Текст книги "Главная проблема ректора космической академии (СИ)"

Автор книги: Алиса Линд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

30.

Лифт останавливается спустя несколько секунд, двери открываются, и я выхожу на уровень вслед за Таррелом. Передо мной открывается зрелище, от которого перехватывает дыхание. Разочарование, что мы идем не на уровень А6, стирается и растворяется в волне восторга, которая поднимается от живота к лицу.

Вокруг – величественное помещение. Вместо потолка – бездна космоса, отделенная куполом из обсидианового стекла, которое мерцает в мягком свете далёких звёзд. Периферическим зрением я замечаю рябь на стекле – слой брони. Это огромное стекло выдержит любой удар.

Огромный общий отсек разделен на секции. По периметру – пульты управления, работающие, но за ними никого. Тишина усиливает грандиозность этого места.

– Тебе нравится? – голос Таррела отвлекает меня от созерцания космоса.

– Да, – мямлю пересохшими губами.

Один на один с бескрайним космосом я чувствую себя ничтожной песчинкой в океане жизни.

– Это обсерватория армады. Одна из, – поясняет Таррел. – Отсюда ведется наблюдение за галактиками. Здесь обнаруживают угрозы, координируют перемещения кораблей и военные действия во время столкновений.

Я оглядываю пустой зал. По коже бегут мурашки дикого ощущения, будто я прикасаюсь к истории. К чему-то архиважному. Важнее меня, моей жизни, вообще всего, что может себе представить один человек.

– А почему тут никого нет? – спрашиваю наивно. – У них рабочий день закончился?

Таррел делает жест следовать за ним и направляется к дальнему от лифта концу зала.

– Я отправил сегодняшнюю смену отдохнуть на несколько часов, – произносит он мурлыкающим голосом. – Чтобы мы могли побыть вдвоем.

Таррел подводит меня к стеклу, где оно почти вертикально стыкуется с полом. Там стоит небольшой стол. На нём свечи, бутылка вина и тарелки с десертами.

Я моргаю, не веря своим глазам. Это не стандартные кэны или упакованные продукты Академии. Это настоящее вино и настоящие пирожные, которых в Академии быть просто не может.

– Откуда здесь всё это? – спрашиваю я, поднимая взгляд на Таррела.

– Заказал с Ксора, – отвечает он, довольно улыбаясь, ему приятно, что я спросила. – Спецпочта. Быстрее обычной. Доставляют беспилотники.

– Зачем? – недоверчиво спрашиваю я. – Ты что, вину пытаешься загладить?

– Мы неправильно начали, Мелисса, – произносит он с неловкой улыбкой. – Всё сразу пошло не так. Поэтому я приглашаю тебя… на свидание. Ты примешь мое приглашение?

Я невольно улыбаюсь. Свидание. С ректором. Это звучит настолько непривычно, что я не могу сдержать смешок.

– Свидание? – повторяю я, чуть прищурившись. – И что ты предлагаешь? Что будет на этом свидании?

– Только то, что тебе понравится, – отвечает он загадочно.

Я медленно киваю. Не узнаю этого человека. Что за муха его укусила?

Таррел отодвигает мне стул и жестом предлагает присесть. Мама рассказывала мне, что так должен вести себя мужчина, который за тобой ухаживает, но от Таррела это неожиданно. Выходит, он решил начать сначала? Правильно? А куда деть до нельзя сокращенную дистанцию, которую уже не отдалить?

Таррел обходит стол и садится напротив. Наливает вино в бокалы, а я придвигаю к себе тарелку с десертом.

– Это выглядит как попытка меня умаслить, – произношу я, пробуя вино. Легкое, приятное, с ароматом ягод.

– Это попытка лучше понять тебя, – поправляет он, глядя прямо мне в глаза. – В допросной, в исследовательском отсеке, даже у себя в кабинете я был тем, кем привык быть – ректором, командором. Сегодня я хочу быть… просто собой.

Его слова звучат искренне и обезоруживающе. Сложно поверить, что этот суровый, жесткий человек может быть открытым.

– И каким ты хочешь быть? – спрашиваю я, отламывая кусочек нежного белого пирожного с красным глазированным слоем сверху. – Если не контролирующим и авторитарным?

Он усмехается.

– Контролирующий и авторитарный ректор сегодня отдыхает, Мелисса, – бархатисто отвечает он. – Я хочу быть тем, с кем ты чувствуешь себя в безопасности.

– Это странно звучит, если учесть, что ты и есть опасность, – произношу я, чуть прищурив глаза, и пытаюсь понять, шутит он или нет.

– Разве это так удивительно? – Таррел слегка наклоняет голову, ставит локти на стол и переплетает пальцы. Гладит меня коронным гипнотическим взглядом. – Я бы хотел, чтобы ты знала, здесь со мной тебе ничего не угрожает.

– Кроме тебя самого, – парирую я, играя с трехзубой вилкой от десерта. – Каждый раз, как я открываю рот, ты смотришь так, будто готов открутить мне голову.

– Признаюсь, ты умеешь выводить из себя, – отвечает Таррел с улыбкой, в которой нет и намёка на упрек.

– Признаюсь, тебя легко вывести из себя, и тогда ты становишься невыносимым, – добавляю немного обиды в голос

– Я услышал тебя и учту это на будущее, Мелисса, – произносит Таррел ласково. – Почему нам просто не насладиться этим вечером?

Мои щеки начинают гореть. Таррел и вправду пытается быть милым. От него невозможно отвести взгляд. Я на мгновение теряюсь, и сердце будто сбивается с ритма. Но в голове всплывает его недавний приказной тон, холодный, жесткий – тот, от которого хотелось скрежетать зубами. Вино мгновенно теряет вкус.

– Таррел, – говорю я, отставляя бокал. – Это всё, конечно, прекрасно. Но, кажется, ты недавно говорил о строгой субординации. Твое слово перестало иметь вес?

Он наклоняет голову, и в его глазах появляется тень усмешки.

– Говорил, – легко подтверждает он. – И всё ещё придерживаюсь своих слов.

– Правда? – я прищуриваюсь, упирая локоть в стол, и кладу подбородок на ладонь. – Тогда что мы тут делаем? Как этот ужин сочетается с твоими заявлениями?

– Я ректор, – произносит он с ленивым обаянием, опуская бокал на стол. – Мне дозволено нарушать свои же правила.

– Удобно, – саркастически фыркаю я.

– А ещё я человек, Мелисса, – Таррел слегка наклоняется ко мне, его голос становится ниже, теплее. – Я могу пересматривать свои решения и… иногда могу быть неправ.

– О, это признание? – я поднимаю брови, скрывая недоумение под показной усмешкой. – Ты был неправ? Значит, субординация больше не в силе?

Он улыбается уголком губ, но в глазах мелькает тот же настойчивый блеск.

– Субординация остается, Мелисса. На работе, в Академии. Но здесь… – он окидывает взглядом купол. – Здесь нет места для приказов. Здесь я не командор Крейт. Здесь я – просто Таррел.

– Смотри, как бы мозги не вскипели играть на два фронта, – хитро улыбаюсь и отпиваю вино. Оно удивительно вкусное и не пьяное.

– Думаешь, это так сложно? – Таррел изгибает бровь.

– Посмотрим, – бросаю я. – Но если завтра ты снова будешь рычать на меня в кабинете, я припомню тебе этот вечер.

– Припоминай, – его улыбка становится чуть шире, а взгляд мягче. – Каждый раз. Может, тогда у меня будет больше поводов приглашать тебя на свидания.

Разговор ненадолго заглохает, а потом Таррел неожиданно задаёт вопрос, который сбивает весь романтический настрой, моментально приводя меня в боевую готовность:

– Что ты знаешь о строении колоний Жуков?

В его глазах я замечаю искринку, которую расцениваю однозначно, и оживляюсь.

– Не так много, – признаюсь я. – Только то, что они все связаны. Главная матка, защитники, рабочие. И ещё, кажется, колонии могут делиться, если появляются новые матки.

Таррел кивает, в глазах мелькает одобрение.

– Умница. Это базовая информация, – его голос становится чуть ниже. – У них главная особенность – связь с центральным разумом. То, что ты продемонстрировала у бокса с сорок шестым, феноменально. Тебе предстоит узнать много интересного, и я собираюсь тебе помочь.

Я смотрю на него, слегка ошарашенная.

– Ты… хочешь меня учить?

31.

– Да, – отвечает он серьёзно. – Если ты будешь работать с Жуками, ты должна знать всё о них. Ты мне дорога, и поэтому я буду контролировать все от и до.

От его слов мне хочется прыгать до потолка. Кажется, впервые за всё время я чувствую, что он действительно готов заботиться обо мне.

– Только не говори, что ты сам не заинтересован в этом? – подтруниваю, пытаясь вывести Таррела на откровенность.

Но он серьезнеет, даже мрачнеет, подобно грозовому фронту.

– Я тебе уже сказал свое мнение по поводу твоих экспериментов с Жуками. Это опасно. Я этого не хочу, – он многозначительно вздыхает и упирает в меня тяжелый взгляд. – Но ты убедила меня, что тебе это необходимо, только поэтому я иду тебе навстречу.

Меня переполняет благодарность. Даже после той боли, которую я испытала, мне не страшно снова взяться за это дело. Я уверена, что я нащупаю что-то важное. Мне не объяснить это логически. Я просто знаю.

Таррел улыбается уголками губ, видя мою радость. Кажется, главное соглашение достигнуто, разговор становится легче и делается похожим на непринужденный треп ни о чем. Таррел травит байки из прошлого Академии, я делюсь положительными воспоминаниями из детства. Правда их у меня гораздо меньше, чем у него баек.

Наше свидание заканчивается на теплой ноте. Таррел показывается мне с другой стороны – теперь я вижу, что он может быть веселым, легким в общении, обаятельным и юморным собеседником. Он будто до этого намеренно держал дистанцию, а теперь просто стер ее. Пустил в близкий круг, перед кем можно снять броню.

– А ничего, что техники сейчас не следят за угрозами? – спрашиваю в конце, когда тарелки опустели, а вино осталось лишь в бокалах.

– За угрозами следит автоматика, – парирует Таррел бархатным голосом. – Техники приглядывают за ней, но никто вручную не анализирует космофон.

Киваю. Умно. В этой обсерватории могут и курсанты практику проходить, кто на соответствующую специальность учится.

– Через неделю, Мелисса, – произносит Таррел, когда мы идем к лифту. – Все будет готово, чтобы ты могла попрактиковаться. До того ты учишься в обычном режиме.

Эти дни тянутся невероятно долго. Учёба, тренировки, даже дополнительные занятия по астронавигации, которые я обожаю, перестали приносить радость. Всё меркнет перед мыслью, что я снова увижу Жуков – теперь в сопровождении Таррела. Его присутствие обнадеживает меня и прибавляет уверенности, что все будет хорошо.

Утром того самого дня я просыпаюсь уже в состоянии легкого мандража в теле, который усиливается едва ли не с каждой секундой. В столовой в обед меня встречает Шайла:

– Ты сегодня сама не своя, Мята! – она усаживается ко мне за стол, ставит поднос с парой контейнеров. – Что у тебя происходит? Мы почти перестали общаться.

Мне хочется ответить, что мы никогда особо и не общались, но Шайла, наверное, единственная, с кем я хоть как-то поддерживаю общение.

– Да что-то тревожно, – отвечаю уклончиво.

– С чего? – она открывает контейнер с салатом и принимается есть.

– Откуда мне знать? – Надо как-то съехать с этих расспросов.

– Мне вот тревожно, потому что поговаривают, в нашу систему движется колония Жуков. Флот, конечно, защитит нас, но… война у нас на пороге – это очень парит.

У меня на мгновение перехватывает дыхание, а потом внутри разливается тоска. Я бы хотела оказаться там. Но меня никто не пустит воевать, даже если я смогу управлять истребителем, даже если я подпишу все бумаги о том, что добровольно иду туда.

– Мне на занятие пора, – я уже доела и складываю все свои контейнеры друг в друга. – Уверена, армада выстоит. Не парься.

Мне остается ещё две пары, и настанет вечер. Я поднимусь на А7, где меня встретит Таррел и проведет на А6. А там…

После пар ноги сами несут меня к лифту. Едва ли не дрожащими от предвкушения пальцами жму кнопку седьмого уровня и вскоре выхожу на стерильно-белом лабораторном этаже. Таррел уже ждет меня там.

– Привет, Мелисса, – произносит он с тяжелой интонацией. – Готова?

– Совершенно готова, командор Крейт, – выпаливаю я.

– У меня есть возможность тебя отговорить? – вдруг спрашивает он.

– Нет! – отвечаю сразу, потом спохватываюсь: – Нет, командор Крейт, пожалуйста, не отговаривайте меня.

Он только вздыхает. Уверена, он мог бы приказать мне отказаться от этой идеи или просто физически больше не позволить мне войти на уровень А6, но тогда бы я его ни в жизни не простила за такое вероломство. Стоять между мной и моей целью и не позволить мне её достичь? Я благодарна тому, что он идет мне навстречу, хотя сам не считает это правильным.

На уровне А6 нас встречает Пэрис. Его глаза сверкают энтузиазмом, словно он уже продумал тысячу экспериментов и теперь только ждет нашего одобрения.

Мы втроем направляемся к гермодвери, и Пэрис набирает код открытия на сенсорной панели.

– Вы вовремя, – он приподнимает уголки губ, пока тяжелые створки медленно расходятся в стороны. – Всё готово. Думаю, мы начнем с тридцать восьмого. Учитывая его ксорианскую природу, контакт должен быть… впечатляющим. Если получится, полукровка дотянется до синарха!

Я настораживаюсь.

– Синарха? – переспрашиваю. – Это ещё что такое?

32.

– Думаю, Мелиссе сначала надо кое-что узнать, – останавливает его Таррел и обращается ко мне: – Что ты успела узнать про матку колонии Жуков?

– Приношу извинения, командор Крейт, мои познания малы, – щеки начинают пылать. – Мы ещё не изучали Жуков по биологии рас.

– Тогда я тебя просвещу, – отвечает Таррел. – Матка Жуков называется синарх. Это их главный мозг. Централизующая сила, без которой колония становится бесполезной. Если убить синарха, связь между всеми Жуками разрывается. Они больше не могут координироваться, теряют способность «думать», соответственно, не размножаются. Фактически, без синарха это просто ходячие сгустки нервных клеток.

– То есть без синарха они… умирают? – уточняю я.

– Не сразу. – Он кивает. – Они доживают свою жизнь, правда в полном бездействии. Но найти синарха непросто. Чем он сильнее, тем дальше может распространять свою связь. Главная задача любого сражения с Жуками – локализовать и уничтожить синарха. Это гарантированная победа.

– И всё это связано с их ментальной сетью? – спрашиваю, чувствуя, как в груди нарастает напряжение.

– Именно, – отвечает он. – Сеть пронизывает каждую особь. Это делает их централизованными, эффективными и невероятно опасными.

– А вот здесь, – вступает в разговор Пэрис, – начинается самое интересное. Мелисса, твой мозг… уникален.

Я резко останавливаюсь. Таррел тоже оборачивается, но Пэрис продолжает, игнорируя мой удивлённый взгляд.

– В отличие от чистокровных ксорианцев, у тебя есть естественная защита. Человеческий мозг фильтрует информацию от Жуков. Это как встроенный барьер. Ты даже не осознаёшь, насколько это ценно. Чистокровные ксорианцы не могут выдержать прямого контакта – их ментальная сеть просто разрушается.

– Разрушается? – повторяю я, осознавая смысл его слов. – Вы хотите сказать, контакт с Жуками… убивает ксорианцев?

– Не мгновенно, – спокойно отвечает Таррел. – Но разрушение сети приводит к сильнейшим физическим и психическим травмам. Именно поэтому я был в ярости, когда ты полезла к Жуку без спроса.

Я оборачиваюсь к Пэрису, который стоит с абсолютно невозмутимым выражением лица.

– И вы мне ничего не сказали? – голос дрожит от злости. – Вы хотели посмотреть, что случится, верно?

– Я учёный, – Пэрис пожимает плечами, небрежно, почти равнодушно. – Исследования требуют риска. А ты – редчайший случай.

Гнев внутри вскипает разрушительной волной, заполняет все тело, аж пальцы пульсируют. К счастью, все обошлось. Но я ведь сама решила воздействовать на того Жука. Пэрис просто ничего не сказал и не препятствовал.

Больше никогда нельзя поддаваться на провокации Пэриса. Если я ещё раз явлюсь сюда, то только с Таррелом. Ему я могу доверять.

Мы подходим к отсеку с тридцать восьмым. За стеклом мерцает зеленоватый перламутр хитиновой брони. Тварь сидит, словно ожидая нашей команды. Я останавливаюсь перед стеклом, а сердце колотится где-то в горле.

– Готова? – голос Таррела звучит мягче, чем обычно.

– Да, – отвечаю твёрдо, хотя внутри всё дрожит.

Пэрис принимает выжидательную позу. Передо мной поблескивает укрепленное стекло камеры, за которым тридцать восьмой неподвижно сидит в углу. Я кладу ладони на гладкую поверхность и делаю глубокий вдох. В голове эхом отдаётся голос Таррела: «Будь осторожна». Сомкнув веки, я пытаюсь сосредоточиться.

Подключение происходит постепенно, как погружение в мутный океан. Вокруг всё зыбкое, неясное, словно я пробираюсь через вязкую темноту. Образы ускользают, мыслей нет – только некая бессвязная какофония. Я серфлю в этом потоке, стараясь выловить хоть что-то осмысленное, но всё напрасно.

Наконец я выныриваю из этой бездны, чувствуя себя совершенно вымотанной. Снимаю руки со стекла и едва удерживаюсь на ногах.

– Ну? – голос Пэриса звучит сдержанно, но в нём угадывается нотка любопытства.

– Ничего, – признаюсь, с трудом переводя дыхание. – Это был просто… хаос.

– Ты за полчаса ничего не нашла? – изумленно фыркает Пэрис и куда-то уходит.

Полчаса?! Мне казалось, прошло пару минут. Я остаюсь одна в коридоре. Таррела тоже нет.

Стоять тяжело. Приваливаюсь спиной к стеклу и оглядываюсь в поисках на что бы сесть. Закономерно не нахожу и просто сползаю на пол, складывая ноги по-турецки.

Вскоре появляется Таррел, подходит ко мне с мрачным видом и молча протягивает открытый кэн со спецпитом. Второй держит в руке. Сходил же сам…

У меня нет сил даже спасибо сказать, просто выпиваю первую баночку, и Таррел открывает вторую. Сам вкладывает её мне в руку и забирает первую.

Он смотрит на меня с беспокойством, но в его тяжелом взгляде сейчас явно видна забота.

– Была бы моя воля, – признаётся он тихо. – Я бы вышвырнул Пэриса вместе с его Жуками на другую станцию.

– Тогда зачем ты позволяешь этому продолжаться? – спрашиваю, отпивая из первого кэна. Приторно-сладкий вкус растекается теплом по телу.

– Исследования Жуков – директива сверху, наша орбитальная станция пригодна для этого, – говорит он отрывисто.

Не знаю, что чувствовать по этому поводу. Мама не раз говорила, что меня ждет великая судьба. Я думала, что она это просто так, подбодрить или для красного словца, но сейчас, чем больше я узнаю об этой станции, тем яснее мне видится, что все сложилось как нельзя лучше. Даже конфликт с Иридией случился кстати. Я оказалась в нужном месте, в нужное время. И все это – цепочка случайностей, которых могло и не произойти.

– Ну как тут наша единственная надежда? – раздается голос Пэриса. Он возвращается и несет что-то в руках.

– Надежда? – переспрашиваю я.

– Ну… С учетом того, что ты на этой станции единственная можешь то, что не может больше никто, да, я считаю тебя нашей надеждой на лучшее изучение Жуков, – быстро проговаривает он. – Только силенок у тебя кот наплакал. Поэтому…

– Нет! – выкрикивает Таррел вставая между мной и Пэрисом. Будто он уже понял, что именно придумал его исследователь.

– Командор Крейт, это шанс! – произносит Пэрис.

– Не смей даже думать об этом, Лоуренс! – Таррел явно не шутит и, кажется, готов физически врезать Пэрису.

– Что за шанс-то? – встреваю я, уже окрепнув, и поднимаюсь на ноги.

– Это тебя усилит… – отвечает Пэрис.

– Это тебя не касается, – одновременно с ним гремит Таррел.

А я замечаю у Пэриса в руках до боли знакомый чип.

33.

– В прошлый раз этот чип при включении рядом с Мелиссой вызвал у неё потерю сознания! – Таррел угрожающе подходит к Пэрису и хватает его плечо.

Я уже знаю, что сейчас будет, но не отворачиваюсь. С удивлением отмечаю, что мне хочется видеть, как Таррел вершит собственный суд. Выглядит это пугающе и притягательно одновременно – когда тебя так ревностно оберегают.

Пэрис кривится, но не уступает.

– Я… Его доработал… Командор Крейт! – выдавливает он, справляясь с болью.

Мне хочется попросить Таррела дать мне возможность самой решить, как поступить, но он не согласится, да и неправильно влезать в разборку двух мужчин. К тому же, я уже решила, что я доверяю Таррелу и не доверяю Пэрису.

Спустя несколько минут напряженного спора, ректор отпускает доктора. И я решаюсь вставить свое слово.

– Командор Крейт, позвольте мне попробовать сначала без чипа, а потом, если снова ничего не выйдет, уже рискнем пойти вторым путем? – спрашиваю аккуратно и со всем уважением.

– Нет, я запрещаю, – отрезает Таррел. Говорит жестко и безапелляционно. – Это все и так далеко зашло. У тебя отсутствует инстинкт самосохранения, так воспользуйся моим. На безвозмездной основе.

Я соглашаюсь. Пэрис больше не пытается продавливать свою разработку.

– Ладно, без чипа, значит, без. В любом случае, есть вероятность, что у тридцать восьмого связь с синархом ослабла или прервалась, – он разводит руками. – Тридцать восьмой высоко развитый, и неясно, бездействует он, потому что лишился связи, или потому что понимает, что это бесполезно. Пятидесятого доставили последним. Можно предполагать, что у него связь на месте. Предлагаю попробовать с ним.

– Мелисса, – Таррел придавливает меня фирменным тяжелым взглядом. – Может, продолжишь в другой раз?

Ага. И потом жди этого другого раза ещё месяц или сколько. Нет уж.

– Я в порядке. Я готова, – отвечаю без запинки. – Не хочу откладывать на потом.

Мы перемещаемся к пятидесятому боксу. Я едва сдерживаю внутренний порыв отвращения. За стеклом омерзительная тварь – нечто, напоминающее по строению человека, только без кожи и будто вся плоть провалилась под костный скелет. Челюсти с жвалами угрожающе двигаются. Ужасно неприглядная особь.

№50

– Постарайся нащупать связь. У этого она должна быть, – напутствует Пэрис. – Если ты её уловишь, возможно, сможешь сказать, где находится синарх, как его искать, где он прячется, мало ли какая информация к тебе попадет. Все будет крайне полезно!

Я снова кладу ладони на стекло, сердце гулко стучит в груди. Ощущение, будто сейчас будет иначе.

Сейчас подключение к ментальной сети Жука похоже на протискивание сквозь толщу зловещих крючков и угрожающих шипов. Это не муть океана – это плотные джунгли, которыми зарос весь мой путь. У меня тут нет физического тела, но я ощущаю, будто они пытаются схватить, зацепить, задержать меня острыми и хищными лозами.

Я упорно продолжаю пробираться. Это происходит у меня в голове. Физически я ничего не чувствую. Вперед меня гонит не только азарт, но и страх, что не найду обратной дороги. Внезапно среди всего этого колючего хаоса я улавливаю луч света. Он будто пронзает мрак, и я инстинктивно устремляюсь к нему. Каждый шаг даётся тяжело, ноги словно утопают в трясине, но я всё равно продираюсь вперёд.

Вырвавшись из плена лиан, я иду вперед за лучом по пустынной глади. Луч становится ярче, шире, вскоре заполняет собой все пространство. Все становится белым и плоским. Без объема, без теней, без изгибов.

Передо мной возникает открытая двустворчатая дверь. Она выглядит чуждой в этой среде, неправильной, но неизменно манит. Я подхожу ближе. Вокруг двери, за ней все белое. Будто это просто дверной косяк со створками в равномерной белой мути.

Но с каждой секундой проем все сильнее зовет и манит, и меня охватывает страх.

Оглядываюсь обратно, и вижу только ровную белую гладь. Колючие джунгли исчезли.

Чувство, что я где-то на границе.

Наверное, надо перешагнуть порог. Делаю шаг, но не могу!

А неведомая сила, между тем, тянет меня внутрь. Происходит что-то странное, я пытаюсь войти в эту дверь, поддаться притяжению, но мне как будто чего-то не хватает для этого.

В этот момент я отчетливо осознаю, что застряла. Каким-то десятым чувством знаю, что надо войти в дверной проем, но у меня не выходит, и возвращаться тоже некуда. И как позвать на помощь, я тоже не знаю.

И вдруг… свет резко гаснет. Сознание просто выключается. Я проваливаюсь в небытие.