Текст книги "Нападающий (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Ашер изучил лист.

– Прослушивания персонала для шоу, – прочитал он вслух. – Главным спектаклем этого года будет «Лорена». Я никогда не слышал об этом балете.

– Это более новая работа, – объяснила Карина. – Современная, а не классическая.

– На какую роль ты пробуешься? – спросил он меня. – Я бы с удовольствием увидел тебя на сцене. Покажи мне, как это делают профессионалы.

На этот раз даже его улыбки было недостаточно, чтобы распутать узел в моих внутренностях.

– Ни на какую, – сказала я. – Я не участвую в спектаклях.

– Почему нет?

– Потому что. – Я избегала сочувственного взгляда Карины. Помимо Винсента, она была единственным человеком, который знал о моих заморочках по поводу выступлений. – У меня нет времени.

– Показы – это большой объем работы, – добавила она, поддерживая меня. – Участие персонала не является обязательным.

– Это очень плохо. – Ашер, казалось, был искренне разочарован.

Он был не один такой. Если бы я могла щелкнуть пальцами и получить одно желание, я бы пожелала снова танцевать на сцене, но жизнь так не работает.

– Нам нужно идти, иначе мы опоздаем на поезд. – Я взяла Карину под руку и потащила ее по коридору, прежде чем он втянул нас в более глубокий разговор. – Увидимся в среду на нашем следующем сеансе, – добавила я, оглядываясь через плечо.

Его рот изогнулся, словно он точно знал, почему я тороплюсь.

– С нетерпением жду этого, Скарлетт.

По моему позвоночнику пробежала дрожь, от которой перехватило дыхание.

Если то, как он сказал «дорогая», было противозаконным, то бархатистая интимность, с которой он произнес мое имя, была совершенно греховной.

Я не оглянулась, но тепло его взгляда сохранялось еще долго после того, как мы завернули за угол.

– Ух ты, – сказала Карина, когда мы оказались вне зоны слышимости.

Ей не нужно было вдаваться в подробности.

Хорошо это или плохо, но я точно знала, что она имела в виду.

ГЛАВА 5

Таинственной девушкой была Скарлетт.

Скарлетт была сестрой Винсента.

Нашим новым тренером стала сестра Винсента.

У меня было два дня, чтобы осмыслить все эти безумства, но я все еще не мог точно определить, что я к ним чувствую.

Скарлетт была совсем не похожа на то, какой я представлял себе сестру Винсента. Она была тише, остроумнее и колюче в самом очаровательном смысле. Я появился в КАБ в понедельник, готовый терпеть ее в лучшем случае, и теперь я узнал, что девушка, о которой я не мог перестать думать, была родственницей моего самого большого соперника.

У Вселенной больное чувство юмора.

Я остановился в дверях студии. Скарлетт уже была там, настраивалась, но что-то удерживало меня от того, чтобы сразу войти.

Я сказал себе, что буду держаться от нее подальше, пока не узнаю, кто она. Очевидно, у меня больше не было такой возможности.

Но у тебя есть возможность не приходить слишком рано, чтобы провести с ней больше времени наедине, указал мне назойливый голос в моей голове.

Моя челюсть напряглась. Ой, заткнись.

Спор с самим собой. Это никогда не было хорошим знаком.

Скарлетт обернулась. Наши взгляды встретились, и по моему позвоночнику пробежала полоса мурашек.

– Ты рано. – Она не двинулась со своего места у станка, и я не двинулся с места от двери.

– Я такой студент.

– Ты имеешь в виду любимчик учителя?

– Дорогая, если ты хочешь называть меня любимым – не останавливайся.

Мой рот изогнулся в легкой усмешке, когда я увидел, как розоватый оттенок расползается по ее шее и лицу.

Она так легко краснела. Это было восхитительно, особенно когда это противоречило словам, вылетавшим из ее уст.

– Два новых правила, – сказала она. – Первое: никакого флирта со мной. Никогда.

– А, мы снова к этому вернулись. Прошло много времени. – Я наконец покинул свой пост в дверях и вошел в студию. – И еще, я не флиртовал. Я говорил правду.

– Второе, – продолжила она, игнорируя меня. – Не называй меня «дорогая».

– А как насчет медовой булочки?

– Нет.

– Мадам?

– Нет.

– Колокольчик?

– Только если ты хочешь, чтобы я пнула тебя в колокольчик между ног.

Взрыв смеха вырвался из моей груди.

– А я-то думал, что балерины должны быть мягкими и изящными.

– О, мы такие. – Скарлетт приподняла бровь. – Мы также, фунт за фунтом, одни из сильнейших спортсменов в мире. Так что поверь мне, когда я говорю, что я пну тебя, и это будет больно.

– Я верю тебе. – Я не мог перестать улыбаться. – Никакого флирта, никакого «дорогая». Понял.

Наше остроумие утихло, когда через минуту появился Винсент. Типично. Он всегда все портил.

Однако предупреждение Скарлетт с нашего последнего сеанса было свежо в моей памяти, поэтому я держал рот закрытым и игнорировал его, насколько мог.

Наверное, тренер не это имел в виду, когда заставлял нас тренироваться вместе, но его здесь не было. То, чего он не знал, ему не повредит.

У нас не было много времени на сближение в любом случае. Люди недооценивали строгость балета, потому что он выглядел таким неземным, но на самом деле обучение было жестоким – и мы все еще были на стадии новичков.

Нежная внешность Скарлетт была отвлекающим маневром; она управляла своей студией как чертов сержант по строевой подготовке. Даже тренер был бы впечатлен.

– Один, два, три, четыре. Повторяем, два, три, четыре. Хорошо. Еще раз. Я... – Скарлетт резко остановилась, краска отхлынула от ее лица.

Мы с Винсентом запнулись.

– Ты в порядке? – спросил я, и в то же время он сказал: – Это..?

– Нет. Я в порядке. – Она натянуто улыбнулась. – Мне просто нужно... в туалет. Продолжайте. Я сейчас вернусь.

Я проводил ее взглядом, когда она вышла из комнаты. Ее походка казалась странной, как будто она отдавала предпочтение одной ноге перед другой, но это могло быть обманом зрения.

Она в порядке. У нее не было причин лгать, и даже если она плохо себя чувствовала, она была способна позаботиться о себе.

Так почему же я беспокоился?

– Даже не думай об этом. – Резкий тон Винсента снова привлек мое внимание к нему. – Я видел, как ты на нее смотрел, – сказал он, когда я вопросительно поднял бровь. – Тронешь мою сестру, и ты мертв.

– Бросай эту чрезмерно опекающую братскую фразу, Дюбуа. Это клише.

– Я просто дружески предупреждаю тебя. – В выражении его лица не было ни капли дружелюбия. – Скарлетт – вне зоны доступа.

– Скарлетт может говорить сама за себя.

– Да, но она слишком добра к уродам, которые хотят ею воспользоваться.

Я не был уверен, встретил ли я ту самую Скарлетт, поскольку та, которую я знал, казалась вполне довольной тем, что поставила меня на место.

Я не стал признавать тех уродов, которые хотят воспользоваться частью его комментария. Я знал свои намерения и границы; Винсент мог думать все, что ему вздумается.

– Не то, чтобы у тебя это получилось, даже если бы ты попытался с ней познакомиться. Она больше не будет встречаться с футболистом. – Винсент пожал плечами. – Не повезло.

Больше? С каким игроком она встречалась раньше? Как долго они встречались? Это была старая интрижка или недавний разрыв?

Я подавил иррациональное желание расспросить его о ее бывшем. Я не доставлю ему такого удовольствия.

Скарлетт вернулась, прервав наш разговор. На ее щеках появился румянец, но голосу не хватало той силы, что была в первой половине нашей беседы.

Винсент сказал что-то по-французски. Она ответила тем же и бросила на него многозначительный взгляд. Что бы он ни говорил, она не хотела, чтобы он говорил это при мне, даже если это было на другом языке.

Мы почти закончили сеанс, когда зазвонил его телефон.

– Я знаю, я знаю. Мне жаль. – Он побежал к своей дорожной сумке в углу. – Но это папин рингтон на экстренный вызов.

Хмурое выражение лица Скарлетт сменилось видимым беспокойством, когда Винсент поднял трубку. Он выслушал и сказал несколько резких слов по-французски, прежде чем закончить разговор.

– Что случилось? – спросила она.

– С папой произошел несчастный случай. – Еще один быстрый французский, за которым последовал кивок от Скарлетт и искоса брошенный взгляд от Винсента.

Что, черт возьми, я сделал?

– Прошу прощения за прерывание, – сказала Скарлетт, пока Винсент взвалил на плечо сумку. – Это очень необычно, но...

– Все в порядке. Я понял. – У нас в любом случае оставалось всего десять минут тренировки, и моим мышцам не помешал бы ранний перерыв. – С твоим отцом все в порядке?

– Я так думаю. Винсент с этим разберется. Папа... щепетилен в отношении людей, которые занимаются его личными делами.

– Я позвоню тебе позже с новостями. – Винсент пронзил меня тяжелым взглядом, уходя. – Помни, что я сказал ранее.

Комитет по Нобелевской премии мира должен отметить, что я выбрал разумный путь и не ответил сарказмом. Его отец был ранен, в конце концов. Я не был монстром.

– Еще раз извини. – Скарлетт погладила нетвердой рукой свой пучок. – Это всего лишь наш второй сеанс, так что я не хочу производить неправильное впечатление. Обычно никогда не бывает так много помех.

– Под сбоями ты имеешь в виду посещение туалета и семейные обстоятельства? – Я прислонился к станку и скрестил руки на груди. – Как непрофессионально. Тебе следует немедленно прекратить.

Ее рот дернулся.

– Если так выразиться, то, думаю, все не так уж и плохо.

– Это никогда не было другим.

Где-то вдалеке прогремел гром и привлек наши изумленные взгляды к окну. Я был так поглощен происходящим в студии, что не заметил перехода от прекрасного весеннего дня к бушующему шторму.

– Только не говори мне, что ты поедешь на метро в такую ​​погоду, – сказал я, пока Скарлетт собирала свои вещи.

До ближайшей станции метро было пятнадцать минут ходьбы, а звуки были такие, словно на дворе наступил апокалипсис.

– Люди ездят на метро, ​​когда постоянно идет дождь.

– Только когда у них нет другого выбора. Давай я отвезу тебя домой. – Я последовал за ней из двери и по коридору. – Карина ушла рано, так что тебе не придется ее ждать.

Скарлетт скользнула взглядом в мою сторону.

– Ты ее преследуешь?

– Я столкнулся с ней по дороге в студию. Она сказала мне, что сегодня днем ​​у нее прием у врача.

– Зачем ей... неважно. – Скарлетт покачала головой. – Она королева чрезмерной откровенности.

– Подумай об этом, – сказал я, когда мы приблизились к выходу. – Что бы ты предпочла: ехать в метро с кучей мокрых, ворчливых пассажиров или наслаждаться пассажирским сиденьем новенького «Мерседеса»?

– Метро. Я слышала истории о том, как ты водишь, и не хочу в этом участвовать.

Мне следовало бы отпустить это. Мне даже не следовало бы разговаривать с ней вне тренировок, никаких отвлекающих факторов и всего такого, но у нее был способ заставить меня забыть о здравом смысле.

– Это седан, а не спорткар. – «Мерседес» был моей приманкой против папарацци. – Я не превышу скорость ни на милю. Обещаю.

– Нет, спасибо. – Скарлетт открыла дверь. – Я возьму свою...

– Ашер! Ашер, это твоя новая девушка?

– Что вы чувствуете, проиграв лигу в свой первый сезон в составе «Блэккасла»?

– Правда ли, что вы с Винсентом тренируетесь вместе этим летом?

Поток вопросов и вспышек фотокамер взорвался подобно бомбе среди спокойного убежища КАБ.

Папарацци окружили нас, их плащи были скользкими от воды, их камеры были направлены нам в лицо, и я на мгновение замер в ошеломленном молчании.

Как, черт возьми, они меня нашли? Все в КАБ должны были подписывать соглашение о неразглашении, и я всегда был осторожен, когда ехал от дома до школы. Самое главное, как, черт возьми, они прошли через ворота безопасности?

– Вы видели, как люди сжигают ваши рубашки в «Холчестере»?

– Каково это – быть ненавидимым фанатами, которые раньше любили тебя?

Шум усилился. С поднятыми капюшонами и огромными черными линзами, скрывающими лица, они напоминали стаю стервятников, кричащих о объедках.

Мой пульс участился. Крики и вспышки слились в белый шум, а мой живот скрутило от знакомого потрясения.

Я не ненавидел СМИ как таковые. У нас были симбиотические отношения, но только когда вовлеченность была взаимной.

Я ненавидел это – засады, вторжения в личную жизнь, грубые попытки вывести меня из себя, чтобы они могли продать мою реакцию за доллар. Вот почему я отказался дать им один.

Дождь лил крупными, тяжелыми каплями, промочив меня до костей. Раскаты грома прокатились над головой и добавили хаоса, когда я пришел в себя и попытался протиснуться сквозь толпу.

Я буду беспокоиться о том, как они меня найдут позже. Сейчас мне нужно было добраться до машины и увезти нас отсюда к чертям.

Нас. Скарлетт.

Я обернулся, мое сердце панически забилось, когда я увидел ее застывшей наверху лестницы, ее глаза широко раскрыты, а лицо бледное. Я предполагал, что она прямо за мной, но она, похоже, была в шоке.

Один из папарацци сказал что-то, что затерялось в буре, и схватил ее за руку.

Щелкнул выключатель, и моя решимость держать рот закрытым улетучилась под красной дымкой.

– Эй! – Я развернулся и оттолкнул его от нее. – Не трогай ее!

Вспышки фотокамер взорвались новым безумием.

– Вы спите вместе?

– Она твой тренер?

– Какие у вас отношения?

– Ашер?

– Ашер!

Мой голос и возобновившиеся крики вывели Скарлетт из оцепенения. Она схватила мою протянутую руку и побежала со мной к моей машине.

Я беспечно проскочил сквозь толпу папарацци, и мы каким-то образом добрались до моей машины без дальнейших происшествий.

Она дала мне свой адрес, но никто из нас не разговаривал до тех пор, пока я не покинул территорию КАБ, а камеры не стали далекой ордой.

– Ты в порядке? – спросил я. Казалось, это был вопрос дня.

– Да. Я просто... – Скарлетт моргнула, в дрожании ее слов прослеживались остаточные следы шока. – У тебя всегда так?

– Не всегда, но большую часть времени.

Это была одна из многих причин, по которым я не встречался. Любые отношения рухнули бы под тяжестью моих футбольных обязательств, общественного внимания и назойливых папарацци. Все хотели встречаться со знаменитостью, пока однажды не приходили домой и не обнаруживали, что люди роются в их мусоре в поисках денег.

– Боже. – Скарлетт обмякла на сиденье. – Как они тебя нашли?

– Либо кто-то нарушил соглашение о неразглашении, либо они следили за мной от самого дома, а я не заметил.

Мне нужно было позвонить своему PR-агенту и узнать, сможет ли она справиться с фотографиями до их публикации. Папарацци часто играли быстро и вольно с правилами, но Слоан имела опыт их изменения по своему усмотрению. Я не хотел, чтобы Скарлетт столкнулась с полным беспорядком, который бы произошел, если бы ее лицо попало во все таблоиды.

– Спасибо, что помог мне там, – тихо сказала она. – Тебе не обязательно было этого делать. Они, наверное, сделали снимок, на котором ты толкаешь того парня.

– Он заслужил это. – Мои мышцы снова напряглись при воспоминании о руках этого придурка на ней. – Он не должен был трогать тебя.

Скарлетт с трудом сглотнула.

– Я удивлен, что у тебя раньше не было подобных стычек, – сказал я после очередного молчания. – Из-за твоего брата.

– Он ограждает меня от подобных вещей. К тому же, в межсезонье он живет в Париже, и когда он здесь, мы тусуемся друг у друга дома, а не на публике.

– Значит, вы двое близки.

– Да. Мы выросли в разных городах, но часто общались. В детстве у меня было не так много друзей из-за моего балетного графика, а у него была та же проблема из-за футбола. Мы были ближе друг к другу, чем кто-либо.

Это было странно. Тема Винсента обычно раздражала меня, но я мог слушать Скарлетт весь день и не уставать.

Но опять же, это было связано не столько с предметом, сколько с ней. Она была настолько сдержанной, что любые проблески ее личной жизни завораживали меня.

Я остановился на красный свет и взглянул на нее. Скарлетт смотрела прямо перед собой, ее брови были нахмурены в задумчивости. Я довольно хорошо читаю людей, но она могла размышлять о моих словах, своей жизни или о том, что она хотела на ужин. Я понятия не имел.

Мой взгляд проследил изящный изгиб ее профиля, ища что-то, что я не мог назвать. Капли воды цеплялись за ее ресницы и покрывали пряди волос, зачесанные назад в пучок танцовщицы. Элегантный наклон ее носа уступил место пышному рту и изящному подбородку, которые затвердели в упрямую линию.

– Прекрати это делать, – сказала она, не глядя на меня.

– Что делать?

– Смотреть на меня.

– Тренировки будут трудными, если мне не разрешается смотреть на тебя.

– Смотреть на меня на тренировке – это нормально. Пялиться на меня вот так – нет. – Она наконец оторвала взгляд от дороги, чтобы жестом указать на нас.

– Как, собственно, я на тебя смотрю? – спросил я, удивленный.

– Как будто ты... – Скарлетт запнулась, и воздух внезапно сгустился во что-то более плотное, почти осязаемое.

Ее глаза не встречались с моими, но размеренный стук капель, капель, капель воды по окнам совпадал с учащенным пульсом моего сердца.

– Как будто я что?

Вопрос витал между нами, достаточно мягко, чтобы не нарушить напряженность, покрывающую салон автомобиля.

Ее губы приоткрылись для вдоха, прежде чем она подняла подбородок, ее лицо посуровело.

– Как будто ты флиртуешь со мной. Это запрещено, помнишь? Это одно из правил.

– И много у тебя таких?

– Что?

– Правил.

– Я балерина. Я живу по правилам.

– Это очень плохо. – Наконец загорелся зеленый свет, и я оторвал взгляд, чтобы сосредоточиться на дороге. – Без них было бы веселее.

Взгляд Скарлетт согрел мою щеку, прежде чем она снова посмотрела вперед.

Напряжение не рассеялось в наступившей тишине, а скорее перестроилось, наполнив воздух ровным гулом и заставив меня остро осознавать ее присутствие, даже когда я не смотрел прямо на нее.

Легкое движение ее ноги. Опускание подбородка. Неглубокий подъем и опускание ее груди.

Блять. Мои пальцы сжали руль.

Двадцатиминутная поездка до квартиры Скарлетт показалась мне одновременно слишком долгой и слишком короткой, и когда она наконец вышла из машины, пробормотав слова благодарности, я не смог выдавить из себя ничего, кроме кивка.

Я подождал, пока она благополучно зайдет внутрь, прежде чем уехать, но ее запах остался.

Скарлетт под запретом. Предупреждение Винсента эхом отозвалось у меня в голове.

Я был склонен прислушаться к этому не потому, что боялся его, а потому, что боялся того, что может со мной произойти, если я с сближусь со Скарлетт.

ГЛАВА 6

– Кто отвез тебя домой?

– С чего ты взял, что меня кто-то отвез? – Я распаковала нашу китайскую еду на вынос и избегала взгляда брата. – Я всегда езжу на метро.

Это был не четверг, но он появился у меня в квартире час назад, после того как закончил разбираться с ситуацией нашего отца. Я бросила один взгляд на его лицо, впустила его и заказала нам еду.

Иногда интуиция братьев и сестер брала верх над объяснениями.

– До станции метро идти долго, а зонтика в коридоре не сушишь. Поэтому ты не поехала на метро. – Винсент пожал плечами. Мы сидели за моим кухонным столом на наших обычных местах – я у окна, он у холодильника. – Элементарно, мой дорогой Ватсон.

– Ух ты, у меня на кухне Шерлок Холмс. Кто-нибудь, позвоните «BBC One» и скажите им, что им нужна еще одна перезагрузка.

– Ха-ха. – Винсент вытащил из контейнера спринг-ролл. – Это ведь была не Карина, да? Потому что я не забыл, как она въехала на моем «Ламбо» в бордюр.

– Она много раз извинялась за это, – сказала я, сдерживая смех при воспоминании о лице Винсента, когда он увидел царапину на своей драгоценной машине. Карина была для него как вторая сестра, и это была единственная причина, по которой он позволил ей сесть за руль. – И нет, это была не она. Это был кто-то другой из академии.

Ашер тренировался там и, следовательно, был временным членом академии, так что я не лгала. Технически.

Я не хотела садиться с ним в машину. После аварии я не очень хорошо ладила с новыми для меня водителями, поэтому редко пользовалась такси, но засада папарацци не оставила мне выбора.

– Значит, это еще один сотрудник. – По какой-то причине Винсент выглядел облегченным. Возможно, параноидальная часть его боялась, что Ашер был тем, кто отвез меня домой. – Хорошо.

Я не стала его поправлять и доказывать правоту его паранойи.

Оглядываясь назад, я должна была ужаснуться, учитывая репутацию Ашера как человека, ведущего безрассудную езду. Однако он ехал осторожно и медленно, и наш разговор не дал мне скатиться в пропасть.

Несмотря на то, что одно его присутствие выводило меня из себя, он также умел облегчить мою тревогу, а именно, отвлекая меня настолько, что у меня не оставалось времени думать о чем-то другом.

Внутри меня нарастало беспокойство. Мне не нравились мои противоречивые реакции на Ашера. Я предпочитала сортировать свои эмоции по отдельным ячейкам: черные и белые, хорошие и плохие, в алфавитном порядке и по цвету.

Но когда я смотрела на него, то превращалась в серое месиво.

Я ненавидела серый цвет.

– Ну что, поговорим о том, что случилось? – спросила я, меняя тему. Мы с Ашером ничего плохого не сделали, но я не хотела, чтобы Винсент психанул и заговорил о том, что я общаюсь с врагом. – Как папа?

Все, что я знала, что он попал в аварию. У него их было много теперь, когда он вышел на пенсию и постоянно слонялся без дела, но обычно они были связаны с тем, что он ударялся головой или хлопал дверью по руке. Тем не менее, он каждый раз говорил так, будто умирает.

Винсент был не единственным любителем драмы в семье.

Но он был нашим отцом, поэтому мы в любом случае должны были позвонить ему, поэтому Винсент и поставил ему сигнал экстренного вызова.

– Он упал и сломал бедро. С ним все в порядке, – сказал он, когда я открыла рот. – Ему не нужна операция. Но, э-э, он попросил меня приехать домой и побыть с ним до начала сезона или до его полного выздоровления.

Я прищурилась, когда Винсент с жадностью уплетал свой спринг-ролл.

– Ты не можешь нанять сиделку? Это должен быть именно ты?

– Я нанял медсестру, поэтому он хочет, чтобы я остался с ним. Ты же знаешь, он ненавидит оставаться наедине с незнакомцами.

Справедливо, но...

– Винс, ты даже суп нормально приготовить не можешь. Что ты собираешься делать, пока ты там?

Я не могла себе представить, чтобы мой замечательный, спортивный, но совершенно оторванный от реальности брат занимался чем-то, что не было связано с футболом, видеоигрой или вечеринкой.

– Хорошо, что суп тут ни при чем, – возразил он. – Мне просто нужно составить папе компанию и заставить его почувствовать себя лучше, когда медсестра дежурит круглосуточно. Если меня не будет, он может довести ее до убийства.

– Сколько времени займет восстановление?

– Трудно сказать. Врачи оценивают это где-то от трех до четырех месяцев.

– Хм. – Я посмотрела на него с ноткой подозрения. – Ты ведь не делаешь этого, чтобы избежать тренировок с Ашером, правда?

– Конечно, нет, – отрезал он. – Поверь мне, Летти, я бы предпочел остаться в Лондоне. Я не хочу, чтобы ты одна разбиралась с Ашером, особенно когда он...

Я напряглась.

– Особенно когда он что?

Он знает о поездке домой. Он знает, что Ашер флиртовал с тобой, и, несмотря на то что ты говоришь, части тебя это нравится.

– Особенно когда он такой придурок, – сказал Винсент после некоторого колебания. – Не поддавайся на его обаяние, которое он разыгрывает с девушками. Это просто игра. Я видел это миллион раз. Нам никогда не следовало подписывать с ним контракт, – добавил он с ворчанием. – Ты видишь, какой он. От него больше проблем, чем пользы.

Облегчение ослабило узел в моих легких. Он не знает.

– Я не глупая. К тому же, у меня есть строгое правило – никаких футболистов. Ашер Донован не входит в мой романтический радар, и никогда не войдет.

Влечение не считалось романтикой. Это было непроизвольное, гормональное явление. Мое тело могло не согласиться, но мой мозг был твердо на борту, а мое сердце было надежно заперто.

Однако зерно вины оставалось в моей груди. Как бы я ни оправдывала поездку на машине, она казалась мне предательством, и я ненавидела делать что-либо, что могло бы поставить под угрозу мои отношения с Винсентом. Помимо Карины, он был единственным человеком, которому я полностью доверяла.

– Хорошо. – Несмотря на ответ, Винсент нахмурился еще сильнее. – После второй мысли, может, мне поговорить с папой и убедить его, что его домашняя сиделка не будет, не знаю, резать его во сне, когда меня не будет рядом. Я могу быть здесь в течение недели для обучения и ездить на поезде в Париж по выходным. Чем больше я об этом думаю, тем больше я, черт возьми, не доверяю Доновану.

– Это смешно. Ты собираешься ездить в Париж каждые выходные? – Я покачала головой. – Папу не убедить. Он потеряет самообладание, и ты это знаешь.

– Но...

– Перестань обращаться со мной как с ребенком. – Я указала на него вилкой. – Со мной все будет в порядке. В любом случае, разве Босс не заставил вас тренироваться со мной, потому что он хотел, чтобы вы работали вместе? Если тебя здесь нет, это противоречит цели. Есть большая вероятность, что он вообще отменит программу, и Ашер сможет вернуться к самостоятельным тренировкам.

Винсент долго смотрел на меня, а потом его плечи расслабились.

– Ты права. – Облегчение омрачило его слова. – Если Босс одобрит мой отпуск, что он, по сути, должен сделать, он не заставит Донована остаться с тобой. Это было бы глупо.

Я надеялась, что это так. В противном случае это означало бы, что нам с Ашером придется заниматься один на один. Три раза в неделю, каждую неделю до конца лета.

Непонятное трепетание нарушило мой желудок. Разочарование или ожидание? Я не могла сказать, что было тревожно.

– Именно так. – Я надеялась, что мой голос звучит уверенно, а не так, будто я пытаюсь себя успокоить. – Он бы этого не сделал.

* * *

– Сеансы продолжаются. Я уже поговорила с Фрэнком. Отсутствие Винсента ничего не меняет для вас с Ашером, – сказала Лавиния, по-видимому, не заметив или проявив безразличие к моему писку удивления.

Завтра Винсент уезжал в Париж с разрешения Босса. Фрэнк, вероятно, с подозрением отнесся к его удобному по времени семейному чрезвычайному положению, но он ничего не мог с этим поделать. Мой брат был официально освобожден от наших тренировок.

Я попросила Лавинию о встрече тем утром, чтобы узнать, повлияет ли его отъезд на мои летние обязательства.

Судя по всему, этого не произошло.

– Я не понимаю. – В моем животе забурлила тревога. – Целью сессий было то, чтобы Винсент и Ашер научились работать вместе. Если Винсента здесь нет, то...

– Это была одна из целей. Однако им все равно нужно тренироваться как обычным спортсменам. Мы уже подписали контракт с «Блэккасел», и они платили все лето. Нет смысла все это отменять из-за ухода одного из них.

– Правильно. – Я выдавила из себя улыбку. Чертовы контракты.

– Это значит, что ты будешь работать с Ашером один на один. – Лавиния посмотрела на меня поверх очков. – Это будет проблемой?

– Я... нет. Конечно, нет.

Личные сеансы с Ашером. Это было прекрасно.

Полностью. Отлично.

Знал ли Винсент? Он ушел с нашего ужина, убежденный, что Босс сократит программу обучения. Если бы он этого не сделал, он был бы в ярости, когда узнал бы, но он ничего не мог с этим поделать в тот момент. Не было ни единого шанса, что наш отец позволит ему вернуться, пока медсестра не уйдет из его дома.

Нравится мне это или нет, но я застряла с Ашером на остаток лета.

– Хочешь обсудить что-то еще? – многозначительно спросила Лавиния.

Мое «нет» сорвалось с языка, как раз, когда я остановилась на фотографии позади Лавинии. На ней был актерский состав после прошлогоднего показа персонала. Присутствовали все инструкторы, кроме меня и Бардена, который был в свадебном путешествии.

На какую роль ты пробуешься? Я бы с удовольствием увидел тебя на сцене.

Осколок льда пронзил мне живот.

Я солгала, что была слишком занята для показа. Правда была в том, что я скучала по сцене. Я скучала по скольжению гладкого дерева под ногами, по пульсирующим крещендо во время ключевых сцен, по ощущению трансцендентности, когда были только я и музыка.

Когда я была на сцене, я не думала слишком много; я просто двигалась.

Но мое желание снова выступить не перевесило мои страхи. Я не танцевала на сцене по-настоящему уже пять лет. Если бы я попыталась, усугубила бы я старые раны или, что еще хуже, потерпела бы полный крах?

Скарлетт Дюбуа. Она была следующей большой звездой; теперь посмотрите на нее. Она даже не может пройти прослушивание для школьного показа.

Осколок льда скользнул глубже в мою грудную клетку.

– Нет, – сказала я в ответ на вопрос Лавинии. – Ничего больше.

Я вышла из ее кабинета и покачала головой на вопросительный взгляд Карины. Я объясню ей все позже.

Остаток дня я старалась не думать об Ашере или о показе. Вместо этого я отвечала на вопросы Эммы о том, как подготовиться к большому шоу, слушала, как Карина развлекала меня дикими историями о родителях учеников за обедом (танцевальные мамочки были ужасным видом), общалась с отцом во время перерыва, и игнорировала голосовое сообщение матери о том, что она устроит мне свидание вслепую.

– Скарлетт, любовь моя, перезвони мне, когда у тебя появится возможность, – сказала она. – У меня для тебя есть самый замечательный кандидат. Он – ре...

– Ты сменила наряд.

Мой телефон выскользнул из руки и со стуком упал на пол студии.

– Господи! Не подкрадывайся к людям вот так.

Ашер прислонился к дверному косяку, олицетворяя собой непринужденное разрушение в джинсах и серой рубашке.

Ах. Как кто-то мог выглядеть так хорошо в такой простой одежде?

Я нахмурилась, испытывая необъяснимое раздражение.

У бога определенно были любимчики, и Ашер был одним из них.

– Я не подкрадывался к тебе, – сказал он, и смех окрасил его голос. – Ты просто была слишком занята, чтобы заметить меня.

Я подобрала телефон с пола. По крайней мере, голосовая почта от моей матери закончилась, так что ему не пришлось подслушивать, какую схему она придумала, чтобы «оживить» мою «трагически несуществующую» любовную жизнь.

– Что ты вообще здесь делаешь? – спросила я. – У нас сегодня ничего не запланировано.

Это был четверг, а наши сессии проходили каждый понедельник, среду и пятницу.

Ашер небрежно пожал плечами.

– Я был неподалёку и решил зайти.

– Зачем?

– Без особой причины. Просто захотелось.

– Ты хочешь сказать, что у самого Ашера Донована нет других дел, кроме как заглянуть в балетную академию?

В этих кристально-зеленых глазах мелькнула тень.

– Другие дела у меня, конечно, есть, – спокойно ответил он. – Но не сказал бы, что они интереснее.

Теплый воздух врывался через открытые окна и ласкал мне затылок. Он прошел по всему позвоночнику до самых пальцев ног, заставляя кожу покалывать изнутри.

Затем Ашер моргнул, и мгновение растворилось, как мед в залитом солнцем океане.

– На самом деле, мне действительно было что тебе рассказать, – сказал он. – Я поговорил со своим PR-агентом. Она разобралась со вчерашними папарацци. Они вторглись на частную собственность, и нам удалось напугать их, заставив согласиться не публиковать ни одной фотографии.