Текст книги "Нападающий (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Тропы:

Спортивный Роман

Футболист и Балерина

Он – соперник ее брата

Она – его новый тренер

Вынужденная близость

Пара: Ашер Донован и Скарлетт Дюбуа

Любимые, просим НЕ использовать русифицированные обложки в таких социальных сетях как: Инстаграм, Тик-Ток, Фейсбук, Твиттер, Пинтерест.Приятного чтения ♡

Любите каждую версию себя, даже те, которые вы хотите оставить позади.

«So High School» — Taylor Swift

«Applause» — Lady Gaga

«Smooth Operator» — Sade

«London Boy» — Taylor Swift

«Who Do You Think You Are» — Spice Girls

«Piece of Me» — Britney Spears

«Paparazzi» — Lady Gaga

«Delicate» — Taylor Swift

«Can’t Get You Out of My Head» — Glimmer of Blooms

«It’s Gonna Be Me» – *NSYNC

«Into You» — Ariana Grande

«Love Letter to Japan» — The Bird and the Bee

«Unstoppable» — Sia

«Iris» — The Goo Goo Dolls

«Let Me Down Slowly» — Alec Benjamin

«Sweet Caroline» — Neil Diamond

Плейлист Яндекс

Плейлист ВК

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Эта история содержит откровенный сексуальный контент, ненормативную лексику и темы, которые могут быть чувствительными для некоторых читателей: автомобильные аварии и травмы, хроническая боль, смерть близких.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Действие этой истории происходит в Лондоне, поэтому вместо «соккера» используется британский термин – «футбол».

Если не указано иное, под футболом здесь всегда подразумевается «соккер», а не американский футбол.

Обратите внимание, что некоторые детали расписания матчей Премьер-лиги были изменены в целях детализации сюжета, а слово – «posterior» сохранит свою американскую, а не британскую форму (извините за слово «arse». Дело не в вас, а во мне).

ГЛАВА 1

Я не испытывал страха перед игрой, но ничто не могло заставить парня нервничать так, как семьдесят тысяч человек, наблюдающих за тем, как ты лажаешь.

Пот стекал мне в глаза, когда я получил мяч от левого нападающего. Крики толпы достигли апогея, и крошечный укол трепета пробежал по моему животу.

Обычно энтузиазм болельщиков меня подстегивал. В конце концов, я мечтал о таких моментах, когда рос. Играть на профессиональном поле, слышать, как тысячи людей скандируют мое имя, быть тем, кто привел свою команду к славе.

Такие моменты означали, что я добился успеха и доказал, что мои критики ошибались, а это случалось много раз.

В конце концов, я был Ашером, мать его, Донованом.

Но сегодня, в последнюю минуту финальной игры сезона Премьер-лиги, я чувствовал себя просто Ашером, новым и самым сомнительным переходным игроком в «Блэккасл».

Это был мой первый сезон в команде, счет был равным, и мы были вторыми в турнирной таблице после «Холчестер Юнайтед».

Нам нужна была победа, чтобы завоевать трофей, но пока матч представлял собой сплошную катастрофу.

Перехваченный мяч здесь, нереализованный пенальти там. Мы косячили повсюду, и я практически видел, как победа ускользала из моих рук.

Разочарование росло, когда я пытался обойти толпу защитников «Холчестера». Боччи, Лайл, Кану – я хорошо знал их трюки, но и они знали мои.

Вот в чем была проблема игры против своей старой команды: спрятаться было негде.

Не имея возможности отступить, я отдал пас другому нападающему и постарался не обращать внимания на уходящее время.

Сорок секунд.

Тридцать девять.

Тридцать восемь.

Мяч перекидывался между игроками, пока, благодаря удаче и неудаче, Винсент не завладел мячом в результате контратаки.

Под тяжестью моего ожидания крики радости стихли до тихого рёва.

Семнадцать.

Шестнадцать.

Пятнадцать.

Я был в идеальной позиции, чтобы принять мяч. У меня был чистый удар по воротам, но я видел, как глаза Винсента обшаривали поле в поисках кого-то, кого-то еще, кому можно было бы передать пас.

Мой пульс бился в такт тикающим часам.

Давай, ублюдок.

Больше никого не было. Я был единственным игроком в нашей команде, который мог реально забить в этот момент. Винсент, должно быть, пришел к такому же выводу, потому что, заметно сжав челюсти, он наконец-то пнул мяч мне.

Волнение толпы достигло предела, но было уже слишком поздно.

Драгоценные несколько секунд колебаний Винсента дали «Холчестеру» шанс, и они перехватили мяч прежде, чем я успел его коснуться.

По полю пронесся коллективный стон.

Я сморгнул пот и попытался сосредоточиться, но насмешливые взгляды моей бывшей команды и яркий свет дезориентировали меня так, как я не чувствовал с того матча много месяцев назад.

Пять.

Попытка перехватить мяч не удалась.

Четыре.

В голове проносились заголовки новостей и телевизионные сюжеты. Предатель. Иуда. Продажный. Стоил ли я рекордного трансфера в 250 миллионов фунтов (прим. 31 383 975 000 рублей) или это была самая дорогая ошибка в истории Премьер-лиги?

Три.

Каким-то чудом мне удалось поймать мяч со второй попытки.

Два.

Нет времени думать.

Один.

Я ударил.

Мяч пролетел мимо ворот под пронзительный финальный свисток, и на стадионе воцарилась такая тишина, что я услышал, как кровь шумит в ушах.

Вокруг меня вся моя команда стояла в изумлении, а игроки «Холчестера» прыгали и кричали в знак празднования.

Всё было кончено.

Мы проиграли.

Мой первый сезон в составе «Блэккасла» тот, в котором все ожидали от меня чемпионства – закончился, и мы проиграли.

Окружающее меня пространство растворилось в приглушенном потоке шума и движения, и я едва чувствовал боль в мышцах или утешительное похлопывание товарища по команде по спине.

Я вообще почти ничего не чувствовал.

* * *

Пока мы шли в раздевалку, никто не произнес ни слова, но страх был ощутим.

Хуже проигрыша в матче было только столкновение с тренером после матча, но он едва дал нам возможность сесть, прежде чем ушел.

Фрэнк Армстронг был легендой в футбольном мире. Как игрок, он был известен серией хет-триков в девяностых; как менеджер, он был известен своим новаторским подходом к лидерству и своим вспыльчивым характером, последний из которых был полностью продемонстрирован, когда он набрасывался на нас.

– Это те стандарты, по которым вы играете? – потребовал он. – Это те чертовы стандарты? Потому что я скажу вам, они даже близко не соответствуют уровню Премьер-лиги. Это ебучее дерьмо!

Отсутствие сосредоточенности, ужасная командная работа, никакой сплоченности – он затронул все проблемы, которые преследовали нас с тех пор, как я перешел в середине сезона, и не нужно быть гением, чтобы понять, почему.

Пока тренер нас ругал, головы поворачивались то ко мне, то к Винсенту, сидевшему на противоположной стороне комнаты.

Динамика команды была испорчена с тех пор, как я присоединился. Частично это было естественным следствием включения нового члена в сплоченный клуб; большая часть сводилась к тому факту, что я, лучший бомбардир лиги, и Винсент, звездный защитник и капитан клуба, презирали друг друга.

Мы играли на разных позициях, но наше соперничество было очевидным. Он был единственным настоящим конкурентом, который у меня был, за прессу, статус и спонсорство – важные вещи в нашем мире, но самым большим источником наших разногласий было то, что произошло на последнем Чемпионате Мира.

Удар. Драка. Красная карточка.

Я старался не думать об этом. Если бы я думал, я мог бы треснуть его по лицу, и я сомневался, что тренер оценил бы это, пока он разглагольствовал о командной работе.

– Дюбуа! Донован!

Услышав свое имя, я вскинул голову, и Винсент сделал то же самое.

Тренер, по-видимому, закончил свою речь, поскольку остальная часть команды пошла переодеваться, а он сердито посмотрел на нас.

– Мой офис. Сейчас.

Мы подчинились без возражений. Мы не были тупыми.

– Хотите угадать, почему я позвал именно вас двоих сюда? – Тренер не стал дожидаться, пока дверь полностью закроется, прежде чем приступить ко второй части своей тирады.

Мы с Винсентом молчали.

– Я задал вам вопрос.

– Потому что мы проиграли, – сказал я. Мой желудок сжался при слове «проиграли».

Все ненавидели проигрывать, но сегодняшнее поражение было для меня особенно болезненным, поскольку я знал, что есть люди, которые активно болеют за то, чтобы я облажался в «Блэккасле», а именно фанаты «Холчестер Юнайтед», которые ненавидели меня за переход к их главному конкуренту.

В детстве у меня было много скептиков: учителя, которые считали, что я никогда ничего не добьюсь, футбольные фанаты, которые считали меня неудачником, пресса, которая копалась в каждом аспекте моей жизни, – и я не мог выносить необходимость доказывать правоту своих критиков.

– Нет. Это не потому, что мы проиграли, – резко ответил тренер. – Это потому, что вы двое – те, на кого вся остальная команда равняется больше всего, но вы позволили своему глупому соперничеству повлиять на вашу игру. Хуже всего то, что это влияет на моральный дух.

Под его пристальным взглядом мы еще сильнее вжались в свои кресла.

– Я знал, что будет переходный период, но я думал, что вы это переживете и все уладите, потому что вы взрослые. Однако, похоже, я имею дело с детьми, потому что вот мы здесь, вылетели с плей-оффа, и нам нечего показать, кроме множества ошибок, которых можно было бы легко избежать, если бы вы научились, черт возьми, работать вместе! – Голос тренера повышался с каждым словом, пока не стал достаточно громким, чтобы просочиться сквозь стены.

Приглушенная болтовня в раздевалке заметно стихла, и краска стыда пробежала по моему лицу.

Разочарование тренера было почти таким же невыносимым, как и проигрыш в лиге. Я боготворил его в детстве, и возможность работать с ним стала главным фактором, повлиявшим на мое решение подать запрос на переход.

Я не так представлял себе завершение нашего первого совместного сезона.

Винсент пошевелился рядом со мной.

– Тренер, я...

– Не заставляй меня начинать с тобой. – Тренер оборвал его. – Что, черт возьми, было в последние двадцать секунд? Донован был прямо там. Тебе следовало отдать ему чертов мяч, когда у тебя был шанс. Смотри, открывайся, пасуй мяч. Это футбол 101! (прим. руководство об основах, правилах, статистике)

Рот Винсента сжался. Он не мог сказать то, что мы все знали: он не отдал пас сразу, потому что не хотел, чтобы я забил победный гол. Пресса бы снова и снова пересказывала этот удар, и я бы получил всю славу, которая с этим пришла. Винсент бы не выдержал.

Эгоистичный придурок. Я не задавался вопросом, поступил бы я так же, будь я на его месте.

Взгляд тренера стал острым. Он был менеджером клуба достаточно долго, чтобы понять мотивы Винсента без его словесного выражения.

– Поскольку вы хотите вести себя как дети, я буду обращаться с вами как с детьми, – сказал он. – Обычно я оставляю межсезонную подготовку на усмотрение отдельных игроков, но не этим летом. Этим летом вы оба тренируетесь в Королевской Академии Балета. Вместе.

– Что?

Мы с Винсентом взорвались одновременно.

Мое чувство самосохранения не смогло преодолеть шок от указа тренера. Клубы почти никогда не диктовали, как именно мы проводим межсезонье. Игроки приезжали со всего мира, а это означало, что лето было для них шансом вернуться домой, увидеть свои семьи и тренироваться так, как они считали нужным.

– Я уже говорил с директором КАБ. Она в деле, – сказал тренер. – Я ничего не говорил раньше, потому что хотел посмотреть, сможете ли вы двое собраться к последнему матчу и, черт возьми, победить. Вы не смогли, поэтому летом будете брать частные уроки у одного и того же инструктора. Она одна из лучших, и у нее глубокие познания в футболе. Вы будете в надежных руках.

Я не хотел быть ни в чьих чертовых руках, кроме своих собственных. Я ничего не имел против балета. Хотя я никогда не занимался кросс-тренировками, используя его приемы, я знал игроков, которые занимались, и они пели ему хвалу за улучшение своей силы, гибкости и техники работы ног.

Однако я уже создал свой план тренировок. Мне не нужно было, чтобы какой-то незнакомец вмешивался и указывал мне, что делать.

Винсент выпрямился, его лицо приобрело призрачную бледность.

– Не говорите мне, что она...

– Вашим инструктором будет Скарлетт Дюбуа. – Тренер невесело улыбнулся. – Всегда пожалуйста.

Дюбуа? То есть...

– Сестра Винсента? – пробормотал я. – Вы шутите. Это конфликт интересов!

Я никогда не видел и не встречал сестру Винсента, хотя слышал, как он говорил о ней. Они были близки, и мне просто повезло. Мне не нужны были брат и сестра Дюбуа, сговорившиеся против меня.

– Я не хочу тренироваться с сестрой, – сказал Винсент. – Это не... нет.

– Хорошо, что ни у кого из вас нет права голоса в этом вопросе. – Громкость голоса тренера вернулась к обычному уровню, хотя он не стал менее резким. – Директор заверила меня, что она подходящий человек для этой работы и что она не позволит личным связям влиять на ее работу. Я верю ей. Это значит, что вы двое будете тренироваться со Скарлетт и отнесетесь к этому серьезно. И, джентльмены? – Он пронзил нас предостерегающим взглядом. – Когда вернетесь, вам лучше убедить меня, что вы чертовски способны работать вместе, а не друг против друга, или вы будете сидеть на скамейке запасных. Мне наплевать, капитан ты или лучший бомбардир в команде. Понятно?

– Да, сэр, – пробормотали мы.

Тренер принял решение. Мы ничего не могли сделать или сказать, чтобы отвертеться, а это означало, что я застрял с братом и сестрой Дюбуа на целое гребаное лето.

Я стиснул челюсти.

Я не так уж много знал о Скарлетт Дюбуа, но, учитывая, что она была родственницей Винсента, я знал одно: она мне не понравится.

Совсем.

ГЛАВА 2

– Теперь давайте немного быстрее. Назад, в сторону, назад, в сторону. – Я прошла по студии, поправляя осанку и позу учеников. – Не откидывайтесь назад. Теперь деми-плие...

Нога болела, но я ее игнорировала. Это было терпимо по сравнению с настоящими вспышками, которые могли длиться днями, неделями или месяцами, и до конца занятия оставалось всего десять минут. Тогда я с этим разберусь.

В студии было тихо, за исключением звука моего голоса и фортепианной музыки, которая шла в ногу с движениями. Я преподавала проффесионалам и проводила мастер-классы, и на этом уровне студенты были настолько сосредоточены, что ядерная бомба могла взорваться, а они бы этого не заметили.

Я была одной из таких студентов, и как бы я ни любила преподавать, я хотела бы перемотать время назад, чтобы оказаться по ту сторону этих уроков. Тогда все было совсем по-другому, и...

Перестань. Больше никакой жалости к себе, помнишь?

Я покачала головой и снова сосредоточилась на текущей задаче.

– Быстрее в такт, Дженна. Вставай и стой... – Я запнулась, когда мои боли усилились, но быстро пришла в себя. – Хорошо. Приоткрой опорную сторону немного больше.

Последние пять лет я жила с более или менее постоянной болью и усталостью, поэтому мне удалось дойти до конца без происшествий.

Тем не менее, мне потребовалась вся сила воли, чтобы не выгнать учеников после занятий, чтобы я могла разуться и посидеть в тишине.

Всего на минутку. Просто чтобы я могла дышать.

– Простите, мисс Дюбуа?

Я подняла глаза. Эмма стояла передо мной, ее руки теребили сначала юбку, а затем вырез купальника.

– Извините за беспокойство, но у меня есть новости. – Ее волнение проглядывало сквозь ее обычную сдержанность. – Помните, как на прошлой неделе я прослушивалась на «Щелкунчика»? Сегодня опубликовали список. Я буду играть Фею Драже!

– О Боже. – Моя рука взлетела ко рту. – Поздравляю! Эмма, это потрясающе.

Это был не самый профессиональный ответ, но Эмма была моей ученицей в течение многих лет, и, хотя технически мы не должны были выбирать фаворитов, она тайно была моей любимицей. Она много работала, у нее была отличная позиция, и она не была ехидной или соперничающей со своими сверстниками.

«Щелкунчик» был ее любимым балетом. Если кто-то и заслуживал самой престижной роли, так это она.

Я была одним из судей на прослушивании, но никто из нас не знал окончательный состав, пока режиссер его не объявил. Я еще не проверила почту, поэтому пропустила это.

– Спасибо. Я до сих пор не могу в это поверить, – сказала Эмма, затаив дыхание. – Это такая мечта, ставшая реальностью, и я бы не смогла сделать это без вас. Я бы с удовольствием... Я имею в виду, если вы не заняты, я бы хотела, чтобы вы пришли на премьеру. Я знаю, что сейчас только май, а премьера будет только в декабре, и я знаю, что вы обычно не посещаете школьные спектакли, но я подумала, что все равно спрошу. – Её щеки окрасились в розовый. – Это снова будет в театре Уэстбери.

Театр Уэстбери.

Это название пронзило меня, и мое волнение вытекло, как вода сквозь сито.

Эмма была права. Я никогда не ходила на школьные спектакли, потому что они всегда проводились в Уэстбери.

Я хотела поддержать своих учеников, но мысль о том, чтобы подойти к театру, вызывала панику.

– Вам не обязательно, – сказала Эмма, очевидно, почувствовав перемену моего настроения. Она закусила нижнюю губу. – Это во время праздников, так что я понимаю⁠...

– Нет, дело не в этом, – я выдавила улыбку. – Я бы с удовольствием пошла, но меня может не быть в городе. Пока не уверена. Я дам тебе знать.

Я ненавидела лгать ей, но это было лучше, чем сказать, что я скорее ударю себя ножом в ногу, чем ступлю ногой в Уэстбери.

Там было слишком много воспоминаний. Слишком много призраков того, что я любила и потеряла.

– Ладно. – Лицо Эммы снова обрело прежний румянец. – Тогда увидимся на следующем занятии?

– Конечно. Поздравляю еще раз. – На этот раз моя улыбка была более искренней. – Фея Драже – огромная роль. Ты должна гордиться.

Я подождала, пока дверь закроется, и Эмма уйдет, прежде чем прерывисто вздохнуть и опуститься на пол.

Боль в ноге переросла в яркую и пронзительную, как будто одно лишь упоминание Уэстбери пробудило худшие стороны моего состояния.

Вход, раз, два, три.

Выдох, раз, два, три.

Я ненавидела принимать таблетки, поэтому дышала, несмотря на дискомфорт вместо того, чтобы потянуться за пакетом с лекарствами, который я спрятала в сумке.

К счастью, мои симптомы значительно улучшились за эти годы благодаря изменению образа жизни и продуманному управлению стрессом. Это не было похоже на месяцы сразу после аварии, когда я едва могла встать с кровати, но это была и не прогулка в парке.

Я никогда не знала, когда наступит боль или усталость. Мне приходилось быть начеку все время, но я более или менее научилась с этим жить. Либо приспосабливаться, либо барахтаться, и я уже достаточно натерпелась, что хватило бы на всю жизнь.

У меня зазвонил телефон. Я взяла трубку, не проверив номер звонящего; в моих контактах был только один человек с таким рингтоном.

– Лавиния хочет видеть тебя в своем кабинете, – без предисловий сказала Карина. – Не волнуйся, ничего плохого. – Пауза. – Я думаю.

Шока было достаточно, чтобы на секунду отвлечь меня от мыслей о ноге.

– Подожди. Серьёзно?

Лавиния была директором КАБ и, возможно, самым пугающим человеком, которого я когда-либо встречала. Я проработала в академии четыре года, и я никогда не слышала, чтобы она созывала незапланированное совещание.

Это не может быть хорошо.

– Да. – Голос Карины упал до шепота. – Я пыталась узнать больше, но она очень скрытна. Она просто просила меня передать тебе, чтобы ты зашла к ней, как только закончатся занятия.

– Конечно. – Я сглотнула. – О Боже, меня увольняют.

Это потому, что я отказалась посещать школьные спектакли? Она думала, что я плохой командный игрок? Я имею в виду, я не была лучшим командным игроком, но это потому, что люди были такими⁠...

– Нет! Конечно, нет. Если она уволит тебя, ей придется уволить и меня, – сказала Карина. – Мы идём в комплекте, и мы обе знаем, что она не может позволить себе потерять своего лучшего инструктора и своего верного помощника. У меня есть ключи ко всем ее PDF-файлам.

Легкий смех пробежал по поверхности моей тревоги. Она всегда знала, как заставить меня почувствовать себя лучше.

Я потеряла много «друзей» после аварии, но я встретила Карину три года назад, когда она присоединилась к КАБ в качестве исполнительного помощника Лавинии. Мы сблизились в первый же день на основе нашей общей любви к дрянному реалити-шоу и пазлам, и с тех пор мы стали лучшими друзьями.

– Я иду, – сказала я. – До скорой встречи.

Я стояла, морщась, но боль постепенно снова превратилась в терпимую. Или, может быть, все это было в моей голове и терпимо только по отношению к моей заоблачной тревожности из-за неожиданной встречи.

Когда я пришла, Карина разговаривала по телефону, но одними губами пожелала мне удачи и показала мне большой палец, когда я постучала в дверь директора.

– Войдите.

Я вошла внутрь с осторожностью человека, приближающегося к разъяренной гремучей змее.

Офис Лавинии был таким же аккуратным и отполированным, как и сама женщина. Гигантские окна выходили на территорию академии, а искусно организованная галерея фотографий доминировала на стене напротив двери. Они запечатлели знаменитую бывшую приму-балерину на каждом этапе ее карьеры, от цветущей инженю (прим. фр. «наивная» – актёрское амплуа, изображающее наивную невинную девушку) до международной звезды и легенды на пенсии.

Сама Лавиния сидела за своим столом, её волосы были собраны в пучок, очки сидели на её изящном носу, и она просматривала какие-то бумаги.

– Пожалуйста, садись, – она указала на стул напротив себя.

Я подчинилась, пытаясь усмирить свои нервы, но потерпела неудачу.

– Мы обе заняты, поэтому я перейду к сути. – Лавиния никогда не ходила вокруг да около. – Этим летом мы объединились с футбольным клубом «Блэккасл» по специальной программе тренировок. Я хочу, чтобы ты руководила ею.

Мой рот приоткрылся. Из всего, что я представляла, что она скажет, программа футбольных кросс-тренировок заняла место в пятерке худших.

Конечно, я и раньше проводила подобные программы, но они обычно предназначались для команд первой или второй лиги, а не для чертовой Премьер-лиги.

– Под руководством, ты подразумеваешь...

– Ты будешь их тренировать. Ты одна из моих лучших инструкторов, и ты знакома с футболом, – сказала Лавиния. – Я верю, что ты справишься.

Я сдержала инстинктивное отторжение. Я точно знала, что она имела в виду, когда сказала, что я «знакома с футболом». В конце концов, мой брат был капитаном «Блэккасла».

Однако, как бы я ни любила его и клуб, я не хотела тренировать его или его товарищей по команде. Большинство футболистов были высокомерными, невыносимыми и эгоистичными.

Мне ли не знать – я встречалась с одним из них.

Единственным исключением из моих антифутбольных сантиментов был Винсент, и то потому, что он был членом моей семьи.

– Я польщена, – осторожно сказала я. – Но у меня плотный график этим летом, и я думаю, что есть инструкторы, которые лучше подойдут для этой роли. Меньше конфликта интересов.

Брови Лавинии приподнялись.

– Ты хочешь сказать, что не можешь отложить личные чувства в сторону ради профессионализма?

Черт возьми. Я попала прямо в ловушку, которую должна была предвидеть.

– Нет, конечно, нет. Я просто предотвращаю возникновение проблемы, основываясь на потенциальном восприятии других людей. – Я выдала первое оправдание, которое пришло мне в голову. – Я не хочу, чтобы меня обвиняли в фаворитизме.

– Я разберусь с любыми проблемами, которые могут возникнуть. – Лавиния, похоже, не была впечатлена моим объяснением. – Если тебе от этого станет легче, ты будешь тренировать только двух игроков, а не весь клуб.

Я моргнула, ошарашенная дважды за пять минут. Это должен был быть рекорд.

Я считала странным, что «Блэккасл» требует от своих игроков оставаться в Лондоне в межсезонье, но, учитывая их вчерашнюю игру, я решила, что это какое-то особое исключение.

Развитие двух игроков было одновременно облегчением и беспокойством.

– Я предполагаю, что мой брат – один из двух игроков, – сказала я. В противном случае Лавиния отрицала бы конфликт интересов. – Кто другой?

Последовала короткая пауза, прежде чем она ответила.

– Ашер Донован.

У меня свело живот.

– Ашер Донован?

Я не смогла бы сдержать свой всплеск, даже если бы попыталась.

– Вы хотите, чтобы я тренировала Винсента и Ашера на частных уроках все лето? Они поубивают друг друга!

Я потеряла счет тому, сколько раз мне приходилось слушать тирады Винсента об Ашере, а в интернете постоянно шли споры о том, кто из них лучший игрок. Я считала, что сравнения несправедливы, учитывая, что они играли на разных позициях, но людям нравилось сталкивать их друг с другом.

Все началось много лет назад, когда невинный онлайн-опрос «Матч» попросил людей выбрать лучшего перспективного футболиста. Ашер выиграл у Винсента с разницей в одно очко, что привело моего брата в ярость. С тех пор их соперничество обострилось и охватило то, кто больше заработает (Ашер), у кого будет больше спонсорских брендов (Винсент) и кто выиграет больше всех «Золотые мячи» (Ашер, хотя они получили равное количество номинаций). Это достигло апогея на последнем чемпионате мира, когда красная карточка Ашера превратила их вражду в нечто еще более ожесточенное.

– Часть твоей работы – следить за тем, чтобы они не убили друг друга. – Лицо Лавинии немного смягчилось. – Я понимаю, что с моей стороны несправедливо сообщать тебе об этом так поздно, но, когда Фрэнк связался со мной, мы договорились держать соглашение в тайне как можно дольше, чтобы предотвратить утечку информации. – Фрэнк был менеджером «Блэккасл». – Он также не брал на себя обязательств по своему решению до вчерашнего матча.

Я понимала логику, но это не означало, что мне это должно было нравиться. На самом деле, чем больше я об этом думала, тем сильнее у меня скручивало живот.

Легко было понять, почему Фрэнк Армстронг выделил моего брата и Ашера. Их враждебность вызвала множество проблем и привела к тому, что «Блэккасл» проиграл лигу в этом году. Отношения между ними были напряженными даже в хорошие дни, и Фрэнк, очевидно, хотел, чтобы они все уладили, заставив их тренироваться вместе.

Все это было бы хорошо, но, к сожалению, это означало, что я оказалась посередине.

Ашер Донован. Из всех людей в мире, другим игроком должен был быть он. Он был любимцем большинства женщин-знаменитостей, и он мог бы быть и моим, если бы не моя преданность Винсенту, мое строгое правило «Никаких футболистов» и его сомнительная репутация.

Ашера обычно считали величайшим футболистом мира. Нападающий, который играл так же впечатляюще, как и выглядел, спаситель, чьи голы не раз возвращали его команду с грани поражения. Но при всем его таланте на поле, он погряз в противоречиях за его пределами. Автокатастрофы, вечеринки, огромное количество женщин – всё это таблоидная пища, которую публика поглощала, как сладости на детском празднике.

Я никогда не встречала этого человека, но если у других игроков был комплекс бога, то я могу только представить, насколько он был силен.

– Могу ли я что-нибудь сказать, чтобы выйти из этой ситуации? – спросила я с надеждой.

Брови Лавинии поднялись еще.

Я сдержала вздох. Я так и думала.

– Занятия начинаются в следующий понедельник, – сказала она. – Ты уже тренировала футболистов по кросс-тренировкам, так что небольших изменений в твоих предыдущих режимах должно быть достаточно. Я также посмотрела твое летнее расписание и скорректировала его соответствующим образом. Есть еще вопросы?

Это был тонкий намек.

– Нет, – сказала я. – К понедельнику у меня будет готов окончательный план тренировок.

– Хорошо. – Лавиния вернулась к своим бумагам. – Спасибо, Скарлетт.

Ладно, это был явный намек.

Когда я вышла из ее кабинета, Карина уже ждала меня с сумкой в ​​руке. Было шесть тридцать пять, что означало, что официально рабочий день закончился.

Она поморщилась, увидев меня.

– Так плохо?

Она могла читать мои выражения лучше, чем кто-либо другой.

– Я расскажу тебе об этом за выпивкой, – сказала я. – Мне это нужно. Очень нужно.