Текст книги "Главная проблема ректора космической академии (СИ)"

Автор книги: Алиса Линд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

37.

В поддоне рядом лежат медицинские приспособления, вынутые из меня. Иглы, трубки, какие-то сенсоры – лучше не смотреть. Внутри еще ощущается слабость, но я стараюсь не показывать этого.

Передо мной стоят два человека.

Пэрис, сдержанно-радостный, с привычной искореженной полуулыбкой.

Таррел, глядящий на меня исподлобья, будто пытается прожечь взглядом дыру у меня на лбу.

Они оба ждут.

Я знаю, чего хочу, и даже не сомневаюсь в своем решении.

– Я попробую ещё раз, – произношу твёрдо. Таррел мрачнеет до состояния грозовой тучи, но не даю ему вставить ни слова, продолжая, пока есть возможность: – Я понимаю, что вам обоим есть что сказать, но позвольте мне высказаться. Я уже давно приняла решение. Да, я не пилот, не боевой офицер, не командир эскадрильи. У меня нет возможности пилотировать истребители мощнее PG-15. Но это не делает меня бесполезной! Если я могу связаться с Жуками, если я могу проникнуть в их сеть – это шанс для Армады, шанс для всей Империи Ксора.

Таррел делает шаг вперёд, но я поднимаю ладонь, замирая взглядом на его лице.

– Дай мне договорить, – тихо, но твердо говорю я.

Он останавливается.

– Я родилась ущербной, – продолжаю, теперь уже смотря прямо ему в глаза. – Неполноценная с рождения. Я провела детство не помещаясь в общество людей и без возможности вступить в общество ксорианцев. Мне пришлось работать в два раза больше, чем другим, чтобы быть на равных. Я пошла в Академию, чтобы служить армаде, потому что так было бы правильно. И я не отступлю. Память моего отца этого достойна!

– Мелисса, – перебивает Таррел. Но я прожигаю его взглядом, в котором собираются слезы. Он не смеет меня отговаривать. Нет.

– Не надо, Таррел. Прошу! – повышаю голос. Он поджимает губы, но молчит. – Для меня это не просто эксперимент, не просто исследование. Это дань чести. Я хочу доказать, что достойна своего отца. Он был героем. Я продолжу его дело.

Пэрис медленно кивает, одобрительно щурясь.

Таррел же... он стоит напряженно, сжав челюсти. Глаза у него темные, как обсидиановые осколки.

Я знаю, что он скажет. Что хочет уберечь. Но я уже выбрала свой путь.

– Я попробую ещё раз, – подытоживаю. – В следующий раз с чипом. Должно сработать.

– Мелисса, ты кое-чего не понимаешь… – глухо отзывается Таррел, точно удар под дых получил.

– Вот это настрой, полукровка! – Пэрис ликует. Даже не скрывает победного вида. – Я же говорил, что ты будешь на это готова!

От Таррела исходят лютые вибрации гнева. Он не двигается, но поза угрожающая, каждая мышца напряжена, на челюстях играют желваки.

– Оставь нас, Лоуренс, – приказывает он Пэрису.

– Конечно, командор, – Пэрис послушно уходит, даже не глядя в мою сторону.

В палате повисает тишина, наполненная напряжением. Я смотрю перед собой, замечая периферическим зрением, как Таррел направляется ко мне. Точно надвигающийся тайфун. Не спешит, но и не тянет намеренно. Просто подходит. Встает вплотную.Так близко, что я ощущаю его тепло.

Я поворачиваю голову, и мой взгляд упирается в его живот. Не хочу поднимать голову. Я знаю, что он сейчас начнет меня отчитывать или давить, чтобы отговорить. И от мысли, что он перекроет мне доступ к Жукам, внутри все сжимается.

Таррел вдруг непривычно ласково касается моего лица. Его теплые и уверенные пальцы, скользят по щеке, спускаются к подбородку, и вынуждают меня поднять взгляд на него.

– Ты что, ненавидишь себя? – тихо и проникновенно спрашивает он.

В его глазах мелькает невиданная до этого боль и тоска. Не понимаю, что его так волнует. Он снова ставит меня в тупик неожиданной мягкостью. Тушуюсь под его взглядом, но свой не отвожу.

– Нет, – выговариваю строго. – Я знаю, на что иду.

– Ты чуть не погибла, Мелисса. – голос низкий, глухой, сдерживающий в себе столько эмоций, что мне становится… страшно. Что же ему довелось испытать за эти две недели?

– Но ведь не умерла же, – произношу я, стараясь держать тон ровным.

Таррел тяжело вздыхает. Убирает руку от моего лица оставляя тепло на коже.

– Ты хуже, чем курсанты-самоубийцы, которые бросаются в бой, чтобы доказать что-то самим себе, – произносит он, потирая затылок.

– Не надо меня жалеть, командор Крейт. – Я слабо усмехаюсь.

– Я не жалею тебя, – он чуть повышает голос, в котором слышится толика возмущения. – Жалость – совсем не то, что я испытываю! Мелисса, я думал, я больше не увижу твоих глаз! Или не услышу голоса. Больше не смогу поужинать с тобой в обсерватории. Ты… мне слишком дорога. Мне невыразимо больно от одной лишь мысли о том, что ты не придешь в сознание в следующий раз.

Замираю от этих слов. Это слишком похоже на признание в любви, хотя этого пресловутого слова и не произнесено. В душе начинает возиться неправильное чувство – сострадание к его переживаниям. Он переживает за меня. Значит, я должна отступиться? Нет.

– Все будет хорошо. Пэрис же сказал, мне сил не хватило, – пытаюсь словно между делом это сказать, чтобы убедить и себя, и Таррела.

А у самой в душе поднимается шторм. На самом деле и правда страшно, что в следующий раз не повезет, и я не вернусь. Ведь для меня прошла секунда с момента, как там выключили свет. В следующее мгновение я уже оказалась тут, отреагировала на запах Таррела, который уловил нос. А здесь, в реальности, за это время пролетело две недели.

– Пэрис доработал чип, стало быть, он сможет меня усилить, и тогда я попаду туда, за дверь! – прибавляю голосу предвкушения. – Если я отыщу хотя бы одного синарха, все усилия будут не напрасны. Таррел. Мне это важно.

Он хмуро кивает, и вдруг втыкает в меня взгляд, полный решимости, но ничего не говорит. Глаза снова тухнут, и Таррел отворачивается.

Я пытаюсь встать с койки, но как только опираюсь на руки, мышцы отвечают легкой тупой болью. Падаю обратно на матрас. Тело не подчиняется.

– Чёрт! – вырывается так быстро, что я не успеваю остановить себя.

Слишком злюсь.

– Тихо, тихо, – Таррел мгновенно оказывается рядом, поддерживает за лопатки, помогает сесть. Мне нравятся его сильные надежные прикосновения. И сейчас в них ни намека на секс. Только поддержка, только забота.

– Я должна прийти в форму, – бормочу я и спрыгиваю с каталки. Ноги тут же подгибаются, и Таррел снова ловит меня, теперь подхватывает и водружает обратно на каталку.

– Нет. Ты должна отдохнуть, – назидательно говорит он.

Я вздергиваю подбородок, сверлю его взглядом.

– Ты же знаешь, что я не отступлюсь! – в моем голосе стальная решимость.

Он молчит. Я вижу, как он борется с собой. А потом вздыхает и опускает голову.

– Ты безнадёжна, – произносит вроде с досадой, но я слышу, что он улыбается.

– Я упорная, Таррел, – тоже улыбаюсь, и слова звучат доброжелательно.

Он поднимает ко мне улыбчивое лицо, подносит руку и нежно гладит по волосам.

– Твое упорство правильнее назвать упоротостью, – говорит он с нежным снисхождением. – Я уже понял, что не могу остановить тебя на пути к цели. Ты придешь в форму, но на моих условиях.

– Каких? – у меня в душе разгорается новый азарт.

– Ускоренный курс физической подготовки, – деловито отвечает он и стреляет в меня заинтересованным взглядом. – Под моим началом.

– Ты будешь меня тренировать? – брови сами ползут наверх.

– Да. Спецпит, нагрузки, контроль, – Таррел, похоже, не шутит. – Устрою тебе тренировки на грани возможностей, но без риска.

Я хищно улыбаюсь.

– Звучит как вызов, командор Крейт.

– Ты не представляешь, в каком аду окажешься, девочка. – В его голосе звучит обещание, а коварная улыбка подливает масла в огонь моего предвкушения.

Я пожимаю плечами.

– Посмотрим, кто кого! – озорно прищуриваюсь.

Таррел опирается на край моей каталки, чуть наклоняет голову, и в глазах появляется маслянистый блеск.

– Берегись, Мелисса, – я слышу его голос, а смотрю только на губы. – Я не жалею курсантов.

– Мне и не нужно, чтобы ты меня жалел, – говорю я, облизываясь, и закусываю ноготь большого пальца.

От Таррела сейчас веет концентрированным желанием, но он железно держит себя в руках. Улыбается обещающей улыбкой, и от неё у меня по коже пробегает волна жара.

– Ладно, раз ты хочешь скорее восттановиться, – Таррел выпрямляется и как ни в чем не бывало открывает наладонный коммуникатор, – начнем сейчас же!

Он кликает на экране, и через несколько мгновений в лаборатории появляется совершенно невозмутимый Пэрис.

– Лоуренс. – голос Таррела пронизывает воздух. – Мелисса хочет фихически восстановиться перед контактом с Жуками. Разработай программу спецпитания для реализации этой цели.

Пэрис наклоняет голову, задумчиво изучая меня.

– О, а у меня есть идея получше.

Мы с Таррелом замираем и переглядываемся.

Пэрис улыбается.

– Почему бы нам не попробовать кое-что совершенно новое?

38.

– Ты о чём? – строго спрашивает Таррел.

Пэрис улыбается шире.

– О том, что сможет сделать полукровку сильнее, чем она когда-либо была.

– И что это? – голос Таррела становится более раздраженным.

– Курс мышечных и нейростимуляторов, – отвечает тот просто. – Секретная разработка, которую я опробовал в своей прошлой лаборатории.

– Ты в своем уме – предлагать Мелиссе какую-то сырую дрянь?! – рычит Таррел.

– Она не сырая, просто не поступившая в массовое производство, – парирует Пэрис, но Таррел не слушает.

– Нет, без вариантов, – произносит предупреждающе и обращается ко мне. – Не хочу рисковать твоим здоровьем.

– Согласна, – отвечаю и смотрю на Пэриса. – Я отказываюсь.

– Как скажете, командор, курсант, – с невинной улыбкой отвечает Пэрис. Но прежде чем он уходит, его взгляд возвращается ко мне. – Не забывай, полукровка. Так или иначе ты должна повторить попытку контакта с Жуками.

Я выдерживаю его взгляд.

– Попробую, когда восстановлюсь.

Пэрис смотрит на Таррела, будто ждет, что тот вмешается. Но командор ничего не говорит.

– Ладно, договорились, – нехотя соглашается Пэрис и уходит.

Таррел поворачивается ко мне, складывает руки на груди.

– Мне жаль, но ты остаешься тут, на А6.

Я моргаю.

– Что?

– Ты ещё слишком ослаблена, чтобы вернуться к занятиям. Плюс Пэрис должен наблюдать за твоим восстановлением, – произносит он, и я слышу в его голосе настоящее сочувствие. – Не волнуйся, я позаботился о том, чтобы преподаватели подтянули твои знания на персональных занятиях. В любом случае отчисление тебе не грозит. Ни по какой причине.

Я сжимаю губы. Конечно, мне хочется вернуться в нормальный режим, но я и сама чувствую – пока я не готова.

– Хорошо. Договорились. Ты ведь не передумал по поводу тренировок?

Таррел усмехается.

– Конечно, нет, – он подносит руку и гладит меня по щеке подушечками пальцев. – Почту за честь тренировать такую отважную курсантку.

Последнее договаривает с нежностью, от которой я внутри таю.

На этом он уходит – дела не ждут.

Остаток дня я провожу в палате, где уже когда-то лежала, с белыми стенами и окошечком для пищи. Слабость не отпускает, и я почти все время сплю. Просыпаюсь, только чтобы поесть спецпитание. С каждой новой баночкой кажется, сил прибавляется.

Утром дверь открывается без знакомого бипа – значит, не была заперта, – и входит Таррел с небольшой стопкой вещей. На нем спортивная одежда – черная майка, облепляющая торс, и мягкие свободные матерчатые брюки. Залипаю на нем в этом обличьи и не могу отвести взгляд. Бомбический вид.

– Я принес тебе форму. Переоденься и приходи в зал, – бархатисто произносит он и кладет одежду на мою койку в ногах.

– Э… это куда? – спрашиваю я и спрыгиваю на пол.

Таррел прослеживает мое движение и облизывается, видя на мгновение задравшуюся больничную робу. Потом переводит взгляд мне в глаза и усмехается.

– В этом крыле. иди прямо до конца коридора.

Киваю. Он выходит, и я переодеваюсь. Он принес мне спортивный костюм из эргономичной ткани. Лучше, чем те, которые всем выдает Академи. Белье и мягкие кеды прилагаются.

С удовольствием одеваюсь и выхожу из палаты. Иду в направлении зала и вскоре нахожу. Он действительно есть. За поворотом в самом конце.

Это не зал, а произведение искусства. Совершенство технологий. Здесь есть всё – от свободных весов до интерактивных тренажёров, способных подстраиваться под пользователя.

Я замечаю Таррела в центре зала. Он осыпает тяжелыми ударами электронный боксерский мешок, на котором отображается сила удара. Цифры впечатляющие. Замираю, рассматривая игру мышц у него под кожей. У него идеальное тело, тело хищника, созданного побеждать.

На Таррела можно смотреть вечно.

Но я отвожу взгляд и заставляю себя кашлянуть.

– Ты оцениваешь меня или планируешь начать разминку? – усмехается он, не оборачиваясь и наносит по груше ещё один удар. Из тысячи возможных единиц выбивает девятьсот семьдесят семь.

– Разминку, – произношу я, делая вид, что ничего такого не было.

Таррел поворачивается с улыбкой.

– Тогда давай начнем.

Звучит немного зловеще, но я думаю, что это только в моем мозгу.

Таррел отдает команды, я выполняю, все просто.

Сначала – разминка.

Бег на месте с изменением темпа, упражнения на гибкость, растяжка.

Проходит минут пятнадцать, а тело уже ноет.

– Дыши ровнее, не держи воздух в груди. – ровно и мягко произносит Таррел, отсчитывая разы повторений наклонов в разные стороны.

Я следую указаниям, сосредотачиваюсь на дыхании. И невольно залезаю к нему в голову. Вижу только эмоции, конечно, но этого достаточно. Он опасается переборщить и чутко контролирует, что делает. Это приносит облегчение. Приятно, что я по-прежнему могу ему доверять.

После разминки – группа силовых упражнений.

Приседания даются легко, ноги у меня всегда были в порядке.

Следом за ними отжимания. Первые семь выполняю без проблем, до двенадцатого раза со скрежетом, к пятнадцатому руки дрожат. Таррел назвал цифру двадцать, но после следующего раза он останавливает меня.

– Переходи к прессу, достаточно отжиманий, – в голосе скорее волнение, чем досада, которая сейчас наполняет меня по самую макушку. Не справилась. Снова. Бесполезная!

Руки не держат, и я ложусь на прорезиненный пол.

– Не кори себя, – Таррел присаживается рядом и гладит меня по лопатке. – Завтра сможешь больше. Не все сразу. Слышишь, Мелисса?

Я подавляю стон сквозь зубы и выпрямляю руки, чтобы сделать ещё одно отжимание.

– Упертая ты, тебе говорили? – усмехается Таррел. – Давай пресс, и перейдем к кардио.

Пресс я качаю на наклонной скамье, Таррел отсчитывает все тридцать повторений, и я улавливаю его восхищение в воздухе. Он уважает меня, это неоспоримо и безумно приятно. Это поднимает меня на его уровень.

После пресса все тело дрожит целиком, но я не говорю об этом. Не хочу поблажек, да и в моих интересах выложиться по полной. Мы переходим к бегу на беговой дорожке.

– Ты устала? – спрашивает Таррел, выставляя на табло пять минут бега со скоростью восемь километров в час.

– Нет. – лгу я, энергично переставляя ноги.

Он подходит ближе, тенью зависая сбоку. Чувствую на лице прожигающий взгляд.

– Мелисса, – в голосе Таррела звучит предупреждение.

– Хорошо, – вздыхаю. – Я устала. Но не остановлюсь. Ты говорил, что не жалеешь курсантов.

– Я не солгал, – мурлычет Таррел, – ты больше, чем курсант, Мелисса.

От неожиданности сбиваюсь с ритма, поворачиваю голову, и движущееся полотно уходит из-под ног.

Я лечу вбок, но Таррел ловко ловит меня и нежно прижимает к себе. Хотя я чувствую, что он прилагает силы, чтобы сдержать порыв и не стиснуть меня со всей силы. Он соскучился.

– Ты не представляешь, как я скучал по твоему запаху и хрупкости тела, Мелисса, – хрипит он мне на ухо, подтверждая мои собственные мысли. – Пока ты была в коме, я места себе не находил. Весь мой мир, стройный, четкий, правильный, подчиненный рациональности, вмиг раскололся и растекся кашей осколков. Ты впиталась мне в кровь, вошла в обмен веществ. Я не смогу без тебя. Слышишь?

Цепенею, не зная, что сказать. Точнее, знаю, но это прозвучит банально и слезливо. Не время и не место для таких признаний.

– Я думаю, тренировка на сегодня окончена, – произносит Таррел, не дожидаясь моего ответа, но не отпускает меня.

Его нежность сменяется напряжением. Я чувствую тяжелые удары его сердца, они вибрациями отдаются в моем теле.

– Мне… надо кое-что тебе сказать, – произносит он, глядя мне в глаза.

В его взгляде я читаю одновременно сожаление и тревогу, но он медлит.

– Это касается твоего… отца, – наконец договаривает он.

Вздрагиваю всем телом от этих слов и выжидательно смотрю на Таррела.

– Ну? – нетерпеливо поторапливаю.

– Не здесь, – сосредоточенно говорит он. – Идем.

39.

Таррел провожает меня к лифту. Мы заходим внутрь, он обнимает меня за плечи, но я ощущаю его напряжение. В воздухе витает что-то тревожное, вязкое, невысказанное.

Когда лифт останавливается, я осматриваюсь. Второй уровень. Это вычислительный центр Академии. Здесь нет суеты, нет курсантов, нет чужих глаз. Только приглушенный свет огромных серверных и процессорных машин и панорамное окно, выходящее в бескрайний космос.

Таррел ведет меня к полукруглой палубе, где под ногами прозрачный стеклянный пол, будто стоишь в пустоте. Под ним переливаются голубыми бликами кабели и индикация подсветки. Таррел остановится у самого стекла, скрестив руки на груди, и молча смотрит в темноту космоса. Я сканирую взглядом его профиль. Напряженный. Жесткий.

– Что ты хотел мне сказать? – я не выдерживаю.

Он медлит, словно подбирает слова.

– Есть ксорианец, Альтириус Велсатор. – Его голос звучит низко, с вибрацией едва сдерживаемой тревоги. – Эти опыты с жуками – его детище. Он один из Коронаторов Совета. Если ты продолжишь участвовать в экспериментах, ты рискуешь собой. И не ради науки. Не ради победы. А ради чьей-то политики.

Я хмурюсь, не понимая.

– Политики? Ты о чем?

Он поворачивает голову и смотрит на меня так, будто пытается определить, насколько я готова услышать правду.

– Ему плевать на тебя, Мелисса. Он расист. Полукровки – расово неполноценные особи. Так он говорит и думает. Для него ты не человек. Не будущий офицер. Даже не курсант. Для него ты – просто расходный материал. Погибнешь ты, он поставит сюда других полукровок. И уже не для обучения, а исключительно для опытов. Он видит в тебе оружие, которое можно использовать, чтобы уничтожить жуков.

Я моргаю, внутри нарастает липкое давление. Что-то мне подсказывает, что это еще не все.

– А ты? – произношу медленно. – Ты тоже называл меня полукровкой.

Он резко переводит взгляд на меня, сжимая челюсти. В глазах плещется вина и стыд.

– Я злился, но по факту никогда не считал тебя человеком второго сорта, – признается он. – Я был неправ, произнося это слово. Я сделал свой выбор, когда решил, что ты одна из нас.

Я не знаю, что сказать. Его слова звучат искренне, но внутри меня все равно что-то колет.

– Тогда почему ты мне это говоришь? – спрашиваю жестче, чем хотела. – Думаешь, я не справлюсь? Или это просто твой новый способ отвратить меня от опытов?

– Почему говорю? Мелисса, ты мне дорога, черт возьми! – рычит он, резко разворачиваясь ко мне всем корпусом. Его взгляд тяжелый, безвыходный, почти болезненный. – Потому что если ты повременишь, у меня будет время остановить Альтириуса!

В груди все сжимается. Его эмоции бьют слишком сильно. Я отступаю на шаг.

– Ты можешь противостоять Коронатору Совета? – спрашиваю осторожно.

– Если ты дашь мне время. Если ты не будешь торопиться с жуками, – он делает шаг ко мне, и я чувствую его тепло даже через пространство между нами. – Я смогу что-то сделать. У меня есть…

Он замолкает, не договаривая.

Я молчу. Мысли путаются. Он говорит, что заботится. Что беспокоится. Но это не отменяет того, что он тоже хотел меня использовать. Пусть по-другому. Пусть ради моей же безопасности. Но все же.

– Ты мне не доверяешь? – его голос становится тише, но жестче.

Я ловлю его взгляд, полный напряжения.

– Доверяю, – выдыхаю. – Но мне сложно принять, что ты хочешь, чтобы я остановилась.

– Эти опыты… – произносит он мягче и опускает голову. – Это прыжок в бездну. Ты не можешь знать, что тебя ждет.

– Меня ждет победа, Таррел, – я поднимаю подбородок.

– Или смерть. Или кома без выхода, Мелисса! – он говорит взбудораженно, быстро, точно боится не успеть что-то сказать. – Ты должна подождать. Ты должна дать мне воспользоваться козырем…

Я настораживаюсь.

– Каким? – спрашиваю, заглядывая ему в глаза. В них черная бездна.

– Я скажу, но тебе будет больно это узнать, Мелисса, – Таррел опасно понижает голос.

– Я не сахарная, – вырывается с рыком. – Говори!

– Что ты помнишь об отце? – спрашивает он, будто пытается сменить тему.

Я напрягаюсь – уже чувствую, что мне не понравится то, что я услышу. Никто не смеет меня переубеждать в том, что мой отец – герой армады.

– Что с ним? – спрашиваю свирепо.

– Ты думаешь, он герой, – говорит Таррел. – Думаешь, он погиб на войне с жуками, отдав свою жизнь за человечество.

Я замираю. В душе поднимается ядовитая муть. Глаза сощуриваются, пальцы складываются в кулаки.

– Думаю? – переспрашиваю, и в голосе звенит ярость. – Я знаю! Он был героем, Таррел. Он был офицером Армады и погиб в бою. Я знаю обо всех его миссиях! Мама рассказывала мне. Показывала отчеты! Однажды он на собственном истребителе пробил борт жучатника в том месте, где пряталась матка… синарх! И выиграл бой!

– Это. Всё. Ложь, – бескомпромиссно жестко произносит Таррел.

Я забываю вдохнуть. Внутри все сжимается. Земля уходит из-под ног, и я даже хватаюсь за поручень вдоль стекла. Выравниваю тело и дыхание и втыкаю в Таррела полный ненависти взгляд.

– Ты лжешь! – голос против воли срывается на крик.

Я дергаюсь в сторону, чтобы уйти, но он перехватывает меня за локоть, прижимает к себе, обнимая за плечи.

– Тише, Мелисса. Я никогда не врал тебе, – говорит он тихо и успокаивающе, гладя меня по спине. – Твой отец – не тот, кем ты его считаешь.

Я дышу часто и тяжело. Мой мир раскалывается на части.

– Тогда кто он? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Каэл Драксар. Коронатор Бурь.

Я не сразу понимаю, что он говорит. Его слова тяжелыми валунами проваливаются в зыбкое сознание и залипают в иле мыслей. А потом доходит.

Я задыхаюсь. Болезненная тоска пробегает ядом по венам, щекочет в горле сдерживаемым криком.

– Нет… – шепчу я, но внутри уже все рушится. – Нет, ты врешь!

– Мелисса, – Таррел говорит твердо. – Он всегда знал о тебе. Но был вынужден не афишировать внебрачного ребенка от человеческой женщины.

Я дергаю головой, словно пытаясь вытряхнуть это из мыслей. Я – его позор. Пятно на репутации.

Как же больно осознавать, что мой отец не может мной гордиться! Но ещё больнее – что мне всю жизнь лгали.

– Он отказался от меня, потому что я позор… – выдавливаю. – Потому что я не чистокровная.

Возникает пауза..

– Нет. Он не мог признать тебя официально. Это политика, это… – Таррел пытается подобрать слова, но я не желаю слушать.

Меня ломает. Меня выворачивает изнутри. Вся моя жизнь, все, во что я верила, разлетается на осколки. От этого осознания хочется кричать и крушить.

– Я выяснил, – голос Таррела становится мягким, осторожным, будто он боится, что я сломаюсь. – Твоя «отцовская пенсия» – это переводы из фонда, который организовал Драксар. Он поддерживал тебя всю жизнь. Просто не мог признать.

Горло сдавливает спазм. Трудно дышать. Не вдохнуть.

– Значит, он просто откупался от меня, – выдыхаю я. – Это было проще, чем признать дочь-полукровку.

Таррел медлит, но потом качает головой.

– Может быть, – признает он. – Но, возможно, не все так плохо.

Я смотрю на него и не вижу. Картинка размывается от слез. Перед глазами пелена.

– Не. Плохо? – вторю безжизненным эхом – Я… мне нужно… Время, Таррел.

– Я не буду торопить тебя, – обещает он. – Но, Мелисса, прошу, не делай глупостей.

Таррел поглаживает меня по плечу, я чувствую тепло его ладони, это дает ощущение поддержки и нежности, но в душе пробоина размером с крейсер. Шмыгаю носом.

– Если ты думаешь, что я наложу на себя руки, – фокусирую на нем взгляд и смахиваю слезы. – Нет. Не для того я боролась с системой всю свою короткую жизнь, чтобы сейчас опустить руки.

Таррел снова привлекает меня к себе, берет ладонями за лицо, поднимает к себе и заглядывает в глаза.

– Я не про это… Малышка, я… – говорит он сбивчиво, а я невольно заглядываю в его мысли – смятение. Частью души мне даже стыдно, что он испытывает это из-за меня. Он не заслужил. – Я не знал, как ещё мягче тебе это сказать, но ты должна знать. Должна была. Теперь ты понимаешь, что мстить тебе не за кого?

А и вправду. Если мой отец не погибал на войне с Жуками, а здравствует…

– Это знать ещё хуже. Я прожила бессмысленную жизнь. Весь мой смысл только что обвалился, – убитым голосом произношу я. – Я правда не знаю, как теперь собрать себя по кускам. Где взять идею. Зачем я живу?

– Чтобы доставлять мне радость уже тем, что ты дышишь? Осчастливливать меня одним лишь взглядом! Этого тебе мало? – спрашивает Таррел с доброй улыбкой.

Я хмыкаю. Неплохая идея. Но не моя. Из спасительницы галактик превратиться в обычную полукровку, которая запала в душу какому-то ксорианцу? Видимо, это максимум, чего я заслуживаю.

– Пусть будет так, Таррел, – соглашаюсь. – Только не отменяй тренировки. Мне нужно восстановиться.

Он пронзительно смотрит на меня, будто не верит, а потом медленно кивает.

– Хорошо, – произносит он ласково и поднимает мою голову за подбородок. – Выше нос, курсант Мэлтис, ведь я… люблю тебя.