или пленены, вы можете обратить это себе на пользу. Оповестите всех, что Таламрин и Диенар отбросили вторженцев с юга. И отправляйтесь в столицу, сначала миром, требовать награды. А когда вам откажут или начнут кормить обещаниями, что, мол, потом, потому что не понять, какая нужна награда таким героям, ставьте ультиматум.

Ллейда нахмурился, сделал шаг к сестре, но всего шаг.

– Гесс…

– Он рассказал, что знал, не больше. Только мне.

– О чем это вы? – спросил Борво. Секреты он не любил также сильно, как и все, чего еще не мог уяснить.

– И еще, – Данан проигнорировала. – Я сказала это Клейву, чтобы он сообщил лорду-магистру, так что уверена, вы найдете там поддержку.

– Что сказала? – Ллейд не уловил смысла.

– У Молдвинна в соратниках есть заклинатель душ. Попробуйте договориться с магами, стражами и церковью. Одни помогут вам обнаружить его, вторые – разоблачить, а влияние третьих хватит, чтобы сжечь колдуна.

– Заклинатель душ? – Ллейд напрягся всерьез. – Пока он не поднимает армий, он не так уж опасен.

– Так он поднимает! – нашлась Данан сразу.

– Он мешает нам, и мешает сильно, – перебивая чародейку, вступил в разговор Дей. – Это ищейка всем ищейкам. Мы шагу ступить не можем, чтобы не вляпаться в засаду! – тут он заметно преувеличил, но исправлять Дея никто не стал. Только Стенн пробормотал под нос:

– Ты будешь многообещающим политиком, мальчик.

Дей, однако, не сбивался:

– Мы шли здесь, вдоль границы с лагерем парталанцев, только потому, что надеялись: в непосредственной близи с захватчиком никто намерено шастать не станет.

Ллейд всматривался в лицо Дея, складывая в уме одно к другому. Видя, что у него еще остаются какие-то вопросы, Данан насела с другой стороны:

– Все в Даэрдине полетит коту под хвост, Ллейд, если этот заклинатель душ-таки приведет убийц Молдвинна к нам. Мы – последние смотрители Пустоты в стране, и мы должны выжить.

– К тому же, даже если Цитадель Тайн в землях Лаудана будет захвачена изнутри людьми Молдвинна, – продолжил Диармайд, – ты всегда можешь обратиться в южную. Ту, что неподалеку. Я видел сегодня отряд оттуда. Рыцарь-капитан Тайерар всегда верен клятве стража, и, я клянусь сам, он голыми руками удавит любого опального мага. Тем более, настолько опасного.

Ллейд выдохнул тяжело – не от того, что встретился с новой ответственностью. Оттого, что вдруг осознал, насколько глубоко все они уже погрязли в передряге, которую одновременно начали Брайс Молдвинн, король Драммонд, вождь островов Парталы, и Темный архонт. Таламрин вздохнул еще раз, поскреб голову. Проклятье… все они – он, его брат, его друг, его возлюбленная, все обычные люди, вся знать, чьих детей, братьев и сестер уволокли головорезы Молдвинна и Девирна, чтобы добиться их подчинения, даже его собственная сестра, которую он столь долгое время считал мертвой! – все по уши в дерьме. Когда Гесс написал, что с Данан порядок (не считая, что на неё одновременно зарятся последний наследник престола и эйтианская гадюка), Ллейд вздохнул свободнее, надеясь, что вскоре Данан уберется за пределы этого раздора!

И вот – она в самом его центре, потому что, похоже, всего за год научилась быть смелее самого храброго воина и ввязываться в безнадежные схватки. Он услышал её, он сделает, что получится, ничего не обещая, потому что обещать сейчас – опрометчиво. Не все зависит от него. Не все зависит от неё, потому что, если он, Ллейд, мог довериться хотя бы Диенару и Альфстанне, то у Данан чертовски ненадежное окружение. Даже Дей не опора. Скорее обуза, которую надо сохранить ради самих себя. Ведь кто, если не они?

Ллейд улыбнулся краешком рта, усмехнувшись беззвучно: где теперь маленькая девочка, которая впервые поехав с ним к Гессиму на границу, дрожа и озираясь, зашла в «Приют мадам Тифини»?

– Я рад, что ты жива, – тепло сказал мужчина сестре таким тоном, как будто похвалил. – Сделаю, что смогу.

Таламрины смотрели друг на друга целое мгновение, прежде чем Ллейд зашагал к выходу.

– Что сможешь? – возмутился Борво. – Гарантии бы не помешали!

– А мы можем дать гарантии, что победим архонта? – провожая брата взглядом, шепнула Данан. Борво смолчал, а чародейка по-прежнему смотрела туда, где недавно исчез брат. Ллейд будто что-то не договорил. Из недоверия к ней или к остальным?

Впрочем, его не стоит винить в подозрительности. То, что она устроила сегодня, тяжело принять даже опытным магам вроде Сеораса. Принял бы он, интересно? А Клейв? А Хаген? Принял ли эту черноту в изменении её сил кто-то из тех, кто сейчас сидел в шатре?

– Так что, откровенничать с нами никто не будет? – расстроился Хольфстенн.

Нет, подумала Данан вместо ответа. Ни Ллейд, ни она сама – ни о планах, ни об изменениях. Потому что планы – лазоревы, а изменения… Данан боялась признать это в себе: изменения необратимы. Необратимы! И страшны.

То, что она сделала там, на холме, уже не путь Кошмара в чистом виде. Это даже уже не путь рыцаря-чародея. Это что-то запретное, что-то вроде управления материей, её трансформации по собственной прихоти, без всякого дозволения хоть с какой-нибудь стороны.

Что-то опасное.

Что-то, очень напоминающее Дом Преобразования.

Когда все ушли на отдых, Дей остался с Данан. Посмотрел, смущенно улыбаясь.

– Спасибо за помощь, – выдохнула Данан. «В самом деле, спасибо!» – захотелось сказать ей, но, когда чародейка подняла глаза, Дей прочел в них, как она устала.

Дей подсел ближе и выдохнул:

– Он чудовище.

– Да, – согласилась Данан, уловив, что речь об эльфе.

– Но он нам нужен, – шепнул Диармайд, сам себе не веря.

– Понял теперь? – усмехнулась Данан горько.

Дей ответил не сразу:

– Да, за него понял. Что насчет тебя?

Данан вздрогнула и отвернулась. Нет у неё ответов. Дей поглядел и понял, насколько она устала. Не стоило сейчас давить. Не стоило вообще говорить про Жала. Он, Дей, тут явно не за этим.

– Я посижу просто? – сказал Диармайд, отбрасывая острое желание поговорить о чем-то хорошем. Светлом. Отбрасывая желание повторить тот чудесный миг, когда Данан, кажется, поняла его.

– Да, – она мелко закивала. Дей, довольный, улыбнулся. Он дурень, сказал Стенн? Хорошо, дурень. Он не может принять её колдовство? Он не Борво Молчун, он может! Да только он и сможет принять её магию, потому что худо-бедно осознаёт её природу и величину. Он ведь был стражем Вечного! Он помнит свои клятвы, он ей обещал, что будет помнить их… Дей потянул руку, намереваясь обхватить ладонь Данан.

Та одернулась – не сразу, замешкавшись. Тело будто не понимало, почему нужно отстраняться от Диармайда: он ведь много раз прикасался к ней, ничего такого!

«В этом не было ничего такого» – поправил внутренний голос. И когда пальцы Данан, обжигая, выскользнули у Диармайда из рук, он напряженно вскинулся.

– Данан?

Ей не хотелось ничего объяснять. Она пытается просто не сойти с ума от голоса в голове.

– Это архонт, да?

Данан облизнулась.

– Я же вижу, – Дей настоял и все-таки поймал женскую ладонь.

– Да, – выдохнула она наконец, понимая, что не лжет – просто не договаривает всей правды. «Это архонт и я. Ну, как тебе новость?». Тень сарказма скользнула по её лицу, и Дей открыл рот:

– Слушай. Давай на чистоту.

«Ой, нет. Только не на чистоту. Пожалуйста».

– Когда ты слышишь его, как он звучит? – спросила прежде, чем успела прикусить язык.

– Как шелест. Вроде того, какой мы слышали, когда… встретили его. Но только тихий и не такой угрожающий.

– Можешь разобрать, что он говорит?

Дей качнул головой.

– Честно говоря, я вообще не думаю, что это слова. А у тебя иначе, ведь так? Что происходит, Данан? Я повидал магов, немного, но повидал: щиты, печати, узоры, посохи. То, что делаешь ты… Или, правильнее, то, что он делает тобой? – Диармайд с ужасом посмотрел на чародейку, испугавшись собственного прозрения. Он ждал ответа, и Данан облизала пересохшие от тревоги губы.

– Это делаю я, совершенно точно я одна. Но о том, что я могу это делать, говорит мне он, всегда. И еще…

– Да?

– Иногда он говорит, что я должна это делать.

– Должна делать что?

Данан сидела не шевелясь, и Диармайду захотелось убедить её, что сейчас он готов отбросить все вопросы, что уже неважно, насколько страшен её дар, что она всегда ему будет также дорога, и никакой архонт этого не изменит.

– Данан, пожалуйста, верь мне, – попросил Диармайд со слезами в голосе. «У меня никого нет ближе тебя, и, когда все закончится… если все закончится…»

– Сиятельная леди Таламрин! – раздался из-за полога низкий женский голос.

– Не сейчас! – рявкнул Диармайд, но женщина за пологом его проигнорировала.

– Меня прислал ваш брат. Милорд напоминает, что целитель велел вам отдыхать в полную силу, если вы намерены выехать на рассвете. Ваше состояние нестабильно! – оттараторила незнакомка, заучив. – Так что, прошу прощения, – продолжала она из-за полога, – господин смотритель, вы должны выйти. Для вас лорд Таламрин приказал приготовить другой шатер.

Дей и Данан переглянулись. Движением головы она указала в сторону выхода: иди. Но прежде, чем Дей встал, полог одернулся, и незнакомка вошла внутрь.

– Лорд Таламрин также велел мне остаться с вами для охраны.

Рослая, с черной копной, собранной в конский хвост, в ламелляре, она стояла выпрямившись, как копье, обхватив левой ладонью рукоять меча. Вся ее поза говорила: «Я жду, смотритель. Давай, убирайся вон». Глядя на её лицо, Данан смутно подозревала, что родовое имя Диармайда Ллейд ей не открыл. Ну в самом деле, кто видел в лицо королевского кузена при правлении Драммонда, если тот все время воспитывался затворником, лишь бы до трона не добрался?

Дей, смирившись, взвился на ноги и размашисто зашагал прочь, плечом задев воительницу. Дождавшись, когда останется с Данан наедине, она обратилась:

– Сиятельный лорд также приказал передать вам это, миледи, – сказала она приближаясь. Со второй попытки выцепила из-под наручей на правой руке маленький сверток и отдала Данан. Недоумевая, чародейка переводила взгляд с молодой женщины на сложенный листок в руках. Потом опомнилась и развернула послание:

«Гессим рассказал о ваших планах, – начиналось сообщение. – Даже не знаю, кого из нас троих ты переоценила больше, но удачи тебе. В конце концов, если ты справишься, и нам будет, ради чего постараться. А если нет – то не так уж важно.

P/S: это Эдорта. Я отправил её с тобой. То есть совсем с тобой. Она хорошая мечница, верный соратник, и имеет боевой опыт, если тебе нужна рекомендация. И она вообще не мечница, если тебе нужна правда. Во всяком случае, Эдорта – большее, чем я могу помочь тебе сейчас. И я думаю, её хватит, чтобы держать на цепи опасного эйтианца и отгонять похотливого… короля? О, Вечный, ужасно неудобно звать его королём!

P/P/S: Данан, я надеюсь, ты понимаешь, что если мы справимся, и Дей, как ты хочешь, наденет корону… – дальше было начато какое-то слово, но Ллейд рьяно его зачеркал и для надежности даже накапал чернил пятнами. – Ты понимаешь», – утвердил он в конце.

– Э… Эдорта? – только и смогла спросить Данан, убирая листок в сторону. Да, она понимает.

– Да, миледи! – отрапортовала та. – Служила под началом вашего брата с его первого похода девять лет назад. Готова служить и вам, сиятельная леди. Это честь для меня!

Тараторит. Так тараторят зеленые юнцы в первой войне, мечтающие выслужиться. А если за плечами девять лет службы, то она точно не просто «хорошая мечница». Братец, удружил!

– Добудь себе какой лежак и устраивайся. Мне нужно отдохнуть перед выходом.

– Да, сиятельная леди.

Она что, каждый раз будет это выговаривать?

– Данан, – предложила чародейка.

– Как скажете, сияте… э-э-э… Я поняла. А, да, мне точно можно остаться? Просто там стоит ваш товарищ, эльф, и ждет, когда я выйду.

Жал?

Данан тряхнула головой:

– Иди поищи лежак. А его позови.

Жал вошел и сразу прошел к ложу. Сел рядом, где прежде сидел Дей. Без всяких объяснений взял за руку – угадал безошибочно! – раскрыл ладонь и провел большим пальцем по шраму, который остался у Данан со дня посвящения в орден Смотрителей Пустоты. Поднял взгляд на чародейку и сказал без тени ехидства:

– Я боюсь того, что ты делаешь.

Данан поразилась, насколько он прям, и только теперь сообразила, что даже не дернулась от его прикосновения. О, Вечный, да какой смысл?! – одернула Данан сама себя. Он ведь касался её там, где вообще никто и никогда бы не смог!

– Я тоже, – так же честно ответила женщина.

– Еще больше я боюсь того, что мы можем сделать вдвоем.

Данан качнула головой в жесте невесомой усмешки, сожалея, что слова эльфа не несут пошловатой двусмысленности. Уж лучше бы это.

– После сегодняшнего все боятся, – сказала она.

Жал на мгновение дрогнул, но взгляд не отвел:

– Но больше всего я боюсь, что я не убил тебя. Потому что ты маг, и я ненавижу магов, Данан.

– Ты все еще можешь это исправить.

Жал качнул головой раньше, чем чародейка договорила:

– Не могу. После всего, что я видел – не могу. И не хочу.

Данан не знала, что сказать.

– Жал, – протянула она, и вдруг поняла, как по-идиотски это звучит. Она ведь даже не знает толком его имени! Может, его настоящее имя является каким-нибудь древне-эльфийским вариантом этого слова – «жало», «клинок», «лезвие», «игла»?

– Ты хорошо засыпаешь, Данан? – спросил эльф, немного придвинувшись.

Данан качнула головой:

– Плохо. Ты ведь уж кучу раз видел это в дозорах.

– И, по меньшей мере, половину из этих случаев говорил, что мог бы помочь.

– В моей жизни уже был наемник, которого я умоляла помочь мне заснуть…

– А у меня в Гадюках были тысячи магов, которых я потрошил, как рыбу, и ненавидел всей душой за каждую высеченную без кресала искру.