Текст книги "Искупление Атлантиды (ЛП)"

Автор книги: Алисия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Власть на международном уровне, и почему бы и нет? Намного проще захватить мир, если можно путешествовать по городам в своем собственном корпоративном самолете с затемненными стеклами и добровольными донорами, бывшими либо членами экипажа, либо обычными гостями.

«Арахис, крендельки или первой отрицательной?»

И теперь ко всему прочему появился не такой уж затерянный континент Атлантида, под управлением Бога-тирана, который без достаточных на то оснований проклял одного из своих воинов за трагедию, в которой тот даже не был виноват. Корелия сама обо всем подумала и совершила самоубийство, не поставив в известность Бреннана. Он ничего не знал о ребенке. Тиернан считала это худшим наказанием: узнать об отцовстве и в то же время утратить дитя.

Одна неприятная мысль ее словно молнией в живот шарахнула: а был ли Бреннан отцом того ребенка? Корелия не походила на верную возлюбленную, так что ребенок мог быть от кого-то другого. К сожалению, это вызывало вопросы, на которые не было ответов: неужели Богу дано знать наверняка? Обладал ли Посейдон приспособлениями, определяющими ДНК или просто догадался? Тиернан застонала от того, что не могла о многом спросить Бреннана, не причинив тому еще больше боли.

Воин ей не врал. Он считал, что не причинит ей вреда, что умрет, чтобы защитить ее. Ей следует волноваться только, если он снова обезумеет из-за проклятия, но справиться с ним ей вполне по плечу. Ей нужно только уйти подальше до того, как проклятие вступит в полную силу. В этом случае «с глаз долой, из сердца – вон», приобретало новое значение. Если он ее не увидит, то забудет, и она спокойно продолжит заниматься своими делами.

В одиночестве.

Так даже лучше. Так что она не должна испытывать пустоту внутри при мысли, что Бреннан позабудет о самом ее существовании. Она вырвалась из своих раздумий, когда воин развернулся и поспешно пошел к ней. Так что Тиернан не успела ни подумать, ни убежать, ни вздохнуть, а он уже стоял совсем рядом. Бреннан прищурился и с вызовом посмотрел ей в глаза, словно предлагая попробовать его остановить, а затем обнял ее рукой за талию и притянул еще ближе к себе, пока ее груди не прижались к его твердому и горячему телу. Она ждала его поцелуя, но Бреннан лишь прижался лицом к ее макушке и глубоко вздохнул, словно стараясь запомнить ее запах.

Ощущение его горячего, твердого тела так ей понравилось, что Тиернан едва могла сдержать безнравственный и совершенной ей несвойственный порыв прижаться к нему еще сильнее. В последний раз она была близка с мужчиной несколько месяцев назад, хотя нет, прошло уже больше года. Ее тело протестовало против такого долгого вынужденного воздержания.

И не только это. Жар, охвативший ее руки и ноги, был вызван не столько отсутствием секса как такового, сколько именно этим мужчиной. Он взглядом будто бы раздевал ее и желал взять прямо у стены, не говоря уже о том, что он ей говорил… Что ж, этого достаточно, чтобы пробудить женское сексуальное желание, тем более что сама Тиернан никогда не славилась своей сдержанностью.

Он повернул голову, теплым дыханием обдавая ее ухо, а ее предательское тело задрожало. Тиернан покраснела от стыда. Одно дело, если она захотела спятившего древнего проклятого парня в гостиничном номере, и совсем другое – выдать свои чувства ему.

– Я, руководствовавшийся всю жизнь лишь рассудком, потерял покой и здравый смысл, стоило только увидеть, как вы коснулись руки другого мужчины, – прошептал он. – Я превратился в неандертальца, которому не хватало только пещеры, куда бы затащить вас, и дубины, чтобы защищать от отбившегося от стада покрытого шерстью мамонта.

Она изумленно рассмеялась, несмотря на опасность своего положения.

– А я не могу представить миллиардера и предпринимателя Бреннана в набедренной повязке из шкуры животного, – расслабившись, сказала Тиернан.

Он притянул ее еще ближе к себе и поцеловал в шею, заставив ее задрожать в его объятиях. Она положила руки ему на грудь, хотя и туманно сознавала, как это рискованно. Он был опасен, но сейчас ей было все равно.

– Звук твоего смеха похож на симфонию, возвещающую приход весны в мою долгую пустую зимнюю жизнь, – хрипло заметил Бреннан. – Я не могу понять, почему я борюсь против этой приливной волны эмоций. Неужели отсутствие способности чувствовать столько лет недостаточное наказание?

Тиернан попала в шелковую паутину настоящей чувственности. Звук его голоса, ощущение его дыхания заставляло ее тело зажечься желанием и страстью. Несмотря на то множество журналистских наград, выигранных благодаря красноречию, она не могла сейчас попросить его отпустить ее.

Губы Бреннана коснулись ее шеи, затем он осторожно прикусил зубами мочку ее уха, заставив ее закричать от наплыва желания, от которого ее соски напряглись. Тиернан инстинктивно сжала ноги.

– Я хочу тебя прямо сейчас, Тиернан, – произнес он своим сексуальным голосом, который следовало объявить вне закона на всех семи – ах да, теперь уже восьми – континентах. Правда в его исполнении звучала, как соната. Музыкальный, низкий и мрачно соблазнительный голос, вызывающий у нее желание сорвать его одежду и коснуться руками и ртом его мужской горячей кожи.

Из-за этого она в испуге отшатнулась от него. Сильные, мускулистые руки Бреннана на долю секунды стиснули ее, давая понять, что она не смогла бы освободиться из плена сама, без его на то позволения. Мысль о том, что Бреннан ее отпустил, успокоила ее и разгневала.

– Нет. Никаких желаний, – заявила Тиернан, с недовольством отметив, каким хриплым и тихим стал ее голос. – У нас есть работа. Нужно подготовиться к приему.

Она отступила под его решительным взглядом, напоминающем ей хищника, преследующего свою добычу. При мысли о том, чтобы лежать на постели, украшенной шоколадным соусом и взбитыми сливками, температура ее тела повысилась до невероятной высоты.

– Что за прием? – мимоходом спросил он, снова приближаясь к ней. – Общественные правила и разумное поведение в итоге бессмысленны. Я с радостью осознал это после того, как столько столетий строго следовал правилам приличия. Если вы желаете меня, то нет никаких веских причин не насладиться телами друг друга. А ваша реакция дала мне повод надеяться.

Тиернан отступила еще на шаг и выставила вперед руки.

– О, я могу назвать множество причин, Бреннан. Мне надо выяснить, чем занимаются эти ученые, и перезвонить начальнику до того, как он меня уволит. А вам нужно вернуться в Атлантиду и провериться у специалиста. А у вас там внизу есть психиатры?

– Мне хочется вовсе не этого, – сказал он, останавливаясь прямо перед ней и принимаясь расстегивать рубашку, пуговицу за пуговицей, обнажая широкую мужскую грудь. – Два тысячелетия я делал только то, что правильно, разумно и приемлемо. Теперь же ко мне вернулась способность чувствовать, – надолго ли, лишь Посейдон знает, – и я хочу наслаждаться каждым мгновением. Я хочу оказаться внутри тебя.

– Я не… мы не… – Тиернан не знала, что и возразить в ответ, и ее решимость таяла с каждой расстегнутой пуговицей. Верно, чем может повредить час дикого, жаркого секса, а потом они смогут вернуться к работе, не так ли?

Вдруг к ней вернулся здравый смысл, и Тиернан застонала:

– Нет, нет, нет, я не могу просто так прыгнуть в постель с тем, кого едва знаю. Я себя чувствую не в своей тарелке, не говоря уже о том, что ты проклят, и бог знает, что случится. И зачем я вообще это обсуждаю?

Он резко стянул с себя рубашку и бросил ее на пол.

– Я согласен, не о чем сейчас говорить. Ты можешь поговорить, когда разденешься. – Он схватил длинную прядь ее волос, поднес к губам и поцеловал. – Тебе стоит снять рубашку, чтобы я смог поцеловать твои миленькие, идеальные груди и попробовать на вкус твое тело, пока ты не станешь такой горячей и влажной, что захочешь ощутить меня в себе так же сильно, как я хочу там оказаться.

– Я… я… – Несколько мгновений она могла думать только об этом, ее гормоны совершили несколько оборотов. Затем она вздохнула и снова попыталась вразумить Бреннана.

– Поверь мне, это не займет много времени, – пробормотала она, сдвигая ноги вместе, и чувствую жаркую влагу, появившуюся после его дерзких слов. – Но я не могу. Мы не можем. Я только… Нет, мы не знаем друг друга, и ты еще и проклят, и я… нет.

Он вздохнул, отошел от нее и наклонил голову.

– Сказанное трижды должно быть исполнено. Это закон фэйри, а не атлантийцев, но каким бы сильным не было мое желание, я не овладею тобой, пока у тебя есть хоть малейшие сомнения.

Бреннан сжал руки в кулаки, а затем расслабился. Все его тело задрожало, и Тиернан едва не передумала из-за настолько явно выраженного желания, которое он сдерживал в себе. Едва. Она размышляла, что бы сказать, чтобы немного ослабить напряжение между ними, но не успела ничего придумать, когда зазвонил телефон. Благодарение Богу за Рика и его настойчивость.

Тиернан робко улыбнулась Бреннану.

– Мне надо бы ответить.

Он кивнул, затем наклонился, чтобы поднять рубашку с пола. Она вытащила телефон из кармана и открыла его, глядя на воина, натягивающего одежду на великолепную грудь и даже не пытавшегося скрывать, что чувствует сожаление, а не облегчение.

– Тиернан? – услышала она резкий голос Рика, напомнивший девушке, что она собиралась ответить на звонок. – Ты здесь? Что там, черт побери, происходит? Ты смотрела CNN [8]8
  The Cable News Network (англ. Кабельная Новостная Сеть) или CNN (читается как Си-Эн-Эн) – телекомпания, созданная Тедом Тёрнером 1 июня 1980 года. Является подразделением компании Turner Broadcasting System (Тёрнер), которой владеет Time Warner (Тайм Уорнер). Компания CNN первой в мире предложила концепцию 24-часового вещания новостей. По состоянию на 1 июня 2005 года компания CNN состояла из 14 различных новостных кабельных и спутниковых каналов, двух радиостанций, шести интернет-сайтов и 37 зарубежных бюро. Новости CNN передаются с помощью сигналов 38 космических спутников и доступны к просмотру более 200 млн домохозяйств (households) в 212 странах и территориях мира.


[Закрыть]? Сегодня вечером произошло еще одно нападение, прямо в Йеллоустоуне. Подружка жертвы обвиняет волков-оборотней. Кажется, в этом нет ничего хорошего для нашего информатора Лукаса.

Глава 7

Бреннан постарался размеренно дышать и сосредоточился только на этом. Глубокий вздох, а затем неспешный выдох. Он должен постараться найти свой центр равновесия и самообладания. Архелай, один из наставников в учебной академии, учил их, что каждое действие начинается в спокойном месте, формирующем основу сущности воина.

А пока его спокойствие пропало без следа. Он повернулся, чтобы лучше видеть Тиернан, говорившую по телефону с кем-то по имени Рик. Он не мог ни судить о пределах своего проклятия, ни знать, в самом ли деле он мог ее позабыть, отвернувшись всего лишь на несколько минут. А как же быть со сном? Ведь тогда Бреннан не сможет ее видеть. Неужели он обречен помнить эту изумительную женщину всего один день?

Ему захотелось выть и рычать от ярости из-за подобной несправедливости, но он промолчал. Ему давным-давно стало понятно, что боги действуют согласно своему капризу, а не по справедливости. Бреннан так долго страдал от своего проклятия, что воспринимал эти события как новый уровень пыток. Он нашел ее только для того, чтобы потерять. Ничего другого Бреннан и не заслуживал из-за того, что случилось с Корелией и его ребенком.

И даже если бы их с Тиернан будущее было возможно, оставался вопрос ее смертности. Человеческая женщина проживет недолго, а когда умрет, то дыру в его душе ничто не исцелит, никто не заполнит. Бреннан едва не рассмеялся над злобным гением Посейдона, придумавшего такое проклятие, но сдержался. Ему казалось, что вместо смеха из его глотки раздастся вой.

Тиернан закончила разговор и рассказала Бреннану, что ее коллега сообщил про нападение. В то же самое время она включила телевизор и стала переключать каналы в поисках новостей о парке. Тиернан остановилась, увидев репортершу местных новостей, стоявшую прямо перед их гостиницей.

– Вот оно, – сказала она, поворачиваясь к Бреннану. – Наверное… ну нет. Она улыбается. Скорее всего, не прямой эфир. А кто это с ней?

Журналистка улыбалась на показуху в камеру, беря интервью у надменного мужчины прямо перед входом в гостиницу.

– Доктор Литтон, благодарю за то, что вы рассказали о конференции МОСН. Это так захватывающе. Мы с нетерпением будем ждать новостей о прорывах в неврологии. А теперь возвращаемся в студию.

Как только на экране появилась одна из крохотных танцующих собачек, поющих про мыло, Тиернан выключила телевизор.

– Значит, вот какой этот Литтон. Ладно, они пока ничего не сообщали про нападение. Связано ли оно с нашими учеными? Можешь позвонить своим информаторам и узнать что-нибудь?

Она протянула ему телефон, но Бреннан отрицательно покачал головой.

– Если тебе дорога эта вещь, то не давай ее атлантийцу. То ли строение наших тел, то ли наша магия разрушает небольшие энергетические поля и уничтожает приборы.

Тиернан посмотрела на лампочки, а затем перевела взгляд на воина.

– А как с большими электрическими полями?

– Лампочку я могу поменять без проблем, однако крупные электрические поля представляют опасность для нас, а мы, в некотором роде, – для них. В зависимости от их силы иногда мы лишаемся своих способностей, например, не можем связаться с собратом.

Бреннан закрыл глаза и позвал Алексиоса по их общему ментальному каналу, к которому могли подключиться все атлантийцы, достигшие половой зрелости, но сначала ничего не услышал в ответ. Глубоко вздохнув, он постарался успокоиться и сдержать будоражащие его чувства, а затем попытался снова. Скорее всего, Алексиос просто его не узнал.

«Алексиос? Ты меня слышишь? У нас есть новости о нападении, и мы хотели узнать, в порядке ли Лукас и его стая».

После краткого молчания, раздался громкий, знакомый голос Алексиоса.

«Это ты? Интересно. И открой дверь».

Бреннан подошел к двери и распахнул ее снова, на этот раз в самом деле радуясь посетителям. Алексиос, Грейс и Лукас с мрачными лицами стояли в коридоре. Отступив от двери к Тиернан, он пропустил всех троих в номер. Как только дверь закрылась, Тиернан двинулась вперед, желая пожать руку Алексиосу, а Бреннан машинально крепко схватил ее за руку. Черная, смертоносная и безрассудная ярость охватила его тело при очень неприятном воспоминании. Став в боевую стойку, Бреннан напрягся всем телом.

– Ты прикасался к ней, – сказал он, обращаясь к Алексиосу, пытаясь увидеть что-то сквозь красную пелену, которая в мгновение ока заволокла его зрение. – Ты прикасался своими чертовыми руками к ее обнаженному телу.

Бреннан попытался успокоиться, но ему это не удалось. Он силился прояснить свой разум, но Тиернан отняла руку у него, пытаясь сбежать. Он схватил ее за руки и развернул к себе лицом, процедив сквозь зубы:

– Прости, но мне придется его убить.

Красивые черные глаза Тиернан округлились, а лицо побелело, затем она, к удивлению всех, расхохоталась.

– Что? Ты извиняешься передо мной? Тебе следовало просить прощения у него.

– Она права, – проворчал Алексиос, выхватывая кинжалы.

Бреннан не заметил, как Грейс в мгновение ока взяла свой лук и нацелила стрелу с серебряным наконечником прямо ему в голову.

Бреннан отпустил Тиернан и толкнул ее себе за спину, чтобы не подвергать ее опасности.

– О, тебе придется долго и красноречиво извиняться, друг мой, – заявила Грейс, обращаясь, к изумлению Бреннана, к Алексиосу. – Не хочешь ли рассказать мне, когда это ты касался обнаженного женского тела?

Алексиос растерянно переводил взгляд с Грейс на Бреннана и обратно. Несколько раз открыв и закрыв рот, он, наконец, смог пробормотать:

– Бостон?

Тиернан фыркнула и снова стала рядом с Бреннаном.

– Бостон! Я ожидала услышать что-то вроде «Я мимолетно коснулся ее ноги, солнышко» или «всего лишь ее руки, чтобы поддержать, когда она потеряла сознания», а он говорит «Бостон». – Тиернан, как ни старалась, не смогла сдержать смеха. – Бостон! – закричала она, сгибаясь. – Он сказал «Бостон».

В тишине комнаты слышался лишь беспомощный смех Тиернан, а Грейс опустила лук и улыбнулась.

– Он так и сказал, вот болван, да? – И она тоже рассмеялась. – Бостон! Ну, теперь-то нет повода для волнений. Ведь это произошло не, хм, в Кливленде.

Почему-то Тиернан охватил еще один приступ веселья, и обе женщины смеялись так громко, что начали задыхаться. Желание убить одного из своих ближайших друзей прошло, и Бреннан озадаченно смотрел на Алексиоса и Лукаса. – Бостон? А что тут смешного?

Алексиос окинул друга раздраженным взглядом, а затем, увидев, что смерть ему уже не угрожает, вложил кинжалы в ножны.

– Понятия не имею, – признался он.

– Женщины, – заметил Лукас, пожимая плечами. – Ребята, вы в порядке? Никто не собирается никого убивать?

Бреннан поклонился Алексиосу, горя от стыда за свои поступки.

– Я и не надеюсь, что ты простишь мне мой поступок, друг мой…

– Да перестань, – прервал его улыбающийся воин. – Я с удовольствием посмотрю, как ты склонишься перед женщиной, как и все мы.

Грейс, взвалив лук на плечо, перестала смеяться и ткнула Алексиоса под ребра.

– Дорогой, ты, наверное, имел в виду, что женское влияние позволит ему воспарить, не так ли?

Она улыбнулась возлюбленному, и Алексиос притянул ее к себе и мимолетно поцеловал в губы.

– Все верно. Что произошло до того, как ты начал сыпать угрозами? И лучше бы тебе начать со своей реакции на Тиернан.

– Это вас не касается, – заявила она, беря Бреннана за руку. – Оставьте его в покое. Он многое сегодня пережил.

Тот застыл, почувствовав прикосновение ее теплой ладони. Затем девушка сделала еще кое-что из ряда вон выходящее. Она выступила вперед и заслонила собой воина, словно желая его защитить.

Она хотела его защитить. Она не собиралась дать его в обиду.

Его давно ненужное сердце выскочило из груди и разбилось на мелкие кусочки у ее ног. Он чуть не заплакал. Бреннан хотел закричать от радости и торжества на весь мир, на всю вселенную. Но не сделал ни того, ни другого, лишь стал рядом с ней, надеясь провести так целую вечность.

– Он многое сегодня пережил? Слушайте, Батлер, если вы вдруг забыли, то он только что собирался меня убить, – заявил Алексиос.

– Да, верно, но во всем виновато проклятие, так что теперь давайте забудем о словесных угрозах и перейдем к вопросу поважнее. Кто против?

Тиернан махнула рукой в сторону Грейс и Лукаса, а затем посмотрела на Бренана.

– Я сейчас хочу поздороваться с этими милыми людьми. Постарайся не прикончить никого, иначе в следующий раз я не стану помогать тебе.

Бреннан потерял дар речи из-за сочетания смятения и изумления, лишавших его хладнокровия. Тиернан вела себя с ним так же, как Грейс с Алексиосом, так же, как возлюбленные принцев. Будто он был самой податливой, мягкой глиной в ее руках.

О, боги, он готов отдаться на ее милость, если на то будет воля Посейдона.

– Я Тиернан Батлер, первоклассный репортер, прибывшая сюда по тем же причинам, что и вы, – сказала она, обращаясь к Грейс. – Мой псевдоним – Трейс Баум, так что прошу, называйте меня только Трейси, чтобы случайно не оговорится на людях. Кстати, простите меня за тот случай с обнаженным телом. Ваш парень и его приятели спасли меня из заварушки с очень неприятными вампирами и их последователями. И, к вашему сведению, когда я потеряла сознание, то была завернута в очень большую простыню.

Грейс улыбнулась и пожала руку Тиернан.

– Я так понимаю, все произошло в Бостоне? Меня зовут Грейс Хавиленд, а это – Лукас, вожак волчьей стаи Йеллоустоуна.

Лукас с радостью пожал руку Тиернан.

– Вы себе не представляете, как я счастлив познакомиться с женщиной, заставившей Бреннана потерять голову.

Воин глубоко вздохнул и медленно выдохнул, стараясь сдержать порыв ревнивой ярости от того, что вожак стаи волков прикоснулся к Тиернан. Будто почувствовав что-то, она обернулась и поспешно отпустила руку нового знакомого, подошла к Бреннану и стала рядом с ним так, чтобы он мог прикоснуться к ней, если захочет.

Захочет. Ах, что за ужасная шутка богов! Он хотел прикасаться к этой женщине. Вдох-выдох. Он сможет это сделать. Два тысячелетия рационального поведения не могут в одночасье исчезнуть под приливной волной чувств за какие-то несколько часов.

– Ладно, довольно болтовни, – заявил Лукас. – Нападение стаи? То были не мои волки, а незнакомые, нездешние. Люди, видевшие нападение, говорили, что эти оборотни не знали где они и кто они такие. Они были рассеянными и нетвердо стояли на ногах, словно находились под кайфом.

– Или как будто их накачали наркотиками, – заявила Тиернан. – Тут недалеко должна быть лаборатория. А если они выпустили своих подопытных, чтобы провести какой-то дикий эксперимент?

– Может и так, а может они сбежали, – сказала Грейс.

Бреннан кивнул.

– В любом случае это значит, что и посетители парка, и твоя стая в опасности, Лукас.

Тот ударил кулаком в стену и оскалился.

– Ты думаешь, мы этого не знаем? Моя возлюбленная и наши дети были всего в 100 км от места нападения. А если бы напали именно на них? Сначала они похищают членов нашей стаи, а теперь натравливают этих отморозков на нас.

Алексиос положил руку на плечо друга, пытаясь его успокоить.

– Знаем, мы прибыли сюда помочь и проследить, чтобы твоя семья не пострадала.

– А план? – спросила Тиернан. – Давайте поговорим об этом, а то мы и так опаздываем на полночный прием.

– Мы работаем среди персонала гостиницы, – сказал Алексиос. – Я и Лукас в охране, а Грейс будет подменять барменшу.

– Она сообщила на работу, что заболела, – добавила Грейс, беспокойно поглаживая лук. – Вы можете себе представить?

– Эта женщина принадлежит к моей стае и сейчас уезжает со своими детьми подальше от парка, пока мы не разберемся с ситуацией, – мрачно сообщил Лукас. – И Хани, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, тоже следовало бы последовать примеру барменши.

– Тиернан и Грейс тоже должны убраться отсюда, – заявил Алексиос, хмуро глядя на последнюю, предвосхищая ее возражения.

– И если ситуация изменится, я уеду, – сказала Грейс, изумив Бреннана, который не ожидал, что воительница предпочтет не участвовать в сражении. – Ты же знаешь, что я так и сделаю. – Она мимолетно коснулась обезображенной шрамами щеки Алексиоса и улыбнулась ему. – А теперь мне нужно спрятать оружие в пальто, добраться до бара и раздавать напитки чокнутым ученым. Надеюсь, что они расскажут грязные тайны дружелюбной барменше.

– Ты только не будь с ними слишком уж дружелюбной, – проворчал Алексиос.

Грейс рассмеялась и направилась к двери.

– Верно. Ты снова хочешь поговорить об этом, когда сам касался голой женщины?

И она ушла, захлопнув за собой дверь до того, как Алексиос успел ответить.

– Нам тоже пора, мы заступаем на смену с полуночи до шести утра, – заметил Лукас, глядя на часы.

– Ты иди, я тебя догоню, – сказал Алексиос.

Как только Лукас ушел, воин сразу перешел к делу.

– Теперь вопрос к тебе, – сказал он, указывая на Бреннана. – Что, черт побери, происходит?

Повернувшись к Тиернан, он продолжил:

– А кто укусил вас?

Бреннан почувствовал ярость при напоминании о том, что кто-то причинил вред его женщине, – нет, не его женщине, – только в его мечтах она могла стать его женщиной, – сделал больно Тиернан. Девушка взяла его за руку, очевидно понимая, что ему необходимо.

– Это не так уж плохо, как кажется. Сдается мне, что у нас есть союзник. Проблема в том, что я не знаю наверняка, кто это был, но догадки у меня имеются, – сообщила она. Тиренан вкратце поведала им про свою встречу с загадочным вампиром.

– Ты думаешь, что это был Девон? – спросил Бреннан, крепко держа ее за руку. Ее прикосновение успокаивало ужасную ярость, которая нахлынула на него при мысли об угрожающей ей опасности.

– Я не знаю. Либо он сам, либо кто-то, работающий на него. И надо признать, машина вряд к чему-то нас приведет. Может то был шофер Девона, а может статься, вампир к той машине не имеет ровно никакого отношения. Он легко перелетел через изгородь. И зачем вампиру, считающемуся главой целого округа пытаться саботировать свои зловещие планы.

Алексиос пожал плечами, затем красноречиво посмотрел на их соединенные руки.

– Пока нет больше никаких улик, нам остается только гадать. А вы сможете работать вместе? Ведь твои чувства, Бреннан, вернулись. Я тебя даже не сразу узнал, когда ты связался со мной мысленно. Столько ярости и много другого, – он посмотрел на Тиернан, снова пожал плечами и наклонил голову.

– Для ее же безопасности Тиернан следует уехать, – процедил Бреннан, будто каждой слово сыпало соль на открытую рану.

– Не прокатит, приятель, – возразила Тиернан, высвобождая руку. – Независимо от проклятия, ты от меня так просто не отделаешься. Мы узнаем, на сколько нам можно разлучаться потом. Хотя ждать осталось совсем немного, так как мне надо бы воспользоваться… дамской комнатой. Я остаюсь, потому что это мой репортаж.

Алексиос широко раскрыл глаза.

– Я считаю, что это будет забавно, а сейчас мне пора на работу. Свяжитесь со мной после вечеринки.

Бреннан кивнул и подошел, чтобы пожать руку друга.

– Я присмотрю за твоей женщиной на приеме. Даю слово.

Алексиос невесело рассмеялся.

– Грейс сама может за себя постоять, но спасибо за обещание. Присмотри за своей женщиной. Мне кажется, что она – лучшее, что с тобой случилось за долгое время.

Тиренан посмотрела в потолок.

– Ой, ребята, если будете продолжать в том же духе, то ночь затянется.

Алексиос снова усмехнулся и ушел. Бреннан закрыл за ним дверь и прислонился к ней, глядя на Тиернан так долго, что она покраснела и возмущенно посмотрела на него.

– Что теперь?

– Я лишь размышлял, как мне нравится мысль о долгой ночи в твоем обществе, – заявил он, позволив ей заметить голод в голосе и на лице. Его член затвердел при мысли об обнаженной Тиернан. Он отчаянно захотел раздеть ее и запомнить все ее тело.

Терпеливо и с любовью.

Она покачала головой, чувствуя болезненное разочарование, как будто он надеялся, что девушка разденется и исполнит его самые эротические фантазии.

– Что мне с тобой делать? Нет, тебе не надо отвечать, – сказала она, качая головой. – А сейчас нам надо решить обычную проблему: как мне пойти в ванную так, чтобы проклятие не вступило в силу? Я ни за что не позволю тебе смотреть, как я справляю нужду.