Текст книги "Охотница на Лис (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
глава первая
Глава первая.
Что может быть прекраснее, чем звонок, возвещающий окончание крайней за день пары, пусть даже университет любимый, а будущая профессия – самая желанная? Правильно – ничего. Особенно, если накануне кто-то до позднего вечера прибирал за морским львом, которому ужин почему-то встал поперек горла.
Так что, признаюсь честно – я с легкой тоской посматривала на часы, подпирая ладонью щеку, и неторопливо выводила на полях в пухлой тетради нечто среднее, между морской звездой и лицом нашей преподавательницы. Карикатура никогда не была моей сильной стороной, но это даже играло мне на руку – никто никогда не мог угадать в моих набросках себя, так что шалить я могла практически безнаказанно.
– Так, и последнее на сегодня, – подала голос наш педагог под недовольный стон тридцати выжатых, как лимон, студентов, – В эти выходные в университете пройдет научная конференция. Направления будут самые разные – медицина, наука, бизнес. Спикеров будет множество, и я уверена, что многие из вас захотят поприсутствовать на таком событии. Но мероприятию также требуются и волонтеры. Задача – встречать гостей, помогать им с регистрацией и ориентироваться в пространстве, ну и прочие мелочи.
– В общем, «принеси-подай», – фыркнул кто-то с заднего ряда.
Я же, услышав преподавателя, мигом подняла голову, заинтересовавшись. Кто-то сказал «волонтер»? Так это же я! И какие «плюшки» причитаются в этот раз?
Словно услышав мои мысли, наш педагог по анатомии с улыбкой добавила:
– Участие пойдет в летний зачет. Одним словом – волонтеры получат «автомат» по одному из предметов. По какому – узнаете во время сессии. Итак, есть добровольцы?
Моя рука взметнулась вверх раньше, чем она успела договорить. Вслед за мной, уже с меньшим рвением, подняли свои конечности еще с десяток человек. Скосив глаза влево и заметив, что моя лучшая подруга нагло спит, я пихнула ее в бок.
– А, что, куда? – подскочила Марина и, заметив, что я держу руку поднятой, тут же последовала моему примеру, – Что происходит? – прошипела она.
– Ты только что заняла свои выходные добровольной работой, – усмехнувшись, отозвалась я.
– Что?! Черт! Ненавижу тебя!
Однако, уже ничего было не исправить – нас заметили и внесли в списки. Напоследок произнеся наши с Мариной фамилии:
– Аржанова, Андреева, – и добавив, – Вы за главных.
После чего студентов, наконец, отпустили восвояси. Я, схватив вещи со стола, пулей устремилась к выходу, понимая, что кара в лице моей лучшей подруги неминуема. И я оказалась в очередной раз права – вслед мне неслось полное праведного возмущения:
– АЛЯ!
Это, как вы, наверное, уже догадались, была я. Вообще, меня зовут Галя, но это имя – и уж тем более, его полный вариант – мне не особо по душе. С самого детства все звали меня Аля – коротко и симпатично. На мой взгляд.
Догнала меня Марина уже возле самого выхода из нашей альма-матер. Я, опасаясь её гнева, втопила по полной и выжала максимум из своих двоих. Но и подруга тоже была не из медлительных, так что, поравнявшись со мной и почти не запыхавшись, она тут же начала изливать на меня свои возмущения:
– Аржанова! Я одного понять не могу – ты почему меня вечно вписываешь во всякую сомнительную ерунду? Ну ладно сама – все знают, что тебя хлебом не корми, а дай поработать бесплатно. Но меня-то ты зачем тянешь за собой?!
Но я отозвалась совершенно невозмутимо, как будто мне не грозила смерть от удушения:
– Просто без тебя мне было бы очень грустно и одиноко. Марин, ну мы ведь с первого курса вместе. Я не представляю свою жизнь в университете без тебя.
Я не лукавила – мы действительно были неразлучны с того дня, как вошли в стены университета слегка потерянными первокурсниками. Хотя, потерянной была только я – Марину смутить не могло ничто. Я не шучу – даже если бы она обнаружила в своем шкафу скелет, то сперва отчитала бы его за то, что он помял платье, которое она собиралась надеть, а после просто закрыла бы дверцу. Непрошибаемый был человек.
Мы и познакомились по её инициативе. Марина просто подошла ко мне и равнодушно поинтересовалась:
– Как тебя зовут?
– Аля, – настороженно глядя на незнакомку, ответила я.
– А я Марина, – представилась девушка, после чего добавила, – И ты теперь – моя новая подруга.
Вот так просто. Сперва я ей не поверила, и меня можно было понять. Не каждый день ко мне подходили крутые девчонки и заявляли, что я буду их подругой. А то, что Марина – из числа тех самых, привилегированных, я не сомневалась. Андреева была очень красивой – длинные янтарного цвета волосы были завиты локон к локону, синие глаза подведены умелой рукой, короткая клетчатая юбка, синий пуловер в V-образным вырезом и туфли на неприлично высокой шпильке. Невооруженным взглядом было видно, что её прикид стоил дороже, чем вся моя комната.
И вот этот человек хотел со мной дружить? Быть того не могло!
Однако, оказалось, что Марина не шутила. Она действительно, что называется, взяла меня под крыло. И я поняла, насколько ошибочным было мое первое впечатление. Хотя, насчет материального положения я не ошиблась – Андреева была из более чем обеспеченной семьи. Вот только во всем остальном меня ждал полный провал. Маринка оказалась простой, свойской девчонкой, без закидонов. Ну, почти – иногда ей всё же что-то ударяло в голову, но мы все таким грешили. Легко немного сойти с ума, когда тебе всего двадцать, ты молод и весь мир, кажется, лежит у твоих ног.
У наших, правда, лежали лишь больные животные. Мы обе учились на кафедре ветеринарной медицины – еще одна причина любить Марину. Невозможно считать заносчивым и высокомерным человеком того, кто с такой заботой относится к братьям нашим меньшим и так самоотверженно бросается их спасать. Нам как-то довелось поработать вместе, и я смогла лично в этом убедиться. Но о работе потом. Точнее, о той, за которую платят. Потому что, как вы, наверное, догадались – волонтером Марина быть не любила.
– Ладно, предположим, ты слишком мягкотелая и слабохарактерная, чтобы справиться с этим без меня, – как всегда не стеснялась в выражениях подруга, – Но почему нас поставили главными?
– О, это полностью твоя заслуга, – не удержалась я от хмыканья, – Всем известно, что ты – гений организации. А еще самую малость тиран, и если поставить тебя во главе – то все по струнке ходить будут. Ну, а я так, прицепом.
Это была лесть, но она была правдивой. Андреева действительно была чрезмерно ответственной. Да, она не любила работать, но если ей всё же приходилось это делать – Марина подходила к делу со всей ответственностью. Не зря её выбрали старостой факультета – наши интересы она отстаивала с упорством и хваткой цербера, но и от нас требовала того же. Чтобы мы не подставляли её и не позорили перед преподавателями. Марину любили, ей восхищались, на неё хотели походить.
И это ей было прекрасно известно. Поэтому, самодовольно улыбнувшись, подруга кивнула:
– Да, тут ты права. Но не наговаривай на себя – все знают, что ты первая среди волонтеров. Хотя, мне никогда не понять эту твою любовь к альтруизму, она не оставляет равнодушным. Но, я всё еще зла на тебя! – заявила Марина, – И есть только один способ исправить эту неприятную ситуацию.
– И какой же? – поинтересовалась я, натягивая пальто и наматывая на шею шарф.
– Мы идем сегодня в клуб! – сообщила мне «радостную» новость Андреева, – Отмечать мой День рождения!
– Марина, твой день рождения был 17 февраля, – заметила я, спускаясь по ступенькам и ежась от холодного ветра, – А сегодня, смею заметить, третье марта. И более того – у меня до сих пор, кажется, похмелье, после той вечеринки, что ты закатила!
Но Марину сложно было сбить с намеченного курса. Если она что-то решила – то всё, эту воинственную машину было не остановить. Я, правда, всё еще сопротивлялась, в силу привычки. Однако, это была заранее проигранная битва – у Андреевой были заготовлены аргументы, кажется, на все случаи жизни.
– Подумаешь! – фыркнула она, натягивая длинные черные перчатки в тон лакированным полусапожкам, – День рождения хорошего человека можно отметить и второй раз. Ну же, Аля! Сегодня же пятница! Давай оторвемся!
– А завтра мы что будем делать? Ползать по университету, как вареные? – привела я самый разумный, на мой взгляд, довод.
Эм…нет. Не сработало. Закатив глаза, Марина простонала:
– За что мне такая долгая и трудная подруга досталась?! Аржанова, не спорь со мной! Мы идем в клуб. Точка, – твердо сказала она, – А завтра я лично отпою тебя своим фирменным бодрящим коктейлем, и ты будешь летать так, будто тебе в одно место торпеду запихали.
– Вот уж спасибо, конечно, за такие анатомические подробности, – хмыкнула я, – Но, может, лучше…
– Нет, не лучше! – отрезала Андреева, – Ой, папа уже приехал, – заметив знакомую иномарку, подруга повернулась ко мне, – Тебя подбросить?
Я покачала головой:
– Нет, мне же идти десять минут. На машине даже дольше получится – пробки, все дела.
– Как хочешь. Ну всё, я заеду за тобой в девять. И не вздумай меня кинуть – я предупрежу Катю, – пригрозила мне пальцем подруга.
– А вот это уже запрещенный прием, – пробубнила я недовольно.
Но Маринка только хохотнула, празднуя победу, и кинув мне довольно:
– Люблю тебя! – летящей походкой направилась к ожидающему её автомобилю.
Я же, вздохнув и мысленно уже перебирая свой гардероб в поисках подходящего наряда, направилась в сторону дома. Прощай спокойный вечер, здравствуйте долбящая в уши музыка и алкоголь.
*****
Получив багаж, Елисей выдохнул с облегчением и поспешил покинуть здание аэропорта. Перелеты мужчина не любил, предпочитая поезда и автомобильные поездки, но иногда ситуация требовала, чтобы он покинул комфортную землю и проделывал необходимый путь по небу.
И всё бы ничего, но у Воронцова вечно возникали какие-то неполадки, стоило ему оказаться в здании аэропорта. То багаж его потеряют, то досмотр затянется на несколько часов, потому что не к месту бдительным сотрудникам придет в голову, что больно уж у мужчины бандитская рожа, и не помешало бы его еще разок проверить.
В тоскливое мартовское утро никто не придирался ни к внешности Елисея, да и с вещами его всё было в порядке, но чувство раздражения не покидало его. Потому что прилететь в город он должен был на сутки раньше. И этот факт неплохо портил все его планы.
Выйдя из стеклянного здания, мужчина сразу же заметил нужный ему автомобиль. Немало помогла в этом деле крепкая мужская фигура, подпиравшая авто и ленивым взглядом окидывающая всех проходящих мимо людей.
– Лис! – заметив Воронцова, мужчина поспешил отлепиться от машины и подошел к другу и начальнику.
– Игнат, – кивнул Елисей, хлопая друга по плечу и передавая ему свои вещи.
Уложив чемодан в багажник, Игнат занял водительское место и, стоило Елисею устроиться рядом, иномарка с визгом сорвалась с места.
– Итак, как долетел? – с усмешкой поинтересовался Игнат, не отрывая взора от дороги.
Елисей наградил друга тяжелым взглядом и мрачно поинтересовался:
– Ты издеваешься?
– Видимо, не очень хорошо, – сделал вывод водитель.
И тут Елисея прорвало. Всё недовольство, что он копил в себе почти сутки, вырвалось наружу и пролилось на ни в чем не повинного Игната. Хотя, тот сам виноват – нечего было задавать вопросы.
– Это была просто полная перда! – воскликнул Воронцов, – Сперва нам задержали рейс на час из-за гребанного тумана, потом еще на час, и еще, и еще! А в обед рейс просто пропал с табло! Я пошел разбираться, в чем дело, и оказалось, что он в Минске!
– Кто – он? – не понял Игнат.
– Самолет, который должен был меня лететь! Или как там правильно сказать. Короче, задержали нам рейс еще на неопределенное количество часов. Тачка моя, понятное дело, здесь, уехать из аэропорта можно только на такси. Хорошо хоть, что малой был свободен – они с его девушкой приехали за мной, мы пару часов поколесили по городу, пожрали в ресторане – и снова в аэропорт. А там нас «обрадовали», – изобразил кавычки мужчина, – Что до утра никто никуда не улетит. Все рейсы отменили из-за тумана. Аэропорт, чтобы ты понимал, полон людей, все недовольные, кто-то – в том числе и я – торчали там с семи утра. Начали всех определять в гостиницы, я снова поехал домой к малому. Утром – опять аэропорт. Он мне как родной за эти сутки стал. И вот, объявили, что мы всё же улетим. И при этом – я тебе клянусь! – самолет взлетал полупустым! Я не знаю, то ли все плюнули на свои дела, то ли первым делом какую-то невероятную элиту отправляли, но факт остается фактом – мне дали место над крылом, и соседей у меня не было.
– И видами ты полюбоваться не смог, – сделал вывод Игнат.
– Мужик, вот честно – мне вообще было уже не того, что за окном происходит, – хмыкнул Елисей, – Я чувствую себя так, словно летел из Калининграда во Владивосток, а не провел в небе всего полтора часа. Отвратительное настроение.
– Ну всё, можешь выдыхать, – усмехнулся его друг, выворачивая руль.
– Да если бы, – не согласился с ним Воронцов, – Рассказывай давай, что тут творилось в мое отсутствие.
Елисей Воронцов был владельцем сети ночных клубов, которые под его чутким руководством открывались один за другим в крупных городах не только России, но и Европы. Месяц назад мужчина открыл новую точку в Варшаве, после чего позволил себе провести неделю в родном городе, а уже потом решил вернуться в главный офис – так мужчина называл первый открытый им клуб. Самый старый, но всё еще весьма популярный, он радовал Лиса постоянным наплывом гостей и стабильным доходом. Город Воронцов тоже выбрал не с пустого места – мягкий климат, жаркое лето и теплая зима были одним из главных плюсов. Как и близость моря.
Игнат Васильев стал первым другом Лиса в новом городе. Когда мужчина загорелся идеей покорить этот непостоянный и капризный бизнес – сферу развлечений – Васильев был единственным, кто поддержал его. Не считая брата Воронцова – тот также всегда верил в успех Лиса. Первую точку они открывали вдвоем, методом проб и ошибок пробираясь в жестоком мире бизнеса. В итоге, когда дело «пошло» и вся жизнь Лиса завертелась в этом своеобразном водовороте, тот с чистой совестью оставил во главе первого клуба своего друга, а сам отправился покорять новую вершину и открывать уже следующее заведение.
– Ну, у нас уволился один бармен, – сообщил Игнат и, усмехнувшись, добавил, – Ну, как уволился – я посоветовал ему так поступить. Парня поймали на работе мимо кассы, и я сказал, что если он не хочет вылететь из клуба с такой красноречивой записью в трудовой, что проще ее будет порвать и выкинуть – то ему стоит написать заявление по собственному желанию. Что он, собственно, и сделал.
Лис неодобрительно покачал головой и недовольно процедил:
– Ты слишком мягок с персоналом. Я ведь говорил тебе быть построже. Одному простишь мелкую кражу – другой потом вынесет весь клуб.
– Ну, этому парню повезло, что с ним разговаривал я, а не ты, – улыбнулся Васильев, – В любом случае – у нас минус бармен, поэтому за стойку иногда встаю я. В том числе и сегодня.
– Так и скажи, что просто соскучился по простой жизни рабочего, вот и избавился от парнишки! – фыркнул Лис и оба парня засмеялись, радуясь встрече.
Машина плавно затормозила перед элитной многоэтажкой и Лис вышел из машины, мечтая как можно скорее оказаться в своей квартире. Игнат вышел следом за ним, открывая багажник.
– Ты как, сегодня отоспишься или сразу в бой? – спросил он у друга, вручая тому чемодан.
– Второй вариант, – ответил Лис, – Нужно посмотреть, каких дел ты наворотил в мое отсутствие.
– Ну давай, – хмыкнул Игнат, – Жду тогда вечером хвалебную оду моей гениальности и прекрасной работе в качестве директора!
– Заместителя директора, – поправил Лис, беззлобно улыбаясь, – До вечера, дружище.
Поднявшись на одиннадцатый этаж, Воронцов открыл дверь и вдохнул чуть застоявшийся воздух. Бросив вещи на пороге, мужчина первым делом подошел к огромному панорамному окну и, раздвинув шторы, довольно улыбнулся. Чуть дальше виднелся небольшой кусочек моря, которое из-за погоды было грязно-серого цвета, но Лис видел и знал его другим – нежно-голубым, почти лазурным.
Открыв несколько окон, чтобы проветрить пустую квартиру, Елисей вышел на балкон, ежась от холодного мартовского ветра. Сделав еще один глубокий вздох и практически ощутив, как влажный, чуть солоноватый воздух оседает в легких, мужчина широко улыбнулся. Он наконец почувствовал себя дома.
Многие наивно полагали, что Лиса Воронцова можно найти лишь в Москве – якобы бизнесмен, почувствовав вкус денег и власти, окопался в столице и изредка совершает рейды по клубам в других городах, чтобы напустить страху на персонал, проверить работу своих замов, после чего возвращается обратно. На самом деле Елисей столицу люто ненавидел, считая сам город неуютной коробкой, а его жителей зажравшимися снобами. Ездил туда он крайне редко, лишь по очень острой необходимости, и, разделавшись с делами, моментально уезжал, не оставаясь даже на ночь. Ему казалось, что сам город давит на него, прибивая к земле, воздух был спертым и таким липким, что Елисей чувствовал себя астматиком, неспособным глубоко вдохнуть.
Нет, его сердце было преданно небольшому курортному городу, в котором он начинал свой долгий, полный трудностей и терний путь. И который стал его вторым домом, куда он так любил возвращаться после долгих командировок.
глава вторая
Глава вторая.
Я стояла перед зеркалом в своей комнате и критически изучала собственное отражение, не в силах понять, нравится мне то, что я вижу, или всё же мне стоило еще разок заглянуть в шкаф. Стрелки на часах показывали уже половину девятого, так что времени на раздумья у меня практически не было. Марина, ко всем своим прочим плюсам и минусам, страдала от почти неприличной пунктуальности. Я не спорю – это хорошая черта, тем более, что я сама тоже не любила опаздывать. Но в минуты, когда я разрывалась, не зная, что надеть, мне очень хотелось иметь самую обычную, рассеянную и не пунктуальную подругу, а не ходячий идеал на шпильках.
Который наверняка оденется так, что все будут сворачивать шеи в попытках рассмотреть получше Маринкин наряд. На меня же у них не останется ни времени, ни желания. Так, может, тогда просто натянуть на себя мешок из-под картошки? Чего я так мучаюсь?
И всё же, какая-то маленькая, женская часть меня противно пищала, отчаянно желая быть красивой. И я потакала ей, перебирая наряд за нарядом. Последний – черный топ с золотыми лямками, узкие угольного цвета джинсы и полусапожки на высоком, устойчивом каблуке – показался мне вполне сносным, но всё же меня не покидало ощущение, что что-то не так.
Так и не сумев принять решения, я крикнула на всю квартиру, вкладывая в свой голос максимум отчаяния:
– КАТЯ!
Со стороны кухни послышался грохот, и меньше чем через минуту в мою комнату ворвалась моя тётя, которая терпеть не могла, когда я её так называла. Катю можно было понять – ей было всего тридцать два года, и меньше всего ей хотелось, чтобы девушка, которая младше всего на двенадцать лет, выкала и звала тетушкой. Это слово было под запретом не только у меня – всем моим друзьям было строго-настрого велено забыть это слово. Наказание за ослушание – пожизненная депортация из нашей квартиры, без права на амнистию за хорошее поведение.
Справедливости ради стоило отметить, что на тетушку Катя действительно не тянула. Скорее, на чуть более взрослую подругу. Фигурка у моей родственницы была тоненькая, аккуратная, всё в нужных количествах на нужных местах, большие карие глаза, слегка вздернутый носик, пухлые губы, которые Катя то и дело кусала, словно она всё время о чем-то волновалась, длинные густые каштановые волосы. Это было нашей семейной чертой, вот только если я свои завивала в локоны, то тетушка, наоборот, была фанатом идеально выпрямленной шевелюры, либо же живописного творческого беспорядка.
Сложно было представить Катю в роли тетки еще и потому, что она была такой, слегка безбашенной. Любила веселиться, тусить со своими друзьями – да и с моими тоже, если уж совсем откровенно. Тетя работала администратором в ресторане, смена у нее заканчивалась поздно, и если она выпадала на выходной день – возвращалась она лишь под утро, поскольку, закрыв ресторан, вместе с коллегами уезжала в один из крупнейших клубов нашего города – нестареющий «Феникс».
Невероятно, но факт – эта дамочка, которой мне иной раз приходилось держать волосы над унитазом, чтобы – не дай Бог! – не запачкались, несла за меня некое подобие ответственности. Других родственников у нас не было – только мы. И я любила свою тетку, несмотря на то, что иногда роль взрослого доставалась именно мне. Тот факт, что мы носили один размер одежды, был всего лишь приятным бонусом.
– Аль, что случилось? Пожар? – спросила Катя, и я заметила на ее рубашке, а еще в волосах муку.
– Что ты делаешь? – прищурившись, спросила я настороженно.
Поймите меня правильно – Катя совершенно не умела готовить. Когда мы начали жить вместе – а мне тогда едва исполнилось шестнадцать – мне пришлось срочно осваивать азы кулинарии, иначе нам грозила либо смерть от отравления, либо голодовка. Хотя, был еще вариант заказывать еду на дом, но, честно говоря, после недели такой жизни мой желудок взбунтовался и начал орать, требуя домашней еды. Да и кошелек Кати такому повороту вещей был не рад – еда на вынос, даже с корпоративной скидкой моей тети, влетала в копеечку.
Так что, засучив рукава, я начала учиться готовить. И, по моему скромному мнению, мне удалось покорить если не Эверест кулинарии, то гору поменьше – уж точно. Катя же за годы совместной жизни так и осталась где-то на равнине. Но нас обеих такой расклад устраивал.
По крайней мере, мне так казалось. Тогда что забыла Катенька на кухне?
– Да так, – отмахнулась тетя, – Сырников захотелось.
– Ну так сказала бы мне. Их делать часа пол от силы.
Тетя посмотрела на меня так, словно я сказала какую-то глупость или как-то оскоблила её:
– Аля, я – взрослый человек, и вполне в состоянии приготовить сырники.
– Ага, конечно, – с улыбкой кивнула я, – Когда закончишь – не выбрасывай, пожалуйста, сковородку, как в прошлый раз. Залей её водой и оставь в раковине. Я сама потом отмою её.
Закатив глаза, Катя повторила свой вопрос:
– Так, что случилось?
Я повернулась к ней и, разведя руки в стороны, сказала:
– Не могу определиться. Ощущение, что чего-то не хватает. Что скажешь?
Окинув меня внимательным взглядом, Катя медленно кивнула:
– Да. Погоди секунду.
Метнувшись в свою комнату, тетя вернулась через несколько мгновений, протягивая мне что-то золотое со словами:
– Вот. Добавь аксессуаров. А волосы заколи наверх.
Кивнув, я сделала, как было велено, забрав кудри в высокий хвост, оставив пару прядок по бокам. В уши я вдела принесенные Катей большие тяжелые золотые серьги, состоящие из множества тонких пластинок, а на запястье нацепила широкие золотые часы. Они были мне чуть великоваты, и свободно скользили по руке на манер браслета, но можно было и потерпеть. Главное, что результат того стоил – бросив взгляд в зеркало, я с довольной улыбкой поняла, что образ завершился. В таком виде я себе нравилась.
– Не потеряй, – пригрозила пальцем Катя, включая родительский тон, – А то уши надеру.
Я кивнула и поспешила в прихожую на поиски сумочки и подходящего пальто. И очень вовремя – стоило мне включить верхний свет, как звонок громкой и недовольной трелью возвестил о том, что по мою душу явилась моя лучшая подруга.
– Собралась? – без лишних приветствий спросила Марина, едва перешагнув порог, – Вижу, что да, – добавила она, окидывая меня многозначительным взглядом.
Я не осталась в долгу, по достоинству оценив наряд подруги, который выглядывал из расстёгнутого черного пальто. Андреева облачилась в короткое платье нежно-салатового цвета с довольно рискованным, почти на грани приличия вырезом. Шею она оставила пустой, сосредоточив внимание потенциальных поклонников на красиво выпирающих ключицах, медного цвета волосы забрала в высокую, искусно растрепанную прическу, в уши вдела аккуратные серьги с изумрудами. И, конечно, туфли на такой высокой шпильке, что, упав с неё, можно было легко свернуть себе шею.
Собственно, я повторю свой вопрос – зачем я ломала голову, если всё внимание будет отдано лишь этой нимфе? Иногда я даже завидовала её красоте. Мне тоже хотелось иметь такую молочно-бледную кожу, которая казалось почти прозрачной, и словно светилась изнутри, добавляя образу Марины какой-то аристократичной таинственности. Но потом я вспоминала, как легко моя подруга обгорала на солнце, и что такие понятия, как красивый шоколадный загар, были ей чужды, и успокаивалась. В конце концов, получить всё было нереально. Но можно было радоваться тому, что имеешь.
– Ты красивая, – искренне улыбнувшись, сказала я, глядя на подругу.
Улыбнувшись так, словно мои слова смутили её, Марина сказала:
– Ты тоже. И я не шучу, – видя, что я хочу возразить, подняла ладонь вверх девушка, – Мне очень нравится, как ты выглядишь сегодня. А за такую задницу лично я готова душу продать кому-нибудь.
– Задница – это у нас семейное! – с улыбкой заявила моя тетя, появляясь в коридоре, пока я натягивала на себя пальто.
– Катя, здравствуйте! – поприветствовала Марина мою родственницу, – А вы чего дома сидите в пятницу вечером? Может быть, с нами поедете?
Но Аржанова-старшая только замахала руками:
– Нет, сегодня я хочу провести тихий вечер дома. А вы повеселитесь хорошенько! Желательно так, чтобы я потом имела возможность долго и со вкусом насмехаться над своей племянницей.
– Не дождешься, – хмыкнула я, целуя тетушку в щеку, – Всё, мы убежали.
У подъезда нас ожидало такси, в котором, собственно, Марина за мной и приехала. Сев в нагретый салон, мы назвали адрес клуба – и устремились вперед, окунаясь в ночную жизнь нашего города.
Снобом я себя никогда не считала. Несмотря на то, что в университете за мной прочно закрепился статус зубрилы и вечного активиста, веселиться я умела и любила. Просто у меня были несколько свои понятия веселья. Я не относилась к числу тех, кто проводил в клубах каждый свой свободный вечер, не только потому, что не любила тратить деньги на ветер, но и потому что не находила в этом удовольствия. По натуре своей я была домоседкой, и танцам предпочитала вечер за хорошей книгой, с кружкой ароматного чая и мягкой музыкой.
Но иногда, раз в пару месяцев, во мне просыпалось желание сбросить с себя эту дремоту, и как следует оторваться. Видимо, весь мой задор активно копился, собирался в кучку, чтобы потом как следует выстрелить. И я ехала в «Феникс», прихватив с собой Марину, которая всегда была за любой движ, если он включал в себя выход в свет.
Фейс-контроль проблемой не стал – он в принципе перестал меня беспокоить с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать. А уж когда в моей жизни появилась Марина, всё стало еще проще, и отпала необходимость падать на хвост своей тетке. Молодежь официально могла начать уходить в загул.
Несмотря на довольно раннее – по меркам тусовщиков – время, основной зал «Феникса» был полон, и найти свободной местечко было крайне проблематично. Впрочем, мы и не планировали сидеть на одном месте. Марина, осмотревшись и удовлетворенно кивнув, сцапала мою руку и, как на буксире, потащила меня к барной стойке. Растолкав толпящихся там людей, подруга перегнулась через стеклянную стойку, невольно позволяя окружающим оценить её декольте, и крикнула бармену:
– Красавчик!
К кому конкретно обращалась Андреева, понять было сложно, поскольку по ту сторону стойки сновали сразу три молодых человека, и все, как назло, весьма приятной наружности. Однако, один из них оказался более проворным – высокий подкачанный брюнет. Широко улыбнувшись, он облокотился о стеклянную поверхность и спросил, окидывая мою подругу прямо-таки плотоядным взглядом:
– Что я могу сделать для тебя, прекрасная нимфа?
Меня чуть не стошнило от того количества сахара, что он добавил в свой голос. Серьезно – он напоминал сироп, который я любила добавлять в свой утренний кофе. Но одно дело – пара капель, и совсем другое – несколько литров.
Марина, судя по всему, пришла к тому же выводу. Хмыкнув, она положила на стойку наши сумки и почти потребовала:
– Спрячь у себя. Чуть позже заберем.
– А к этой просьбе номер телефона прилагается? – не сдавался парень.
– Посмотрим на твое поведение. И на коктейли, которыми ты позже будешь нас поить, – туманно отозвалась рыжая, после чего, развернувшись, утащила меня в сторону танцпола.
По дороге я столкнулась с кем-то, явно мужского происхождения – судя по широкой груди, которую едва сдерживала белая рубашка. Это было, в принципе, всё, что мне удалось рассмотреть, поскольку именно эта часть тела была на уровне моих глаз, а поднять их выше или ниже я просто не успела – Марина упорно тянула меня за собой. Я даже извиниться не смогла, хотя, не думаю, что этот человек ждал от меня каких-то слов. Это ведь был клуб, где все толкались, задевали друг друга локтями, коленями и любыми другими частями тела.
Так что, выкинув всё лишнее из головы, я просто позволила музыке захватить меня – и отдалась этому вечеру.
*****
Елисей приехал в клуб ближе к девяти часом вечера. Он разобрал вещи, принял душ, смыв с себя ароматы аэропорта, и даже умудрился вздремнуть пару часов. Так что в свое заведение он входил уже более-менее довольным жизнью. А уж вдохнув любимые ароматы – алкоголь, духи и деньги – не смог сдержать довольной улыбки.
Поздоровавшись с сотрудниками, Лис попросил Игната проводить его в кабинет и выдать документы, которые накопились за последние недели.
– Сразу берешь быка за рога? – хмыкнул Васильев, натирая рюмки белым вафельным полотенцем.
– Вроде того, – кивнул мужчина.
В кабинете Воронцов провел от силы час – Игнату он доверял, и копался в бумагах просто в силу привычки. Все другие точки ему приходилось проверять досконально, поскольку нечистые на руку сотрудники попадались ему регулярно. Так что Лис просто забыл о том, что было, как минимум, два клуба, за судьбу которых можно было не волноваться – одним заправлял его лучший друг, а вторым – лучшая подруга девушки его брата. Тоже весьма надежный и честный человек.
Поэтому, в очередной раз убедившись, что с документами всё в порядке, Воронцов решил, что может себе позволить расслабиться. Спустившись в общий зал, мужчина с трудом пробрался через танцующую толпу людей и, заняв место у барной стойки, попросил Игната налить ему пива.
– Ты как, готов к завтрашнему дню? – поинтересовался друг, ставя перед Лисом бокал с пенным напитком.
