Текст книги "Нападающий (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Смех пронесся по комнате.

– Выносливость. Она приходит с территорией. – Его голос смягчился до дыма. – А теперь будь хорошей девочкой и отсоси мой член дочиста.

Этими десятью словами он словно щелкнул выключателем.

Легкомыслие мгновенно исчезло, сменившись густым, пьянящим напряжением. Пламя зажглось в моем ядре, когда его предыдущие слова всплыли в моем сознании.

Закрой рот, милая. Для этого будет много времени позже.

Кислород истончился, и я сглотнула при мысли о том, чтобы взять его в рот. Он еще не был полностью твердым, но все еще был достаточно устрашающим, чтобы мои бедра сжались.

Тем не менее, я не отрывала от него глаз, когда вставала на колени и оседлала его. Я не достигла бы того, чего достигла в жизни, без тонны решимости и определенного вкуса к трудностям.

Выражение лица Ашера не изменилось, когда я схватила его обеими руками и погладила по всей длине, но его дыхание заметно участилось, когда я провела большим пальцем по предэякуляту, собравшемуся на его кончике. Он все еще был скользким от наших предыдущих занятий, но я использовала предэякулят как дополнительную смазку.

Я извивалась и сжимала его, нанося ему длинные, сильные удары, пока его бедра не дернулись, и он не издал сдавленный звук.

Острые ощущения от того, что он вызвал у меня эту реакцию, скопились между моих бедер. Хлюпанье моих рук, скользящих по его члену, то, как он сжимал простыни в кулаке, пытаясь сохранить контроль, его жар и размер...

– Хватит дразниться. – Стальной голос Ашера остановил мои движения. – Отсоси мой член, Скарлетт.

О Боже.

Мой клитор запульсировал от резкой команды, и я не стала протестовать. Не тогда, когда я умирала от желания попробовать его так же, как он попробовал меня ранее.

Мои вздохи превратились в маленькие пыхтения, когда я жадно обхватила языком головку его члена. Я заскулила от желания, почувствовав вкус, и мое тело загудело от его стонов. Я держала его в коконе рук, пока двигала головой вверх и вниз и чередовала лизание и сосание.

Я удовлетворенно улыбнулась, когда его руки наконец запутались в моих волосах. Я засунула его глубже в горло, но в конце концов достигла точки, когда у меня сработал рвотный рефлекс.

Новые слезы хлынули из моих глаз, а слюни потекли из уголков моего рта, когда я подавилась половиной его длины.

Хватка Ашера ослабла, давая мне возможность вырваться, но я замерла лишь на мгновение, чтобы перевести дух, прежде чем снова опуститься.

Как я уже сказала, решимость и вызовы. Я преуспела в обоих.

– Блять, вот и всё. – Ашер снова сжал хватку, когда я стала сильнее сосать. Мне не удалось взять его целиком, но он заполнил моё горло так полно, что мой стон превратился в жалкий стон. – Ты сводишь меня с ума, – простонал он. – И ты даже не знаешь об этом.

Мой приглушенный ответ затерялся среди громких проклятий и хрипов, когда он кончил. Его бедра резко поднялись, и я снова задохнулась, когда потоки спермы ударили мне в горло.

Мое зрение затуманилось, но я жадно сглотнула, пытаясь угнаться за ним, пока он кончал и кончал, пока он, наконец, не обмяк, и я позволила его члену выскользнуть из моих губ.

Я приподнялась и вытерла рот, и на моем лице заиграла еще одна улыбка, когда я увидела на лице Ашера выражение посткоитального блаженства.

– Выглядишь довольной собой, – сказал он с ответной улыбкой в ​​голосе.

– Ты тоже. – Я выгнула бровь, глядя на его пах, и заслужила громкий смех.

Мы привели себя в порядок, скользя от похоти к комфорту с легкостью, которая заставила мою грудь сиять. Когда мы закончили, я свернулась калачиком рядом с ним, совершенно измученная, но сытая так, как не была уже очень-очень долго.

В комнате воцарилась приятная тишина. Сонливость стягивала веки, но спать не хотелось. Пока нет.

Ашер поцеловал меня в лоб.

– Как ты себя чувствуешь? – пробормотал он. – Тебе что-нибудь нужно?

Моя грудь сжалась. Это был случайный вопрос, но именно эта случайность делала его таким интимным. Он не пытался заботиться; он просто заботился.

Я была слишком взвинчена, чтобы оценить это в то время, но я внезапно вспомнила, как он подкладывал под меня подушку ранее. Она была отодвинута в сторону во время моих ласк, но это помогало с болью, которая иногда сопровождала секс.

Даже в муках желания он был достаточно внимателен, чтобы подумать о моем комфорте.

Моя грудь сжалась сильнее.

– Нет, – честно сказала я. – Я чувствую себя отлично.

Утром, возможно, не буду. У меня не было секса уже много лет, так что кто знает, как мое тело отреагирует позже. Но это проблема другого дня.

У меня также хватило ума понять, что после сегодняшней ночи пути назад нет. Поцелуй – это одно, секс – это другое, особенно такой секс, который у нас только что был.

Мы отбросили свои запреты, и завтра нам придется столкнуться с последствиями.

Но сейчас, когда Ашер обнял меня за плечи, а я прижала голову к его груди, мне было все равно.

Завтра всегда будет.

Сегодня вечером были только мы, и я собиралась наслаждаться каждой секундой, пока она длилась.

ГЛАВА 23

Я проснулась в пустой постели и почувствовала запах шипящего бекона.

Первое событие было нормальным; второе было достаточно необычным, чтобы вырвать меня из забытья сна.

Я редко ночевала у кого-то дома и редко позволяла кому-то ночевать у себя. Так откуда же взялся бекон?

Я неохотно открыла глаза. Солнечный свет струился сквозь занавески, золотя стопку одежды на полу и стакан с водой на тумбочке. Пространство рядом со мной было еще теплым, а простыни пахли сексом и легким запахом лосьона после бритья.

Секс. Лосьон после бритья. Ашер.

Фрагменты вчерашнего вечера наконец-то прорвались сквозь мой утренний ментальный туман. Двойное свидание с Клайвом и Айви, Ашер, появляющийся у моей двери после того, как он уже высадил меня, а затем...

Улыбка расползлась по лицу прежде, чем я успела ее остановить.

Это было следующее утро, также известное как день расплаты. Мне следовало бы волноваться, но все, что я чувствовала, это маленькие пузырьки шампанского эйфории, шипящие в моей крови.

Я все еще лежала в постели, а это означало, что мой день технически еще не начался, хотя бекон и Ашер были заманчивыми соблазнами.

Я потянулась. У меня болело все тело, и в приятном смысле, и в смысле: мне-потребуется-дополнительно-соль-Эпсома-для-этого, но это было не настолько плохо, чтобы взяло верх над моим голодом.

После минуты наслаждения тишиной я вылезла из кровати и натянула первую попавшуюся футболку оверсайз. Я нырнула в ванную, чтобы почистить зубы и убедиться, что не похожа на гремлина, прежде чем босиком прошлепала на кухню.

Я остановилась в дверях, и от открывшегося мне зрелища у меня перевернулся желудок.

Ашер стоял у плиты, одетый только в боксеры. Мышцы его спины напрягались, когда он раскладывал бекон, а мои перевороты желудка трансформировались в полные кувырки.

Забудьте о порно. Это то, чего хотели женщины.

Я еще некоторое время любовалась его взъерошенными волосами и загорелой кожей, прежде чем дала о себе знать.

– Чувствуешь себя как дома, я вижу, – поддразнила я. Я вошла на кухню и скользнула на один из стульев у островной стойки.

Ашер повернулся, и его лицо расплылось в улыбке, когда он увидел меня.

– Я подумал, что ты с меньшей вероятностью выгонишь меня, если я подкуплю тебя беконом, яйцами и сосисками.

Намек на сон сделал его голос грубым, что, на мой взгляд, очень добавило атмосферы. Я могла бы привыкнуть просыпаться таким образом.

Он подвинул мне тарелку и столовые приборы. Я с благодарностью приняла их, мой рот наполнился слюной от кучи еды. Он приготовил бекон именно так, как мне нравилось: хрустящий, но не слишком, с достаточным количеством жира, чтобы избежать некрасивой сухости. Полоски блестели рядом с двумя кусочками идеально поджаренной колбасы и небольшой горкой яичницы-болтуньи.

– Если бы ты не забыл про чай, я бы подумала, что ты экстрасенс, – съязвила я. – Ты все приготовил идеально. Спасибо.

– Ах, чай. – Ашер щелкнул пальцами. – Как я мог забыть напиток богов?

Он схватил кружку со стойки и поставил ее передо мной. Черный чай с капелькой молока и сахара. Идеально.

– Неважно. Ты экстрасенс. – Я потянулась к кружке, но остановилась, когда он уставился на меня, нахмурив брови. Неловкость покалывала мою кожу. – Что?

Неужели мои затуманенные глаза обманули меня в зеркале ванной? Была ли у меня гигантская складка от подушки на щеке или полоска засохшей слюны в уголке рта?

– Твоя рубашка. – Рот Ашера дернулся. – Ты говоришь о планете или о собаке?

Я опустила взгляд, сбитая с толку, пока не поняла, что на мне футболка «Справедливость для Плуто» (прим. pluto также переводится как Плутон). Карина подарила мне ее после того, как я купила ей чучело пингвина в магазине зоопарка Бронкса во время отпуска в Нью-Йорке.

Мои плечи расслабились.

– Планета. Видишь? – Я указала на него вилкой, временно забыв о завтраке. – Ты назвал это планетой. Потому что это планета. Я никогда не прощу Международному астрономическому союзу за то, что он понизил Плутон до уровня карликовой планеты.

– Разве карликовая планета не является планетой?

– Это не то же самое! Это как перейти из Премьер-лиги в Английскую футбольную лигу.

Британский футбол был разделен на несколько лиг. Премьер-лига находилась наверху. Английская футбольная лига, занимала уровень ниже.

– Понятно. – Еще одна крошечная улыбка появилась и исчезла. – Я не знал, что ты так, э-э, увлечена Плутоном.

– Это моя любимая планета. – Самая маленькая, самая недооцененная. Она была аутсайдером Солнечной системы, и она заслуживала немного любви. Почему Земля и Марс должны получить всю славу? – Я сделала целую школьную презентацию о ней, когда она была еще девятой планетой от Солнца. У меня были фотографии. Я не спала всю ночь, раскрашивая шарики из пенопласта. Моя учительница по естествознанию сказала, что это была лучшая презентация о планетах, которую она видела за много лет. А потом знаешь, что произошло?

Ашер встревоженно покачал головой.

– На следующий год МАС понизил его статус. Они сказали, что это больше не планета. – Мое возмущение возросло от несправедливости. – Ты можешь в это поверить? Структуры существуют не просто так. Когда я росла, меня учили, что планет девять. А потом однажды они просто взяли и изменили их на восемь. Как это может быть справедливо? Никак. Плутон заслуживает лучшего, поэтому «Справедливость для Плутона». – Я указала на свою рубашку. – Мне не нравится, когда люди произвольно меняют устоявшиеся правила.

– Я не знаю, являются ли планетарные классификации обязательными правилами... – Ашер поднял руки, когда я сердито посмотрела на него. – Я имею в виду, ты права. Справедливость для Плутона.

– Спасибо.

– Напомни мне никогда не спорить с тобой об астрономии или сводах правил. Ты становишься просто ужасающей, когда начинаешь говорить об этих предметах. – Он сказал это с серьезным лицом, но его глаза чуть-чуть блеснули.

Кровь прилила к шее и щекам. Мне пришло в голову, что вчера мы впервые занимались сексом, а я только что целых пять минут разглагольствовала о планетах.

– Мне нравится видеть эту сторону тебя. – Ашер принес еще одну тарелку и сел рядом со мной. Его колено коснулось моего, и он выглядел так уютно на моей кухне, что в моих венах пробежали маленькие всплески тепла.

– А что касается занудной болтливой стороны? – спросила я.

– Незащищенная сторона. – Уголок его рта приподнялся. – Ты можешь болтать о Плутоне сколько хочешь. Я не буду судить... слишком много.

Я поборола улыбку и проиграла.

Мы плыли на последних клочках посткоитального блаженства. Скоро наши ноги коснутся земли, и нам придется столкнуться с реальностью.

А пока, когда мы завтракали бок о бок, а солнце светило в окна, и воздух был наполнен ароматами домашней еды, мы были довольны.

Я не приводила домой парня с тех пор, как рассталась со своим бывшим, и присутствие Ашера было почти подавляющим. Его мускулистое тело заполняло комнату, высасывая весь кислород и делая невозможным дышать, не вдыхая его в легкие.

Я не ожидала, что мне понравится так сильно. Я была скрытной личностью и яростно охраняла свое личное пространство. Но вместо того, чтобы раздражать меня, компания Ашера сделала мою холостяцкую квартиру чуть менее одинокой.

– Какие у тебя планы на день? – спросила я, делая, как я надеялась, небрежный глоток чая.

– Провожу время с тобой, – легко сказал Ашер. – Если ты этого хочешь, конечно.

О, он был хорош. Мало того, он был искренним, отчего моему бедному сердцу стало еще хуже.

– Полагаю, я могла бы составить тебе компанию на некоторое время, – сказала я с притворной неохотой. – Моему чтению придется подождать.

В уголках его глаз появились морщинки.

– Я ценю твое великодушие.

Поскольку «тусоваться» было самым неопределенным занятием из всех существующих, и он не предлагал идей, чем бы мы могли заняться после завтрака, я провела для него быструю экскурсию по квартире.

Смотреть было особо не на что. Помимо кухни, гостиной, ванной и спальни (с которыми он уже был близко знаком), единственным примечательным местом была кладовка, которую я превратила в мини-библиотеку. У меня было не так много места, поэтому я покупала только физические копии любимых авторов или книги, которые я уже читала и любила в «Кинделе».

– Это самый аккуратный дом, который я когда-либо видел. – Ашер уставился на мою тщательно организованную коллекцию книг. Они были отсортированы по фамилиям авторов, затем по высоте книги и затем по цвету.

– Эм, ты видел свое жилище? Оно безупречно.

– Да, но у меня есть люди, которые помогают. А тут ты все делаешь сама. – Он провел большим пальцем по полке. Она осталась чистой от пыли. – Невероятно.

– Мне нравится убираться, – сказала я, наполовину смущенная, наполовину довольная. Я ухаживала за своей библиотекой так, как некоторые люди ухаживают за своими садами. – Это успокаивает. Это заставляет меня чувствовать себя как... не знаю. Как будто я все контролирую.

Я не могла контролировать беспорядок в своей жизни, но я могла убрать его дома. Пролитое молоко? Несколько взмахов полотенцем, и его больше нет. Грязные следы? Ничего такого, что не исправила бы хорошая швабра. Я могла бы щелкнуть пальцами, образно говоря, и вернуть все на свои места.

Эта сила давала хоть немного утешения в мире, где единственной определенностью был хаос.

– Я понял, – сказал Ашер. Он коснулся корешка одной из моих книг Лео Аньелли, той самой, которую он подобрал и вручил мне перед нашей первой тренировкой. Боже, это было словно целая вечность назад. – Вот что я чувствую по поводу вождения.

Я достаточно часто читала таблоиды, чтобы знать, что у него была склонность к уличным гонкам. Несколько громких аварий заслужили ему репутацию безрассудного человека, хотя это не помешало «Блэккаслу» заплатить за него баснословные деньги.

В последнее время я не видела новостей о каких-либо авариях или уличных гонках, в которых он принимал участие, так что, возможно, он уже не был частью этого

Я надеялась на это. До того, как мы встретились, мне было все равно. Если он хотел гонять, то он бы гонял. Он рисковал своей жизнью. Теперь же ужас сжимал мои внутренности при мысли о том, что с ним что-то может случиться.

Теоретически, его неоднозначная история с автомобилями и превышением скорости должна была оттолкнуть меня, учитывая мои проблемы с этим. Но я не могла совместить эту безрассудную, дерзкую версию его из таблоида с тем вдумчивым, заботливым мужчиной, который исследовал хроническую боль после того, как я рассказала ему о своей аварии, и который нанял того же шофера, чтобы возить меня на тренировки и обратно, потому что мне было некомфортно с незнакомыми водителями.

Я была пассажиром в машине Ашера много раз, и он всегда точно следовал правилам. Я никогда не чувствовала себя неловко или напуганной, что говорило о многом, потому что даже самые незначительные вещи выводили меня из себя.

Таблоиды не были самым надежным источником. Возможно, в гонках Ашера было больше, чем казалось на первый взгляд, или, может быть, я был наивна.

Я перебирала способы, которыми могла бы спросить его об этом, когда он взял фотографию с верхней части моей книжной полки.

– Это твоя мама?

Пятилетняя я была одета как сказочная принцесса, с тиарой и всем остальным. Моя мама стояла рядом со мной, ее лицо светилось гордостью.

– Да. Это было сделано перед моим первым балетным выступлением. – Мое лицо смягчилось при воспоминании. – Она была так горда, что повела меня есть мороженое после. Если бы ты знал мою маму, ты бы знал, какое это было большое событие. Она не любительница молочных продуктов или нездоровой пищи. Совсем.

Ашер рассмотрел фотографию более внимательно.

– Ты была очаровательна.

– Была? – поддразнила я.

Он отложил фотографию и снова повернулся ко мне.

– Мне кажется, ты перешла от очаровательного к чему-то другому.

Теплый мед наполнил мои вены.

Низкий тон его ответа разогнал наше беззаботное утро и воскресил воспоминания о том, что мы делали вчера вечером. То, что он заставил меня почувствовать, и неопределенность, которую мы высвободили.

Мы ходили на цыпочках вокруг слона в комнате все утро. Никто из нас не хотел разрушать чары, но в конце концов нам пришлось покинуть наш пузырь.

Прежде чем я успела придумать остроумный ответ или тактичный способ затронуть тему наших отношений (дружба? передружба?), зазвонил телефон Ашера.

– Прости, – сказал он, проверив номер вызывающего абонента. – Мне нужно ответить.

Напряжение спало, дав мне возможность вздохнуть свободнее.

– Не волнуйся. Я буду здесь.

Он ответил на звонок в соседней комнате, пока я теребила губу зубами.

Я никогда не разговаривала на следующее утро. Обычно я заходила, зная, чего ожидать, или выскальзывала до того, как другой человек просыпался, так что мне сказать, когда Ашер вернется?

Стоит ли мне поискать в Гугле? Даст ли интернет полезные советы или он собирается ввести меня в заблуждение, как в тот раз, когда он сказал мне, что креветки невозможно пережарить? (Спойлер: на самом деле пережарить креветки было вполне возможно).

Ашер вернулся, и все мои непродуманные темы для разговора застряли у меня в горле, когда я заметила, насколько он бледен.

– Что случилось? – спросила я.

– Это мой отец. – Он сглотнул, выражение его лица было ошеломленным. – У него случился сердечный приступ.

ГЛАВА 24

Я не протестовал, когда Скарлетт настояла на том, чтобы поехать со мной в Холчестер.

Обычно я не стал бы заставлять кого-либо ехать три часа в машине с самой худшей, самой беспокойной версией меня, особенно когда я уверен, что они делают это из вежливости, а не из искреннего желания пожертвовать своей субботой ради чьей-то семейной чрезвычайной ситуации.

Но когда она предложила, она сделала это с такой искренностью, что я не смог сказать «нет», и мне не хотелось ехать в одиночку три часа.

Поэтому я согласился.

Во время поездки мы мало разговаривали, но ее присутствие помогло успокоить некоторые мысли, бушевавшие в моей голове.

У моего отца, который никогда в жизни не болел дольше нескольких дней, случился сердечный приступ.

Мы не разговаривали с момента моего последнего визита в Холчестер, когда он выбежал из кухни, а я ушел, не извинившись.

Меня охватило сожаление.

Моя мать не предоставила много подробностей по телефону. Она только сказала, что он в больнице, но что, если наши последние слова друг другу были сказаны в гневе? Что, если его уже не будет к тому времени, как я приеду?

Мои костяшки пальцев, сжимавшие руль, побелели.

– Можешь ехать быстрее, если хочешь, – сказала Скарлетт, нарушая тишину. – Со мной все будет хорошо. Обещаю.

Я покачал головой.

– Мы почти приехали. Было бы медленнее, если бы я превысил скорость и меня остановили.

Я уже ехал быстрее, чем обычно, когда она была в машине. Она сказала, что с ней все будет в порядке, но я не хотел ее нервировать, а штраф от какого-нибудь регулировщика за поездку на большой скорости никому не принесет пользы.

Обеспокоенный взгляд Скарлетт прожег мне щеку, но она больше не поднимала эту тему. Однако она позвонила заранее и поговорила с кем-то в больнице, так что, когда мы приехали, нас проводили прямо на этаж к отцу, не вызвав переполоха, или не предупредив папарацци.

Моя мать сидела в зале, сложив руки на коленях.

Она вскочила, увидев меня. Красные круги на ее глазах, и она была в пижаме, накинув сверху пальто. Должно быть, она поехала прямиком в больницу, не переодевшись.

– О, Ашер. – Она заключила меня в объятия. Я всегда считал ее сильным человеком, но ее тело казалось невыносимо хрупким в освещенном флуоресцентными лампами коридоре. – Спасибо, что приехал так быстро.

– Конечно. – Я сжал ее, мое сердце забилось в горле. – Как он?

– Он стабилен, слава Богу. – Моя мать отстранилась, ее глаза блестели. – Мы завтракали, как обычно. Я сделала ему немного чая, и мы говорили о поездке во Францию ​​на каникулы. Я повернулась на секунду, чтобы проверить чайник, и услышала грохот. Когда я снова повернулась, он лежал на полу. Он... я...

Я снова обнял ее, моя грудь сжалась.

– Все в порядке. С ним все будет в порядке.

Вина засела в моем животе из-за того, что я не жил ближе и бросил ее ради Лондона. У меня были свои причины, но что, если что-то случится с моими родителями, и я не смогу вернуться вовремя? Я был их единственным ребенком, а остальные члены нашей семьи жили в других местах Великобритании или за границей. Помимо друг друга, я был всем, что у них было.

Я не ненавидел отца; я просто хотел, чтобы наши отношения были другими. Плюс, мои родители были женаты больше тридцати лет. Если бы один из них умер, я не был уверен, что другой выживет.

Моя мать сделала глубокий вдох и расправила плечи. Она была убежденным сторонником сохранения стоического состояния в трудных ситуациях, и ее слезы заметно утихли, когда она снова заперла свои эмоции.

– Ты прав. С ним все будет в порядке, – сказала она. – Конечно, все будет. Он уже вне опасности. Врач сказал, что они оставят его под наблюдением на всякий случай, но он должен вернуться домой через день или два. – Она шмыгнула носом и вытерла щеки тыльной стороной ладони. – Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло, раз я так плакала на публике. Бог мой.

Теперь, когда она снова взяла ситуацию под контроль, она поняла, что мы не одни. Она бросила взгляд мимо меня на Скарлетт, которая стояла на почтительном расстоянии. Удивление промелькнуло на ее лице, прежде чем ее прежняя плаксивость превратилась в интригу.

– Извини, я не думаю, что мы знакомы, – сказала она. – Я Пиппа, мама Ашера.

– Приятно познакомиться, мэм. Я Скарлетт, подруга Ашера, – вежливо сказала Скарлетт.

– Пожалуйста, зови меня Пиппой. Я не выношу, когда меня называют мэм. Напоминает мне о моей маме, а этого никто не хочет. – Моя мать вздрогнула, прежде чем окинуть Скарлетт орлиным взглядом.

Ой-ой. Я узнал этот взгляд. Это был ее взгляд: моему малышу почти тридцать, а он все еще не подарил мне внуков, так что я буду играть в сваху, когда смогу.

Я бы предпочел, чтобы она продолжала рыдать.

– Почему бы нам не поискать...

– Спасибо, что пришла с Ашером, – сказала мама, прерывая мою попытку перевести разговор на другую тему. – Это очень мило с твоей стороны.

– Это совсем не проблема. Для этого и нужны друзья.

– Действительно. Ты была с ним, когда он получил эту новость?

– Эм... – Улыбка Скарлетт дрогнула, пока я подавлял гримасу. Была только одна реальная причина, по которой мы были вместе так рано в субботу утром, но никто из нас не хотел подтверждать ее моей матери, из всех возможных людей. – Да. Мы завтракали.

Почти правда, поскольку к тому времени, как мне позвонили, мы уже закончили завтракать.

– Понятно. – Моя мать набросилась на этот кусочек информации, как голодная львица на добычу. – Довольно рано для завтрака в выходные. И довольно долгая поездка из Лондона в Холчестер.

Она бросила на меня выразительный взгляд. На мне была та же рубашка и брюки, что и на вчерашнем свидании, а Скарлетт была в футболке и джинсах. Даже малыш мог бы сложить два и два.

– Мы оба жаворонки, – сказала Скарлетт бодрым голосом. – И поездка была не такой уж плохой. Дороги в это время дня не загружены.

Мы избегали смотреть друг на друга, чтобы одновременно не вспыхнуть от неловкости. Ее щеки были темно-красными, и я представил, что мои были того же оттенка.

– Полагаю, что нет. – Голос моей матери не звучал убежденно. – Теперь я надеюсь, что ты простишь меня за прямоту...

Ох, черт.

– Но как долго вы с Ашером дружите? – Моя мать умудрилась заключить слово «друзья» в кавычки, не меняя тона. – Потому что, знаешь ли, ему довольно сложно знакомиться с женщинами, которые ему действительно интересны. Он никогда никого не приводил домой.

– Технически, мы не...

Она снова меня перебила.

– Он окружен тестостероном каждый день, весь день. Я говорю ему: «Ашер, дорогой, пора познакомиться с хорошей девушкой и остепениться. Ты не будешь вечно юным, а я хочу подержать своих внучат, прежде чем умру.» Он слушает? Нет. – Она цокнула языком. – Так что можешь себе представить, как я рада, что ты здесь. Расскажи, как ты познакомилась с Ашером? У тебя есть парень? Ты хочешь детей в ближайшее время?

Скарлетт уставилась на нее, широко раскрыв глаза.

– Мама! – наконец вмешался я. – Пожалуйста. Сейчас не время и не место для этого.

Поверьте, она действительно допросила нас о моей личной жизни в приемной больницы, через несколько часов после того, как у моего отца случился сердечный приступ. Никто не разделял свои чувства лучше, чем Пиппа Донован.

– То же самое ты говорил последние пять лет, – парировала она. – Я просто поддерживаю разговор. Скарлетт ведь не против, правда, дорогая?

– Папа проснулся? – Я сменил тему, прежде чем Скарлетт пришлось ответить. – Я бы хотел его увидеть.

– Да. – Лицо моей матери посерьезнело. – Врачи сказали, что ему повезло. Это был легкий сердечный приступ, и он пришел в сознание вскоре после того, как мы приехали в больницу. Сейчас его обследуют, но ты должен его увидеть.

– Ты иди, – сказала Скарлетт, когда я взглянул на нее. – Я останусь с твоей мамой.

Если моя мама раньше не представляла ее своей будущей невесткой, то теперь она точно сделала это. Я практически видел, как в ее глазах загорались звезды, когда она представляла, как будут выглядеть ее будущие внуки.

Мне не хотелось оставлять Скарлетт с ней наедине, бог знает, какие вопросы она задаст, когда я выйду из комнаты, но было бы неловко приводить Скарлетт в больничную палату моего отца, если они никогда не встречались.

Я бросил виноватый взгляд на Скарлетт, которая ободряюще кивнула мне.

К счастью, я быстро нашел медсестру, и после некоторых препирательств меня пустили к нему.

Комната моего отца была на полпути по коридору от того места, где сидела моя мать. Когда я вошел, он закрыл глаза, но открыл их, услышав щелчок закрывшейся двери. Трубки змеились вокруг его туловища, а расположенный рядом монитор пищал в устойчивом ритме.

При звуке этих сигналов я почувствовал облегчение, разжав тиски на груди.

Он был жив.

Моя мать так и говорила, но мне нужно было увидеть это самому.

– Это было быстро, – сказал он, когда я подошел к нему. Его голос был хриплым подобием его обычного гула.

– У меня много быстрых машин.

Он фыркнул.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я. Я старался не замечать, каким маленьким он выглядел на больничной койке или как цвет его лица сочетался с белыми простынями.

– Я в порядке, – сказал он с пренебрежительным ворчанием. – Вся эта история смехотворна. Я должен быть уже быть дома, но они настаивают на том, чтобы держать меня здесь сорок восемь часов. Они сказали, что мне нужно «наблюдение», что бы это ни значило. Это ненужная чушь.

– У тебя случился сердечный приступ за завтраком, – напомнил я ему. – Я бы сказал, что мониторинг необходим.

– Да, ну, не все же могут начинать день здорово, не так ли?

Мы уставились друг на друга. Мгновение удивления прошло, прежде чем оно растворилось в смехе, и кулак в моей груди ослабел еще на дюйм.

Я не мог вспомнить, когда в последний раз мы с отцом смеялись друг над другом. До «Блэккасла» точно. Может быть, даже до того, как я присоединился к Премьер-лиге.

– Ты приехал сюда из Лондона? – спросил он.

Я кивнул.

Он снова хмыкнул, что было настолько сентиментально, насколько оно могло быть. Мой отец не был поклонником объятий, благодарностей или эмоций в целом.

Писк монитора прерывал возобновившуюся тишину между нами. Где-то по пути мы потеряли способность разговаривать друг с другом, и один приступ общего веселья не изменил этого.

Взгляд отца метнулся к передней части комнаты и сузился.

– Кто эта девушка с твоей матерью?

Я проследил за его взглядом туда, где разговаривали Скарлетт и моя мать. Они переместились со своего первоначального места в конце коридора, и у нас был прекрасный вид на них через окно.

– Это Скарлетт, – сказал я. – Она... подруга.

– Скарлетт. – Он нахмурился. – Разве это не имя твоего тренера этим летом?

Конечно, он запомнил эту информацию.

– Да, – признал я. – И тренер тоже.

Внимание моего отца снова переключилось на меня.

– Все ли тренеры тусуются со своими спортсменами в больнице на выходных?

Я напрягся от его тона. В то время как моя мать постоянно преследовала меня, чтобы я подарил ей внуков, мой отец считал, что любовь и отношения – это слишком большое отвлечение.

Теоретически я с ним соглашался, но это было до того, как я встретил Скарлетт.

– Я бы вряд ли назвал это «тусовкой», – спокойно сказал я. – Как я уже сказал, мы еще и друзья. Она была со мной, когда мне позвонили, и она была так любезна, что составила мне компанию.

Мой отец уставился на меня. Что бы он ни увидел на моем лице, его лицо исказилось от недоверия.

– О, не говори мне. – Он откинул голову назад, его выражение лица было таким страдальческим, что можно было подумать, будто у него снова случился сердечный приступ. – Не говори мне, что ты переспал со своим чертовым тренером.

Мои плечи напряглись от его видимой насмешки.

– Это не так.

Мне не нравилось, как пошло он это преподнес, как будто я подобрал ее в пабе и привез к себе домой, чтобы быстро перепихнуться.

– Черта с два «это не так». – Гнев усилил голос моего отца. – Что я тебе говорил с самого начала? Связываться с кем-либо на этом этапе твоей карьеры не лучшая идея. Это вскружит тебе голову, когда. Тебе. Нужно. Сосредоточиться. Посмотри на свой последний сезон. Номер два, и это было до того, как ты трахнул своего тренера. Как ты собираешься стать номером один, когда ты слишком занят мыслями о том, как бы уйти и трахнуть своего тренера?