Текст книги "Волк в овечьей шкуре - 2 (СИ)"

Автор книги: Анастасия Ликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

На этот раз мы выбрали другой маршрут – который первоначально предназначался для группы Егора, короткий. Выставив усиленный авангард из двух троек, переправились через речку. Там, где мы шли на этот раз, можно было встретить не только вооруженных людей, но и мирных. Но от этого не легче. Тут были уже дороги.

Уже рассвело, когда мы услышали гул «вертушки». А, всполошились! Укрылись в кустах. «Вертушка» прошла в стороне, где-то в районе ущелья на северо-запад. А мы уходили на север от ущелья.

– Командира – в авангард, – раздалось в наушнике.

Остановив группу и взяв с собой Марину, я направилась к Егерю.

– Смотри, командир, – указал он рукой вниз.

Я припала к биноклю. Внизу проходила дорога, сейчас на ней не было ни одной машины. Тут-то и днем, наверное, мало ездят, а в столь ранний час – и подавно. Но главное, там стоял блок-пост, и обойти его было проблематично. Нужно было лезть в горы. А с тяжелым грузом и раненым…

На флагштоке развивался Латышский флаг. Около будки прохаживался один человек. Я осмотрела лица бойцов.

– Что, командир, берем машины?

Я вновь припала к биноклю.

– Нет, уходим, машины наведут на след. Пока они не знают, кто вел ночью бой, могут подумать, что духи не разобрались. И куда мы уходим, они тоже не знают. Они сейчас прощупывают ущелья и, скорее всего, будут искать нас там, думая, что мы уходим к перевалу на высокогорье. А имея «вертушки», нам и машины не помогут.

Пришлось вернуться километров на пять и забирать в горы. Я решила больше не пользоваться ровной местностью, а продолжать идти козьими тропами. Ближе к полудню, выбрав место для лагеря, устроили дневку. Часов в пять вечера прямо над нами прошел вертолет. Хоть он и не зависал, но меня это не успокоило. Могли засечь в тепловизор. А когда над нами появился беспилотник и стал кружить над районом, хоть и не непосредственно над нами, пришлось срочно сниматься и уходить. По сути у нас оставался один переход. Если не начнут гонять. До места высадки оставалось всего тридцать км. К утру должны быть там, если… Если… Пока нас укрывала зеленка, но скоро начнутся голые каменистые горы.

Беспилотник появился неожиданно, развернувшись, он пошел в атаку и начал стрельбу, но мы уже успели укрыться за валунами. Пулеметчики открыли по нему огонь. Но это не принесло никакого результата. Он произвел еще несколько атак, а потом стал просто кружить над районом.

– Дрон, ну ты что, со своим братом договориться не можешь? – спросила я у него.

– Да он, сука, по-английски не понимает, сейчас попробую по-русски, – он снял «муху».

Когда он пролетал над нами, бухнуло сразу шесть гранатометов.

– По-русски, видимо, все понимают. Уходим! Быстро! Наверняка сюда уже спешит штурмовая группа.

Больше дронов не появлялось, а вот «вертушки» стали кружить одна за одной. Но мы уже спускались в зеленку.

– Это Егерь, в зеленке обнаружил засаду.

– Сейчас буду, – оставив группу, я направилась к ним. Вскоре к нам присоединились Егор и Дрон.

– А что, если сверху обойти? – спросил Монгол.

– Возвращаться надо, километров пять. Если только по отвесной стене уйти. А вправо – там наверняка выставили посты, там дороги есть. У нас один путь – в горы.

– Это Беркут, километрах в трех наблюдаю колонну из пяти «Хамеров», поднимаются вверх по склону, по нашему следу.

– Так, а интересно, что они будут делать, если вот так… – я посмотрела наверх: над ними был крутой склон, усеянный камнями. Я взяла «муху». – Как вам такой дождик? – я выстрелила в склон.

Камнепад был небольшой, но он заставил их запаниковать. А мы сделали решительный бросок вперед. И, не останавливаясь, прошли как нож сквозь масло. За нами шла вторая группа. Увлекшись нами, они не заметили эту группу, которая и покончила с остатками. Не останавливаясь, мы сходу сбили охранение за выступом скалы, и в наших руках оказались четыре военных джипа.

– Егор, с тобой пойдут, – я дала ему четверых, – садитесь на джипы, – я быстро поставила задачу, отправив их на восток, – а сама с остальными начну уходить на северо-запад. Потом бросаешь машины в этом районе и делаешь марш-бросок в эту точку. Если нас там не будет – связь по рации. Или мы будем вот тут. Всё, вперед!

– Но, не проще ли… – опять начала Марина.

– Нет, не проще, выполнять!

Мы расстались. Нас уже не преследовали «вертушки»: за все время над нами прошла всего одна. И то, услышав ее приближение, мы укрылись за валунами так, чтобы даже с тепловизора засечь было невозможно. Она прошла чуть в стороне… К часу ночи мы были на месте высадки. Теперь все зависело от Егора. Тот появился часа в три. Они просто валились с ног, до того уставшие.

– Сделал всё, как ты сказала.

– Связь! – тут же я обратилась к радисту. – И что? – спросила я, когда завершила сеанс связи.

– Они что, такие тупые?

– Нет, Егор, не тупые. Они просто полагаются на свои примочки. Всякие штучки. Типа маячков и спутников. А засада – они просто не ожидали, что их обнаружат. Видать, времени не было продумать место, и не обратили внимание на гору позади них. А если были бы внимательней, поняли бы, что сильного камнепада не будет. А потом наш рывок. А потом и вторая группа. Они, видимо, думают, что имеют дело с талибами, раз погнались за джипами. В том районе, куда ты угнал джипы, скрывается отряд полевого командира Абу-Шаха. Ты хоть сюрпризы им оставил?

– Нет, времени не было. Но утопили.

– Серьезно? Молодцы. Теперь они их вообще потеряют. Маячки-то не будут работать.

Нам подали открытую банку тушенки. Я отказалась. Меня что-то тошнило, еще со вчерашнего дня… Уже небо начинало светлеть, когда мы услышали гул «вертушки». Через пару минут она вынырнула откуда-то снизу из ущелья и затормозила над местом так резко, что чуть не задела хвостом землю. Я подала сигнал фонарем. Она тут же опустилась, а через пять минут вновь нырнула в ущелье и, кренясь то влево, то вправо, понеслась к границе. У меня было двое трехсотых. Оба легких.

В Душанбе нас уже ждал борт. Вылетели рано утром. А в 16 часов нас уже встречал сам Мурзин, по своему обыкновению. Он всегда сам приезжал в Чкаловский, чтобы встретить свои группы. Раненых сразу забрала «скорая». А мы по обычаю направились на базу. Там у нас была вся гражданская одежда. Выслушав мой доклад, он обнял меня.

– Молодцы, всего за неделю. Сегодня отдыхай, завтра жду у себя с докладом. И Марину сегодня, думаю, можно домой отпустить.

Но домой мы попали уже в десять вечера. Пока сдали оружие, переоделись. Пока доехали. Веры дома не было. Как я забыла про нее, не спросила у генерала! Мы всю дорогу почти молчали. Марина первой пошла мыться. И тут меня первый раз замутило так, что я ворвалась и чуть ли не нырнула в унитаз.

– Ты че? – Марина аж привстала из ванны.

– Не знаю, уже третий день. Еще там началось. Но там просто мутило, а тут рвануло.

– Слушай, а… месячные у тебя когда?

Я задумалась. Не могу до сих пор запомнить числа.

– Кажется, в третьей декаде.

– А секс когда последний раз был?

– Перед вылетом, в последнюю ночь.

– А мутить, говоришь, пару дней назад…

– Отстань, – я опять обняла унитаз. Затем встала и умылась. Посмотрела в зеркало: опять одни глаза остались.

– Алин, ты только не пугайся, но ты, похоже, залетела.

Я уставилась на нее как на приведение.

– Что? Это как?.. – заикаясь, спросила я.

– Ну, как-как, беременна.

– Нет, ты шутишь. Только не это. Дура, что ли?

– Ну, дорвалась до… И не думаешь об этом. Это мужики могут не думать. Вот теперь будешь думать.

– Ну я же выпила таблетку и перед, и после. Потом еще.

– Ого, ты уже даже таблетки пьешь! Как я много упустила. Да ты не гони, это временно, всего-то девять месяцев.

– Да пошла ты! Дура! – я развернулась и вышла из ванной.

– Как будто я тебя подкладывала, сама дура! Думать надо, когда трахаешься.

«Только не это!» – думала я, моясь после Марины. Потом долго не могла уснуть.

Марина, видимо, чувствуя, что я не сплю, повернулась ко мне:

– Да не переживай ты так, сестренка, завтра купим тест и все узнаем.

– Марин, а что можно сделать?

– И даже не думай. Рожать.

– Как рожать?

– Ну как? Как все, через пизду.

– Успокоила. Я не хочу.

– У меня где-то, кажется, был тест, если его Верка не использовала, – она встала и вышла из спальни. – Иди сюда! – крикнула она из прихожей. – Держи, знаешь как пользоваться?

– Ты издеваешься?

Она улыбнулась и обняла меня.

– Не переживай ты так. Все у тебя, думаю, нормально. Иди, пописай на него.

Я сделала как она сказала.

– И что? – спросила я, показывая ей тест.

– Ну… – она улыбнулась. – А ты как думаешь?

– Марин, ну…

– Все нормально, – улыбнулась она.

– В каком смысле? Для меня нормально, или как для женщины нормально, или…

– Ну что ты такая глупенькая? – она подошла ко мне. – Ты сейчас заплачешь. Все нормально, нет у тебя никакой беременности. А может, тест просрочен, я же давно его покупала. – Она чмокнула меня в щеку и произнесла: – Пошли спать, я устала как собака, и тебе отдых нужен, вон аж тошнит, – она повернулась и хотела уйти, но я так и не поняла.

– Стоять! Ко мне!

Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.

– Я задала вопрос. И жду на него прямого и ясного ответа, – голосом, не терпящим возражений, сказала я.

Она хотела что-то еще ответить в своем стиле типа «глупенькая», но, увидев мой взгляд и окинув мою осанку, сразу изменилась в лице.

– Нет у тебя ничего, тест не показал.

– Вот так и надо отвечать, когда спрашивает старший по званию. Вам ясно, боец?

– Ты че? Я же…

– Я не слышу.

– Так точно!

– Всё, свободна! Отбой!

Я развернулась и прошла на кухню. Открыла холодильник, достала початую бутылку вина, подумала, поставила ее на место и взяла водку. Нарезала колбасу и открыла банку тушенки. Налила пол стакана и залпом выпила.

– Так знаешь что, сеструха, налей мне тоже, – услышал я голос Марины. – Помогу тебе, чтобы ты не нажралась.

Я ножом достала мясо из банки и закинула в рот и только потом повернулась к ней. Посмотрела на нее строго.

– Вам что было сказано? Отбой – это значит отбой. Все свободны, товарищ прапорщик.

– Ты че, Алин? Я же хотела пошутить.

Я отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Она прошла мимо меня, достала стакан и сама налила себе и мне.

– Давай за…

Я посмотрела на нее уже спокойно, но промолчала и села на стул, принялась за тушенку.

– Алин, возьми себя в руки. Ты сейчас ведешь себя как школьница, которая залетела. Не обижайся, это правда. Просто у тебя, возможно, сильное переутомление. У меня тоже так было, когда я только попала в учебный центр. Тоже, знаешь как испугалась? – она села рядом и обняла меня за плечи, прижала к себе, погладила по голове. – Я же видела, как тебе тяжело было, особенно на том подъеме, когда тебя Дрон и Монгол вытащили. А ты еще граник повесила на себя.

Мне действительно было тяжело, я совершенно выбилась из сил уже на второй день, а потом всё как будто на автомате делала. Я это и сама знала. Но решила еще поиздеваться над Мариной.

– Я тоже кое-что видела.

– И что же? – выпив водку, спросила она.

– То, что ты своего не уложила, а значит, что он мог выстрелить и поднять шум. Ты его уложила только со второго выстрела. И это один из лучших стрелков училища – с пятидесяти метров не может попасть в движущуюся цель.

– Откуда ты знаешь?

– Я все вижу на поле боя, это моя обязанность.

– Но, но… – она даже немного растерялась. – Я первый раз стреляла в человека!

– Это я понимаю, другие тоже первый раз стреляли в живую мишень, но со своей задачей справились. И палец не дрогнул. А если бы от твоего выстрела зависела жизнь товарища, тоже бы сказала, что в первый раз?

Она опустила голову. Я еще налила водки себе и, подумав, ей. Она встала и хотела выйти.

– Сидеть! Я еще не все сказала. – Она вновь села. – У меня тоже в первый раз, и могла бы нормально ответить. А то нет, начала издеваться, – я подняла стакан и залпом выпила. – Пей, что сидишь?

Она выпила, даже не поморщилась. Вот теперь я видела, что поставила ее на место. И посмотрела уже мягче. Тяжело вздохнув, я придвинулась к ней и обняла. И уже другим голосом произнесла:

– Марин, я тебе не залетевшая школьница, как ты выразилась, это с ними ты можешь шутить и издеваться. Со мной не надо. Ты прекрасно знаешь, что это для меня значит.

Я еще налила водки себе и ей, вздохнула и выпила. Марина сделала то же самое.

– Надеюсь, в остальном ты мной довольна? – спросила она.

Я посмотрела на нее.

– Знаешь, Мариш, не хотел я, чтобы ты повторяла мою судьбу. Правда. Но выбор за тобой.

Она прижалась ко мне.

– Я никогда не думала, что побываю в тех местах, где воевал мой отец. Увижу. Он говорил, что там красиво. Действительно, я поняла, увидела сама. Там красиво. Особенно на восходе. Я с детства хотела тоже стать военной, как мой отец. И служить под его началом. Ты не представляешь, как я его любила! Вот теперь так же люблю сестру, и наверное, он простит меня, но сестру я люблю еще больше! Нет, также как его! Я ждала, когда он приедет, считала секунды до его появления… – Я сильней прижала ее к себе. – Ты возьмешь меня к себе?

– Куда к себе? – спросила я.

Марина разлила остатки водки.

– В свою группу.

– У меня нет группы.

– А это?

– А это, это разовый выход, потому что я осталась одна, кто знал, где спрятан груз, и подходы к нему.

– А там часто так было, как вот сейчас?

– Часто. Ладно, пошли спать. Утром рано вставать.

* * *

А в шесть мы уже были на ногах. Сняв в ванной футболку, в которой я спала, я уже по другому посмотрела на себя в зеркало. Вчера я готова была порвать это тело, у меня была такая ненависть ко всему этому, потому что у него есть плата за удовольствие. А сегодня я уже нежно провела по натертым до красноты грудям, даже порадовалась, что сейчас не надо их утягивать. В быту они еще мешали, но, видимо, как любой другой женщине, имеющей такой размер. Я уже давно не задевала их; вес, наверное, чувствовала также как и другие. Плечи оттягивало, видимо, тоже как и у всех. Зато я уже научилась подбирать длину бретелек так, чтобы было удобно. И у меня уже появились модели бюстгальтеров, которые мне больше нравились.

– Что, любуешься? – спросила Марина, войдя в ванную и усаживаясь на унитаз.

– Нет, смотрю, как я натерла грудь.

– Ну вот, теперь будешь знать, – хихикнула она.

– А что сразу не сказала? Опять издеваешься…

– Я правда думала, что ты уже знаешь, Вера научила, подсказала.

– Ага, она научила. Чему она может научить, ты сама знаешь.

– Ты уже об этом так спокойно говоришь… – весело произнесла Марина.

– О чем?

– О сексе.

Я тяжело вздохнула.

– Я просто обобщаю.

– Ага, обобщает она! – весело произнесла она и, сняв сорочку, залезла в ванну и включила душ.

– А что? Да, мне нравится, а тебе что, нет? – я включила воду и начала умываться.

– А есть женщины, которым не нравится? – спросила она.

– Не знаю. Хорошо тебе, взяла с утра в душ запрыгнула.

– Ну и ты запрыгни!

– Ага, я потом целый час буду волосы сушить.

– Ерунда. Пять минут. Пока накрасилась, они уже сухие. Я вот теперь жалею, что подстриглась. Хочу чтобы быстрее отросли.

– Да, у тебя красивые волосы были.

– Я потом так плакала, когда себя лысой увидела! Блин, дура, посмотрела кино…

– А я тоже одно время готова была обрезать, но то времени нет, то забываю. А вот сейчас, знаешь, не хочу, – я взяла массажную расческу и начала расчесывать волосы.

– Подожди! – Марина выключила душ и, взяв полотенце, вышла из ванны. – Можно я? Я так соскучилась!

– Можно. Верка все время любит с ними возиться.

– Блин, как я соскучилась по ней!

– Я тоже, всего неделя, а как будто год.

– Пойдем в зал.

Я уселась перед зеркалом.

– Я смотрю, ты и макияж научилась делать.

– Да какой там научилась, так. Я не понимаю, какой куда и когда надо. Уже и в журналах смотрела, и по телеку. Марин, ты можешь волосы собрать в шишку?

– А я и хотела ее сделать. Кстати, как отдохнули? Куда ездили?

– Ха-ха-ха! Отдохнули!! Отлично, весело.

– В смысле?

– Ну что, в смысле? Тебе расскажи – не поверишь. Весело!

– В смысле мальчики, пляжи, кабаки… – она засмеялась.

– Типа того.

– Не, ну правда, куда ездили, Макса видели?

– Видели. Алину видели. Были у наших спасителей, мне там заклятие с ног сняли.

– Еще куда ездили? Надеюсь, никуда не вляпались?

– Нет, все нормально. Все живы, все здоровы.

– Когда ты так говоришь, «меня терзают смутные сомнения», – произнесла она фразу из одного известного фильма. – Давай рассказывай, что натворили?

– Мы? Да ты посмотри на меня, на Веру, разве такие б… девушки могут что-то натворить? Мы же безобидные. Так что «все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо», – пропела я строки из песенки.

– Ну как хочешь, можешь не рассказывать, – она заколола пучок заколками-невидимками. – Вот теперь и у тебя есть ключ от наручников, – улыбнулась она.

– Или в глаз вогнать. Знаешь, Марин, я уже много из женских безделушек насмотрела смертельного оружия.

– А ты думала… А самое главное – это тело!

– Не спорю, – ответила я.

Она наклонилась и, облокотившись мне на плечи, посмотрела в зеркало. Я только сейчас поняла, что она голышом, когда почувствовала прикосновение ее груди к своей спине. Но это меня вообще нисколько не смутило.

– Ну, ничего, не броско, так, как надо. Вот тут поправь подводку, – она показала где. – У тебя чуть-чуть не ровно, – еще раз осмотрела меня в зеркало. – Ой, ты что, сережки вообще не носишь?

– Иногда. Верка, кстати, мне купила. Правда, я не помню, где они, где-то в сумке.

– А что за сережки?

– Не знаю. Знаю, что дорогие. Там камушек красивый под цвет глаз. Так Вера сказала. Но честно, мне тоже понравился.

Марина побежала, принесла сумку и высыпала все на стол. Где-то среди этой кучи барахла нашлись и те самые сережки.

– А я их видела уже, вы тогда на базу приезжали, – она начала вдевать их мне. – А то дырочки зарастут.

Я, собственно, и не возражала.

– Во, а это что? – увидела она коробочку. – Часы?

– Да, часы.

– Аааа, я поняла, что не пистолет. Кому ты их купила? Егору?

– С чего ты взяла?

Она начала читать гравировку на крышке.

– Не поняла, а при каких тут УФСИН? Ты где их взяла?

– Маринка, ты что, прокурор? Подарили.

– УФСИН? И за что? – увидев лежавшую грамоту, она прочитала: – «За поимку особо опасных преступников»? Ты где их поймала?

– Да так, между делом. На отдыхе, пока мальчиков меняла.

– Алинка, ты что темнишь? Рассказывай, давай!

– А что? Все нормально, мы никого не трогали. Всё, пора одеваться. Спасибо тебе за прическу, – я покрутила головой. И, встав, легонько поцеловала ее в губы. Она сама подставила, когда я тянулась к щечке. – Маринка, блин! – я показала язык и направилась одеваться.

Вывалив все вещи из сумки на кровать, я выбрала белье, посмотрела в окно – там шел мелкий дождь – и взяла белую водолазку. Увидела колготки, взяла и их. Одев это все, достала из шкафа юбочный деловой костюм, который еще Марина мне покупала.

– Ну как? – спросила я, заходя в зал.

– Классно! Я специально не пошла, хотела посмотреть как ты сама оденешься.

– Ладно, ты еще долго будешь свои сиськи разглядывать? Нам пора ехать.

– Это у тебя сиськи, а у меня грудки, – теперь она натянула улыбку, глядя в зеркало. – Кстати, где моя машина? Надеюсь, ты ее не угробила?

– У Иваныча в гараже.

– А что там? Он сейчас из нее что-нибудь слепит…

– А ты хотела, чтобы она во дворе стояла? Кофе будешь?

– Ага, – ответила она и, бросив последний взгляд в зеркало, встала и пошла одеваться.

Быстро перекусив, мы в восемь вышли из дома. Перед выходом я задумалась. Кроссовки не оденешь, туфли – там дождь и прохладно.

– Марин, это твои ботинки стоят?

– Где? Да, только это ботильоны, одевай. Размер у нас, кажется, один. На шпильке ты ходить умеешь.

– Спасибо. Надо будет купить что-то на осень, а то у меня ничего нет, даже нормальной теплой куртки.

Я села в машину, а Марина обошла ее по кругу.

– Ты на доклад? – спросила она, когда уже выехали со двора.

– Да, завезу тебя в гараж. Тебе надо машину?

– Да, и я тогда тебя ждать не буду, сразу на базу поеду.

– Хорошо.

– А ты туда приедешь?

– Не знаю, что мне там делать?

– О, совсем забыла, нужно в аптеку заехать, – сказала она.

– Зачем?

– Тесты взять.

– Зачем тебе тесты?

– Ну же говорю, что он может быть просроченным.

– Маринка, – я посмотрела на нее. – Ты опять?

– Я… извини. Мне надо самой, или, ты думаешь, я в монастыре живу? Или там мужиков нет, или я что, не женщина? – она засмеялась и уткнулась лбом мне в плечо. – Мне тоже нужны противозачаточные. Алинка, а давай спирали вставим? Чем эту химию глотать.

– Надо подумать.

– Надеюсь, ты умнее теперь будешь?

– Я и так, как и Верка, на этих таблетках.

– Только их постоянно пить надо, как только не выпьешь, залет обеспечен. Их выписывают женщинам, которые хотят, но не могут залететь. Так что лучше уж спираль.

– А это как?

Ответить она не успела. Какой-то козел на «бехе» круто подрезал и затормозил. У меня зацепился каблук и… Удар не сильный, так как двигались в плотном потоке и скорость небольшая.

– Ну вот, Марина, а ты «как отдохнули, как отдохнули». Тут вот, только от дома отъехали, а уже кому-то кости ломать надо. Поможешь, а то я не в той одежде?

– Тэбэ чито, базар нужэн? – с акцентом ответила она. – Конэшно, помогу.

Из «бехи» вышли двое – явные быки. Осмотрев повреждения, они в развалку, жуя как коровы, подошли к окну.

– Ну ты че, курица, в натуре, не видишь, куда прешь? Ты посмотри, какой косяк…

– Ребята, вы же сами.

– Что сами, че сидишь, вылазь давай, прошмандовка. Смотри, что наделала. Курица, в натуре.

Я вышла, Марина последовала за мной. Эх, ребята, садились бы вы в свое корыта и валили бы подальше.

– Ну вот, наденут свои ходули… – он увидел серьги, – цацак нацепляют и едут, языком трепят, кто сколько раз дал, а кто у кого отсосал. Короче, так: с тебя штука баксов. Можешь отсосать, один бакс скин…

Договорить он не успел. Получив удар костяшками пальцев в солнечное сплетение, выпучил глаза и вывалил язык.

– Что-то еще хотел сказать? Я слушаю тебя.

Он начал приседать. Не дав ему упасть, я взяла его за куртку и повела в сторону, потом резко изменила направление, ударила ногой по его голени, подрезая его, и уронила на асфальт спиной примерно с метровой высоты. Обычный прием из дзюдо. Я повернулась к его другу.

– Марина, ты что, еще не отсосала? Мой уже в экстазе.

– Ты че, сука? – он хотел прыгнуть на капот, чтобы перескочить машины. Марина толкнула его в плечо. – Вы что, шмары? – выпучив глаза, он попер на нее.

Удар в колено остановил его, он споткнулся, но удержался. Я хотела сказать, что удар надо делать сильнее. Но Марина нанесла удар уже кулаком в челюсть. И тут же бросилась к их машине, увидев, что задняя дверь открывается. И как только показалась голова, она забила ее обратно ударом ноги.

– Поехали, – сказала я и села в машину.

– Молодцы, девушки! – услышали мы с нескольких сторон. Кто-то сигналил и показывал большой палец.

– Я его специально с ног не сбила, просто нагнула, чтобы кулаком удобней бить было. Ты же видела, на сколько он выше.

– Я поняла.

– Алин, ну расскажи, как вы отдохнули?

– Марин, ну я же сказала, весело: мальчики, бары, рестораны, пляжи.

– А пулевые на машине тоже в барах и ресторанах? Это, наверное, мальчики своей спермой прострелили, когда кончали? Да?

– Да!! Видишь – сама догадалась. А это вообще от старого хозяина остались отверстия.

– Не рассказывай, машина конторская, думаешь, я не вижу, что заряженная. Михалыч бы такие отверстия не оставил.

– Маринка, тебе что, поговорить больше не о чем?

– Есть. Ты возьмешь меня к себе в группу?

– Ты, это, у тебя что, совсем крыша…

– А, ты хочешь поговорить о другом? Как тебе вот такое платье, нравится? – она показала на девушку в соседнем авто.

– Ну, я не знаю, я его полностью не вижу, а мне вообще кажется, это не платье.

Я смекнула, что Марина хочет, чтобы мне надоел разговор про одежду, но я приняла игру и начала рассказывать, какие мы с Верой покупали тряпки, описывая их.

– Ты это сейчас серьезно или шутишь? – спросила она удивленно.

– Серьезно шучу.

– Ну, расскажи, где вы нарвались.

Я вздохнула.

– Ты правда хочешь знать?

– О тряпках с тобой все равно неинтересно говорить, ты ни хрена не понимаешь. Наговорила, сама-то поняла, о чем говорила?

– Нет, – я улыбнулась.

– Вот и я нет.

– Маринка, ты вообще какая-то неправильная, все девочки с куклами играют, а у тебя вместо кукол пистолетики, автоматики. Все девочки в бантиках, в платьицах – ты в штанах.

– У меня тоже и платьица были, и юбочки.

– Ага, а с каким боем мать заставляла тебя их одеть?

– Не всегда.

– Это уже потом, когда старше стала, тогда уже стала одеваться красиво. Только вот игрушки почти не поменялись. Если раньше водяные пистолетики, то потом травматы и пневматы. А боевой ты где взяла?

– Откуда ты знаешь? – удивилась она.

– Знаю, ты извини, я оттуда боек спилил, чтобы тебя с ним менты не приняли. А без бойка это уже не боевое оружие.

– А я-то думала, почему он перестал стрелять? Я его у одного типа забрала. Ну, украла.

Наконец-то мы съехали с проспекта и поехали быстрее.

– Алин, тебе не кажется, что за нами та черная «мазда» катится.

– Кажется. Если ты не заметила, то я уже два раза проверилась.

– А я думаю, что ты крутишься? Как думаешь, кто это?

– Понятия не имею, без разницы. В аптеку будешь заходить?

Я остановилась возле аптеки. «Мазда» – тоже. Марина пошла в аптеку, вскоре из «мазды» вышли двое, один направился к аптеке, а второй остался возле машины. Достав пистолет, я подумала: куда сунуть? Юбка была в обтяжку, сидела на талии плотно. Молния может не выдержать. В этот момент из аптеки вышла Марина, мужчина вышел следом и направился к своей машине.

– Что он там делал? – спросила я, когда она села.

– Покрутился рядом, посмотрел, что я беру. На вот тебе таблетки. И вот еще тест. Тебя сейчас не тошнит?

– Нет, ни разу.

– Как думаешь, кто это такие? Может, дружки тех?

– Не, это, скорее, менты, их повадки.

– Только не надо так отрываться, как в прошлый раз, хорошо?

– Я вообще не собираюсь.

Мы заехали на территорию гаража. А выехали через вторые ворота. Пусть ждут, на территорию их не пустят, если делать нечего. Проезжая мимо, я обратила внимание, что рядом с «маздой» стоит тонированный микроавтобус.

– Наверняка менты, а это – СОБР. Может, еще розыск не сняли? А эти придурки что, не видят, что машина заехала на территорию спец. гаража, можно мозгами пораскинуть.

Каково же было мое удивление, когда я через пару кварталов опять увидела «мазду». Я даже сначала значения не придала. Мало ли одинаковых машин в Москве. Но машинально повернула налево, где поворот был запрещен. «Мазда» проехала прямо. Но меня тут же тормознул патруль.

– Черт, я доберусь сегодня до управления или нет?

– Здравствуйте, капитан ДПС Круглов. Нарушаем, предъявите документы. И пройдемте к нам в машинку.

– Капитан, я спешу, может, как-нибудь… – я подала документы.

Он вернул мне тысячу.

– Пройдемте, протокол составим и поедете.

– Капитан, я действительно спешу, – я показала ему ксиву. – А под знак я повернула, так как обстановка этого требовала.

Он подумал и, видимо, пожалел что не взял деньги.

– Не нарушайте, – вернул документы.

Уже трогаясь, я заметила стоявшую у перекрестка «мазду».

– Черт, у меня что, уже мания преследования?

Ладно, с ДПС все понятно: тут часто стоят, не одна я поворачиваю налево. Увидев ксиву, он, видимо, не разобравшись, отпустил меня, ведь имел полное право оштрафовать… А как бы я поступил в таком случае, если бы была на их месте? Повернуть под знак – значит, спалиться. Они явно поняли, что я проверяюсь. А я бы проехала перекресток, тем более, что движение небольшое, развернулась и по правилам, уже с другой стороны заехала бы в перекресток.

Вскоре «мазда» исчезла, но приклеилась «десятка». Эта шла на удалении. Я уже устала кружить и, плюнув на них, поехала в управление. Я за собой вины не чувствовала. «Может, с розыска не сняли?» – опять мелькнула мысль. Так брали бы уже. Что пасти? Я заехала на спец. стоянку и, закрыв машину, направилась к проходной. Еще раз обернувшись, «десятки» в поле зрения не увидела.

В приемной никого из посетителей не было. А вместо подполковника, исполняющего роль секретаря, сидела женщина лет сорока, в погонах майора.

– Здравствуйте! – я осмотрелся, туда ли я попала. – Извините, Евгений Юрьевич у себя? Доложите, что Самбурова.

– Его сегодня нет и не будет.

– А где он, не подскажете?

– Он мне не докладывал.

Что вообще происходит? Я вышла из приемной и набрала номер Деда. Он почти сразу ответил.

– Товарищ генерал, что-то ваш секретарь сказал: вас нет и не будет.

– Как нет, ты представился?

– Так точно.

– Возвращайся.

Я обратно вошла в приемную.

– Извините, долож…

– Девушка, я кажет…

– Самбурова появилась? – раздался голос Деда из селектора.

– Минутку, – ответила она и посмотрела на меня, желая, видимо, спросить фамилию, но я, уже не обращая внимания, открыла дверь, бросив на нее быстрый взгляд.

– Стойте, вы куда? – закричала она и забежала вслед за мной.

– Все нормально, Анна Андреевна, ее я и имел в виду.

– Извините, товарищ генерал, я просто фамилию не расслышала. А вы…

– Все, можете идти.

Она вышла, а я посмотрела на генерала. Он махнул рукой.

– Телегин в больницу попал, вот пока вместо него. Ты сегодня уже не первая, кто в недоумении. Нужно будет заменить ее. Ну, как настроение? Смотрю, ты что-то совсем не важно выглядишь. Может, тебе отдохнуть, на курорт съездить?

– Мне? А вы не боитесь меня отпускать? – улыбнулась я.

– Вот в том и вопрос, – он вздохнул. – Но съездить в санаторий тебе не мешало бы.

– Товарищ генерал, такой вопрос: с меня розыск сняли?

– Само собой, в первый же день, а что, проблемы?

– Да кто-то пасет меня, кто, не знаю. По повадкам похоже, что менты. Но…

– Никуда не влезал?

– Да нет, если только в Афгане…

– Ну да, ты только прилетела и тут же улетела. А где ты их заметила?

– Уже недалеко от гаража, Марину за машиной завозила. Они меня проводили туда, потом машину сменили, проводили сюда.

– Может, менты чей заказ выполняют? Но у них к тебе претензий быть не должно. С бандитами нигде ничего?

– Вроде нет. С теми, с кем чего, уже ничего. А может, у них спросить?

– Каким образом?

– Ну, заведу, блокируют, допросят. Если менты, узнаем, на какой отдел работают. Отряхнем пиджачки и отпустим. А то гадай, где я не так улицу перешла.

Он задумался.

– Решим вопрос. А то, я смотрю, тебе в такой одежде не с руки, – улыбнулся он. – Я тебя все больше в камуфляже привык видеть.

– Ну…

– Ладно, не смущайся, шучу, хорошо выглядишь.

– Спасибо. Может, о деле? Я ведь сюда не за комплиментами приехала, – улыбнулась я.

Мне вдруг стало приятно. Не зря с утра выряжалась.

– Ну что… – он не договорил, на столе зазвонил телефон.