Текст книги "Король Алчности (ЛП)"

Автор книги: Ана Хуан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 27

Я позволила себе на одну ночь жалости к себе.

Осмотрев ущерб, нанесенный магазину, я пошла домой, приняла душ и уснула, жалея себя. Однако где-то между субботним вечером и воскресным утром жалость к себе переросла в решимость.

Долгие годы я просто жила в стороне. Теперь, когда наконец-то вышла из своей зоны комфорта, действительно ли я собиралась позволить первому препятствию, с которым я столкнулась, сбить меня с ног?

Это был физический ущерб, а не смерть или финансовая катастрофа. Моя проблема была полностью решаема. В худшем случае я бы отложила торжественное открытие и взяла бы на себя расходы, которые не подлежат возврату, например, как кейтеринг.

Учитывая это, я провела остаток выходных, формулируя план действий и выясняя затраты на замену мебели и инвентаря. От большинства из них у меня свело желудок. Мне нужны были срочные поставки, чтобы успеть отремонтировать магазин к торжественному открытию, а срочная доставка (особенно во время праздников) стоила дорого. Действительно дорого. Страховка арендатора покрыла часть расходов, но мне все равно придется заплатить приличную часть из своего кармана.

С другой стороны, я не несла ответственности за материальный ущерб. Эйден был там, и он все равно зашел в следующий понедельник, чтобы оценить ситуацию.

– Хорошая новость в том, что могло быть и хуже, – сказал он после осмотра. Он был неожиданно спокоен, но, видимо, как арендодатель он часто имел дело с прорывами труб. – Система электроснабжения в основном не повреждена, полоток не обвалился.

Слабый смех пронзил мое горло. Было время обеда. Я убирала мусор с шести утра и, вероятно, выглядела так, словно согрелась смертью, но я была слишком измотана, чтобы обращать на это внимание.

– Спасибо Богу за мелочи. Какие плохие новости?

Я могла бы также столкнуться со всем этим одновременно. Один гигантский удар был лучше, чем тысяча мелких порезов.

– Плохая новость в том, что твои пальцы будут кровоточить из-за того, сколько цветов нужно спрессовать перед торжественным открытием, – Эйден осторожно постучал костяшкой пальца по столу, куда я бросила испорченные проекты. – Какой ущерб?

– Две дюжины, – я сглотнула. У меня ушло не меньше недели, чтобы сделать каждую из них именно такой, как я хотела. Воссоздать две дюжины за следующие два месяца было невозможно, если бы я не посвящала этому проекту каждый час своего времени. У меня не было такой роскоши. Даже с помощью моих виртуальных помощников административные задачи составляли половину рабочей нагрузки.

– Как насчет этого? Я разберусь…

Звон колокольчиков над входной дверью прервал Эйдена на полуслове.

Острая челюсть. Щетина золотистого цвета. Крепкие мускулы и безжалостная властность, облаченные в сшитый на заказ темно-серый костюм. Доминик.

Холодный прилив шока захлестнул меня. Это была середина его первого дня возвращения на работу. Какого черта он здесь делал?

Его взгляд нашел мой, теплый от беспокойства, прежде чем он направился к Эйдену. Это было похоже на то, как будто щелкнул переключатель. Беспокойство исчезло под слоем инея, и чан напряженной тишины залил и без того влажный пол.

– Привет, – легко сказал Эйден. Его тон был радушным, но в глазах мелькнул вызов. – Ты бывший муж Алессандры, верно?

Я вздрогнула от того, как он сделал акцент на слове «бывший». Мне не нравилась перспектива убирать кровь вместе со всем остальным, потому именно к этому все шло, если Эйден продолжит провоцировать Доминика.

Улыбка появилась на губах Доминика, темная и холодная, как полуночный лед.

– Мы встречались?

– Да. Я ужинал с Алессандрой, и ты нас прервал, – Эйден улыбнулся так же. – Примерно так же, как ты сейчас нам мешаешь.

– Хорошо, – я быстро встала между ними, прежде чем их тестостерон взял верх над их здравым смыслом. – Как бы мне ни нравился этот разговор, мне еще многое предстоит сделать. Эйден, спасибо, что пришел в такой короткий срок. Я позвоню тебе, если у меня возникнут вопросы. Доминик, что я могу для тебя сделать? – спросила я.

– Я здесь, чтобы помочь с уборкой, – он не спускал глаз с Эйдена, который не сдвинулся с места рядом со мной и я подавила вздох. Мужчины. – Приближается твое торжественное открытие. Любая помощь не помешает.

Мысль о том, что Доминик будет заниматься физическим трудом, была настолько абсурдной, что я чуть не рассмеялась вслух.

– У тебя есть работа, – могу только представить, сколько всего накопилось за время его пребывания в Бразилии. – Все будет хорошо. Это утомительно, но я справлюсь.

– Тебе также нужно воссоздать свою коллекцию, – сказал мне Эйден. – Это лучшее использование времени, чем подметание и вынос мусора. Доминик прав. Любая помощь не помешает, – он прислонился к стойке и скрестил руки на груди. – Я тоже с удовольствием могу помочь. В любом случае я предпочитаю физическую работу, а не офисную.

Это была еще одна непрямая издевка в адрес Доминика, чье леденящее спокойствие напомнило мне океан перед штормом.

– Я немного перестроил свой график, – Доминик вел себя так, будто Эйден ничего не говорил. – В первой половине дня я буду работать и проводить встречи, а вторая половина дня будет полностью посвящена тебе.

Его взгляд снова нашел мой. Мое сердце дрогнуло, когда его слова проникли в те пустые места, которые скрывались под моей защитой.

Но Эйден был прав в том, что мне нужно воссоздать свою коллекцию. Я не могу открыть магазин прессованных цветов не демонстрируя их на витрине, а остальные строительные работы были остановлены, пока я не устраню повреждения от прорыва трубы. Я была бы идиоткой, если бы отказалась от добровольной помощи.

– Отлично, – я искренне надеялась, что не создаю себе еще больше проблем, но сейчас восстановление магазина превзошло все остальное. – Если кто-то из вас хочет помочь, не стесняйтесь заходить, когда сможете. Но… – я подняла руку, когда они одновременно открыли рты. – Я не хочу никаких споров, оскорблений и пассивной агрессии. Пожалуйста, будьте вежливы.

– Конечно, – сказал Эйден. – У нас нет причин для разногласий. Верно, Доминик?

В улыбке Доминика не было юмора.

– Абсолютно.

Мой взгляд метался между упрямым выступом подбородка Эйдена и опасным блеском в глазах Доминика.

Я вздохнула.

Это будет долгая неделя.

ГЛАВА 28

– Ты встал у меня на пути, – я протолкнулся мимо Эйдена с большей силой, чем было необходимо. Алессандра предостерегала нас от пассивной агрессии, но я не виноват, что столкнулся с ее домовладельцем, пока выносил мусор. Этот засранец стоял прямо у меня на пути.

Он споткнулся, прежде чем восстановить равновесие и прижал меня к себе с жесткой улыбкой.

– Возможно, тебе следует найти альтернативный маршрут. Вокруг меня много места.

– Он завален мусором, – я бросил охапку испорченных цветов в огромный мешок.

– Тогда подожди, – парень продолжил сметать кучу осколков стекла в совок. – Ты не единственный, кто работает.

Мой глаз дернулся. Я пробыл здесь меньше трех часов, а мне уже хотелось врезать Эйдену в его самодовольное бородатое лицо. Алессандра сказала, что их отношения были платоническими, но ни один домовладелец не проявлял такой заботы о своем съемщике, если только тот чего-то не хотел.

Слава богу, я был здесь, чтобы убедиться, что он не сделал ничего подлого. Я бы в любом случае помог Алессандре с уборкой, но присутствие Эйдена гарантировало, что я не выйду за пределы магазина до тех пор, пока он не уйдет оттуда.

– Но я единственный в этом помещении, кто работает эффективно, – спокойно ответил я. – Как долго ты убираешь одно и то же стекло?

– Дело не всегда в скорости. Хорошая работа требует времени и внимания, – сказал Эйден. – Ты мог бы чему-то научиться уже.

Красный цвет промелькнул в моих глазах. Было бы так легко схватить один из больших осколков стекла и…

– Как идут дела? – Алессандра вышла из кладовой, выглядя усталой, но более оптимистичной, чем когда мы впервые увидели повреждения.

– Отлично, – хором проголосовали мы с Эйденом. Он улыбнулся мне. Я улыбнулся ему. Мы вместе улыбнулись Алессандре.

– Мы добились большого прогресса, – сказал я, и это было правдой. За последние два дня мы убрали большую часть мусора и завтра сможем приступить к расстановке мебели на прежнее место.

Ее брови взлетели вверх, но она не усомнилась в нашей чрезмерной жизнерадостности. Думаю, она была просто счастлива, что не стала свидетелем драки или, будь моя воля, кровавого убийства.

Алессандра осталась на первом этаже, поэтому мы с Эйденом до конца дня держали язык за зубами.

Пропитанная потом рубашка прилипала к коже, а мышцы болели от необходимости каждый час таскать огромные набитые мешки для мусора в мусорный контейнер. Я занимался спортом, но не занимался элементарным физическим трудом с тех пор, как основал Davenport Capital. Бессмысленные задачи были изнурительными, но странно успокаивающими.

Из-за моего временного нового графика мне приходилось втиснуть дневную работу по общению с клиентами и финансовым оценкам в шесть или семь часов каждое утро. Было приятно прийти в Floria Designs днем и не думать о том, что я делаю.

Моя команда не была довольна изменениями, но они пошли на пользу мне, а не наоборот. Пока наши проекты работали хорошо, а оно так и было, у них не было веских причин жаловаться.

– Вот, – в конце дня Алессандра подала мне стакан воды. Эйден ушел двадцать минут назад, чтобы заказать ужин, а я замедлился, чтобы провести с ней немного больше времени. – Выглядишь так, будто тебе это не помешает.

– Спасибо, – мои пальцы коснулись ее, когда я взял стакан. По моей коже пронесся разряд электричества, и Алессандра отступила так быстро, что чуть не споткнулась о расплющенную картонную коробку.

Я был не единственным, кто почувствовал напряжение между нами.

– Все налаживается, – хрипло сказал я. – Думаю, к выходным мы закончим.

– Надеюсь на это, – розовый румянец украсил ее лицо и грудь. Алессандра выглядела такой чертовски очаровательной, что я чуть не схватил ее и не поцеловал снова, но мы еще даже не обсуждали наш поцелуй в океане. Меньше всего мне хотелось подтолкнуть ее слишком далеко и слишком быстро. – Еще раз спасибо, что помогаешь мне с этим, – она обвела рукой магазин. – Тебе не обязательно.

– Нет, но я хочу, – просто сказал я.

Алессандра неизменно поддерживала меня на протяжении многих лет, а я не делал того же для нее. Не так много, как следовало бы. Я мог бы мыть каждый дюйм магазина каждый день в течение следующих десяти лет, и это даже близко не приблизилось бы к тому, чего она заслуживала. Именно поэтому я помог ей сам, вместо того, чтобы нанимать для этого команду. Она требовала внимания, а не делегирования.

Наше дыхание затрепетало в воздухе, прежде чем раствориться в тишине.

Стрижка газонов, мытье посуды, работа официантом. Первую половину своей жизни я провел, служа другим за символические гроши. После того, как заработал свой первый миллион, я поклялся, что никогда больше не буду убирать за другими людьми, но я бы с радостью провел остаток своей жизни, занимаясь именно этим, только если бы это означало, что Алессандра будет смотреть на меня так, как сейчас.

Возможно, только возможно, крохотный огонек надежды, который я носил в себе после нашего развода, вовсе не был напрасным.

Как и предполагалось, мы завершили уборку в субботу. К тому времени у меня были мозоли, как у бейсбольной команды, но оно того стоило.

– Ты это сделала, – сказал я, когда Алессандра с видимым облегчением рухнула в кресло. – Магазин официально снова работает.

– Вроде того. Мне осталось высушить около тысячи цветов перед торжественным открытием, но… – ее вздох сменился легкой улыбкой, – …Боже, как приятно прийти в понедельник и не увидеть кучу мусора.

– Чтобы не было мусора, – я поднял банку колы.

Она засмеялась и чокнулась своей.

– Аминь.

Мы сидели по разные стороны ее стола, который ломился под тяжестью нашей китайской еды на вынос. Нам никак не удалось решить, что есть, поэтому мы заказали всего понемногу: говядину с брокколи, блинчики с начинкой, курицу с кунжутом, крабового рангуна, кисло-сладкую свинину. Курьер не смог скрыть своего шока, когда увидел, что нас было всего двое.

Этот ублюдок Эйден тоже пытался остаться на ужин, но быстрый звонок решил эту проблему – в настоящее время он решал проблему вандализма в другом своем здании. Было поразительно, какой ущерб может нанести стеклу один камень.

Я исчерпал свое терпение по отношению к нему несколько дней назад. Ему повезло, что я не предпринял ничего более разрушительного, чем чертов камень.

– Держу пари, что это не твое представление об идеальном субботнем вечере.

Алессандра вонзила нож в кусок брокколи.

– Скажи честно. Где ты сейчас должен быть?

Я получил приглашения на два благотворительных гала-концерта, выставку в частном музее и званый обед в таунхаусе Сингхов. От всех отказался.

– Нигде, – сказал я. – Сейчас я нахожусь именно там, где хочу быть.

Взгляд Алессандры дрогнул. Она опустила еду, не доедая ее, и тишина затянулась настолько напряженно, что я боялся, что она сломается и разрушит хрупкое дружеское общение, которое у нас сложилось со времен Бразилии.

Иногда единственным способом пересечь самую высокую гору было подняться на нее.

– Нам следует поговорить о том, что произошло в океане, – недосказанность слишком долго сидела между нами. – Наш поцелуй…

– Это был просто поцелуй, – Алессандра крутила брокколи, не поднимая глаз. – Мы были на свидании. Поцелуи случаются на свиданиях.

– А́ле…

– Нет. Не делай из этого что-то большее, чем это есть на самом деле, – под ее словами пробежала дрожь. – Ты просил об одном свидании, и я дала его тебе. Вот и все.

– Если бы это ничего не значило, ты бы могла посмотреть на меня. – Еда так и осталась на тарелке, но это было неважно. У меня пропал аппетит. – Никакого вранья друг другу и самим себе. Мы заслуживаем этого.

– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, – Алессандра вскинула руки вверх и на лице ее появилось разочарование. – Хочешь, чтобы я сказала, что мне понравился поцелуй и я не жалею о нем, хотя должна была бы? Прекрасно. Мне понравилось и я не жалею. Но физическое влечение никогда не было проблемой. Когда я смотрю на тебя, я… – голос Алессандры запнулся, – …я думаю, что никогда не смогу полюбить никого больше, чем тебя. Что ты взял все, что я могу дать, а я отдала все без остатка, потому что не могла представить мир, в котором мы не были бы вместе.

Ее лицо расплывалось под болью, разрывающей мои внутренности.

– Но сейчас я живу в этом мире, и мне страшно, – подбородок Алессандры дрожал. – Я не знаю, как прожить жизнь без тебя, Дом. Более десяти лет я ни с кем не встречалась, и я просто… я не могу… – ее голос понизился до шепота, – я не могу обещать тебе ничего большего, чем уже есть.

Я пытался говорить, но каждый раз, когда хватался за ответ, он рассыпался в прах. Мне оставалось только сидеть и слушать, как она методично, кусочек за кусочком, разрывала мое сердце.

– Я знаю, что ты стараешься. Знаю, от чего отказался чтобы приехать в Бразилию, чтобы быть здесь, и я очень ценю это. Но я не готова к чему-то большему, чем то, что у нас есть. И я не уверена, что когда-нибудь буду, – слеза потекла по ее лицу. – Ты разбил мне сердце, и даже не заметил этого.

Если я когда-либо думал, что раньше было больно, я ошибался. Сломанные кости и порка моей приемной матери меркли по сравнению с раскаленным добела копьем слов Алессандры.

Я никогда не собирался причинять ей вред, но воздействие превзошло намерение, и никакие словесные извинения не могли компенсировать то, что я сделал.

– Понимаю, – голос незнакомца донесся до меня. Он был слишком грубым, слишком резким, чтобы быть моим, но это был мой единственный голос, поэтому я воспользовался им. – Если тебе нужно время, бери его. Если ты хочешь встречаться с другими людьми, сделай это. Я не буду вмешиваться. Я не ценил тебя, когда ты была у меня, и это мой крест, который я должен нести. Но ты всегда будешь любовью всей моей жизни, и я всегда буду здесь, будь то месяц, год или целая жизнь, – звук ее рыдания промочил мою щеку чем-то горячим и влажным. – Наверное, сотни мужчин выстроятся в очередь, чтобы получить шанс быть с тобой. Я только прошу, чтобы ты позволила мне быть одним из них.

Я пошел на самую большую авантюру в своей жизни. Алессандра сказала, что мы можем встречаться с другими людьми в Бразилии, но то было гипотетически; сейчас это было реально. От одной мысли о том, что я буду стоять и смотреть, как другой мужчина прикасается к ней, ничего не предпринимая, становилось почти невозможно дышать.

Однажды я разбил Алессандре сердце, и готов позволить разбивать мое тысячу раз в ответ, только если это будет означать, что она вновь вернется ко мне.

ГЛАВА 29

– Он действительно сказал, что не против если ты будешь встречаться с другими мужчинами? – Изабелла сморщила нос. – Это не похоже на Доминика.

– Он явно лжет, – Слоан постучала ручкой по блокноту. – Могу поспорить, он думает, что Алессандра пойдет на несколько свиданий, не похожих ни на одно из них, и побежит обратно к нему.

Рядом с ней Рыба смотрела на нас из своего аквариума с выпученными глазами, лишенными мыслей. Впервые в жизни я позавидовала чертовой золотой рыбке. Если бы я только могла отбросить свои земные заботы и вместо этого провести свою жизнь, плавая и питаясь специальными гранулами. Она даже не представляет, как ей хорошо.

– Я единственная, кому его жаль? – Вивиан закусила нижнюю губу. – Прошли месяцы, и он явно старается. Может быть, Доминик изменился.

Не удивительно, что она была первой из моих подруг, которая смягчилась по отношению к Доминику. Учитывая ее историю с Данте, она точно знала, каково это, когда человек, которого ты любишь, ошибается, и что его можно простить. В их случае это сработало. Мое дело все еще было на рассмотрении.

Однако Вивиан была не единственной, кто чувствовал себя плохо. Мое сердце болезненно сжималось каждый раз, когда я думала о Доминике, но этого было недостаточно, чтобы снова бросится в его объятия.

– Можем ли мы поговорить о чем-нибудь другом? – я погладила пальцем висок. Мы с подругами столько раз вспоминали время, проведенное в Бразилии, и мой разговор с ним вчера вечером, что мне хотелось кричать. – Вив, как прошла твоя встреча с Баффи Дарлингтон?

Мы вчетвером свернулись калачиком в квартире Слоан. Технически это был вечер кино, но мы были слишком заняты сплетнями, чтобы посмотреть выбранный фильм (за исключением Слоан, которой удалось совместить наш разговор с написанием своего, несомненно, злобного отзыва на последнюю ром-комедию).

– Ужасно, как всегда, – к счастью, Вивиан без возражений приняла мою смену темы. Баффи была одной из знатных дам нью-йоркского общества и была известна своей разборчивостью, когда дело касалось ее мероприятий. Она наняла Вивиан, чтобы та спланировала свой ежегодный праздничный вечер, из-за которого Вивиан переживала последние три месяца. – Но все уже одобрено и готово к завтрашнему дню.

– Завтра вечеринка Баффи, во вторник рождественский гала-концерт в Вальгалле. – Изабелла зевнула. – Нет ничего лучше праздников в Нью-Йорке.

– Это ужасное время года, – сказала Слоан. – Рождественская музыка. Банальные фильмы. Свитера с оленями. Боже, эти свитера. От них хочется умереть.

– Ты посмотрела все эти банальные фильмы, – заметила я. – Наверное, не так уж сильно их ненавидишь.

– Иногда приходится пережить ужасное, чтобы оценить посредственность, которой является большинство современных фильмов.

Изабелла, Вивиан и я обменялись удивленными взглядами. Между нами была не такая уж секретная шутка о том, что Слоан в одиночку поддерживает жизнь индустрии романтических комедий. Для девушки, которая якобы презирает ром-комы, она была готова смотреть новинки в день их выхода.

– Кто хочет выпить? – Изабелла закинула в рот горсть попкорна и потянулась к полупустой бутылке рома на журнальном столике. – Я сейчас редактирую свою вторую книгу, чтобы использовать весь ром и кока-колу, которые смогу получить, – сказала она приглушенным голосом.

Я покачала головой.

– Нет, спасибо, – я уже выпила три. Еще немного, и я сделаю что-нибудь глупое, например, отправлю кому-нибудь сообщение в приложении для знакомств, которое импульсивно скачала утром. Я пролистала дюжину профилей, прежде чем нашла один. Это меня так напугало, что я тут же закрыла приложение и сделал вид, что его не существует.

Очевидно, мои навыки знакомств заржавели.

– Выпью после того, как закончу это, – ручка Слоан пролетела над страницей, и она пробормотала себе под нос. Я не смогла уловить всего этого, но мне показалось, что я услышала тошнотворные фразы, невыносимо длинные и настолько нереальные, что обмен телами матери и дочери кажется правдоподобным.

– Вив? – Изабелла повернулась к последнему члену нашей группы. – Ты пила воду всю ночь. Поживи немного! – она потрясла ром с эффектным размахом.

– Я бы с удовольствием, но не могу, – Вивиан заправила прядь волос за ухо. – Только через семь месяцев.

Голова Слоан оторвалась от блокнота. Челюсть Изабеллы отвисла, от чего на пол посыпался попкорн.

Я заговорила первой.

– Ты…

– Я беременна, – подтвердила Вивиан. Ее улыбка превратилась в широкую ухмылку, когда мы разразились криками и смехом. Мы схватили ее в групповых объятиях, наши вопросы перекрывали друг друга в потоке эйфории.

– Ты уже знаешь пол?

– Какие имена для детей вы уже придумали?

– Могу ли я быть крестной матерью?

– Черт возьми, ты беременна!

Вивиан и Данте были женаты уже три года, так что рождение детей было лишь вопросом времени. Я искренне радовалась за нее, но не могла останови волну грусти, которая омрачила мое настроение, когда я думала о своей жизни по сравнению с ее.

Мы с Домиником оба хотели детей. В начале наших отношений мы договорились, что подождем, пока наши финансы и карьера не стабилизируются, прежде чем пытаться завести ребенка. К сожалению, к тому времени, когда это произошло, он был настолько одержим работой, что мы даже не пытались.

Однако я рада, что мы этого не сделали. Как бы мне ни хотелось иметь сына или дочь, я бы, по сути, воспитывала их одна, а я не хотела, чтобы кто-то из моих детей чувствовал себя обделенным вниманием.

Прозвенел дверной звонок.

– Я открою, – я встала и пошла к двери, а Слоан и Изабелла продолжали засыпать Вивиан вопросами.

Меня приветствовал парень лет двадцати с чем-то в белой рубашке-поло.

– Алессандра Феррейра? – в руках он нес небольшую коробочку в подарочной упаковке.

– Это я, – между моими бровями появилась линия недоумения. Я ничего не заказывала.

– Подпишите здесь, пожалуйста, – он протянул мне планшет.

Я поставила свою подпись и, не желая ждать, сразу после его ухода разорвала оберточную бумагу. В белой коробке внизу не было ни малейшего намека на то, что было внутри, но когда я открыла ее, мое сердце остановилось.

– Ты принес мне подарок на наше первое свидание? Должно быть, я тебе действительно нравлюсь, – подразнила я, забирая подарочный пакет из рук Доминика.

На его скулах появился румянец.

– Это не для свидания, а для учебы.

– Что… – мое предложение оборвалось, когда я достала предмет. На белой круглой чашке с золотой ручкой было изображено красное яблоко, на котором жирным черным шрифтом было написано «Лучшая в мире учительница».

Эмоции застряли у меня в горле.

Ни один ученик никогда не покупал мне ничего, кроме подарочной карты Starbucks. Это было настолько непохоже на Доминика, как по настроению, так и по подарку, что я потеряла дар речи.

Должно быть, он принял мое молчание за недовольство, отчего его лицо покраснело.

– Я знаю, что это глупо, и ты репетитор, а не учитель, – сухо сказал Доминик. – Но ты говорила, что твоя любимая кружка разбилась несколько недель назад и… черт. Неважно, – он потянулся к ней. – Я верну ее. Ты не…

– Нет! – я прижала кружку к груди. – Мне она нравится. Не смей пытаться забрать ее обратно, Доминик Дэвенпорт, потому что я оставлю ее у себя навсегда.

Это оказалось ложью. Оригинальная чашка сломалась во время нашего переезда в Нью-Йорк. Я была очень расстроена, но та, что я держала в руках, была точной копией, которую он подарил мне на нашем первом свидании, вплоть до яблока и надписи «Лучшая в мире учительница».

Наше первое свидание. 21 декабря, то есть сегодня. Это была наша первая годовщина, о которой я забыла. Меня слишком отвлекли беспорядок в магазине и сложности наших нынешних отношений.

Дрожащей рукой я взяла записку, спрятанную под кружкой.

Я всегда буду думать о тебе в этот день.

Подписи не было, но она и не требовалась. Неаккуратные, беспорядочные каракули безошибочно принадлежали Доминику.

У меня перед глазами все поплыло.

– Что это такое? – спросила Изабелла. Мои друзья замолчали и с любопытством смотрели на меня.

Я положила записку обратно в коробку и закрыла ее.

– Ничего, – ответила я. Затем я моргнула, пропуская помутнение в глазах, и заставила себя улыбнуться. – Совсем ничего.