Текст книги "Охотница на Лис (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)
глава восьмая
Глава восьмая
Проснулась я на следующий день более чем довольная жизнью. Меня не напрягало ни неудачное свидание, ни тот факт, что я невероятно опаздывала в университет. Хотя, в обычные дни моя успеваемость меня очень даже волновала, но в пятницу сама природа велит немного расслабиться, и получить хоть каплю удовольствия от своего существования.
Но вот чего природа точно не учла, так это характер моей лучшей подруги. Которая моего хорошего настроения не разделяла, судя по хмурому взгляду, которым она щедро наградила мою скромную персону, когда, изрядно опоздав к началу лекции, я, извинившись перед преподавателем, заняла свое место рядом с Андреевой.
– Смотрю, совесть тебя не мучает, – едва слышно шепнула подруга, наклоняясь ко мне, – Спишь так, что тебя и сотни звонков разбудить не могут.
– А она должна меня беспокоить? – также шепотом поинтересовалась я, выуживая из сумки телефон.
Так и есть – на экране высветилось одиннадцать пропущенных вызовов, и все они были от Маринки. Подруга явно задалась целью притащить мою тушку в универ, вот только я выключила на ночь звук, во избежание ранних побудок. Была у моей Андреевой очень милая (нет) привычка. Когда её мучила бессонница, она начинала слать мне в интернете всякие мемасики. Не спорю – они были очень даже хорошими и остроумными, но не в четыре часа утра! При этом подруга упорно делала вид, что не понимает, почему я злюсь. А ярость лишь набирала обороты, когда утром я буквально приползала на учебу, страшная, как сто тысяч чертей перед Хеллоуином, а Маришка при этом была свежа и бодра. Словно сообщения мне строчил её раб, пока она спокойно дрыхла. Хорошие гены и дорогая косметика – самые несправедливые вещи, и в такие дни я их ненавидела вместе с Мариной.
– Конечно должна! – шикнула Андреева, – Я тут волнуюсь, ночь не сплю, потому что не знаю, как ты пережила неудачу с Елисеем! Вдруг ты там рыдаешь в подушку, а даже помочь не могу! Но нет – ты приходишь, благоухая и сияя, как майская роза, и ни слезинки в глазах!
Я окинула скептическим взглядом свои джинсы со свитером, неряшливый пучок и очки. Да уж, не знала, что розы выглядят именно так. Мне этот цветок представлялся более изысканным и благородным. Я смогла бы в это утро сойти лишь за одуванчик. Причем, тот, который растет у магистрали – чахлый такой, пылью прибитый.
Усмехнувшись собственным мыслям, я вернулась к разговору. Открывая пухлую тетрадь с конспектами, я пожала плечами:
– Почему я должна переживать? Это ведь всего лишь свидание. Самое заурядное из списка банальных походов в ресторан.
– Как ты можешь так говорить?! – Марина разве что руками не всплеснула, – Ты ходила на ужин, на секундочку, с самым завидным холостяком этого города! Да за такую возможность девушки готовы волосы друг у друга на головах рвать!
– В таком случае, мне очень повезло, что об этом никто, кроме нас, не знает, – хмыкнула я, – И что ты меня любишь всё же больше, чем возможность поесть на халяву.
– Тебе лишь бы шутки шутить, – покачала головой подруга, – Помрешь старой девой, окруженной зверьем.
Я, уже едва сдерживая смех, напомнила:
– Вчера ты говорила, что я найду кого-то волосатого в зоопарке. И будем мы жить долго и счастливо, выбирая друг у друга блох.
Марина не успела ответить, хотя я была уверена, что ей было что мне сказать. Она уже открывала рот, когда над нашими головами раздалось недовольное:
– Милые дамы, мы вам не мешаем?
Подняв глаза, я столкнулась с недовольным взглядом преподавателя. Ему наши шушуканья явно не пришлись по душе, особенно если учесть, что Марина, распаляясь, всё повышала и повышала голос, мешая педагогу и окружающим нас студентам.
Андреева сориентировалась моментально. Нацепив на лицо ангельский лик, а губы растянув в широкую улыбку, она покачала головой:
– Ничуть! Но если вдруг мы почувствуем дискомфорт – то обязательно вам об этом скажем.
Я бы за такую наглость, на месте любого нормального человека, как минимум, выгнала бы студента из аудитории. Как максимум – не допустила бы до экзамена. А что, наказывать – так по полной программе. Чтобы в следующий раз неповадно было.
Но, видимо, с нормальными людьми в нашей альма-матер была напряженка. Потому что всем без исключения учителям нравилась Марина, и ценили они её именно за наглость. Или за то, что она не считала необходимым прикидываться той, кем на самом деле не являлась. Андреева говорила, что думала, её язык порой был острее бритвы, а слова жалили настоящим ядом. Но она никогда не позволяла себе говорить что-либо за глаза. Только в лицо, принимая и критику, и последствия.
Так вышло и в этот раз. Хмыкнув, педагог погрозил Марине пальцем, после чего вернулся к доске и продолжил вести лекцию.
А Марина, не теряя времени даром, открыла последнюю страницу в своей тетради и, быстро написав пару слов, придвинула её ко мне.
«Подробности! Во что он был одет?»
Я чуть было не застонала вслух, но понимала, что это снова привлечет к нам ненужное внимание. Марина выразительно кивнула в сторону тетради и одними губами произнесла:
– Отвечай.
Понимая, что с ней проще не спорить, я со вздохом взялась за ручку.
«Черные брюки, туфли, кажется, из натуральной кожи, темно-синяя рубашка. Рукава он закатал, и расстегнул три верхние пуговицы. Черное пальто. Достаточно подробно?»
Прочитав мои слова, Андреева хмыкнула и, склонившись, вывела еще пару строк, придвигая тетрадь обратно ко мне.
«Такой самец! Алька, такого мужика упустила. А чем кормил?»
«Едой, Марин! Ты дашь мне сегодня лекцию послушать?»
Прочитав это, подруга фыркнула и демонстративно отодвинулась от меня, якобы не желая мешать мне получать знания. Весь её вид говорил о том, что Андреева смертельно обиделась на меня, но я прекрасно знала, что хватит её ненадолго.
Так и получилось – уже после занятий подруга, бойко стуча каблуками, спускалась по мраморной лестнице, практически волоча меня за собой. От её хмурого вида не осталось и следа – Мариночка активно радовалась концу трудовой недели.
– Пойдешь сегодня в «Феникс»? – поинтересовалась Андреева, застегивая пальто и ежась от пока еще по-зимнему холодного ветра, – Наши решили затусить, половина группы точно будет.
Я покачала головой:
– Мне смену поставили. А потом я хотела хоть немного времени уделить домашке и курсовой. Да и вообще, – добавила я, чуть подумав, – Мне, наверное, не стоит пока там появляться. Вдруг Елисей вообще распорядился не пускать меня на порог его заведения.
– Ой дурочка, – покачала головой Марина, смирившись, видимо, что мой случай – безнадежный, – Тогда пойду без тебя. И пусть совесть тебя мучает за то, что ты не присматриваешь за своей любимой подруженькой!
Остановив себя от закатывания глаз, я только кивнула, и, не удержавшись, с невинной улыбкой сказала:
– Игнату передавай привет.
Скривившись так, словно она надкусила лимон, подруга показала мне средний палец, после чего поспешила на стоянку, где ей уже нетерпеливо сигналил отцовский автомобиль. Я же, бросив взгляд на часы и убедившись, что у меня есть еще три свободных часа, решила сбегать домой – переодеться и пообедать.
Вот только моим планам явно было не суждено сбыться. Уже подходя к своему двору, я услышала визг шин, а после громкое:
– Аля! – произнесенное знакомым голосом.
Я думала, что ослышалась. Потому что была свято уверена – мы больше не увидимся. Но, видимо, у Вселенной всё же были свои планы, которые шли вразрез с моими убеждениями, и вообще, кажется, она чхала на все мои хотелки. Поскольку, всё же обернувшись, я увидела Елисея, который смотрел на меня из окна своей машины.
Не скрывая удивления, я спросила:
– Что ты тут делаешь? – и мой голос дрогнул, выдавая все чувства с головой – шок, смятение, неверие и непонятно откуда взявшуюся радость.
Которую я тут же затолкала поглубже, чтобы не смела даже носа своего показывать. Вместо этого я, уже привычно нахмурившись, скрестила руки на груди и мысленно напомнила себе, что этот человек – мне не пара.
– Приехал к тебе, – отозвался Воронцов, и я невольно отметила, что он выглядит малость помято.
– Зачем? – вполне очевидный вопрос сорвался с моих губ.
Лис мягко усмехнулся:
– Хотел бы я сам знать ответ на этот вопрос. Самый честный будет «соскучился», но что-то мне подсказывает, что ты не поверишь. Поэтому, давай сделаем вид, что я этого не говорил, и просто пожал плечами, изображая из себя барана.
Смешок сам сорвался с моих губ, я просто не успела его сдержать. Мне хотелось сказать что-то вроде «тебе и притворяться особо не надо», но я смогла удержать себя в рамках. Подобное поведение было свойственно Марине, а не мне. Она собаку съела в невинных унижениях, если такое понятие вообще существовало в мире.
– Хорошо, – включилась я в его игру, – В таком случае, может, ты мне скажешь, как я отреагировала на твой жест?
Губы Воронцова растянулись в еще более широкую улыбку:
– В моем мире ты бы уже бросилась мне на шею. Но, увы, это лишь фантазии, – чуть подумав, мужчина добавил уже более серьезным тоном, – Я бы хотел с тобой поговорить.
Я закусила губу, наблюдая за ним. Елисей упорно не желал покидать мою жизнь. И даже после того недоразумения, в которое превратилось наше свидание, он всё равно зачем-то приехал. Вот о чем нам разговаривать? Что этот мужчина, завернутый в безумно дорогую упаковку, идеальный до такой степени, что у меня зубы от этого сводило, хотел от меня?
Однако, глядя в его голубые глаза, где-то на самом их дне я разглядела что-то, напоминающее надежду. И у меня просто язык не повернулся послать его. Вместо этого я кивнула, после чего добавила:
– Но не в машине. Тебе придется снизойти до простых смертных и прогуляться со мной по улице, на своих двоих.
Ну а что? Должна же я была хоть в чем-то проявить себя и настоять на своём. Итак слишком много позволяла, по сути, совершенно незнакомому мужчине. Если ему так не терпелось поговорить со мной – хорошо, я пойду ему навстречу. Но сделаю это на своих условиях.
Кивнув, Воронцов тут же припарковался на обочине и, выскочив из машины, поравнялся со мной. Я невольно снова отметила его наряд – черная кожаная куртка, которую мужчина, как и обычно, не потрудился застегнуть, демонстрируя миру широкую грудь, обтянутую светло-голубым пуловером, верхние пуговицы которого, как и всегда, были расстегнуты, потертые джинсы и туфли. Да уж, Елисей явно оделся не по погоде. С другой стороны, зачем ему утепляться, если он всё время на машине?
Покачав головой и прикинув, сколько времени потребуется, чтобы Лис замерз и начал постукивать зубами от холода какую-нибудь незамысловатую мелодию, я, попрощавшись со своими планами и свободными часами, полными тишины, кивнула в сторону, противоположную той, куда я шла:
– Пойдем. Я знаю одно неплохое местечко. Перекусим, и поговорим заодно.
Мужчина покорно кивнул, и я повела его в сторону одного небольшого, но очень уютного и горячо любимого мной заведения. Мы шли в полной тишине, но она вновь не казалась мне неловкой. Как ни странно, мне было уютно, и я поймала себя на мысли, что заполнять её ненужными словами нет ни желания, ни особой необходимости. А бросив на него быстрый взгляд, я увидела, что Елисей явно о чем-то размышляет – его губы были сжаты в тонкую линию, а взгляд блуждал без цели, не цепляясь ни за что конкретное. Мне почему-то показалось, что он в принципе не следит за тем, куда мы идем.
Однако, оказавшись внутри заведения, мужчина очнулся. Окинув помещение удивленным взглядом, Лис перевел взгляд на меня.
– Где это мы?
– «В гостях у Лоры», – произнесла я название заведения и сама же скривилась, – Знаю – звучит ужасно, но это мой любимый ресторанчик. Тут нет изысков, и официанты не заглядывают тебе в рот, но всё же…
Пожав плечами, я сняла пальто и уверенным шагом проследовала к своему любимому угловому столику у окна. Посадив свою пятую точку на мягкий диван, я жестом предложила Елисею последовать моему примеру. Скинув кожанку и кинув её на свободное место, Воронцов сел напротив меня.
Официант подошел буквально через полминуты, несмотря на то, что посетителей в ресторанчике хватало. Положив две пухлые папки в кожаном переплете, невысокая, чуть полноватая и вместе с тем весьма привлекательная девушка приветливо мне улыбнулась:
– Аля, давненько ты не заходила. Как жизнь молодая?
– Всё хорошо, Карин, – отозвалась я, возвращая девушке улыбку, – Очень много дел просто было, совсем замоталась. Да ты наверняка это знаешь лучше меня – с твоим-то начальством.
Карина понимающе улыбнулась:
– Тут ты попала в десятку, – бросив быстрый взгляд на молчавшего до сих пор Елисея, девушка сказала, – Ладно, дам вам пару минут.
С улыбкой проводив взглядом официанта, я повернулась к Лису. Который смотрела на меня с нескрываемым любопытством.
– Что? – приподняла я бровь.
– Тебя здесь хорошо знают.
Он не спрашивал, а утверждал, но я всё равно кивнула:
– Есть немного. Здесь работает моя тётя, – добавила я, и, желая добить мигом напрягшегося мужчину, припечатала, – И сегодня её смена.
Лис тут же заёрзал, словно ему мигом стало неуютно. Я его прекрасно понимала – если бы я вдруг оказалась на его месте, мне бы тоже было не по себе. Однако, мне хотелось пойти именно в это место. Может, потому что я сама ощущала некую неловкость от этой встречи, и единственное, что могло меня успокоить – это нахождение в привычных условиях. Да и осознание того, что родной человек где-то рядом, приносило облегчение.
В итоге Лис выдавил из себя что-то, напоминающее улыбку, после чего предположил:
– Эта Карина уже наверняка рассказала твоей тете, что ты – здесь.
Я кивнула:
– Не сомневаюсь в этом. А если учесть, что она успела не просто поздороваться, но и буквально просканировать тебя взглядом, не сомневайся – моя тетя знает всё, вплоть до того, какое на тебе надето нижнее белье.
– Эм… – растерянно выдавил из себя мужчина.
Я не удержалась от смешка:
– Расслабься. Я шучу. Но, наверное, пойти сюда всё же было не лучшей идеей, – добавила я с сожалением, глядя за спину Лиса, – Поговорить спокойно нам точно не дадут.
– Ты о чем? – нахмурился Елисей.
Я не успела ответить – за меня это сделала моя родственница. Которая, материализовавшись из-за левого плеча Воронцова, почти пропела:
– Аленька! Привет!
Хмыкнув, я заметила:
– Мы виделись сегодня утром. И даже поздоровались. Если ты вдруг забыла.
– Я что, не могу еще раз поздороваться с племянницей? – надулась Катя, – Тем более, если она пришла с другом!
После чего, нагло подвинув меня, тетушка села рядом и вперила поистине хищный взгляд в Воронцова. И если в первую секунду мне его даже стало жалко, то бросив на него быстрый взгляд, я успокоилась – Елисей смотрел на Катю расслабленным, почти ленивым взглядом, и на губах у него играла легкая усмешка.
Пришлось напомнить себе, что Воронцов – взрослый мужчина, и что разница в возрасте у них минимальна, а значит, общаться с такими дамочками, как моя Катя, ему не впервой. Я бы не удивилась даже, если бы узнала, что раньше только с такими Лис и имел дело. И чего его на молодняк вдруг потянуло?
Этикет требовал каких-то слов, поэтому, махнув рукой, я сказала:
– Катя – это мой знакомый, Елисей. Лис – это моя тётя, Катерина Аржанова.
– Прошу – просто Катя, – широко улыбнулась тетка, кокетливо склонив голову набок, – Значит, это вы мою племянницу вчера увозили на ужин?
Воронцов кивнул, откидываясь на спинку дивана и вновь примеряя на себя ту самую маску ленивого превосходства, которая мне так не нравилась:
– Так и есть. Аля что-то говорила об этом?
Мужчина бросил в мою сторону взгляд и я, попав в объектив его глаз, покачала головой. Он ступал на опасную территорию – тетушка могла здорово подсесть нам обоим на уши. А времени у нас было не так уж и много.
Вот только я со своими жестами малость опоздала – Катенька уже села на свой любимый поезд «сплетни-экспресс». Который стремительно набирал ход.
– Ой, она была просто в восторге! – воскликнула Катя, – Всё время только об этом и говорила!
А вот это уже было наглой ложью. И мой полный праведного шока взгляд говорил об этом громче любых, даже самых высокопарных слов и фраз. И откровенно смеющийся взгляд Лиса сказал мне, что он также был не склонен верить моей родственнице. Особенно, если учесть, как мы накануне разошлись.
Но промолчать я всё же не смогла. Так что, хмыкнув, я поинтересовалась, вынуждая Катю вспомнить о моём существовании:
– Серьезно? Скажи пожалуйста, а где я была, когда изрыгала все эти восторги? Может быть, в коме? Или у тебя есть еще какая-то племянница? Потому что я точно помню, что готова была прикинуться даже смертельно больной, лишь бы не выходить в тот вечер из дома.
Да, говорить такое при Елисее было несколько жестоко и даже грубо. Но, с другой стороны, я всегда придерживалась мнения, что честность – лучшая политика. И если Воронцов был хоть немного разумным – а я верила, что это так – он не должен был обидеться на это.
Лис действительно не выглядел сильно огорченным. Улыбнувшись совершенно открыто и искренне, он кивнул чуть покрасневшей Кате:
– Всё в порядке. Я знаю, что Аля не хотела никуда со мной идти. Честно говоря – вечер прошел отвратительно. И виновник испорченного настроения вашей племянницы сидит перед вами.
– Так, во-первых – никаких выканий, – заявила Катя не терпящим возражения тоном, – Терпеть этого не могу. Ну, если это, конечно, не связано с работой. А во-вторых – если всё было так ужасно, то что вы оба тут делаете?
Да уж, а вот это был уже вполне резонный вопрос. Я бросила выразительный взгляд на мужчину, всем своим видом сообщая, что ответ на него волнует и меня тоже. Лис усмехнулся и ответил:
– Исправляем ситуацию. Я не был бы собой, если бы принял поражение и вот так просто отказался от девушки, которая мне нравится.
При этих словах он повернулся и подмигнул мне. И выглядел он при этом не как взрослый, состоятельный мужчина, а как мальчишка, с хулиганскими такими замашками. Эта перемена настолько сильно меня удивила, что я даже не нашлась, что ответить. Всё, на что меня хватило – это просто сидеть и смотреть на него, силясь переварить услышанное.
Тетушка, к ее чести, оправилась от удивления намного быстрее. И зашла уже с другой стороны. Ее лицо преобразилось, взгляд стал более суровым, и улыбка пропала, будто её и не было.
– А ты в курсе, что Аля намного моложе тебя?
Лис даже бровью не повел от этих перемен и кивнул, добавив:
– Если учесть, что второй раз я увидел её в университете, в форме волонтера – я догадался, что Аля еще студентка.
Так, стоп? Второй раз? Я была твердо уверена, что тогда состоялась наша первая встреча. А тут вдруг начали всплывать какие-то новые подробности. Решив, что хватит уже ходить вокруг да около, я повернулась к тете и честно призналась:
– Кать, мы вообще-то поговорить хотели. Я понимаю – тебе нужно срочно поиграть в заботливую тетушку, но давай мы перенесем эту театральную постановку на следующий раз? Мне на работу просто скоро, и как бы вот это всё, – обвела я наш столик выразительным взглядом, – Меня слегка задерживает.
Хмыкнув, Катя поднялась на ноги. К счастью, обиженной или разозленной она не выглядела. Одернув черный пиджак и поправив волосы, она деловым тоном поинтересовалась:
– Так, вы обедать будете?
Я кивнула:
– Конечно. Сообрази что-нибудь на свой вкус. Ты аллергик? – спросила я у Елисея.
Тот покачал головой, улыбнувшись:
– Я практически всеяден. Если, конечно, дело не касается печени и тушеной капусты – тут проще сразу пристрелить меня. А из напитков предпочитаю черный чай.
Катя кивнула:
– Хорошо. Скоро всё будет.
Едва тетушка отошла от нас на приличное расстояние, и я убедилась, что она не сможет нас услышать, как я с ходу спросила:
– Что значит «увидел её во второй раз»?
Лис пожал плечами:
– То и значит.
Нахмурившись, я повторила попытку, слегка изменив постановку вопроса:
– И когда же, в таком случае, был первый раз?
Чуть подумав, мужчина поднял на меня глаза и признался:
– Накануне. В моем клубе.
глава девятая
Глава девятая
Услышав эти слова, Аля поперхнулась воздухом. Справившись с приступом кашля – Лис хотел похлопать её по спине, но девушка жестом попросила не делать этого – она произнесла сиплым голосом:
– Повтори.
– Я увидел тебя в клубе, – выполнил её просьбу Елисей, – Вы с Мариной танцевали неподалеку от того места, где я сидел.
Официант принес им чай и два греческих салата. Пока девушка расставляла всё это на столе, Аля судорожно соображала, что ответить на такое неожиданное признание. Она ждала каких угодно слов, но отнюдь не тех, что прозвучали. А, когда Карина, с улыбкой пожелав приятного аппетита, отошла от их столика, Лис, словно желая добить её, произнес:
– Я сильно удивился, когда встретил вас с Мариной снова, да еще и так быстро. В тот вечер, когда вы неожиданно исчезли из клуба, я приготовился к очень долгому ожиданию.
– Не понимаю, – честно призналась Аля, поднимая взгляд на мужчину, – Как это вообще возможно?
– Как показывает жизнь – очень даже запросто, – пожал плечами Елисей, – Я обратил на вас внимание сразу, как увидел. И, встретив снова, не смог проигнорировать знаки судьбы. И пошел знакомиться.
Лис нервничал, когда произносил всё это. Легко стоить из себя невозмутимого, уверенного в себе мужчину при свидетелях. Однако, оставшись с Аржановой наедине, Елисей ощутил то, что не чувствовал уже очень давно – робость. Он смотрел на свою ожившую мечту, которая, несмотря на все его проколы, сидела напротив него, и не мог отделаться от мысли, что он должен сделать всё, чтобы завоевать её расположение.
Алю же обуревали совершенно иные чувства. Она была растеряна – не только и не столько признанием Елисея, сколько самим фактом того, что он, судя по всему, действительно увлекся. Успешный, красивый, по-настоящему роскошный мужчина, обратил внимание на неё – самую обычную студентку. Может быть, чуть более симпатичную, чем другие, но факт оставался фактом – Аржанова не считала, что она заслуживает подобного внимания.
Однако, услышав слова Воронцова, её женский мозг несколько переиначил их значение, отфильтровав всё то, что она не могла усвоить. И, как ни странно, она почувствовала облегчение.
Криво усмехнувшись, Аля кивнула:
– Значит, ты обратил внимание не неё. Это нормально, ведь Марина гораздо красивее меня.
Да, это было вполне разумно. Андреева была той, кто привлекал к себе всеобщее внимание и купался в любви противоположного пола. Елисей вполне мог просто решить через Аржанову выйти на её подругу. Пару раз такое уже случалось – еще в самом начале их с Мариной дружбы, и Алю это перестало и удивлять, и задевать. Так что для девушки слова и поступки Лиса постепенно начали обретать смысл.
Как и его легкая, почти ласковая улыбка, которую мужчина подарил Але. Вот только слова, которые он произнес, разрушили ту шаткую теорию, которую девушка уже выстроила в своей голове.
– Вот, поэтому и ты.
Нахмурившись, Аля спросила:
– Что? Я не понимаю.
Пожав плечами, Елисей пояснил:
– Ты можешь говорить такие вещи, а твоя подруга – нет. Я смотрел на вас обеих, и с каждой секундой всё более отчетливо понимал, что именно от тебя не могу отвести глаз. От тебя, а не от Марины. Почему? Всё просто. Она танцевала для других. Ты же двигалась так, будто на танцполе не было никого, кроме тебя.
Аржанова покачала головой, словно не желая понимать и принимать всё то, что мужчина пытался донести до неё. Его слова рушили всё законы жизни, которые она уже давно заучила и с которыми вроде как смирилась.
И тут появился он – тот, кому, похоже, наплевать, что он одним своим словом переворачивает хрупкий девичий мир, грозясь при этом камня на камне в нём не оставить.
– Хорошо, – медленно, продумывая и взвешивая каждое слово, сказала брюнетка, – Если ты так внимательно смотрел на меня – во что я была одета в тот вечер?
Чуть подумав, Лис кивнул. Прикрыв на секунду глаза, он воссоздал в памяти тот образ хрупкой и невероятно красивой, нежной девушки. После чего негромко произнес:
– Черные, очень узкие джинсы. Топ такого же цвета, с золотыми лямками и открытой спиной. На обувь не обратил внимания. Волосы ты забрала в хвост, а в уши вдела большие золотые сережки. Они сверкали в свете стробоскопов и иногда били тебя по щекам. На руках – то ли браслет, то ли часы. Он был тебе чуть великоват и постоянно скользил по руке. Кажется, тебя это раздражало, и ты то и дело поправляла его, – открыв глаза, Лис чуть нахально улыбнулся и спросил, – Ну как, я прошел твой тест?
Аля же сидела, почти не дыша, не сводя потрясенного взгляда с мужчины. В голове у нее была еще бОльшая каша, чем та, с которой она заходила в ресторанчик, толком не понимая, почему вообще притащила его с собой. Но эти чувства были ничем, по сравнению с тем, что с ней творилось после того, как он с точностью до последней нитки описал её наряд. То есть, он не врал. И это было еще более странно.
– Почему я? – снова спросила Аля, от волнения переходя на шёпот.
Ответ Лиса был простым, и на первый взгляд, совершенно понятным:
– Весь этот город принадлежит таким, как Марина. Да и другие города тоже. И меня, если честно, уже тошнит от этого. Но ты – ты не похожа ни на одну из них. Ты искренняя, чужие проблемы и переживания волнуют тебя гораздо больше собственных. Этим ты и выделяешься из однородной, серой массы.
Приятно ли было Але слышать всё это? Конечно, да. Ей в жизни никто никогда не отвешивал столько комплиментов, произнося при этом их таким тоном, словно недоумевая, почему девушка сама этого не видела и не понимала. Аля смущалась, робела, но вместе с тем млела от всего того, что говорил ей мужчина.
Однако ей тут же вспомнилось всё то, что она услышала от Елисея в университете, на той самой конференции. А после воспоминания помножились на те, которые он ей щедро подарил в ресторане. Лис мог лить ей в уши пряный, тягучий мёд, но это не меняло того, кем он был.
– Но при всем при этом, ты решил покорить меня, продемонстрировав всё свое пренебрежение и превосходство, – хмыкнув, напомнила Аржанова, – Ты вел себя так, словно я – глупая кукла, которая поведется на твои бабки. То есть, по сути, действовал теми методами, на которые ведется та самая, столь нелюбимая тобой серая масса.
Воронцов кивнул. Он понимал, что обвинения девушки были более чем обоснованы, и у нее были все причины не доверять его словам. Но Елисею как никогда хотелось доказать свою правоту. Он и сам до конца не понимал, почему так сильно цеплялся за Алю, почему не последовал совету лучшего друга и просто не забил на неё. Почему поехал за ней, и, не найдя в университете, умудрился догнать по дороге домой. Зачем он оправдывался, подбирал слова, тщательно взвешивая каждое – на эти вопросы у всегда уверенного в себе Лиса не было ответов.
Зато он знал, что ответить на выпад Аржановой.
– Я ошибся в тебе. Когда повел на свидание. Думал, что смогу впечатлить тебя, и дело будет в шляпе, – невесело усмехнувшись, мужчина добавил, – Это не оправдание, но меня надоумил Игнат. Он решил, что такое поведение точно сработает. И я повелся на его слова. Но я облажался.
Против воли губы Али растянулись в улыбке. Да, похоже, она была не единственной, кто поддался уговорам близкого друга. Позволила же девушка себя убедить и согласилась с доводами Марины. А та простота и искренность, с которой мужчина признался, словно что-то надломила в ней, позволяя взглянуть на него другими глазами.
– Да, и еще как, – кивнула Аржанова, а после добавила, – Хочешь всё исправить?
Она сама не понимала, как эти слова сорвались с её губ – ею словно руководила чья-то чужая воля. Быть может, всё той же Андреевой, которая каким-то чудом прознала о том, что Аля встретилась с Лисом. Не зря же рыжеволосых считали ведьмами и сжигали на кострах. Одну вот инквизиция явно пропустила.
Однако, увидев, с какой надеждой взглянул на неё Елисей, и как в его глазах словно зажегся какой-то огонь, Аля поняла, что поступила правильно. Все ведь заслуживают второй шанс.
– Ты не шутишь? – негромко, тщательно маскируя волнение, спросил Воронцов.
Девушка покачала головой:
– Я абсолютно серьезно. Но, я сразу тебя предупреждаю, что не знаю, когда мы сможем снова встретиться. Я дейсвтительно буду очень занята в эти дни.
– Я понимаю, – быстро проговорил мужчина, словно боясь, что Аля передумает, – Буду ждать столько, сколько потребуется.
– И второе, – добавила Аржанова, – Я буду решать, куда мы пойдем. Тебе и твоему другу я больше не доверяю.
Лис не удержался от смешка:
– Согласен. Всё будет так, как решишь ты.
Аля мягко улыбнулась, чувствуя, как в груди разливается приятное тепло, а на душе будто становится чуточку светлее от принятого решения.
– Хорошо. Тогда давай есть. Мне правда скоро на работу.
*****
У Марины Андреевой та пятница тоже выдалась богатой на события. Хотя, ничто, на первый взгляд, не предвещало беды. У девушки было отличное настроение, и она планировала как следует оттянуться в клубе. Ситуацию немного омрачало то, что её лучшая подруга в очередной раз променяла движ на зубрежку, но рыжая была не из тех, кто позволяет грустным мыслям надолго задерживаться в её голове. В конце концов, за годы дружбы она успела привыкнуть к некоторой социальной отрешенности Али, справедливо рассудив, что переделывать человека глупо и неправильно, а близких людей нужно уметь принимать со всеми тараканами.
На самом деле, переживала Андреева не столько из-за отказа пойти с ней в клуб, сколько из-за неудачного свидания подруги. Марина чувствовала, что на самом деле Аля скрывает свое истинное отношение ко всему происходящему, потому что либо сама до конца не понимала, что происходит в её душе, либо не желала признаваться в своих слабостях никому, даже подруге.
Это было не обидно – скорее, просто непривычно. Поскольку раньше девушки делились друг с другом всеми секретами и переживаниями. А уж парней обсудить было для них святым делом. Правда, Аля больше слушала, чем говорила, поскольку чары роковой обольстительницы Аржанова включать упорно отказывалась. Либо просто не знала, где была расположена нужная кнопка. В том, что она у подруга была, Марина не сомневалась – они видела в Але то, чего сама девушка упорно не замечала. В том числе – тот самый, роковой огонек.
До «Феникса» девушка добралась тогда, когда нетерпеливые сокурсники уже забросали её телефон сообщениями. Всем хотелось знать, где пропадает главная тусовщица их группы. Андреева, усмехнувшись очередному гневному воплю, поправила короткое черное платье и, тряхнув волосами, шагнула в ночную жизнь.
Послав охраннику на входе обворожительную улыбку, Марина без лишних слов и досмотров попала внутрь. Она чувствовала себя в своей стихии – её окружали красота и достаток, и именно эти две вещи были важными составляющими её жизни.
