Текст книги "Король Алчности (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 25

Мы с Домиником провели наш первый день во Флорипе, бездельничая на курорте.

Он попросил кого-то принести мне чемодан, полный новой одежды и косметики, поскольку я не была готова к поездке с ночевкой, и он забронировал второй номер на случай, если я не захочу остаться в одном с ним, но я согласилась на отдельные спальни. Президентский люкс был таким большим, что я все равно не увижу его, если не захочу.

Я ожидала, что во время нашего пребывания будет полный маршрут мероприятий, но Доминик на удивление не вмешивался в то, что мы здесь делали. За исключением времени приема пищи, которое мы делили, он держал почтительную дистанцию – даже слишком. На следующее утро я чувствовала себя так, словно была не на свидании, а в рабочей поездке с коллегой.

– Разве это плохо? – спросила Изабелла. Я позвонила ей, чтобы узнать, как обстоят дела в магазине, поскольку во вчерашнем групповом чате мы не смогли это сделать. – Ты можешь нежиться у бассейна, идти домой и закончить на этом день. Ты же сама этого хотела.

– Может быть. На него не похоже быть таким пассивным, – зачем Доминику лететь в другой город только для того, чтобы оставить меня на произвол судьбы?

– Я не знаю. Люди меняются. В любом случае, наслаждайся жизнью и не думай слишком много о работе, ладно? – сказала Изабелла. – У Слоан все под контролем, а я наслаждаюсь шумом стройки, пока пишу.

Она была единственной из всех моих друзей, кто мог сказать что-то подобное и иметь это в виду. Изабелла процветала в хаосе.

– Я не хочу слышать от тебя ни звука в эти выходные. Если будет что-то срочное, я тебе позвоню.

Ее слова заставили меня рассмеяться.

– Звучит отлично. Еще раз спасибо, Иза.

Мне повезло, когда я встретила Вивиан, которая затем познакомила меня со Слоан и Изабеллой. Я потеряла связь со своими друзьями с колледжа много лет назад, и хотя у меня были случайные друзья в Нью-Йорке, я никогда не чувствовала себя частью группы, пока Вивиан не взяла меня под свое крыло.

Счастливые часы, походы по магазинам, девичники… наша дружба заставила меня осознать, как много я потеряла за время брака, не только в плане близких друзей, но и в мелочах, составляющих нормальную, здоровую жизнь.

Отказываться от своих целей в пользу чужих было вредно для здоровья.

Заменять мои хобби общественными обязанностями, потому что последние были лучше для бизнеса моего мужа, было вредно для меня. Брать на себя вспомогательную роль вместо главной в том, что должно было быть равноправным партнерством, было нездорово.

У Доминика были свои недостатки, но и я не была безупречна. Мне следовало отстоять себя и свои желания, гораздо раньше, чем я это сделала. В юности я думала, что любви достаточно, чтобы решить любую проблему, но взросление означало признание важности любить себя так же сильно, как и кого-то другого.

Повесив трубку, я переоделась в сарафан, и вышла в гостиную номера. Солнечный свет проникал сквозь стеклянную стену и заливал светлые дубовые полы золотистыми оттенками. В животе заурчало от голода, но я не могла решить, заказывать ли еду в номер или ждать Доминика.

Я повернула налево в сторону его комнаты и поднял руку, чтобы постучать, но его голос просочился сквозь дверь прежде, чем я успела дотронуться до нее.

– …не смогу вернуться в Нью-Йорк на этих выходных, – его глубокий тембр вызвал у меня дрожь удовольствия. – Мне все равно. Скажите Гроссману, что ему придется подождать, – короткая пауза. Я не могла видеть его, но могу представить раздражение, отразившееся на его лице. – Это то, за что я вам плачу. Позаботься о проблеме, Кэролайн, потому что я не уеду из Бразилии, пока не уедет Алессандра.

Упоминание моего имени погрузило мой желудок в свободное падение. Я знала, что Доминик отказался от многих деловых возможностей, чтобы быть здесь, но была разница между пониманием чего-то в теории и слышать это на практике.

Я все еще пыталась удержать равновесие, когда дверь открылась, и Доминик чуть не влетел прямо в меня. Удивление стерло морщины раздражения с его бровей.

– Алессандра? Что случилось?

Неожиданный оттенок печали пронзил мое сердце, когда он предположил, что я ищу его только потому, что что-то не так.

– Ничего, – я поправила свои браслеты. – Ты планировал что-то для нас на сегодня, кроме еды?

– Я арендовал каноэ на сегодня, – осторожно сказал Доминик. – Почему?

– Значит, утром ничего? – я проигнорировала его вопрос и он покачал головой.

– Хорошо, – я тут же приняла решение. – Потому что мы идем на рынок.

Центральный рынок Флорианополиса занимал старое колониальное здание прямо в его сердце. Пройдя по любому из его проходов, можно было увидеть десятки продавцов, торгующих одеждой, едой, керамикой и местными изделиями ручной работы. Воздух был полон звуков английского и португальского языков, гиды вели свои группы по лабиринту, а местные жители торговались на своих родных языках.

Мы с Алессандрой быстро позавтракали коксиньями (куриными крокетами) и ели их, разглядывая прилавки.

– Какой из них тебе больше нравится? – она держала в руках два шарфа. – Я не могу решить.

Я просто уставился на них. Они выглядели совершенно одинаково.

– Вон тот, – я указал на тот, что справа.

– Идеальный. Спасибо, – она купила тот, что слева. – Почему ты смеешься?

– Просто так, – я знал, что она выберет левый. Когда дело доходило до покупок, она всегда выбирала тот вариант, от которого я отказался. Я подозревал, что она не доверяет моему вкусу в женской моде, и я бы обиделся, если бы не согласился с ней.

Я украдкой взглянул на нее, пока мы шли к следующему прилавку. Во Флорианополисе я намеренно оставил наш график свободным. Мне не хотелось перегружать Алессандру или заставлять проводить со мной каждую минуту, пока мы были здесь. Мы провели здесь несколько дней; я решил, что мы не будем торопиться и посмотрим, чем она хочет заняться, поэтому я был приятно удивлен, когда она предложила посетить рынок.

Я предпочитал шеф-поваров, отмеченных звездами Мишлен, и рестораны высокой кухни, но Алессандра обожала уличную еду.

– Ты работал сегодня утром? – спросила она. – Я слышала… хм, мне показалось, что слышала, как ты разговаривал с Кэролайн.

– Это был короткий разговор, – Кэролайн была моими глазами и ушами, пока меня не было, и каждую неделю она предоставляла подробные отчеты по телефону. Один из моих клиентов был в Нью-Йорке на этих выходных, но я не собирался лететь, чтобы тешить его эго, мне больше нравится быть в Бразилии с Алессандрой.

– Кстати о работе, как дела с магазином? – спросил я. – Слышал, Изабелла будет главной, пока ты здесь. – Кай был очень аккуратен в том, что говорил.

– Да, она и Монти, – Алессандра рассмеялась. – На днях ее змея чуть не довела одного из подрядчиков до сердечного приступа, но, судя по всему, она отличный руководитель.

Шаровидные питоны были одними из самых дружелюбных видов змей, но я предполагал, что обычный человек видит только змеиную часть.

– Я не очень разбираюсь в цветах, но если тебе понадобится помощь в бизнесе и финансах, дай мне знать.

Я должен был предложить помощь, когда она открыла свой интернет-магазин два года назад, но моя голова так застряла в песке, что я осознал, что она создала целый чертов бизнес, только через несколько недель после его запуска. Алессандра не сказала ни слова, возможно, потому, что думала, что я слишком занят, чтобы беспокоиться. Кай был единственным, кто упомянул об этом.

Алессандра опустила подбородок.

– Спасибо.

– Я должен был присутствовать на первом запуске, – стыд взял меня в заложники. – Создание бизнеса – это большое дело.

– Все нормально. В то время это был просто магазин на Etsy. Я не входила в список Fortune 500.

Мне не понравилась ее шутка. Это было не нормально, иначе наши отношения не были бы такими, какими они были сейчас.

– Я серьезно. Если тебе вообще что-нибудь понадобится, позвони мне. Если я буду на совещании, в офисе знают, что тебя нужно соединить со мной, – учитывая, насколько хорошо дела у Floria Designs, моя помощь ей не понадобилась, но жест был сделан.

В душе вспыхнул огонек гордости. Я ненавидел пропускать такой важный момент, как запуск ее первого бизнеса, но я чертовски гордился тем, что она создала.

– Почему именно цветы? – спросил я, отчаянно пытаясь поддержать разговор. Если мы остановимся, она снова отстраниться, а мне хотелось продлить этот момент как можно дольше.

– Честно говоря, мне было скучно, и я нуждалась в хобби, – щеки Алессандры покраснели. – Я всегда любила цветы и наткнулась на учебник как можно прессовать цветы. Я попробовала, и это было весело, и, в общем… – Алессандру пожала плечами. – Остальное уже история.

– Почему ты решила превратить это хобби в бизнес?

– Я не знаю, – лицо ее приняло отстраненное выражение. – Думаю, мне хотелось чего-то, что я могла бы назвать своим. Все, что у нас было, принадлежало тебе. Наш дом, наши машины, наша одежда. Даже если я их купила, ты заплатил за все. Дошло до того, что я… – она сглотнула. – У меня появилось ощущение что я больше не принадлежу себе. Мне нужно было что-то, что напоминало бы мне, что я важна. Как личность, а не как жена, дочь или сестра.

Мы приостановились. Не знаю, когда мы остановились и как долго просто стояли там, но я не мог бы пошевелиться, даже если бы захотел.

Я знал, что Алессандра была недовольна нашим браком. В конце концов, мы развелись. Но я не осознавал, насколько глубоко было ее недовольство, не только нашими отношениями, но и собой.

Мне казалось, что покрытие всех наших расходов и обеспечение того, чтобы она никогда ни в чем не нуждалась, сделали бы нас счастливее. В первое время нам было чертовски трудно и я никогда не хотел, чтобы мы снова оказались в этой ситуации. Но я не учел, что нам нужны были не только материальные вещи.

Время. Внимание. Разговоры.

Их нельзя было купить, и, стремясь похоронить любую возможную проблему с деньгами, я совершенно упустил этот факт из виду.

– Ты имеешь значение, – сказал я. – Всегда.

Она была единственным человеком, который когда-либо действительно имел значение. Даже если она меня больше не любит, даже если все мои попытки вернуть ее провалятся, она всегда будет солнцем, освещающим мою вселенную.

Глаза Алессандры блестели. Она быстро отвела взгляд, но явная заминка прервала ее яркий голос.

– Что ж, на сегодня хватит тяжелых разговоров. Еще даже не полдень, а нам еще надо обойти много прилавком, прежде чем уплыть отсюда.

До конца дня мы говорили на безопасные темы – о спорте, еде, погоде. Но я никогда не забуду выражение лица Алессандры, когда она рассказала, почему открыла Floria Design.

После того, как обошли рынок, мы пообедали в ближайшем устричном баре (поскольку она выбрала завтрак, я выбрал обед) и направились к пункту проката каноэ. Во время нашего медового месяца мы с Алессандрой катались на каноэ, и я подумал, что это будет хорошим возвращением в более счастливые дни.

Раньше у нас все было хорошо. И мы могли бы снова вернуть наши отношения.

К сожалению, никто из нас уже много лет не занимался греблей на каноэ, и наши навыки были… мягко говоря, заржавевшими.

– Может быть, это была не лучшая идея, – сказала Алессандра, когда лодка покачнулась. Она с трепетом оглядела нас. Ближайшие лодки были лишь точечными пятнышками в дали. – Надо было попросить проводника.

– Нам не нужен никакой проводник, – я подвинулся, каноэ раскачивалось от моего движения. – Мы вполне можем управлять маленькой деревянной лодочкой.

Она оглянулась на меня.

– Это еще одна из тех мужских вещей? Например, вы отказываетесь спрашивать дорогу, когда заблудились, но теперь вы отказываетесь просить о помощи, когда вам грозит опасность.

– Мы находимся посреди океана, – уточнил я. – Время гида давно прошло, – кроме того, я хотел, чтобы Алессандра была только моя; я не хотел, чтобы третий лишний испортил наше свидание. – Доверься мне. Все будет хорошо.

– Как скажешь, – в ее голосе прозвучало сомнение.

Несмотря на ее опасения, наше каноэ продолжало двигаться дальше. Мое напряжение спало, и я расслабился, наслаждаясь окрестностями. Я понял, почему Алессандра так любила Флорианополис. Это было..

– Боже мой! – она ахнула. – Это дельфин?

– Я не думаю, что они есть… А́ле, нет! – было слишком поздно. Она повернула тело вправо, и каноэ опрокинулось, сбросив нас в холодную воду.

Ее крик и мое проклятие исказили безмятежный покой вокруг. Затем вода накрыла нас с головой, и все затихло, пока мы не вынырнули на поверхность кашляя и смеясь. К счастью, во время падения, мы сместились и не попали под лодку, но быть в воде посреди долбаного океана не входило в мои планы.

Я снова выругался, но уже более красочно.

Затем я посмотрел на Алессандру, чьи плечи затряслись, когда она закрыла лицо.

Тревога заглушила мое раздражение.

– Что с тобой? Ты ранена?

Может она ударилась головой, когда падала? Потребуется время, чтобы привести каноэ в нужное положение, а мы по крайней мере..

Знакомый звук просочился между ее пальцами. Она… смеялась?

Алессандра убрала руки от лица. Нет, она не смеялась. Она так сильно завывала, что смех прекратился.

– Со мной все в порядке, – выдохнула она, и слезы веселья наполнили ее глаза. – Я просто… ты выглядишь как…

Я прищурился, хотя мой рот дернулся. Мне наша ситуация не показалась особенно смешной, но невозможно было видеть ее улыбку и не хотеть тоже улыбаться.

– Как что? Дельфин? – многозначительно спросил я.

– Нет, – сказала она без каких-либо извинений. – Ты похож на утонувшую крысу.

Шок погрузил меня глубже, чем вода, когда мы перевернулись.

– Я, черт возьми, уверен, что нет.

– Мне очень жаль, но так и есть, – смех Алессандры наконец утих, но на ее лице задержалось веселье. – Ты не можешь видеть себя. А я могу, поэтому мои наблюдения дают больше… – она вскрикнула, когда брызги воды ударили ей в лицо, вытерла капли с глаз и уставилась на меня. – Ты только что обрызгал меня?

Я пожал плечами.

– Это был несчастный случай.

Не успели эти слова слететь с моих уст, как она ответила, и между нами нами началась война брызг. Смех и крики наполнили воздух.

Мы вели себя как дети, выпущенные на пляж, и я едва мог дышать под ее водными атаками, но было что-то воодушевляющее в том, чтобы не обращать на это внимание. Неважно, что мы вели себя глупо и незрело, зато это было весело.

К тому времени, когда мы заключили перемирие, мы были настолько мокрыми, что выглядели так, словно принимали душ в одежде. Дважды.

Тушь Алессандры образовала две черные дорожки на ее щеках. Волосы ее были спутаны, и от помады не осталось ни следа.

– Я знаю, – сказала она, поймав мой взгляд. – Ты не единственный, кто похож на утонувшую крысу.

– Это не то, о чем я думал.

– Тогда что? – ее голос затих, когда я сократил расстояние между нами.

Я смахнул случайную каплю воды с ее лба, прежде чем она достигла ее глаза.

– Я думал… – моя рука опустилась и задержалась у ее щеки, – …что ты самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел.

Наше дыхание поднималось и опускалось на мягкие волны воды. Последние отголоски нашего смеха исчезли, уступив место теплому, тяжелому предвкушению.

Губы Алессандры приоткрылись. Она не отстранилась, когда я нежно собрал ее волосы в кулак и мучительно опускал голову, дюйм за дюймом, пока наши губы не соприкоснулись.

Некоторые поцелуи были результатом страсти. Другие представляли собой выражение эмоций. Но этот? Этот был гребаным откровением.

Потому что, когда Алессандра подняла подбородок и ответила на поцелуй, я наконец понял, хотя бы на мгновение, что такое счастье.

Никакой тоски, никакой погони, никаких забот. Только она и мы. Это все, что мне было нужно.

ГЛАВА 26

Я поцеловала своего бывшего мужа.

Я поцеловала своего бывшего мужа, и мне это понравилось. Что, черт возьми, со мной не так?

Я со стоном уткнулась лицом в подушку. Мой будильник прозвенел уже три раза, но я не могу заставить себя встать с кровати. Встать с постели означало столкнуться с последствиями вчерашнего выбора, а мне хотелось остаться в своем пузыре иллюзий.

К сожалению, Вселенная с этим не согласна. Меньше чем через минуту после того, как я приняла решение просидеть все утро под одеялом, у меня зазвонил телефон. Я проигнорировала это и он зазвонил снова.

Еще один стон пронесся по моему горлу. Мне почти хотелось, чтобы я не хранила его в одном из шкафчиков проката каноэ, перед тем как мы отплыли. В противном случае он был бы на дне лагуны, и мне не пришлось бы ни с кем разговаривать в… – я взглянул на цифровой будильник – …в восемь пятнадцать утра.

Я нажала кнопку «Ответить» и включила громкую связь, не поднимая головы и не проверяя кто это.

– Привет?

– Доброе утро! – щебетала Изабелла. – И тааак, как дела? Надеюсь, ты отлично проводишь время.

– Все сложно, – подушка заглушила мой ответ.

Мой поцелуй с Домиником был одновременно и слишком долгим, и недостаточно продолжительным. На самом деле, мы не могли обниматься больше нескольких минут, но его тепло и вкус так сильно отпечатались в моих чувствах, что я все еще могла чувствовать его день спустя.

Мягкое и твердое давление его рта. Опытное движение его языка по моему. Восхитительные покалывания пробежали по моей спине, когда он потянул меня за волосы.

По моей коже побежали мурашки.

– Да-да, – Изабелла казалась растерянной. – Эм, из любопытства, ты сейчас в отеле?

– Да. Я спала, – многозначительно ответила я, что было наполовину правдой. Честно говоря, я была удивлена, что она позвонила так рано. Изабелла не была жаворонком.

Минуточку. Почему она позвонила так рано?

Я вскочила, мой адреналин резко подскочил от внезапной тревоги.

– Что? Что-то не так?

– Ну… – она громко вздохнула. – Ночью прорвало трубу. Весь магазин, хм, затопило.

Шок пробился сквозь клочья моей сонливости. Затопило. Это слово пульсировало под моей кожей, как бешеное сердцебиение.

– Насколько все плохо? – мой голос оставался на удивление спокойным, несмотря на панику, охватившую мой мозг.

Были и другие вопросы, которые мне следовало задать, и что следует делать, но страх лишил меня возможности двигаться, пока я ждала ответа Изабеллы.

– Все очень плохо. Вода повредила большую часть инвентаря, а часть электроники сгорела. Это произошло ночью, поэтому мы до сих пор оцениваем полный масштаб ущерба. Кай вызвал человека, который сейчас оценивает ситуацию, – чувство вины просочилось через трубку. – Мне очень жаль. Если бы я приехала раньше…

– Это не твоя вина. Ты ничего не могла сделать. – Изабелла итак оказала мне огромную услугу, присматривая за магазином, пока меня не было и она не была профессиональным сантехником. Даже я не знала, что делать в случае прорыва трубы.

– Не волнуйся. Мы обо всём позаботимся, – сказала Изабелла. Ее вина все еще была ощутима. – Кай занимается этим, и трубу починят в течение следующих двух часов, но я подумала, что тебе нужно знать.

– Спасибо, – мое собственное чувство вины завязало узлы между моими плечами. Торжественное открытие магазина должно состояться менее чем через два месяца. Слоан надрывалась, готовя вечеринку и уже разослала приглашения десяткам высокопоставленных гостей – тем, от кого я зависела в распространении информации и поддержании бизнеса на плаву. Управление физическим магазином требовало больше стратегии и рекламы, чем онлайн-магазин; я не могу облажаться.

Я знала это, но все же последние две недели пряталась в Бразилии.

Да, мне нужно было отдохнуть от города, но в тот момент я активно избегала возвращения. Бразилия была фантазией; Нью-Йорк был реальностью, и пришло время мне перестать убегать от своих проблем. Было несправедливо и неправильно заставлять моих друзей брать на себя бремя управления моим бизнесом. Изабелле нужно было написать книгу, а Каю нужно было управлять многомиллиардной корпорацией. Они не должны решать мои проблемы с сантехникой.

– Скажи Каю, что я с этим разберусь, – сказала я. Я взглянула на свой чемодан, который лежал открытым на багажной полке в другом конце комнаты. – Вылетаю обратно в Нью-Йорк.

Я попросила Доминика о помощи из-за необходимости. Мне не удалось найти прямой рейс в Нью-Йорк в последнюю минуту, и когда я объяснила ситуацию, он выписал нас из отеля и поднял в воздух в течение двух часов без лишних вопросов.

Преимущества владения частным самолетом.

– Мы будем там к вечеру, – сказал он. – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Естественно, он был прав. Прорыв трубы не был концом света, но это было грубое пробуждение от моего идеального мыльного пузыря в Бразилии, и суеверная часть меня придала этому инциденту слишком большое значение.

Однако я держала свои опасения при себе. Доминик не верил в суеверия, и я чувствовала себя виноватой в том, что заставила его бросить все и отвезти меня обратно в город.

У нас самих было много незаконченных дел, но мы не обсуждали наш поцелуй во время полета. Когда мы не ели и не спали, мы работали. Я изучала, как действовать в случае прорыва трубы, заказала дополнительный инвентарь и отправила электронное письма своим нынешним подрядчикам, поскольку они не могли возобновить свою работу, пока беспорядок не будет устранен. Доминик делал то же, что и руководители финансовых конгломератов.

Он пытался мне помочь, но я отказалась. Мне было достаточно полета, и я ненавидела просить его об одолжении.

К тому времени, когда мы приземлились в Нью-Йорке, я почувствовала себя немного лучше… пока не увидела магазин.

– Боже мой, – я ошеломленно смотрела на ожидавшую катастрофу, в то время как Доминик подошел ко мне.

Помещение было насквозь пропитано водой. Одна из гипсокартонных панелей была настолько мокрой, что рухнула, а несколько кусочков прессованных цветов превратились в кашу под действием воды. К счастью, оборудование для кафе еще не было доставлено, но мой рабочий компьютер, принтер и другие устройства вышли из строя.

Все мои проекты и работы в галерее разрушены. Все мои планы были разрушены. Потребуются тысячи долларов и Бог знает сколько часов, чтобы подготовить помещение к торжественному открытию. Непролитые слезы наполнили мое горло. В прорыве трубы никто не виноват. Это было просто невезение, но это также было похоже на предзнаменование. Способ Вселенной сказать мне, что я не создана для этого, что я лучше приспособлена для того, чтобы строить мечты других, а не свои собственные.

Я уставилась на залитый водой пол, на котором блестели осколки стекла, словно разбитые частицы моей жизни.

Мой развод. Мой бизнес. Мои отношения с мамой. Каждый страх, сомнение и неуверенность, которые я подавляла в течении многих потерянных лет своей жизни, когда просто существовала. Я больше не могла сдерживаться, и слезы полились, застилая кровавую картину поражения.

Я настолько погрузилась в свои переживания, что не сопротивлялась, когда руки Доминика сомкнулись вокруг меня и притянули к своей груди. Он настоял на том, чтобы проводить меня в магазин, поскольку было уже очень поздно, и я не стала спорить. У меня не было сил.

Я прижалась лицом к его груди, мои тихие рыдания наполняли тишину.

Наверное, я испортила ему рубашку своими слезами, но он не жаловался. Фактически, он не сказал ни слова с тех пор, как мы приехали; ему это было не нужно.

Действия говорили громче слов, и в тот момент меня не волновало, что он сделал или не сделал во время нашего брака.

Я просто прильнула к нему, вдохнула знакомый знакомый запах и позволила ему держать меня.