Текст книги "Искупление Атлантиды (ЛП)"

Автор книги: Алисия Дэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 5

Тиернан дышала размеренно и глубоко, стараясь убедить себя, что не сошла с ума. Глупо и опасно оставаться в комнате с мужчиной, который лишь несколько минут назад напал на нее. К сожалению, ставки так высоки, что она готова была рискнуть жизнью, чтобы только узнать правду. И она чувствовала лишь грусть и невыносимое отчаяние, исходящие от Бреннана, а не угрозу. Он даже не заметил, что плакал, обнимая ее. Ее кружевной лифчик промок насквозь. Она покраснела, вспомнив, как он прижимался лицом к ее груди.

Он извинился и упомянул что-то о проклятии, и не врал. Теперь же она его выслушает и, в случае чего, всегда успеет убежать, если ей не понравится то, что он скажет. Она может сделать хотя бы это, рискнёт.

Тиернан еще раз кивнула, и Бреннан начал свой рассказ. Только она могла поверить в эту невероятную историю, начавшуюся во времена Древнего Рима. Тиернан внимательно смотрела на него, пока он рассказывал о «своем пьяном разгуле», произошедшем столько лет назад. Он сидел весь такой поникший, сжимая руки, опустив их между ног – такая поза свидетельствовала о глубоком раскаянии. И по его словам, он не справился со своими обязанностями, лишился чести и стал самым худшим мужчиной на всей планете.

Любой журналист, сколько-нибудь понимающий в своем деле, а не просто переводящий краску в принтере, решил бы, что имеет дело с опасным безумцем, но только не она, способная отличить правду ото лжи. Она прервала его на фразе «я остался наедине с невинной девушкой», потому что вдруг подумала о том, что, возможно, как и с вампирами, ее дар не работал на атлантийцев. Такой поворот событий весьма неприятен. Во всяком случае, ей казалось, что она недостаточно долго пребывала в сказочном древнем городе, чтобы услышать вопиющую ложь.

– Гм. Вы запнулись на слове «невинная», – заметила она, не упомянув о том, как это слово подействовало на ее разум.

Сбитый с толку Бреннан не знал, что на это ответить. Он так сжимал зубы, что у него даже задергалось веко, будто бы он едва справлялся с новой волной безумия, которое снова накатило на него, как перед самым нападением на нее. Она почувствовала прилив адреналина, и ее затошнило. Девушка подошла поближе к двери и крепко сжала дверную ручку.

– Я… нет, это я ошибся. Она была невинной.

Она почувствовала, что что-то тут не так, и хотя слышимая ею дисгармония не была такой же резкой, как звук от гвоздя по стеклу, но и на легкое дуновение ветерка это чувство не походило. Тиернан Батлер разработала свою шкалу подобных ощущений и сравнений. Она не чувствовала лжи, лишь ощущение недосказанности.

– В то время невинность означала нечто иное?

Он покраснел как рак.

– Я так не думаю. Однако наличие или отсутствие ее девственности не играет никакой роли.

И снова она что-то почувствовала. Только все равно этого недостаточно для окончательных выводов. Ей необходимо установить нижний предел.

– Солгите мне.

Он поднял голову и изумленно уставился на нее.

– Прошу прощения. Все ли я верно расслышал: вы попросили меня солгать?

– Вот именно. Я доверяю своему журналистскому чутью, – ответила она, не говоря всей правды. – Мне необходимо выяснить, смогу ли я понять, что атлантиец мне врет. Солгите мне только так, словно вы верите в свою ложь. И попытайтесь заставить меня вам поверить.

– Но если вы и так знаете, что я солгу… – хмуро ответил он.

– Знаю, знаю, это глупо. Мне только кажется, что за вами должок. Но если вы хотите, я могу уйти прямо сейчас, – Тиернан нарочно нажала на дверную ручку.

В его взгляде промелькнуло что-то мрачное и опасное, прежде чем он опустил голову и уставился в пол. Она подумала, что он не согласится, потому что Бреннан молчал какое-то время. Потом он снова посмотрел на нее, и она отметила, что его лицо изменилось. Он весь напрягся, а его жаркий взгляд едва не опалил ее кожу.

– Вы хотите услышать, как я лгу? Как пожелаете, только прошу, слушайте очень внимательно. Вот самая вопиющая ложь, которую я когда-либо произносил.

Он сжал руками подлокотники кресла так крепко, что костяшки побелели.

– Я не желаю вас.

Он задрожал всем телом, сжал подлокотники еще сильнее, тем самым продемонстрировав ей свою силу и мускулы, и продолжил шепотом:

– Я не сражаюсь изо всех сил с отчаянным, опаляющим душу голодом, желанием дотронуться до вас, попробовать на вкус, овладеть вами. Я не борюсь с проклятием и двумя тысячелетиями пустого одиночества, пытаясь защитить вашу честь. Я не испытываю стыда из-за того, что сегодня напал на вас. И ваша красота и смелость не заставляют меня отчаянно желать унести вас подальше отсюда и провести следующие несколько недель, месяцев, лет поклоняясь вашему обнаженному телу, пока вы будете рассказывать мне о своей жизни во всех подробностях.

Он вдруг запнулся и окинул ее голодным взглядом.

– Такая ложь вам подходит, Тиернан Батлер?

Ей пришлось вздохнуть, прежде чем что-то сказать. Ее легкие опустели, а его слова лишили ее кислорода и дара речи. Эта ложь задела ее нервные окончания, а в ушах как-то странно и резко загудело. Если бы ее попросили оценить эту ложь по шкале, то Тиернан выбрала бы бензопилу.

Хуже бензопилы раз в тысячу.

Он, в самом деле, лгал. Он соврал, при этом поведав чистую правду. Еще ни один мужчина ей такого не говорил. Никто еще не хотел ее так, как этот воин. Ей следовало бы испытывать ужас от такого натиска, но она лишь немного его опасалась. Он удивлял ее и привлекал, хотя и несколько пугал. Напор мог в мгновение ока превратиться в одержимость. И вполне может быть, что она находится в более серьезной опасности, чем считает.

Однако ее Дар сработал на нем: она точно знала, когда он неискренен. Она может выслушать его историю, ей нужно сделать это ради Сюзанны. А об остальном можно и позабыть, особенно об этом необъяснимом желании подойти к нему, прикоснуться и простить.

Она подумала о том, что Рик говорил ей снова и снова: История – это все.

Она, наконец, сняла руку с дверной ручки и отступила от двери, не обращая внимания на слабость в коленях.

– Наверное, теперь я могу сесть, – сказала она дрожащим голосом.

Тиернан подтащила к себе одно из кресел отеля, чувствуя необходимость быть подальше от атлантийца, несмотря на то, говорит ли он правду или нет. Он сожалел о своем поведении, но не сказал ничего о том, сможет ли он справиться с собой и не напасть на нее снова.

Как только она села в кресло, зазвонил ее мобильный телефон. Она посмотрела на свой рюкзак, но потом просто решила не обращать на звонок внимания. Возможно, это опять Рик. Не имеет значения, кто звонит. Ничто не может быть важнее того, что происходит сейчас. Она оценивающе посмотрела на Бреннана.

– Полагаю, что вранья достаточно. Прошу, расскажите мне всю историю. Но сначала я должна кое о чем вас попросить, и на сей раз я прошу рассказать мне чистую правду.

– Все что угодно, – ответил он, прищурив зеленые глаза и выказывая какую-то настороженность.

– Вы можете мне пообещать, что то, что произошло совсем недавно, больше не повторится? Можете ли вы пообещать, что не причините мне боли? – Она закусила губу, понимая, как много зависит от его ответа.

– Я клянусь вам в этом, Тиернан. Каким бы сильным не было проклятие, которое попытается уничтожить меня, я сделаю все, чтобы защитить вас, даже пожертвую своей жизнью, чтобы не дать вам пострадать, – торжественно поклялся он низким чувственным голосом.

Тиернан потрясли его слова и то, с какой искренностью это было сказано. Он наклонился, внимательно вглядываясь в ее лицо, словно очень хотел, чтобы она ему поверила. Ему не стоило волноваться, потому что она верила ему безоговорочно. Конечно, откуда ему знать это? Никто не знал причины.

Она не могла не поверить ему, потому что сама была живым детектором лжи.

Бреннан не мог и надеяться, что она его простит, а тем более останется и выслушает его историю. Как она теперь могла ему доверять? После всего, что он с ней сделал? Он ждал, вцепившись в непрочное кресло, словно оно могло удержать его, не дать ему броситься к ней, чтобы умолять о прощении. Она и понятия не имела, что от ее решения зависит, сохранит ли он рассудок или сойдет с ума.

– Валяйте, рассказывайте, – сказала она, покрутив рукой. – Поведайте мне о проклятии.

Кровь с такой силой отлила от его лица, что он почувствовал головокружение. Она поверила ему и позволила объясниться. Этого довольно, этого должно быть достаточно. Остальное зависит только от него.

– Если я правильно помню, то вы как раз говорили про «невинную девицу». – Она улыбнулась одними губами, и он очарованно уставился на ее рот. Бреннан подумал, на что он готов пойти, чтобы увидеть ее улыбку, и лишь ее покашливание вернуло его с небес на землю.

– Бреннан?

– Я еще никому и никогда не рассказывал обо всем, что тогда произошло, – вдруг заметил он. – Вы первая услышите все подробности, и это правильно, потому что вас коснулось мое проклятье.

Она хотела было ответить, но Бреннан покачал головой, предвосхищая все ее вопросы.

– Лучше я сначала все расскажу, а потом вы скажете мне, сможете ли вынести мое присутствие.

Она нахмурилась, но не стала настаивать и устроилась в кресле поудобнее.

– Мне известно, что вы кое-что узнали о нас, когда совершили краткосрочный визит в Атлантиду. Скорее всего, принц Конлан и лорд Мститель уже поведали вам, что мы – воины Посейдона. Мы все поклялись в верности самому Богу морей на церемонии, которая впервые была проведена более одиннадцати тысяч лет назад. Мы – элита, избранная Посейдоном, а посему обязаны соответствовать высочайшим нормам поведения, исполнения своих обязанностей и чести. Однако я провалился по всем статьям, – сказал он, с трудом выдавливая из себя эти слова. Бреннан встал и принялся мерить шагами комнату, при этом стараясь держаться от нее подальше, заметив, как она вздрогнула при его приближении.

– Я был пьяницей и негодяем. В свободное время, да порой и тогда, когда я должен был тренироваться, я прохлаждался в Риме, попивая вино, путаясь с женщинами и, короче говоря, вел себя как последняя свинья.

Он помнил все так ясно, словно это случилось всего несколько недель назад. Воин провел рукой по волосам и отбросил их с лица, а потом прошел в другую часть комнаты.

– Была одна девушка. Женщина, – поспешно поправился он. – Она была очень соблазнительна, а я не так уж и сопротивлялся. Дочь сенатора. Я думал… думал, что наш союз лишь для удовольствия.

– Вы перепихнулись? – с серьезным видом уточнила Тиернан, хотя Бреннану показалось, что он увидел, как хитренько заблестели ее великолепные глаза цвета темного виски. Что ж у его истории не такой уж счастливый конец.

– Нас застали, – спокойно продолжил он. – Я предложил ей брак. Она не желала меня в мужья, а ее отец заявил, что я ее не достоин. Разразился скандал, и Бог морей…. Посейдон был крайне не доволен.

– И выместил свое недовольство на вас, да? – переспросила она так мягко, словно сочувствовала ему.

Он не желал ее сочувствия, так как ничем его не заслужил.

– Бог морей проклял меня заклятием, от которого мне не освободиться, за непростительные поступки. И вот уже больше двух тысячелетий я не способен испытывать чувства. – Бешенство и ярость, которые он мог, наконец, почувствовать, забурлили в его крови.

– Две тысячи лет, – повторил он, а потом с горечью процитировал слова, которые навечно остались выжженными в его памяти с той самой ночи в той комнате в таверне.

«ТАКОВО ТЕПЕРЬ ТВОЁ ПРОКЛЯТИЕ: ДО ТЕХ ПОР ПОКА ТЫ НЕ ВСТРЕТИШЬ РОДСТВЕННУЮ ДУШУ, СВОЮ ВТОРУЮ ПОЛОВИНУ, ТЫ БУДЕШЬ ЛИШЁН ЭМОЦИЙ – ПЕЧАЛИ, РАДОСТИ, ГНЕВА, ВОСТОРГА.

А КОГДА ТЫ ЕЁ ВСТРЕТИШЬ, ТЫ ОЩУТИШЬ ВОЗРОЖДЕНИЕ ВСЕХ ЧУВСТВ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ПОДАВЛЕНЫ МНОГИЕ ГОДЫ, ВЕКА И ДАЖЕ ТЫСЯЧЕЛЕНИЯ.

ЕСЛИ И ЭТОГО БУДЕТ НЕДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ СОКРУШИТЬ ТЕБЯ, ТЫ БУДЕШЬ ОБРЕЧЁН ЗАБЫВАТЬ ЕЁ КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА ОНА БУДЕТ ИСЧЕЗАТЬ ИЗ ПОЛЯ ЗРЕНИЯ. ТОЛЬКО КОГДА ОНА УМРЁТ – ЕЁ СЕРДЦЕ ОСТАНОВИТСЯ И ДУША ОТЛЕТИТ – ПАМЯТЬ О НЕЙ ПОЛНОСТЬЮ ВОЗВРАТИТСЯ К ТЕБЕ, ЧТОБЫ ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ ТЫ РАСКАИВАЛСЯ, ЧТО НАВЛЁК БЕСЧЕСТЬЕ НА ВОИНОВ ПОСЕЙДОНА».

Он закрыл глаза, сжал руки в кулаки и остановился посреди комнаты, ожидая, что она сейчас выразит свое презрение, вызванное его провалом. Он думал, что она убежит, услышав его рассказ.

– Вам не кажется, что это несколько жестоко?

Он открыл глаза, изумившись ее словам. Тиернан сидела в кресле, склонив голову на бок и не сводя с него глаз.

– Вы не понимаете. Я еще не рассказал самое худшее, потому что я трус. – Он помолчал, чувствуя еще одну волну боли при мысли о Корелии и ребенке. О том ребенке, который мог бы быть его сыном или дочерью, если бы появился на свет.

Если бы этот ребенок не умер из-за него, Бреннана.

Она нетерпеливо заерзала в кресле.

– Я все прекрасно понимаю. Вы были сорвиголовой в молодости, как и многие из нас, и я могу понять, без обид, что ваш Бог несколько несдержан.

– Но я…

– Вы сделали то же самое, что и любой студент с бочонком горячительного, пришедший на вечеринку в тогах, – сказала она, снова перебивая его. – Но почему-то вы понесли наказание, длившееся более двух тысячелетий. Я не могу поверить своим собственным словам. Два тысячелетия. Сколько же вам лет? Неужели всем атлантийцам по несколько тысяч лет?

– Я убил мать своего ребенка, когда тот находился в ее утробе, – надрывисто, хрипло сказал он. Эти слова сжигали его сердце.

Тиернан побелела как полотно.

– Вы… что? Вы… но подождите. – Она глубоко вздохнула. – Нет. Это не правда. То есть не вся правда. Я что-то чувствую…

Она замолчала, не переставая смотреть на него, испытывая шок и ужас, а он чувствовал такую боль в груди, что не мог дышать. Бреннан наклонился вперед в кресле, обнял себя руками, а потом и вовсе упал, сильно ударившись лицом об пол. Боль от потери ребенка, горькое раскаяние, которое он чувствовал, думая о смерти Корелии, грозили лишить его рассудка.

Он снова занялся дыхательными упражнениями и заставил себя сесть обратно в кресло.

– Это правда, – заявил он. – В какой-то мере, это так.

– Мне не нужна правда в какой-то мере, я хочу услышать истинную правду. Расскажите мне все, как было.

Он наклонил голову и покорно пересказал сердитое неодобрение и обвинения Посейдона.

И завершая, заявил Тиернан:

– Так что, как видите, она умерла по моей вине. Мой ребенок умер из-за меня. У меня нет права жить и быть счастливым, но с тех пор я каждый день сражаюсь, чтобы спасти других женщин, других детей, стараюсь уберечь их от смерти. Я ищу то, чего мне никогда не найти и чего я не заслуживаю.

– Искупление, – прошептала она. – Но Бреннан, она же не рассказала вам о ребенке? Вы же говорили, что предложили ей брак.

– Когда нас застали, и я предложил жениться на ней, она рассмеялась мне в лицо. Сказала, что простой воин ей не пара. В лучшем случае я хорош для пустой болтовни, в худшем – просто унять зуд, – неторопливо ответил он, снова испытывая то ужасное унижение, словно с того события прошло лишь несколько часов.

А потом стало еще хуже, когда унижение превратилось в выворачивающую наизнанку боль, когда он продолжил:

– Она ни слова не сказала о ребенке. Даже не намекнула, прервала наше общение. Она собиралась выйти замуж… Лишь позже я узнал, что ее будущий супруг узнал про ее похождения и беременность от слуг-сплетников. Он публично опозорил ее, и все ее так называемые друзья из ее социального окружения от нее отвернулись.

Он сжал деревянные подлокотники кресла так крепко, что дерево расщепилось и поранило его руки. Не спеша он выпустил сломанные куски древесины и смотрел, как они упали на пол. Ему даже было наплевать на то, что он глубоко порезал свою левую руку. Кровь стекала блестящими каплями на ковер.

Бреннан прошептал:

– Так много крови. Они говорили, что она перерезала себе вены. Вы знаете, что в человеческом теле так много крови? – Он посмотрел на Тиернан, отчаянно пытаясь заставить ее понять. – Я все еще вижу это в ночных кошмарах, даже две тысячи лет спустя. Я вижу, как на мраморную плитку вместе с кровью вытекает ее жизнь. Жизнь моего ребенка вытекает вместе с ее. Это все моя вина.

Глава 6

– Нет, – возразила она. – В этом не было вашей вины.

Благодаря своему дару Тиернан знала, что он говорил правду или то, что, во всяком случае, считал правдой. Она также понимала, что его восприятие тех событий неправильно. Он почти ни в чем не виноват.

– Вы были дикарем, как и многие молодые люди. Я сама была бы точно такой же, если бы не… если бы обстоятельства сложились иначе. Но та женщина – Корелия – вас использовала, Бреннан. Она сама причинила непоправимый вред себе и своему ребенку, потому что считала себя слишком благородной, чтобы выйти замуж за простого воина.

Он посмотрел на Тиернан, которой показалось, что в его глазах плескалась не только боль, но и проблеск надежды. Слишком много всего ей нужно было осознать, принять и хотя бы попытаться понять. Она его не знала, не могла понять, о чем он думает, но в глубине души хотела помочь Бреннану облегчить незаслуженные вину и боль. Но сейчас не время, да и вряд ли именно она подходит для этого.

А пока что его кровь стекала на ее ковер. С этим она вполне справится. Ее осторожность сменилась сочувствием и каким-то более сильным чувством, которое она пока не хотела анализировать. Тиернан глубоко вздохнула и отпустила дверную ручку.

– Вам нужно перевязать руку, – заявила девушка, направляясь к своему рюкзаку. – У меня есть небольшая аптечка. Позвольте мне промыть рану, а потом мы подумаем, что делать. О, и вы заплатите за этот стул, друг мой. Репортерский бюджет не безразмерный.

Он посмотрел на свои руки и моргнул, как будто до сих пор не сознавал, что поранился.

– Вы разве не слышали меня? Что я сделал? Каковы были последствия? Если у вас осталась хоть капля сострадания, то вы прогоните меня и покончите с этим, – хрипло произнес он, побледнев. – Я не знаю, смогу ли обещать отпустить вас, если вы сейчас же не уйдете.

Она покраснела, вспомнив, что еще он говорил ей, но попыталась не обращать на это внимания. Нужно расставить приоритеты: сначала заняться его рукой, а потом уж волноваться обо всем остальном. Тиернан нашла аптечку и вытащила «Неоспорин» и большой моток клейких бинтов, а затем, на пути в ванную, чтобы намочить тряпочку, она посмотрела на него.

– Я вас прекрасно слышала, даже то, чего вы не сказали. Бреннан, вы пытались поступить правильно, а она вам не позволила. Корелия была эгоисткой, совершившей самое худшее преступление против себя и собственного ребенка.

Тернан вдруг пришла в голову мысль:

– А сколько вам было лет, когда это произошло?

Он наклонил голову.

– Мне было девятнадцать.

Она застыла, одной рукой за кран.

– Девятнадцать? Вы шутите? Вы же сами были еще ребенком.

– Возраст не извиняет моего проступка.

– Нет, но если бы всех тех, кто творили всякие глупости в девятнадцать, проклинали, то мир полетел бы в тартарары, – возразила Тиернан, желая достучаться до него.

Почему ей не все равно? Опустив белую тряпочку под воду, Тиернан вспомнила об еще одном потерянном ребенке, а затем попыталась заговорить сквозь комок в горле, советуя то же самое, что слышала сама от многих в течение двух последних лет:

– Вам следует простить себе то, в чем вы не виноваты. Это непросто, но если вам это не удастся, вы сможете оставить все в прошлом. Если вы не исцелитесь – не сможете жить дальше.

Тиернан остановилась на пороге ванной и сначала посмотрела на Бреннана, а потом на дверь в коридор, взвешивая плюсы и минусы того, что собиралась сделать.

«Пора ответить на последний вопрос, Тиернан: ты остаешься или уйдешь?»

У смотрящего на нее Бреннана четко обозначились морщинки на лице, словно он мог слышать ее мысли и ждал, что она убежит. Она никогда еще не видела такой муки в глазах.

– Я никогда не причиню вам вред, прежде умру, – заявил он, и Тиернан снова почувствовала чистую, сладкоголосую правду вокруг себя, заворачивающую ее в чувственную дымку, исказившую эти пылкие слова. Она убедилась, что он не врет.

– Я знаю, что вы в это верите, этого пока достаточно. Мы нужны друг другу, так что давайте подумаем, как остановить этих ученых. Вместе.

– Вместе, – повторил он, а потом подарил ей улыбку полную ослепительной мужской красоты, что Тиернан едва не передумала. Бреннан был слишком опасно соблазнительным, чтобы ему можно было доверять. А может она не доверяла самой себе? Неужели теперь в ее вкусе роскошные воины с тяжелым прошлым, защищавшие людей?

Видимо это так. Тиернан прошла по комнате и протянула ему тряпочку.

– Очистите эту царапину, а потом мы ее перевяжем. Нам, вероятно, придется выдумать правдоподобную историю, если кто-то спросит…

Он взял у нее тряпочку, и когда его пальцы коснулись ее руки, по ее нервным окончаниям словно ток пробежал, заставив ее вскрикнуть и отдернуть руку. Он поднял голову, прищурился, и снова окинул ее взглядом хищника, учуявшего запах своей добычи.

– Нет, – вдруг сказала она, вытирая мокрую руку о джинсы. – Я не ваша добыча.

– Мне тоже так кажется. Возможно, все наоборот, и ваша добыча – я, – ответил он низким голосом, в котором сквозило веселье, хотя лицо сохранило бесстрастное выражение. Он поднялся, и Тиернан затаила дыхание, вновь осознав, насколько Бреннан высок. Сколько настоящей мужской силы было в этом рослом, мускулистом теле. Она очень рисковала, доверяя ему.

– Я заслужу ваше доверие, – заявил Бреннан, вытягивая вперед раненую руку ладонью вверх.

Тиернан тут же заподозрила что-то неладное, услышав собственные мысли из его уст.

– Вы способны читать мои мысли?

– Нет, но иногда их нетрудно прочитать по вашему лицу, Тиернан Батлер. – Он рассматривал ее, словно пытаясь запомнить черты ее лица. – Я не сознавал, насколько вы прекрасны.

Она снова покраснела и, наложив антибактериальную мазь, стала бинтовать, стараясь, насколько возможно, не касаться его кожи. Она пыталась не замечать, насколько у него крупные, мужественные, элегантные руки, как и все его тело. Тиернан испытала необъяснимое желание завернуться в этот мужской замечательный аромат с примесью соли и моря. Она готова была покататься в нем, как котенок в свежей кошачьей мяте.

Тиернан заставила себя сосредоточиться на текущей задаче – забинтовать его руки, а затем отправилась мыть руки и выбросить упаковки. Он проследовал за ней по комнате и, прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди, пристально наблюдал за всеми ее передвижениями.

– Теперь вы в порядке. И каков же план? Я знаю, что вы сюда приехали под личиной богатого благотворителя, но Рик не…

И тут снова зазвонил телефон, прервав ее на середине фразы, а кто-то постучал в дверь. Запихнув аптечку в открытый рюкзак, она вытащила мобильный. Увидев, что снова звонит Рик, перевела звонок на голосовую почту и направилась к двери. Не успела Тиернан дойти до порога, как Бреннан оказался перед ней и застыл в угрожающей позе. Он двигался так быстро, что она даже не заметила его движения.

– Мы должны еще обсудить, кто осмелился причинить вам боль, – сказал он, проводя по ее шее пальцем, обжигая ее кожу. – И тогда он умрет. Если мне повезет, то за дверью будет стоять именно он.

Бреннан распахнул дверь, и мужчина с другой стороны ввалился в комнату. Он, без сомнения, подслушивал. Тиернан успела притворно вежливо улыбнуться, пока посетитель старался устоять на ногах. В ответ одетый в аккуратно приталенный полосатый костюм гость лишь вздохнул. К несчастью его лысина ярко покраснела, выдавая его досаду, противореча надменному выражению его лица. Значит, перед ними человек. У вампиров не было кровяного давления, чтобы так краснеть.

– Мисс Баум? Трейси Баум? – Он старался не смотреть на Бреннана, который был выше его на целый фут [6]6
  1 фут – 0,3048 м


[Закрыть]. – Меня зовут мистер Уэсли, я буду посредником между вами и доктором Литтоном. Он хотел, чтобы я обязательно отдал вам репортерский пропуск и расписание, а также ответил на все возникшие вопросы.

Он протянул ей темно-синюю папку. Тиернан приняла ее и улыбнулась своей лучшей улыбкой легкомысленной репортерши, не обращая внимания на то, как Бреннан явно напрягся. Всегда лучше быть полюбезней с «Игорем» [7]7
  Мультфильм «Игорь» 2008 года (США-Франция). В коварном мире очумевших ученых и сумашедших изобретений живет один талантливый ассистент безумного ученого – маленький горбатый Игорь. Игорь строит планы как стать самым вредным профессором на Земле и одержать победу на очередной ярмарке Злой Науки.
  Кто не помнит знаменитого Игоря, бессменного ассистента доктора Франкенштейна? Славянское имя – единственное, что может хоть как-то приподнять занавес над тайной его рождения. Горбатый лупоглазый карлик, ненавидящий людей за их естественную красоту (или хотя бы обыкновенность), – он отлично управляется с механизмами, аккумуляторами, лазерами и прочими приборами.
  Ловкий, как обезьяна, Игорь – идеальный помощник. Но его верность зиждется не на любви, а на желании отомстить нормальным людям. Коллег Игоря можно встретить и в лабораториях сумасшедших ученых, и в черных вампирских замках: везде, где зарождаются планы истребления человечества, такой уродец придется ко двору.


[Закрыть]безумного ученого. Бреннану придется привыкнуть к ней под личиной, если он намеревается оставаться поблизости.

– Большое вам спасибо, мистер Уэсли. Прошу, называйте меня Трейси. Я с нетерпением жду начала конференции и того, что смогу узнать для статьи. – Она коснулась его руки, как будто говоря по секрету: – Я уверена, что вы мне очень поможете.

Сзади нее Бреннан издал звук, скорее напоминающий… рев? Поразмыслив над тем, удастся ли ей наступить воину на ногу так, чтобы этого не заметил Уэсли, Тиернан решила представить мужчин друг другу. – Это…

– Бреннан. Литтон ожидает меня, – спокойно перебил ее Бреннан. – Когда у нас назначена встреча?

Уэсли забеспокоился, его руки задрожали.

– О, мистер Бреннан, доктор Литтон так рад… такая честь… ух, – он помолчал, закусив губу. – Так взволнован. Да, так и есть, мы все взволнованы тем, что вы решили подумать о возможности дальше финансировать нашу разработку. Мы уже на грани прорыва. Вот увидите, мы…

– Да, я посмотрю, – Бреннан говорил спокойно и, тем не менее, угрожающе. – Я не выдаю так просто грант размером в десять миллионов долларов без веских доказательств. А пока то, что было сделано на мой первый взнос в полмиллиона не слишком впечатляюще.

Тиернан готова была зааплодировать его игре. Он замечательно сжился со своей личиной. Хотя, разумеется, если подумать, то этот мужчина провел очень большую часть своей жизни под прикрытием. Не говорил же Бреннан всем и каждому, что он атлантийский воин. Она все еще ждала позволения Верховного принца Конлана, чтобы поведать об этой истории.

Уэсли не вызвал у нее никакой реакции. Пока что он им не соврал или сказал только то, что считал правдой. Жаль ее дар не без недостатков. Литтон мог рассказать своему ассистенту кучу всякой ерунды. Люди умели прекрасно врать не только друг другу, а иногда и самим себе.

– Ну, да. Но ведь мы не станем обсуждать это в коридоре? Я только зашел, чтобы отдать мисс Баум ее материалы, и… – И тут мужчине пришла в голову мысль о том, о чем ему следовало подумать сразу же. Уэсли прищурился и поморщился. – Я очень удивлен, мистер Бреннан, что вы здесь, в номере журналистки. Мы точно… – Лицо замолчавшего мистера Уэсли странным образом побледнело и позеленело.

Тиернан оглянулась на Бреннана и закусила губу, чтобы не рассмеяться, при виде устрашающего взгляда. Воин прекрасно сыграл холодную надменность «миллиардера».

– Да, ну что же, – Уэсли поправил галстук, тайком ослабляя его из-за того, что ему стало жарко. – Доктор Литтон ответит на все ваши вопросы. Я обязательно сообщу ему, что вы уже здесь.

– Да, передайте ему эту новость, – сказал Бреннан, обнимая Тиернан одной рукой, а другой закрывая дверь прямо перед носом у ассистента доктора Литтона.

Тиернан высвободилась из объятий Бреннана, подождала несколько секунд, затем посмотрела в глазок, убеждаясь, что Уэсли ушел. Затем она повернулась к своему гостю.

– Неужели вам очень надо было пугать этого беднягу?

– Мне нужно поддерживать репутацию. Моя личина – эксцентричный, надменный и очень требовательный миллиардер. – Подойдя ближе, он взял прядь ее волос и позволил им скользнуть между пальцами, одновременно глядя на нее обжигающим взглядом зеленых глаз. – Ему повезло, что я больше ничего не сделал, чтобы его напугать. Когда вы ему улыбнулись, я возжаждал его крови.

Тиернан затаила дыхание, расслышав в его словах чистую правду.

– Бреннан, вы же обещали, что будете себя хорошо вести.

– Обещал, Тиернан, и я постараюсь. Но это не значит, что мне легко сдерживать свои чувства. Забавная ирония, не правда ли?

Стиснув зубы, он развернулся и отошел от нее, шепча что-то себе под нос что-то напоминающее ругательства на незнакомом ей языке.

– Я всё слышу, – заявила она. – Когда все закончится, научите меня ругаться по-атлантийски?

Он застыл и оглянулся через плечо, весело улыбаясь.

– Когда все закончится, я научу вас всему атлантийскому, чего бы вы ни пожелали.

На сей раз покраснела она, осознав значение его слов и представив себе некоторые вызывающие сцены. Но она никогда не достигнет цели, если будет и дальше думать только об одном очень мускулистом и невероятно сексуальном атлантийском воине в обнаженном виде.

– Они сделали свой ход, – Тиернан быстро сменила тему. – Теперь мы пойдем на прием и посмотрим, какие сведения можно почерпнуть от пьяных ученых, которые, надеюсь, не прочь почесать языком.

Он кивнул, но не успел ничего сказать, как телефон Тиернан снова зазвонил. Она не сразу взяла его и включила как раз тогда, когда звонок переключился на голосовую почту. Еще один пропущенный звонок от Рика, которому это не понравится, но он знал, что его сотрудница часто не перезванивала по нескольку часов, а то и дней, если занималась какой-нибудь «горячей» историей.

Слово «горячая» несло в себе очень важный смысл. Засунув телефон в карман, Тиернан посмотрела на Бреннана, подошедшего к ее окну и смотрящего во тьму ночи. Темные курчавые волосы касались воротника его рубашки, притягивая взгляд ниже, к широким, мускулистым плечам и спине, переходящим в красивую талию. О, святая Атлантида, у этого мужчины был замечательный, тугой, идеальной формы зад. Ну почему такие роскошные особи мужского пола либо женаты, либо воины возрастом в две тысячи лет с проклятием в придачу?

Тиернан подняла глаза к потолку, удивляясь своему черному юмору, и тому, как легко она поверила в его рассказ. Девушка давно уже привыкла к невероятным историям, к тому же дар чувствовать ложь помогал ей неимоверно. В последние десять лет людская действительность изменилась почти до неузнаваемости. Сначала мир охватил шок, страх и недоверие к тому, что есть на свете оборотни, вампиры и Бог его знает что еще. Затем люди настороженно приняли правду, а теперь, что опаснее всего, смирились и успокоились. Чудовища как раз на это и рассчитывали. Самые ужасные, самые смертельно опасные.

Но не все из них желали выходить на свет дневной и чувствовать на себе безумное внимание прессы и телевидения. Множество вампиров и оборотней хотели оставаться в тени, быть лишь персонажами легенд, кошмаров и героями паршивых фильмов-ужасов. Но большинство, среди которых были самые могущественные представители видов, выиграли в этом споре и официально заявили о своем существовании.

Тиернан годами обсуждала с коллегами различные предположения о развитии событий, попивая пиво, коктейли «Маргарита», «Космополитен» и мохито, в зависимости от того, что входило в моду. У всех были свои теории, меняющиеся с течением времени, и лишь Тиернан решительно настаивала на своем. Вампиры, в основном, – игроки. То, что они показались людям и старались более менее успешно вписаться в общество, позволило им обзавестись площадкой побольше. Теперь они сражались не за управление отдельными территориями и «овцами», как они называли людей, проживающих в данных регионах, а за страны и королевства, проникали в правительства, мощные промышленные, финансовые центры и медиа службы. В США все зашло намного дальше и быстрее: теперь в Конгрессе появилась третья палата, под названием Праймус, все члены которой были вампирами.