Текст книги "За синими горами (СИ)"
Автор книги: Алина Борисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
– Только попробуй… – угрожающе начал командир, который, как выясняется, Леха.
Сползаю к ней на пол, благо на этот раз никто не удерживает.
– Яся, – зову, не обращая ни на кого внимания, – Яся, как ты? – по-человечески зову, чтоб не испугались «неведомой речи», не запретили нам разговаривать.
– Держу… – еле слышный ответ. И можно поверить, что не хватило сил договорить. И не понять, что она сейчас не о себе.
Чуть перемещаюсь и кладу ее голову себе на колени.
– Ты держись, маленькая. Ты только держись, – провожу пальцами по ее кисти, чуть касаюсь кольца на среднем пальце, внимательно вглядываясь при этом в Ясино лицо. Ясмина прикрывает глаза. Да, он знает, и он придет. И, в отличие от нас, уже не будет столь беспечен. И не позволит сестре погибнуть. Нам бы только дождаться.
Их база оказалась в городе. На окраине, но не на ближайшей. И пока мы ехали через город, я пыталась разглядеть хоть что-то, глядя поверх заднего борта кузова, единственного, не занавешенного брезентом. Однако, поскольку сидела я на днище и в глубине, видно было немного. Проплывали кроны деревьев и крыши домов, фонари, какие-то вывески. Вывески были неуловимо чужими, чуждыми, хотя прочесть их труда не составляло. Местные не пользовались целым рядом букв нашего алфавита, а какие-то писали иначе, однако с этим я разобралась еще дома, штудируя полученную от Анхена книгу. Непривычно иным был шрифт, сама манера оформления вывесок, табличек, автобусных остановок. Другое. Все, вроде, такое же – но другое.
Но хуже всего – неуловимо другой была и речь. Да, тот же язык, и те же слова. Процентов на восемьдесят. Но даже они произносятся с какой-то непривычной, иной интонацией. А есть еще двадцать процентов того, что мы вовсе не говорим, называем иначе, фразеологизмы, просторечия, жаргон… Мне, с годами, уже не вспомнить и на бумаге не передать, но в те дни, когда я оказалась за горами, моя речь отличалась от речи местных весьма существенно. И они это слышали столь же хорошо, как я. И, может, еще и поэтому поверили в мою историю куда быстрее, чем я надеялась.
Но убедить охотников оказалось не главным. Поскольку четверо поймавших нас ребят в этой организации ничего не решали. А с их начальником все было совсем не так просто.
С ним я познакомилась сразу же, как тяжелые створки глухих железных ворот закрылись за нашим грузовиком. Невысокий мужчина под пятьдесят в таком же пятнистом комбинезоне, как и у наших ловцов, стоял на крыльце двухэтажного здания в нетерпеливом ожидании. С ним связались по рации еще в дороге, и потому он знал, кого привезли.
Я выпрыгнула наружу сама, Ясю осторожно передали с машины на руки Лехи, и он так и предстал перед начальством с вампиршей на руках:
– Вот…
Яся лежала у него на руках неподвижно, расслабленно, запрокинув назад голову и полуприкрыв глаза. Я отчаянно надеялась, что в этом больше страха и притворства, чем реального недомогания. Все же она не подросток из моей сказочки, она взрослая здоровая вампирша. Вот только беременная. А как беременность влияет на все эти вампирские энергопотоки, я даже предположить не могла.
– Гляди-ка, даже не вырывается, – с каким-то удивлением, смешанным с усмешкой, проронил начальник, жадно разглядывая пленницу.
– Так молоденькая совсем, слабая. Серебрянка ее едва не убила.
– Слабая она, как же. Даже будучи без сознания тебя завораживает. А может и притворяется обморочной, чтоб ты нюни-то распустил, – жестко обрывает его старший. – А ну-ка, передай ее Егорову, пусть в клетку посадит, мы там подготовили уже все. Егоров, – он кивает одному из тех, что ждут нас во дворе, – прими.
Яську уносят. Я тянусь было за ней, но меня решительно удерживают за предплечье.
– Какая все же чудовищная красота, – задумчиво замечает начальник, глядя вслед бездыханной вампирше. И оборачивается ко мне. – А ты, значит, жертва?
– Если только ваша, – пожимаю плечами. – Поскольку свободы меня лишили именно ваши люди.
– Ага, а с ней ты просто играла на лугу. Ладно, проводите ее в кабинет. И пусть Каховский придет. Он у нас самый грамотный, – как-то недобро усмехается начальник, – вот пусть протоколы и пишет.
Кабинет… Ну, кабинет и кабинет, ничего особо примечательного там не было. Необжитой разве что. Какой-то непроходимо казенный. Ни мягкого кресла для начальственно-любимого себя, ни каких-то дорогих этому самому начальнику вещей – будь то фотография в рамочке или грамота на стене. Здесь не вручали грамот за особые заслуги? Ну, хоть вымпел какой, знак отличия именно их… бригады? отдела? подразделения? А, собственно, у кого мы вообще?
Именно об этом и спросила, сразу после начальственного: «итак, фамилия, имя, отчество…».
– А вы, простите, кто? Люди, поймавшие нас, не представились. Вы – тем более. Прежде, чем что-либо говорить, хотелось бы понять, с кем я имею дело. Вы Стражи Границы? Стражи Правопорядка? Просто группа друзей, начитавшаяся книжек про Дракос… Дракулу?
– Ишь, какая прыткая! Книжек мы, видите ли, начитались! – недобро смотрит на меня «большой начальник». – За книжками – это вон к нему, – он кивком головы указывает на вызванного вести протокол мужчину. Довольно молодого, но не слишком спортивного на вид. – А мне все больше протоколы вскрытия читать приходится. О результатах деятельности таких вот красавиц с красавцами, как с тобой доставили. Девять трупов только за последние шесть дней. И все – в этом районе! Ты была бы десятой, не будь наш отряд срочно передислоцирован этот город и не начни прочесывание местности. Так что меньше гонору, и начинай отвечать на вопросы. Фамилия? – последнее он просто рявкнул.
– Алентова.
Он так и не ответил, кто он, или, вернее, кто они. Но было уже не важно. На самый главный вопрос он, сам того не зная, ответил. Нас ждали. Специально подготовленные и обученные люди. Именно в том месте, где мы должны были появиться. Потому что некие вампиры вот уже неделю старательно привлекали к этому месту внимание местных «охотников на ведьм». И привлекли.
Шесть дней назад, если верить тому, что я услышала у Владыки, прохода по реке еще не было. Граница была закрыта. Абы кто, даже из вампиров, здесь не шлялся. На пересечение Границы нужен пропуск. А если пропуск есть, то пересечь ее можно где угодно. А если ты ее пересек…
Яся была права, отпуская меня «погулять» Владыка рассчитывал, что мы не вернемся. Запугивая Ясмину, что с детства боялась его до нервной дрожи, удаляя от нее всех, кто мог бы ее остановить и образумить, выставляя меня напоказ на том приеме… И эти сожаления Ноэра, что меня «можно было бы использовать по-другому»… И то, как жестоко покарал Ноэра Владыка – не за то, что «жрал», нет, за то, что мешал мне слушать и чуть не сорвал ему всю игру.
А Яська чувствовала, но… Но дала себя убедить, слишком уж хотелось спастись. Спаслась. «Как Ара». В этом тоже был смысл, она должна была знать, почему погибает, должна была понять перед смертью, кто и за что… Полагаю, она поняла. Куда быстрее, чем я. Но вот объяснить мне уже не успела.
– Имя? – допрос продолжался.
– Лариса.
– Отчество?
– Простите?
– Отчество. Твое. Как.
Терпением он не отличался.
– Я не понимаю вопрос.
– Отец у тебя есть? – с тяжелым вздохом, словно сомневаясь в моем душевном здоровье.
– Конечно.
– И зовут его как?
– Сергей Алентов.
– Значит впредь на вопрос «отчество» ты всем отвечаешь «Сергеевна», не морочишь людям голову и не тянешь время, – разъясняют мне с еще одним вздохом. – Далее. Дата и место рождения.
– Двадцать шестое апреля семь тысяч четыреста семидесятого года, гор…
– Семь тысяч? Ты у нас еще и девочка из будущего?
Некоторое время просто смотрю на него недоуменно, потом вспоминаю:
– Ах, да. Мне говорили, у нас с вами разное летоисчисление. Но по-вашему я не знаю.
Энтузиазм ушел. Подъем, злость, непокорность, уверенность «пробьемся!» – все ушло. Наваливалась усталость. И апатия. Не было побега. Прорыва наперекор всем и всему. Была ловушка, куда завлекли Яську, сыграв на ее страхах и на ее совести (или жалости к людям) – не так уж плохо знал Владыка свою приемную внучку. А я всего лишь исполнила роль приманки. Должна была завлечь. И завлекла… Лоу был прав, Владыка не простил… Лоу был прав, я ее погубила…
– Да что ж ту дебилкой-то претворяешься? – раздражается начальник. – Полных лет сколько?
– Двадцать один.
– Родилась где?
– За горами. У нас они называются Западными, а для вас они, наверное, Восточные, я не знаю…
– За горами, значит, – он смотрит на меня весьма скептически. – Ну, раз за горами, значит, у нас налицо незаконное пересечение границы, и я обязан буду депортировать тебя на родину в кратчайшие сроки. Разумеется, если за тобой не числится более тяжких преступлений.
– Обязаны будете что? – опять не поняла его я.
– Вернуть тебя обратно за горы, что ж еще, – пожимает он плечами. – У тебя ведь, как я понимаю, нет разрешения на въезд, соответственно, находиться на территории нашего государства ты не имеешь права.
– Да вы что?! – я, наверно, белею от ужаса. – Я же человек! Я бежала к вам, к людям, потому что моей жизни угрожала опасность… Если вы вернете… меня же убьют!
– То есть все-таки опасность… И как же ты дожила там до столь серьезных лет, если там так опасно, хотелось бы знать?
– Как и все до определенного времени. Просто потом я попала в поле зрения вампиров и оказалась невольно втянута в их семейный конфликт… Не все вампиры считают достойным своего имени и статуса поддерживать отношения с людьми, поэтому…
– Что-то ты врешь, девочка. За горами людей нет, это общеизвестно. Поскольку ужиться с подобными тварями…
– Нет?! – я аж вскочила от возмущения. – А питаются они, по-вашему, чем? Березовым соком? А все те тысячи пленных, которых они изымали с этих территорий несколько столетий назад – они что, все сгинули единомоментно? Их всех сожрали в тот же день? Что ж тогда вас-то всех не трогают?
– Нашла о ком вспомнить. А не приходило в голову, что потомки тех, что в течение столетий рождались и умирали в плену у этих тварей, едва ли сохранили бы человеческий облик? Им просто негде было бы выучиться хорошим манерам. И им давно уже не требовалась бы столь богатая и грамотная речь. И они просто патологически были бы не в состоянии повышать голос на тех, в чьей власти находятся, – он смотрел на меня, словно на пойманную на лжи первоклассницу. – Так что все твои попытки косить под простушку, не знающую, какой сейчас год или что такое отчество, считай, провалились. Вариантов вижу ровно два: либо ты действительно из-за гор, и тогда ты специально обученный вампирами лазутчик-диверсант, пойманный при попытке проникнуть на нашу территорию. Либо ты завербована вампирами для тех же целей из местного населения, поскольку потомки уведенных в плен людей за прошедшие века оскотинились настолько, что воспитать из них что-либо путное уже невозможно… И что-то мне кажется, что последний вариант куда вероятней.
«За горами людей нет», «оскотинились настолько»… Я чувствовала, что щеки мне заливает румянец. Ненавижу. Как же я его сейчас ненавижу!
А он смотрит с такой понимающей ухмылкой, явно принимая мой румянец за признание в его правоте. И понятно, что ничего уже не докажешь, что он все решил, но молчать…
– Назвать человека животным в моей стране считается самым страшным из оскорблений. Всегда подозревала, что это придумали вампиры, чтобы противопоставлять нас – жителей Страны Людей, формально независимого от вампиров государства – и тех, кто живет на территории Страны Вампиров и официально предназначены вампирам в пищу. Вот их действительно называют животными и содержат в условиях, далеких от цивилизованных. Все знают, что вампиры питаются ими, и никому их не жалко, «ведь они же животные». Вот только скотом их не называет никто и никогда. Нашими дикими, лишенными разума предками – это да, но не скотом. Даже вампиры со всем их цинизмом до такого не додумались. А вот люди, те самые, свободные и настоящие люди, которые и существуют-то только потому, что есть мы – несвободные и ненастоящие, пошли значительно дальше. Объявили нас всех скотом и отреклись от родства! Конечно, теперь нас не надо спасать от нашей участи, за нас не надо переживать, о нас не стоит даже помнить. Хотя, быть может, наши с вами предки, жившие триста лет назад, были родными братьями: мой попал в плен, а ваш вовремя уехал из города по делам.
– Что ты заканчивала? – невпопад поинтересовался он, ничуть не тронутый моей тирадой.
– Светлогорский государственный университет, – тем не менее, ответила, раз уж он интересуется. – И я не закончила, отучилась всего два курса. Потом попала за Бездну. Там образование для людей не предусмотрено.
– За бездну – имеется в виду за Границу? За горы? – деловым тоном уточнил он.
– Нет, Бездна это не горы. Это провал, разрыв земли по руслу одной из Великих Рек. Она, конечно, является границей между землями людей и вампиров, но официально ее никто так не называет. Граница – это внешний контур всей территории. А Бездна – наша, внутренняя, – пояснила ему, радуясь, что он начал слушать, а не обвинять меня дракос знает в чем. – Она на востоке. Собственно, Страна Людей расположена между двух естественных преград… – дальше я что-то бесконечно долго ему рассказывала, он задавал наводящие вопросы, Каховский печатал. О географии, политическом устройстве, экономическом, социальном, характере моих взаимоотношений с вампирами – обо всем подряд и обо всем вперемешку, словно он надеялся меня запутать, будто все ждал оговорки, ошибки.
Хотя – я не знаю, с чем он сличал мои ответы. Он старательно делал вид, будто не знает о жизни за горами вообще ничего. И все еще не верит, будто я и в самом деле оттуда. Что не помешало ему раз пятнадцать в самых различных вариантах спросить, а какое же, собственно, у меня задание.
Как вышла из кабинета, помню уже как в тумане. Да и что послужило причиной – то ли я не смогла больше говорить, то ли он слушать – прошло мимо моего сознания. Смутно помню, что меня фотографировали для каких-то документов, отобрали (с подробной описью и под роспись) верхнюю одежду, рюкзак со всеми вещами и «ювелирные украшения». Стоит ли упоминать, что последние я больше никогда не видела?
Полуживую от усталости и с сильнейшей головной болью меня отвели в какую-то столовую, где накормили чем-то, от чего не запомнился ни вкус, ни вид. Возможно потому, что на предложенной мне порции лежал кусок мяса и пах он просто омерзительно. Мясо сдвинула, остальное удалось проглотить. Затем меня отконвоировали в помещение, где имелась кровать. И этот день для меня все-таки кончился.
О том, что на окнах комнаты, где я ночевала, решетки, а дверь заперта на замок, я узнала уже наутро. Впрочем, тюремной камерой я бы это помещение все же не назвала. Скорее было похоже, что комнату просто срочно переоборудовали. На полу остались следы от многолетнего нахождения здесь совсем другой мебели, а у дальней стены – пара запертых железных шкафов. А вот туалет предусмотрен не был.
Пришлось стучать в дверь, позабыв про гордость. Открыли довольно быстро, без слов отвели – и в туалет, и в столовую. Туалет был в дальнем конце коридора, столовая – вообще на другом этаже, рук мне никто не связывал, в предплечье железной хваткой не вцеплялся… Не тюрьма, ну вот никак. А я… вроде и пленница, но почему-то не изолирована. Не мне еду, а меня в общую столовую. Или это для того, чтоб я надеялась на возможность договориться, была сговорчивей? Или они сами еще не определились, кто же я – преступница или жертва? Или просто не тюремщики они были, вампиров ловить предполагали, а вот людей – как-то нет, не подготовились?
Сопровождавший меня молодой парень «ничего не знал» и «полномочий отвечать не имел». На этом его словарный запас исчерпывался. В связи с чем не раз, конечно, помянула местного начальничка, считавшего, что для потомка «оскотинившихся» я говорю неправдоподобно много слов в минуту. Или просто знаю их излишне много. Ну, так вот он, его «не оскотинившийся» идеал. Любо-дорого послушать!
Закончить завтрак в молчании, тем не менее, не удалось.
– Лариса! Вот вы где. Доброе утро, – ко мне спешил Каховский. Тот самый мужчина, что вчера был вызван вести протокол. И, в общем-то, ничем более к своей персоне внимания не привлек. – Вы ведь уделите мне немного времени? – поинтересовался скорее из вежливости, поскольку уже подсаживался к моему столику, не дожидаясь ответа. – Полковник разрешил мне побеседовать с вами. Так сказать, в частном порядке, без протокола.
– Полковник? – слово было мне незнакомо. Или это фамилия вчерашнего начальника?
– Ну, понятно, никто не знает доподлинно, какое у него звание, все же очень секретно, и вообще мы организация не военная, – он даже попытался мне подмигнуть, хотя вышло, надо сказать, не очень. – Так что это, скорее, прозвище.
– Понятно, – кивнула, мало что поняв из этих объяснений. – Ну а вы?
– О, простите, я не представился. Меня зовут Никита. Никита Каховский. Я, вообще, писатель.
– Писатель, – киваю. Ну что ж, случается…
– Ну, как писатель? Понимаете, я исследователь. Изучаю тайну аномальной зоны Сибирии. Знаете, еще в детстве, будучи в лагере, я наблюдал как-то ночью полет двух светящихся шаров в районе Границы. И это не было природным явлением, шары явно были рукотворны и управляемы…
– Про шары понятно, – поспешила прервать его вдохновенный рассказ, пока он не слишком увлекся. – А что за «аномальная» зона… как вы сказали?.. Сибии?
– Сибирии, – отвечает несколько удивленно. – Разве ты… разве вы… Может, можно на «ты»?
Киваю. Мне, в общем, так даже проще.
– Разве тебе не знакомо это слово?
– Впервые слышу. Как и слово «аномальная», если честно. Но про последнее могу предположить, что это исковерканное «ненормальная».
Он чуть снисходительно улыбается.
– Ну, где-то так. Но Сибирия! Как ты могла не слышать? Это же самоназвание той территории за Каменными горами, откуда ты родом!
– Территория сама себя так назвала? – гляжу на него скептически. Понятно, что оговорился в волнении, но слишком уж он… слишком. Восторжен не в меру. – Мы так не называем, – спешу продолжить, пока не начал оправдываться. – А Каменные горы – это вот эти, ближайшие? Удивительная точность характеристики. А какие у вас еще есть: стеклянные, оловянные, деревянные?
– Ну, это с древности еще повелось, – начинает он объяснять. Тогда никакой аномальной зоны не было. А горы эти именовались просто – Большим Камнем. Тогда «за Большой Камень» ходили, в основном, пушнину добывать, леса там, судя по архивным документам, богатые были. Ну а с годами Большой Камень в Большие Каменные горы превратился. Хотя их – так, в разговорах – все больше Темными называют. Потому как очень уж темная история, а что же, собственно, за ними… Значит, Сибирией вы свою страну не называете? – вновь уточнил он. – А тогда как же?
– Нет общего названия, я ж говорила вчера. Есть Страна Людей. Есть Страна Вампиров. Они подчеркнуто отдельно. Каждая сама по себе.
– Ну а для внешнего мира? Должно же это как-то называться?
– Зачем, если внешнего мира тоже нет?
– Совсем?
– Ну, по слухам… какие-то очень страшные монстры здесь, все же, обитают. Но человеку не выжить, и пробовать не стоит.
– Но ты же попробовала.
– У меня был доступ к информации. Да и выбора не осталось.
– Не помешаю? – просто аншлаг у нашего столика. Леха. Взгляд Каховского выразил такую досаду, что стало понятно: помешает, и еще как. Леху, впрочем, взгляд не смутил, охотник уселся за наш столик, вытянул ноги, сложил руки на груди и приготовился слушать, – вы продолжайте, продолжайте… А мне Полковник велел проконтролировать, – добавил все еще раздраженному его вторжением «писателю».
Конвоир, приведший меня в столовую, при появлении Лехи нас тут же покинул, более в помещении никого не было – общий завтрак, должно быть, давно прошел.
– Ну… з-замечательно, – скрипит зубами Каховский. И демонстративно отворачивается ко мне. – Ларис, я вот тут вчера посчитал… Хотел уточнить. Ты сказала, тебе двадцать один. Это уже или на днях исполнится?
– Двадцать один? – присвистнул Леха. – Детка, а я думал, тебе шестнадцать. Со своими косичками ты тянешь разве что на школьницу.
– Интересные у тебя предложения к школьницам, – мазнула по нему взглядом. И вновь обернулась к Каховскому, – двадцать один уже. Двадцать два будет на днях. В чем принципиальная разница?
– Так в датах! Летоисчисление. Смотри, я тут посчитал…
– Некоторые школьницы просто напрашиваются на интересные предложения, – нагло усмехается Леха, беззастенчиво вклиниваясь в наш диалог. – Дерзки не по чину.
– Так мы без чинов, – откровенно отмахивается от него Каховский. – Смотри: если ты родилась двадцать два года назад, и это был, – он сверяется со своими записями, – семь тысяч четыреста семидесятый год, а по-нашему – тысяча девятьсот шестьдесят второй, то разница между этими двумя датами ровно пять тысяч пятьсот восемь лет!
– И что? – не понимаю его радости. В Лехиных глазах примерно тот же вопрос светится.
– Как что? Но ведь это именно то число, на которое отличаются даты современного летоисчисления от старого, допетровского. Был у нас такой правитель, – пояснил мне «исследователь». – Очень много чего в стране реформировал, в том числе календарь. И так вот, выходит, что там, за горами, живут все еще по допетровскому календарю! Сохранили старинное летоисчисление! Понимаешь, сохранили традиции, культуру!
– Это просто числа, – пожимаю плечами, не находя поводов для энтузиазма. – Которые вампиры оставили, поскольку им понравилось их количество. Семь тысяч звучит гораздо солиднее одной, а уж два года от основания государства и вовсе бы не звучало. Согласно официальной теории, нашей стране не одно тысячелетие, а уж государству вампиров и подавно.
– Но значит, оно настоящее! Значит все, что ты говоришь, правда. Потому что о старом календаре у нас никто уже не помнит, кроме историков, разве. И если бы у вас не было его, если бы вы им не пользовались… Нет, не так. Если бы за горами не было людей, которые все еще живут по старинному календарю, а вампиры, как считает Полковник, подобрали и обучили тебя тут, они бы не смогли научить тебя правильным датам, им бы просто неоткуда было их взять… Да и незачем! Зачем создавать тебе легенду «девочки из Сибирии»? Она тебе никак не пригодится, навредит если только!
– И чем же она мне навредит?
– Ты не понимаешь, – вздыхает он. – Полковник же тебе вчера намекал. В Сибирии нет людей. Никаких, вообще. И вампиров нет. Это просто сказки, не существуют они. А там, – он кивает куда-то, видимо, в сторону гор, – просто мертвая земля. Аномальная зона со смертельным излучением, образовавшаяся в результате падения метеорита.
– Погоди, – что-то эта его информация никак не вяжется с той, что выдавал мне вчера Полковник. – А как же «оскотинившиеся потомки пленных»? Опустевшие в результате войны города? Исторические хроники о тех событиях? Да бесчинствующие «твари», которых вы ловите, наконец. Оставившие вам девять трупов за неделю. Вы же все прекрасно знаете, и кого вы ловите, и где они живут, и что тут триста лет назад было.
– Так это мы, – уточняет Каховский. – А есть все остальное человечество. Почему ты думаешь, я в группе Полковника свои книжки пишу? И издают их исключительно для внутреннего прочтения?
Пожимаю плечами. Откуда я могу знать?
И выясняю следующее. Информации нет. Узнать правду о противостоянии людей и вампиров по эту сторону гор так же проблематично, как и по ту. Все сведения, как утверждает Каховский, были тщательно скрыты еще во времена того самого Петра. Который реформы проводил и календарь менял. Потому как требовалось ему железо, которым Каменные горы богаты, задумал он тогда тут заводы ставить, чтобы было из чего пушки для армии лить. А народ этих мест боится. Вот и выдумали тогда легенду, что боятся тут нечего, что было, то прошло, да и то, было ли? Мало ли, что старики брешут… А может, и подсказали тогда Петру, что бояться нечего, что от Границы вреда не будет, главное – в светящееся поле не заходить. Но – вреда не будет не просто так, а если люди забудут… а он лично постарается, чтоб хорошо забыли… И он постарался. Потому что вел тогда долгую, тяжелую войну на западе, заводы были нужны, а вот «открытие второго фронта» на востоке – вовсе даже нет. Говорят, тогда и был подписан первый секретный договор… и с каждым новым правителем его подписывают заново. Но, впрочем, это всего лишь слухи. Никто и никогда подобных документов не видел.
Сам Каховский, будучи родом из приграничья, увлекся тайной Сибирии с детства. Сначала шары, в которых я по описанию узнала вампирские машины. Потом рассказ какого-то случайного свидетеля. Потом многочисленные опросы всех, кто видел или знает хоть что-то необычное о Границе. Потом многочасовые сидения в архивах. Потом статьи в небольших газетах, критика на которые была невероятно жесткой и беспощадной. А потом и вызов «куда следует». Куда именно следовало вызывать исследователя-энтузиаста, я не поняла, а он не объяснил. Зато ему очень подробно там объяснили, что либо он продолжает свои исследования под крылом одной очень надежной организации, либо не продолжает их вообще. Так он и попал в «отряд».
Официально отряд назывался «подразделение быстрого реагирования в чрезвычайных ситуациях». Или нет, не так. Официально он не существовал. Не могло быть никаких «охотников на вампиров» потому как в природе не было никаких вампиров. И целью организации была не столько ликвидация самих «тварей» и «ведьм» (хотя, и это, разумеется, тоже), сколько сокрытие информации о происшедшем.
Выслушавший этот рассказ Леха Каховского обсмеял. Никакого тайного договора Петра с вампирами, по его мнению, не было, и быть не могло. Вампиры – природные враги людей, и договариваться с ними никто бы не стал, да и они бы – не стали. Информация от широкой общественности скрыта, это да. Но не ради вампиров, а ради спокойствия в государстве. Ведь кто, иначе, стал бы селиться в столь опасной близости? Здесь была бы огромная полоса отчуждения, километры колючей проволоки… А горы богаты полезными ископаемыми, их необходимо разрабатывать, а значит – заселять.
Отряд создан для борьбы с вампирами. И предотвращения паники среди населения. Которую энтузиасты копаться где не надо и разводят. Да, официально он не существует. Но это не мешает ему приносить пользу своей родине.
– Ну, тогда и я расскажу историю, – осторожно начала я. – Не о древних временах, я о них мало что знаю. А о том, что происходит сейчас. И чем, судя по всему, занят ваш отряд. Помимо того, что приносит пользу родине и непримиримо борется с вампирами.
Попытка была рискованная. Но, похоже, других кандидатов договориться у меня не будет. Все решает, конечно, Полковник. Но он уже все решил. Или ему уже все решили. В отличие от исполнителей, он точно знает задачи отряда. Каховский, понятно, не решает тут вообще ничего. Он, конечно, многое знает, о многом догадывается. Но хоть какого-то влияния у него здесь нет. Он даже не военный, он вне штата… Но зато он не лоялен. Его сотрудничество с отрядом вынужденное, он их (и даже более высокое руководство) подозревает в сокрытии и нечистоплотности. Он чужд политики, он «за правду». Он мог бы проникнуться и посочувствовать. Но вот помочь…
Помочь, похоже, мог бы разве что Леха. И то, если я не переоцениваю его возможности. Или степень его информированности и мотивы. Или свои способности убеждать… Но снять сеть я ведь его убедила. А с другими, судя по конвоиру, мне и поговорить-то возможности не дадут.
Но прежде, чем говорить, стоит еще кое о чем послушать.
– Скажи… Алексей, верно? – Лехой решила не называть, я ему все же не подружка.
– Можно и Алексей.
– Часто доводилось ловить вампиров?
– Не доводилось до вчерашнего дня. Вот жертвы порой встречаются. Иногда даже живые еще, успеваем до больницы доставить. А сами они, как правило, уходят. Не бывает так, чтоб долго на одном месте кружили. Лет пятнадцать назад была история… Но я в ней, сама понимаешь, не участвовал, по документам знаком… Тогда один гаденыш засел в городе, чуть покрупнее этого, и чуть ли не мостовую трупами выкладывал. Его уничтожили. Долго выслеживали, ловили, много наших полегло. Но все же поймали. И прибили с огромным удовольствием.
– Он был безумен?
– Да кто ж их разберет, какие они нормальные? То, что ничего не боялся и не шифровался – точно. И поверить не мог, что все-таки его одолели.
– И это не здесь было? – уточняю.
– Нет, далеко отсюда. В центре страны, фактически.
– А здесь прежде никогда ничего подобного не случалось?
– Что-то где-то всегда случается, – равнодушно пожимает он плечами. – Но чтоб девять трупов сразу и все в одном месте – нет, с той операции нигде подобного не бывало. В нашей стране, я имею в виду. А так – мы ж не одни с ними граничим. Вот не так давно в Японии случай был…
– Ты мне потом расскажешь, где это, – не даю ему уклониться от темы слишком уж далеко. Тем более, что есть подозрение, что случай этот я знаю. – А пока давай я про наш случай расскажу. Интересно ж, наверное, откуда мы в тех горах появились…
Нет, конечно, про мать будущего Владыки я ему не сказала. В моем рассказе Яся была лишь милой девочкой, что приглянулась наследнику одного весьма влиятельного вампирского рода, и он стал всерьез подумывать о свадьбе. (Строго говоря, и не соврала почти, ну так кто учил?). А у главы рода – свои планы, девочка мешала. Сильно мешала. Вот и придумали интригу с любимой папиной рабыней. Им-то человека до смерти замучить – удовольствие только. А девочка добрая, девочка не выдержит, девочка спасет. Спасла…
– А дальше сам смотри, – завершаю я. – Ни с того, ни с сего – девять трупов. Не абы где, а именно там, где мы выйти сможем. Ваш отряд, направленный сюда заблаговременно. И заранее озлобленный гибелью людей. Легкость, с которой поймать удалось. Она ведь не скрывалась, не боялась, просто летела. Да и возле озера порхала так, что у меня в глазах рябить начало. Если бы тех девятерых убила она – она бы знала, что убийцу ищут. Она не была бы столь беззаботна. Она бы не подставлялась, – перевела дыхание, взглянула ему прямо в глаза. – Но ее – подставили. И обвинение ей уже подготовили. Потому что приказано уничтожить. Вашими руками. Но по заказу «аномальных» родственников, – вновь выдержала паузу. Пусть проникнется. – Так что, бредит Никита, нет никакого заговора? Вампиры не ведут дел с людьми, не влияют на дела людей, не манипулируют? Просто так легко просчитывают ваши действия. Ничего про вас не зная там, за своей Границей.
