Текст книги "Король Алчности (ЛП)"
Автор книги: Ана Хуан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)
Меня пронзило удивление, за которым последовало неохотное уважение и что-то еще более неприятное. Это что-то образовало комок в моем горле и заблокировало мою мгновенную защитную реакцию.
Никто прежде не говорил со мной так свободно и спокойно. Никому раньше не было до меня дела.
– Согласен, – наконец сказал я с немалой долей нежелания. Возможно, это было притворство, и она уйдет, когда ее первоначальный энтузиазм утихнет. Она была не первой. Но что-то в глубине души подсказывало мне, что она останется, и это пугало меня больше всего на свете.
Плечи Алессандры расслабились.
– Хорошо, – ее улыбка вернулась, теплый луч солнца под флуоресцентными отблесками верхнего освещения.
– В таком случае давай скорее начнем, хорошо?
В течение следующих двух часов я понял, почему профессор Эрлих так хвалил ее. Она была чертовски хороша в роли репетитора. Алессандра была терпеливой, ободряющей и чуткой, но не снисходительной. Она также пришла более подготовленной, чем кто-либо, с набором маркеров для выделения, с карточками в форме буквы L для обозначения разделов учебника, и фокусировки моего внимания, а так же диктофоном, чтобы я мог прослушать наш урок в любое время.
Самое удивительное, что это помогло. По крайней мере, это сработало лучше, чем мои обычные методы: стиснуть зубы и упорствовать, используя грубую решимость.
Единственным недостатком было то, насколько отвлекала сама Алессандра. Если она говорила слишком долго, я терялся в ее голосе, а не в словах, и каждый раз, когда она двигалась, вокруг стола доносился слабый запах ее духов, затуманивая мои мысли.
Господи. Я был взрослым мужчиной, а не влюбленным гормональным подростком. Соберись.
Я потянулся за синим маркером одновременно с ней. Наши пальцы соприкоснулись, и по моей руке пробежал электрический ток.
Я отдернул руку, как будто меня обожгли. Щеки Алессандры покраснели, напряжение охватило простор нашей кабинки.
– Уже поздно. Нам пора идти, – мой голос звучал холодно, хотя мое сердце с пугающей силой билось о грудную клетку. – Завтра утром у меня занятия.
– Хорошо, – Алессандра собрала свои материалы обратно в сумку, ее лицо все еще светилось румянцем. – У меня тоже.
Никто из нас не произнес ни слова по дороге обратно в кампус, но мой мозг не мог перестать прокручивать в памяти то, что произошло в кафе.
Мягкость ее кожи. Заминка в ее дыхании. Крохотное, почти незаметное учащенное сердцебиение в ту миллисекунду, когда наши руки соприкасались, за которым последовал неожиданный шок для моего организма. Я обвинил в этом полное истощение. Никогда еще я не реагировал так остро на такое маленькое прикосновение, но тело под воздействием стресса совершает странные поступки. Это было единственное объяснение.
Алессандра остановила машину перед моим общежитием. Мы уставились на внушительное кирпичное здание, и прошла еще одна неловкая пауза, прежде чем я нарушил молчание.
– Спасибо, – слова прозвучали жестче, чем хотелось бы. Я не привык благодарить людей; они редко делали что-то, что заслуживало бы искренней признательности. – За то, что подвезла, и за то, что пришла в кафе. Тебе не обязательно было это делать.
– Пожалуйста, – на лице Алессандры вновь промелькнуло прежнее веселье. – Одни только виниловые кабинки и флуоресцентные лампы того стоили. Мне говорили, что они прекрасно сочетаются с моей кожей.
– Так и есть, – я не шутил. Возможно, она единственный человек на планете, который все еще может выглядеть как супермодель в дерьмовой, плохо освещенной закусочной.
На губах Алессандры появилась легкая улыбка.
– В то же время на следующей неделе?
Я колебался. Это было оно. Мой последний шанс уйти раньше, чем это сделает она.
Ты хочешь добиться успеха на Уолл-стрит? Ты не сможешь этого сделать, если настаиваешь на том, чтобы предпочесть гордость своему будущему.
Я не отказываюсь от своих учеников, но и не собираюсь заставлять их делать то, чего они не хотят. Ну, скажи мне. Ты со мной или нет?
Я выдохнул. Блядь.
– Конечно, – сказал я, игнорируя укол предвкушения при мысли о том, что увижу ее снова. Надеюсь, я не пожалею об этом. – В то же время на следующей неделе.
ГЛАВА 8
– Мне нужно бежать на встречу, но чувствуй себя как дома, – сказала Слоан. – Но не забывай что ты в гостях. Не курить, не ходить в обуви по ковру и не кормить Рыбку вне установленного времени и порций, которые записаны на листе бумаги рядом с ее миской. Есть есть какие-нибудь вопросы?
– Нет, все понятно, – я улыбнулась. – Еще раз спасибо, что разрешила мне остаться здесь, пока я разберусь со всем. Обещаю, что скоро от тебя отстану.
Из всех моих друзей – а их было всего трое или четверо, но это тема для другого разговора – Слоан была наименее дружелюбной и заботливой.
Однако и Вивиан, и Изабелла жили со своими вторыми половинками, и, несмотря на общее отсутствие видимых эмоций, Слоан всегда всегда шла на помощь своим друзьям.
Я устала жить в отеле, и она не колебалась, когда я спросила, могу ли остаться с ней, пока буду искать квартиру. И она встретила мой приезд кружкой кофе, крепкими объятиями и ножом Karambit, обмотанным бантиком – для защиты или нападения, в зависимости от того, насколько я была зла на Доминика, – объяснила она.
– Не беспокойся об этом, – лицо Слоан немного смягчилось. – Выпьем позже. Мы с тобой можем жаловаться на мужчин, пока Вив и Иза притворяются, что у них нет до тошноты сладких отношений.
Мой смех прозвучал как-то рвано, но искренние.
– Звучит как план.
Прошла неделя с тех пор, как я сказала Доминику, что хочу развестись. Никто из подруг, похоже, не удивился моему решению уйти от него, и это многое говорило о том, как другие люди воспринимают наши отношения.
Мой телефон зажужжал от входящего звонка.
Доминик. Снова. Всю последнюю неделю он звонил без перерыва, и каждый раз, когда появлялось его имя, это наносило новый удар мне в грудь. Тем не менее, я пока не могла заставить себя заблокировать его, поэтому перевела звонки на голосовую почту. Я не прослушала ни одного из них, кроме первого; это было слишком больно.
– Что значит, он на Миконосе? – тихая ярость Слоан охладила воздух, когда она уходила на встречу. Поскольку Слоан была опытным пиарщиком и руководила собственной фирмой по связям с общественностью, она постоянно ликвидировала последствия действий клиентов. – Это неприемлемо. Он знает, что должен быть здесь на встрече…
Ее голос затих, а затем послышался хлопок входной двери. Звонок Доминика тоже завершился, и я вздохнула с облегчением, но нут же напряглась, когда вслед за пропущенным вызовом прозвучал еще один входящий.
Пирсон, Ходдер и Блюм.
Волны беспокойства захлестнули мой желудок. Я не была уверена, что было хуже… известия от моего мужа или от моего адвоката по разводу.
– Алессандра, это Коул Пирсон, – глубокий голос немного успокоил мои нервы. Коул был одним из лучших адвокатов по разводам в стране. Он стоил немалых денег, но был единственным, у кого был шанс противостоять команде высококвалифицированных адвокатов Доминика.
– Привет, – я включила громкую связь, пока распаковывала чемодан. Мне нужно было чем-то занять руки, иначе я превратился бы в еще больший беспорядок. – Как все прошло?
Беспокойство усилились, пока я ждала его ответа.
Я подала на развод несколько дней назад, и, в истинной манере Коула, он ускорил процесс, чтобы вручить Доминику документы сегодня. Мне хотелось побыстрее оформить развод, пока у меня не сдали нервы или он каким-то образом не убедил меня вернуться.
Большую часть дней я была уверена, что поступаю правильно, но бывали дни, когда я просыпалась в пустой постели и так скучала по Доминику, что было больно дышать. Я давно не была счастлива, но не могла просто так забыть одиннадцать лет совместной жизни.
– Мы вручили ему документы, – сказал Коул. – Как и ожидалось, он отказался подписывать.
Я закрыла глаза. Зная Доминика, он бы тянул это как можно дольше. У него были деньги и власть, чтобы таскать нас по судам долгие годы, и мысль о том, что мы так долго будем сидеть в подвешенном состоянии, вызывала у меня тошноту.
– К счастью, у нас есть запасные варианты этот случай, – Коул не выглядел слишком обеспокоенным, и от этого я почувствовала себя немного лучше. – Мы так или иначе добьемся развода, но я хочу, чтобы вы были готовы. Это Доминик Дэвенпорт. Все может быть не так просто.
– Даже если у нас нет детей, и я не претендую на его имущество? – пентхаус, машины, самолет. Доминик мог забрать все это. Я просто хотела уйти.
– Проблема не в активах, миссис Дэвенпорт, – сказал Коул, – а в вас. Он не хочет вас отпускать, и если вы не сможете убедить его в обратном, это будет долгая борьба.
– Мне очень жаль, но мистер Дэвенпорт весь день на совещаниях, – помощница Доминика, Марта, произнесла извиняющимся тоном. – Однако я могу передать ему сообщение и попросить…
– Это срочно, – мои пальцы сжали ремень сумки. – Я бы хотела поговорить с мужем напрямую, – я подчеркнула предпоследнее слово. Не имело значения, что Доминик скоро станет бывшим мужем, если я добьюсь своего; пока мы были женаты, я имела определенные привилегии, в том числе увидеть его без помощницы, которая обращалась со мной так, как бродягой, заблудившейся на улице.
Она окинула меня взглядом, вероятно, отметив отсутствие на теле видимых повреждений.
– Я понимаю, но боюсь, что у него все расписано по минутах. Как уже сказала, я с удовольствием передам сообщение и попросить его перезвонить вам при первой возможности, – она оторвала стикер от блокнота на столе. – Это связано с каким-то светским мероприятием или с какими-то домашними проблемами?
Моя кожа покраснела. Обычно я не люблю проявлять агрессию, но после звонка Коулу я была голодна, устала и раздражена. Потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить кофе Марты и не выплеснуть его в ее самодовольное, снисходительное лицо.
– Ничего из этого, – я понизила вежливый тон. – Если Доминик сейчас на встрече, я могу подождать. Предполагаю, что в какой-то момент ему придется пообедать, верно?
Марта поджала губы.
– У него ланч в Le Bernardino. Миссис Дэвенпорт, пожалуйста, я должна попросить Вас…
– Что происходит? – холодный голос прервал ее на полуслове.
Мы обе замерли на долю секунды, прежде чем наши головы повернулись к уже открытой двери кабинета Доминика. Солнце освещало его фигуру, а ширина его плеч заполняла дверной проем, отчего он выглядел еще более внушительным, чем обычно.
В горле у меня пересохло, и кожаный ремень сумки впился в ладонь, прежде чем я с силой ослабила хватку.
– Мистер Дэвенпорт! – Марта вскочила со стула. – Ваш звонок завершился раньше времени. Я только что говорила миссис Дэвенпорт, что вы…
– Повтори это, – Доминик вошел в главный офис. Тени отошли от его тела, обнажив точеные скулы, грозовые глаза и нахмуренный взгляд, который мог бы сдержать самого сатану.
Он не смотрел на меня. Вместо этого он сосредоточил свое внимание на Марте, которая сжалась под его гневом.
– Я сказала, что говорю миссис Дэвенпорт, что…
– Миссис Дэвенпорт, – слова были смертельны в своей тишине. – Моя жена. Если она хочет меня видеть, она меня увидит. Никогда больше не мешай ей сделать это, иначе единственная часть нью-йоркского офиса, которую ты увидишь, – это фасад снаружи, когда я тебя выгоню. Поняла?
Лицо Марты побледнело до состояния мела.
– Да сэр. Я поняла.
Борьба чувства вины с чувством собственного превосходства не прекращалось. В конце концов, последнее победило.
– Это было жестоко, – тихо сказала я, следуя за Домиником в его кабинет.
Он все еще не смотрел на меня.
– Не так жестоко, как она того заслуживала, – вместо того, чтобы сесть, он облокотился на стол, олицетворяя хладнокровную уверенность, но когда его глаза наконец встретились с моими, усталость в них затронула мои сердечные струны, заставив меня сдержать беспокойство.
Это не имеет значения. Это не твоя работа – следить за тем, чтобы он нормально отдыхал.
Взгляд Доминика скользнул по моему лицу, задерживаясь на глазах и рту.
– Ты не высыпаешься.
Моя кожа покраснела.
– Большое спасибо, – думаю, он был не единственным, кто выглядел уставшим.
Я смущенно заправила прядь волос за ухо. Мне не удавалось высыпаться. В свободное от работы время я погрузилась в изучение возможностей открытия магазина Floria Desig, что было моей давней мечтой, а когда я не работала, то мучительно переживала развод. Беспокойство и переутомление – не самое лучшее сочетание для поддержания красоты.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – Доминик провел большим пальцем по моей щеке с мучительной нежностью, – спишь или нет, ты всегда прекрасна.
Моя грудь сжалась. Если бы он был таким внимательным, когда наши отношения не были на грани разрушения.
Обычно я получала легкое прикосновение его губ или краткие блаженные мгновения, когда наши тела соединялись посреди ночи, но он не прикасался ко мне так – случайно, знакомо, интимно – целую вечность.
Мне следовало бы отойти и установить между нами столь необходимое расстояние, но я не могла не наклониться к нему. Одна минута. Это все, что мне нужно.
– Я не единственная, кто не спал, – его выдавали темные круги под глазами и бледный цвет лица, но, тем не менее, он был настолько красив, что это причиняло боль.
– Трудно спать, когда твоя жена отказывается отвечать на твои звонки, – тихо сказал он.
Болезненный комок перекрыл доступ кислорода к моим легким. Не позволяй ему добраться до тебя.
Я заставила себя отступить и игнорировать вспышку боли в его глазах.
– Я здесь не для того, чтобы обсуждать наши привычки сна, – сказала я, намеренно пропуская вторую часть его заявления.
Уверенная маска Доминика вернулась на место, стирая любой намек на уязвимость, но его взгляд впился в меня тревожной интимностью.
– Тогда почему ты здесь, amor? – Бархатистое прозвище ласкало мою кожу и вызвало непроизвольную волну ностальгии.
– Не могу поверить, что ты говоришь по-португальски, – я покачала головой, все еще не веря тому, как Доминик разговаривал с моей семьей за ужином на их родном языке. – Когда, черт возьми, ты научился говорить по-португальски?
– Каждую среду вечером я посещал занятия в Институте иностранных языков, – легкая улыбка тронула его губы, когда он сполоснул последнюю тарелку и поставил ее на стойку. Мы предложили помыть посуду, поскольку еду приготовил мой брат, а мама исчезла сразу после десерта со своим очередным бойфрендом. – Закрой рот, amor, а то муха залетит.
– Ты сказал мне, что работаешь по вечерам в среду, – обвинила я.
– Так и было. Я работал над изучением португальского языка, – Доминик пожал плечами, и на его скулах выступил румянец. – Я впервые встречаюсь с твоей семьей. Подумал, что это будет приятно.
Боль развернулась за моей грудной клеткой.
– Тебе не обязательно было этого делать. Они бы любили тебя в любом случае.
Изучение иностранных языков далось Доминику нелегко, но тот факт, что он все равно сделал это, потому что хотел произвести хорошее впечатление на мою семью…
Боль усилилась. Боже, я обожала этого человека.
– Возможно, но я хотел, – лицо Доминика смягчилось. – Faria qualquer coisa por você (прим. Я бы сделаю для тебя все что угодно).
Тяжесть воспоминаний почти раздавила меня, но я сделала болезненный вздох и отбросила их в сторону.
То было тогда. А сейчас было это. Сосредоточься на настоящем моменте.
– Коул сказал мне, что ты отказался подписать бумаги.
Мой комментарий обдал комнату льдом.
Теплота исчезла с его лица, и челюсть Доминика сжалась, когда он выпрямился во весь свой рост – 190 сантиметров.
– Я вижу, ты уже по имени со своим адвокатом.
С таким же успехом он мог бы дать мне пощечину.
Гнев вспыхнул внезапно и жарко из-за его намека.
– Даже не думай разыгрывать сцену ревнивого мужа. Не тогда, когда тебе было все равно, с кем я общалась или тусовалась, пока не задела твое эго…
– Ты думаешь, в этом дело? Мое эго? – его глаза сверкнули. – Черт возьми, А́ле, прошла неделя. Всего неделя, и этот засранец-адвокат уже вручает мне документы о разводе. Мы еще даже не пытались что-то исправить. Есть консультации по вопросам брака…
– Мы однажды попробовали это, помнишь? – ответила я. Это было несколько лет назад, когда я была так расстроена его долгими часами работы, что уговорила его на терапию для пар. – Ты не появился из-за – сюрприз, сюрприз – экстренной работы.
Вероятно, он даже не помнил. Я не просила его пойти снова, потому что единственное, что было бы более унизительно, чем рассказать незнакомцу о наших проблемах в отношениях, – это когда твой муж вообще пропускает прием. Воспоминание о жалостливом взгляде психолога жгла и по сей день.
Доминик замолчал. Он с трудом сглотнул, и после моего ответа воцарилась тишина.
– У тебя есть две недели, чтобы подписать бумаги, Доминик, – сказала я. – Или это перерастет в войну, и мы оба знаем, что это нанесет больший ущерб твоим доходам, нежели моим. – У него была многомиллиардные компания, которой нужно было управлять, а у меня – нет.
Я не хотела участвовать в судебных разбирательствах с ним, но если это было необходимо, то я так и сделаю. Я хочу снова взять жизнь в свои руки, и не могу сделать это, не прекратив отношения с Домиником.
Как бы больно это ни было.
ГЛАВА 9
Я больше не ночевал в пентхаусе. Но даже с целым штатом сотрудников и лучшими развлечениями, которые можно было купить за деньги, я чувствовал себя невыносимо одиноким без Алессандры. Все напоминало мне о ней – платья в шкафу, белые лилии в коридоре, стойкий цветочный аромат ее шампуня в нашей постели.
Вместо этого я поселился в своем офисе, где у меня уже была оборудована спальная зона для ночевок, которые мне иногда приходилось проводить.
Мой телефон завибрировал от входящего звонка. Как всегда, мое сердце замерло от надежды, что это Алессандра, прежде чем наступило разочарование.
Неизвестный номер. Сегодня это был четвертый подобный звонок. Я не знал, как они нашли мой личный номер мобильного телефона, которого не было в списке и который был доступен только небольшой группе проверенных контактов, но это меня чертовски раздражало. Я взял трубку в первый раз и не услышал ничего, кроме тишины.
Если бы не Алессандра, я бы уже получил новый номер и покончил бы с этим.
Прошло две недели с тех пор, как она появилась в офисе и потребовала, чтобы я подписал бумаги. Ее ублюдок-адвокат продолжал преследовать меня, и что бы я ни делал, она отказывалась меня видеть. Подарки. Звонки. Я даже записался на чертов сеанс у лучшего консультанта по вопросам брака Манхэттена, на который она не пришла.
Я провел рукой по лицу и попытался сфокусироваться на экране. Мне еще предстояло разобраться с расследованием Комиссии по ценным бумагам и биржам в отношении банка DBG, которое набирало обороты и погружало наш офис в хаос. В этой ситуации меня что-то настораживало, хотя я не мог точно определить, почему.
В конце концов, после тридцати минут безрезультатных поисков, я решил остановиться и немного отдохнуть. Поскольку было всего десять, а я не мог вынести мысли о том, чтобы спать в тихом офисе так рано, я схватил пиджак со спинки стула и направился в единственное место, где была хоть какая-то надежда заставить меня забыть об Алессандре, если только ненадолго.
Нью-йоркское отделение клуба «Вальгалла» располагалось в тщательно охраняемом поместье в Верхнем Ист-Сайде. В наши дни такое количество приватной территории было неслыханно для Манхэттена, но клуб был основан более века назад, когда у группы чрезвычайно богатых и имеющих большие связи семей было больше свободы действий, чтобы претендовать на владение огромным участком недвижимости.
Вальгалла не изменилась в том смысле, что она оставалась эксклюзивным местом для самых богатых и могущественных людей в мире, но ее влияние не ограничилось Нью-Йорком и распространилось на все крупные города мира, включая Лондон, Шанхай, Токио, Кейптаун и Сан-Паулу.
Если бы не Данте Руссо, потомок одного из отцов-основателей Вальгалла, у меня не было бы ни малейшего шанса стать членом клуба.
– Ты выглядишь ужасно, – сказал Данте, когда я подошел к барной стойке, где он сидел вместе с Каем Янгом, генеральным директором медиа-империи Young.
– И я рад тебя видеть, Руссо, – я сел по другую сторону от Данте и заказал бурбон.
Данте был одним из моих первых инвесторов. Он управлял Russo Group, крупнейшим в мире конгломератом предметов роскоши, и сочетание удачи, выбора времени и чистой настойчивости выбило его из круга инвесторов в мою молодую компанию. Куда пошел Данте, в конечном итоге последовало и остальное высшее общество, включая Кая, который с годами также стал хорошим другом.
Я знал, что я был лишним в этом трио. И Кай, и Данте произошли от семей с деньгами, настолько старых, что они принадлежали музею, тогда как мои миллиарды были совершенно новыми, но, в конце концов, деньги есть деньги. Даже родословные снобы Вальгаллы не осмеливались открыто пренебрегать мной, когда я контролировал судьбу их инвестиций.
– Он прав, – мягко сказал Кай. – Ты выглядишь так, словно не спал несколько недель.
Потому что так и было.
– Продолжай в том же духе, и ты отпугнешь своих инвесторов, – добавил Данте. – Твое лицо было достаточно уродливым, и без темных кругов под глазами и хмурого взгляда.
Я фыркнул.
– Кто бы говорил, – он столько дрался, что его нос был постоянно искривлен, хотя это не мешало женщинам бросаться на него до того, как он женился.
– Вивиан очень нравится мое лицо.
– Она твоя жена. Значит, она обязана притворяться. – Например, как Алессандра притворялась счастливой, хотя на самом деле это было не так. Острая боль схватила меня за сердце и скрутила.
В то время как Данте и Кай обменивались взглядами, я опрокинул свой напиток, пытаясь забыться в алкоголе. Я не рассказал им, что случилось с Алессандрой, но она дружила с Вивиан и Изабеллой, девушкой Кая. Я предположил, что они проинформировали своих мужей о том, что произошло.
– Говоря о женах, как дела у А́ле? – спросил Кай таким спокойным тоном, что с таким же успехом он мог говорить о погоде.
– Хорошо, – коротко ответил я.
– Слышал, она вручила тебе документы о разводе на работе. – В отличие от Кая, Данте обладал тактом социально неумелого быка.
Мои плечи напряглись.
– Это было недоразумение.
– Никто не нанимает чертового Коула Пирсона по недоразумению, – на лице Данте отразилось сочувствие. – Скажи мне, что ты не отмахиваешься от этого. Если вы разведетесь, твои акции…
– Я знаю, что происходит с моими акциями, – логическая часть меня говорила, что следует больше об этом беспокоиться, но мне было все равно. – Мы не разводимся, – я потянулся за зажигалкой, но на этот раз знакомый щелчок кремневого колесика не смог успокоить бушующую внутри меня бурю. – Мы разберемся с этим. Сходим на консультацию, уедем куда-нибудь в путешествие.
Я забыл о том случае, когда Алессандра попросила о терапии для пар, пока она не рассказала об этом в моем офисе. Это было три года назад, и в то время я был завален огромным количеством предложений. Она попросила только один раз, так что я решил, что это была импульсивная просьба, а не признак давней проблемы.
Когда мы встречались, Алессандра никогда не стеснялась рассказывать мне, когда у нее возникали какие-то претензии.
Нам просто нужно было восстановить связь, вот и все. Мы могли бы воссоздать наш медовый месяц на Ямайке или провести две недели, путешествуя по Японии. Я не мог реально отвлечься от работы больше, чем это, но двух недель было бы достаточно, верно? Когда мы с Алессандрой будем проводить время наедине, все будет в порядке. В этом и заключалась причина, по которой она обратилась к семейному психологу.
Данте и Кай молчали.
– Что? – Раздражение пробежало по моим венам. Я уже был на грани изнеможения, стресса и странной боли, которая, казалось, преследовала меня повсюду.
Мне также не нужно было молчаливое осуждение моих друзей.
– Я не думаю, что отпуск или консультация помогут решить ваши проблемы, – сказал Данте.
– Почему, черт возьми, нет?
Он недоверчиво посмотрел на меня.
– Ты пропустил десятилетнюю годовщину свадьбы. Однажды я забыл о званом обеде, и Вивиан не разговаривала со мной несколько дней. Если бы я пропустил годовщину… – он поморщился, – давай не будем об этом.
– Данте пытается сказать, что несколько недель на роскошном курорте не компенсируют годы подавленных чувств, – вмешался Кай, как всегда дипломатично.
– Очевидно, что Алессандра какое-то время была… недовольна. Годовщина стала, так сказать, той каплей, переполнившей чашу терпения.
Я уставился на них.
– Ох, черт возьми, – сказал Данте. – Давайте перестанем ходить вокруг да около. Проблема в тебе, Дом. Даже тот, кто когда-то встречал вас обоих, может сказать, что ты почти не обращал внимания на Алессандру, когда она была рядом. Сколько раз ты оставался на мероприятии, пока она шла домой, потому что плохо себя чувствовала? Сколько ужинов ты проводил с клиентами, а не с ней? – Он покачал головой. – Твоя одержимость работой полезна для кошелька, поэтому я не жалуюсь на это. Но неудивительно, что Алессандре это надоело.
– Не существует краткосрочного решения для чего-то подобного, – сказал Кай, его тон был немного мягче, чем у Данте. – Это требует полного изменения образа жизни и мышления.
– Ты говоришь как реклама тренера по фитнесу. – Открыл. Закрыл. Я щелкнул зажигалкой дрожащими руками.
Несмотря на мой легкомысленно ответ, в голове у меня царил хаос. Данте привел те же аргументы, что и Алессандра, но если ее слова были меткими, то его – задели в самое сердце.
Одно дело, когда партнер указывает на недостатки в отношениях. Другое дело, что третья сторона сделает это с безошибочной точностью, особенно когда я думал, что все в порядке. Не отлично, но и не ужасно. Очевидно, я ошибался.
Открыть. Закрыть. Маленькое пламя расплывалось, когда перед моим мысленным взором проносились отрывки из последних нескольких лет.
Когда наш брак перешел в то состояние, в котором он находится сейчас? Мы с Алессандрой каждый вечер ужинали вместе. Каждую пятницу у нас было незабываемое свидание, и мы никогда не ложились спать, не рассказав друг другу о том, как прошел день. Затем я основал Davenport Capital, и ситуация медленно, но постепенно изменилась.
– Прости, amor, но инвестор будет в городе только сегодня вечером, – сказал я. – Он возглавляет одну из крупнейших страховых компаний в стране. Если мне удастся привлечь его…
– Все нормально. Я понимаю. – Алессандра подарила мне мягкий, ободряющий поцелуй. – Тебе просто придется загладить свою вину позже.
Чувство вины ослабило хватку на моих мышцах.
– Обязательно. Честное слово.
Я впервые пропустил наше священное пятничное свидание. Мне было невыносимо подводить ее, но сейчас мне нужны были инвесторы, и поймать Волленски было бы большим успехом.
Когда-нибудь весь мир узнает имя Доминика Дэвенпорта, а вместе с признанием придет статус, деньги, власть – все, о чем я когда-либо мечтал. Как только это произойдет, я смогу тысячу раз загладить свою вину перед Алессандрой.
– Однако, если ты пропустишь на следующей неделе, у нас возникнут проблемы, – поддразнила она, отгоняя изображения частных самолетов и черных карточек Amex. – Мне практически пришлось пожертвовать своим первенцем, чтобы получить бронь в Le Fleur.
Я рассмеялся.
– Уверен, что наш первенец поймет, – я обнял Алессандру за талию и притянул ближе для еще одного поцелуя. – Спасибо за понимание, – пробормотал я. – Это всего лишь один раз. Больше этого не повторится.
Однако это произошло. Всего один раз превратился в два, затем в три, пока мы не вошли в новый ритм жизни. Я предполагал, что ее это устраивает, потому что Алессандра редко высказывала свое недовольство, за исключением того случая с психологом. Но то, как она становилась все тише и тише с годами, как она рано уходила с мероприятий, когда не была их ведущей, и полное отсутствие удивления, когда я отменял планы…
Осознание нахлынуло на меня волной, ошеломив до полной неподвижности. Черт.
– Как я уже сказал, образ жизни и мышление меняются, – Кай прочитал мое выражение лица, как книгу. Он поднес стакан к губам и выгнул бровь. – Вопрос в том, готов ли ты это сделать?
