Текст книги "Охотница на Лис (СИ)"

Автор книги: Анастасия Малышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

глава пятнадцатая

Глава пятнадцатая

Пока Маринка где-то пропадала с Игнатом, я, изнывая от любопытства и мучимая неведением, сидела в университете. То и дело мой взгляд падал на телефон, но подруга не звонила. Сообщений от неё я тоже не получала, так что даже намека на то, что происходило между этими двумя, у меня не было.

Что интересно – на занятия не приехала и Алина. Точнее, не на все. Девушка объявилась ближе к третьей лекции. Пройдя мимо, она улыбнулась и подмигнула мне с таким видом, словно мы обе владели какой-то общей тайной, после чего продефилировала к своему месту в дальней части аудитории. Мне оставалось лишь хмуро смотреть ей вслед. Было ли совпадением то, что не было обеих участниц недавнего конфликта, возникшего на почве ревности (хотя, одна из сторон это упорно отрицала)? Или же у меня просто начинала развиваться паранойя? И стоило ли мне вообще ждать подругу?

Как оказалось – не стоило. За пять минут до звонка, который ознаменовал собой конец очередного учебного дня, подруга прислала мне сообщение, в котором просила не волноваться и туманно обещала «объяснить всё позже». Что «всё» и когда конкретно должно наступить это самое «позже» Марина, разумеется, не уточняла. Но она хотя бы отписалась и сообщила, что жива. Спасибо и на этом.

А у меня, как назло, выдался свободный день. На выходных я попросилась поработать, и за это мне дали парочку отгулов на неделе. Я рассчитывала либо позаниматься с Мариной, либо пострадать девчачьей ерундой – опять же, со своей подругой. Но ушлый бармен внёс свои коррективы в наши планы. Если так не до чего и не договорятся – это будет вдвойне обидно.

Пока я собиралась, на ходу застегивая куртку и наматывая на шею шарф, мой телефон завибрировал, сообщая о новом сообщении. Решив, что Маринка соизволила-таки порадовать меня подробностями, я открыла входящие – и замерла, чувствуя, как внутри всё обрывается, а через секунду сердце начинает колотиться так, словно я пробежала марафон.

«Жду тебя на улице»

Поскольку застыла я посреди коридора, это вызвало некоторое недовольство у других студентов. Они обходили изваяние, в которое я превратилась, что-то недовольно бубня себе под нос, и нередко мне прилетало от чьих-то плеч. Но, честно говоря, я не замечала ничего вокруг. Всё, что я могла делать – это пялиться в экран, вчитываясь в эти четыре слова, и чувствовать, как глупая улыбка наползает на мое лицо.

Телефон снова завибрировал.

«На меня странно косятся все эти студентки. Приди и спаси меня!»

Хихикнув, я убрала телефон в сумку и поспешила на выручку. В конце концов, пялиться на этого мужчину было позволено только мне.

Стоило этой мысли посетить мой мозг, как я остановилась, вызвав тем самым новую порцию негодования. Но мне было плевать на недовольства других. Я стояла и не могла поверить в то, о чём думала. Неужели во мне начали проявляться собственнические замашки? И я что, подумала об Елисее, как о своем мужчине? Удивительно, но, кажется, я начинала привыкать к тому, что он рядом.

Улыбнувшись своим мыслям, я всё же смогла взять себя в руки и выйти из здания своей альма-матер.

Елисей обнаружился сразу возле входа – мужчина, не мудрствуя лукаво, припарковался прямо возле главной дороги, ведущей к крыльцу. Тот факт, что там в принципе проезжать было не желательно, не говоря уже про остановку, мужчину, судя по всему, не волновал совершенно. Лис стоял, прислонившись спиной к черному блестящему боку машины, и не отрываясь, смотрел на меня. От его внимательно, чуть прищуренного взгляда, мне стало не по себе. Не в плохом смысле, просто мне в какой-то момент показалось, будто на меня направили пару десятков прожекторов. Я не привыкла, чтобы на меня смотрели ТАК – внимательно, изучая каждую деталь, словно его глаза обладали рентгеновским зрением. И вместе с тем – так ласково, внимательно, что я против воли почувствовала, как покраснели мои щеки.

А он был хорош, и даже очень. Светло-серые джинсы простого прямого кроя как-то уж слишком выгодно подчеркивали его длинные ноги и узкие бедра, синий пуловер оттенял глаза, а тёмно-серое пальто просто добавляло мужчине шарма. Как и легкая небритость, а также расслабленная поза – Лис стоял, засунув руки в карманы расстегнутого пальто и казался совершенно довольным жизнью. Неудивительно, что молодые студентки то и дело оглядывались на него, одаривая мужчину чуть ли не плотоядными взглядами.

Поравнявшись с Воронцовым, я негромко произнесла:

– Привет.

Оттолкнувшись от машины, Лис шагнул ко мне, и с мягкой улыбкой ответил:

– Здравствуй. Как учеба?

Хмыкнув, я отозвалась:

– Спасибо, хорошо. Получила парочку хвалебных отзывов от преподавателей и записалась волонтером в клинику при университете – в эти выходные там пройдет день открытых дверей.

– Ботаник, – беззлобно, с мягкой улыбкой поддразнил меня Воронцов, – А на сегодня какие планы? Конкретно на сейчас?

– Да никаких, – пожала я плечами, – На работе мне дали отгул, а твой друг украл Марину. Так что спешить мне особо некуда.

Елисея мои слова, видимо, обрадовали. Широко улыбнувшись – так, что у меня невольно перехватило дыхание – мужчина объявил:

– Тогда я забираю тебя! – после чего добавил уже чуть тише, – И, желательно, прямо сейчас. Не знаю, заметила ты или нет, но на нас пялятся.

Обернувшись, я поняла, что Елисей был прав – на нас и правда смотрели без малого несколько десятков человек. Кто-то, правда, пытался соблюдать правила приличия и просто косился, тут же отворачиваясь, стоило мне повернуться в их сторону, но большинство таращились в открытую, даже не стесняясь этого. Видимо, некоторые студенты запомнили Лиса еще с той вечеринки у Макса – в конце концов, это же он вытащил Алину из бассейна. Да и в принципе там было не так много действительно взрослых людей.

Среди зрителей я заметила и Вадима, и от его тоскливого взгляда мне стало как-то не по себе. Быстро отвернувшись, я пробормотала:

– Они смотрят на тебя.

– На нас, – поправил меня Елисей, – Ты, может, и не в курсе, но тоже очень интересная личность. Не такая, конечно, как я, но всё же.

Засмеявшись, я ткнула Лиса в плечо, после чего шагнула к машине, на ходу бросив:

– Хвастун! Ладно, поехали, пока впечатлительные студентки не разорвали тебя на сувениры. Что весна делает с адекватными людьми?!

Покачав головой, я села в машину. Лис, обойдя авто, последовал моему примеру.

– Куда поедем? – поинтересовался он, срываясь с места.

Я задумалась, после чего пожала плечами и слегка неуверенно предложила:

– Может, в парк? Сегодня погода такая хорошая, что никуда вообще не хочется. Ни в каких помещениях запирать себя. Хочется гулять, наслаждаться солнцем и радоваться жизни.

– Но сегодня же понедельник, – заметил Елисей с улыбкой, – Как можно чему-то радоваться по понедельникам?

– Очень даже можно! – возразила я, – Понедельник все несправедливо обижают. Неделя могла начинаться с какого угодно дня, но досталась эта сомнительная честь именно ему. И бедолага вынужден терпеть и принимать вселенскую ненависть. А ты попробуй полюбить понедельник. Ему ведь это тоже нужно. Он этого заслуживает.

Лис негромко рассмеялся и эти мягкие звуки вызвали у меня улыбку. Мужчина посмотрел на меня так, словно на моем месте сидел Чеширский кот, или Безумный Шляпник – короче, кто-то совершенно нереальный и незаурядный, после чего кивнул:

– Я постараюсь. Ты так заступаешься за понедельник, что я просто не могу поступить иначе. А теперь – поехали в парк. Но по дороге заскочим в одно местечко.

Тем самым местечком оказалась обычная кофейня – Елисей объяснил мне, что погода, хоть и располагала к прогулкам, но была той еще коварной стервой, а поэтому торчать на улице, не запасшись чем-нибудь горячим, было неразумно. Мне пришлось согласиться с его выводами, а заодно позволить ему угостить меня горячим какао с корицей. Я была настолько благодушно настроена, что даже потребовала себе самый большой стакан. Который Воронцов, разумеется, мне принес.

А дальше мы направились в центральный городской парк, и там, оставив машину на парковке, отправились гулять. Просто бродить по тропинкам, без особой цели. Мы потягивали свои напитки – Елисей взял себе обычный черный чай с лимоном – и болтали. Обо всём и ни о чем. Я ловила себя на мысли, что мне удивительно легко с ним – я не чувствовала неловкости, не старалась подбирать слова, как это иногда бывало в беседах с другими. Не ощущала я и всех тех лет, что лежали между нами – Воронцов был словно подросток, спрятанный в теле взрослого мужчины. Такой же беззаботный, улыбчивый, с дурацкими шутками. Либо я была старухой, упакованной в тело студентки. А что – такой вариант исключать тоже было нельзя.

– Ты посмотрела тот фильм, что я тебе советовал? – спросил Елисей, когда мы, устав наматывать круги, расположились на одной из лавочек.

– Про дельфина? – уточнила я зачем-то.

Воронцов приподнял одну бровь и со смешком поинтересовался:

– Я советовал тебе еще какие-то фильмы и забыл об этом? В таком случае – что же это было? Может быть, итальянское порно?

Я прикрыла глаза свободной рукой, и сквозь смех спросила:

– Я наверняка пожалею об этом, но почему итальянское?

– Мне нравится итальянский акцент, – пожал плечами мужчина, – Еще французский тоже неплох, но он мне нравится не так сильно. Так что?

Я закатила глаза, в который раз убеждаясь, что имею дело с большим ребенком, и кивнула:

– Да, я посмотрела тот фильм про дельфина.

– И как тебе?

Простой вопрос, но он тоже вызвал во мне какой-то то ли трепет, то ли дрожь. Наверное, всё дело было в том, как он его задавал. Елисей не интересовался из вежливости – он всем своим видом показывал, что ему правда важно мое мнение. Он даже чуть вперед подавался, словно боясь пропустить мои слова мимо ушей. Это льстило и очень подкупало. Рядом с ним я чувствовала себя важной, значимой, особенной.

– Мне понравилось, – честно призналась я, – Хороший, милый и добрый фильм. Но больше всего я оценила документальные кадры, которые показали в конце.

Воронцов хмыкнул:

– А на сайт ты заходила?

Я покосилась в его сторону и голосом, полным подозрения, спросила:

– Как ты узнал об этом?

Но мужчина дернул плечом, прежде чем признаться:

– Догадался. Просто я тоже первым делом кинулся проверять, насколько история реальна. И мне захотелось взглянуть на Винтер*. И так я узнал, что есть еще и вторая часть.

– Да ладно? – воскликнула я, – Вторая часть? Я должна это увидеть! Сегодня вечером посмотрю! Спасибо!

– Не за что, – отмахнулся Елисей, – Я рад, что тебе понравилось. Хоть и не приложил к созданию фильма руку.

– Но ты помог мне о нем узнать, – возразила я, не желая принижать значимость этого жеста, – И помог мне понять кое-что, разобраться в себе.

– Например?

Я бросила на Елисея внимательный взгляд, мысленно взвешивая, насколько я могла ему доверять свои потаенные мечты и желания. Стоило ли посвящать его в свои планы на жизнь, или он всё же был из тех, кто посмеется надо мной? В конце концов, на своей лекции он же призывал всех снять свои розовые очки. Что если и мои планы – это просто бред мечтательного студента?

Но Елисей так смотрел на меня, с такой готовностью помочь и поддержать, что я просто не смогла удержаться.

– Помнишь, я рассказывала тебе историю Малыша? – Лис кивнул, и я продолжила, – Его пришлось везти в Питер. Это была очень долгая и тяжелая для детёныша поездка, и его чуть не потеряли. Он был таким маленьким и хрупким, и такая дальняя дорога могла стоить ему жизни. И я подумала, что, будь в стране больше одного центра спасения морских животных – таких волнений можно было бы избежать. Я читаю очень много статей о том, как дельфины выбрасываются на берег, тюлени путаются в сетях и погибают – столько ужасов, которых можно было бы избежать, имей мы в своем распоряжении чуть больше, чем один-единственный центр в Санкт-Петербурге. Городе, в котором даже моря нет!

– Ты хочешь открыть такой центр.

Воронцов не спрашивал – он, видимо, почувствовав мой настрой, произнес это с утвердительной интонацией. И тем не менее, я кивнула:

– Когда-нибудь. Эти больницы – вроде той, в которой теперь живет Винтер – они нужны. По-хорошему, каждому региону, который имеет выход к морю, стоило бы задуматься об этом. Мы могли бы сделать много хорошего – помогать таким, как Малыш и Винтер. Хотя бы попытаться исправить то, что натворили наши предшественники.

******

Лис смотрел на девушку, которая вываливала на него свои планы на жизнь, и не мог перестать удивляться тому, насколько всё-таки странная штука эта жизнь. Она подарила ему Алю – удивительное создание, которое всерьез вознамерилось спасти всё живое вокруг себя. И, если учесть, что Елисей попадал в этот список, оставалось лишь догадываться, каким образом она будет возвращать к жизни его.

– Думаешь, моя идея глупая? – заметив, что мужчина молчит, спросила Аля.

Елисей встрепенулся и, вынырнув из своих мыслей, с улыбкой покачал головой:

– Вовсе нет. Она очень светлая и добрая, и вполне реальная. Как ты. Твоя семья может гордиться тем, что вырастила такого человека.

Аля хмыкнула. Поднеся руку со стаканом ко рту, та сделала большой глоток, после чего предложила:

– Продолжим прогулку?

Лис кивнул, и, поднявшись с лавки, они снова пошли вглубь парка. Мужчина не понимал, что сказал не так, но чувствовал, что непринужденное настроение покинуло его подругу – та шла, размышляя о чем-то своем, и почти не реагировала на его реплики.

Когда Лис уже устал ломать себе голову, Аржанова неожиданно произнесла:

– Я не знаю свою семью.

Мужчина недоумевающе оглянулся на брюнетку:

– Что, прости?

– У меня нет никого, кроме Кати и Марины. Моя мама умерла, когда мне было шестнадцать – рак желудка, неприятная вещь. Отца я никогда не знала, и у меня есть смутное подозрение, что и матушка с ним не была особо знакома. А отчество – Юрьевна – дано мне было наугад. По крайней мере, ни она, ни Катя, никогда не рассказывали мне ничего про него. Да я и не интересовалась, если честно. Так вот, я не знаю, гордилась бы мной моя мама, или нет, потому что я никогда не делилась с ней своими планами на жизнь. Я до последнего не знала, чем буду заниматься, а в волонтерство подалась уже после того, как её не стало. Хотя, когда растешь в неполной семье – помогать учишься чуть ли не с пеленок, верно?

Аля перевела взгляд на Лиса, который слегка опешил от подобных откровений. Нет, они были ему лестны – хотя бы потому, что это значило, что девушка начинала доверять и открываться ему. Но Воронцов не умел поддерживать такие беседы. Это всегда было стезей его брата, который точно нашел бы, что ответить на подобное. Елисей же к этому оказался не готов.

Однако, чуть подумав, он понял, что на откровенность можно было ответить лишь одним – новой откровенностью. Чуть помолчав, он негромко сказал:

– Моих родителей не стало девять лет назад. Автокатастрофа, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд девушки, – Какой-то пьяный лихач не справился с управлением. В его машине, кроме него самого, было еще два человека. Все скончались на месте. Меня тогда даже не было в городе – я отдыхал с друганами на очередном фестивале. Позвонил Дан – мой брат – и я, бросив всё, примчался домой. Как будто мог что-то изменить, – невесело усмехнулся мужчина, – По сути, наверное, ничего не должно было существенно измениться. Я давно уже жил отдельно, звонил предкам раз в месяц от силы, приезжал и того реже. Они не были такой важной составляющей моего существования. И все равно, осознание, что я не смогу больше набрать их номер, а когда всё достанет – не смогу сорваться и приехать, чтобы пожаловаться отцу на жизнь и поесть маминых котлет… это убивало.

Елисей почувствовал, как маленькая женская рука коснулась тыльной стороны его ладони и лишь тогда понял, что сжал руку, которая не держала стакан с чаем, в кулак. Повернув голову, он поймал взгляд Али и ее мягкую, полную ободрения улыбку.

– Но у тебя был брат, – напомнила она негромко.

Воронцов кивнул:

– Да, был. Но ему было всего девятнадцать, он учился, получал знания, и всё это его, разумеется, потрясло. Я тогда снова переехал в родительский дом, чтобы присматривать за ним, и параллельно искать себя. Мы привыкли заботиться друг о друге еще в детстве, так что, хотя бы это не поменялось. Но факт остается фактом – успех пришел ко мне после того, как родителей не стало. И я тоже не знаю, что они сказали бы мне. Гордились бы, или сочли бы, что их сын занимается недостойным делом, поставляя людям бухло и развлечения?

– Я уверена, что гордились бы, – мягко улыбнулась Аля.

Девушка выбросила в ближайшую урну уже пустой стакан от какао и повернулась к Елисею, слегка неуверенно ему улыбаясь. А тот, до конца не осознавая, что делает, протянул руки и, обняв брюнетку за талию, осторожно притянул к себе. Он боялся, что Аржанова оттолкнет его, или попытается высвободиться, но нет – девушка, наоборот, шагнула чуть ближе, кладя руки его на плечи.

Елисей сходил с ума от осознания того, какую власть она над ним имела, с какой легкостью снимала с него все маски, слой за слоем, обнажая самую его суть. То, что изначально он счет за лёгкий флирт и очередное приятное, но кратковременное знакомство, стремительно перерастало во что-то большее. Что-то, о чем так любят писать в книгах и петь в песнях. Это напоминало наваждение, какую-то невероятно сильную потребность.

Прежде чем он смог остановить себя или даже подумать о последствиях, Елисей произнес, глядя Але прямо в глаза:

– Ты мне нужна.

Сказал – и тут же испугался, что в очередной раз всё запорол. Поддался импульсу, который будоражил его кровь, стоило ему оказаться в непосредственной близи от Али.

Девушка, вопреки ожиданиям, не стала ни возмущаться, ни морщится. Нет, она словно поймала какой-то свой, игривый настрой, и приподняв бровь, с усмешкой поинтересовалась:

– На…?

Она словно протягивала ему спасательный круг, уговаривая вылезти из этого болота, и не тащить туда же и её. По-хорошему, Воронцову стоило им воспользоваться, поскольку для подобных признаний было слишком рано. Но Елисей был не из тех, кто врубает заднюю, стоит страху показать свою уродливое жало. Поэтому, поймав её взгляд, мужчина твердо произнес, заканчивая мысль Аржановой, и тем самым, обрезая им обоим пути к отступлению:

– …всегда.

*****

От этого короткого и такого простого слова у меня буквально оборвалось всё внутри. Серьезно – словно кто-то невидимыми ножничками перерезал все ниточки, которые должны были держать вместе органы, мысли, чувства, и всё это бесформенной кучей свалилось к моим ногам. А сама я осталась стоять лишь потому, что меня держали крепкие руки Елисея. И его взгляд – серьёзный до мурашек, и такой глубокий, что он, наверное, видел меня насквозь.

Я смотрела на него – и всё еще не могла понять, что ему было нужно от меня. Ведь мы были такими разными. Я – простая девчонка, вечный волонтер, всегда в тени, из тех, про кого говорят «принеси-подай-иди и не мешай». А он – у него было всё. Иногда такой холодный, циничный, расчётливый. В его голове всегда были лишь деньги, и он из каждого дела пытался извлечь выгоду. Мы были совершенно разные, с диаметрально противоположными ценностями, и чаще всего всё, что он говорил, вызывало во мне приступы раздражения.

И тем не менее – вот он, стоял передо мной, и говорил, что я ему нужна. Зачем? Думаю, он и сам не знал. Это было понятно по тому, ка долго он собирался с силами, прежде чем выпалить это. Как глубоко дышал, словно перед затяжным прыжком. Как с замиранием ждал моего ответа, словно от него зависела вся его дальнейшая жизнь.

А я…я была в смятении. Какого черта я вообще оказалась тогда в этом клубе?! Сидела бы себе спокойно дома – и не пришлось бы забивать себе голову всем этим. Но уже было ничего не исправить – этот мужчина вошел в мою жизнь, со всеми своими пожитками. Расположился в моей маленькой квартирке, под названием «душа», завалился на диван и закинул ноги на журнальный столик, попутно смахнув с него журналы «Как держаться подальше от отношений», «Все мужики сво…» и «Пособие для будущих старых дев». И самое интересное – он, судя по всему, даже не подозревал о своей новой прописке.

Должна ли я была сказать ему об этом? Или стоило еще немного помаривановать его, оставив томиться под крышкой ожидания? Ох, Мариночка, твои советы мне бы в тот момент ой как пригодились.

Молчать вечно, к сожалению, тоже не было вариантом. Поэтому, я сказала то, что думала, удивившись тому, насколько жалким и неуверенным был мой голос:

– Я не знаю, что на это ответить.

Елисей, выдохнув с явным облегчением (видимо, ждал, что я закачу скандал), лукаво улыбнулся и произнес:

– Есть такие моменты в жизни, когда слова излишни. И куда проще всё передать без них. Это можно сделать самыми разными способами. Например, вот так.

Аккуратно подцепив пальцами мой подбородок, Воронцов приподнял его и, огладив самыми кончиками мои скулы, наклонился к моему лицу. Наш первый поцелуй был сдержанным и даже почти целомудренным – простое касание губ. Но вместе, с тем в нем было столько нежности, что я почувствовала, как подгибаются мои колени, а от наплыва чувств заболело где-то в области сердца. Его губы были чуть горьковатыми – он пил чай без сахара – и от него пахло чем-то неуловимо терпким. Не то мускат, не то корица.

Лис шевельнул губами, и я не могла не ответить ему. Вцепившись пальцами ему в плечи так, что костяшки наверняка побелели, я наслаждалась той осторожной, почти невесомой лаской, что он мне дарил. Поцелуй был словно молчаливым обещанием, что всё будет хорошо, и мне не нужно его бояться. Ох, если бы он только знал, что боялась я уже давно не его, а того, что он заставлял меня чувствовать. И, тем не менее, я не делала попытки отстраниться, позволяя целовать себя и целуя его в ответ, чувствуя, что это было самым верным решением.

Как, судя по всему, и тот поход в клуб. Будь, что будет, как говориться. Нырнем в это болото, Елисей Воронцов.

*Фильм, который обсуждали Елисей и Аля – «История дельфина». В нем рассказывается про единственного в мире дельфина, который лишился хвоста, и люди изготовили для него протез. Очень добрая, семейная картина, основанная на реальных событиях. Увидеть Винтер – того самого дельфина – можно в режиме онлайн, на специальном сайте www.seewinter.com (Всем, кстати, советую посмотреть обе части фильма)