Текст книги "Тени Архонта (СИ)"

Автор книги: Анастасия Машевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Не смей! – Вскрикнула чародейка сквозь сон, молниеносно садясь в кровати. Потом увидела яблоко, потерла висок, подняла голову – и расплылась в усмешке. Парень, светясь от радости, улыбался ей в ответ, чуть переминаясь с ноги на ногу. Данан скинула с ложа ноги, сползла на пол и бросилась вперед. У купола лишь повела рукой – так отбрасывают с дороги занавески – и заклятие отлетело в сторону, как обычный покров, рассеиваясь.

– Ну слава Создателю, я тут едва в штаны не наложил, – улыбаясь во весь рот сообщил мужчина, едва успевая раскинуть руки.

– Гесс. – Она повисла на брате, сцепив за спиной того ноги.

Они замерли в объятии несколько секунд, и молодому мужчине явно наскучило быть в центре внимания.

– Мадам! – окликнул он, не отпуская сестру.

Тифини снаружи закрыла дверь, хмурясь покосилась на Дея и Жала, а потом хватилась:

– Гости! – и заторопилась в гостиную, где свободные девушки привечали как могли.

Дей переглянулся с Жалом и, прищурившись, отошел подальше. Припал затылком к стене близ запертой двери. Жал хмыкнул:

– Такой важный лейтенант, и такой мелочный. Пойдем отсюда.

– Не указывай мне.

– Рассказать ей потом, что ты пользовался своими удивительными смотрительскими ушами, чтобы подслушать её разговоры с братом?

Дей зарычал, как зверь:

– Скажи мне, почему я еще не убил тебя?

Жал потащил Диармайда за шкирку куда-то вперед, спросив по дороге у слуг, где тут кухня.

– Потому что ты не можешь убить меня, маленький смотритель.

«Это пока» – поклялся себе Диармайд.

Она так и висела на плече младшего брата и плакала.

Ничего не говорила, не скулила даже о том, как несправедливо обошлась с ней жизнь. Просто плакала, как плачут все женщины, после мук и странствий вступая в родительский дом. Гессим тоже молчал – только гладил её по спине, а когда устал – сел с ней вместе на кровать.

– Ллейд говорил о случившемся у Марелла, – шепнул он, когда Данан наконец затихла. – И о том, что ты теперь смотритель.

– С того брака моим первым самостоятельным решением было завернуть сюда. До этого особо никто не спрашивал.

Данан чуть отстранилась от братского плеча, чтобы смотреть ему в лицо. Он не прогонял её с колен и только обнимал, как обнимают самых родных людей.

– Да. Эйнсел Таламрин еще ни разу не придумал ни одного решения в пользу своей семьи.

Данан поглядела несколько секунд, потом снова обхватила брата обеими руками за шею и спрятала красное лицо у него на плече.

– Я рада, что ты жив и здоров.

«Я тоже»? – подумал Гесс. Потом поди объясняй, что имел ввиду: рад, что жив сам, или что она выбралась с того света, по меньшей мере, дважды. Поэтому Гесс просто сжал объятия крепче и поцеловал, куда пришлось – в ключицу.

Шмыгнув, Данан отстранилась:

– Ты наверняка голоден.

Гесс расплылся в ухмылке:

– Очень! Но, думаю, кто-нибудь из слуг скоро принесет еды. А пока расскажешь, что произошло?

Данан кивнула, встала, прошла к столу с вином. Принялась разливать и мысленно цокнула: Жал, негодник, выпил больше половины! Налила по бокалам совсем немного:

– На пустой желудок лучше не рисковать, если планируем все обсудить. – Она протянула брату бокал. – Но пригубить можно.

Гесс принял вино. Губы изогнулись в доброй усмешке. Он салютовал кубком сестре, а Данан замерла на миг, разглядывая родича. Они оба пошли в бабку по отцу – темно-рыжие, зеленоглазые, высокие. Среди детей нынешнего поколения Гессим – выше других. Черты лица у него от Эйнсела – рубленные, не свойственные теплой осени волос и глаз. Зато, хвала Вечному, ни он, ни Ллейд с Данан, не пошли в отца нравом.

Ему через пару месяцев будет двадцать, – осознала Данан, – но он давно уже мужчина, хотя бы потому что сейчас, рядом с ним, ей хочется быть глупой девочкой. Хотя бы потому, что он ничего не сказал, пока она рыдала у него на плече, выплескивая усталость, принимая это, как необходимость. Откуда в нем это? Он ведь тоже взрослел быстро и нелегко.

Они, Данан и Гесс, были придатком в жизни Эйнсела Таламрина. Тот ограничился бы и Ллейдом, наследником, которого терпел кое-как, да и то со скрипом и побоями, но на всякий случай нужен был еще один сын, а тут как назло вторым ребенком в семье уродилась девка… У них была совсем небольшая разница в возрасте, они были рыжие, зеленоглазые и… И Гесс был первым, кто назвал её «Данан».

Чародейка присела рядом, без слов ударила бокалом о бокал брата, выпила залпом и выдала как на духу, стараясь говорить коротко: как их гнали, как она начала слышать архонта, как позволила себе на людях заклятия, которые прежде раскалывались о простеньки щиты телемантов и которые в действительности раньше практиковала разве что на зверях. Рассказала, как развалила ворота, как встретила гнома.

Как погиб Редгар.

Как им отказали в Талнахе, бросив голую кость договоров.

Как Девирн подослал к ним убийцу.

Умолчала только о том, что убийца жив, когда Гессим выдохнул: «Ну, раз ты здесь, значит, у него ничего не вышло».

Скажи брату, что убийца – этот парень за дверью, и брат сделает все, чтобы его люди устранили Жала. Даже если Данан будет в три горла орать, что эльф не так прост, и успеет выдернуть из груди братское сердце до того, как тот отдаст первый приказ.

– Раз ситуация такова, – протянул Гесс, когда Данан закончила, опрокинул остатки вина внутрь и, поднявшись, поставил кубок на стол, – зачем ты вернулась сейчас?

– Мне нужна помощь?

Гессим хмыкнул с горечью:

– Я хотел бы сказать, что сделаю все, что в моих силах, но сейчас это – почти ничего. На границе с Лейфенделем удивительно тихо, настолько, что приходится быть на стороже каждую минуту, а кроме этих войск никаких других у меня и нет. Да и, думаю, для борьбы с архонтом нужно намного больше. Весь Даэрдин, а Даэрдин сейчас это… – мужчина отвлекся на мгновение – съесть яблоко, чтобы вино не ударило в голову сразу, и он не завалился спать через четверть часа.

– Мы видели архонта, – шепнула Данан голосом, каким прежде говорила разве что о предстоящем браке.

Гесс поперхнулся, закашлялся до красноты. Кое-как сплюнул мешавшие в горле кусочки яблока и корки, вытер рукавом рот.

– Что?

– Мы видели темного архонта. Он иссушил северную низину Лейфенделя за десять минут. Полностью. И болота, и троггов, и эльфов.

Гессим помотал головой, отказываясь принимать правду. Это же все байки!

– Как вы ушли?

– Он озадачен поисками какой-то вещи. Это его отвлекло, думаю.

– Что за вещь?

– Я не знаю. И поэтому мне нужна помощь магов.

– Поедешь в Цитадель? – Гессим смекнул сразу.

– Да, только Жал говорил, что ему выдали сферу из Цитадели магов, чтобы он скорее нас нашел. И, боюсь, Девирн держит Цитадели под контролем, полагая, что мы можем обратиться туда. Мне нужно как-то вытащить Клейва из крепости, я надеялась, твой гонец мог бы…

Гессим поймал её мысль:

– Без проблем. – Приподнял брови, спрашивая безмолвно: «Где письмо?».

Данан полезла под подушку, куда спрятала послание, ложась спать.

Дверь открылась без стука – вошли Жал и крайне недовольный Дей, которому, видать, на кухне, подтерли кровь с виска, и та теперь потихоньку снова сочилась размазанным пятном.

– Мы тут еды принесли, – откомментировал Жал, и Дей шикнул: гнусное лицемерное радушие!

Жал поставил поднос с едой на нужный стол, сверкая оскалом.

– И вина еще взяли, а то я неплохо приложился там.

Гессим смотрел на Жала и его обворожительный ухмыл всего мгновение, а потом как с цепи сорвался – до него дошло:

– ТЫ СДУРЕЛА СОВСЕМ ДАНАН?!

Не дожидаясь никакой реакции, Гессим бросился к своему мечу, в один миг расчехлил.

– Эй, полегче, – Жал выставил вперед руки, отпрыгивая. Еще и дурачиться, ублюдок! – злорадно подумал Дей, от души желая брату Данан удачи. Едва тот развернулся к эльфу, чародейка запрыгнула ему на спину. Брат сбросил – женщина вцепилась в плечи со спины.

– ПОЖАЛУЙСТА, ГЕСС, НЕ НАДО!

– ПУСТИ, ДАНАН!

– ГЕСС, СТОЙ! ПРЕКРАТИ, ПОЖАЛУЙСТА! СЕЙЧАС ЭТО УЖЕ ВСЕ НЕВАЖНО!

Жал все еще отступал, не предпринимая никаких ответных действий. За его спиной маячил Дей с настолько суровой физиономией, что Гесс понял: у этого мужика к остроухому свои счеты. Пользуясь негласной подмогой, Гессим обернулся к сестре:

– НЕВАЖНО? НЕВАЖНО, ДАНАН?!

Она поймала его за плечи снова, теперь в анфас, заглядывая в лицо.

– Неважно, Гесс! Он с нами почти две недели, и еще никто не пострадал.

– Серьезно?! – Гесс всплеснул руками от подобного заявления. – Почти две недели! И куда он вас ведет?! Девирну в руки?!

– ДЕЙ, ЧТО ТЫ СТОИШЬ, УВЕДИ ЕГО! – рявкнула Данан. Но Дей стоял, как вкопанный, и Жал выволок его сам.

– Пусти, Данан! – заорал Гесс.

– Нет!

– ДАН…

– Нет, Гессим! Нет! Сейчас Жал – меньшая из наших проблем! – убеждала она, когда захлопнулась дверь.

– Кто тебе сказал?!

– Во-первых, его не так легко убить, но меня тоже. И его… кажется, у него интерес к этому, пока он будет выяснять, как я смогла остановить его, почему не умерла, как все до меня в его руках, у меня есть время.

Объяснение показалось мужчине сущим лепетом.

– А во-вторых? Ну-ка!

– А во-вторых, живой Жал – единственный, пусть и самый призрачный шанс обвинить в измене Продия Девирна.

Гессим замер. Здравый смысл боролся в нем с любопытством. Или с другим здравым смыслом – он не выяснял. И пока брат метался, Данан воспользовалась моментом: взяла у него из рук оружие, лично убрала в ножны и отставила.

– Расскажи мне, что происходит в Даэрдине. Все, что знаешь. Сейчас только это важно.

«Важно выжить, а уж кто нам поможет с этим – не имеет никакого значения» – правильно прочел Гесс. Он все еще сопротивлялся тому, что она затеяла, но в глубине души уже знал, что сдался. Отказывать Данан он не мог.

Данан потащила брата за руку назад к кровати. Подошла к столу с едой и принялась его двигать, чтобы можно было есть, не отказывая себе в отдыхе. Гессим спохватился почти сразу – вскочил, проворчал: «Ну что ты опять делаешь?», принялся помогать. А когда они, наконец, устроился, рассказал ей весь ворох новостей, какие знал от старшего брата.

Данан становилась все задумчивее и мрачнее по мере братского рассказа.

– Давно ты видел его? – спросила, как только Гессим умолк. – Ллейда.

– Сразу после смерти короля Драммонда. После этого мы исправно шлем друг другу все новости, какие получается.

– Вроде тех, что у границы Лейфенделя слишком тихо, – протянула женщина, не спрашивая. Поднялась, взялась мерять шагами комнату. И зачем, спрашивается, стол к кровати двигала, подумал мужчина. Благо хоть поела, пока он болтал.

Туда-сюда, туда-сюда.

– Я все еще здесь, – напомнил Гессим, когда утомился наблюдать метания сестры.

Она замерла, не зная, как подступиться. Её мысль все еще плавала в воздухе, и как донести до брата, который к девятнадцати годам стал неплохим командиром, было неясно.

Зашла издалека.

– Я не знаю, почему мы все всё еще держимся вместе: и Хольфстенн, и Жал, и даже мы, смотрители. Потому что во всем Даэрдине смотрителей вообще осталось только трое, а остальным двум некуда идти? – Сама же покачала головой. – Думаю, потому что все нам страшнее в сто раз от мысли, что будет, вздумай мы идти каждый сам по себе. Мы слишком растеряны и напуганы, и не представляем, что делать дальше. А делать придется, после встречи с архонтом это стало окончательно ясно. И… раз смотрителей в Даэрдине больше нет, думаю, нам не добраться до Калагорна. Там точно будут ждать оставшихся смотрителей, а среди нас… Ох, Небеса! Гесс, волей Вечного, не иначе, среди нас Дей.

– Да, я слы… – Он осекся сам, Данан не перебивала. Лишь когда поняла, что брат так и не будет продолжать, кивнула:

– Диармайд Саэнгрин, кузен короля Драммонда.

Гессим задумался тоже. Долго тер шею, скреб щеки.

– Расскажешь все, что задумала?

– Конечно. Не скажу, что продумала все детали, но…

– Выкладывай. Я помогу.

Жал, оказавшись за дверью, озлился. Принялся сжимать кулаки, облизывать клык, скрипеть зубами. И до Дея, наконец, дошло – плевать он хотел на брата Данан и его удобство. Плевать он хотел на саму Данан – во всяком случае, сейчас. Жал просто знает способы подслушивать так, чтобы никто не задавал вопросов, какого черта он тут делает! Вот и все! Он поперся притащить им еды только для этого!

Дей расхохотался:

– Ну что, горе-шпион, уделали тебя?

Жал поглядел на Дея брезгливо и отвечать посчитал ниже своего достоинства.

– Хочешь, я все-таки воспользуюсь своими удивительными смотрительскими ушами?

Жал все еще молчал.

– Я тебе непременно расскажу потом, о чем там они говорили. Ну, наверное, – подначил Дей. Жал только рыкнул – едва слышно и сполз по стене на пол – спать.

Глава 10

Гессим умчался из «Приюта мадам Тифини» засветло, прихватив с собой почти всех ребят, каких привез. Двух он гонцами отправил к Ллейду и в Цитадель Гесс прямо среди ночи. Еще двух пришлось раздеть и облачить в какие-то балахоны да плащи – что нашлось у мадам Тифини по закромам. На гномов у Гессима в гарнизоне ничего не нашлось, а Жал отказался переодеваться, заявив, что ему и так хорошо. Привезти для Дея и Жала дополнительную форму из гарнизона Гессиму было проще, но на случай доноса – Данан с остальными выследили бы с легкостью. А так – какие вопросы? Пришли солдатики, натешились в волю, упились до беспамятства да потащились назад, едва ли ни в чем мать родила. Хорошо хоть, шлюхи, добрый народ, какие-то плащи выделили, дабы те могли срам прикрыть. Ох, и перепадет парням от командира Таламрина, как в гарнизон воротятся…

Слуги в борделе наводили порядок – не с утра, почти в полдень, шлюхи кое-как выползали из комнат, собирали по гостиной немногочисленные предметы одежды. Все, кроме одной – Лавельда вместе с мадам Тифини стояли по двум сторонам от Данан в комнате хозяйки и явно пытались сделать все, чтобы на Данан было страшно смотреть.

Спутников чародейки привели сюда на завтрак. Борво тащился едва-едва – у него ломило спину, и с каждым шагом он все более картинно хватался за поясницу. Хольфстенн над этим от души ржал – в голос, в усы, в бороду. Жал косился, в изгибе его губ читалась ехидца. Дей поддерживал Борво почти братским жестом, когда тот совсем уж выл от натуги переставлять ноги, но едва завидел Данан, врос в пол и друга едва не выронил.

– Ваш брат бы меня убил, – сетовала мадам Тифини, наблюдая в зеркале плоды своих трудов.

– Какой из? – с истеричным смешком спросила Данан, точно также таращась в зеркало.

– Любой, – не своим голосом шепнула Лавельда.

– Еще и волосы остригла! – проворчала Тифини. – В прошлый раз, миледи вы были…

Мадам еще вспоминала что-то про прошлый визит Данан с братьями, и её копну. Данан встретилась глазами в отражении с глазами Дея. Тот стоял, открыв рот, и Жал, не сдержавшись, дал ему оплеуху.

– Хватит таращиться!

Глаза Данан Лавельда засурьмила особенно густо. Ярко накрасила рот. Зачесала на сторону распушенные волосы. Надела длиннющие серьги, браслеты на голые руки. Натянула платье – вызывающе красное, без рукавов, с вырезом ниже грудей, так что вот-вот хотя бы одна, да выпрыгнет, и еще на ноге разрез такой, что от его начала до промежности – так, ладонью провести.

– Она не поедет в этом! – Дей сорвался первым. – Тебе было мало?! Что ты творишь?! – он не знал, что именно хотел спросить от возмущения, перебирал все подряд, дергая Данан за плечи туда-сюда. – Мы как будем отбиваться…

– Да ладно тебе, блондинчик, – пропел Хольфстенн. – Мне вот даже нравится такой наряд. Я если вот так встану, вот так вот, – гном, одновременно отодвигая Дея, пристроился впритирку с Данан, – мне почти все и видно, – взглядом указал ей на пах. – Ох, право, быть бы еще чуть пониже!

Данан вспыхнула, оттолкнула гнома обеими руками.

– Можно подумать, мне самой очень нравится!!!

– Не знаю насчет тебя, а мне – очень! – хохоча, не унимался Стенн.

– Тьфу! Борво, убери его! – попросил Дей. Борво не откликался. – Борво!

Дей обернулся через плечо, и понял, что на Борво нынче надежды – ноль. Тот таращился на Лавельду, красный, как обугленная на солнце лысина. Мялся, беззвучно двигал губами, словно хотел поздороваться, да слово не шло. Лавельда глядела снисходительно, и добродушно при этом хихикая.

– БОРВО! – гаркнул Дей. Этого не хватало!

– А… эп… Да? – заикаясь, кое-как заставил себя Борво оторваться взглядом от женщины, с которой развлекался всю ночь, пробуя такие вещи, до каких в жизни в своей деревне ни додумался бы.

Пока Хольфстенн ржал, Дей приводил Борво в чувство, Данан от стыда кусала губы, а Лавельда посмеивалась, Жал разглядывал Данан с жадностью прибитого к столбу на площади, который лишь первый день провисел под палящим солнцем и вдруг завидел в руках прохожего мех с водой. Он безотчетно мял руками сухие губы, потом словно вытер их и стремительно приблизился к женщинам.

– У вас есть плащ? Плотный и чтобы завязок побольше, – обратился к мадам. Та подтвердила: есть, конечно. Лавельда по кивку хозяйки юркнула за дверь, и Борво, наконец, вспомнил, как дышать и разговаривать.

– Ох, Небеса! Бо-Борво, старина, – обхохатывался Хольфстенн. – Глядя на тебя, я даже немного завидую! Что там у вас было-то?

– Лучше спросить: «Что, у тебя до этого ни разу не было, что ли?» – буркнул Жал.

Тифини пригласила всех за стол, где давно остыла еда. Ели в молчании, только Борво нет-нет, грозил поперхнуться. Но Хольфстенн – участливый коротышка! – без конца лупил увальня по спине, чтобы выбить еду или плечо, отчего несчастный Борво исправно вздрагивал и, хрюкая, до хрипоты кашлял. Хольфстенна это веселило почти до слез. Дей, однако, косился с подозрением – но больше по привычке, потому что львиную долю времени в последние недели он с подозрением косился на Жала и смотреть как-то иначе как будто разучился. А Данан, кажется, начала понимать, какого с ними было управляться Редгару в свое время: если их ночной разговор с братом удастся хоть немного приблизить к реальности, то, Святая Митриас, с кем ей придется свершать собственную часть?! С этими вот… идиотами?

Закутанная в плащ с головы до ног – Жал укутывал лично – Данан вышла из борделя средь бела дня. При ней были ворох сомнений и маленькая поясная сумка, вроде той, в которых прежде Данан хранила зелья, а теперь – несколько женских штук, чтобы сурьмить брови и вообще красить лицо. Лавельда постаралась, чтобы чародейка могла «поддерживать маскировку каждый день».

Следом за чародейкой из борделя вышел гном-наймит с верной секирой, неизменной кольчугой и всерьез отросшей неаккуратной бородой. Странно, что гном не прибрал её у местных девок, может, отпустить решил? Чуть позади Данан и Стенна шел Жал, который, помимо кинжалов да ножей, вооружился посохом, изображая боевого мага и спасая от разоблачения саму Тегану. Меч эльф неохотно отдал Борво (и теперь все время косился на здоровяка всякий раз, когда отрывал взгляд от чародейских бедер). Диармайд тащился слева от Жала, с бастардом, щитом и всегда готовой к общению хмурой миной.

«Так даже лучше», – думала Данан, поглядывая на мрачного лейтенанта через плечо. После вчерашнего разговора с Гессимом лучше держаться от Дея подальше.

Они миновали несколько деревень и небольших городов за пару дней и только в Умсаре встретили сопротивление на заставе. Пора было пополнить запас воды, передохнуть. Но, как они и ожидали, им не дали даже войти в город. Сочтя подозрительными, гарнизонные тут же окружили путников и кликнули старшего в смене. Мужчины перебрасывались краткими репликами, чаще и больше – взглядами, словно договариваясь, как будут пробиваться. В оконцовке переглянулись Стенн и Жал, и последний, мимолетно вздернув краешек рта, сделал едва уловимый поклон: всегда пожалуйста.

В ответ на требования главного немедленно разворошить сумки и рассказывать, что, куда, зачем, и какого черта с ними двое с границы Лейфенделя увязались, Жал только хмыкнул и медленно, чтобы не провоцировать вооруженных мечников и копейщиков потащил из-за пазухи печать Брайса Молдвинна. Повертел перед носом у гарнизонного.

– Знаешь, что это?

Начальник смены, капитан, кажется, поглядел недоверчиво – на печать, на эльфа, обратно.

– Эм… Печать дома Молдви… в смысле, знак лорда-регента, – отрапортовал начальник стражи безотчетно вымуштрованным тоном. Едва потянулся к перстню, Жал ловким движением пальце прибрал украшение и сунул во внутренний карман туники. То-то он не захотел переодеваться в одежду солдат из-под начала Гессима! Что, интересно, он еще прячет у себя по карманам?

Эльф наклонился к начальнику поближе, скалясь совсем широко, чтобы тот наверняка увидел заточенный клык. Нет, конечно, гарантий, что он знает, что это значит, нет, но все-таки – душевный тон всегда делает свое дело.

– Лорд-регент нанял меня, чтобы мне убрать оставшихся предателей-смотрителей, которые прячутся по всей стране.

– Убрать? – уточнил гарнизонный, отодвигаясь поневоле.

Действительно, как всякий убийца, Жал обладал удивительно отталкивающей аурой, и лишь фантастическим лицедейством превращался в задушевного собеседника, когда ему было нужно, осознала Данан.

– Ага. Ты ведь наверняка слышал об Эйтианских Гадюках?

Капитан заставы затряс головой:

– Вот нас регент и нанял. Насколько мне известно, несколько опальных смотрителей дезертировали из войска короля в последней битве и сейчас прячутся здесь.

– Здесь?! Да мы бы никогда…

– Тшш, – Жал оскалился так, что от лисьей хитрости в его лице хотелось щурится. – Это ведь Смотрители Пустоты. Думаешь, с ними так же легко сладить, как с обычными людьми? Они ведь сами наполовину монстры, поэтому регент и обратился в лучшую из гильдий убийц.

Начальник стражи шумно сглотнул. Данан поерзала, ощущая себя вдруг как никогда беспомощной: у нее же толком ни доспехов, ни оружия! Стоит и жмется к боку Диармайда, как сирота.

– Если мне понадобится помощь, я могу на вас рассчитывать?

Страж затряс головой с таким энтузиазмом, что Данан, косясь, стала ждать, когда та оторвется.

– Д-да, конечно!

– Вот и славно. Так мы пройдем?

Начальник смены их пропустил. Но стоило сделать шаг, его первый помощник, замерший прежде на последней ступеньке горжи, выбежал вперед и остановил путников.

– Скажи, что ты не украл эту печать, остроухий. И оглянись, прежде, чем соврать: гном, двое местных, видать тоже дезертиры, да баба. Не очень-то твоя компания тянет на Эйтианских Гадюк.

– Потому что они не из нас, – Жал продолжал скалиться. – Видишь ли, это подручные, проводники и отдых. Со стариной Стардом, – он приобнял гнома, на ходу сочинив имя, – я давно знаком, еще по заварушкам в Кадфаэле и по делам в Таз’Гароте, да, малый?

– Угу, – буркнул Холфьстенн, сглатывая все, что захотелось сказать о внезапной дружественности эльфа.

– Тех двух, – Жал качнул в голову Борво с Деем. Слава Вечному, они в шлемах, – так взял проводниками, пришлось на границе с озерниками вырубить стражу на заставе да приодеть, ну чтобы проще двигаться по стране. А что до бабы… Ну слушай, мы с малым из убийц, а не из кастратов. Кормить можно мало, а когда не спится вечером, самое оно. Хочешь, покажу? – предложил Жал совсем заманчиво. Помощник начальника караула, повел шеей, когда эльф твердой рукой подтащил Данан к себе и чуть раздвинул полы плаща. Так, что видна стала полуоткрытая грудь. Потом чуть потянул капюшон, и мелькнули алые губы.

«Убью» – прочел Жал в лице чародейки, когда встретился с ней глазами.

– Шлюхи не хмурятся, – процедил Жал сквозь стиснутые в искусственной ухмылке зубы и посильнее дернул за руку, мол, слушай хозяина!

Проглотив рык и все непотребные ругательства, которые женщина выучила за жизнь, она попробовала превозмочь себя. На ватных ногах шагнула вперед, чуть отодвинула полу плаща на уровне бедер, демонстрируя оголенную бордельным платьем ногу, да так разулыбалась, что Дей вздрогнул. Хотела, право, похабно, но вышло, будто вот-вот вывернет себе челюсть.

«Полный провал» – осознал Жал.

Стараясь перевести внимание стражников на себя и спасти ситуацию, Хольфстенн поддакнул:

– А ты бы видел ножки вблизи! – Ладно уж, он-то пару днями ранее именно «ножки вблизи» и рассмотрел. Помощник, брезгливо вздрогнувший от оскала чародейки, перевел глаза на Стенна, отодвигаясь на шаг.

– Только учти! – Жал вдруг задвинул Данан себе за спину, пользуясь заминкой, которую дал им Холфьстенн. – С каждого – по пять золотых.

– По пять?! – возмутился кто-то из стражи. Помощник начальника поддержал:

– За такое-то? У вас, что, лопоухие, совсем в красоте не смыслят?

– Смыслят. Но, кажись, в шлюхах-то ищут не красоту, – напомнил Жал и решил, что балаган пора сворачивать. Потверже поставив перед собой посох, качнул им и спросил: – Ну так что, мне снова доставать ту печать, чтобы войти уже, наконец, и сделать, за что лорд-регент уплатил Эйтиане хорошие деньги? Или возьмете мою работу на себя?

Начальник гарнизонной смены теперь и сам обратил внимания на посох. «Ну и слава Таренгару!» – подумал эльф, осознав, что уловка удалась.

– А посох откуда? – спросил главный.

– Так там же, на границе и отобрал, – Жал пожал плечами. – Для маскировки под боевого мага. Хочешь? – с готовностью Жал протянул оружие стражнику, молясь в душе, что неожиданное недовольство Данан сейчас не выдаст их всех. Посмотреть на неё и как-то сказать глазами, чтобы стояла молча, возможности не было. На шлюх не таращатся!

Скрипнув зубами, словно надумал еще вопрос, помощник начальника караула шагнул вперед, но капитан махнул рукой:

– Хватит. Пусть проваливают. Займитесь делом.

– Капитан…

– Оглох? – он нахмурился, оглядев подчиненных и постарался настрожиться. Но Жал видел, как у начальника пересыхают губы. Конечно, когда с тобой играется наемник из Эйтианы, поди, расслабься! Еще месяц после таких игр в нужнике будешь оглядываться, не подкрался ли кто сбоку? Мало ли, какие у лопоухого планы. Пусть убирается по добру.

Когда застава осталась позади на пятьдесят шагов, все они дружно выдохнули. Даже Данан почувствовала, как разжались пальцы на ногах. А когда они прошли еще столько же, Жал подал голос:

– У меня вопрос, – сказал он тихо, твердо и без тени юмора. – Как зовут регента Даэрдина?

Данан вытаращилась на эльфа искоса, насколько было возможно из положения, когда смотришь под ноги и прячешь томатного цвета лицо.

– Брайс Молдвинн, – шепнула попутчику, взяв себя в руки. – Отец королевы.

Жал никак не отреагировал, продолжая путь впереди чародейки. Потому что так было разумнее всего, а возможность слежки со стороны помощника начальника гарнизона он не исключал.

Зато Дей, разобрав вопрос и ответ, застыл, как примороженный. То есть он разыграл весь тот фарс, убежденный, что держит в руках печать Девирна?! И если бы начальник стражи не оговорился со своим «Молдв…». Дей сглотнул: смог бы он сам сориентироваться настолько быстро?

– Да, ты была права. – Лейтенант покачал головой от плеча к плечу, глядя эльфу в спину. Оглянулся на Данан: – Он нас выведет.

Стояла ночь. Караулы размашистого лагеря бдили. Потому приближающуюся кавалькаду завидели издали. Всадники неслись стремительно, не скрывая шум – так ездят по хорошо проторенным дорогам, ездят, когда знают, что их ждут, когда возвращаются в собственный город или замок, когда везут требования или идут за помощью. Одним словом – так не ездят к врагам. Опытный караульщик дал знак остановиться, и лидер отряда резко натянул вожжи.

Натянула. Вблизи стало ясно, что это женщина – ловкая, опытная наездница.

– Мне нужен августин Ллейд Таламрин. Он здесь? – сдерживая неуемного коня, громко спросила женщина, словно надеясь, что искомый ответит сам.

Пока караульный глазом пытался перечесть её сопровождение – кажется, чуть больше дюжины, если зрение во тьме не подводит – Ллейд в самом деле выскочил из шатра чуть глубже в лагере, присмотрелся и отозвался, проверяя, не подвел ли его слух.

– Альфстанна?

Вместо ответа женщина завела поводья в сторону, разворачивая скакуна, и, более не глядя на караульных, сиганула к Ллейду мимо них.

Айонас Диенар вышел из шатра в тот момент, когда Альфстанна, крепко натянув поводья, остановила коня и с проворством спрыгнула вниз.

– Лорд Диенар, – кивнула девушка, откидывая полу плаща и скидывая капюшон. – Ллейд.

– Альфстанна. – Ллейд поймал девушку за плечо, притянул, прижавшись своим плечом. Так здороваются с братьями, но точно не с невестами, оценил Айонас и счел это странным.

Отстранившись, девушка посмотрела на Ллейда прямо, словно выговаривая взглядом нечто очень важное. Ллейд отпустил её, посмотрел на Диенара. Айонас кивнул и обратился к стражникам у шатра командования:

– Примите коня августы. Расположите людей и поставьте шатры. Прошу, – обратился к самой девушке, отодвигая полог шатра в приглашающем жесте.

Альфстанна не разменивалась на сомнения, смело шагнула внутрь укрытия. Она верила, что Ллейд смог рассказать Диенару достаточно, чтобы сейчас этот закоренелый сторонник старых нравов мог спокойно с ней разговаривать

Завидев стол, Стабальт приблизилась. Походных табурета было только два. Женщина оглянулась на Ллейда, тот кивнул, и она села. Диенар, наблюдая, на миг вскинул брови, но ничего не сказал. Ллейд из другого конца походного обиталища подставил еще один стул.

– Поешь с дороги, – Айонас раскрытой ладонью указал на стол, присаживаясь.

Альфстанна оглядела стол и, стянув перчатки, без лишних слов взяла всего понемногу: хлеба, сыра, пару вареных яиц да молодой зелени. Мужчины молча, с некоторым изумлением переглядывались и наблюдали, как она ест. Совсем не по-женски, приценивался Айонас: хлеб надламывала крупно и кроша, руками разламывала яйца, по-хозяйски отрывала перья лука. Да женщины на его памяти вообще держались от лука подальше наедине с мужчинами!

Прожевав первые куски пищи – по тому, как тряслись руки, было видно, что не ела женщина давно, – Альфстанна глянула на Ллейда, взглядом указала на Диенара. Таламрин кивнул: да, знает и согласен. Прочистив горло, Альфстанна потянулась через стол, взяла первый попавшийся бокал, налила из кувшина, не спрашивая – мед, вино, эль?

Диенар, усмехаясь бабской наглости, откровенно таращился, как Стабальт пьет из его кубка.

– Эм… – начал Айонас, понимая, что больше так продолжаться не может. Августа она или нет, пора бы знать честь. – Стабальт, мы с Ллейдом хотели бы знать…

Она отставила стакан с характерным прерывающим стуком – «Несносная!» – и посмотрела Диенару в глаза:

– Лаудан нам не соратник.

Ллейд перегнулся через стол, хотя по отношению к Альфстанне сидел сбоку. Диенар, напротив, чуть отстранился, елозя по столешнице предплечьями. И кто говорил, что пойдет как по маслу, а?

– Что случилось?! – спросил Таламрин. – Я думал, перспектива быть королем…

– Он отказался участвовать и уступать, потребовав от меня полного подчинения по праву старшего родства.