Текст книги "Нападающий (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА 3

– Ставлю сто фунтов (прим. ~ 13000 руб.) на то, что ты или Дюбуа ударите друг друга до конца месяца, – заявил Адиль. – Уилсон, ты принимаешь это пари?

– Абсолютно нет, – сухо сказал Ноа. – Оставьте меня в стороне с вашими ставками. Они никогда не заканчиваются хорошо.

– Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, и мне обидно, что ты так меня провожаешь на лето. – Адиль схватился за грудь. – Когда я буду лететь домой, я вспомню твои слова. Они будут ранить.

– Хорошо. Может, в следующем сезоне ты перестанешь мутить дерьмо.

– Разве так разговаривают с товарищем по команде? Какой пример ты подаешь своей дочери?

– Да, так, и моей дочери здесь нет, – сказал Ноа.

Я покачал головой.

Ноа, Адиль и я были в «Разъяренном кабане», нашем любимом пабе, на последней встрече перед их отлетом домой в США и Марокко, соответственно. Это было на следующий день после нашего катастрофического поражения с «Холчестером», но они уже слышали всё о том, как тренер заставил Винсента и меня тренироваться вместе летом.

Я пригласил их, надеясь на сочувствие и отвлечение, но я должен был знать лучше. Адиль считал мою ситуацию смешной, а Ноа держался, как скала.

Придурки.

– Я закажу нам еще по одной порции, – сказал я. – Сейчас вернусь.

Адиль перешел к подколам Ноа по поводу его несуществующей личной жизни, а Ноа был слишком занят, игнорируя его, чтобы сделать что-то большее, чем кивнуть в ответ на мои слова.

Я направился к бару. Я получил несколько сердитых взглядов и ехидных ворчаний, но никто открыто не подталкивал к конфронтации.

Футболисты не зря любили «Разъяренного кабана», где подавали крепкие напитки, дешевую еду и никакой ерунды. Там была строгая политика: никаких камер, никаких автографов и никаких драк, которую обеспечивали вышибалы-тройняшки размером с горы и самый подлый владелец по эту сторону Темзы.

Последнего человека, нарушившего его правила, вышвырнули за задницу (в буквальном смысле) и забанили пожизненно.

Я сделал заказ в баре и оглядел паб. Группа женщин откровенно пялилась на меня из угла и хихикали друг другу в ладошки, пока проходившая мимо пара невольно оглянулась. Девушка открыла рот, но не успела ничего сказать, как ее парень утащил ее и бросил на меня через плечо взгляд полный презрения.

Я воспринял все это спокойно. Взгляды и шепоты пришли вместе с территорией, и, по крайней мере, здесь не было папарацци, которые надеялись заставить меня сделать ошибку.

– Вот, пожалуйста. – Мак, владелец, протолкнул через стойку две пинты (для меня и Ноа) и одну колу (для Адиля). – В этот раз, черт возьми, не пролей.

– Да ладно, Мак, ты все еще злишься из-за прошлой недели? Мы на самом деле не сломали музыкальный автомат.

«Разъяренный кабан» был одним из немногих пабов, где имелся музыкальный автомат, и Мак этим очень гордился.

Он уставился на меня, его седое лицо исказила гримаса. Ему было наплевать на знаменитостей, и он был готов выругать кинозвезду так же, как и среднестатистического парня. Вот почему мы его любили.

Я ухмыльнулся.

– Не разливать. Понял.

Я удержал три стакана обеими руками, повернулся и тут же вылил содержимое одного из них на человека позади меня.

В свою защиту могу сказать, что ее не было там секунду назад, и она стояла так близко, что я не смог бы вовремя увернуться от нее, если бы у меня не было глаз на затылке.

– Господи Иисусе! – взорвался Мак позади меня, в то время как девушка разразилась целой серией ругательств, достаточно красочных, чтобы заставить покраснеть даже моряка.

Я бы никогда не подумал, что кто-то столь хрупкий на вид может связать эти особые слова таким особым образом. Это было впечатляюще.

– Чёрт, извини. – Я поставил стаканы, схватил горсть салфеток и попытался помочь ей промокнуть рубашку. – Я тебя не видел.

– Я так и подумала. Я... – Она подняла глаза, и выражение, мелькнувшее на ее лице, было бы комичным, если бы не было направлено на меня. – Ты.

Мои брови поползли вверх. Я привык вызывать у противоположного пола разные реакции, но ужас обычно не входил в их число.

– Мы уже встречались? – спросил я. – «Ты» прозвучало немного лично.

Я был почти уверен, что нет. Если бы наши пути пересеклись, я бы ее запомнил.

Она была объективно, однозначно ошеломляющей. Блестящие черные волосы, кремовая кожа, светло-серые глаза, обрамленные густыми ресницами – она выглядела как классическая голливудская звезда в духе Авы Гарднер и Хеди Ламарр.

Однако дело было не только во внешности. Я встречал много красивых женщин в своей сфере деятельности, но в этой девушке было что-то... даже в заляпанной пивом рубашке и джинсах она излучала элегантность, которую нельзя было купить или выучить. С этим нужно было родиться.

– Нет, не встречались, – сказала она. – Но я знаю, кто ты. – Ее тон показал, что это не очень приятная встреча.

Интересно. Может, она была фанаткой «Холчестера».

Надеюсь, что нет.

– Ну, тогда это немного несправедливо, что ты знаешь мое имя, а я не знаю твоего, – поддразнил я.

Я не встречался. Если я хотел стать величайшим футболистом в мире, я не мог тратить время и энергию на серьезные отношения. Многие утверждали, что я уже был величайшим футболистом, но я еще не выиграл чемпионат мира, и пока я этого не сделаю, я не мог претендовать на этот титул.

Тем не менее, нет ничего плохого в небольшом флирте, или большом флирте, если речь идет о этой загадочной девушке.

– Жизнь не всегда справедлива, – сказала она, выглядя удивленной.

Стоящая рядом женщина что-то пробормотала себе под нос. Это звучало подозрительно, как: «Он скоро поймет», но я не был уверен.

Честно говоря, я был настолько очарован, что до этого момента не осознавал, что она была с подругой.

– В таком случае, я соглашусь на твой номер. – Я кивнул на ее рубашку. – Я должен тебе новый топ.

– О, ты согласишься на мой номер? – В ее глазах загорелся огонек веселья.

– Да. Это будет анонимно, если хочешь. Никакого имени, только номер... чтобы я мог купить тебе новую рубашку или оплатить химчистку, конечно.

– Конечно. Я уверена, что это все, для чего ты будешь использовать этот номер.

Я пожал плечами, улыбка играла в уголках моего рта. Я не чувствовал себя таким беззаботным со вчерашнего матча. В конце концов, пойти в паб было хорошей идеей.

– Я не могу гарантировать, что в будущем ничего не изменится, но сейчас мои намерения чисты. – Я поднял руку. – Я обещаю.

Я действительно собирался купить ей новый топ, так что я не лгал. Технически.

– Как бы я ни верила в обещания игроков... – Ее акцент на последнем слове ясно дал понять, что она не говорила о моей должности. – Я вынуждена уважительно отказаться. Я могу позволить себе химчистку, и мне не нравится раздавать личную информацию незнакомцам. – Она приподняла бровь. – Постарайся больше не проливать пиво на ничего не подозревающих прохожих. Это пустая трата хорошего эля.

Я ошеломленно смотрел, как она уходит. Ее подруга последовала за ней, наполовину посмеиваясь, наполовину украдкой поглядывая на меня по пути к выходу.

Что, черт возьми, только что произошло?

Я не мог вспомнить, когда меня в последний раз отвергали. Удивительно, но я не был расстроен этим; я был... заинтригован.

Иисус. Парень, который мог получить любую девушку, которую хотел, был очарован той единственной девушкой, которая не была впечатлена. Я была ходячим клише.

– Уф. Отвергнут жестко. – Голос Адиля вывел меня из ступора. Я даже не заметил, как он и Ноа приблизились. Он схватил свою газировку со стойки и ухмыльнулся мне. – Она, должно быть, посмотрела вчерашний матч и тоже подумала, что ты играл дерьмово.

– Заткнись. – Но я не обращал на него внимания.

Я был слишком сосредоточен на мелькании темных волос и синих джинсов, когда она исчезла за дверью.

Я никогда раньше не видел Таинственную девушку, но по какой-то причине у меня было предчувствие, что это не последняя наша встреча.

* * *

Следующую неделю я провел, наслаждаясь относительной свободой. Я тусовался с друзьями, смотрел повторы старых шоу и катался на своих любимых спортивных машинах. Футбол меня зажигал, но вождение успокаивало, и я собрал завидную коллекцию роскошных автомобилей, которые использовал для повседневных дел или гонок.

Однако для своего первого занятия в Королевской Академии Балета я выбрал невзрачную машину. Папарацци были проблемой, и мне не нужен был ярко-красный «Феррари», объявляющий о каждом моем шаге.

Когда я прибыл в КАБ, я почувствовал укол удовлетворения от отсутствия «Ламборгини» Винсента. Он не водил подставные машины, поэтому я знал, что его здесь еще нет.

Я припарковался недалеко от входа, мои мысли метались между ужасной тренировкой и девушкой, с которой я столкнулся на прошлой неделе.

Я не знал, почему я все еще думал о ней. Мы обменялись всего парой слов, и я не знал о ней ничего, кроме того, что она могла сама заплатить за свою химчистку и что ей не нравилось «раздавать личную информацию незнакомцам».

При этом воспоминании мой рот перекосила усмешка.

Я не желал многого за пределами футбола, но я бы отдал одну из своих машин, чтобы снова ее увидеть.

Может быть.

Возможно.

Определенно.

Может, и хорошо, что она не дала мне своего имени и номера. Мне не нужно было такое большое отвлечение в жизни.

Я вошел в КАБ, отметился у секретарши, с блеском в глазах, на стойке регистрации и, следуя ее указаниям, направился в учебную студию.

Расположенная в особняке, который выглядел как декорации к фильмам эпохи Регентства, Королевская Академия Балета была очень далека от потных, утилитарных площадок учебного центра «Блэккасла». Там были картины балерин, фотографии балерин, бронзовые статуи балерин... в общем, балерины были повсюду.

Думаю, тонкость не была их сильной стороной.

С другой стороны, на всех поверхностях стадиона «Блэккасл» были отпечатаны логотипы нашей команды, так что мне не стоит бросать камни.

Я прибыл в студию как раз вовремя, чтобы увидеть, как ученики предыдущего занятия выходят из класса.

Я пришел рано, поэтому я задержался, ожидая, пока последний человек не повернёт за угол, прежде чем проскользнуть внутрь. К счастью, ни брата, ни сестры Дюбуа ещё не было здесь, и я воспользовался возможностью осмотреть окрестности.

Я никогда раньше не ходил на балетные представления, не говоря уже о том, чтобы быть в студии, но все выглядело именно так, как я себе представлял.

Стена из зеркал отражала ряд гигантских арочных окон, которые выходили на ухоженные земли академии. Деревянная стойка тянулась по всей длине комнаты, а полы блестели так ярко, что я почти мог видеть в них свое отражение.

Единственным неуместным предметом была гигантская сумка, шатающаяся на краю углового стола. Она была набита чем-то вроде свитера, книги и... всего остального, что люди прятали в своих сумках.

Вес ее содержимого, должно быть, оказался слишком большим, потому что после героических усилий удержаться в вертикальном положении она опрокинулась и с громким грохотом рассыпала половину своих вещей по полу.

Книга с грохотом упала на пол. Ручки катались туда-сюда, а шарф мечтательно парил наверху небольшой коробки.

Я ожидал, что кто-то забежит и проверит, в чем дело, но никто этого не сделал.

Должен ли я забрать беспризорные вещи или дождаться возвращения их владельца? Будет ли вторжением в личную жизнь, если я выберу первый вариант?

К черту все это. Было бы еще более странно, если бы она вошла и увидела, как я смотрю на ее разбросанные вещи и ничего не делаю.

Я подошел и начал сгребать содержимое обратно в сумку.

Джемпер, книга, ручки, косметика, ключи, бутылка воды, колготки, лак для волос, холщовые тапочки, лекарства, полотенце, грелка, набор для шитья, еще одна книга... Господи, это было похоже на волшебную сумку Мэри Поппинс. Как, черт возьми, она все это уместила в одну сумку?

Я засунул протеиновый батончик между ее солнцезащитными очками и эспандерами. Я не знал, как мне...

– Что ты делаешь?

Я поднял взгляд, и мой ответ мгновенно умер.

Нет. Этого не может быть.

Она собрала волосы в пучок, а не оставила их распущенными, на ней было трико, гетры поверх колготок и юбка-бандаж вместо рубашки и джинсов, но это была несомненно она.

Девушка из паба.

У нее были такие же полуночные волосы, такие же красные губы, такие же пронзительные серые глаза, которые сейчас сверлили дыру в моем лице.

Если бы не ощутимый жар ее взгляда, я бы подумал, что вызвал ее одной лишь силой своих мыслей.

– Я не шпионю. – Я оправился от шока и поднял руки в жесте капитуляции. – Сумка упала, и я просто собирал вещи.

Она ответила настороженным взглядом и направилась ко мне... или, скорее, к своей сумке.

Мне следовало бы знать, что она танцовщица. Даже в пабе она двигалась с грацией танцовщицы, ее осанка была идеальной, движения плавными и текучими. Но если в «Разъяренном кабане» я уловил в ней нотку опаски, то здесь она держалась с легкостью человека, который был полностью в своей стихии.

– Ты сюда ходишь? – спросил я.

Я предположил, что ей около двадцати пяти, что, похоже, выходит за рамки целевого возраста КАБ, но, возможно, она приехала сюда для прохождения профессиональной подготовки.

Легкая ухмылка тронула ее губы.

– Можно и так сказать.

– Тогда это знак. Каковы шансы, что мы столкнемся друг с другом дважды? – Я надеялся, что наши графики совпадут этим летом. Видя ее, я смогу сделать мои вынужденные тренировки немного более терпимыми. – Теперь ты должна сказать мне свое имя. Это просто вежливость.

– О, я уверена, ты скоро узнаешь, – сухо сказала она.

Она наклонилась, чтобы поднять свой шарф, пока я поднимал оставшуюся книгу с пола. Потертая желто-зеленая обложка вызвала вспышку узнавания.

– Лео Аньелли, – одобрительно сказал я. – Хороший вкус.

Наши руки соприкоснулись, когда она потянулась за протянутой книгой, и дрожь электричества пронзила мою руку. Это было так резко, так неожиданно, что я чуть не выронил книгу в мягкой обложке.

Какого черта?

Она напряглась, заставив меня задуматься, почувствовала ли она то же самое, но выражение ее лица было непроницаемым.

– Ты читаешь Лео Аньелли. – Ее тон содержал большую долю скептицизма.

– Иногда. – Небольшой разряд, должно быть, был вызван статикой от нашей одежды. Это было единственное возможное объяснение. – Постарайся не притворяться такой удивленной, Хлоя. Обещаю, что оправдаю твое предубеждение обо мне как о «тупом спортсмене» и в других отношениях.

Вырвался короткий смешок. Она быстро скрыла его, но было слишком поздно. Я услышал это, она знала, что я услышал это, и моя способность вызвать у нее эту улыбку могла бы стать самым ярким моментом моей дерьмовой недели.

– Меня зовут не Хлоя, – сказала она.

– Я тоже так думаю, но поскольку ты отказываешься сказать мне, какое настоящее, мне придется продолжать гадать, пока не найду правильный ответ, Элис.

– Это очень быстро надоест.

– К счастью, есть простое решение этой проблемы.

Я был настойчивее обычного, но я бы отступил, если бы заметил какие-либо признаки дискомфорта с ее стороны.

Однако искорка смеха в ее глазах подсказала мне, что она не так уж раздражена, как притворяется... и она еще не убрала руку.

Видимо, мы пришли к одному и тому же выводу, потому что наши взгляды одновременно упали на наши руки.

Воздух затрещал от внезапного напряжения, и сквозь меня пробежала еще одна электрическая искра.

Первый был ярким и коротким, как молния в безоблачном небе. Этот был медленнее, мощнее, и жар от него заставил меня почувствовать, будто я бегаю круги на стадионе «Марковича», а не стою продрогшим в кондиционируемой танцевальной студии.

Таинственная девушка сглотнула, и даже ровный гул кондиционера не смог заглушить мой учащенный пульс.

Я пытался придумать, что еще сказать, но не мог вспомнить, о чем мы говорили или почему я здесь.

Я не чувствовал себя настолько не в своей тарелке в присутствии девушки со времен моей злополучной детской влюбленности в Хейли Бромптон (она переехала в Брайтон на пятом курсе и разбила мне сердце).

Волнение от новой встречи с Таинственной девушкой сменилось тревогой.

Как она могла так сильно на меня повлиять, когда я ее едва знал? Может, наша близость не была хорошей вещью. Если бы я был умным, я бы держался подальше и сосредоточился на своих целях: чемпионате с «Блэккасл», а затем Кубке Европы и Кубке мира.

Мое необъяснимое очарование этой девушкой не имело никакого значения в этом уравнении.

Флирт – это одно, а потеря концентрации – совсем другое.

– Давайте покончим с этим, – раздался знакомый, неприятный голос, нарушивший напряжение.

Вошел Винсент, в солнцезащитных очках, как придурок.

Девушка наконец выдернула руку и сунула книгу в сумку.

Я тоже опустил руку, хотя тень покалывания осталась.

– Ты как раз вовремя, – сказала она, ее щеки заметно покраснели. – Я подумала, что мне придется позвонить и напомнить тебе о сегодняшнем сеансе.

– Там были пробки, и технически я приехал вовремя. Это не моя вина, что ты везде появляешься рано. – Винсент проигнорировал меня, сосредоточившись на ней. – Ты готова начать?

Несмотря на мои опасения по поводу девушки и потерю концентрации, укол ревности пронзил меня, увидев их непринужденную болтовню.

– Вы знакомы? – спросил я как можно небрежнее.

Она не казалась из тех, кто пойдет за Винсентом, но случались и более странные вещи. В аду.

Она открыла рот, но Винсент ее опередил.

– Конечно. – Он посмотрел на меня, как на дурака. – Она моя сестра.

ГЛАВА 4

Хотела бы я сфотографировать лицо Ашера, когда Винсент объявил, что я его сестра. Если бы его челюсть отвисла еще ниже, ему пришлось бы ее пришивать обратно.

Мне не следовало вводить его в заблуждение, скрывая свое имя, но часть меня была удивлена, наблюдая, как Ашер Донован был ошеломлен моим отказом пасть к его ногам, как любая другая женщина в мире.

Я не была выше фанаток или влюбленности в знаменитостей. Например, если бы я когда-нибудь встретила Нейта Рейнольдса, моего любимого актера, я бы, наверное, закричала и потеряла сознание. Я просто не фанатела от футболистов; родство с одним из них действительно портило их славу.

– Твоя сестра? – Ашер наконец нашел слова. Его взгляд блуждал между мной и Винсентом.

Я поняла, почему он был так шокирован. Наши родители не могли иметь детей, рожденных естественным путем, поэтому они усыновили нас, когда мы были младенцами. Темные глаза и светло-коричневая кожа Винсента были полной противоположностью моим серым глазам и бледному цвету лица, но даже несмотря на то, что мы не были биологическими родственниками, он был моим братом во всех других смыслах этого слова.

Однако мало кто знал, что мы усыновлены, и всегда было забавно наблюдать за их реакцией, когда они узнавали, что мы брат и сестра.

– Скарлетт Дюбуа, – сказала я с ноткой извинения. Мне действительно стоило сказать что-то раньше. – Твой новый тренер.

Ашер бросил взгляд в мою сторону, и тревожная искра электричества пробежала по моей коже.

Если отбросить антифутбольные предубеждения, то мужчина был великолепен. Он дал Нейту Рейнольдсу фору, великолепной кинозвезде.

Густые темные волосы спадали на лоб, обрамляя скульптурные скулы и чувственный рот. Несправедливо длинные ресницы обрамляли самые зеленые глаза, которые я когда-либо видела, и каждый дюйм его тела был выточен до совершенства высокой производительности.

Но привлекательность была даже не в его внешности, хотя она была объективно безупречна. Это была харизма, абсолютная легкость, с которой он двигался в центре внимания, что делало невозможным отвести взгляд. Ашер был одним из самых известных спортсменов в мире, но он обладал приземленным обаянием соседского парня.

Чистая мужественность, обернутая в холодную уверенность. Сочетание было настолько притягательным, что даже моя неприязнь к футболистам не могла его притупить. Если бы он не был товарищем по команде и соперником моего брата, я бы была в полном восторге.

Но он такой, поэтому тебе нужно собраться.

– В любом случае, – я прочистила горло, моя кожа все еще покалывала от нашего короткого прикосновения ранее. Должно быть, это статика от моей одежды; из-за того, что я носила шерсть в мае. – Давайте начнем. Основное внимание в наших тренировках будет уделено силе, выносливости и гибкости. Мы начнем с разминки, а затем перейдем к работе ног.

Я постепенно расслабилась, когда сессия началась, и мое беспокойство из-за близости Ашера угасло под натиском желания хорошо поработать. Я не хотела этой роли, но теперь, когда она у меня есть, я собираюсь преуспеть, черт возьми.

– Давайте перейдем к глубокой растяжке, – сказала я после того, как мы закончили базовую разминку. – Мы поднимем правую ногу на станок, сделаем вдох и опустимся грудью к ноге. Двигайтесь медленно, не торопитесь...

Я демонстрировала им движение, наслаждаясь растяжкой и нежной музыкой, играющей на заднем плане. Это была самая успокаивающая часть...

– Чёрт!

Моя голова дернулась от проклятия Винсента. Я опустила ногу и повернулась, чтобы увидеть, как он изо всех сил пытается поднять ногу на станок. Футбол не развивает гибкость естественным образом, как танцы и гимнастика, поэтому некоторые растяжки были трудны для игроков.

Однако Ашер уже находился в правильном положении и наслаждался трудностями моего брата.

– Это простая растяжка, Дюбуа, – протянул он. – Но ничего страшного, если ты не сможешь этого сделать. Мы не можем иметь все природные таланты.

Лицо Винсента покраснело. Он ненавидел быть вторым, особенно после Ашера. Я никогда не говорила этого вслух, но подозревала, что именно поэтому он сделал то, что сделал на последнем чемпионате мира.

Если бы он был против кого-то другого, он бы не притворялся, что получил травму. Он презирал такое пикирование, но его соперничество с Ашером часто заставляло его делать глупости.

– Я не удивлен, что у тебя такая низкая планка того, что ты считаешь талантом, – резко ответил Винсент. – Сенсация, Донован, трюки и яркие голы не означают, что ты лучше других.

– Это не то, о чем думали члены жюри «Золотого мяча», когда вручали мне мою четвертую награду в прошлом году. – Ашер четыре раза выигрывал престижную награду «лучший игрок сезона»; Винсент выигрывал ее дважды. – Кроме того, похоже, что для тебя планка недостаточно низкая. – Ашер ухмыльнулся, глядя на форму Винсента.

Костяшки пальцев моего брата побелели, сжимая станок.

– Ты...

– Хватит! – резко сказала я. – Давайте вернемся к работе. Если хочешь спорить, делай это в свободное время.

Они погрузились в упрямое молчание, но, надо отдать им должное, они не пытались снова затеять драку друг с другом во время тренировки.

Я изменила некоторые растяжки для Винсента, и следующий час мы провели, отрабатывая различные техники работы ног, в которых футбол и балет пересекались больше всего.

Никто из них раньше не занимался кросс-тренингом с танцами, поэтому в первый день я не стала нагружать их слишком сильно. Тем не менее, к концу нашей сессии все были измотаны и обливались потом.

– Беру назад все, что я говорил о том, что футбол более напряженный, чем балет. – Винсент выпил бутылку воды. Его лицо блестело от пота. – Не могу поверить, что ты полжизни занималась этим ради развлечения.

– Это было не просто развлечение. Это была моя работа, – напомнила я ему. Меня пронзило острие боли при слове «была», как в значении «бывшая», как в значении – это больше не было моей работой. Во всяком случае, не профессиональная танцевальная часть.

И да, я считала балет забавным занятием, когда была моложе. Мне нравилась дисциплина, хореография и костюмы, но больше всего мне нравилось открывать для себя то, к чему у меня был природный талант. Пока мои сверстники переживали о том, что они будут делать после окончания школы, мое будущее уже было предопределено.

А потом дождливая летняя ночь украла это будущее, и мне остались лишь осколки того, что могло бы быть.

Волна покалывания пробежала по моей коже. Я повернулась и протерла станок, надеясь, что Винсент не заметил перемены в моем настроении.

Мне нравилось, что он не ходил на цыпочках вокруг моего прошлого, как это делали наши родители, но иногда я была не в том состоянии, чтобы говорить об этом.

– Если занятия слишком сложны для тебя, можешь прекратить, – сказал Ашер. Он схватил салфетку, чтобы помочь мне очистить станок, и на этот раз покалывания, охватившие мое тело, не имели ничего общего с призраками моего прошлого. – Я уверен, тренер поймет.

Взгляд Винсента стал острым.

– О, со мной все будет в порядке. Я больше беспокоюсь о тебе. – Он бросил пустую бутылку в дорожную сумку. – В конце концов, только у одного человека в этой комнате есть Кубок мира, и это не ты.

Температура резко упала до субарктического уровня.

Лицо Ашера застыло, и я подавила дрожь. Даже я знала, что в его присутствии нельзя поднимать тему чемпионата мира, а я едва знала этого человека.

– Возможно, и нет, но мне хотя бы не придется жульничать, чтобы победить.

– Кто жульничает? Не судья. Не...

– Прекратите! – во второй раз за день вмешалась моя реплика. – Я проигнорировала вашу предыдущую ссору, но больше так не будет. Это тренировка, а не драка в клетке. Не знаю, как вы действуете в своем клубе, но в моей студии вы будете вести себя как взрослые и как профессионалы. Если вы не можете или не хотите этого делать, то я с радостью передам это сообщение вашему менеджеру, потому что я не подписывалась быть вашей нянькой, посредником или терапевтом. Ясно?

Ашер и Винсент уставились на меня, забыв о назревающей ссоре.

Я редко кричала, но из-за моей нежелательной реакции на Ашера и перспективы терпеть их препирательства целое лето, я уже почти устала.

– Ясно? – повторила я.

– Кристально, – первым ответил Ашер, и его прежняя хмурость сменилась чем-то вроде одобрения, когда он осмотрел меня.

Мне почти больше понравился хмурый взгляд.

– Ты поняла, сестренка. – Винсент нахально улыбнулся, когда я посмотрела на него, но больше не пытался провоцировать Ашера. Ну, Ашер спровоцировал его первым, но он усугубил ситуацию, заговорив о чемпионате мира. – Увидимся за ужином в четверг?

Меня не проведешь. Он хотел напомнить Ашеру, что он был лишним в этом трио, но, если он думал, что я буду оказывать ему фаворитизм только потому, что он был моим братом, он жестоко ошибался.

Тем не менее, я кивнула.

– Помни, теперь твоя очередь выбирать.

У нас с Винсентом был постоянный ужин четверга для брата и сестры каждую неделю (исключая поездки и клубные обязательства). Я жила в Лондоне с нашей матерью, пока он переехал в Париж с нашим отцом после развода родителей, поэтому мы виделись только по праздникам, когда росли.

После того, как он перевелся в «Блэккасл» несколько лет назад, мы попытались наверстать упущенное время. Ничто не сравнится с семьей, особенно когда тебя окружают столько бездельников и фанатов звезд, сколько было у Винсента.

– У меня интервью для «Матч» через час, так что увидимся позже. – Он бросил на Ашера предостерегающий взгляд, прежде чем уйти.

Я покачала головой. Упоминание «Матча» было явно нацелено на Ашера. Эти двое боролись за прессу и спонсорство вне поля так же, как и за славу на поле. Для них все было соревнованием по измерению члена, и они постоянно пытались переплюнуть друг друга.

– Итак, – сказал Ашер, когда я собралась и тоже собиралась уходить. Их тренировка была последней в этот день, и я с нетерпением ждала приятной, долгой ванны дома. Это помогало от болей и ломоты. Плюс, мне нравятся пузырьки. – Я наконец-то узнал твое имя.

– Оправдало ли это твои ожидания? – пошутила я.

– Наполовину. Ты похожа на Скарлетт. – Его взгляд на мгновение коснулся моих губ, и моя кожа снова потеплела.

– А, но фамилия Дюбуа сбила тебя с толку.

– Можно и так сказать. – Беспечная ухмылка, которую он мне бросил, не должна была заставить мой пульс участиться, но это произошло. – Однако я должен похвалить тебя за достижение того, что я считал невозможным.

– И что же это?

– Благодаря тебе мне понравился человек с фамилией Дюбуа.

Я закатила глаза, хотя и боролась с раздраженным смехом.

– Ты неисправимый флиртун.

– Флиртун? Да. Неисправимый? Это вопрос мнения. – Ашер последовал за мной в коридор, его длинные ноги легко шагали в ногу с моим быстрым шагом. – Кроме того, теперь, когда я знаю, что ты сестра Винсента, мне приходится быть с тобой особенно любезным. Ты достаточно настрадалась.

Наконец-то я рассмеялась, а его ответная улыбка смягчила мое чувство вины за то, что я смеялась над Винсентом.

Я действительно не была готова к тому, насколько харизматичным был Ашер вживую. Я мельком увидела это в пабе на прошлой неделе, но эффект был приглушен разлитым пивом и нашим многолюдным окружением.

Оказаться с ним наедине после того, как я увидела его в действии во время тренировки, и вынести на себе всю тяжесть его внимания, когда вокруг никого не было... это было совсем другое дело.

Он привлекал внимание, как никто другой. Это было опасно.

– Вы сводные брат и сестра? – спросил Ашер, когда я не ответила.

– Усыновленные. – Это не было секретом, хотя мы не кричали об этом. – Прежде чем ты скажешь что-нибудь еще, это... – я жестом указала между нами, – ...заканчивается сейчас.

Веселье скользнуло по его раздражающе идеальному лицу.

– Что это?

– Флирт. Это непрофессионально.

– Боюсь, флирт – часть моей натуры, дорогая.

Уф. Любое слово должно быть противозаконным, если оно звучит так же восхитительно, как «дорогая» в глубоком, шелковистом голосе Ашера.

– Ну, измени это или подави.

– Природа так не работает.

– В КАБ – да. – Я увидела свое спасение в конце коридора. – Карина! Вот ты где. – Я ускорила шаг. Наконец-то кто-то, кто мог бы выступить в роли буфера. – Я искала тебя.

Она оторвала взгляд от стопки бумаг в руках.

– Да? Я имею в виду, конечно, ты искала. – Ее взгляд упал на Ашера, и я поклялась, что услышала мечтательный вздох. О, нет. И ты тоже. – Привет.

– Привет. – Его ухмылку можно было описать только как «плавящую трусики». – Я видел тебя в пабе на прошлой неделе со Скарлетт, да? Я Ашер.

Он протянул ей руку, которую она схватила с излишним энтузиазмом.

– Карина. Так приятно официально познакомиться с тобой. Я твоя большая поклонница.

Ашер увеличил мощность своей улыбки.

– Спасибо. Может быть, тогда ты поможешь убедить Скарлетт, что я не дьявол? – Он понизил голос до заговорщического шепота. – Я не думаю, что я ей очень нравлюсь.

– О, ей никто особо не нравится, но не волнуйся. Она придет в себя. В конце концов.

– Простите, – я скрестила руки на груди. – Я стою прямо здесь.

– Да, я знаю, – сказала моя предательница-подруга. Она прикрепила одну из бумаг к доске объявлений. – Дай мне закончить это расклеивать, и мы сможем уйти.