Текст книги "Искупление Атлантиды (ЛП)"

Автор книги: Алисия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Ты дала мне бесценный подарок, Тиернан Батлер, – прошептал Бреннан. – Твое доверие для меня дороже всех затонувших сокровищ в океане.

– Тебе легко говорить, господин Миллиардер, – смеясь, ответила Тиернан. – Кому нужны затонувшие сокровища, когда ты можешь купить весь Бостон, причем неоднократно?

Бреннан накрыл ее плечи шелковым покрывалом и легонько чмокнул в губы, вызывая в ней настоящий чувственный голод, который едва не поборол ее усталость.

– Отдохни, а утром мы поговорим о сокровищах и покупке Бостона.

Она перестала бороться со сном и скользнула в мягкость его постели, наслаждаясь силой и теплом его рук и магией этого затонувшего континента. Она засыпала в Атлантиде вместе с воином, словно сошедшим со страниц замечательной сказки.

– Отдохни, mi amara. Я не засну и буду охранять твой сон, – сказал он, в то время как Тиернан опустилась на облако мира и спокойствия. Завтра вернутся все ее тревоги. Она заметила напоследок утренний свет, льющийся из окна. Они бодрствовали всю ночь и встретили рассвет.

– Надеюсь, что это первый из многих, – прошептала Тиернан, погружаясь во тьму.

Глава 19

Бреннан проснулся c очень редкими, но поистине бесценными ощущениями тепла женского тела, обладательница которого свернулась калачиком рядом с ним. Прежде чем открыть глаза, Бреннан какое-то время выжидал, роясь в памяти. Он пытался понять и определить, как и когда именно накануне нарушил свое собственное правило и привел женщину в свои покои во дворце.

В конце концов, воин давным-давно знал, что его ждет, если свернуть с пути истинного.

Когда никто и ничего не пришло на ум, Бреннан мысленно проклял огромное количество атлантийского эля, которое должно быть употребил, и заскрежетал зубами от трудности стоящей перед ним задачи. Нужно выпроводить эту особу из своих покоев и избежать нежелательных сцен после близости. К сожалению, Кристофа не было поблизости, чтобы дать совет. Он был мастером по управлению разгневанными дамочками.

Женщина рядом с ним пошевелилась.

Мягкий, неожиданно мелодичный голос подтвердил, что она проснулась:

– Бреннан? – И к тому же знала его имя. Жаль, что он не мог ответить тем же.

Он тянул сколько мог. Его честь требовала, по меньшей мере, элементарной вежливости. Бреннан разлепил веки и уперся взглядом прямо в самые немыслимо-прекрасные глаза, которые ему когда-либо приходилось видеть. Не однотонно-карие, а темно-янтарного оттенка древних камней, с крошечными мерцающими медово-золотистыми крапинками у зрачков.

– Ты заснул? – спросила она со странной интонацией в голосе. Ни следа любопытства, ленивого удовлетворения или капризного требования.

Нет, она говорила с тревогой, даже страхом.

– Возможно, вы меня хорошо удовлетворили, моя госпожа, – проворковал он, невольно улыбаясь ее красоте.

Он сделал отличный выбор, не смотря на свое опьянение. И все же…

Она вдруг села, напрягшись, как натянутая струна, и он понял, что не давало ему покоя. Незнакомка была полностью одета во что-то очень похожее на его тренировочной костюм. Бреннан осмотрел себя и понял, что на нем самом мягкие брюки.

Ее глаза так широко распахнулись, что показались белки вокруг радужной оболочки глаз.

– Ты только что сказал, что «я тебя хорошо удовлетворила»? Погоди, и назвал меня своей «госпожой»?

Чувствуя себя в явно невыгодном положении, Бреннан тоже сел, и присмотрелся к ней снова, как будто повторный осмотр мог помочь ему вспомнить ее имя или другие подробности, затерянные в его уме. Растрепанные темные волосы девушки сияли в утреннем свете, струящемся из окна. Под его свободной рубашкой отчетливо проступали мягкие формы ее тела.

– Бреннан? Ты забыл меня? Это проклятие… неужели ты уснул и забыл?

Она схватила его за руку, и прикосновение, словно молния, прожгло его насквозь, обрушилось на него, будто летний шторм. Его тело прогнулось назад, как от удара, голова стукнулась о резное деревянное изголовье кровати.

– Бреннан! – Она отскочила от него и скатилась с постели. – Это я, Тиернан. Пожалуйста, скажи мне, что ты помнишь, и у тебя не случится еще один приступ агрессии.

– Приступ? Агрессии? Я сделал тебе больно? – Ужасное… воспоминание? предчувствие? раздражало его подсознание. Причинил ли он вред этой женщине?

Боль только от одной мысли об этом врезалась в него с мощью сокрушительного удара. Он не смог бы причинить ей боль. Не такой женщине.

Но откуда он знал, какой она была?

На очень выразительном лице смотрящей на него Тиернан страх боролся с решимостью. Наконец, приняв решение, она забралась на кровать и обхватила его лицо ладонями.

– Бреннан, это я, Тиернан Батлер. Я знаю, ты забыл меня, потому что обречен забывать свою истинную возлюбленную, когда она пропадает из виду. Кажется, ты считаешь, что она – это я, но ты должен вспомнить. Ты нужен мне. Мы обязаны завершить эту миссию, и я не представляю, как сделать это без тебя. Пожалуйста, вспомни!

– Проклятие, – прошептал он. – Откуда ты знаешь условия проклятия?

Она закрыла глаза, скривившись от отчаяния, но вдруг, моргнув, взмахнула ресницами:

– Ты, конечно, не Спящая Красавица, но попытка – не пытка, – прошептала она, и это было единственное предупреждение, прежде чем девушка наклонилась вперед и поцеловала его.

Поцеловала его, о, боги. Это была Тиернан. Она целовала его, и мир вокруг разлетелся вдребезги.

Пронзительно-яркие эмоции прожгли его насквозь. Огонь, лед и разряды молний, пронзили все его существо, словно их направлял трезубец Посейдона. Девушка поцеловала его, и истерзанные осколки души Бреннана возродились в ее образе.

Образ Тиернан.

Эмоции хлынули бурными потоками и обрушились на него мощнейшим штормом. Он потерпел крушение, и волны выбросили на берег совершенно неожиданные обломки: его воспоминания. О ней, о них, о прошедших полутора днях, таком, во имя всех богов, коротком сроке.

Он зарылся руками в ее волосы и, притянув к себе, поцеловал в ответ. В благодарность за спасение, за то, что они встретились, за освобождение его жизни от мрачного одиночества и отчаяния.

Она, наконец, отстранилась, задыхаясь, и трепетно улыбнулась:

– Надеюсь, что ты вспомнил меня, приятель, потому что, если ты вот так целуешь каждую незнакомую женщину, оказавшуюся в твоей постели, нам предстоит серьезный разговор.

– Ты, Тиернан Батлер, единственная незнакомка, которую я когда-либо снова поцелую, – серьезно провозгласил он, словно давал обет, и не понял, почему она рассмеялась.

– Ах, Бреннан, ты действительно меня помнишь? Проклятие не сработало?

– Сработало. Но, возможно, сон не отнимает мои воспоминания полностью.

Он сжал Тиернан в объятьях, посадив на колени, не способный выдержать более ни секунды, не касаясь ее. Его трясло, тело содрогалось от ужаса, что он мог потерять ее навсегда.

– Ты мне нужна. Сейчас, – процедил он, с трудом выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. – Я не переживу это чувство, если не окажусь в тебе.

Она долго смотрела ему в глаза, и Бреннан был уверен, что будет отвергнут. Но девушка улыбнулась и, одним быстрым движением, стащила рубашку через голову и отбросила ее в сторону.

– Я тоже хочу тебя. Что ты собираешься с этим делать?

Тиернан не могла поверить, что так поступила. С рубашкой она отбросила в сторону осторожность, и вероятно, также и здравый смысл. Но облегчение, страсть и что-то еще более сильное, подтолкнуло ее к этому. К нему.

Бреннан старался быть джентльменом, и Тиернан могла точно сказать, что это давалось ему с трудом. Воин, которому две тысячи лет, пялился на ее грудь так, будто небеса разверзлись и оттуда высыпалась куча ангельской пыли прямо ему на колени.

Она улыбнулась ему:

– Мужчины. Вы все одинаковые. Будь то человек или атлантиец, все вы беспомощны перед голыми сиськами.

Он посмотрел ей в лицо с первобытным желанием, плещущимся в глазах. Тиернан вздрогнула, вдруг ощутив легкий испуг.

– Ты понимаешь, что предложила мне? – почти прорычал он, – Не существует пути назад. Ты станешь моей женщиной во всех смыслах.

Она снова вздрогнула снова и хотела прикрыть грудь, но Бреннан схватил ее за руки, по-прежнему пристально глядя ей в глаза.

– Я не планировала подписать контракт, – фыркнула она. – Я просто хотела….

– Моя, – повторил он. – Я собираюсь овладеть тобой сейчас. Это твой последний шанс передумать.

– Я могу сказать то же самое тебе. – Она вздернула подбородок. – Я не изменю своего решения, и вообще, мне слегка прохладно, поэтому, если ты закончил болтать…

Бреннан набросился на нее без всякой деликатности и нежного обольщения. В считанные секунды Тиернан оказалась на спине, ее штаны, сорванные с тела, полетели в сторону. Он смотрел на нее с выражением такого сильного блаженного счастья на лице, что она громко рассмеялась.

Он моргнул, как будто этот звук вывел его из транса, и опасная соблазнительная улыбка появилась на его лице.

– Я люблю звук твоего смеха, Тиернан Батлер.

– А я люблю твою сексуальную улыбку, Бреннан из Атлантиды, – промурлыкала она. – Давай отложим разговоры, и, может, ты поцелуешь меня?

– Я буду часами целовать каждый сантиметр твоего тела, но сейчас я не могу ждать, – он впился в ее рот, захватив его, пленив ее всю. Бреннан поймал ее запястья и завел руки девушки за голову. Он целовал ее губы и чувственные изгибы шеи. Жар опалил Тиернан, восхитительная наполненность и возбуждение охватило все тело, побуждая извиваться под ним, стремясь к большему.

– Еще, еще, – требовала она. – Сейчас.

Он громко рассмеялся, а затем его руки начали исследовать ее тело, и теперь уже Тиернан издавала стоны, когда его пальцы касались ее, проникая в нее, изучая ее.

– Ты такая мокрая для меня, – Бреннан охрип от желания, и Тиернан захотелось его укусить. Но больше всего она желала, нет, ей было просто необходимо прикоснуться к нему ртом везде и попробовать на вкус.

Он встал и рывком сдернул штаны, демонстрируя свой огромный от возбуждения, гордо вздымающийся член. Бреннан, не останавливаясь и без всяких колебаний, запрыгнул обратно в кровать, опустившись прямо на Тиернан, отчаянно стремясь только к одной единственной цели. Своими большими руками он развел бедра возлюбленной и вошел в нее одним мощным толчком так глубоко, как только мог, пока она не закричала от давления, ощущения наполненности и экстаза, получая то, что безумно хотела, что ей было необходимо. Именно так, как она хотела его.

– Моя, – прорычал он, выходя и входя в нее снова и снова. Мощными толчками врезаясь в нее до конца, каждым движением тела утверждая свое господство и обладание ею. – Моя. Моя во веки веков.

Она обхватила его ногами, сжимая пятками его твердые, мускулистые бедра, и он снова перешел на атлантийский язык, бормоча нежности или давая обещания. О, да, она никогда не чувствовала ничего столь прекрасного. Тиернан было все равно, что она не знает языка, потому что он не лгал, поэтому в ее голове звучала симфония колоколов вместо слов. Она услышала и поняла их истинное значение.

– Еще, – молила она, вне себя от страсти, балансируя на краю непостижимого блаженства. – Еще и еще, и не забудь, ты тоже мой, – закричала Тиернан, растворяясь, взлетая то ли к звездам, то ли через купол Атлантиды в глубины океана, паря в свободном падении в экстазе и освобождения.

Ее оргазм, должно быть, повлек за собой его собственный экстаз. Бреннан вошел в нее один последний раз, глубже и дальше, чем когда-либо прежде, и его большое тело содрогнулось, изливаясь в нее.

Прежде чем все улетучилось под натиском чистейших ощущений и невыносимо прекрасных цветов и света, на краткий миг к ней вернулся здравый смысл и рассудительность. И мысли о беременности. Она падала, каким-то образом падала… вверх? В сторону? Нет. Внутрь. Она падала прямо в душу Бреннана, и это пугало ее до смерти.

Бреннан громко прорычал от необъятного и невообразимо сладкого удовольствия. Разрядка, как сладкое безумие, охватила его, и его семя излилось в нее. Его, только его, всегда его. Тиернан должна признать это, согласиться, или он потеряет контроль над своим рассудком. Он должен сказать ей, дать понять.

– Тиернан, – ему удалось только произнести одно слово, имя, прежде чем происходящее захватило его. Слияние душ. Бреннан шагнул в бездну и охотно, с готовностью, проник в ее душу.

Тиернан росла в одиночестве из-за своих необычных способностей. Она была такой хрупкой и тоненькой из-за постоянного недоедания. Не потому что голодала. Она боялась лишний раз выйти из своей комнаты и услышать, как ее родители лгали друг другу снова и снова.

Ее дружеские отношения рушились одно за другим из-за случайной лжи или неосторожного обмана. Преднамеренная жестокость ранила глубже всего от того, что девушка ее не ожидала. И она, отгородившись ото всех, не могла доверять, не могла любить, не могла подпустить кого-либо слишком близко к себе. Никогда.

Эта боль едва не раздавила его, похоронив под натиском эмоций, к которым он был совершенно не готов. Она была так одинока, так долго. По сравнению с его собственной ее жизнь была очень короткой. Но жизнь есть жизнь. И Тиернан также отдалилась от всех остальных, как и он сам.

– Никогда больше ты не будешь одинокой, – поклялся он.

Тиернан дрожала в его руках, и он понял, что она по-прежнему лежит под ним, принимая его полный вес. Бреннан скатился с нее, мгновенно испытав чувство утраты, когда его член выскользнул из тепла ее тела.

– Мне очень жаль, mi amara, – сказал он, отводя ее волосы от лица. – Я лишился рассудка на мгновение.

Она подняла голову и посмотрела на него дикими глазами, словно лишилась разума. Будто потерялась в пустоте безумия. Слияние душ никогда не должно приводить к такому результату.

– Тиернан?

Она не ответила ему, он схватил ее за плечи и встряхнул, в ужасе от пустого выражения ее лица, которое производило еще более жуткое впечатление в сравнении с безумием в ее глазах.

– Тиернан. Ответь мне, – попросил он. – Вернись ко мне сейчас, mi amara. Ты нужна мне.

– Не называй меня так, – возразила она с надрывом. – Мi amara. Я знаю, что это значит. Не называй меня так. Я не твоя возлюбленная, и я никогда, никогда не смогу ей быть.

Его руки соскользнул с ее плеч, и она спрыгнула с кровати и съежилась, сдернув простыню, чтобы прикрыться. Мысль о том, что именно он вызвал это выражение полного ужаса на ее лице, пронзила его, как нож.

– Тиернан, что случилось? Что я сделал? Разве я тебя обидел? Я дурак, – сказал он с горечью. – Я должен быть более нежным, я должен был подождать.

Ее лицо смягчилось на мгновение:

– Ты был нежным, – перебила она, пятясь от кровати. От него.

– Ты… это было замечательно. Но мы больше никогда не должны быть вместе.

Если бы его кишки разрубили мечами на части, это причинило бы меньше боли, чем эта короткая фраза. Бреннан согнулся как от удара, отрицательно качая головой.

– Нет. Нет, ты же не это имеешь ввиду. Почему ты… что я сделал? Что?

Вдруг страшная мысль пришла ему в голову:

– Что ты видела? В моей душе? Там настолько черно, что нет надежды на искупление, поэтому ты отказываешь мне?

Она помолчала, а затем снова попятилась прочь от него. От всякой надежды на будущее.

– Я не могу, Бреннан, – слезы без остановки текли по ее лицу, но в глазах не было и намека на сомнение. – Я не могу.

Острая боль душила его, убивала, он лишь надеялся, что умрет быстро. Время для милосердия давным-давно прошло.

Раздался стук в дверь, и Тиернан бросилась к ней, не обращая внимания на Бреннана, который орал, чтобы кто бы это ни был, проваливал. Ему не нужны свидетели. Не сейчас.

Тиернан бросила последний полный муки взгляд на него и распахнула дверь. Либо ее не беспокоило, что она полуобнажена и прикрыта лишь простыней, либо, в отчаянии пытаясь сбежать от него, она готова выставлять себя напоказ всем и каждому.

Он услышал голос экономки, приглушенный, как будто она говорила со дна самой глубокой бездны в океане. Слова. Бессмысленные слова. Тиернан отказала ему, что еще может иметь значение?

Он почти не заметил, как Tиернан закрыла дверь, и с удивлением увидел, что она стоит перед ним, неловко держа поднос с кофе, соком и выпечкой.

Она поставила поднос на стол и просто стояла, сцепив руки, и смотрела на него. Руки, которые совсем недавно касались его тела. Обнимали его.

– Я все еще нуждаюсь в тебе, Бреннан, – сказала она, подавая ему проблеск надежды и тут же лишая своими следующими словами: – Я не могу закончить эту миссию без тебя.

Слой полярного льда окружил его, образовав защитный экран, замораживая его возрожденные чувства, чтобы уберечь от еще большей боли, будто Бог Льда видел его боль и пожалел. Воин поднял глаза и встретился с ее взглядом, и лед дал ему столь необходимое спокойствие.

– Я помогу в этой миссии, а когда все закончится, мы больше никогда не увидимся, – выговорил он, с легким интересом отметив, что лед, выскользнувший из его души, проник в голос, – Мы должны быть готовы сообщить принцу обо всем, а затем вернуться в Йеллоустоун, не так ли?

Слезы все еще стояли в ее глазах, и она с застывшим выражением лица, резко кивнув, отвернулась, что-то бормоча себе под нос. Бреннан понял, что это не предназначалось для его ушей. К сожалению для них обоих, его слух был превосходным, поэтому каждое душераздирающее слово запечатлелось в его сердце.

– Я не ожидала, что ты с такой легкостью отпустишь меня, – прошептала она. Не смотря на то, что Тиернан стояла к нему спиной, он понял, что девушка плачет, судя по характерному подергиванию ее плеч. Бреннан хотел утешить ее, но защитный ледяной барьер, заморозивший его чувства, сдержал его порыв.

Он хотел уберечь себя от риска снова получить отказ.

Ведь, лед – форма воды, а он – атлантиец. Лед должен прийти на его призыв, удовлетворить его потребности. Так и произошло.

Тиернан плакала, и он отвернулся.

Глава 20

Тиернан молча плелась за Бреннаном по коридору в кабинет, где, в прошлый раз попав в Атлантиду, встречалась с принцем Конланом и его братом Вэном. Бреннан говорил, что они с Тиернан должны доложить. Девушка надеялась, что он планирует сделать это в одиночку. Странный туман, вызванный шоком и горем, казалось, заставил ее мозг оцепенеть.

Бреннан пояснил то, что с ними произошло, слиянием душ. Это название идеально подходило к ощущениям, которые она испытала, почти потерявшись в его воспоминаниях. В действительности, она увидела не только воспоминания. Жизненный опыт, благодаря которому Бреннан стал тем, кто он есть, включал в себя столько веков, что ее человеческое сознание едва ли могло постичь все течение этого времени.

Это было похоже на экскурс в будущее – моментальные кадры какого-то сюрреалистического фильма. Цвета, изображения, переживания обстреливали ее, переполняли ее, пока она не почувствовала настоящую, физическую боль.

Но боль была ничем. Она и не такие травмы получала, играя в лиге софтбола [15]15
  Софтбол (англ. softball) – спортивная командная игра с мячом. Мяч для софтбола напоминает по размерам грейптфрут, поэтому по нему легче попасть битой. В софтбол играют как мужчины, так и женщины. Существуют несколько разновидностей игры: «Фаст-питч» – «Быстрая подача», «Слоу-питч» – «Медленная подача», «Модифай – питч» – «Средняя подача». Олимпийской дисциплиной с 1996 года по 2008 год была игра «фаст-питч» среди женских команд.


[Закрыть], соревнования которой проходили среди команд разных газет. Тиернан опустошило именно видение того, что ждет Бреннана, если они продолжат любить друг друга. Воин пострадает больше всего, так как постепенно перестанет чувствовать реальность, пока не потеряется в безумии проклятия.

Она видела это перед собой, как будто уже прожила: Бреннан просыпается снова и снова, изо дня в день, с незнакомой женщиной в своей постели. Полюбивший ее, но не в состоянии помнить дольше одного дня. В ее видениях Бреннан, запертый в ловушке своей души, стал вихрем ярости и растерянности в оболочке человека. Со временем он даже оттолкнет ее, отвергнув, чтобы спасти их обоих от еще одного повторения игры «Кто такая Тиернан?».

И даже после такого ужасного видения она была практически готова отчаянно рискнуть будущим в надежде, что сможет все изменить. Ее воин того стоит.

Но не их ребенок. О, нет! Она никогда бы не посмела воплотить в жизнь ту последнюю сцену. Она видела себя, отдыхающую в той самой постели, где они так неистово занимались любовью, держащую на руках крошечного, запеленатого ребенка. Она выглядела усталой, но сияла от радости, и ребенок был так мал. Это, скорее всего, происходило сразу после родов.

Ее сердце переворачивалось от сильнейшей любви к своему потенциальному сыну или дочери. Но тут в видении появился Бреннан, ворвавшийся в комнату из коридора. Он покраснел от волнения, и Тиернан в видении улыбнулась и приподняла ребенка, чтобы он смог его увидеть.

Воин остановился как вкопанный, чуть не упав, и уставился на Тиернан и ребенка в своей постели, от удивления открыв рот. Наконец, после долгого молчания, он выдавил:

– Кто вы, мадам, и почему вы и этот ребенок в моей постели?

Этого было достаточно. Тиернан вырвала себя из видения, от воображаемого Бреннана. И от Бреннана реального. Ей потребовалась огромная сила воли, чтобы побороть пробуждающийся ужас. Слияние душ.

Она пожертвует многим ради такого человека, как Бреннан, но никогда, никогда не подвергнет риску их ребенка.

Он оглянулся, будто проник в ее мысли. Ужасный ледяной блеск появился в его темно-зеленых глазах. Бреннан отвернулся и ускорил шаг прежде, чем Тиернан смогла хоть что-то сказать. Наверное, он пытался уйти от нее. Для человека, который делал такие экстравагантные заявления о преданности, атлантиец довольно легко отступил.

«Ты знаешь, что это несправедливо, – обвинила ее совесть. – Ты сказала ему: «никогда». Это значит, что ты никогда, никогда не будешь с ним. Что прикажешь ему делать? Похитить тебя?»

Да, пожалуй.

Нет.

Она сделает все, все что угодно, но не допустит, чтобы это отвратительное видение сбылось. Даже придется держаться подальше от человека, с которым она в кои-то веки, хотя бы на некоторое время, почувствовала себя в безопасности. Они успешно завершат эту миссию, а потом расстанутся. Бреннан способен разобраться со своим будущим без нее.

И если она когда-нибудь сможет выяснить как, она надерет Посейдону задницу ради Бреннана.

Воин резко свернул и постучал в дверь по правой стороне коридора. Это была крепкая на вид, но не отличающаяся особенной элегантностью и изысканностью дверь. Такими же крепкими казались и два воина, стоящих на страже снаружи.

«Стража? Внутри дворца? Внутри Атлантиды?» – Тиернан вскинула бровь.

Профессиональный нюх журналиста чуял новость, но ей совсем не нравились выводы. Если принцы считают, что им необходима охрана здесь, то угроза насилия должна быть высока. Бреннан сжал губы в тонкую линию, но ничего не сказал; охранники тоже хранили молчание. Может в их обязанности входило своеобразное требование тишины на посту, как у британских гвардейцев.

Итак, угроза. Неужели предательство? Или подстрекательство к мятежу? Тиернан, испытывая неловкость, припомнила, что почти ничего не знает о монархии, кроме сведений из прочтенных ею романов Маргарет Джордж и Филиппы Грегори. История никогда не была ее страстью.

Она предпочитала жить сегодняшним днем

О, она, в самом деле, собиралась помочь осветить текущие события. Мысли об этом задании помогли ей вытащить себя из темной ямы мрака, в которой она затонула после видений слияния душ. Она Тиернан Батлер, черт возьми, и решит эту задачу самостоятельно.

Как всегда.

Опять одна. Девушка очень старалась игнорировать душераздирающую боль в груди, возникающую при мыслях об этом.

Дверь распахнулась, и Тиернан вздохнула с облегчением. Сейчас лучше побеспокоиться о государственной измене, а о жизни в одиночестве потом.

Конлан собственной персоной открыл дверь, чего она никак не ожидала от Верховного Принца Атлантиды, но опять же, он удивлял ее не в первый раз.

– Тиернан, добро пожаловать, – провозгласил Конлан, черноволосый, с четко очерченными скулами, высокий, смуглый и величественный. Почти так же великолепен, как Бреннан. Его присутствие, безусловно, производило неизгладимое впечатление. Как и присутствие Бреннана.

Конечно, она вскоре перестанет сравнивать каждого мужчину с Бреннаном. Верно?

– Тиернан? – предмет ее размышлений опять загадочно выгнул бровь, но сквозь лед в выражении его лица не пробилось даже намека на тепло.

– Я иду, – пробормотала она, размышляя, что если и придется объяснять, о случившемся с ней во время видения, то как это сделать. – Попридержите морских коньков.

– О, Тиернан Батлер, ты действительно желанная гостья в Атлантиде. – Конлан засмеялся и поклонился ей.

Они проследовали за ним в комнату, и живот Тиернан издал очень несвойственное леди радостное урчание при виде обширного обеда, сервированного на длинном деревянном столе. Она вдруг поняла, что умирает от голода, несмотря на обстоятельства. Или, может быть, именно из-за них.

– Обед выглядит потрясающе, – сказала она, наигранно веселым голосом. Тиернан улыбнулась всем в помещении, выделяя Верховного Принца Конлана и его жену Райли. Ее улыбка слегка потускнела, когда девушка увидела верховного жреца. В дальнем углу Аларик выглядел, как всегда, задумчиво и угрожающе. По каким-то причинам, о которых она не хотела задумываться, при виде жреца в ее голове всегда звучала музыкальная тема из «Призрака Оперы».

– С возвращением, – улыбнулась ей Райли. – Хочешь увидеть кое-кого, вызывающего восхищение всей женской половины общества и являющегося смыслом моей жизни?

Принцесса приподняла малыша, и Тиернан споткнулась и застыла. Воспоминание о ребенке в видении, которого она держала таким же образом, заставило ее замереть на месте. В глубине души она чувствовала, что готова закричать, но на лице застыла приятная улыбка. Работа под прикрытием в итоге принесла свои плоды в сфере актерского мастерства. Если так будет продолжаться, вскоре она удостоится премии "Оскар".

– Ты. Ты и Бреннан, – улыбка Райли поблекла, а ее глаза расширились.

– Я здесь, миледи, – Бреннан, который стоял, прислонившись к стене, встал и поклонился Райли.

"Миледи" сбило Тиернан с толку, и она потеряла бдительность. Райли вдруг закричала.

– Что случилось? – сказала она, дрожащим голосом. – Между вами двумя? Что-то серьезное случилось, что-то пошло не так. Совсем не так.

– Я бы предпочел, при всем уважении, Ваше Высочество, чтобы Вы не использовали свои способности эмпата на мне, – процедил Бреннан, играя желваками на челюстях. Очевидно, он контролировал свой гнев из уважения к принцессе.

– Эмоциональная эмпатия не…

– С тобой не срабатывает, да, я знаю, – сказала Райли. – По крайней мере, никогда раньше не работала, хотя однажды Квинн что-то почувствовала в тебе. – Лицо принцессы побелело.

«Как пушистые полотенца в ванной Бреннана», с интересом и тревогой отметила Тиернан.

– Но теперь… – голос Райли замер, она передала ребенка Конлану и подошла к Бреннану. – Ты сейчас держишься только на чистом адреналине и боли, – прошептала она, слегка касаясь его руки.

Челюсти Бреннана напряглись, но он спокойно вытерпел прикосновение Райли, отчего, из чистого противоречия Тиернан захотелось оторвать руку этой женщины от него и запихнуть конечность в ее тощее горло.

Райли резко повернула голову и удержала Тиернан на месте тяжестью ее пронизывающего взгляда.

– Ты тоже? Ты и Бреннан? Но как это возможно?

Конлан, держа ребенка в одной руке, обнял жену другой.

– Ты могла бы объяснить нам всем, что здесь происходит?

Краска сошла с лица Райли, сделав его белым как мел. Спотыкаясь, она проковыляла к удобному креслу, в котором сидела несколько минут назад.

– Я думаю, они сами должны рассказать нам, – сказала она, взмахнув рукой в направлении Бреннана и Тиернан. – Потому что теперь эра бесчувственности в жизни Бреннана, продлившаяся столько столетий, закончилась, – Райли свистнула долго и протяжно.

Аларик шагнул вперед, скользя по комнате так изящно и легко, что Тиернан почти захотелось проверить его пульс, на случай, если тот на самом деле был бездушным вампиром.

Мысль о реакции Аларика на подобное действие заставила девушку усмехнуться. Но она отступила, предоставляя жрецу обширное пространство для маневра, пока он направлялся прямо к Бреннану.

– Проклятие? – требовательно спросил жрец, остановившись лицом к лицу с Бреннаном. – Проклятие, наконец, сбылось, и ты не сообщил мне об этом?

Ледяной взгляд Бреннана запугал бы большинство людей настолько, что они отступили бы. Аларик был храбр или глуп, потому что ткнул воина в грудь.

– Слишком занят игрой с этой женщиной? – насмешливо поинтересовался жрец. – Разве я не приказывал тебе сообщить мне в ту же секунду, как ты почувствуешь что-нибудь…

Остальные так и не узнали, что Аларик имел в виду, потому что Бреннан замахнулся и ударил его в живот. Сильно. Аларик отлетел назад от силы удара, приземляясь, налетел на мягкое кресло и, неуклюже раскинув руки и ноги, сполз в него. Жрец, на лице которого сменялись выражения изумления и желания убить, просто сидел, сверкая глазами, полными волшебной обжигающей силы.

– Мне следовало бы тебя убить за это, – наконец произнес Аларик так спокойно, что прозвучало действительно зловеще.

– Ты можешь попробовать, – оскалил зубы Бреннан. – Я буду рад возможности надрать твою напыщенную, властную задницу после всех этих веков, юнец, так что будь готов показать, на что ты способен.

– Юнец? – Глаза Аларика вылезли из орбит, что явно не добавляло ему привлекательности. – Ты назвал меня юнцом?

– Я был одним из элитных воинов Посейдона, когда ты еще сиську у мамки сосал, юнец, – дразнил Бреннан. – Давай, выкажи хоть немного уважения к старшим.

Тиернан и Райли одновременно ахнули и обменялись полными ужаса взглядами.

– Таким образом, – тихо отметил Конлан. – как я понимаю, Бреннан снова может чувствовать.

– О, я покажу тебе, что такое выказывать уважение, воин, – прорычал Аларик, вскакивая из кресла. Он, бросился на Бреннана, буквально летя по воздуху. Тиернан предвидела это и поспешила встать между ними, осознавая по ходу, что большей глупости еще не совершала за всю свою жизнь.

– Остановитесь! – Она подняла руки, зная, что в жизни не сможет удержать Аларика. Однако, тот замер в воздухе, как по команде, будто она обладала какой-то магической силой.

– Гм, это я только что сделала? – Девушка смотрела на жреца, хлопая глазами, потом уставилась на свои руки.

За спиной Тиернан послышалось низкое ворчание, похожее на набирающий скорость товарный поезд. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что это Бреннан бурным потоком источает ругательства на языке древних атлантийцев.

– Ты идиотка, – кричал он на нее он. Ладно, воин и до этого орал на нее, но сейчас впервые перешел на язык, который она понимала.

– Я просто пыталась защитить тебя, ты, болван, – она выкрикнула в ответ. – Не удивительно, что он хотел убить тебя. Ты не можешь просто так подходить и бить людей.

Тиернан была так возмущена выходкой Бреннана, что ее разум не знал, как справиться с гневом, поэтому ее тело взяло всё на себя. Тиернан совершила еще одну ужасную глупость из всех возможных.