Текст книги "Король Алчности (ЛП)"
Автор книги: Ана Хуан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Я схватил ее за бедра и положил ее ноги себе на плечи, чтобы я мог проникнуть в нее языком. Безжалостно зафиксировав ее на месте, я стал трахать ее языком, позволяя рыданиям удовольствия доводить меня все быстрее и сильнее, пока она, наконец, не кончила с дрожью.
Ее возбуждение захлестнуло мои чувства, и я больше не мог этого терпеть.
Быстрая смена позиций, и я оказался внутри нее, медленно погружаясь в нее ради нас обоих. Для нее, потому что она была сверхчувствительна после недавнего оргазма, и для меня, потому что она ощущалась так хорошо, что мне пришлось стиснуть зубы и молча пробежаться по составу «Янкиз» прежде чем я опозорился.
Я выдыхал глубокие, прерывистые вдохи каждый раз, когда выходил и толкался внутрь, стараясь задеть ее самые чувствительные места, вместо того, чтобы вдавливать ее в матрас и трахать до потери сознания, как кричали мне мои низменные инстинкты.
Моя жена была дома, и будь я проклят, если потрачу впустую ночь на быстрый трах.
Алессандра прижалась ко мне, когда я входил в нее все сильнее и быстрее, пока она не начала хватать ртом воздух. Мои руки сжались в кулаки на матрасе; дыхание стало прерывистым. Изголовье кровати ударялось о стену с каждым толчком, и хотя мне следовало бы знать лучше, я совершил ошибку, посмотрев вниз, туда, где мы соединялись.
Это был мой конец, потому что видеть, как мой член входит и выходит из нее, видеть, как идеально мы подходим друг другу и как чертовски хорошо она меня принимает, было так чертовски горячо и первобытно, что мой оргазм достиг пика без предупреждения. Это поднялось вверх по моему позвоночнику, разрывая мои путы и заставляя меня трахать ее глубже долгими, яростными ударами, пока она не развалилась на части с очередным криком.
Едва она утихла, как взорвался мой собственный оргазм. Это сдирало с меня кожу, сокращая мои мышцы и обостряя чувства до такой степени, что я мог умереть от стимуляции. Ногти Алессандры впились мне в спину, продлевая волны нашего удовольствия, и пока мы наслаждались ими, у меня возникла смутная мысль, что если я умру, то сделаю это с радостью, потому что я именно там, где мне место: с ней.
ГЛАВА 14
Пахло лилиями и дождем, смешанными с золотым теплом. Пахло ею, и это было так чертовски опьяняюще, что я не мог заставить себя открыть глаза, хотя солнечные лучи на моей коже говорили мне, что уже позднее утро.
Обычно я был в офисе к шести, но мне не хотелось просыпаться и узнавать, что прошлая ночь была сном. Их было слишком много, и слишком много последующих моментов в душе, где я смывал разочарование по поводу отсутствия Алессандры в реальной жизни.
Перед моим мысленным взором проносились отрывки из предыдущего вечера. Как увидел ее в ресторане, как привел домой, наш поцелуй и то, что было потом…
Неприятное чувство подсказало мне, что я забыл важную часть головоломки, но с этим я разберусь позже. Она была дома, где ей и место, и я…
Из спящего блаженства меня вырвал тихий шорох одежды.
Я открыл глаза, мой желудок сжался, когда я увидел, что кровать рядом со мной пуста. Еще один шорох привлек мое внимание к углу, где Алессандра натягивала через голову платье. Солнечный свет купал ее в неземном сиянии: волосы пронизаны золотом, кожа темно-бронзового цвета на фоне красного шелка. Она стояла ко мне спиной, но ее образ так глубоко запечатлен в моей памяти, что я мог представить каждое движение в выражении ее лица. Прочувствовать каждый изгиб, наметить каждую впадинку и линию, которым я поклонялся прошлой ночью. Платье спадало ей на бедра, и она с мучительной осторожностью застегнула молнию на спине. Алессандра не хотела меня будить, а это означало…
Мой желудок сжался еще сильнее.
– Куда ты идешь?
Мой вопрос прозвучал в тишине как выстрел. Алессандра на секунду замерла, прежде чем продолжить одеваться.
– Вернусь к Слоан. У меня много работы.
– Понятно, – я встал с кровати, мои движения были медленными и точными. Контролируемые, в отличие от страха и гнева, пылающих в моей груди. – Ты собиралась попрощаться или хотела просто ускользнуть, как будто я был мужчиной на одну ночь, о которой ты сожалеешь?
Нет ответа.
Черт побери. Я думал, что мы добились прогресса, но чувствовал, как она ускользает, прежде чем у меня действительно появился шанс снова обрести ее.
– Что произошло прошлой ночью…
– Было ошибкой, – ее пальцы дрожали, когда она разглаживала переднюю часть платья. – И то же самое произошло в баре.
– Это не казалось ошибкой, когда ты выкрикивала мое имя и умоляла позволить тебе кончить, – мой мягкий ответ не соответствовал колючим лозам, ползущим по моей груди. Чем больше проходило секунд, тем глубже они вонзались.
Алый цвет окрасил лицо Алессандры.
– Это был просто секс, – ее голос дрожал при слове «секс», но ее тело оставалось напряженным и непреклонным, когда я пересек комнату и встал перед ней. – Это ничего не значило.
– Бред сивой кобылы, – я видел, как она смотрела на меня, и слышал, как она шептала мое имя. Никто из нас не занимался «просто сексом», тем более друг с другом.
– Наша сексуальная жизнь не была проблемой, но мы не можем решать наши проблемы с помощью секса.
Алессандра наконец встретилась со мной взглядом, ее выражение лица было напряженным за стальной маской. – Я была пьяна в баре, и мы были захвачены адреналином из-за того, что произошло в Le Boudoir прошлой ночью. Вокруг витало слишком много эмоций, которые не имели к этому никакого отношения, – она указала между нами.
Le Boudoir. Роман. Блядь. Это был совсем другой беспорядок, но я разберусь с этим позже. Сейчас я сосредоточил всю свою энергию на дыхании через удушающий узел в задней части горла. Под ним вспыхнул новый уголек гнева, и я ухватился за него, как утопающий за веревку.
– Ну и что? Ты собираешься уйти и сделать вид, что ничего не произошло? Что ты собираешься делать, Алессандра? – я вышел из себя. – Побежишь к своему крутому адвокату по бракоразводным процессам и попросишь его снова сделать за тебя всю грязную работу, потому что ты слишком боишься встретиться со мной лицом к лицу?
Громкий вздох.
– Пошел ты.
– Ты уже это сделала.
Я предвидел это, но треск ее ладони по моей щеке причинил мне больше боли, чем я ожидал. Огонь перекинулся от моего лица к груди, где он разъедал осколки моего сердца, пока мы с Алессандрой смотрели друг на друга, наше дыхание было прерывистым.
– Я… я не имела в виду… – она запнулась, выглядя ошеломленной.
Мой гнев улетучился так быстро, что я не успел ощутить его утрату, и его место занял холодный шок раскаяния.
Этого не должно было случиться. Разорванные отношения остались в прошлом у старого Доминика, которому нечем было удерживать людей. Никто не заботился обо мне, пока я не добился чего-то сам. Чем больше денег я накапливал, тем больше людей тянулось ко мне. Это был закон человеческой природы. Я не должен был терять единственного человека, о котором заботился, сейчас, когда я стал богаче, чем когда-либо.
– Убирайся из моего класса.
– Ты глупый, никчемный парень. Неудивительно, что твоя собственная мать бросила…
– Твои нынешние приемные родители просили, чтобы тебя перевели в другой дом…
Я отогнал воспоминания. Я больше не живу в том мире и скорее умру, чем вернусь туда.
Машинально я коснулся своей щеки. Последствия пощечины Алессандры ранили меньше, чем пропасть между нами. Она стояла менее чем в шаге от меня, но с таким же успехом мы могли бы находиться на разных континентах.
В дальней части дома раздался звук пылесоса и разорвал заклинание, удерживающее нас в замороженном состоянии. Алессандра повернулась, и я схватил ее за запястье, прежде чем она успела уйти.
– Не надо, – мое сердце изо всех сил пыталось вырваться из груди яростными ударами. – Прости, amor.
Я был мудаком, но когда моим единственным выбором были боль или гнев, моим инстинктом было искать убежища в последнем.
Она судорожно выдохнула.
– Отпусти меня.
Моя хватка усилилась. Она говорила не только об этом моменте, и мы оба это знали.
– Я бы с удовольствием, – было бы легче, если бы я никогда не влюблялся в нее. Я пришел на нашу первую встречу с твердым намерением ненавидеть ее, не зная, что именно она покажет мне, что такое настоящая любовь. Возможно, я не говорил об этом так часто, как следовало, но Алессандра всегда была солнцем, удерживающим мой мир на орбите.
Алессандра покачала головой, ее щеки блестели от влаги.
– Доминик, все кончено. Прими это. Ты только оттягиваешь неизбежное.
Прими это, черт возьми. Этого не могло быть. Не для нас, не после прошлой ночи.
– Тогда почему ты не можешь посмотреть на меня? – потребовал я.
Она снова покачала головой, ее плечи задрожали от беззвучных рыданий.
– Черт возьми, А́́ле. – Маленькая, унизительная трещина расколола ее имя пополам. Я разрывался на миллион кусочков, а она даже не удосужилась это заметить. – Ты можешь честно посмотреть мне в глаза и сказать, что больше меня не любишь?
– Любить тебя никогда не было проблемой! – Наконец она встретилась со мной взглядом, выражение ее лица было в равной степени разъяренным и мучительным. – Я любила тебя одиннадцать лет, Дом. Я любила тебя так сильно, что потеряла себя. Все, что я сделала, все, от чего я отказалась и что вынесла, было ради тебя. Поздние ночи, пропущенные свидания, отмененные поездки. Я верила в тебя и хотела, чтобы ты добился успеха, не потому, что меня заботили деньги, а потому, что ты заботился о них. Я подумала, что однажды этого будет достаточно, и ты будешь доволен тем, что у нас есть. Но ты никогда не будешь счастлив, а меня никогда не будет достаточно, – горький смех смешивался с ее рыданиями. – Знаешь, были времена, когда мне хотелось, чтобы у тебя была любовница. По крайней мере, тогда у меня было бы что-то конкретное, с чем можно бороться. Но я не могу бороться с тем, чего не вижу, поэтому каждую ночь я ложилась спать в пустой кровати и каждое утро просыпалась в пустом доме. Я так долго притворялась, что не могу вспомнить, что такое настоящая улыбка, и я ненавижу себя, потому что, несмотря на все это, я не могу отпустить то, что у нас когда-то было, – голос Алессандры сорвался. – Ты прав. Я все еще люблю тебя. Часть меня всегда будет. Но ты больше не тот человек, в которого я влюбилась, и все это время, которое я потратила, пытаясь притворяться, что ты до сих пор им являешься. Это убивает меня.
Комната расплывалась, и болезненный рев наполнил мои уши, когда я уронил ее руку.
Я не мог набрать в легкие достаточно кислорода. Не мог ясно мыслить. Не мог дышать.
На протяжении всего этого – долгих недель, игнорируемых звонков, даже чертовых документов о разводе – я думал, что мы справимся. В конце концов, настойчивость завела меня так далеко. Нежеланный приемный ребенок из Огайо стал королем Уолл-стрит. Нищий стал миллиардером. Нелюбимый, ставший мужем.
Но настойчивость рухнула перед лицом правды, а правда Алессандры разбила вдребезги любые оправдания, которые у меня могли быть. Поэтому я пошел со своей собственной правдой, единственной, которая оставалась неоспоримой с того дня, как она вошла в мою жизнь.
– Ты единственный человек, которого я когда-либо любил, – я не узнал свой голос. Он был слишком грубый, слишком пронизанный эмоциями, которые, как я поклялся, никогда не почувствую. – Даже если я этого не показывал. Это всегда была ты.
Свежая слеза скатилась по ее щеке.
– Знаю.
Но этого недостаточно.
Я знал ее достаточно хорошо, чтобы услышать невысказанные слова, и если бы можно было умереть несколькими смертями, я бы тысячу раз посетил ад за этот один момент.
– Если бы ты действительно любил меня, – прошептала Алессандра, – ты бы меня отпустил. Пожалуйста.
Наступила тишина, глубокая и скорбная. Больше нечего было сказать.
Странная водянистая пленка мешала мне видеть, поэтому я полагался на мышечную память, чтобы добраться до тумбочки. Осколки стекла застревали между моими ребрами при каждом шаге, но ледяное онемение охватило меня, когда я открыл верхний ящик.
Я достала ручку, вытащил пачку документов из ожидающего меня конверта и, после последнего мучительного удара сердца, подписал наши документы о разводе.
ГЛАВА 15
Это было официально. Я развелась.
Документы пришли ровно через шесть недель после того, как Доминик их подписал.
Большинство разводов в Нью-Йорке длились от трех до шести месяцев, но Коулу удалось потянуть за ниточки и ускорить процесс.
Я думала, что буду чувствовать себя по-другому. Легче, свободнее, счастливее, но я чувствовала только онемение во время открытия своего магазина.
Я попросила юриста просмотреть договор аренды, который прислал Эйден, и все выглядело хорошо, так что на этом фронте все пошло так же быстро, как и с моим разводом.
– А́ле. А́ле!
Я вздрогнула от своего имени. Кофе, который я наливала, перелился из кружки и пролился на мой временный стол.
– Merda (прим. Дерьмо)! – Я выругалась и попыталась отодвинуть бумаги, прежде чем они намокнут. Мои друзья помогли, хотя я подозревала, что их ощутимое беспокойство было связано не столько с испорченными листами заказов, сколько со мной.
Изабелла писала в магазине свой следующий роман, поскольку строительный шум «помогал ей сосредоточиться», а Вивиан и Слоан заглянули к ней во время обеденного перерыва. Им обеим это было не по пути, но после развода они стали особенно заботливыми.
– Вот, – Вивиан оторвала бумажное полотенце от ближайшего рулона и протянула его мне, чтобы я могла вытереть кофе с кожи. – Ты в порядке? Тебе нужен лед?
– Я в порядке, – к счастью, жидкость уже была теплой, когда я ее наливала. – Просто задумалась.
Она обменялась взглядами с Изабеллой и Слоан. Тишину наполнили звуки дрели и строительных работ из ванной. Последние две недели рабочие приходили и уходили, ремонтируя старый интерьер и укладывая новую плитку. Магазин будет готов не раньше, чем через три-четыре месяца, но, по крайней мере, подготовка займет меня в отпуске.
Впервые за десять лет я встречала праздники без Доминика.
– Опять думаешь о нем? – тихо спросила Изабелла во время затишья в шуме.
– Это неизбежно, – я заставила себя улыбнуться. – Мы так долго были женаты. Мне понадобится время, чтобы приспособиться.
Мои друзья изо всех сил старались отвлечь меня от него. Мы ходили на танцы, ездили на выходные в путешествия, чтобы увидеть осенние краски Нью-Гэмпшира, и пожирали попкорн с перцем халапеньо, наблюдая за столь ненавистными/любимыми ром-комами Слоан. В те моменты это срабатывало, но когда я осталась одна, пустота в моей груди возвращалась с удвоенной силой.
– Точно. Тебе нужно приспособиться, – Слоан выбросила пустую салатницу в мусорное ведро. – Именно поэтому тебе следует снова броситься в мир знакомств. Лучший способ забыть старое – двигаться дальше с новым.
Вивиан покачала головой.
– Это слишком рано. Пусть она наслаждается одиночеством.
– Свидания – это часть одиночного опыта, – возразила Слоан. – Я не говорю, что ей следует вступить в новые отношения, но она должна хотя бы почувствовать, что еще есть. Это поможет ей отвлечься от…
– Она стоит прямо здесь, – я прервала ее прежде, чем она успела произнести имя Доминика. Я так давно ни с кем не ходила на свидание, что одна мысль об этом вызывала у меня беспокойство. – Разве я не имею права голоса в этом вопросе?
– Конечно, имеешь. – Зазвонил телефон Слоан. Она взглянула на него, ее пальцы порхали по экрану, пока она разбиралась с каким-то новым пиар-кризисом, который только что возник. – Но ты провела одиннадцать лет с одним мужчиной. Пришло время расширить свой кругозор. Подумай об этом.
Несмотря на все мои усилия, ее слова эхом звучали в моей голове до конца дня. До Доминика я ходила на несколько свиданий, которые ни к чему не приводили, но я никогда не была девушкой на одну ночь. Мне нужна была эмоциональная связь для секса. Опять же, мне уже было не двадцать один. Возможно, Слоан была права, и мне следует расширить свой кругозор. Ведь не было ничего плохого в том, чтобы попытаться, верно?
Строители ушли, и я собиралась запереться, когда дверь открылась и вошел Эйден. Он был одет в свою стандартную униформу из фланели и джинсов, и на его бороде сверкнула теплая улыбка.
– Я был в этом районе и решил зайти, – объяснил он и протянул мне чашку из кафе ниже по улице. – Матча. Я решил, что тебе не нужен эспрессо в такой поздний час.
– Спасибо, – я с благодарностью сделала глоток и осмотрела его поверх бумажного стакана.
Эйден не шутил, когда сказал, что активно работает со своими арендаторами. Он часто проверял меня, но не жутко и не навязчиво, а с пользой (вероятно, потому, что знал, что у меня нет опыта открытия розничного магазина), и направил меня к своим доверенным подрядчикам, когда я растерялась в выборе вариантов.
– Как дела? – он спросил. – Надеюсь, ребята не доставляют тебе неприятностей.
– Нет, они были великолепны. Сказали, что после Нового года все должно быть готово, – было бы раньше, если бы праздники не тормозили все. Я не жаловалась. Сколько бы я ни вложила в магазин, перспектива его открытия вызвала у меня желание блевать.
Что, если у меня не будет клиентов? Что, если я случайно подожгу это место? Что, если его разрушат, или труба сломается, или… или меня задержат однажды ночью во время закрытия? Это был безопасный район, но все же. Управление обычным магазином сильно отличалось от ведения онлайн-бизнеса, и я с головой окунулась в это без особого планирования или предусмотрительности.
– Хорошо, – сказал Эйден. – Я уверен, что будет пользоваться успехом. Это было хорошей идеей.
Поскольку я сомневалась, что смогу привлечь много людей, продавая только цветы, я добавила несколько элементов в свой первоначальный бизнес-план. Когда строительство будет завершено, это пространство станет частично галереей, частично цветочным магазином и частично кафе.
– Да. Ничто так не привлекает жителей Нью-Йорка, как хорошее… – я замолчала, увидев за окном светлые волосы.
Высокая фигура. Сшитый на заказ костюм. Очень дорогой.
Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Затем мужчина повернулся, и оно снова вернулось на место.
Не Доминик. Просто кто-то, кто имел с ним мимолетное сходство.
Мне хотелось бы сказать, что это был первый раз, когда я приняла незнакомца за своего бывшего мужа. Я не видела его с тех пор, как он подписал бумаги, но призрак его присутствия преследовал меня на каждом углу.
Была ли группа поддержки для подобных вещей? Анонимные разведенные, где мы могли бы изгнать призраки прошлых браков? Моя мать была единственным разведенным человеком, которого я знала, и ее советы были менее полезны, чем бумажный зонтик во время ливня.
– Алессандра? – подсказал Эйден, возвращая мое внимание к нему.
– Извини. Мне показалось, что… мне показалось, что я увидела кого-то, кого знаю. – Я сделала еще один глоток напитка и нашла утешение в его землистом тепле.
Принести мне матчу вместо эспрессо было продуманным жестом, но я не была удивлена. Эйден всегда был внимателен. Почему я не могла выйти замуж за кого-то вроде него? Он был приятным, внимательным и, казалось, был доволен своей жизнью. Конечно, мое общение с ним ограничивалось обсуждением сантехники и лучших местных блюд на вынос, но, возможно, это было и не обязательно.
Ты провела одиннадцать лет с одним мужчиной. Пришло время расширить свой кругозор.
Совет Слоан снова промелькнул у меня в голове, и я сделала прыжок, прежде чем смогла струсить.
– Кстати, у тебя есть какие-нибудь планы на завтрашний вечер? – спросила я, надеясь, что это прозвучит непринужденно, а не нервно.
Дыши. Ты можешь сделать это.
Брови Эйдена поднялись вверх.
– Ничего особенного. Обычно я играю с друзьями в баре, но это не всегда.
Может, я и не ходила на свидания уже много лет, но даже я распознала эту уловку, когда услышала.
– Не хочешь поужинать? Дружеский ужин, – поспешно ответила я. Я еще не была готова к настоящему официальному свиданию, но на данный момент это было настолько близко, насколько я могла себе представить. – Хочу поблагодарить тебя за то, что ты направил меня к подрядчикам. Я бы потратила недели, пытаясь найти хороших специалистов, если бы не ты.
В его глазах промелькнуло удивление, за которым последовала довольная улыбка.
– Я бы хотел поужинать с тобой.
Это была ошибка.
Прошло меньше двадцати четырех часов с тех пор, как я пригласила Эйдена на ужин, и мне уже хотелось отругать себя в прошлом за глупость.
Мы сказали, что это платоническое свидание, но я сделала прическу, а он привел себя в порядок, надев рубашку и не джинсовые брюки.
Он выглядел красиво, действительно красиво, но все казалось неправильным. Запах его одеколона, то, как он вел меня по ресторану, держа за руку, а не за поясницу… это было все равно, что пытаться вставить кусочек пазла не в то место.
Перестань слишком много думать. У тебя были годы, чтобы почувствовать себя комфортно с Домиником, а Эйдена ты почти не знаешь. Конечно, поначалу это будет странно.
– Я никогда не был в этом ресторане, – сказал Эйден, когда мы сели за наш столик. – Но много слышал о нем.
– Я тоже.
Наступило неловкое молчание. Мы так легко беседовали в магазине, но за пределами наших ранее определенных отношений я не могла придумать ни одной интересной вещи, которую можно было бы сказать.
Стоит ли говорить о погоде? Ближайшие праздники? О статье, которую я прочитала о нашествии крыс на одной из линий метро? Возможно нет. Это был Нью-Йорк. Всегда было нашествие крыс.
К счастью, вскоре подошел наш официант и спас нас от напряжении.
– Мы возьмем мерло. Спасибо, – сказал Эйден, когда официант представил карту вин, и я предложила ему сделать выбор. В конце концов, это был его благодарственный ужин.
– Разве ты не… – я проглотила остальную часть предложения.
Доминик всегда заказывал каберне, наше общее любимое вино, но я была не с ним на свидании. Я никогда больше не пойду на свидание.
Жжение, охватившее мои глаза, было настолько яростным и внезапным, что я не успела собраться с силами. В одну секунду я думала о пасте и десерте; в следующую – я была на грани того, чтобы расплакаться из-за бесплатной корзины с чесночным хлебом.
Возьми себя в руки.
У меня был очень вкусный ужин с очень приятным и красивым мужчиной. Я не должна думать о своем бывшем муже. Но, несмотря на то, что я переехала, подписание Домиником бумаг и звонок Коула, сообщившего мне, что на прошлой неделе все прошло без сучка и задоринки, до этого момента до меня не доходило, что я разведена.
Ни обручального кольца. Ни брака. Ни Доминика.
Я схватила воду и выпила ее, надеясь, что она смоет вкус моих неудавшихся отношений. Этого не произошло.
– Ты в порядке? – мягко спросил Эйден. Наш официант ушел, и он наблюдал за мной с таким настороженным выражением лица, что мне снова захотелось расплакаться. – Мы можем перенести встречу в другой раз, если ты плохо себя чувствуешь.
Он был достаточно тактичен, чтобы дать мне выход, который не включал упоминание о моем нервном срыве. Я – худшая в мире спутница.
– Нет. Я в порядке, – я прочистила горло. – Мне просто что-то попало в глаз, – я могла выдержать один ужин. Это была еда и разговор, а не пытка. – Ты недавно вернулся из северной части штата, верно? Как тебе там?
Будь то вино, безупречная паста или моя полная решимость спасти вечер, мы с Эйденом наконец-то добились успеха во время основного блюда.
– Честно говоря, я мечтаю уйти на пенсию в северной части штата, – сказал он. – Я не житель большого города. Если бы не дела, я бы сидел где-нибудь в хижине, пил пиво и нежился на свежем воздухе. Рыбалка, походы по выходным. Хорошая жизнь.
– Это звучит чудесно, – давненько я не ходила в походы, но мы с братом постоянно ходили туда летом в Бразилии. Я пропустила это. – Надеюсь, ты не поймешь это неправильно, но когда я впервые увидела тебя, я подумала, что ты выглядишь как… ну… – я кашлянула, сомневаясь, что наступил момент истины, – …как лесоруб.
Громкий смех Эйдена вскружил головы всем в крошечной траттории (прим. Тип итальянского ресторана (харчевня), с соответствующей кухней) и охладил румянец, разгорающийся на моих щеках.
– Неа. Это комплимент. А если мы говорим о честном первом впечатлении… – он наклонился вперед, его лицо смягчилось. – Когда я встретил тебя, то подумал, что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.
По идее, его признание должно было вызвать у меня восторг. На практике это заставило меня почувствовать… ничего. С таким же успехом он мог бы быть роботом, читающим мне состав банки супа.
Я сделала глоток вина, пытаясь придумать подходящий ответ, который бы не расстроил его.
– Эйден, я…
– Алессандра, – от глубокого, холодного голоса у меня по рукам побежали мурашки.
Мой стакан замер на полпути к столу. Нет. После шести недель молчания это не могло быть той ночью, когда я снова столкнусь с ним. У Вселенной не было бы такого болезненного чувства юмора.
Но когда я взглянула вверх, он был там. Мой бывший муж во всей своей раздражающей белокурой точеной красе. На нем была строгая рубашка на пуговицах, дорогие часы, и с каменным выражением лица он положил руку на спинку моего стула с интимностью, на которую у него больше не было права.
– Доминик, – я не стала скрывать своего недовольства.
Через стол Эйден перевел взгляд между нами с зарождающимся пониманием. Я мимоходом упомянула ему о разводе и практически видела, как он складывает два и два.
– Какое совпадение, что я встретила тебя здесь, – сухо сказала я. – Мы сейчас в середине ужина, так что, если ты хочешь что-то обсудить, мы можем сделать это позже.
– Я вижу это, – на челюсти Доминика дернулся мускул. – Камила на днях нашла несколько твоих книг в библиотеке. Тебе следует их забрать.
– Я пришлю кого-нибудь на следующей неделе, – ни за что на свете я бы снова не переступила порог пентхауса. В последний раз, когда я ходила с ним домой, мы…
Румянец пробежал по моей коже. Для храбрости мне захотелось выпить еще глотка вина, но я не позволила ему увидеть, какой эффект он на меня произвел, поэтому я держала руки на столе, где мой безымянный палец выглядел особенно обнаженным на фоне белой скатерти.
– Есть еще вопрос с твоими произведениями искусства и кухонными принадлежностями, – сказал Доминик. – Тебе нужно выбрать, какие из них тебе нужны.
– Я не хочу ничего из них.
– Это не то, что сказал твой адвокат.
– Мой адвокат переусердствовал, – я изобразила улыбку. Он явно тянул время; если бы предметы для дома были так важны, он бы сообщил о них еще раньше. – Ты можешь оставить себе все. Я куплю новые вещи. Начать все сначала и все такое.
Его челюсть снова задергалась.
– Себастьян ждет, – я кивнула туда, где его друг сидел через несколько столиков и с любопытством наблюдал за нами. Обычно учтивый французский миллиардер выглядел немного потрепанным. Бренд Laurent потерпел поражение после смерти Мартина Вэллгрю в Le Boudoir. У него была аллергия на арахис, и судмедэксперт официально констатировал смерть от анафилаксии из-за следов арахиса в ужине Вэллгрю, который предположительно должен был быть без орехов, что было не очень хорошо для ресторана, в котором это произошло. – Как я уже сказала, мы можем поговорить позже.
Я заставила себя встретиться взглядом с Домиником, когда он смотрел на меня сверху вниз, его глаза были непроницаемыми. Затем, когда я подумала, что он откажется уходить, он отпустил мой стул и ушел, не сказав больше ни слова.
У меня перехватило дыхание.
– Я сожалею о этом, – я снова посмотрела на Эйдена и попыталась улыбнуться. – Он может быть немного… напряженным.
– Все в порядке, – в его глазах мелькнуло беспокойство и намек на веселье. – Я предполагаю, что это был печально известный бывший муж.
– Что выдало это? Грубое вмешательство или странная зацикленность на кухонных вещах?
– Не думаю, что он зациклился на предметах.
Я ненавидела крошечный толчок, последовавший за его словами. Я умоляла Доминика отпустить меня, и он это сделал. В долгосрочной перспективе это было хорошо, но в краткосрочной перспективе часть меня неловко содрогнулась от перспективы его ухода. Это было лицемерно, учитывая, что это я была на квази-свидании (прим. quasi – «типа»), но эмоции не были рациональными.
Эйден провел рукой по губам.
– Я надеюсь, что не поставил тебя в неловкое положение тем, что сказал ранее. Я имел это в виду, но я также не ожидаю от этого ужина ничего, кроме приятного вечера с кем-то, чье общество мне нравится. Ты только что пережила развод, и я, ну, я тоже не в том положении, чтобы начинать отношения. Возможно, со временем все изменится, но а пока давай принимать вещи за чистую монету. Как думаешь?
У него была невероятная способность говорить именно то, что мне нужно было услышать.
– Это звучит идеально.
Избавившись от ожиданий, которые омрачили первую половину ужина, я наконец расслабилась. Разговор протекал легко, и к тому времени, когда принесли десерт, я почти могла игнорировать темно-синий взгляд, прожигающий дыру в моем боку.
Эйден извинился и пошел в туалет, пока я доедала тирамису. Не прошло и тридцати секунд, как он ушел, как знакомый чистый, древесный запах наполнил мои чувства.
Я снова напряглась, мои глаза встретились с Домиником, когда он занял освободившееся место другого мужчины. Эйден естественным образом заполнил его, но Доминик превзошел. Широкие плечи, холодные глаза, точечная челюсть. Каждый дюйм его тела излучал высокомерие и напористость.
– Это место занято.
– Это был твой новый арендодатель? – Доминик проигнорировал мое резкое замечание.
– Как… неважно. – Конечно, он знал, что Эйден был моим домовладельцем. Вероятно, он знал номер социального страхования, домашний адрес этого человека, а также предпочитаемые продукты для завтрака. Доминик тщательно изучал людей в своей жизни, какими бы второстепенными они ни были. – Есть ли он или нет, это не твое дело. Мы больше не женаты. Я могу пойти на свидание с кем захочу.
– Так вот что это такое? – В его глазах промелькнула едва заметная вспышка. – Свидание?
– Да.
Платоническое, но ему не обязательно было это знать. Я вздернула подбородок, призывая его оттолкнуть меня.
– Он не в твоем вкусе.
– Я присматриваю к новым. Старый мне не очень подошел.
Он пытался это скрыть, но я не упустивл ни трещины в его холодном выражении лица, ни струйки боли, просачивающейся сквозь него.
Не жалей его. Он это заслужил.
Я схватила пальцами край стула так сильно, что стало больно.
– Ты можешь ходить на свидания сколько угодно, amor, – мягко сказал Доминик. – Но никто не будет любить тебя так, как я. Você e eu. Não tem comparação (прим. Есть только ты и я. Никаких сравнений).
