Текст книги "Охотница на Лис (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
глава двадцать пятая
Глава двадцать пятая
Елисей всегда считал себя взрослым. Даже будучи подростком, он чувствовал, что несёт на своих плечах далекую от детской ответственность. За младшего брата, за себя – особенно за себя. За свои вспышки ярости, за неосторожные слова, которые то и дело норовили сорваться с губ, за каждый удар, что переступал невидимые для остальных, но от того не менее реальные рамки. Это всегда было с ним, оставаясь неизменной частью его натуры.
Однако, в тридцать два (почти тридцать три) года Воронцов впервые ощутил себя по-настоящему ребёнком. Потому что всё, что он хотел делать в тот момент, когда последний проверяющий отдал ему документы с печатью, разрешающей клубу возобновить свою работу – прыгать до потолка, как маленький мальчик. При этом желательно громко и заливисто смеяться, разбрасывая во все стороны столь ненавистные ему документы.
Две недели проверок стали своеобразным испытанием для мужчины. Далёкий от бумажных дел и искренне не любящий все эти волокиты, Лис буквально переступал через себя, вынуждая свой мозг функционировать и направляя мыслительный процесс в нужное для дела русло. Стиснув зубы, он подготавливал свой самый первый и самый любимый клуб к пыткам, которые гордо назывались «Инспекция».
Игнат помогал другу и напарнику, несмотря на некоторую натянутость их отношений. Всё же они были профессионалами и умели разделять личную жизнь и работу. Так что мужчины вели себя предельно корректно и подчеркнуто отстранённо.
Как ни странно, всё прошло без сучка, без задоринки. Не то, чтобы Елисей сомневался в этом – он всегда вёл бизнес честно и в своём партнёре не сомневался, несмотря на обилие шуток про наркотики и проституток. Но мужчина полагал, что раз кто-то натравил на него всех этих церберов, то те будут, как минимум, пытать его раскалённым железом. Но нет, всё носило практически формальный характер. Лису даже не пришлось ни от кого откупаться. Всё, чем он расплатился за все дни – это своими нервами.
– Ну что, нас можно поздравить?
Воронцов покосился в сторону сидящего в кресле напротив Игната и коротко кивнул. Откинувшись на спинку, он провёл рукой по своей макушке, словно пытаясь взъерошить волосы, которых у него не было.
– Да, – произнёс он хриплым голосом, поняв, что лучше не молчать, – Клуб мы отстояли. В выходные можно будет, наконец, открыться.
– Ну, слава Дьяволу, – не отличался любовью к вере Васильев, – У нас такая дыра в бюджете, что Мальдивы мне будут только сниться.
– Ничего, – тонко улыбнулся Лис, – Пару недель ударной работы – и всё встанет на круги своя.
Он кривил душой – лично для него как раньше уже ничего быть не могло. Потому что он две недели не виделся и не разговаривал с Алей. После их последнего разговора (читать – ссоры) ни один из них не пошёл первым на контакт. У Воронцова на это банально не было времени – все свои силы он бросил на спасение своего клуба. Аржанова…ну, она тоже не торопилась давать о себе знать. Видимо, всё же затаила обиду на мужчину.
Елисей не корил себя за то, что сказал в тот вечер. Он был честен, а на правду обижаться не стоило. Да, он мог быть чуть более мягким, судить об этом было уже поздно. Слова были сказаны, и их услышали. Осталось лишь решить, что делать – бороться, или…хотя, какой «или» – такой вариант Лис даже не рассматривал. Он дал Але отдохнуть от него, подумать, всё взвесить и найти свой внутренний дзен. И, если она так и не смогла это сделать – что же, ему придётся ей в этом помочь.
Воронцов скучал. Ему сильно не хватало девушки. Он привык к их шутливым перепалкам, зачинщиком которых чаще всего он и являлся – если не словами, то действиями он провоцировал Алю. Но никогда еще их разборки не принимали такой серьёзный вид. И Елисей всегда был уверен, что их отношениям ничто не угрожает. Но после крайней их ссоры, эта уверенность его покинула. И он не знал, как вернуть её. И посоветоваться ему было не с кем – Дан был занят подготовкой к свадьбе, а Игнат…ну, с ним у них тоже не всё гладко было.
И, тем не менее, именно Васильев, уже шагнувший было за дверь кабинета, остановился на пороге и, обернувшись, негромко спросил:
– Ты в порядке?
Лис поднял на него чуть покрасневшие от недосыпа глаза и кивнул:
– Вполне.
Брюнет, чуть помявшись на пороге, всё таким же тихим и вкрадчивым голосом произнёс:
– Марина рассказала мне, что вы с Алей…ну, что у вас не всё так гладко.
Елисей хотел было огрызнуться и напомнить, что Игната его дела не касаются, да и девушке его не стоит лезть, куда не просят, но он не смог. Потому что банально устал – от всего. От давления со всех сторон, от того, что всем от него постоянно было что-то нужно. И самое главное – от одиночества. Раньше его никогда оно не тяготило, и мужчина кайфовал, расхаживая по своей квартире и слушая тишину. Но всё изменилось, и теперь холостяцкая берлога не успокаивала его, а стены словно давили, вызывая что-то, напоминающее приступы паники. И даже лучшему другу было не пожаловаться – потому что сам же и оттолкнул его.
Но Игнат оказался куда более мудрым человеком. Который стоял и протягивал ему руку помощи, дружбы, мира и еще целого вороха вещей. И в его глазах при этом плескалось столько понимания, что Лис не выдержал.
– Я облажался, – признался мужчина.
Его друг, поняв, что орать на него не будут и некое подобие контакта налажено, вернулся в кабинет и снова сел в кресло.
– Рассказывай, – коротко бросил он без тени улыбки.
Это было одно из самых важных и неоценимых качеств Васильева – надёжность. Она проявлялась во всём – работе, любви, дружбе. Он всегда отдавался делу полностью, не признавая полумер. И потому он был настолько ценным и важным человеком для Лиса, который тоже предпочитал чувства включать на максимум.
Вздохнув, Воронцов выложил всё, как есть. Не то, чтобы рассказ был испещрён подробностями – мужчина уложился в пару минут, но, тем не менее, высказавшись, он почувствовал некоторое облегчение. Приятно было вновь ощутить, какого это – иметь в своём распоряжении свободные уши и перестать держать всё в себе.
Когда Елисей замолчал, его друг, хмыкнув, протянул:
– Да уж, дела…
– Очень обстоятельно, спасибо, – с сарказмом отозвался Воронцов.
– Прости, – развёл руками Игнат, – Я не умею генерировать гениальные мысли и советы по щелчку пальцев. Если ты этого хочешь, то тебе придётся обратиться к моей девушке.
– Нет уж, – хмыкнул Лис, – Пожалуй, я всё же откажусь. Хоть это и весьма заманчивое предложение.
– Мои советы, как я помню, тоже не приходятся тебе по душе, – добавил брюнет.
– Знаешь, это тот редкий случай, когда я готов пойти вразрез со своими принципами, – признался его друг, – Видимо, я действительно в отчаянии.
Игнат смотрел на мужчину некоторое время, взвешивая все аргументы и слова в своей голове, пытаясь подобрать те, которые помогут его другу. В итоге, подняв на Лиса взгляд, брюнет произнёс лишь:
– Прости.
Воронцов нахмурился:
– За что?
– За всё, – просто ответил Игнат, – За то, что в последнее время был паршивым другом для тебя. И особенно – за те мои слова. На самом деле, будь на месте Али Марина – я поступил бы точно также, не задумываясь ни на секунду. И послал бы тебя вместе с этим клубом.
Елисей понимающе улыбнулся:
– Любишь её?
– Есть такой грешок, – не стал отрицать очевидное Васильев, – Я за этот короткий срок столько всего сделал, сколько за всю жизнь не делал. Ты не поверишь, но её отец позвал меня на рыбалку в эти выходные. На рыбалку, Лис! И я согласился.
– А мужика не смущает, что ты не знаешь, за какой конец удочку держать? – вновь не удержался от шпильки Елисей.
Но его можно было понять, ведь его друг действительно был далёк от подобных видов отдыха. Охота, рыбалка, поход за грибами – все эти слова раньше вызывали у Игната лишь нервный тик и выражение лёгкой брезгливости на лице. Если уж он согласился пересмотреть свои взгляды – значит, всё было очень серьёзно. Лис не исключал, что в скором времени его друга можно будет встретить в ювелирном магазине, в отделе симпатичных и баснословно дорогих колец.
Игнат хмыкнул:
– Главное, что я знаю, за какой конец держать…чёрт, опять одни гадости в голову лезут. Короче, забей. Давай о тебе поговорим. Со мной-то всё ясно.
Лис пожал плечами:
– А что тут обсуждать? Я напортачил, наговорил кучу всего, и мне даже не стыдно за это. Потому что я уверен, что сказал всё правильно. Аля повела себя как ребёнок.
– Но она ведь и есть ребёнок, Лис, – мягко заметил брюнет, – Да, они с Мариной выглядят, как взрослые, сложившиеся личности, и даже вести себя пытаются соответственно. Но на самом деле они – девчушки, которым нужен иногда не пинок под зад, а отеческая забота. Не забывай, что у Али никогда не было отца, и она в принципе не знает, что такое поддержка мужчины. Никто не запрещал тебе говорить ей правду, но ты мог облечь её в более мягкую форму.
– Ты что, сейчас намекаешь на то, что я должен стать своей девушке отцом? – приподнял бровь Воронцов, – Дружище, это попахивает педофилией.
Игнат закатил глаза и едва удержался от стона недовольства. Покрутив пальцем у виска, он всё же не удержался от замечания:
– Ты иногда бываешь невероятным тупицей! – и прежде чем друг успел возразить, Васильев продолжил, – Я имею в виду, что если ты любишь Алю – то должен быть ей не только любовником, но и наставником. Знаешь же эту тупую присказку «Лучшая жена – это тигрица в постели, хозяйка на кухне и прочий бред»? Так вот, это работает в обе стороны. Для любимого человека ты должен быть другом, братом, отцом, если придётся. Она должна понимать, что может рассчитывать на тебя всегда. А ты её вот так оставил наедине с проблемами.
– Я хотел ей помочь, – возразил Елисей, – Я купил помещение для её будущего центра для спасения животных.
– А ты её спросил перед тем, как делать покупки? – приподнял бровь Васильев.
Чуть помолчав, Лис нехотя признался:
– Нет.
– А надо было! – припечатал брюнет, – Это выглядит так, будто тебе плевать на мнение своей девушки и ты в любом случае собираешься всегда поступать по-своему. И это не я сказал – мне Марина это передала.
Лис вздрогнул, как будто слова брюнета причинили ему физическую боль. Он не задумывался об этом и не рассматривал ситуацию в таком ключе. Мужчина действительно преследовал лишь одну цель – помочь Але осуществить её мечту. Да, может, он слегка увлёкся, но его нельзя было в этом винить. Или можно?
– Чёрт возьми, как сложно быть в отношениях! – простонал Воронцов в итоге, хватаясь за голову.
Игнат активно закивал, подтверждая правоту друга:
– И не говори! У этих женщин столько тараканов в голове, что просто чокнуться можно! И самое главное, что каждый день настроение девушки меняется в зависимости от того, какой из её тараканов одержит верх над другими и будет повелевать её чудной головкой в течении следующих суток. Но, с другой стороны, девушки такие милые, – добавил брюнет мечтательно, – Пахнут приятно, и они такие мягенькие. Положил голову на грудь – и всё, хорошо! Ощущения такие, словно тебя благословили ангелы…
Елисей негромко кашлянув, поняв, что друг увлёкся и ему необходимо показать дорогу из мира грёз обратно в суровую реальность. Васильев вздрогнул и, моргнув, сфокусировал взгляд на Воронцове.
– Короче, я точно знаю, что Аля тобой недовольна, но она готова принять тебя обратно. Тебе нужно лишь хорошо попросить об этом. Понимаешь? Очень хорошо, – добавил брюнет с ухмылочкой, выразительно при этом подвигав бровями.
Лис вздохнул:
– Сексом тут дело не решишь. Если я хочу, чтобы она приняла меня обратно – а я этого хочу – мне нужно придумать, как помочь ей выбраться из той ситуации, в которой она оказалась. Ведь её всё еще не допускают до учёбы?
Игнат покачал головой:
– Нет, и Марина из-за этого бесится. Они с блондинкой, – вспомнил брюнет Алину, – Хотели брать штурмом деканат, ректорат и, кажется, даже кабинет мэра, но я их отговорил. Бросаться грудью на амбразуру – не самая лучшая тактика.
– Это точно. Чёрт возьми, да почему столько дерьма в одно время свалилось?! – рыкнул Лис.
Это всё напоминало мужчине какую-то отвратительно жирную чёрную полосу. Хотя, он всю жизнь был уверен, что жизнь не полосатая и всё в ней зависит от того, как шаг ты сделаешь. Что же он, спрашивается, сделал такого, что всё обернулось вот так? Какой Ящик Пандоры умудрился открыть, что задевать начало не только самого Воронцова, но и его близких?
– Повтори, что ты сейчас сказал, – медленно проговорил Игнат, глядя на пышущего злостью друга.
Лис стрельнул в него недовольным взглядом, но, заметив, что тот и не думал шутить, послушно произнёс:
– Почему столько дерьма свалилось в одно время?
Васильев прокручивал в голове слова друга, чувствуя, как в его голове бешено крутятся шестерёнки, соединяя воедино всё то, что уже какое-то время упорно лезло ему в голову. Вот только, погружённый делами, он отмахивался от всех посторонних мыслей. Теперь же брюнет мог позволить себе разложить все кусочки пазла перед собой и попытаться собрать единую картинку.
– Ну, конечно, – выдохнул он, – Всё так и есть… – негромко добавил он.
Лис с опаской покосился в сторону бормочущего что-то себе под нос друга. Мужчина решил, что Васильев перетрудился, и напряжение последних дел привело к плачевному результату. А именно – Игнат сошёл с ума.
– Дружище, ты о чём вообще? – осторожно спросил Елисей.
– Всё сходится! – воскликнул брюнет, чувствуя, как в голове, наконец, что-то щёлкнуло, – Всё!
– Эм…а ты не мог бы пояснить, что подразумевается под этим «всё»? – помня, что с психами нужно разговаривать тихо и осторожно, поинтересовался Лис.
– Ты правильно сказал – на нас свалилось дохрена всего в одно время! Проверка в клубе, статьи в интернете, проблемы у Али на учёбе! Давай еще не забывать про тот инцидент с моей машиной и моими рёбрами – я до сих пор иногда чувствую, как они ноют. Всё это валится на нас со всех сторон! Но что если сторона на самом деле одна, и какой-то один мудак просто пытается нам подосрать?
Воронцов смотрел на друга, который светился так, словно решил какую-то сверхсложную задачу. В принципе, так, наверное, и было, поскольку в словах Игната был резон. И, чем больше брюнет говорил, тем сильнее Лис убеждался, что он прав. И, когда Васильев замолчал, его друг спросил только:
– Но кто? Кому это нужно?
Брюнет со вздохом признался:
– На этот вопрос у меня нет ответа. Увы.
– Но он появится, – решительно заявил Лис, поднимаясь на ноги, – Мы выясним, что этот засранец, и я лично прослежу за тем, чтобы улыбаться ему хотелось, как можно реже. И только после этого, с чистой совестью и чувством выполненного долга я поползу к Але. Надо будет – и голову этого ублюдка захвачу с собой, как боевой трофей. Ты ведь со мной? – спросил он у Игната.
Тот усмехнулся, и в его голубых глазах на миг вспыхнул дьявольский огонёк:
– Спрашиваешь? Я всегда на твоей стороне, друг. Тем более – у меня с этим персонажем личные счёты.
Лис кивнул, чувствуя, как к нему возвращается уверенность. Он терпеть не мог неизвестность и неопределённость. Но, понимая, что у них появился хоть какой-то план, он ощутил, что окончание этой чёрной полосы не за горами. И, разобравшись с этим, он сможет исправить всё, что натворил и своими словами, и действиями.
глава двадцать шестая
Глава двадцать шестая
Знаете, когда я раньше смотрела фильмы, то регулярно посмеивалась над героинями, которые, поссорившись или даже расставшись с парнем, плакали в подушку, или тоннами поедали конфеты, или просто лежали на кровати, отрекшись от мира и уставившись в потолок. Мне казалось это таким же неестественным, как розовые волосы, например. Или коровьи ресницы, грудь, которая в моменты, когда девушка лежала на спине, гордо смотрела вверх, а не стекала куда-то в район подмышек (подсказываю – такие сиськи сделаны из силикона). В общем – в такие моменты я готова была поднимать вверх табличку с известной фразой «Не верю!»
Однако, правы оказались люди, которые когда-то сказали, что чтобы понять другого человека – нужно оказаться в такой же ситуации. Так сказать, прочувствовать её полностью. Чтобы поверить в драму слезливых мелодрам, мне просто нужно было выгнать из своего дома и жизни любимого человека.
Без Елисея было…без него было никак. Будто все краски выкачали из моей жизни, и всё, чего мне хотелось – спать. Серьезно – я чувствовала себя так, словно меня сразила страшная болезнь, которую мог вылечить только сон. Я не плакала – после того вечера я запретила себе лить слёзы, но это не помогло исправить ситуацию. И, что самое ужасное – мне было нечем отвлечься.
Но я не жалела о том, что тогда указала ему на дверь. Воронцов поступил неправильно, снова попытавшись то ли купить меня, то ли потопить моё и без того дырявое судёнышко. Меня злило то, что он не поговорил со мной перед тем, как принять решение. Создавалось ощущение, что я была для него куколкой, которой он подбирал аксессуары на свой вкус. Да – я хотела открыть свой центр, но всё должно было быть иначе. И уж точно не в тот период, когда журналисты медленно и с кайфом поджаривали меня на вертеле.
К слову об этом – количество статей заметно сократилось. В городе намечались выборы нового мэра, и кандидаты, видимо, выкупили все полосы, так что новостные ленты заполонили заметки о «благих» делах чиновников. В общем, пиар-компания других людей спасала меня. Я даже начала задумываться над тем, чтобы проголосовать там, или что принято делать в таких случаях? Я никогда не была сильна в политике.
Тем не менее, в универ мне по-прежнему было нельзя, так что я занималась ничегонеделаньем. Катя, как могла, поддерживала меня, но у тётушки была своя жизнь, и было бы эгоистично с моей стороны просить её менять свой распорядок ради меня. Тем более, у неё начала налаживаться личная жизнь и она, отойдя от своих прошлых, не слишком удачных отношений, позволила себе, наконец, снова увлечься кем-то. Так что ей явно было не до пребывающей в депрессии племянницы.
Марина, наоборот, проводила всё своё свободное время со мной. Игнат был занят на работе – я помнила, что им с Елисеем предстояло пройти немало проверок, прежде чем клуб снова разрешат открыть. Подруга не ворчала о том, что её королевское величество задвинули на вторые ряды – более того, она сама в моменты, когда мужчина звонил ей, требовала не отвлекаться и возвращаться к работе. Андреева действительно выросла, и смогла избавиться от эгоизма, который казался неотъемлемой частью её натуры.
Но больше всего я удивилась и даже восхитилась, когда рыжая, краснея и смущаясь, пробормотала мне о том, что призналась Игнату в своих чувствах. Вот тут я точно бы села от неожиданности, если бы не лежала на кровати. Ведь это была Марина – человек, который требовал любви от других, но никогда не дарил её в ответ. Никому. Нет, я была уверена, что родителей она любит, да и меня тоже (я надеюсь). Но мужчины – они могли смело идти лесом. А тут…в общем, Игнат точно был волшебником. Вместе с его другом. Блин, я опять его вспоминала!
Но это было неудивительно, ведь Васильев с Лисом были друзьями и коллегами. Они были неразрывно связаны. И я, как истинная мазохистка, ловила малейшие клочки и обрывки информации, которыми меня снабжала Марина. Разумеется, при этом я делала вид, что мне совершенно не интересно, что у них происходит. Андреева это понимала, но тактично молчала.
Елисей не звонил, я тоже не торопилась брать в руки телефон. Хоть меня и ломало изнутри, но я твёрдо решила для себя – он должен был сделать первый шаг сам. Пусть это было по-детски, но ведь Лис сам сказал, что я – ребёнок. Где поблажки, в таком случае? Почему я должна была вечно давать ему шансы? От него требовалась сущая мелочь – просто объявиться. Я бы приняла его. Потому что безумно скучала. Мне так сильно хотелось прикоснуться к нему, что я чувствовала, как мои руки сводило от напряжения. Всё моё тело тосковало и тянулось к нему.
Но он молчал. И в какой-то момент я просто перестала ждать. Не смирилась и не отпустила – просто начала занимать свою голову чем-то другим, помимо мыслей о своём, видимо, уже бывшем мужчине. Начала просматривать объявления – мне показалось, что настало время найти себе новое занятие, раз уж с любимым зоопарком было покончено. Я сходила на парочку собеседований, но везде требовался диплом о высшем образовании, и меня вежливо, но настойчиво выпроваживали. Однако сдаваться я не собиралась.
– Аль?
Голос подруги заставил меня вынырнуть из своих мыслей. Вздрогнув, я повернула голову:
– Я снова отключилась?
Марина кивнула с мягкой, понимающей улыбкой. Мне всё еще было непривычно видеть её такой – не язвительной и слегка взбалмошной, а спокойной и будто сияющей изнутри. Закончив учёбу, она вытянула меня из дома и потащила, словно на буксире, в парк. Середина апреля радовала – погода разгулялась не на шутку, и люди, сбросив пуховики и шубы, переоделись в плащи и ветровки. И мы с рыжей исключениями не стали. Более того – купив себе по большому мороженому, мы уселись на лавочке и с удовольствием уплетали холодное лакомство. Правда, погрузившись в свои мысли, я об этом малость подзабыла, и чувствовала, как прохладная подтаявшая сладость стекала по моим пальцам, остужая кожу.
Покачав головой, Марина отобрала у меня рожок и, выкинув его в ближайшую урну, достала из сумки упаковку влажных салфеток. Ну конечно, это ведь была Королева Марина – кто-то вообще сомневался, что у неё в сумке можно было найти всё? В конце концов, не так давно именно она снабдила меня контрацептивами. Протянув мне пачку, она со смешком сказала:
– Чувствую себя мамой. Хочешь, мордочку тебе тоже вытру?
Я, покачав головой, отказалась:
– Думаю, нас не так поймут. Ни к чему привлекать внимание окружающих.
Андреева закатила глаза:
– Брось, Алька. Всем уже давно плевать на тебя. В хорошем смысле этого слова. И даже если пара человек продолжит тыкать в тебя пальцем – рано или поздно они тоже затихнут, раздавленные чужим безразличием. Прекрати сама себя закапывать.
Я хмыкнула, оттирая ладонь:
– Поверь мне, я пытаюсь. Но тяжеловато сделать это, когда…ну… – я замялась, не зная, как признаться в том, что меня волновало больше всего.
Но Марина не зря была моей лучшей подругой. Ей не нужны были слова, чтобы понять меня. Притянув меня к себе и обняв за плечи, она уверенным тоном произнесла:
– Он позвонит. У него просто много дел. Вот и всё.
– Каких? – даже не попыталась я скрыть тоску в голосе, – Проверки закончились неделю назад. Клуб работает, неурядицы улажены. Я думала, что…
Я замолчала, чувствуя, как к горлу подступает ком. Разумеется, я знала о том, что у Лиса всё в порядке – говорила же, что Марина снабжает меня информацией. И да – как бы я не гнала от себя мысли о любимом, они упорно лезли в мою голову. Подсознательно – и не только – я ждала, что как только закончатся инспекции, Елисей тут же приедет, мы помиримся, и всё снова станет хорошо. Но дни шли, а мужчина всё не объявлялся. И я начала думать самое худшее – что он просто забыл обо мне. Собственно, поэтому я и решила начать искать работу – чтобы отвлечься. Ведь подобные мысли убивали лучше любого яда.
Но подруга моих сомнений не разделяла, и упорно повторяла, что Лис объявится. Словно она знала что-то, о чем мне было неизвестно. Поначалу я верила ей, но с каждым днём моя надежда таяла, как то самое мороженое, что валялось на дне урны. Туда же, по всей видимости, стоило выкинуть и мои чувства.
Может, Воронцов решил, что возиться с ребёнком, коим он считал меня – выше его достоинства? Или понял, что никакие чувства того не стоят? А, быть может, и самих чувств то не было? Я понимала, что нельзя было позволять этим мыслям отравлять меня, но не могла ничего с собой поделать – глядя на счастливую, довольную жизнью подругу, я невольно вспоминала, во что превратилась моя собственная, и это, мягко говоря, не помогало почувствовать себя лучше.
Андреева, в очередной раз чутко уловив моё настроение, только прижала меня к себе крепче:
– Я знаю, о чём ты думала и думаешь. Но я уверена – у него есть причины молчать и не приезжать. И, когда он всё же это сделает, то всё тебе объяснит.
Я хотела было что-то сказать, но не успела – телефон рыжей нас прервал. Как всегда «вовремя». Проворчав что-то, подруга достала смартфон и, прочитав пришедшее сообщение, выдохнула и с явным облегчением в голосе пробормотала:
– Ну, наконец-то, – после чего повернулась ко мне и скомандовала, – Поднимайся. Нам пора.
– Куда? – нахмурилась я.
– Получать ответы, – туманно отозвалась Марина, усмехнувшись, – И это обещает быть интересным.
– Эм… – протянула я, всё еще не понимая, что рыжая имела в виду.
– Не тупи, Аржанова! Поднимай свой зад и топай за мной!
Вскочив на ноги, подруга потянула меня за собой. Я же, придя в еще большее недоумение, всё же решила послушаться. В конце концов, рыжая оставалась чуть ли единственным человеком, в котором я могла быть уверенной. Ну, после таких странных выходок я начинала уже сомневаться в этом, но всё же…хуже ведь быть не могло, верно?
*****
Аля ёрзала на заднем сидении такси, чувствуя себя крайне неуютно. Девушка понятия не имела, куда они ехали, а на все её вопросы Марина лишь отмахивалась, туманно отвечая, что она всё поймёт, когда они окажутся на месте. Но где именно было это самое «место», подруга рассказывать явно не собиралась. Она лишь загадочно улыбалась и говорила, что Аля всё сама поймёт, когда они окажутся на месте.
И рыжая оказалась права. Выйдя из машины, Аржанова безошибочно отгадала, куда именно принесла их нелёгкая. И первым её желанием было развернуться – и позорно дать дёру. Вот только Марина не позволила ей это сделать, придержав подругу за локоть.
– Куда собралась? – почти ласково спросила Андреева.
– На кудыкину гору! – брякнула Аля, – Или домой. Или ещё куда! Всё лучше, чем здесь быть!
– Ой, вот только врать мне не надо! – поморщилась Марина, – Лапша не очень хорошо смотрится на моих ушах, особенно с такой причёской. Топай давай.
– Не пойду, – мотнула головой брюнетка.
Для пущей убедительности она скрестила руки на груди и всерьёз задумалась над тем, чтобы топнуть ногой. Да, она вела себя как ребёнок, но в конце концов, кто мог запретить ей это делать? Тем более, если она действительно не хотела идти.
Марину поведение подруги разозлило. Так что хватка тонких пальчиков на локте Али усилилась.
– Что значит «не пойду»? – чуть ли не рыкнула она, – Не пойдёшь, а побежишь! Как миленькая! Тем более, что нас уже ждут.
– И пускай ждут, – продолжала гнуть свою линию Аля, – Мне там делать нечего.
– Ты боишься? – резко, почти без перехода, спросила Марина, изучая напряженно застывшую подругу, – Думаешь, что он не примет тебя? Что оттолкнёт? Глупая, – вдруг выдохнула она, улыбнувшись, – Он ведь сам велел привезти тебя.
Аля растерянно моргнула:
– Что? Разве это не твоя идиотская попытка свести нас?
Рыжая хохотнула, выпуская руку брюнетки, потому что теперь точно знала – не убежит.
– Моя? Ты за кого меня принимаешь, Аржанова? Я действую более изощренно, и подхожу к делу с фантазией. И если я когда-нибудь решу завязать с ветеринарией – то открою свое брачное агентство. Решено! Ты мне такую идею на будущее подкинула!
Аля веселья подруги не разделяла. Так что, сверкнув глазами, она с нажимом позвала, пытаясь вернуть разговор в нужное русло:
– Марина…
– Что – Марина? Чуть что, так сразу Марина, – покачала головой девушка, – Это не моя идея. Твой благоверный…
– Без пяти минут бывший благоверный, – вставила свои пять копеек брюнетка.
Но рыжая на это только хмыкнула:
– Ему это попробуй скажи. Желательно перед этим вызвать кого-нибудь, потому что мужик твой – тот еще буян. И, как истинный рыцарь, даже в приступе ярости он не нападёт на тебя, а просто разнесет всё вокруг. Вероятнее всего, навредит самому себе. Так вот, о чём это я. Он велел привести тебя. У них с Игнатом какие-то новости для нас.
– Мне всё это не нравится, – честно призналась Аля, с опаской глядя на высотное жилое здание.
– А должно бы! – припечатала Марина, – В конце концов, это именно то, чего мы обе ждали. Ответов на свои вопросы. И мальчики готовы нам их дать.
Против воли брюнетка хихикнула:
– Мальчики? Ты серьезно?
– Более чем, – кивнула Андреева с самым невозмутимым видом, – Потому что ведут себя порой, как сущие дети. Но всё же – есть в них что-то такое, что мне нравится. Пока сама не пойму, что именно, но жизнь длинная – разберёмся.
Пожевав губу, Аля протянула:
– Я всё равно не уверена, что это хорошая идея.
Шагнув к девушке, её подруга опустила ладони на её плечи и мягко их сжала:
– Тебе это нужно. Нам обеим, – добавила Марина, – Игнат сказал мне, что нападение на него, проверки в клубе и те статьи – всё это взаимосвязано.
– Что? – выдохнула Аля, изумлённо распахивая глаза.
– Я сама была, мягко говоря, в шоке, – призналась рыжая, – Ты думала, что одна во всём этом варишься, но оказалось, что это затронуло всех нас. Неужели, ты не хочешь понять, кто это сделал, и самое главное – за что? Кому мы так не угодили, что по нашей жизни решили проехаться асфальтоукладчиком? Я вот очень хочу. Но без тебя я не смогу. Не в этот раз.
Сглотнув, Аля бросила ещё один взгляд вверх, пытаясь найти среди окон те, что принадлежали Елисею. Хотела ли она его увидеть? Конечно же да! Здесь не могло быть другого варианта ответа. И точно также она хотела знать, кто сотворил такое с ней. Кому можно было сказать «спасибо» за загубленную карьеру, образование, личную жизнь и попранную честь. И ответить на все эти вопросы мог, по всей видимости, только Воронцов. Там, в своей квартире. Месте, где она была так сильно счастлива, что дух захватывало. И куда так сильно боялась ступить.
Но ей нужно было это сделать. Переступить через себя, через свои страхи. Взглянуть правде в глаза, и наконец-то сделать то, о чем просил Алю её любимый – повзрослеть. Не убегать от своих проблем, стыдливо пряча голову в песок. А встретить их, взглянуть им в глаза, горделиво выпрямив спину.
Что она и сделала. Поправив волосы фирменным Мариночкиным движением, Аржанова кивнула, глядя, как растягиваются в улыбке губы подруги:
– Хорошо. Давай сделаем это.
