Текст книги "Волк в овечьей шкуре - 2 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

Глава двадцатая

В понедельник с утра нагрянуло начальство. Нас всех выстроили на плацу, произнесли речи. В здание вернулось знамя части. Потом обошли помещения, осмотрели все. И когда уже собирались уезжать, мне впервые стало обидно за женщин. В том смысле, что никто не обратил внимания, что тут присутствуют три девушки. И я задала вопрос:

– Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться!

– Слушаю.

– Вот, обратите внимание, что проходят обучение три девушки, но у них нет никаких условий для быта. Я понимаю – тяготы и лишения. Но элементарно – туалет и душ. Они общие, и им приходится проводить много времени в ожидании. Я все понимаю, но не до такой же степени!

Терехов посмотрел на полковника, начальника этой школы.

– А что, в офицерском крыле нет?

– Есть, но не работают. Там трубы менять надо.

– Когда поменяете? Через три дня чтобы исправили.

– Есть!

Когда все разъехались, Мурзин отвел меня в сторону:

– Ну, в общем так: проверили мы этого полковника из ГУВД, даже пообщались. Он не знает, кто заказал ему следить за тобой, заплатили аванс. Общался через интернет, это мы тоже проверили. Даже нашли, откуда уходили письма. Каждый сеанс проводился с разных интернет-клубов. Одним словом, установить не удается, и если честно, навряд ли получится. Похоже, кому-то ты все же насолила.

– Ну, не братве, это точно, – я задумалась.

– Почему так думаешь? Может, как раз ей. Или, думаешь, они действовали бы по другому?

– Да, те привыкли все и сразу. Они не станут вести, наблюдать, зачем им это? Тут пахнет спецслужбой. Вы говорили, что дело во Владике тянет нити в ФСБ?

– Но он арестован и под следствием. Думаешь, месть?

– Ну, не знаю. Может, у него сообщник был, который не светился, а этот полковник не сдает его.

– Послал бы киллера.

– Нет, может, со своей структуры боится привлекать, а может, информация нужна уже для киллера. Я думаю, он присматривался, но, может, какие другие планы.

– Ну, в любом случае тебе пока домой нельзя. Вот, выбил тебе путевку в санаторий, тут недалеко. Съезди, отдохни, а потом нагонишь ребят.

– Вы так и заталкиваете меня в очередную разборку. В любом случае нужно будет домой за одеждой заезжать, я же не буду каждый день в одном и том же. И если я собираюсь проходить курс подготовки с начала, вместе со всеми, то и сюда нужны вещи.

– А сюда-то зачем? Тут не до нарядов.

– Евгений Юрьевич…

Он махнул рукой.

– Что-то совсем, думаю черт знает о чем. Ну, в общем, смотри, ты не мальчик уже. Если домой надумаешь, будь внимательней.

– Это точно, не мальчик уже.

– Не цепляйся к словам, что за привычка! Извини. Не девочка. Какая разница, – раздраженно сказал он. – Я за него волнуюсь, а он, она к словам придирается! – и увидев, что я отвернулась, он, видимо, понял, что я улыбаюсь. – Ну, я тебя предупредил, думай сама. А мы со своей стороны работаем. Если будут новости, я сообщу. Ну все, удачи тебе.

– Вам тоже. И спасибо, товарищ генерал!

– Иди ты, – улыбнувшись, он махнул рукой и направился к черной «Волге».

Я обернулась и посмотрела на строй. Перед ним ходил инструктор общей подготовки и, видимо, объяснял правила, которые будут действовать в этом заведении на протяжении всего учебного процесса.

Если этот след тянется из Владика, то и Вера под ударом. Нужно разбираться. А значит, опять упустить в подготовке группу. А вообще, при чем тут я? Их разработала ФСБ, я тут так, косвенно. И накрыло ФСБ. Нет, это что-то другое. А кто еще может на меня зуб точить? Так, начнем с начала. С того момента, как я очнулся в этом теле. Стоп! А не Тихомиров ли решил поквитаться? Вот ему я больше всех насолил. Ну, еще в Эмиратах есть, кто желает отомстить. Вот тут и надо копать. Только вот с какой стороны ветер дует? Сидя тут, ничего не узнаешь. Как всегда, ловля на живца.

Я посмотрела на ребят, стоявших на плацу, повернула голову и посмотрела на полосу препятствий, видневшуюся вдалеке. Если сейчас упущу, потом не догоню. Вернее, трудно догнать будет. А если не разберусь, то пострадает Верочка. У меня сердце сжалось при воспоминании о ней. Как я ее сейчас хотела, всю и без остатка. Думая о ней, вспоминая ночи, проведенные с ней, я даже не заметила, как начался дождь, и я уже вся промокла. На плацу уже никого не было. Осмотревшись и вздохнув, я направилась вовнутрь. Достала телефон и набрала Деда.

– Слушаю!

– У меня возникла мысль. Но по телефону…

– Я еще здесь, могу подъехать. Серьезное?

– Догадка, имеющая основание.

– Хорошо, заеду.

Минут через десять «Волга» вернулась. Села к нему в машину. Водитель, сказав, что пойдет покурит, вышел. А я рассказала ему свои догадки.

– Думаешь, Тихомиров объявился?

– Ну, больше, чем ему, я никому не насолил. Ну, возможно еще Пантера, она тоже имеет ко мне что-то, за мужа.

– Ну, Пантера сейчас активных действий не предпринимает. Сидит тихо. А вот Тихомирова мы действительно упустили из виду. А что? Вполне возможно: бывший ФСБ-шник, знаком с методами работы. Своих топтунов нет, вот и нанял с ментовки.

– А попробуйте пробить связи этого полковника из ГУВД, может, что и всплывет. Может, Тихомиров не случайно вышел на него, а по знакомству. Ведь у него остались тут связи в силовых структурах. Я не думаю, что он обратился к первому попавшему менту. Возможно, есть связь. Я тоже хочу заняться, со своей стороны, так скажем в частном порядке этим делом.

– А что, версия вполне жизнеспособна. И действительно имеет основания.

– Но и Пантеру, я думаю, не стоит сбрасывать со счетов, у нее более чем весомые основание уничтожить меня. Это кровная месть. Она, как никак, была женой Шаха. И я не думаю, что она до сих пор православная, а значит будет действовать по законам ислама. Вот это я и хотела сказать. Если это она, то тогда Вера не попадает под раздачу, а вот если Тихомиров, то ей угрожает большая опасность.

– Я не думаю, что тебе стоит заниматься этим.

– Не люблю, когда на меня ведут охоту, а я не знаю кто.

– Я против твоего вмешательства. Занимайся тут.

– Но без меня они залягут, и проблема останется. Я им нужен, и поэтому только через меня они раскроются.

– Хотя ты прав. Мы соберем информацию об обоих клиентах. Ты ее тоже получишь, привезет Соколов. И только тогда будешь решать как поступать, а пока – не высовывайся. Хотя кому я говорю! Будь осторожней.

Он уехал, а я вернулась в помещение. У меня была возможность выезжать отсюда, как и у остальных командиров групп. «Ну что, ребята, начнем игру?» Поставив в известность начальство, я сначала хотела ехать в камуфляже. Но подумав, решила, что увидев меня в форме, сделают выводы. Да и к тому же они наверняка знают, что у меня ноги приспособлены только под каблуки… Увидев Марину, я подошла к ней.

– Марин, я исчезну ненадолго, не скучай.

– Понятно. Опять враги сожгли родную хату. Да?

– Ты у меня умница. Не передумала?

– Нет, наоборот, еще больше захотела, – улыбнулась она. – Я мечтала научиться управлять вертолетом. А тут, оказываются, учат.

– И танком тоже, и еще много чем. Ладно, пока!

Я много не упущу, сейчас у них будет основное внимание уделяться теории, физические нагрузки начнутся позже.

Переодевшись, я стала чувствовать себя как-то по-другому. Комфортней, что ли? Было какое-то непонятное чувство. Повесив форму, я вышла из комнаты и столкнулась с Седым.

– О, а ты куда?

– В город.

– А вырядилась! Какие мы деловые! Ты на чем?

– На машине.

– Тогда и меня захвати, я быстро.

Еще заехала на склад и под роспись взяла кое-какую аппаратуру.

* * *

– Что-то случилось? – спросил Седой, когда выехали уже за КПП.

– Не знаю, Витя. Понимаешь, на меня начали охоту, а кто, не знаю, а очень хочу знать.

– Рассказывай, – серьезно сказал он.

От него мне нечего было скрывать.

– И ты думаешь, Пантера вышла на охоту?

– Складно, «Пантера вышла на охоту», – хихикнула я. – А может, и генерал опальный.

– На нас можешь рассчитывать на все сто.

– Я знаю, Витя, на вас я и рассчитываю. Вы у меня только и остались. Хотя у меня и не было друзей, кроме вас. Мне нужно в одно место заехать, ты сильно спешишь?

– Было бы к кому…

– Что, так и не нашел бабу?

– Нет…

– Хреново. Давай, я тебя познакомлю?

– Ну вот, никогда не думал, что ты будешь меня знакомить. С подругами. – Мы засмеялись.

– Ну а что? Молодая, красивая, горячая, одинокая… Жаждущая мужика. И к тому же ты ее знаешь.

– Ты про кого?

– Про Верку. Вот сейчас к ней и поедем. Может, ты обрюхатишь ее, и она успокоится.

– И где она сейчас?

– В психушке… – я заметила, что он заинтригован. Видимо, она ему тогда понравилась.

– В смысле? – испугался он.

– В прямом. Наши ее туда заперли.

– Понял, не дурак. Просматривают?

– Да.

– И есть что-нибудь?

– СМЕРШ ею интересуется. Дед обещал, что отобьет.

– Ну а что? Будет свой человек в контрразведке.

– Ага, Витя. Там что, дураки: зная, что она с разведкой тусуется, да еще со спецназом, допустят к информации?

– Так они эту информацию от нас и получают.

– В том-то и дело, что от нас. Но добытой нами информацией они не хотят делиться с другими. А в случай чего опять же нас привлекают.

– Вот не понимаю я, вроде делаем одно дело, а каждый сам по себе.

– Знаешь такую басню: «Однажды лебедь, рак и щука…»? Так вот, я иногда удивляюсь, как наш воз еще едет?

* * *

Так, разговаривая в большей степени о политике, мы подъехали к воротам спец. учреждения. Оставив машину, мы прошли вовнутрь, показав удостоверения. Веру держали в другом здании, отдельном от псих. больных и предназначенном специально для таких как Вера. В холле, показав опять удостоверения, мы вызвали ее. Спустившись к нам, она сначала не поверила глазам, а потом бросилась мне на шею.

– Алинка! – закричала она и принялась меня целовать. – Как я соскучилась! Я думала, ты про меня забыла.

– Ага, забудешь про тебя. Я сама три дня как вернулась. Вот, жениха тебе нашла.

– Привет, Витя! – она потянулась и дотронулась губами к его щеке.

«Надо же, имя не забыла», – подумала я.

– Ну что, дорогая, как у тебя дела? Вот, возьми, тут фрукты, то, что ты любишь.

– Спасибо, – она взяла пакет и чмокнула меня в губы. – Да никак! Заперли меня в эту дыру. Не позвонить, не выйти. Задают одни и те же вопросы каждый день.

– А ты главное не нервничай.

– А я и не нервничаю, я уже угораю. Приборы цепляют. Сдала все анализы. Ну а долго они меня еще мучить будут? И главное – ничего не говорят. Кивают головой, и все.

– Когда кивают – это значит хорошо, – сказал Седой.

– Вот всегда и кивают.

– Скажу по секрету, у тебя айкью очень высокий, – улыбнулась я. – Так что еще пригодишься. – Мы засмеялись.

– А вы как? Все нормально? Сделали то, что нужно?

– Сделали. Я там, Верка, чуть не сдохла, аж тошнить начало.

– Тошнить? А… – она опустила глаза на живот.

– Нет, такое переутомление. Сейчас все нормально.

– А ты тест покупала?

– У Маринки был. Все нормально.

Я так расчувствовалась, увидев Веру, что забыла, что Седой сидит рядом. И начала ей рассказывать про токсикоз. Так меня та история задела, что я до сих пор успокоиться не могла и хотелось поделиться с Верой. Верка опять обняла меня:

– Моя ты маленькая!..

– От Марины тебе привет.

– Ты видела ее? Как она?

– Как всегда, хорошо. Она со мной ходила.

– Хочу увидеть ее. Ужас, как я по ней соскучилась. Привет ей от меня, большой-большой.

Мы болтали, забыв про Седого. Я выплеснула все, что у меня на душе скопилось, а она – все, что у нее. При этом мы часто смеялись.

– Ой, Алинка, я даже не заметила. Как ты классно выглядишь в этом костюмчике! Такая красивая!

– Правда? Спасибо. А то от мужиков не дождешься. – Мы засмеялись.

* * *

Когда уже ехали, Седой спросил:

– Вот всегда не мог понять, как женщины могут так долго разговаривать и ни о чем?

– Не знаю, я тоже этого не понимал. Кажется, что ни о чем. На самом деле мы с ней передали очень много информации, которую мужчины не понимают. А вот сейчас я стала понимать.

– Вот раньше ты же так долго никогда не разговаривал. Да, нет, был…

– Я же говорю: женщины, в отличии от мужчин, не могут скрывать свои эмоции. Ты думаешь, женщине важно, чтобы ее услышали? Ей важно высказаться – то, что у нее на сердце. И не важно, услышали ее или нет, – я вздохнула. – Мужчина думает и говорит головой, а женщина – сердцем. Вот и весь ответ. И любит мужчина глазами и головой, а женщина – опять-таки сердцем. Мне так кажется. Я еще и сама не разобралась, что, кроме тела, нас отличает. Но мне кажется – все. Мы как будто с разных планет.

– А ты к кому себя сейчас относишь? У тебя…

– К кому я себя отношу? Не знаю. Но мне кажется, что во мне живут два человека: мужчина и женщина. Ты не думай, что я сошла с ума, и мне надо в соседний корпус от Веры. Но это так. Поначалу они не могли терпеть друг друга. Мужчина ненавидел это тело, ненавидел и не принимал все, что касается женского. А женщина не хотела мириться с тем, что мужчина делает, не видит в ней женщину, лишает ее всего женского. Поначалу я и сама думала, что с ума сошла, – я вздохнула. Он слушал, не перебивая. – Но они нашли золотую середину. Не смейся и не думай ничего. Когда все спокойно, то руководит этим телом женщина, со всеми своими эмоциями и желаниями. Но когда надо, она забирает и эмоции, и желания, и прячется глубоко, уступая место мужчине, у которого нет эмоций, они остались на полях боев, нет жалости к противнику. Потому что этот мужчина давно уяснил: не убиваешь ты – убивают тебя. Вот так они и живут в одном теле, – я вздохнула. – И знаешь, когда наверху женщина, мир кажется таким ярким, душистым. Хочется летать и петь. Но стоит на поверхность выйти мужчине – все краски меркнут, все меняется, мир кажется уже не таким, все хмурое и серое.

– Да, даже не знаю, что сказать. Но мужчине тоже надо иногда высказываться.

– Надо, вот сейчас я и высказался как мужчина. Ведь я уже вижу мир в черно-белых тонах. И мне уже не нравятся эта обувь и одежда, которые полчаса назад так радовали душу. Я уже почуял запах крови. Вышел мужчина, а от женщины осталось только тело.

Мы уже двигались по МКАДу. Движение было плотным, кое-где вообще останавливалось. Сзади кто-то посигналил, я посмотрела в зеркало. На хвосте висел «ландкрузер». Моргая фарами, он сигналил, требуя уступить дорогу.

– Да пошел ты в жопу!

– Что? – спросил он.

– Да вон, спешит козел! – сказала я, глядя в зеркало. – Все нервные, все спешат…

«Крузер», видимо, понял, что уступать дорогу я не собираюсь, ушел вправо, подрезав машины на соседней полосе, и вскоре оказался рядом с нами.

– Сейчас кого-то в больницу повезут, – сказала я спокойно.

– Думаешь?

– А ты что, не знаешь, что такие типы только силу понимают.

– Ну что, я только «за» и с удовольствием отправлю кого-нибудь.

– Без проблем, у меня это обычно «женщина» делает.

Они не видели, кто в салоне (мои стекла напрочь тонированные), но с «крузера» что-то махали.

– Ого, абреки! – сказал Седой. – А ну тормозни, я ему сейчас этот ствол в очко запихаю.

Справа раздался выстрел, Седой дернулся. Пуля, щелкнув по стеклу, куда-то улетела.

– Не очкуй, Седой, стекла «калаш» держат. Вот, смотри, что сейчас будет. Ну, ты же видишь, что стекла бронированные, ну и езжай ты дальше. Нет, он сейчас нас подрежет, и выйдут разбираться, всем табором.

– Нет, командир, честно, не могу я в городе. Мне на войне спокойней.

– Мне тоже.

«Крузер», зацепив мой кенгурятник, втиснулся в нашу полосу и остановился. Из дверей посыпались абреки.

– Седой, твои справа, мои слева, – дала я команду, и мы бросились из машины.

Первый летел ко мне пассажир с заднего сидения, он вытянул руку, видимо, хотел схватить меня за одежду. Я во встречном движении увела корпус влево и, схватив правой рукой его за пальцы, сильно заломила их вверх и начала опускать руку, одновременно прямой ногой нанесла удар второму в пах, вогнав туда острую шпильку каблука. Он ойкнул, раскрыл рот, глаза полезли из орбит.

Обведя первого вокруг себя в неудобной для него позе и завалив его на асфальт, не отпуская его руки, наступила на спину, силой надавив острым каблуком и подняв его вывернутую руку вверх. Левой рукой обхватив локоть, крутанула за ладонь, выворачивая плечевой сустав, и услышала характерный звук. Он заорал и тут же затих. Отпустив его, я подошла у водителю, который стоял на коленях, схватившись за пах, и, взяв его ухо, с силой припечатала к крылу его же машины. Плюнув на него, я посмотрела на Седого. Он тоже, расправившись со своим вторым, посмотрел на меня:

– Чисто!

– Чисто! – коротко перебросились мы словами.

Я включила поворот, и нас сразу впустили в ряд. Видимо, ни у кого не было желания нам мешать. Проезжая мимо тех, кого вырубил Седой, я увидела, что один лежит с голой задницей, а из нее торчит пистолет. Я, засмеявшись, посмотрела на него.

– Не люблю, когда меня оружием пугают, – улыбнулся он.

– Тебя домой? – спросила я.

– Знаешь, что мне дома делать? Пустишь переночевать? – с улыбкой спросил он.

– А приставать не будешь? – в тон ему спросила я и улыбнулась.

– А, к тебе пристанешь… Не хочу оказаться на месте того, кому ты шпильку в пах вогнала. – Мы засмеялись.

– Хорошее оружие, между прочим. Я поначалу носила широкий каблук, думала устойчивее, но когда научилась ходить и уверенно стала держаться, стала носить тонкие. Правда, сломать можно, но зато при правильном применении превращаются в смертельное оружие. Как и многие женские штучки.

– Но это-то я и сам знаю.

Сейчас опять на поверхность вышла женщина. Опять все казалось цветным, душа летала. Не смотря на то, что застряли в пробке.

* * *

Осмотрев двор, мы поднялись в квартиру.

– Ну что, проходи, располагайся, – сказала я и пошла переодеваться.

«Черт, что одеть?» – встал вопрос. Обычно я одевала либо халат, либо свою старую футболку. Но сейчас это не подходило, и то и то было слишком коротким. Увидев старое Маринино платье, простое х/б, я одела его. Оно хоть до колен доходило. Застегнув пуговицы, посмотрела на себя в зеркало. Завязав пояс, убрала все тряпки с постели, которые прошлый раз так и оставила.

– Слушай, Вить, а мне тебя и накормить нечем, – стоя перед открытым холодильником, громко сказала я. И тяжело вздохнула: – Совсем забыла.

– Это не проблема, сейчас схожу.

– Возьми ключи, я в ванную пойду! – закуривая сигарету, крикнула я. Тут зазвонил телефон. – Слушаю тебя! – звонил Егор.

– Привет, чем занимаешься?

– В ванную собралась, а ты мешаешь. Говори, что хотел?

– Ты дома? Просто хотел увидеться.

– Все, пока! – сказала я и отключила трубку.

У меня внутри все закипело. «Надо же? Это просто наглость: сначала топит, а потом увидеться», – расстегивая платье, негодовала я.

Глава двадцать первая

Генерал Мурзин вот уже несколько дней мучился одним вопросом: что происходит с Алиной? Она стала какая-то поникшая. Даже когда она вернулась из Эмиратов, у нее было больше оптимизма, чем сейчас. И это не смотря на все, что с ней случилось. Казалось бы, уже давно пора привыкнуть. Конечно, тот случай в Афгане сказался, но это ведь все поправимо. Он даже говорил на эту тему с супругой. Он вновь пролистал в памяти тот разговор, состоявшийся пару дней назад.

– Женя, оставь его в покое. Если он не хочет быть на этой должности, не заставляй. Сам пойми: он был здоровым сильным мужчиной. И в один момент стал хрупкой девушкой. Дело, скорее всего, не в физической форме, а в анатомии. Находясь в мужском коллективе, он, скорее всего, чувствует себя неполноценным. Ведь мужчинам, в виду их физиологии, всегда легче. У них нет таких проблем как у женщин.

– Но ведь остальные девушки служат и не считают себя неполноценными в этом плане.

– Ты генерал, а тупой. Мы и проблем никаких не видим, так, небольшие неудобства, не более того. Мы выросли с этим. Мы знали, что так будет. Мы учились жить по-женски. Но он-то не жил женской жизнью. И вот даже в туалет сходить для него в мужском коллективе уже проблема. Хотя это для любой женщины проблемка, а для него – вдвойне. А представь, что с ним будет, когда придут эти самые дни?

– Но раньше он был более уверен, не смотря на все, что ты перечислила.

– Он был среди девочек, и у него, видимо, не возникало чувство неполноценности. Он видел, что у них все так же, как и у него. Он делал так, как делали они. Но попав обратно, он понял, чего лишился, вернее, какой жизни лишился. Хотя, повторяю, что для девушек это вовсе не проблема. Я как психолог никогда бы не разрешила бы назначить его не то что командиром, я даже была бы против его участия в такой группе. По крайней мере, года два. А у вас, случайно, чисто женских боевых групп нет? Вот там он чувствовал бы себя отлично.

Возможно, супруга и права. Дед потер виски. Нужно будет поговорить с Сергеем, тьфу ты, с Алиной. Он завтра должен выехать в учебный центр. Но генерал чувствовал, что она не горит желанием возвращаться. Может, вывести ее в резерв? Пусть окончательно привыкнет. Видимо, четыре месяца – не так и много. Нужно будет завтра вызвать ее к себе и поговорить.

Из размышлений его вывел телефонный звонок.

– Мурзин!!!! – взяв трубку, ответил он.

Это звонили со штаб-квартиры. Терехов ждал его к 21–00. Мурзин посмотрел на часы: время 18–10. Он потянулся, нажал кнопку селектора и приказал подогнать машину к служебному входу. Убрал документы в сейф, постоял, осмотрел стол и направился на выход.

– Сегодня можешь отдыхать, – бросил он секретарю.

* * *

Пока ехали, он пытался предугадать, о чем будет разговор. Доклад сегодня не планировался, а значит, что-то не штатное. Прибыл он вовремя. Еще прогулялся по аллее и только ровно в 21–00 вошел в кабинет.

– Проходите, Евгений Юрьевич, – не став слушать его доклад, произнес Терехов.

В гостиной, кроме самого хозяина, находился еще один человек в штатском. Мурзин его знал заочно, но лично знаком не был.

– Знакомьтесь, Евгений Юрьевич. Это Иван Федорович.

Фамилию он не назвал. Но Дед ее и так знал хорошо, так же как и должность. Они обменялись рукопожатием.

– Евгений Юрьевич, – начал мужчина, – я наслышан о Вас. Мне Вас рекомендовали, – он посмотрел на Терехова. – Одним словом, нам нужна Ваша помощь.

– С каких это пор ФСБ понадобилась наша помощь?

– Давайте без ироний. Дело серьезное.

– Я слушаю Вас.

– Я не буду ходить вокруг, дело такое. У меня пропал курьер с очень важной почтой. Уже неделю не выходит на связь. Мы отправили двоих сотрудников на поиски. Они только доложили, что прибыли и начинают работать. И вот уже третьи сутки, как не выходят на связь. Я полагаю, что утечка. Мы, конечно, работаем над этим. Думаю, устраним проблему, но время уходит. А своими людьми я не могу больше рисковать. Вот поэтому я решил неофициально обратиться к Вам.

– А что от нас требуется? Вы хотите, чтобы мы рисковали своими людьми?

– Евгений Юрьевич, понимаете, мы не знаем, на каком уровне протекло. Где гарантия, что, отправляя новых сотрудников, крот об этом не узнает? И что их там уже не будут ждать? А ваше ведомство никакого отношения к этому делу не имеет. Вас и ждать никто не будет.

– Я понимаю Вас. Постараюсь помочь. Только мне нужна полная информация по делу.

– Я дам Вам информацию маршрута, он отмечался спутником по радиомаяку. Сигнал пропал.

– Мне нужна полная информация о почте. И отталкиваясь от ее содержимого, уже будем иметь представление, с кем нам придется иметь дело. Противника надо знать в лицо. И я не хочу отправлять своих людей, как слепых котят. И если на то пошло, я могу им не говорить о содержании. Просто дам понять, с кем им придется иметь дело.

– Вы собираетесь отправлять группу?

– Да.

– Вот этого делать не надо. Нужен один человек. Не засвеченный, которого нет в базе данных не только у вас, но и у нас. Надеюсь, у Вас есть такой человек?

– Видите ли, Иван Федорович. Пока я не знаю всей сути вашей операции, происхождения или источника данной почты, я не могу принимать решение.

Терехов не вмешивался. Но видно было, что он доволен Мурзиным. Этот волкодав еще тот. Если вцепился, не отпустит. И вот сейчас он явно выбивал информацию из генерала ФСБ. Хотя по сути было бы достаточно самой краткой информации. Но ему нужна была полная. Даже Терехов бы не стал бы так выбивать инфу. Не смотря на то, что они с Иваном были близкими друзьями.

– Это у вас все так просто, услышали какой-то шум, сразу волкодавам – «фас». Такая спецоперация наделает много шума. В США и так уже разгорается скандал, связанный со шпионажем. Мы, естественно, все отрицаем. Судя по информации, у них нет точной уверенности, что скопированы… – он замолчал.

– Файлы?

– Да! Я надеюсь из этого кабинета ничего не выйдет?

– За это я отвечаю головой, – произнес Терехов.

– Ну, чтобы вы поняли важность этой почты, это… Нашим людям удалось скопировать списки агентов ЦРУ, работающих на территории РФ. Их цели и задачи.

– Понятно, если поднять шум, то они убедятся в своей правоте и первое, что сделают, поднимут международный скандал. Но это мы переживем, но вот агентов отзовут и на их место пришлют других. Я прав? – спросил Терехов.

– Да, и вся многолетняя работа коту под хвост, – произнес ФСБшник как-то понуро. – Нужно найти эту почту. Курьер, по инструкции, в случае опасности должен избавиться от почты. Не уничтожить, а избавиться. Уничтожение – в самом крайнем случае. Надеюсь, это не тот случай.

– Это меняет дело. Теперь я знаю, с кем придется столкнуться, и представляю, на что пойдут амеры, чтобы не допустить попадания этих списков в ваши руки. А значит, будем готовиться серьезней.

Терехов посмотрел на Мурзина. «Блефует» Дед. Терехов прекрасно знал, что у него не бывает проходных операций. К любой готовятся очень серьезно.

– Где пропал ваш курьер?

– Он прибыл из Японии в Магадан, должен был вылететь в Москву. Но в «Соколе» он так и не появился. Мы вели его по маяку, он обошел Ултар севернее. Потом вновь вышел на трассу, добрался до «Стекольного». Там сигнал пропал.

– А сотрудники?

– Их, видимо, встречали. Сигналы их маяков пропали еще в Ултаре.

– Хорошо, я отправлю человека. Но гарантировать ничего не могу.

– Гарантирует только господь бог, – произнес Иван Федорович. – Вот здесь, – он достал из портфеля папку и положил на стол, – информация на курьера и пропавших сотрудников. Маршрут, отслеженный спутником до момента пропажи сигнала. Поправка – метров сто-сто пятьдесят. И еще вот что: сами понимаете, мы не можем снабдить Вашего человека необходимым, но расходы на операцию берем на себя, – он достал из внутреннего кармана пиджака банковскую карту и положил на стол. – Этой суммы достаточно. Даже должно остаться на премию исполнителю.

– Хорошо, мы обеспечим его всем необходимым. Я думаю, нам это даже будет сподручней.

– Какие-нибудь вопросы еще есть?

– Задача ясна. Будем работать. Какие сроки?

– Чем быстрее, тем лучше. Я надеюсь, что завтра вечером Вы сможете отправить человека?

– Вечером так вечером, – сказал Мурзин. – Как будем держать связь?

– Да, чуть не забыл. Вот спутниковый телефон для связи со мной. И если Вы не против, пусть исполнитель напрямую выходит на меня. Так будет гораздо удобней.

– Решим.

– Если вопросов больше нет, то, господа, я вас покину. Если возникнут вопросы, связь только по этому телефону.

– Да, еще такой вопрос. Как выглядит то, что мы ищем?

– Это флешка.

* * *

– Ну что, Женя, думаешь? – спросил Терехов, когда Иван Федорович вышел.

– Я бы отправил туда группу спецназа, прочесал бы все под гребенку. Тряханул бы местных братков, ментов. Глядишь, что-нибудь да нашли. А так – искать иголку в стоге сена, – Дед скривил губы. – Пожалуй, разрешите, я тоже поеду?

– Вы сейчас куда?

– На дачу, тут рядом. Нужно хоть пару часов поспать. Уже трое суток на ногах. Да хоть помыться.

– Хорошо. Кого думаешь отправить?

– Не знаю пока. Сами знаете, как у нас с кадрами. В нештатных совсем не осталось. А те, кто в штате, все есть в базе. При желании их сразу пробьют. Буду думать. Разрешите идти?

– Пусть тебя Володя довезет. Ты же отпустил машину.

– Пожалуй, пройдусь пешком, тут недалеко. На свежем воздухе лучше думается.

* * *

Парни провели у меня в квартире почти трое суток. В тот же вечер к Седому присоединились Бес и Хохол. Но никто так и не появился, ловля на живца не сработала. Либо они засекли засаду, либо заказчик залег на дно, поняв к какой структуре я отношусь, и что его уже ищут.

И вот наконец-то я осталась одна, в полной тишине. Закрыв за парнями дверь, я тут же уселась на пуфик и, набрав полные легкие воздуха, тяжело выдохнула, заметив при этом, как высоко поднялась грудь. Чего мне стоили эти трое суток, одной мне известно. У меня уже давно не было секса. И практически, у меня уже начиналась истерика. Конечно, я силой воли глушила позывы как могла. Но с меня постоянно текло как с крыши во время дождя. Я меняла прокладки, меняла трусики. Подмывалась. Но все равно мне казалось, что от меня воняет. Я даже вместо ежедневных прокладок, которых едва хватало на пару часов, начала применять те, что во время месячных. Во-вторых, я очень сильно устала, спать я не могла все по той же причине. У меня все горело. Половые губы и клитор так распухли, что даже ходить мешали.

«За что мне такое мучение? Вот как я могу командовать подразделением? Ну, ужели Дед не видит, что я не могу».

Я уже сжимала до боли грудь, пальцами сильно прижала сосок. Он был похож на виноградину. И вдруг меня прошибло током. Что бы не закричать, я закусила нижнюю губу, даже не почувствовав, что прокусила ее. У меня еще такого не было. Вера предупреждала, что долгое отсутствие секса может привести к внезапной страсти. Так сказать, к бешенству матки, между нами, девочками. Меня бросило в жар. Встав с пуфика я нашла телефон. Нашла в контактах слово «авторемонт». Нажала вызов.

– Слушаем Вас, – раздался приятный женский голос.

– Здравствуйте. Скажите, можно у вас заказать мальчика, или даже двоих?

– К сожалению, в данный момент мы не можем удовлетворить Ваш запрос. Минут пять бы раньше. Но у нас есть другое предложение. Правда, это будет стоить дороже.

– Что за предложение? – я уже начинала задыхаться, лаская себе киску и облизывая свои же соки.

– У нас есть две шемайле. Но они дороже.

– Плевать! Главное, чтобы инструмент рабочий был.

– Говорите адрес.

Я назвала адрес… Тридцать минут тянулись как вечность. Я сразу рассчиталась с охранником. А потом все было как в тумане. Меня постоянно кто-то ласкал, я чувствовала горячие обнаженные тела. Мое тело уже несколько раз пробивало иголками, как мне казалось, насквозь. И вот все тело сводит судорогой, я делаю мостик, мне страшно. Я слышу чей-то крик и не могу сообразить, что кричу я. Судорога, кажется, длится очень долго, но мне почему-то хочется, чтобы это продолжалось. Совсем некстати в мозгу звучат слова «Но страх все обломает как всегда», и мне страшно. И вот все мгновенно проходит, и силы покидают меня.