Текст книги "Нападающий (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

– Это человеческие чувства, – мягко сказал я. – Как ты сказала, они нормальны, и ты не пытаешься саботировать своих учеников. Тебе позволено чувствовать то, что ты чувствуешь.

– Я знаю. Но легче давать советы, чем следовать им. – Скарлетт поиграла краями салфетки. – Эмма, одна из моих лучших учениц, получила роль «Феи Драже» на школьном спектакле в этом году. Она хочет, чтобы я присутствовала на открытии. Спектакли для сотрудников проходят в школе, но спектакли для студентов проходят в Уэстбери, и я не могу заставить себя пойти туда.

Уэстбери был одним из ведущих мест для исполнительских искусств в Лондоне. Я никогда не был там на шоу, но постоянно проходил мимо.

– Я ехала на выступление в Уэстбери, когда в нас врезалась другая машина, – тихо сказала Скарлетт. – Там же я получила свой первый восторженный отзыв о своем выступлении в «Лебедином озере». Этот отзыв сделал меня знаменитой. Во многих отношениях Уэстбери – главный символ моей старой жизни, и с тех пор, как я попала в аварию, я не могла даже ступить к нему ногой. Слишком больно вспоминать, что было раньше.

Ее глаза были за тысячу миль от меня, и я позволил откровениям ночи укорениться вокруг нас, вместо того чтобы нарушить их немедленным ответом.

Иногда слушать было лучше, чем говорить.

Остатки нашего ужина давно остыли. Часы тянулись к неприлично поздней половине ночи, но я цеплялся за каждую минуту, как будто она была последней.

Если бы я мог остаться на этой крыше со Скарлетт навсегда, я бы так и сделал.

– Мне жаль, – сказала она после долгого молчания. – Каждый раз, когда мы идем на свидание, я заканчиваю тем, что все становится таким удручающим.

– Не извиняйся. Я не лучше, – сказал я. – Помнишь, как я привез тебя в Холчестер и вывалил на тебя травму в моей детской спальне? Это было весело.

Ее смех прогнал меланхолию и вызвал на моем лице ответную улыбку.

– Не то, чтобы меня угнетало узнавать о тебе все это, – сказал я. – Я хочу узнать тебя получше. Хорошее, плохое и все, что между ними.

Выражение лица Скарлетт сменилось другой, более мягкой улыбкой.

– Ашер Донован, я так ошибалась на твой счет в самом начале.

– Большинство людей такие. Я даже более красив, обаятелен и остроумен, чем они могли себе представить.

– Ты забыл, скромный.

– Очевидно. Это врожденное.

Она снова рассмеялась, и все, что мы хотели сказать, было передано посредством наших долгих, пристальных взглядов через стол.

Наши отношения строились на невысказанных словах. За последние два месяца мы научились лучше их выражать, но все еще оставалось несколько слов, которые были заперты во мне.

Три, если быть точным.

Я приберегал их для другого раза, когда перспектива раскрытия наших отношений ее брату не затмила горизонт, как грозовая туча.

А пока я просто наслаждаюсь последними часами в Японии со Скарлетт и позволяю будущему позаботиться о себе самому.

ГЛАВА 37

Благодаря разнице во времени (Япония опережает Великобританию на восемь часов) мы вылетели из Токио в воскресенье утром и приземлились в Лондоне около полудня.

Поздний ужин, ранний подъем и смена часовых поясов – все это сбило мой организм с толку и заставило его не понимать, что и когда ему следует делать, поэтому я выбрала безопасный вариант и проспала большую часть полета.

Когда мы приехали в Лондон, я пошла к Ашеру домой, вместо того чтобы сразу пойти себе. Винсент должен был присоединиться к нам на завтрашней тренировке, и я хотела попрощаться с нашей студией.

Это прозвучит глупо, но студия была нашим личным маленьким Эдемом в течение двух месяцев. Она заслуживала надлежащего прощания.

– Как он отреагировал, когда ты сказала ему, что мы все это время тренировались у меня дома? – спросил Ашер, пока я проводила руками по гладкому деревянному станку.

Я поморщилась.

– Эм, никак. Он думает, что мы тренировались в КАБ.

Брови Ашера взлетели вверх.

– Я знаю, я знаю. – Я бросила станок и скрестила руки, ненавидя себя за ложь, которая наваливалась на меня. Зрелым поступком было бы сказать Винсенту правду. Сначала мы сменили студию из-за папарацци, а не потому, что пытались улизнуть на еженедельные рандеву.

Но я знала своего брата. Он бы взбесился, если бы я приходила к Ашеру домой три раза в неделю, каждую неделю, не сказав ему об этом, и это бы испортило ему настроение, когда мы сообщим ему новость о наших отношениях.

Я бы предпочла сорвать обе повязки одновременно и ограничить взрыв одним случаем вместо двух.

Плюс, маленькая, эгоистичная часть меня не хотела делить это пространство с кем-то еще. Это была балетная студия, но это была наша балетная студия.

– Папарацци больше не ошиваются около КАБ, – сказала я, объяснив Ашеру свои доводы. – И люди в школе ничего не скажут. Даже если бы и сказали, они не знают, что я тренирую тебя у тебя дома. Поэтому я сказала Винсенту встретиться с нами завтра в КАБ, как он сделал это на нашем первом занятии.

Тяжесть нашего предстоящего разговора была как камень и потянула его вниз к моим ногам. Мои эмоции дико колебались между тревогой и оптимизмом, не зная, где приземлиться.

Ашер и Винсент наконец-то поладили (вроде как). Наши новости об отношениях либо окажутся намного лучше, чем мы ожидали, либо разрушат их хрупкое перемирие и перейдут в следующий сезон.

Никакого давления или чего-то подобного.

– Это имеет смысл. – Ашер прислонился к станку, выглядя свежим и отдохнувшим, несмотря на то что не спал во время нашего долгого перелета. Его глаза пронзили мои. – Так что технически это наш последний день вместе в этой студии.

У меня кольнуло в груди.

– Полагаю, так оно и есть.

Мы могли бы приехать в любое время, но это было бы уже не то. Я бы больше не тренировала его, и атмосфера была бы просто другой.

– Поскольку это наш последний день... – Он оттолкнулся от стены и сократил расстояние между нами двумя ленивыми, пантеровыми шагами. – Давай сделаем его значимым.

Угли тепла вспыхнули от его многозначительного протяжного голоса. Воздух сгустился, наполняя кислород электричеством, которое прокатилось по моему позвоночнику, словно горячая, чувственная ласка.

– Как? – Мой вопрос прозвучал хрипло из-за внезапного потрескивания влечения.

Ухмылка Ашера была чистой злобой.

– Мы еще не окрестили студию.

Угли вспыхнули пламенем.

Он был прав. Мы столько времени провели в студии, но никогда не занимались здесь сексом. Это было как-то запрещено, как будто мы оскверняли свое рабочее место, хотя это была частная резиденция.

Но это же самое запретное скрытое течение разожгло это пламя еще сильнее, когда он схватил меня за шею и поцеловал.

Это не был нежный, томительный поцелуй; он был жёстким и агрессивным, почти отчаянным, и от его сладости у меня подогнулись пальцы на ногах.

Стон вырвался из моих уст в его. Это было, в хорошем смысле, головокружительным, парящим в похоти и эйфории и во всем, что между ними.

Ашер прижал меня к станку и спустил бретельки моего платья с моих плеч. Я задрожала, моя кожа покрылась крапинками от смеси холода и желания. На мне не было бюстгальтера, а мои соски были такими твердыми, что терлись о легкий хлопок моего платья. Они царапали материал при каждом движении, посылая толчки тепла прямо в мое нутро.

Ашер прервал поцелуй и скользнул ртом вниз по моему горлу, его губы изогнулись в крошечной улыбке, когда он обнаружил дикое трепетание моего пульса. Он задержался там, неторопливо проводя языком по моей коже, прежде чем продолжить свой путь вниз.

При этом он потянул меня за вырез, и вскоре мой и без того свободный лиф обвис на талии.

Его рот опустился...

Ниже...

Ниже...

Пока он не сомкнулся вокруг заостренного соска и не начал сосать, дергая зубами и слегка задевая чувствительный кончик.

На этот раз мой стон был ближе к сдавленному крику. Моя рука взлетела вверх, и мои пальцы запутались в волосах Ашера, одновременно удерживая и прижимая его к себе, пока он дразнил мои груди до превращения их в камушки.

Я была настолько мокрой, что чувствовала, как мое нижнее белье намокает. Я извивалась, пытаясь добиться большего трения между бедрами, когда Ашер поднял голову и развернул меня так, чтобы я смотрела на стену зеркал.

Жар охватил мое лицо, когда я увидела свое растрепанное, полуобнаженное отражение.

– Нагнись и раздвинь ноги. – От грубой команды Ашера у меня по спине пробежали мурашки.

Я повиновалась, положив руки на верхнюю палку двойного станка и раздвинув ноги. Мои выдохи предвкушения затуманили стекло, превратив мое отражение в дымку темных волос и красных щек.

Однако игла замешательства пронзила мою похоть, когда Ашер подошел к звуковой системе и включил ее.

Знакомые звуки классической музыки наполнили студию, ее элегантная симфония резко контрастировала с непристойным изображением меня, склонившейся над станком, с широко расставленными ногами, обнаженной грудью и скользкими от соков бедрами.

Мой клитор запульсировал от этой двойственности.

Если бы кто-нибудь из моих старых учителей балета мог увидеть, чем мы занимаемся в этой студии...

Шаги Ашера эхом отдавались от полированного деревянного пола. Он вернулся на свое место позади меня, его взгляд впитывал меня с такой интенсивностью, что я снова покраснела.

– Музыка на случай, если кто-то из прислуги спустится вниз. – Его бархатистый голос скользнул по моей коже так же уверенно, как ласка. – Не хотелось бы, чтобы они нас услышали.

С этими словами он задрал мне платье до талии, запустил большие пальцы в нижнее белье и сдернул его вниз, обнажив блестящее доказательство моего желания.

– Блять, ты вся мокрая. – Он провел пальцем по влаге. Я снова заскулила и заерзала, все мое тело покраснело. Его смешок коснулся моей спины. – Тебя это возбуждает, милая? Когда тебя наклоняют и играют с тобой, пока ты ждешь моего члена?

Я была слишком возбуждена, чтобы смутиться.

– Да.

– Хм. Я так и думал. – Он убрал руку, игнорируя мой протестующий крик. – Тебе придется подождать еще немного, но не волнуйся, дорогая. – Злая ухмылка пробежала по его лицу, когда он опустился на колени между моих ног. – Я сделаю так, чтобы это стоило твоего времени.

Это было единственное предупреждение, которое я получила, прежде чем его язык коснулся моего клитора, и мой мир разлетелся на осколки чистой похоти.

Я закричала, сжимая руками станок, пока Ашер ел меня сзади. Он слизывал мои соки и кружил языком по моему набухшему клитору, прежде чем всадить его в меня. Фортепианная музыка смешивалась со звуками его языка, трахающего мою киску в восхитительных быстрых движениях.

Крепкие руки схватили мои бедра, удерживая меня в неподвижности, пока я тряслась и рыдала. Наслаждение было таким сильным, что у меня на глазах выступили слезы.

Он отпустил одно из моих бедер и провел большим пальцем по моему клитору. Он одновременно глубоко ввел в меня свой язык, и на этом все.

Я взорвалась, оргазм пронесся по всему моему телу, овладевая каждой мышцей, пока я омывала его лицо своими соками.

Он застонал, и вибрации послали мини-волны по моему телу, прежде чем он отстранился и встал.

Я услышала металлический скрежет расстегивающейся молнии и звук рвущейся фольги, но мне не удалось переждать последние волны оргазма, прежде чем он оказался внутри меня, наполняя меня до тех пор, пока я не задохнулась.

Я все еще была чувствительна, и один толчок вызвал второй, менее сильный оргазм, последовавший за первым.

Это был мой первый в жизни набор оргазмов, следующих один за другим, и я настолько отдалась ощущениям, желанию, что могла только крепко держаться, пока Ашер трахал меня до рыданий и состояния бессмысленного бреда.

Обычно он был нежнее, когда мы занимались сексом, но это? Это было грубо и жестко, и все, что я не знала, что мне нужно. Мы были захвачены потребностями момента, наши проблемы утонули в океане желания и выплеснулись с каждым криком и стоном. Тем не менее, несмотря на жестокий ритм нашего соития, он периодически замедлялся, чтобы проверить меня.

Я оценила его чувства, но мне было хорошо в этой позиции, более чем хорошо. И я не хотела, чтобы он сдерживался. Я хотела, чтобы он трахал меня сильнее.

– Вот здесь, – выдохнула я. – Сильнее, глубже... да.

Его яйца шлепали мою кожу с каждым толчком, подчеркивая скорость и силу его ритма, но этого все равно было мало. Я хотела большего.

Ашер снова замедлился, чтобы приспособиться ко мне, когда я выпрямилась, подняла одну ногу и вытянула ее вдоль нижнего станка. Я была не такой гибкой, как до операций, но высота станка и то, как он держал меня, смягчили любое давление, которое могло бы спровоцировать обострение.

На самом деле было приятно вытянуть ногу. Но самое главное, новая позиция позволила ему трахнуть меня глубоко, глубже, чем любая другая позиция, которую мы пробовали раньше.

– Блять, – прошипел Ашер, его тело напряглось от любых ощущений, которые он чувствовал. Его кожа блестела от пота, а его пальцы впились в мое бедро, когда он снова вошел в меня.

Он быстро набрал прежний темп, но теперь мне было еще лучше, когда я лежала, а он был полностью погружен в меня.

Я взвизгнула, когда он попал в место, куда никогда раньше не попадал, и мой разум отключился от чистого удовольствия.

У меня никогда не было такого секса. Грубого, беспощадного и страстного, когда он трахал меня так, будто не мог насытиться мной, а я точно знала, что не могу насытиться им.

Это был тот вид секса, который мог испортить девушке жизнь.

Мои груди дико подпрыгивали от силы ударов, а мой рот был открыт, не в силах говорить, не в силах думать. Я была потной, капающим беспорядком, но мне было все равно.

На самом деле, это только подстегнуло меня. Это было так не похоже на меня, так противоположно тщательному контролю, который я проявляла во всех остальных областях своей жизни, что это заводило.

Мне не обязательно быть Скарлетт. Вместо этого я могла быть этим распутным созданием, которое занимается удовольствиями и плотскими утехами, которое может выскользнуть из себя и войти в мир фантазий.

– Посмотри, как ты принимаешь мой член. – Ашер потянулся и схватил меня за подбородок одной рукой, заставляя меня посмотреть на него в зеркало. Посмотреть, как его член погружается и выходит из моей мокрой киски. – Каждый дюйм погружен в тебя, а твоя киска все еще не может насытиться.

Я заскулила, моя киска сжалась вокруг него в бесстыдном согласии.

– Такая чертовски узкая. – Он опустил голову и впился зубами в изгиб между моей шеей и плечом. – Такая чертовски моя.

Еще один, более жестокий толчок разрушил всю связность, которая могла сформироваться в моем закороченном мозгу.

Я была всего лишь гигантским обнаженным нервом. Даже прикосновение воздуха к моей коже было невыносимым в своей чувственности. Добавьте к этому грязные слова, непристойный вид того, как он вбивается в меня средь бела дня, с невинной музыкой, играющей на заднем плане... и этого было слишком.

Фортепианная партитура достигла крещендо, и мой третий оргазм за полдень взорвался глубоко внутри меня. Я закричала, волны удовольствия вырвались из моего ядра, чтобы поглотить все мое тело. Моя спина согнулась, и свежие слезы скопились в уголках моих глаз, когда я потеряла всякое чувство пространства и времени.

Я была тысячью кусочков ощущений, разбитых на части и собранных заново.

Мои соки все еще капали по моим бедрам, когда Ашер опустил мою ногу со станка и развернул меня. Он усадил меня на деревянную балку и обхватил мои ноги вокруг своей талии, прежде чем он продолжил трахать меня, его стоны становились глубже и гортаннее, пока я содрогалась вокруг него.

Я все еще летала высоко на последних крыльях своего оргазма, когда он кончил с последним глубоким толчком. Его член дернулся во мне, когда он громко застонал, линии его лица напряглись от чистого блаженства.

Музыка все еще играла, когда мы держались друг за друга: я на станке, он стоял передо мной, наши конечности переплелись в потном, изнуренном клубке, пока мы спускались вниз.

– Это один из способов делать кардио, – пропыхтела я. – Поздравляю, Донован, ты сдал свой последний тест по тренировкам.

Его хриплый смех пронзил меня с головы до ног.

– Я ожидаю золотую медаль в память об этом моменте.

– Конечно, ты ожидаешь. – Я положила голову ему на плечо, закрыла глаза и вдохнула его. Некоторых людей успокаивал запах их детства или маминой стряпни, но меня успокаивал его запах. Насыщенный, землистый, мужественный.

Это был запах дома.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – Ашер погладил меня по волосам, нежность его прикосновений была полной противоположностью тому, как он только что трахал меня. – Эта нога на станке...

Я хихикнула, услышав смесь благоговения и беспокойства в его голосе.

– Я в порядке. Поза не была неудобной, и низкий станок помог. – Я подняла голову и одарила его дразнящей улыбкой. – Это одно из преимуществ отношений с танцовщицей. Мы очень гибкие.

Его глаза заблестели от облегчения и нового тепла.

– Понимаю. Не могу поверить, что нам потребовалось так много времени, чтобы использовать студию по назначению. – Он покачал головой в притворном разочаровании. – Что мы делали все это время?

– К сожалению, мало веселого. – Я вздохнула, сонная, но сытая. – Но это хороший последний день, не так ли?

Лицо Ашера смягчилось.

– Да, так и есть.

Мы держались друг за друга еще несколько минут, пока наше дыхание не пришло в норму, и мы, наконец, неохотно расцепились. Мы выключили музыку, привели себя в порядок и продезинфицировали студию, но мы все еще крепко держались за день, пока он длился.

Потому что наступит завтра, и все изменится.

ГЛАВА 38

На следующий день меня охватило тяжелое чувство дежавю, когда я впервые за два месяца зашел в студию Скарлетт в КАБ.

Все выглядело точно так же, как и в мой первый день здесь, и воспоминания всплыли, как яркие снимки из прошлого.

Сумка. Осознание того, что она была той загадочной девушкой из паба. Шок, когда я узнал, что она также была сестрой Винсента.

События ощущались так, словно они произошли вчера и одновременно столетие назад.

Я пришел туда, возмущенный принудительными тренировками, и вернулся влюбленным в своего тренера.

Забавно, как одно лето могло так много изменить.

Улыбка Скарлетт ослепила, когда она увидела меня, но она длилась всего секунду, прежде чем ее взгляд скользнул за мое плечо, и ее улыбка превратилась в более нейтральную версию самой себя.

– Винсент, ты рано, – сказала она слишком уж весело.

– Я оставил свой багаж и сразу же приехал сюда. – Ее брат вошел и обнял ее. – С нетерпением жду, что вы для меня припасли.

Он коротко кивнул мне, на что я ответил ему таким же кивком. Никто из нас не знал, как справиться с потеплением в наших отношениях, когда мы были трезвыми, поэтому мы держались на почтительном расстоянии, пока Скарлетт включала музыку.

– Это будет сложнее, чем те слабенькие тренировки, которые ты делал самостоятельно, – сказала она.

– Слабенькие? – Винсент звучал возмущенно. – У меня отличный режим тренировок. Спроси «Мужское Здоровье». Мое интервью с ними стало их самой популярной статьей в прошлом году!

Второй по популярности. Я сдержал свой рефлексивный ответ. Мое интервью с ними получило на тысячу кликов больше, чем его, но злить его до того, как я скажу ему, что встречаюсь с его сестрой, сегодня днем, было, вероятно, не самым умным шагом.

– Угу. – Скарлетт, судя по всему, не впечатлилась. – В любом случае, ты не догнал тот тип тренировок, который мы проводили все лето, поэтому я изменила сегодняшнюю тренировку, чтобы учесть это. Сезон начинается меньше, чем через две недели, а это значит, что у нас всего пять тренировок вместе. – Она сморщила нос. – Я не знаю, почему твой тренер настоял на том, чтобы ты вернулся на столь короткое время, но это то, что есть. Мы начнем с разминки, а затем перейдем к эспандерам.

Я знал, почему тренер хотел, чтобы Винсент подхватил конец нашей совместной тренировки, даже если это будет всего две недели. Он был грубым и сварливым, как черт, но в душе он был оптимистом. Вероятно, он считал, что две недели принудительной связи лучше, чем ничего.

– И еще... – Скарлетт смерила нас тяжелым взглядом. – Мы трое не тренировались вместе с начала лета, но мои правила все еще действуют. В моей студии не будет никаких драк или препирательств. Понятно?

Я лаконично отдал честь.

– Да, мэм.

Винсент ухмыльнулся.

– Как он и сказал.

Она закатила глаза, но крошечный росток оптимизма промелькнул в ее профессиональном поведении, когда мы без малейших споров перешли к тренировке.

Скарлетт ходила по студии, изучая наши формы и поправляя нас при необходимости.

Когда дело касалось футбола, Винсент и я были на одном уровне в плане навыков. Но когда дело касалось перекрестных тренировок, у меня было дополнительное преимущество в виде трех месяцев кросс-тренинга; у него – нет.

Я боролся с самодовольной улыбкой, когда дошло дело да нашей тренировки сопротивления и гибкости, пока он боролся с движениями. Мышцы, которые мы использовали для танцев, отличались от тех, которые мы использовали для футбола, и я бы солгал, если бы сказал, что мне не нравилось, как он спотыкался.

То, что мы больше не ненавидели друг друга открыто, не означало, что я должен упускать возможность (тихо) немного позлорадствовать.

Винсент прорычал что-то по-французски, отчего Скарлетт вздохнула.

– Ладно, сделаем пятиминутный перерыв. Попейте воды, снизьте пульс. Я пойду в туалет.

Выходя, она бросила на меня быстрый взгляд.

Помни, будь милым, говорилось в нем.

Я милый, ответил мой взгляд.

Мы были осторожны, чтобы не смотреть друг другу в глаза во время нашей сессии, чтобы не выдать каким-то образом свои чувства. Мы договорились пригласить Винсента в бар после тренировки и угостить его несколькими кружками пива, прежде чем сбросить на него нашу бомбу, но я передумал.

Стоит ли нам устроить ему засаду в первый же день возвращения в город или сначала дать ему время освоиться?

Пока мы ждали возвращения Скарлетт, рядом с кондиционером повисла тишина.

Я выпил полбутылки воды и взглянул на Винсента, который вытирал лоб полотенцем с логотипом «Блэккасла».

– Что ты делаешь после тренировки? – спросил я, пытаясь разрядить обстановку.

– А что? Ты собираешься пригласить меня на свидание?

Я фыркнул.

– Дюбуа, я бы не пригласил тебя на свидание, даже если бы ты был последним живым существом на земле.

По крайней мере, не этого Дюбуа.

– Хорошо, потому что я бы, черт возьми, не сказал «да». – Он бросил полотенце обратно в спортивную сумку. – Но у меня пока нет планов.

– Хочешь выпить пинту в «Разъяренном кабане»? За замену на благотворительном матче, – добавил я ворчливо. – В прошлые выходные мы праздновали победу, так что это моя официальная благодарность. Я не люблю быть кому-то должен.

Он снова ухмыльнулся.

– Так ты приглашаешь меня на свидание.

– О, отвали. Ты хочешь выпить или нет?

– Думаю, сегодня мне бы не помешала одна. – Он похлопал себя по животу. – Нельзя будет пить после начала сезона.

Я издал звук согласия. Нам пришлось быть гораздо осторожнее с диетой в течение сезона.

– Кстати о благодарностях... – Винсент взглянул на дверь. Скарлетт пока не было видно. – Спасибо, что услышал то, что я сказал в начале лета. – В его голосе было столько нежелания, что казалось, будто кто-то силой вырывает эти слова из его рта.

Мои брови изогнулись в замешательстве.

– О том, что не приставал к моей сестре, – пояснил он. – Признаюсь, я ожидал вернуться и увидеть тебя на ней, но ты проявил уважение. И профессионализм. И ты ударил этого ублюдка Пессоа за то, что тот прикоснулся к ней. Так что я ценю это.

Его гримаса показывала, как ему больно признавать свою неправоту, но, вероятно, это было не так огорчительно, как мое осознание того, что он не ошибался.

Ты проявил уважение. Если бы он только знал. В том, что я сделал вчера в студии со Скарлетт, не было ничего уважительного.

– Правильно. – Я закашлялся, надеясь, что Винсент не увидит следов вчерашних дел, отпечатавшихся на моем лице. – Он это заслужил.

Я намеренно не обратил внимания на первую часть его заявления, но мои мышцы сжались от страха, когда Скарлетт наконец вернулась и прервала наш неловкий разговор.

Остальная часть нашей тренировки прошла без происшествий, но, когда Скарлетт попыталась заговорить о «Разъяренном кабане», я остановил ее, многозначительно взглянув за спину ее брата.

– Я подумала, что мы могли бы... – Она замолчала, увидев мои широко раскрытые глаза.

– Что мы могли бы? – спросил Винсент.

– Э-э, мы могли бы поднять уровень тренировок на ступеньку выше во время нашего следующего сеанса. Я думаю, что теперь ты усвоил основы, – сказала Скарлетт.

– Звучит неплохо, – прервал я Винсента, прежде чем он успел задать еще вопросы. – Винсент и я собираемся заскочить в «Разъяренного кабана» на пинту. Провести немного времени, чтобы сблизиться, как хотел тренер, перед началом сезона. – Я ударил его в плечо, словно мы были давними приятелями.

Он уставился на меня так, будто я сошел с ума.

Я его не винил. Я действовал совершенно нехарактерно, но я был так взволнован нашим предыдущим разговором, что действовал не подумав.

Если бы Скарлетт присоединилась к нам, она бы попыталась рассказать ему о нас, как мы изначально планировали, но я не мог позволить ей сделать это, пока не выясню, в каком состоянии сейчас находится Винсент. Сделает ли его то, что он выразил ранее, более или менее злым, когда он узнает о наших отношениях?

К сожалению, у меня не будет времени объяснить все это Скарлетт до того, как мы доберемся до паба, так как ей придется ехать туда с братом вместо меня. Мне было бы проще сначала поговорить с Винсентом наедине.

– О! Ладно. Эм, развлекайтесь? – вопросительный тон Скарлетт выдал ее замешательство по поводу того, почему я отклоняюсь от нашего первоначального плана, но она доверяла мне достаточно, чтобы не настаивать на этом, пока Винсент закидывал свою сумку на плечо и прощался с ней.

– Я объясню позже, – пробормотал я, проходя мимо нее.

– С нетерпением жду, – пробормотала она в ответ. Она взглянула на удаляющуюся спину брата. – Удачи.

* * *

Если я думал, что разговор один на один в пабе решит мою дилемму, я глубоко ошибался.

Я подумал, что смогу предположить, что встречаюсь с его сестрой, выпив кружку-другую, и оценить его реакцию, но Винсент продолжил наш разговор так, словно мы и не останавливались, как только сели за стол с напитками в руках.

– Я имел в виду то, что сказал ранее. – Он провел рукой по волосам. – Мы с тобой не всегда ладили, и я нервничал, оставляя тебя с ней наедине. Ты высокомерный, ты спишь со всеми подряд...

– Хм. Звучит так, будто ты себя описываешь.

Винсент уставился на меня.

– И я бы тоже не хотел, чтобы Скарлетт встречалась с кем-то вроде меня, – отрезал он. – Она и так достаточно натерпелась. У нее... плохая история с футболистами, и ей не нужно иметь дело с твоим дерьмом после всего этого.

Я не удержался и спросил.

– Под плохой историей ты имеешь в виду Пессоа?

Он помедлил, затем подтвердил коротким кивком.

– Я не буду вдаваться в подробности, потому что это не мое дело, но их разрыв был для нее тяжелым. Я больше никогда не хочу видеть ее в этом темном месте. Она моя единственная сестра, и я защищаю ее.

Мой рот сжался. Чёртов Пессоа. Мне надо было ударить его сильнее, когда у меня был шанс.

– В любом случае, вот почему я здесь сижу, – хрипло сказал Винсент. – Мне плевать на благодарственные напитки, без обид, но для меня очень много значит то, что ты защитил Скарлетт и не пытался воспользоваться моим отсутствием летом. Так что, полагаю... – Он потер затылок, выражение его лица стало смущенным. – Может, нам стоит оставить прошлое в прошлом. Как сказал тренер, я не хочу, чтобы наши проблемы испортили нам следующий сезон. И как бы сильно я тебя не любил, я еще больше ненавижу «Холчестер».

– Какое звонкое одобрение. Это действительно заставляет меня чувствовать себя тепло и пушисто.

– Ой, не говори мне эту чушь. Ты тоже не мой самый большой поклонник.

– Я определенно не такой, но я также ненавижу «Холчестер» еще больше, так что... – я поднял бокал. – ...перемирие продолжается.

Винсент фыркнул, но чокнулся своим стаканом с моим.

Мы отпили пива и снова погрузились в неловкое молчание.

Когда мы были соперниками, нам было что сказать, но мост дружбы преодолеть сложнее, чем мост вражды.

– А что у тебя со мной не так? – спросил я с искренним любопытством.

Я никогда не забуду, что произошло на Чемпионате мира. Ни один игрок не сможет пережить отстранение от самого крупного футбольного турнира на планете из-за фальшивой травмы, а последующее поражение Англии только добавило остроты. Но прошло два года с того судьбоносного момента, и я был готов оставить случившееся в прошлом ради Скарлетт.

К тому же я планировал надрать задницу Винсенту на следующем Чемпионате мира.

Однако это не объясняло, почему он был так против меня. Мы соревновались за спонсорство и статус, но так поступали и многие игроки.

Это потому, что интернет постоянно сталкивал нас в опросах: кто лучший игрок? Это потому, что я зарабатывал больше него? Или это было что-то еще?

– Моя проблема с тобой? Помимо того, что ты наглый сукин сын с комплексом превосходства? – спросил Винсент. – Тебе слишком легко.

Я чуть не выплюнул свой напиток.

– Прости?

Слишком легко? Я тренировался и играл так же усердно, как и он, и я пахал как проклятый, чтобы достичь того, чего я достиг. По общему признанию, мне повезло вырасти в относительно стабильной семье с двумя родителями, но постоянный орущий мне в ухо отец был не из приятных.

К тому же, Винсент не рос в тяжелой семье. Его родители были в разводе, но, насколько я мог судить, они поддерживали его мечты. Его отец был инженером, а мать – медсестрой, и у них было достаточно денег, чтобы оплачивать уроки балета Скарлетт и его футбольные тренировки.

– Я не говорю о твоей трудовой этике. – Винсент словно мог читать мои мысли. – Я говорю о тебе. Ашер Донован. – Он указал на меня. – Если бы любой другой игрок вытворил хотя бы половину того дерьма, что ты вытворил, с машинами и гонками, они были бы радиоактивными. Никто бы их не трогал. А ты, с другой стороны, получил рекордную сделку по трансферу и возобновленное спонсорство от «Часов Аоки». Ты безрассуден, ты чертовски броский на поле, потому что не можешь выносить отсутствие внимания, и это не имеет значения, потому что твой бренд слишком велик, чтобы потерпеть неудачу.

Я сидел там, слишком ошеломленный этим шквалом, чтобы ответить. Я думал, что его проблемы со мной возникли из-за разницы в оплате или известности, но, очевидно, они были глубже.