Текст книги "В огонь и в воду"

Автор книги: Амеде Ашар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

XXVIII
Рыбак рыбака видит издалека

Лишь только высокая фигура убийцы исчезла в лесной чаще, Паскалино, лежавший все время неподвижно, пошевелился и, медленно приподнявшись на локте, долго смотрел беспокойным взором в ту сторону, куда ушел испанец, пока шум шагов совсем не затих вдали. Тогда, собрав последние остатки сил, раненый пополз к видневшейся сквозь деревья поляне. Он двигался медленно, оставляя за собой полосу крови, побуждаемый желанием жить и выполнить данное поручение. «Ах! – говорил он себе. – Если бы Господь милосердный даровал мне еще хотя бы несколько часов!..»

Между тем завладевший письмом победитель бедного Паскалино возвращался назад по той же самой дороге, по которой пришел в чащу леса. Много планов составлялось у него в голове. Ему предстояло бороться не с одним Монтестрюком, а еще с его телохранителями, Коклико и Кадуром, преданность и храбрость которых он знал очень хорошо; да кроме них, был еще и маркиз де Сент-Эллис. Было о чем подумать!

Он уже испытал на себе страшную силу врага; на груди его остался навеки след от нанесенной им раны, и нечего было и думать нападать на Гуго среди бела дня. Умереть он сам был готов, но только тогда, когда увидит мертвого Гуго у ног своих.

Тут капитану пришла на ум блестящая мысль. Он решил настроить маркиза де Сент-Эллиса против его друга. Благодаря попавшему в его руки письму у него теперь было превосходное средство для этого. Капитан прибавил шагу, добрался до Меца и скоро нашел квартиру маркиза. Он явился к нему смело и сказал без всяких предисловий:

– Маркиз, какого вы были бы мнения о человеке, которого вы всегда осыпали доказательствами дружбы и который, несмотря на это, обманывал вас с той, кого вы любите больше всего на свете, – с принцессой Мамиани?

Маркиз так и подскочил на месте.

– Кто это? – воскликнул он.

– А вот прочтите… Тут названо имя друга, а принцесса сама подписалась. После вы мне скажете, ошибся ли я.

Имена Гуго де Монтестрюка и Леоноры разом бросились в глаза маркизу. Он изменился в лице. Мрачным взором он пожирал строки, написанные рукой принцессы.

– Гуго! Гуго! – проговорил он глухим голосом. – И она, Леонора!..

Капитан указал пальцем на печать.

– Рука ее, а вот и печать.

– О! Я отомщу за себя! – взревел маркиз. – А я его слушал еще, когда он мне толковал о своей любви к графине де Монлюсон!.. Как же он обманывал меня, предатель!..

Ослепленный гневом, маркиз даже и не подумал спросить у незнакомца, каким путем он добыл это письмо, а капитан д’Арпальер, понятно, сам не приступал к объяснениям.

– Я не смею давать советов вашей милости, – сказал капитан, – но, если бы я был на вашем месте, я знаю, что бы я сделал.

– Вы схватили бы шпагу, вызвали бы мерзавца, обманувшего ваше доверие, и омыли бы обиду в его крови!.. Черт возьми! История будет недолгая!

– Совсем нет! Я поступил бы вовсе не так.

Маркиз посмотрел на капитана с удивлением. Тот продолжал:

– А что, если он вас убьет? Ведь это легко может случиться! Что же это будет за мщение, позвольте спросить? Вот я как итальянец смотрю совершенно иначе на такие дела… Я мечу туда, где удар будет самый чувствительный… прямо в сердце. Принцесса ждет графа де Монтестрюка в Зальцбурге. Я бы обогнал его и поехал прямо в Зальцбург. Там я свел бы счеты сначала с ней, а потом и с ним, если бы он явился мешать мне!

– Черт возьми! Да, вы правы!

– Но для этого нельзя терять ни минуты, и вы не должны больше видеться здесь с врагом. Надо ехать тотчас же.

– Я уеду сегодня же вечером.

– Зачем же вечером? Отчего не сейчас? Бывают такие случаи, когда один потерянный час портит все дело.

– Правда! Уеду сейчас же.

Выйдя через несколько минут на улицу, капитан был очень доволен собой, день его не пропал даром: он убил мешавшего ему человека, открыл важную тайну и сделал союзником опасного врага.

Он был уже в нескольких шагах от своей гостиницы, как вдруг заметил у дверей человека с лисьей физиономией, который разговаривал со слугой и выказывал величайшее нетерпение. По платью его, покрытому грязью и пылью, видно было, что он прибыл издалека и вовсе не жалел себя дорогой.

– Значит, – говорил этот человек, – вы ничего не знаете о той личности, которую я ищу? Высокий, худой, с загорелым лицом, старый рейтар, сильный как вол, а на голове курчавые волосы, как у негра?

Капитан подошел и, поклонившись кавалеру с лисьей физиономией, сказал ему:

– Если я могу быть вам полезен, очень рад буду служить…

– Вот уже битых четыре часа я разыскиваю одного капитана и никак не могу найти…

– А как его зовут?

– Капитан д’Арпальер…

– Ну, вам особенно везет, кавалер. Капитан д’Арпальер – мой друг… не угодно ли вам пойти со мной? Я вас провожу прямо к нему.

– Ступайте же вперед! – ответил незнакомец.

Тот, кто в один и тот же день назывался сначала дон Манрико и Кампурго, а потом Бартоломео Малатеста, завернул за угол гостиницы, вошел в пустынный переулок близ крепостного вала и, забравшись в пустую беседку при кабаке, объявил:

– Капитан д’Арпальер – это я. Если у вас есть со мной какие-нибудь счеты, вот мирный уголок, где можно объясниться. У вас шпага, у меня тоже; только, пожалуйста, поскорее.

– Я-то? Чтобы я стал драться с дворянином, которого от всей души уважаю и которому хочу оказать услугу? Нет! Ни за что!

– Если так и если, как я предполагаю, вы приехали от графа де Шиври или от его друга, шевалье де Лудеака, то говорите скорее.

– Хоть я и не служу у графа де Шиври, но знайте, что меня предоставила в его распоряжение та особа, у которой я служил в Париже, – графиня де Суассон.

– Хорошо! Так у вас, значит, есть поручение ко мне, присланному сюда самим графом де Шиври?

– И, без сомнения, вы уже догадались, с какой целью. Вы уже видели графа де Монтестрюка?

– Я скоро совсем подружусь с ним, и мы поедем вместе в Вену.

– Вы и приедете туда, я уверен, только другим путем и расставшись с вашим Монтестрюком.

– А! И это граф де Шиври так приказал?

– Он сам… А вот и доказательство…

С этими словами посланный графа де Шиври вынул из потайного кармана небольшую бумажку, запечатанную гербовым перстнем графа, и показал ее капитану.

– Мне очень жаль, однако, – сказал последний, – что нужно отказаться от этой поездки… она должна была совершиться при таких обстоятельствах, которыми я легко мог воспользоваться для известных планов…

– Успокойтесь… Если речь идет, как я догадываюсь, о том, чтобы причинить зло графу де Монтестрюку, такая возможность выпадет вам в Зальцбурге…

На бумажке было написано следующее:

«Доверьтесь во всем Эммануэлю Карпилло, который получил от меня подробные наставления, и слушайтесь его. Как только дело будет сделано, он поможет вам во всем, что вы сами предпримете.

Цезарь, граф де Шиври».

– Ну, храбрый Карпилло! Я слушаю, – сказал капитан. – Итак, мы едем в Зальцбург?

– Да, не останавливаясь, не сходя с коня. После вашего отъезда случилось много нового. По какой-то неизвестной причине – сильные мира не всегда все говорят, в особенности дамы, – обергофмейстерина ее величества королевы вдруг сошлась в мыслях с графом де Шиври, и мне кажется, что она питает к графу де Монтестрюку такую же ненависть, как и сам граф Цезарь.

– Если их ненависть такая же, как моя, то ничто не в силах ее ослабить.

– Вот теперь нас с вами и посылают в Зальцбург, где мы должны встретить графиню де Монлюсон, которая едет в Венгрию…

– А! И графиня де Монлюсон тоже туда едет?

– Да, просто дурачество… Ну вот нам и надо расставить сети вокруг графини де Монлюсон… За этой самой дичью нам и предстоит охота…

– Гм! За женщиной!..

– Уж не затрудняет ли это вас, капитан?

– Я давно перестал затрудняться, друг Карпилло, но когда вы напали на след кабана, а приходится гнаться за ланью…

– Прекрасно понимаю… но прелесть обещанной награды не позволяет мне останавливаться на таких тонкостях… Притом лань еще и не взята… Граф де Шиври ждет нас в Зальцбурге, где графиня де Монлюсон остановится, как полагают, отдохнуть немного… Там мы, смотря по обстоятельствам, устроим так, чтобы наследница герцогства д’Авранш попала прямо в объятия к графу де Шиври… Ну а если правда, как уверяют, что граф де Монтестрюк обожает графиню де Монлюсон, то мне кажется, что тут можно будет славно отомстить.

– По рукам, Карпилло! – вскрикнул капитан в восхищении. – Но есть вещи, о которых ты не знаешь еще… и другая женщина будет в Зальцбурге…

– Другая женщина?

– Да, принцесса Мамиани, а с ней господин, которого я пустил за ней в погоню, маркиз де Сент-Эллис; она союзница графини де Монлюсон, а он друг и враг графа де Монтестрюка…

– Вы говорите такими загадками, капитан…

– Полно! Удары шпаг разъяснят все загадки!.. – И в порыве свирепой радости он поднял кулак и воскликнул: – Пускай же этот проклятый Монтестрюк едет теперь в Вену!.. Черт с ним! В Зальцбурге его ждет такая рана, от которой обольется кровью его сердце!.. – И он дико захохотал. – Я уж и не знаю, право, в кого он влюблен, этот волокита! Тут сам черт ногу сломит!.. В принцессу? Или в герцогиню? Но я так устрою, чтобы его поразил двойной удар!

Пока капитан д’Арпальер собирается отправиться в путь вместе с Карпилло, мы вернемся на опушку того леса, откуда силился выбраться раненый Паскалино, напрягая последние остатки сил. Когда он выбрался, невдалеке проходил человек. Итальянец позвал его, человек подбежал к нему.

– Помогите мне добраться до Меца, и я дам вам десять экю за труды… но у меня почти не осталось сил… надо достать телегу.

Обещанная награда соблазнила прохожего.

– Подождите здесь, – сказал он раненому.

Он скоро вернулся с клячей, запряженной в тележку, и, положив Паскалино на солому, взял клячу под уздцы и повел к городу.

Паскалино получил от своего проводника кое-какие тряпки, которыми обвязал, как умел, свои раны, чтобы остановить хоть немного кровь, и потом принялся составлять план действий. Можно было подумать, что близкая смерть придала ему и живости, и твердости. Он решил ехать прямо к графу де Колиньи, не теряя времени на розыски графа де Монтестрюка.

Считая каждую минуту и умоляя проводника подгонять клячу, которая, к счастью, шла гораздо быстрее, чем можно было ожидать, судя по ее жалкому виду, Паскалино добрался без всяких приключений до дома главнокомандующего и, объявив, что у него есть письмо к графу де Монтестрюку, которого все там знали, был впущен без всякого затруднения.

При виде хрипящего человека, который едва слышным голосом произносил имя графа де Монтестрюка, как призывает умирающий имя своего святого, Угренок бросился со всех ног к своему графу со словами:

– Там человек умирает! Скорее к нему, граф!

Гуго поспешил к умирающему.

– Узнаете вы меня, граф? – сказал ему честный слуга. – Это я имел честь нести с вашей милостью, когда вы переоделись в ливрею, портшез принцессы Мамиани, помните, в тот день?..

– Совершенно верно! – вставил Коклико. – Любезный, пропускай подробности… ближе к цели!

В нескольких словах несчастный Паскалино рассказал Гуго обо всем, что с ним случилось. Когда он дошел до дуэли с человеком, которого встретил у ворот Меца, Коклико вскрикнул:

– Высокий, худой, с сединой, на голове шляпа с пером? Это же мой испанец, дон Манрико.

– А моего звали Бартоломео Малатеста, и он уверял, что он итальянец…

– Два имени у одного и того же бездельника!.. И это он-то так славно тебя отделал, мой бедный друг?

Паскалино кивнул и рассказал, как у него отняли письмо принцессы, когда он упал.

– Но разбойник не знал, что принцесса передала мне еще и на словах содержание этого письма, – добавил он. – Я уверен, что если бы он заметил во мне малейший признак жизни, он бы распорол мне живот…

Потом Паскалино провел рукой по лбу, стараясь получше все припомнить, и продолжал:

– Да, принцесса умоляет вас ехать как можно скорее в Зальцбург, по дороге в Вену… Графиня де Монлюсон, у которой я видел вашу милость в Мельере, тоже уехала с намерением добраться до Венгрии, как полагают, а граф де Шиври поехал по той же самой дороге… Ей грозит большая опасность… принцесса надеется, что вы спасете ее.

Гуго переглянулся с Коклико.

– А данное вам поручение? – сказал последний.

– А мое золотое руно? Граф де Колиньи все узнает и сам решит, что мне делать.

Паскалино потянул Монтестрюка за рукав и сказал ему:

– Если я не поправлюсь, позаботьтесь, ради бога, о Хлое… У меня сердце разрывается, когда вспомню об ожидающем ее горе… Честная девочка любила только меня одного, и мы хотели обвенчаться нынешним летом!..

– Гм! – произнес Коклико. – Любовника еще можно найти, но мужа!.. Ну мы, однако, поищем… А пока спи себе и не тревожься ни о чем…

Паскалино улыбнулся и закрыл глаза, как будто ему в самом деле хотелось поспать подольше. Монтестрюк же поспешил к графу де Колиньи и рассказал ему все, что узнал.

– Очень некстати все это, – ответил Колиньи, – но если все обойдется, как я надеюсь, то у вас все-таки будет достаточно времени, чтобы приехать раньше меня в Вену и в Венгрию и собрать нужные сведения к моему приезду… А если нет, то посвятите себя всецело графине де Монлюсон и, кроме нее, ни о чем не думайте. Дела короля не пропадут оттого что в его армии будет одним храбрым офицером меньше, а честь и спокойствие графини де Монлюсон могут подвергнуться большой опасности, если вы не поспешите к ней на помощь.

– А я клянусь вам, – воскликнул Гуго, – что возвращусь к вам тотчас же, как отвезу в безопасное место графиню де Монлюсон, которая будет со временем графиней де Шаржполь, если Господу Богу угодно.

Колиньи дал Гуго открытый лист, в котором просил все власти городов и областей, зависящих от Германской империи, оказывать помощь и содействие графу де Монтестрюку, отправленному по делам службы его величества короля французского, и, обняв его еще раз, сказал:

– Ну, теперь ступай с Богом; увидимся у турок!

Вечером того же дня капитан д’Арпальер и Карпилло с одной стороны, Гуго, Коклико, Кадур и Угренок – с другой, а маркиз с исправно вооруженным лакеем – с третьей выехали из Меца и направились к Зальцбургу, каждый по такой дороге, которая казалась ему короче и вернее, между тем как граф де Шиври и шевалье де Лудеак тоже гнались по следам графини де Монлюсон, за которой ехала и принцесса Мамиани. Вот сколько живых стрел летело к одной и той же цели!

XXIX
Зальцбург

Трудно представить себе тот ужас, который внушало тогда нашествие турок целой Европе. Особенно этот ужас был силен в Германии. Одна Венгрия отделяла Германию от могущественной империи, основанной мечом Магомета II, и первые удары страшного врага должны были обрушиться на нее, а с падением венгерского оплота ничто уже не могло остановить натиска мусульман. Людская волна, явившаяся из глубины Азии, перешла через Дунай, разлилась по равнинам Венгрии, смывая все на своем пути, гоня перед собой собранные наскоро войска, пробовавшие остановить ее, открывая пушечными выстрелами ворота городов; эта волна грозила Вене, передовому оплоту империи.

В эту страшную минуту весны 1664 года все взоры и все мысли были обращены на Венгрию. Опасность была очевидной, но об этом не думал ни один из тех, кто гнался по следам графини де Монлюсон: в погоню за ней скакали ревность, ненависть, честолюбие, преданность, любовь, предательство, все демоны и все ангелы, каких только может вместить в себе сердце человеческое.

Капитан д’Арпальер, граф де Шиври, граф де Монтестрюк, маркиз де Сент-Эллис, и с ними Карпилло, Коклико, Кадур – все они скакали в одну и ту же сторону, рассыпая золото полными пригоршнями, загоняя лошадей, с криками и проклятиями. Одни выехали из Меца, другие из Парижа. Один раз павшая от истощения лошадь остановила маркиза де Сент-Эллиса, в другой раз выступившая из берегов река остановила Монтестрюка; как-то вечером граф де Шиври заблудился в лесу; следующей ночью капитан д’Арпальер попал в такой густой туман, что сбился с дороги.

Орфиза, уверенная, что приедет в Вену раньше Монтестрюка, задержанного в Меце при графе де Колиньи, не очень спешила. Она с самого начала хотела остановиться в Зальцбурге: один из ее родственников, бывавший в дальних походах, говорил ей, что в этом городе очень много любопытного. Притом же и тетке ее, маркизе д’Юрсель, нужно было отдохнуть. Орфиза выбрала себе комнаты в лучшей гостинице и поселилась в них.

Эта остановка дала графу де Шиври возможность догнать свою кузину. Орфиза была немного удивлена, увидев его в Зальцбурге, и сначала вообразила себе, что он явился только затем, чтобы помешать ее романтическому путешествию.

– Если вы в самом деле за этим приехали, – сказала она ему прямо и свысока, – то прошу вас избавить меня от всяких увещеваний: я вас все равно не послушаю.

– Как! Неужели вы думаете, что я стану отговаривать вас от поездки в Вену, где теперь в полном сборе весь цвет германского дворянства, и от поклонения мощам святого Стефана? Сохрани Боже! Не считаете ли вы уж меня неверующим! Напротив, смелость вашего примера подействовала и на меня. И мне тоже захотелось побывать в Венгрии… Только я решил вместе с вами въехать в столицу Австрии.

Цезарь повернулся к маркизе д’Юрсель и с самой милой улыбкой сказал ей:

– Две дамы, путешествующие одни, нуждаются в кавалере.

Эти слова окончательно смягчили Орфизу.

– Если так, – ответила она, – то мы соглашаемся допустить вас в наше общество.

– Вот ты и в крепости, – сказал графу позже шевалье де Лудеак, – для начала очень недурно. Теперь нам остается только ждать помощи от случая, чтобы крепость эта капитулировала.

Помощь эту, на которую Лудеак и Шиври рассчитывали, должен был привезти им капитан д’Арпальер, за которым послали в Мец Карпилло. Недолго пришлось им дожидаться. Наконец в один из вечеров капитан, весь в грязи, появился перед Цезарем и Лудеаком.

– Наконец-то! – воскликнул Лудеак. – Я уж начинал бояться…

– Чего? – перебил его капитан. – Что я не приеду? Плохо же вы меня знаете, если могли подумать такое!..

– Вам известно, – сказал Цезарь, поспешивший поблагодарить капитана за усердие, – что мы должны быть каждую минуту готовы ехать дальше: прихоть графини де Монлюсон – закон для всех нас…

– А прихоти возникают у графини де Монлюсон всегда внезапно, – прибавил Лудеак.

– Ну а если мы выедем так неожиданно, – продолжал Шиври, – то первый же переезд приведет нас в местность гористую, усеянную ущельями, где так легко встретить кого-нибудь совершенно нечаянно…

– Если я хорошо вас понял, – сказал капитан, – то вы желаете, чтобы я был готов действовать быстро?..

– При графине де Монлюсон есть три или четыре лакея, хорошо вооруженных и очень храбрых: с ними придется, вероятно, и подраться.

– Со мной будут люди. Но есть еще одна вещь, которой вы не знаете и которой, однако же, пренебрегать не следует: к графине де Монлюсон спешат на помощь… О! Успокойтесь, это женщина… принцесса Мамиани.

Лудеак встревожился. Откуда она едет? С какой целью? С кем? Капитан рассказал во всех подробностях про свою неожиданную встречу с Паскалино у ворот Меца.

– Паскалино уже не в состоянии помешать нам, – прибавил он, – а что касается принцессы, то я не знаю, что она замышляет, но во всяком случае благоразумие требует, чтобы мы не теряли напрасно времени… завтра до восхода солнца я наберу себе отряд…

В сумерки капитан д’Арпальер и Карпилло отправились по кабакам Зальцбурга вербовать разных бездельников.

– Рыбаки, – изрек капитан, – закидывают обыкновенно удочку в мутную воду, а нашей дичи мы наловим быстрее всего в таких притонах, где бьют больше посуды…

Оба сообщника скоро пришли в глухую часть города, где по трущобам кишел всякий сброд. Внимание их привлек хор пьяных голосов, доносившихся из одной пивоварни на площади.

– Войдем-ка сюда, – сказал капитан.

Карпилло толкнул дверь, и они уселись перед столом, на который служанка скоро поставила два больших стакана и кружку пива. Вокруг них в облаках дыма шумела целая толпа народа, одетого в самые разнообразные костюмы…

Капитан вынул из кармана кошелек и с силой бросил его на стол; раздавшийся звон привлек внимание всего общества. Человек десять привстали с мест, десять пар рук оперлись на столы, и десять пар блестящих хищных глаз жадно впились в тяжелый кошелек.

Встав во весь свой огромный рост, капитан сильно хлопнул ладонью по столу и крикнул громким голосом:

– Нет ли среди вас храбрых солдат, которые не прочь заработать денег из этого кошелька? Кто хочет, выходи вперед!..

Человек двадцать перепрыгнули через скамейки и, опрокидывая кружки и стаканы, бросились к столу, крича:

– Я хочу! И я! И я!

Великан с целым лесом остриженных как щетка волос над низким лбом раздвинул соседей и протянул руку, как тигр лапу. Но, как ни быстро было его движение, капитан, зорко следивший за происходящим своими рысьими глазами, опередил великана и, схватив его руку, сдавил ее так сильно, что тот вскрикнул от боли.

– Пойми хорошенько, – сказал капитан, – давать я даю, но красть у себя никому не позволяю.

Он выпустил руку великана, открыл кошелек, вынул золотой и, положив его в онемевшую руку, объявил:

– Тебя я возьму, но с одним условием – чтобы ты слушался.

– Десять тысяч чертей! – отвечал великан, ощупывая свою руку. – Да за таким капитаном я пойду, куда он прикажет!

Вся толпа почтительно поклонилась; те, кто был поближе, сняли даже шапки.

– Приказывайте, мы будем слушаться.

Высокий худой человек с лукавым выражением лица выступил из толпы.

– Я парижанин, меня зовут Пемпренель, – сказал он. – Я принимаю ваше предложение, но прибавлю только одно условие: где бы мы ни очутились, чтобы повсюду было порядочное вино.

Капитан опять встал и, окинув взглядом толпу, указал пальцем на тех, кто показался ему сильней и решительней.

– Вы составите главный отряд; остальные заменят тех неловких, которые будут иметь неосторожность попасть под пулю или наткнуться на шпагу… Все вы позаботьтесь добыть себе хорошее оружие…

Пемпренель улыбнулся, пошел в угол комнаты и сильным ударом ноги вышиб гнилую дверь в темный чулан.

– Не угодно ли взглянуть? – обратился он к капитану, показывая на всевозможное оружие, сваленное на полу и развешанное по стенам. – Вот наши обноски. Мы обычно закладываем их хозяину до тех пор, пока какой-нибудь господин не возьмет нас к себе на службу…

– Итак, считая с этого вечера, вы принадлежите мне, а вот на что покутить сегодня ночью, – сказал капитан, бросая на стол несколько монет. – Каждое утро собирайтесь здесь и ждите моих приказаний…

– Ура капитану! – закричала толпа, бросаясь в погреба и на кухню.